Текст книги "Заступник. Проклятье Дайкоку (СИ)"

Автор книги: Александр Вольт

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Кто «они» – пока что было не ясно. Лейтенант не торопился отвечать, а лишь задумчиво набил трубку с длинным мундштуком табаком и закурил. В молчании он находился, наверное, добрых полторы минуты, за которые ни я, ни Куросаки не осмелились его потревожить.

Наконец он вытрусил пепел, после чего поудобнее уселся в кресле и повернулся к нам.

– Вы оба знаете что такое юбицумэ, – начал он.

Наверное, совсем недавно я бы сказал, что понятия не имею о чем говорит Йоши Таканава, однако после недавних событий и моей поездки в поместье семьи Андо, я мог ночью спросонья рассказать, что такое юбицумэ. Жертвенное отрезание мизинца в качестве извинения; наказание за сильный проступок; желание якудзы выразить свою преданность, если ему не верят.

Но всех этих ребят отличало то, что мизинцев у них не было по самую кисть, а значит с вероятностью в девяносто девять процентов – их заставили отрезать себе пальцы и выгнали из семьи. Своеобразное клеймо.

– Изгнанные якудза, которые провинились так сильно, что их лица больше не собирались терпеть в клане. Каждая семья дорожит своей репутацией. Никто не захочет работать с кланом, который не чтит правил.

Он налил себе воды в стакан и сделал несколько глотков, смачивая горло. Я же слушал его внимательно, погружаясь все больше в местную культуру. Даже спустя полгода многие вещи для меня оставались тайной за семью печатями. И вот такие поучительные истории очень хорошо открывали глаза на происходящее.

И именно теперь я начинал понимать почему мне так хотелось акцентировать внимание на их пальцах. Может я и не знал этого, но прежний Ахиро Кэнтаро точно знал. И его тело мне об этом кричало.

Йоши Таканава рассказал, что примерно пять лет назад большая группа изгнанных якудз из разных семей объединилась под общим началом никому неизвестной личности. Он редко выходил на публику, а если и являлся, то его видели только в маске óни – клыкасто-рогатого краснокожего демона.

На него пытались вести охоту, но все попытки были тщетными. А за все время существования якудзы – таких вот изгнанников по всей Японии собралось просто невообразимое количество. Они не чтили ни закон, ни кодекс. Делали что хотели. Самые обычные бандиты.

– Мы объединились и объявили им войну. Много народу тогда погибло. Гражданские, полицейские, якудза. Всех. Но мы думали, что искоренили их. Надрубленная маска их главаря до сих пор хранится в Токио, как символ победы. Никто не знает действительно ли тот мужчина, на котором была эта маска в тот вечер, когда их накрыли и вырезали – являлся их предводителем. По слухам – это была подстава, но с тех пор не было ни единого прецедента с изгнанниками.

– До сегодня, – подал голос Куросаки.

– Именно.

Йоши Таканава помассировал веки и уперся тонкими пальцами в морщинистый лоб.

– Вы хорошо поработали. Главное, что остались живы. Насчет младших Накамуры не переживайте, я уже дал задачу, чтобы их нашли и устранили. Предателей мы терпеть не будем. Ресторан теперь будет нашим однозначно, правда после случившегося там сегодня вряд ли в ближайшее время Хирохито сможет похвастаться хорошим наплывом клиентов.

Он хмыкнул и встал с кресла, после чего подошел к открытому окну.

– Завтра утром я поговорю с Оябуном насчет произошедшего и подумаем как все уладить. Пока что вы оба свободны. Ступайте.

Мы встали со своих мест, коротко поклонились Йоши и вышли из кабинета. Через несколько минут мы уже сидели в ресторане, в котором завтракали днем ранее. Только сейчас мы находились во внутренней части, а не на внешней площадке.

Внутри играла приятная расслабляющая джазовая музыка, вокруг был приятный полумрак, а под потолком тихо шелестели вытяжки.

По иронии судьбы нас обслуживала официантка, с которой мне удалось договориться об отсрочке оплаты, когда я случайно впитал деньги. Она мило мне улыбнулась, опуская с подноса тарелку с горячим ужином: стейк из мраморной говядины со свежими овощами.

Куросаки заказал какой-то мисо-суп внутри хлебной лепешки и удон c острой курицей.

– Ваш ужин, господа, – сказала она.

Я вежливо кивнул ей в ответ, сложив ладони перед собой.

Благо, что она держала язык за зубами и ничего не сказала. Внутри себя я за это ее глубоко зауважал. В наше время, к сожалению, слишком мало людей, обладающих таким качеством.

– Где ты научился так драться, Ахиро? – спросил меня Куросаки с набитым ртом.

Внезапный вопрос. Как я уже говорил, мне всегда казалось, что внутри якудзы мужчина должен уметь делать два дела: драться и повиноваться. И я не думал, что кого-то могут удивить чужие навыки.

С другой стороны… Куросаки был простой, как десять иен и прямой, как линейка. Что думал то и говорил.

– Ничего особенного, – сказал я.

– Да ладно! Как ты его бэм-бэм, – он демонстрировал руками стандартный джеб-кросс, который я выписал одному из татуированных в грудину, – подсечка, переворот! Я все видел,

Я хмыкнул, вспоминая, как Куросаки лежал на столе и хрипел, сдерживая острие тонто у своего горла с мольбой в глазах.

– Лучше бы ты следил за своим противником, как за мной, Куросаки, – хмыкнул я.

– Э-э, яйцо, не учи курицу! – он шутливо погрозил мне пальцев. – Так что, расскажешь?

Я откровенно оттягивал время, шаря по воспоминаниям. Иногда, чтобы что-то вспомнить мне буквально приходилось бродить по коридорам памяти и открывать двери, за которым скрывалось кино в стиле слайд-шоу.

И никогда не знаешь, что может скрываться за следующей дверью.

– Это длинная история, – сказал я машинально. А перед глазами мелькали картинки-образы из жизни прежнего Ахиро Кэнтаро.

– А ты куда-то торопишься, братан? – спросил он меня, откидываясь в глубокой кушетке. – По-моему хорошо отдыхаем после тяжелого дня. Не находишь?

Я вздохнул, после чего тоже откинулся в кресле и прикрыл глаза. Куросаки молча ждал. Наверное он думал, что я собираюсь с силами и сейчас он услышит какую-нибудь историю о том, что я был в плену у триады с детства, но потом сбежал из Китая в Японию или что-то подобное.

С какой-то стороны так и было. Я собирался с мыслями; буквально читал свое досье.

– Это случилось десять лет назад, – начал я пересказывать то, что увидел. – Мои родители были бедными людьми у которых помимо нищеты была еще и игровая зависимость. Они вынесли из дома все, что не было прикручено к полу.

Куросаки внимательно слушал меня и пил что-то из своей невысокой чашечки. Наверное это было сакэ.

– В какой-то момент они обратились к досо, чтобы занять денег, – сказал я. Досо у нас – обычный ростовщик. Кредитор. Заемщик. – Кто же знал, что тот мужчина работал на якудзу? Почувствовав вкус сытой жизни, мать и отец кутили во всю. Покупали дорогой алкоголь, питались в ресторанах и иногда баловались порошком. В тот день, когда досо пришел забирать долги, естественно, денег в доме не было.

– И что? Тебя забрали в качестве залога?

Я наиграно хохотнул, потому что в том, что я увидел в своей памяти ничего смешного не было.

– Нет, мой дорогой томодачи. Когда распахнулись двери и в наш дом вошел досо и его мордовороты с дубинками, мой отец упал на колени и молился о том, чтобы его не били. Я в тот момент сидел рядом и игрался кубиками. Он взял меня под руки и протянул досо, сказав, – я откашлялся и попробовал спародировать голос отца Ахиро, – вот, возьмите его в качестве расплаты. Нам больше нечего предложить!

Глаза у Куросаки округлились от услышанного.

– Да ладно!

– Да, – сказал я и отправил кусочек стейка в рот. – Все так и было.

– И что? Тебя забрали?

– Да, – я кивнул.

Я рассказал Куросаки о том, что меня действительно забрали люди, пришедшие с досо. Это были якудза, а мужчина, что принял меня в свои руки – лейтенант Нагашима Шоичи. И если мой отец думал, что после этого его бить не будут, то он ошибался. Били его еще сильнее. С тех пор я своих родителей больше не видел.

Меня не продали на органы, не отдали торговать телом. Нагашима приютил меня и воспитывал в строгости и порядке, как собственного сына, которого у него никогда не было. По большому счету с того дня я и попал в якудзу. И свободы у меня не может быть до тех пор, пока я не расплачусь с долгами своих родителей.

Об этом я уже говорил как-то, но не вдавался в подробности.

– Жестко, – сказал Куросаки.

Я лишь пожал плечами.

Затем я коротко поведал, что в один день Нагашима познакомил меня с другими из якудзы, а потом исчез.

– Ну, а чуть позже я познакомился с тобой. К слову, меня все еще могут выгнать из якудзы и никакой финансовый долг их не держит, сам понимаешь.

Он молча кивнул, наливая еще сакэ в чашечку.

– Ну а ты, – обратился я к старшему. – Как сюда попал, Куросаки?

Он замялся. Я увидел, как на секунду Рюсэей задержал чашечку перед ртом, а затем опрокинул ее. Выдохнул и занюхал через рукам и замер, словно не хотел рассказывать. Я его не торопил точно так же, как и он меня.

А затем Куросаки поднял голову и усмехнулся. У него блестели глаза от выпитого и слегка порозовели скулы.

– У меня все куда более прозаично, дружище и я обычно никому об этом не рассказываю, но, считай, что это моя благодарность тебе за то, что спас мою жизнь, – выдал он. – Мой отец был якудзой. Дед был якудзой. Прадед тоже. А корни моей семьи тянутся глубоко из самурайских времен. Где-то в сундуках у матушки даже древо было, на которой расписано кто с кем и от кого продолжал род.

Как бы Куросаки не пытался придавать важности своим словам о самураях, но по нему я четко видел, что нынешнее положение дел даже для него было очень далеким от того самого «пути чести». Возможно это алкоголь развязал ему язык, а не благодарность, но мне не было до того дела.

– Значит ты потомственный самурай, – поддержал я его, на что Куросаки отмахнулся и вытащил какой-то конверт из-под стола, после чего протянул его в мою сторону.

– За работу.

Из-под открытого язычка виднелась пачка иен. Я аккуратно дотронулся до верхушки и придавил конверт так, чтобы закрыть деньги и не прикасаться к ним. Куросаки наблюдал за этим с неподдельным любопытством, но не сказал ни слова. Наверное счел, что сколько людей – столько и заморочек.

– Спасибо, – сказал я ему.

Пересчитывать не стал.

– Брось. Ты сделал сегодня куда больше, чем там отсыпано. Ну, это я так считаю, – он поднял руку и подозвал официантку. – Счет, пожалуйста, – а затем перевел взгляд стеклянных глаз на меня. – Поэтому я плачу за ужин.

После этих слов Куросаки положил деньги в планшетник с чеком за еду. Он встал из-за стола и, проходя мимо, хлопнул меня по плечу.

– Ты хороший парень, Ахиро. Странный немного, как по мне, но своих не бросаешь, а это многого стоит. Увидимся.

Я посидел еще немного за столом и допивал зеленый чай. Куросаки явно был в смятении. Его очень сбивало с толку все то, что происходило: неоднозначная ситуация с Андо, из которой я вышел сухим из воды, теперь подстава, в которой я тоже оказался замешан.

А еще мое темное прошлое, о котором я знаю не больше, чем он сам из сегодняшнего рассказа.

– Что-нибудь еще закажете? – раздался женский голос. Я повернул голову и увидел официантку, которую я, пожалуй, уже мог спокойно опознать. Юри Эхара, где первое это имя, а второе фамилия.

– Твой номерок, – сказал я со смешинкой, хотя ничего такого не подразумевал. Просто пришла спонтанная и необоснованная идея на ум.

На ее лице выступил румянец, однако она тут же вытащила из кармана на фартуке блокнот, в котором официанты делают заметки о том, что заказывают клиенты, и принялась что-то писать. Неужели действительно телефон?

Она оторвала листочек и аккуратно пододвинула его в мою сторону, после чего подхватила планшет с чеком и деньгами и быстро исчезла из моего поля зрения.

На листке действительно был ее номер. А еще адрес проживания и имя с фамилией. Наверное для того, чтобы я не забыл.

Я сунул его в задний карман джинс и направился к выходу из ресторана.

Улица встретила меня ночной прохладой и свежим воздухом. Домой решил добираться пешком, потому что спать мне все еще не хотелось, а значит будем нагуливать сон.

В голове крутился прошедший день и события, а также слова, которые сказал Йоши: неизвестный человек с маской они, собравший вокруг себя всех изгнанных якудз, чтобы установить новую власть и порядок.

Все это дурно пахло. В мои планы входило как минимум в ближайшее время подняться по иерархической лестнице вверх, чтобы впоследствии добиться процветания и благополучия этой стране и мире, как в моем прошлом.

И это значит, если такие вот кадры продолжат появляться и попытаются навязывать свои правила – я буду вынужден их устранить любыми доступными способами. И силовой метод стоял на последнем месте.

По пустынным ночным улицам Кобе мои шаги раздавались эхом. Эту тишину нарушали только звуки порта, шум волн и чьи-то далекие звуки любви из приоткрытого окна. Мимо меня проехал автомобиль и свернул на перекрестке направо. Я свернул там же. Дорога как раз вела к моему дому.

И я бы не обратил ни малейшего внимания на это авто. Мало ли кто ездит по улицам пустого города ночью? Может какой мужчина поссорился со своей супругой и просто катается по дороге, выпуская пар. Или такой же, как я, иногда страдающий от бессонницы.

Но дело в том, что этот автомобиль за всю дорогу мелькнул мимо меня уже второй раз. В первый я просто случайно бросил на него взгляд, потому что вокруг – никого, а моя жизнь сейчас полна опасностей с любой стороны. Вдруг кому-то взбрело в голову меня убрать? Тем же младшим братьям?

Я намеренно свернул на перекрестке в другую сторону и решил сделать крюк, чтобы потом выйти к своему дому. Шум автомобиля снова раздался, но в этот раз на соседней улице. Значит мне не показалось и я не обзавелся еще и паранойей в придачу. За мной действительно следили.

Из переулка в переулок. Из подворотни в на другую улицу. Я шел знакомыми путями, медленно, но уверенно приближаясь к дому, а автомобиль все кружил вокруг, как ищейка.

На одном из очередных пешеходных переходов черный «хюндай соната» подъехал и остановился на светофоре. Горел красный свет для них и зеленый для меня. Я смотрел на водителя и пассажира, сидевшего рядом. Лица были знакомыми.

Да, я говорил, что все азиаты на одно лицо и их трудно различать, но эти черты я запомнил точно, потому что видел их в доме Андо.

Они сидели внутри и о чем-то говорили. Даже заметив, что я смотрю на них – не стали никак реагировать. Просто продолжали разговаривать, как два обычных человека, катающихся по ночному Кобе.

Загорелся зеленый свет. Я не знаю почему здесь ночью работают светофоры в штатном режиме, но точно знаю, что возле светофора висят камеры и за нарушение правил дорожного движения даже ночью можно получить солидный штраф.

Мотор негромко рыкнул и машина сдвинулась с места. Дождавшись зеленого для себя, я перешел дорогу и направился к дому. Не знаю, что им было нужно, но катаются они вокруг меня не просто так.

Когда я подходил к самому дому – звук шуршания шин и тихонько тарахтящего мотороа снова раздался позади. Если там, стоя у светофора я еще думал просто проигнорировать и уйти, то сейчас моему терпению подошел конец. Я развернулся. За спиной действительно была все та же машина корейского происхождения, за рулем которой сидели представители дома Андо. Два человека. Сквозь прозрачные непокрытые тонировкой стекла я видел их, как на ладони. И то, что на пассажирском сидении было пусто.

Двое – не проблема.

Скрипнув зубами, я направился в их сторону. Мне очень хотелось знать что им от меня нужно в третьем часу ночи.

Глава 9

Я не знаю как объяснить их поведение. Твердолобостью или равнодушием. По большому счету эти двое никак не пытались маскироваться, а если и пытались, то получалось у них откровенно плохо.

Скучающий вид, какой-то незначительный треп. Все время, пока я двигался в их сторону, они старательно изображали, что просто медленно едут мимо.

Я постучал в стекло с пассажирской стороны. Они переглянулись, после чего загудел электропривод и окошко открылось.

– Да?

– Чего надо? – спросил я прямо. На лице у меня было безразличие и спокойствие. Я не наезжал и не требовал нет. Абсолютно холодным голосом я задал вопрос.

– Простите?

Видимо он решил строить из себя дурочка до последнего. Мне же эти игры за весь тяжелый день буквально стояли поперек горла. Именно поэтому я принципиально продолжал говорить прямо.

– Вы за мной следите от самого ресторана. Нужно быть абсолютно слепым, чтобы не заметить вашу тачку на пустой ночной улице минимум дважды.

– Говорил я тебе не прокатит, – прошептал тот, что сидел за рулем.

Пассажир пнул его локтем, после чего повернулся ко мне.

– Наш лейтенант и семья Андо просто хотели напомнить тебе, Ахиро Кэнтаро, о своем добром предложении, которое дают далеко не каждому.

Так и думал. Крысы Нагакаты, который не так давно мне предлагал стать его личным стукачом в обмен на то, что он закроет глаза и не будет доносить о происшествии в порту. Судя по всему мой прямой отказ он за таковой не счел. Либо все еще думает, что под давлением я струхну и сломаюсь.

Напрасно. Неизвестно, что должно случиться в мире, чтобы я передумал. Именно поэтому мое решение железобетонно.

– Я уже сказал Накагате-сама, что мое решение однозначно. Перед вами двумя я отчитываться точно не буду.

– Лейтенант просил еще передать, что он тебе жизнь даровал, а значит также легко может ее и забрать.

– Так что ходи и оборачивайся! – подхватил второй, тут же, не церемонясь, вжал педаль газа. Колеса заскрипели по асфальту, подняли небольшой столб дыма, а затем машина сорвалась с места. Еще несколько секунд я слышал их хохот из салона сквозь открытое окно.

Я почесал шершавую щеку. Судя по тому, что сказали эти двое – лейтенант воспринял наш с ним диалог, как личное оскорбление. Даже не смотря на то, что мы с ним, вроде бы, вполне спокойно обсудили все от и до. И даже его пылкий и слегка сумасшедший норов не был проблемой.

С другой стороны, я не знал, что там произошло после того, как я уехал. Может его снова переклинило и он окончательно разнес свой кабинет. Якудза с нездоровой психикой – горе в семье.

Хотя… кто вообще со здоровой психикой и нормальной жизнью пойдет в якудзу?

В любом случае, теперь они будут постоянно кружить вокруг меня, как стервятники и искать момент. Но я разберусь. Сомневаюсь, что они продолжат так нагло и открыто провоцировать конфликт в дальнейшем. Накалять ситуацию между семьями никому не выгодно.

Когда я поднялся по лестнице и вошел в квартиру – было тихо. Я заглянул в комнату Кирико. Она мирно спала на своей кровати в какой-то розовой кигуруми. Плюшевой пижаме в виде зайца.

Недолго думая, принял душ и тоже лег спать, потому что подъем ожидался ранним.

Я действительно встал около шести утра, после чего быстро позавтракал и ушел в тренажерный зал. По пути я вспомнил, что обещал проведать семью, которую спас у игрового зала.

Ту женщину и ее дочку.

Я вытащил ее супруга чуть ли не за уши от «однорукого бандита», после чего он поклялся мне, что завяжет и найдет работу.

Если я обещал, что проверю – значит проверю. Свое слово нужно держать.

Где-то к десяти утра я вернулся домой, переоделся и нашел адрес, который Кирико тогда записала в разговоре с женщиной. Восемь станций по северной ветке наземного метро, либо полчаса езды по душным улицам Кобе в час пик.

На то у меня и мотоцикл, что он позволяет избегать самое большое скопление и спокойно петлять между рядами стоящих автомобилей.

Как и предполагалось, я действительно добрался за полчаса. Припарковав мотоцикл у подъезда многоэтажки, я слез с него и положил шлем под сидение. Внешний вид многоэтажки оставлял желать лучшего.

Старый район и не менее старая часть города, которую давно уже планировали снести, да все никак не могли переопределить местных жителей в новостройки. То застройщик сроки нарушил, то по договору, который подписывали, в новых жилищах обязан был быть готовый водопровод, то еще что-то случалось. Так и ютились японцы тут по старым квартиркам и ждали своего часа.

Множество пар глаз смотрели на меня. Дети в песочнице с любопытством и интересом, а бабушки на лавочках под навесом с опасением и недоверием. Они хмурили брови и что-то тихо перешептывались между собой.

Старые металлопластиковые окна, потрескавшиеся стены, асфальт с кучей ям и заросший сад сакуры, который давно не знал умелой руки мастера.

Я подошел к указанному на бумаге подъезду, после чего потянул железную створку и вошел внутрь. Дальше пешком на третий этаж. В подъезде пахло, как и во многих других – по разному. Немного тошниловки, немного запахов домашней еды и кошачьей мочи. Прохладно и сухо.

На лестничных пролетах у каждого окна обязательно стоял небольшой поднос с домашними растениями.

На третьем этаже я постучал в правую дверь. Мне никто не открыл. Я постучал еще раз, после чего начал нажимать на кнопку звонка.

«Неужели никого нет дома? – подумал я». Щелкнул замок. после чего негромко звякнули цепочки и отъехала щеколда. В небольшом проеме между приоткрывшейся дверью и рамой показалось знакомое мне женское лицо.

– Здравствуйте, – спокойно сказал я, пытаясь придать чертам лица мягкого выражения. – Я могу войти?

Она аж переполошилась. Сначала дверь громко хлопнула перед моим носом, но затем за ней начали щелкать замки и лязгать металл.

Дверь снова распахнулась, словно я сказал «сим-сим, откройся».

– Конечно-конечно, домо! Проходите!

Я переступил порог и оказался в тесном коридорчике. Хозяйка квартиры закрыла дверь и снова провернула замки.

– Прошу вас, обойдемся без «домо», хорошо?

Она сложила ладони одну к другой и просто продолжала кивать в знак уважения, согласия и благодарности.

– Как поживаете? – спросил я.

– Все хорошо. С того дня все как-то… стало лучше.

– Кто там пришел, Оми?

– Пришел юный господин, который тебя выволок тогда из игрового зала и мозги вправил! – ответила женщина сварливо. – Прошу меня простить. Будете чай? У нас немного, но…

Я молча кивнул.

– Проходите-проходите.

Я стал снимать обувь, на что хозяйка тут же стала трясти руками.

– Не надо разуваться, у нас тут не убрано. Пойдемте на кухню!

Скромная квартирка. На полу был самый обычный татами, минимум мебели и убранства.

– Как ваша дочка? – спросил я, когда она жестом пригласила меня присесть на пол за чабудай. Небольшой деревянный столик для чаепития. Я присел и скрестил ноги.

– Все хорошо. Она должна как раз скоро вернуться со школы.

Что ж, тот факт, что их дочь получает образование – меня радовал. Значит тут не все так плохо, как мне показалось на первый взгляд.

В комнату вошел мужчина. Он выглядел немного лучше, чем три дня назад. Бледность кожи ушла, синяки под глазами стали меньше. Да и в целом общая изможденность была видна не так значительно. Сейчас он скорее напоминал не ожившую мумию, а просто уставшего человека.

Он поклонился при виде меня, за что получил от жены свернутой газетой по макушке и был отправлен за соседнюю часть стола напротив меня. Сама же хозяйка ставила сервиз и занималась готовкой чая.

– Как поживаете? – спросил я спокойно.

– Благодаря вам – лучше, чем было, – ответил мужчина.

– Вы знаете, – вклинилась его жена, – Тацуми нашел работу.

– Вот как, – ответил я. Пока что это было похоже больше на слаженную работу двух людей, которые явно восприняли мою угрозу наведаться к ним крайне серьезно. – И кем же?

– Я сторож в круглосуточном магазине на заправке. Работаю в ночных сменах.

Меня удивило, что он решил работать по ночным сменам.

– Почему в ночь?

Тацуми улыбнулся уголками губ, после чего подвинул к себе чашку с горячим чаем, от которого шел пар.

– Утром игровые залы не работают, открываются поздно ночью. Я нашел себе занятие, чтобы мне было чем заниматься и не думать о… проблеме.

Логично. Тем более, что игровые заведения, которые подчинялись якудзе действительно открывались глубоко ночью. В целом весь теневой бизнес в Кобе просыпался ближе к полуночи, когда основные патрули уходили с улиц и оставались единичные «купленные» личности.

Не сказать, что местная полиция была вся прижата к ногтю, однако верхушка охотно сотрудничала с якудзой и получала свою долю.

– На лечению откладывать собираешься? – спросил я его и сделал небольшой глоток.

Тацуми пожал плечами.

– По стольку поскольку, – сказал он. – Я крепко увяз в долгах, как вы могли догадаться, господин. Большая часть моего заработка будет уходить на то, чтобы вернуть деньги ростовщикам, остальное буду откладывать на счет для Сато. На обучение, – уточнил он.

– И на счету деньги будут в большей безопасности, – добавила Оми. По ней было видно, что хоть она и рада, что ее супруг нашел работу и перестал спускать все подчистую, однако переживала, как бы не сорвался.

– Господин… – сказал Тацуми, на что я поднял ладонь.

– Ахиро.

– Ахиро, – повторил он. – Зачем вы нам помогаете? Я слышал, что когда-то давно якудза помогали обычным гражданам, но это дела давно минувших дней. Сейчас же никому нет дела до обычных жителей.

И это было правдой. Так как принципы якудзы тянутся еще с самурайских времен – изначально все строилось на чести, на кодексе и правилах. Нынешняя же якудза это словно обратная сторона медали.

– У меня есть свои личные принципы, от которых я не планирую отступать ни на шаг.

Звякнули ключи и хлопнула дверь.

– Я дома! – раздался детский голос.

Больше задерживаться мне не хотелось, так как узнал я все, что хотел. Надо будет еще разок заглянуть к Тацуми на работу среди ночи и удостовериться, что его слова действительно правдивы.

– Спасибо за чай, – сказал я и встал из-за стола. – Провожать не стоит, я знаю где выход.

Я кивнул хозяевам дома, на что получил ответный поклон от Тацуми. Оми возилась на входе с дочерью, поэтому я спокойно подошел туда и направился к выходу.

Сато как раз снимала рюкзак и ставила его на обувную полку. Она живо рассказывала матери про свой сегодняшний день, про то какая у них учительница математики строгая злая тетка и про много еще чего.

Внутри меня слегка скребли кошки.

– Добрый день, господин! – выкрикнула она и низко поклонилась.

– И тебе привет, Сато. Слушайся родителей, – сказал я ей, после чего кивнул Оми и вышел за дверь.

Мне нравилось то, что я увидел. Хотя бы одна хорошая новость за последние несколько дней кромешного ада. Путь в тысячу ли начинается с первого шага, верно? Вот так и буду двигаться дальше. Больше добрых дел и наставлений на верный путь.

И чем выше по иерархии я смогу подняться – тем больше я смогу сделать.

В голове щелкнула лампочка. То самое «бинго». Тацуми не один же такой. Их много и их всех можно попробовать образумить, а вместе с тем поднять денег.

Сколько их по всему Кобе приходит к ростовщикам за займом? Десятки? Сотни, если не тысячи на весь город. Мне всего лишь нужно встретиться с Казумой, моим знакомым кредитором, который как раз промышляет подобным и взять пару-тройку адресов. После этого я смогу наведаться к ним, выбить бабки и провести воспитательную беседу.

Если сработало с одним, то должно сработать и с другими. Пока что это только теория, но мне безумно хотелось проверить и подтвердить ее на практике.

Спустившись и выйдя на улицу, я подошел к мотоциклу, вытащил каску и сел. Вытащил из кармана телефон и принялся копаться в телефонной книге. Хорошо, что это тело знало японский язык и мозг мне просто буквально адаптировал сам всю информацию. У меня не было необходимости еще и изучать неизвестные мне слова.

Иногда, правда, случались забавные казусы, когда я понимал, что значил тот или иной иероглиф, но оставался без малейшего понятия как он читается. И я думал, что я один такой, но пообщавшись и с другими японцами – оказалось, что в своей беде я не одинок.

Особенно такое часто случалось с молодыми японцами, которым не хотелось учить сотни кандзи неизвестно для чего.

Я долистал до нужного номера и нажал на зеленый телефончик. Несколько гудков и с той стороны ответили.

– Слушаю.

– Привет. Это Ахиро.

– Говори.

– Мне нужна работа. Тебе, насколько я подозреваю, нужен сотрудник.

Казума звонко рассмеялся.

– Мне не нужны проблемы, Ахиро. Я исправно плачу свою долю.

– Ты не понял, – перебил я его. – Я хочу подзаработать. А у тебя сто процентов есть должники, которые не хотят возвращать деньги.

– Допустим.

– За небольшой процент я могу с ними пообщаться с ними.

Он хмыкнул в трубку.

– Подъезжай ко мне в офис.

Я закрыл ракушку и сунул ее в карман, после чего выжал сцепление и поддал газу. До офиса Казумы от этих трущоб было рукой подать.

Через пятнадцать минут я поднимался по лестнице в его кабинет. Небольшое помещение из одной комнаты с высокой лестницей. Огромный баннер «Лучше звоните Казуме», под которой стояли три знака ¥ ¥ ¥.

Пару раз этот молодой и крайне предпринимательный ростовщик даже пускал рекламу, в которой звучали его слоганы, типа «нет денег купить любимой женщине дорогой подарок? Лучше звоните Казуме! Мы найдем решение для вашей проблемы», а далее на быстрой перемотке звучало «совсем под небольшой процент».

Казалось бы, абсолютно идиотская реклама, в которой ничего интересного или ценного. Но нет, с тех пор к Казуме народ валил пруд пруди. До тех пор, пока к нему сначала не зашли товарищи в полицейской форме, затем налоговая, а уже затем якудза.

Причем последние, с его же слов, были наименьшей проблемой из всех.

Стучать в дверь мне не пришлось. Казума Акигава уже стоял в дверном проеме и курил. Черная рубашка с красным воротом и манжетами на рукавах, безрукавка с пуговицами в позолоте, лакированные остроносые туфли и классические черные брюки.

В ухе небольшая серьга-гвоздик, а на мизинце большой золотой перстень-печатка. Икона стиля, не иначе. Весь внешний вид Казумы прямо-таки даже не говорил, а кричал: «эй ты, подойди ко мне и займи у меня денег! Конечно же я тебе их дам, старина. В чем проблема⁈»

– Не поверишь, Кэнтаро, я недавно думал о тебе.

– Да что ты? – спросил я его, взаимно отвечая поклоном на поклон.

Рефлекс вытягивать руку перед собой до сих пор не давал мне покоя. Каждый раз одергиваю себя.

– Ага, – сказал он.

– И по какому поводу, позволь поинтересоваться?

– Ай, – он махнул рукой, – проходи, это подождет. Твое предложение куда интереснее.

Я вошел внутрь. В помещении бесшумно работал кондиционер. Сколько денег стоил такой чудо-аппарат мне даже не представлялось в голове, однако его обдувание ощущалось повсеместно.

Казума подвел меня к столу.

– Кофе?

Я отрицательно покачал головой. Хотелось побыстрее подойти к делу. Минуты тикали, а значит мне надо решить ближайшие потенциальные задачи, пополнить счет в банке жизни и приумножить свое состояние.

– Нет, спасибо. Давай к делу сразу, раз тебе уже не терпится.