Текст книги "Заступник. Проклятье Дайкоку (СИ)"

Автор книги: Александр Вольт

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3

Юбицумэ. Акт просьбы о прощении. Провинившийся обязан в знак извинения отрезать себе фалангу мизинца. Чем тяжелее содеянное преступление, тем больше фаланг нужно отрезать за раз.

В моем случае это должна быть лишь одна фаланга с ногтем.

Тянется вся эта традиция еще со времен самураев. Почему мизинец? Потому что, на удивление, лишаясь мизинца – хватка любого человека ослабевает ровно в половину. И любой мечник, а тем более мастер становится почти что безруким и вынужден надеяться на своих товарищей.

Но проблема заключается в том, что просить прощения мне не за что. А значит резать мизинец я тоже не стану. Но если не стану – тогда очень велика вероятность того, что клан Андо пойдет на наш клан войной. И мы в этой войне не выиграем ни при каких условиях.

– Нагаката-сама, – начал я, – мне не за что резать себе мизинец. Ваши люди хотели убить гражданских, что идет вразрез с кодексом якудзы. Они еще не стали даже под знаменем вашего клана, а уже нарушают устав. Я сделал одолжение вашему клану, что остановил их.

Он ухмыльнулся. Провел языком по верхнему ряду зубов.

– Одолжение, значит, да? – спросил он, уперевшись в стол и держась рукой за рукоятки ножа-бабочки. – Мне не послышалось? Ты это сказал? ЭТО⁈ – гаркнул он.

– Именно это, – сказал я спокойно, глядя ему прямо в глаза. – Вы умный человек, и должны сами понимать, что, если начнется война, то да, пускай даже теоретически, вы победите. Какой ценой? Ценой чего? Пожертвуете сотнями жизней своих людей? Вы же можете себе представить насколько сильно ослабнет ваш клан, верно? И что тогда? М? – я вздернул бровями, подыгрывая эмоциями и пытаясь приложить все то убеждение, что теперь у меня есть.

Нагаката-сама играл желваками. Я видел, как на лбу у него вздулась вена, а он все сильнее вдавливал нож в стол, крутил его и выковыривал покрытие. Оно мелкой стружкой крошилось вокруг острия.

Кажется мои доводы ему показались одновременно логичными, но недостаточными. Он с размаху выдернул нож и всадил его с грохотом снова, но теперь ближе ко мне.

– Я сказал: РЕЖЬ ПАЛЕЦ, АХИРО!

– Не буду.

– Ты че творишь? – зашептал мне Куросаки, у которого хоть и кишка и не была тонка, но явно дрожала. – Угомонись.

– Я Ахиро Кэнтаро, член семьи Куджо и приказывать делать юбицумэ мне может только мой оябун – глава семьи.

Нагаката выпрямился как струна и вздернул подбородок вверх, глядя на меня с пренебрежением сверху-вниз.

– Kusou, – выругался он.

Нагаката перевел взгляд на Куросаки.

– Выйди из комнаты, старший. Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз.

Куросаки напрягся. Я видел это по его костюму и мышцам, что играли под прилипшей от пота одеждой.

– Нагаката-сама, давайте немного успокоимся и обсудим все в более…

– Я сказал, – цедил он сквозь зубы, – выйди нахрен из комнаты, Рюсэй. По-хорошему.

Куросаки посмотрел на меня. Потом на Нагакату. Сжал руки в кулаки и молча направился к выходу. Тихо скрипнули петли, а затем створка глухо стукнулась о раму. Мы остались одни.

Дело принимало крутой оборот. Если он сейчас попытается меня избить в качестве наказания – терпеть не стану и вломлю в ответ. Унижаться я не собираюсь. Хоть он младший лейтенант семьи Андо и выше меня по рангу, но место своё знать должен. Он пренебрегает своими полномочиями. Юбицумэ за такую мелкую провинность? Бред.

Но если я сломаю ему руку, нос или еще что-нибудь, что под руку подвернется – влетит всему моему роду и войны тогда точно не избежать.

Нагаката-сама снова упал в кресло и провел ладонями по взмокшей голове, после чего стряхнул пот на пол. Темные крупные капли остались на паркете.

– Куришь? – спросил он, доставая новую сигару из пачки и отрезая от нее краешек специальным приспособлением – гильотиной.

– Нет, – я отрицательно покачал головой.

– Долбишь? – он приподнял голову и бровь в вопросе, поджигая спичку. Когда-то давно я тоже слышал, что сигары лучше прикуривать обычными спичками, а не газовой зажигалкой. Якобы это как-то влияет на вкус.

Но на его вопрос я тоже отрицательно покачал головой.

– Ты что у нас – праведный человек без греха? Ну хоть пьешь?

– Иногда. Чаще всего пиво или трехсолодовый виски, если речь идет о крепких напитках.

Он затянулся и выпустил густое облако сизого дыма и закашлялся.

– Чем тебе сакэ не угодил?

Я пожал плечами

– Вы пили виски?

– Нет, – сказал он, гоняя сигару из одного угла рта в другой.

– Тогда мне будет тяжело объяснить.

– Не заморачивайся, – сказал он и откинул голову на кресло. – Знаешь, когда-то и я был таким, как ты.

Я уж подумал, что он сейчас начнет рассказывать про стрелу в колене, но обошлось.

– Чтил кодекс, соблюдал правила. Видишь вот этот шрам? – он указал пальцем на свой висок. Я не буду спрашивать хочешь ли ты знать откуда он. Я просто скажу, что вот как раз за чтение этого самого кодекса я его и получил.

Он встал и прошелся к окну, после чего опустил жалюзи и включил кондиционер. Приятная прохлада тут же стала наполнять комнату.

Нагаката подошел к небольшому бару, открыл дверцу, выудил оттуда маленькие баночки с пепси и кинул одну мне. Я перехватил ее одной рукой в воздухе.

– Благодарю.

Он молча кивнул и сел на свое кресло. Щелкнули банки.

– На сегодняшний день якудза перестали быть просто кланами. Думаю, ты это уже заметил. Мы – это зарождающееся государство внутри государства. У нас уже есть уши и глаза там, где раньше никогда не было. Да что там глаза и уши. Руки. Мы буквально почти что можем влиять на законы. А очень скоро – начнем это делать. Смекаешь? Тебе может пока и неизвестно, но у вас в семье есть такой человек. А поэтому я предлагаю тебе поступить вот как: ты станешь передавать мне информацию. Всю, которую разнюхаешь, чтобы наш род Андо не отставал и тоже шел в ногу с тем, что будет выходить в новых постановлениях.

– Нет, – я сразу отрезал этот вариант с таким тоном, что по хорошему мне можно было бы отрезать сразу весь мизинец.

– Да погоди ты, не артачься, – сказал он. – Что ты заладил «нет-нет».

– Я не буду шестеркой, Нагаката-сама. Даже находясь в такой ситуации, как сейчас мой ответ: нет.

– Ты совсем не боишься, что ли, что я тебя сейчас здесь выпотрошу, как тунец и скину в канаву? – он кивнул головой на нож, что все еще торчал в столе.

– Честь нераздельна со смертью. Она искупает вину, – заявил я, слегка преобразив древнеяпонскую мудрость.

Нагаката опустил уголки губ вниз и покивал головой.

– Глубокомысленно. Но мы живем не в эпоху самураев, как ты мог догадаться.

Странно, что это мне говорит член Якудза. Ведь они, как раз наоборот, являются консерваторами и ведут себя, как их предки самураи.

– Я лишь хочу сказать, что я не боюсь смерти. Но хочу задать вам вопрос, Нагаката-сама.

– Валяй.

– А вы не опасаетесь, что я доложу своему оябуну, что вы пытаетесь меня вербовать?

– А кто тебе поверит? – спросил он, коротко хохотнув и сделал глоток из банки. Я тоже отпил. Сладковатый напиток приятно щекотал горло. – Тем более, если учесть, что по большому счету ты нагадил не только нам, но и своей семье.

Я не стал ему объяснять в очередной раз, что мои действия были принципиально правильными. Никто из гражданских не должен быть подвержен смертельной опасности от членов якудзы. Никто. Хоть мне и не приходились по нраву дела, которые вела якудза, но кодекс был ясен. Судя по кодексу гражданским можно угрожать, рекетировать, наносить побои для устрашения, но и это все крайние меры. Убийство – вне кодекса. Тем более нанесения вреда женщинам и детям.

Да и я не какой-то бандит из подворотни, даже не глядя на факт, что состою в группировке. В своей прошлой жизни я занимался благотворительной деятельностью. В этой тоже буду. Это мои личные принципы жизни. И изменять им я не намерен.

– Это мое последнее слово, Нагаката-сама.

– Упертый баран, kusou… – он нервно дернул головой и затянулся сигарой. – Можешь идти. Считай это происшествие исчерпанным. Доносить на тебя и на твою семью не буду, значит и войну объявлять не станут.

Я с негромким хрустом сжал пустую банку и встал со стула.

– Но ты подумай, Ахиро Кэнтаро член семьи Куджо над моим предложением. Такие люди как ты – быстро идут вверх по лестнице якудзы, если все делают правильно. А я по глазам вижу, что ты из этих, – он постучал себя по виску со шрамом. – Вижу, что ты такой, понимаешь? В отличие от твоего старшего болвана – Куросаки.

Пусть несёт чепуху, сколько влезет. Вся эта пустая болтовня говорит лишь о том, что в его баке вместо головы попросту пусто. Выждав несколько секунд паузы, чтобы не уходить под его речь, я вышел, когда наступила тишина.

За дверью в коридоре Куросаки не было. Судя по всему его выпроводили аж на улицу. Один из охранников отделился и указал мне рукой двигаться к лифту. Я пошел туда рядом с ним.

Вся эта ситуация мне не нравилась от слова совсем. Хотя бы потому, что теперь над моей жизнью висит постоянная угроза со стороны Андо. Да, Нагаката-сама сказал, что войны он объявлять не будет. Но из-за того, что он подсунул мне «предложение» то и ждать он от меня будет ответа, но не молчания. А еще может попытаться на меня повлиять разными способами. Силовыми в том числе. Это не исключено. Это факт, который произойдет скорее рано, чем поздно.

А значит, что жить, как я жил последние полгода вряд ли получится. Придется что-то думать.

Куросаки действительно ждал на улице. Он ходил, как лев запертый в клетку, туда-сюда по тропинке, ведущей к главному зданию.

– Ахиро! – выкрикнул он и направился ко мне ускоренным шагом, после чего положил руки на плечи. – Цел? – спросил Куросаки, разглядывая.

– Сам видишь.

– Вижу. Идем отсюда.

Пройдя по тропинке, мы с ним вышли из ворот, где нас пропустили те самые два бодигарда: чавкающий и с рацией.

Дальше на парковку и в машину, где сразу включили кондиционер. Жара стояла невероятная.

– Что ему надо было? – спросил он, закрыв двери.

– Требовал отрезать мизинец в знак извинения. Как видишь – он все еще при мне.

– И больше ничего?

– Пытался давить на меня. Говорил, что я сделал двум семьям только хуже своим поступком, а тем, что отказываюсь совершать юбицумэ – лишь загоняю себя в могилу.

– Так. И?

– Я сказал, что требовать от меня извинений в таком ключе может только наш оябун, а значит и просить прощения я могу только у него. Мы договорились, что войны объявлять они не будут, но таких проблем больше возникать не должно.

Куросаки смотрел на меня в упор. Я по глазам видел, что с одной стороны он мне верит, но с другой его что-то явно смущало. То ли то, что я вышел целым и невредимым, то ли то, что орущий и психующий Нагаката-сама не верещал так, что его слышно было на улице и даже не разбил окно, выходящее аккурат на ту сторону, где стоял Куросаки.

– Что ж, – сказал он, – значит оно и к лучшему.

Выжав сцепление и воткнув передачу, Куросаки выехал на трассу.

– Нашего лейтенанта нет сейчас на месте. Я доложу ему позже сам.

Я кивнул, глядя на дорогу и размышляя о том, как бы мне лучше найти выход из положения.

– Тебя подкинуть куда-то? – спросил он.

– До Старейшего Дома. Там мой мотоцикл стоит, а дальше я сам.

– Без вопросов, младший.

Он включил магнитолу, из которой по неведомой мне причине играла назойливая мелодия из старого фильма под названием «День Сурка». «Ай гот ю бейб» напевали голоса. Я рефлекторно потянулся и сделал немного тише. До базы доехали молча.

Куросаки обнял меня на прощание и похлопал по спине, после чего я вышел из машины и, вытащив ключи из заднего кармана, сел на своего железного коня. Провернул ключи в замке зажигания, мотор привычно взревел, а сам аппарат завибрировал. Я убрал подножку, надел каску и направился домой. Сонливость наваливалась все сильнее.

Как бы я не хотел это оспаривать, а наличие женщины в доме (если она не пилит тебе мозги и не сидит на шее) здорово упрощало жизнь. Вот так приезжаешь уставший, как собака, а внутри уже пахнет жареным рисом с лососем и свежеприготовленным салатом.

Чувствует она, что ли, что я скоро буду?

– Ахиро, – сказала она, – ты вернулся!

Кирико была одета в домашнее. Не в то вечернее ее любимое белье, от которого у любого нормального мужчины трусы обычно начинают приобретать выпуклую форму, а короткие розовые шорты из бархатной ткани, тапочки с заячьими ушами, футболка на двух тонких прозрачных бретельках и плотная спортивная повязка на лбу.

Видимо во время готовки ей настолько жарко, что пот заливает глаза.

Хотя, не мудрено, кондиционер в доме давно сломан, а обычным вентилятором тут не спасешься.

– Вернулся, – кивнул я. – Ты отдала деньги?

Она поникла в лице, словно хотела услышать что-то совершенно другое с порога, а не вопрос о задаче, которую я поставил ей рано утром по телефону.

– Да, отдала.

– Спасибо большое, Кирико-тян. Ты здорово меня выручила. Что ты готовишь?

– Как ты любишь! Рис с овощами, свежий салат и немного рыбы. Я по пути зашла в супермаркет, там как раз была акция…

– Какая ты молодец, – я прошел мимо и мягко потрепал ее по голове, словно младшую сестру.

Этот жест ее крайне сбил с толку, потому что Кирико зависла и не знала как себя вести дальше.

– Рис подгорит, – сказал я, прикрывая глаза от смешка, который тихо сорвался с губ.

– Ой! – она развернулась и стала усердно скрести деревянной лопаткой по казанку.

Я достал из холодильника бутилированную воду, открыл ее и сделал несколько глотков, после чего поставил на место. Глаза буквально смыкались сами по себе. Я тихо, не отвлекая Кирико от забот, прошел у нее за спиной и отправился в свою комнату. Не раздеваясь упал на кровать и уснул.

Когда я открыл глаза, в доме было тихо. Сначала я подумал, что Кирико ушла по делам, но нет. Эта милая, но назойливая девица уснула прямо на кухне на мягком уголке с деревянной лопаткой в руках.

Радовало только то, что она успела приготовить еду и ничего не сожгла. Я улыбнулся сам себе, глядя на нее и тихо накрыл стол. Поставил две тарелки, разложил еду и сел ужинать.

Ел неспешно. Почти все мои мысли занимал сейчас вопрос о том как выкрутиться из ситуации. Все это положение усугублялось тем, что помимо Андо моя жизнь зависит от Дайкоку, который всунул мне в грудь бомбу замедленного действия. И теперь я должен буквально напихивать в нее деньги, а иначе я умру.

А где их взять – загадка. И что делать с Андо – тоже вопрос открытого характера.

Я жевал рис и перебирал все возможные подручные варианты. Вложить все деньги в силу – пустая трата. Я не смогу справиться один с целой семьей. Но с другой стороны… я же могу инвестировать почти во что угодно, верно?

Мысленно перебрал все доступные мне параметры, среди которых нашелся и тот, что меня интересовал.

«Удача». У меня она была почти что на самом нуле. И почему-то мне казалось, что у большинства людей она находится примерно на этой отметке. У кого-то больше, у кого-то чуть меньше, но вот в этом радиусе трех-пяти единиц. А иначе… все бы регулярно выигрывали в лотерее или в казино.

Стоп.

Мои глаза раскрылись, а рука с палочками так и зависла в воздухе.

Казино.

Яркие огни, шумные залы, трещащие игровые автоматы. Ставим на красное или на черное, господа? Принимайте решение быстрее, осталось совсем мало времени! Пьяные люди, дурные ставки и огромные… нет, просто нелегально огромные выигрыши при должном уровне УДАЧИ.

– Ой, Ахиро… это мне? – раздался голос. – Ты приготовил нам ужин?

– Это ты приготовила нам ужин, Кирико. Я всего лишь подал его на стол, – ответил я отвлеченно.

– Это так мило…

– Который час? – перебил я ее.

– Что? Э-э-эм… без тринадцати минут шесть… А что?

Я сунул кусочек рыбы в рот и добавил риса.

– Ужинай, а затем принимай душ и одевай самое красивое, что у тебя есть.

Она аж переполошилась.

– Что? Зачем? Ты ведешь меня на свидание?

На лице этой девушки выступил мягкий румянец, а глаза сияли с надеждой, которую ни один обычный мужчина на свете не осмелился бы разбить.

Я улыбнулся. Дорогая моя Кирико-тян. Чудесная ты всё-таки девушка. Если бы я был обычным младшим братом якудзы, то я бы с удовольствием позвал тебя на это самое свидание, а затем и провел чудесный вечер. Но у меня сейчас абсолютно другие заботы, среди которых ни одной женщине нет места.

И я заявил:

– Нет, Кирико-тян. Мы едем в казино.

Глава 4

Из вечерней одежды у меня было не так много подходящих вещей. Однако, один костюмчик, все же был: белая рубашка, светло-серый пиджак и такого же цвета брюки. Дополнялся образ галстуком с каким-то изображением переплетающихся драконов в серых тонах, что в целом выглядело неплохо. Лакированные туфли на тонкой шнуровке, часы и перстень на руку.

Оставалось только выбрить щеки от редкой щетины, которая у азиатов почему-то не хочет нормально расти и выглядит как молодой укроп, что только-только пробился из земли.

Я отдал вещи Кирико, пока она возилась со своим платьем и с утюгом, а сам ушел в ванную комнату. Распарил лицо горячим влажным полотенцем, взбил мыльную пену и затем убрал опасной бритвой лишнюю растительность. Несколько нажатий на распрыскиватель одеколона на ладони, растер и похлопал по щекам и шее.

Запах у одеколона был приятный: слегка горьковатый с древесными нотками, но не тяжелый. Не такой, что проходя мимо, заставишь людей прикрывать носы, а совсем напротив – оборачиваться и смотреть вслед.

Уложил короткие волосы небольшим количеством пасты и критично взглянул на себя в зеркало. Весьма неплох. Высокий молодой парень. Короткие черные волосы, узкие карие глаза. Слегка худоват, но это дело мы поправим. А так – ничего отличительного для меня. Даже спустя полгода отличать своих новых соплеменников сходу мне не удавалось. Все равно оставались, как на одно лицо.

Исключением становились те, с кем долго остаешься знаком: Кирико, Куросаки, Йоши, как минимум. Хотя… первую я уже, наверное, выделю даже из толпы.

Я оперся руками на умывальник и задумался. Мне нужен стартовый капитал. Часть денег просто закину в себя, чтобы не помереть, а вторую придется отложить и выдумать бизнес. И чем быстрее – тем будет лучше. Сложность заключалась в том, что на сегодняшний день выдумать что-то принципиально новое почти нереально. А вот чтобы раскрутить то, что уже известно можно, но денег надо немеренно.

Поэтому придется это «немеренно» добывать прямо сегодня. Может, конечно, значительно меньше, но начать нужно однозначно.

– Ты долго там? – выдернула меня из размышлений Кирико.

– Нет. Заканчиваю.

Я услышал, как она переминается с ноги на ногу.

– Давай быстрее.

Я на всякий случай почистил зубы и прополоскал рот. Нехорошо получится, если внешний вид, как с иголочки, а изо рта разит, словно с помойной кучи.

– Ого! Таким я тебя еще не видела, – воскликнула она, увидев меня выбритым и ухоженным.

– В трусах? – иронично спросил я и пошел дальше по коридору, где на вешалке меня ждал костюм.

– Такого свежего и ухоженного! – ответила Кирико, заскочив в уборную.

Я быстро надел костюм и отметил, что в плечах пиджак немного стеснял движения. Видимо за некоторое время я успел поднабрать и вес и мышечную массу.

В ванной комнате зашумела вода. Я взглянул на часы. Если Кирико пошла в душ, то это надолго. Надеюсь сегодня она справится быстрее. Я включил кофемашину и поставил чашку, чтобы скоротать время.

Ехать в местное казино нельзя. Забирать деньги у своих и наживать проблемы строго противопоказано. Придется заказать дорогого драйвера на крутой тачке и ехать к соседям на их подконтрольный район. И желательно вообще на другой край города, где меня и Кирико никто не узнает. Чтобы избежать даже процентного шанса, что там будет кто-то знакомый.

Из-за того, что родители парня, в чьем теле я теперь живу, задолжали невероятно крупную сумму денег, я теперь якудза и эти люди – моя семья. Хочу я того или нет. И даже не смотря на то, что Куросаки обделили единицами интеллекта, но именно он помогал мне эти полгода выживать в Японии, обживаться и встать мало-мальски на ноги.

Автомат пропищал. Я взял чашку и кинул в нее один кубик льда. Хотелось по старинке подкинуть туда сливок или сгущенного молока, но этот организм мне потом спасибо не скажет.

Обошелся обычным горьким кофе.

На мою радость, Кирико действительно справилась быстрее. Она прошмыгнула по коридору в полотенце, явно намеренно прикрывшись только спереди. Ее оголенные ягодицы, проскочившие мимо, я заметить успел.

Я подошел к комнате, которую выделил для нее и протянул платье на вешалке, постучав костяшками пальцев о косяк двери.

– По-моему, ты что-то забыла.

– Ой! – она вытянула руку и сцапала платье, после чего захлопнула дверь. Я мягко ухмыльнулся. Чудная девушка, ничего не скажешь.

Я допивал кофе, стоя и глядя на улицу. Наш водитель должен был приехать с минуты на минуту.

– Я готова, – сказала Кирико. Я повернулся и взглянул на нее. В умении удивлять ей тоже можно много кому поучиться.

Волосы завернуты в традиционный пучок, название которого я не знал, но выглядел аккуратно и красиво подчеркнут спицей с желто-красным цветком на навершии. Платье густого алого цвета с закрытыми плечами, но с притягивающим взгляд глубоким вырезом. А показать этой девочке было что. На левой руке на запястье браслет с крупными бусами.

На талии был небольшой золотистый ремешок. На левом бедре платье расходилось на две части – прикрывающая спереди и сзади, но при этом всю ногу хорошо было видно. Правая же сторона была соединена на трех пуговицах до середины бедра. В самом низу – туфли на невысоком каблуке в тон.

Я почти что присвистнул.

– Как я тебе?

– Обворожительно, – сказал я без тени иронии, от чего Кирико тут же покрылась румянцем на щеках и скулах. Ей не хватало еще белого макияжа на лицо и веера. И все – истинная гейша. Я повернул голову и наискось глянул в окно – жемчужно-белый крайслер уже стоял, ожидая нас. – Идем, – сказал я. – Нас уже ждут. И захвати все деньги, что есть.

Водитель вел себя так, как и следовало. Молчалив и спокоен. Никаких лишних разговоров и неуместных вопросов. Он понимал, что мы не те пассажиры, с которыми стоит заводить задушевную беседу. К тому же он вёл себя профессионально, потому, что за такой выезд обычно получал больше, чем любой таксист за месяц в моей прошлой жизни.

Внутри машины почти не было запаха. Если мой нос что-то и улавливал, то лишь то, что в салоне было прохладно и присутствовал едва уловимый нейтральный приятный аромат. Больше ничего. По центру был небольшой столик, а по правую руку от Кирико мини-бар. Я перегнулся через нее, открыл дверцу и вытащил оттуда ведерко со льдом и банки с колой.

Хотелось бы выпить чего покрепче, но нам (как минимум мне) нужно держать голову холодной. А как максимум обоим, потому что тянуть пьяную женщину на своих плечах, если станет горячо – будет накладно.

Я откупорил баночку, протянул своей спутнице и сделал то же самое со своей. Она протянула свою и предложила удариться краями. Спасибо, что не «на брудершафт».

– Знаешь, – сказала она, – даже если это не свидание, то мне все равно нравится.

Я улыбнулся и кивнул головой.

– Не расслабляйся, у нас полно работы, раз ты не хочешь уходить из моего дома.

– Не хочу.

– Тогда слушай внимательно: мы с тобой богатая пара. Я сын какого-нибудь олигарха. Не имеет значения какого, фамилии ничего не значат. Важно поведение. А ты моя спутница.

Она лукаво улыбнулась и прильнула к моему плечу.

– А говоришь не свидание.

– Свидание, это когда все в первые разы происходит. А мы с тобой по легенде уже вместе кучу времени, так что это разные вещи. Не занимайся подменой понятий.

Она скривила недовольную гримасу, надув губы и закатив глаза.

– Я тебе говорила, что ты обломщик?

– Порядка двадцати раз за эту неделю, – ответил я ей и хохотнул.

– За мной бегали все парни колледжа! Мне только посмотреть стоило в его сторону и все! Веревки вить можно!

– Насколько я помню, я не запрещаю тебе смотреть на других парней. Вот только ты почему-то с меня глаз не сводишь.

Она отлипла от меня, откинулась на сидение и уставилась в потолок.

Крайслер сделал крутой, но плавный поворот, после чего поднялся на небольшой пригорок и, выровнявшись, остановился.

– Мы на месте, – сообщил водитель.

– Благодарю, – сказал я, вышел из машины и подал руку Кирико, как того требовал этикет.

Что-что, а в роль она вошла не с ноги, а сразу с двух. Ловко подала руку, сначала выставила ту ногу, которую лучше видно из разреза платья, затем вторую и вышла из машины.

Музыка гремела внутри казино так громко, что асфальт под нашими ногами вибрировал даже на парковке. Хотя мы стояли фактически возле главного входа, огороженного небольшими канатными стойками. Золотистые столбики, красные тросы.

Я закрыл дверь лимузина, после чего повернулся и позволил Кирико продеть свою руку через мой локоть. От нее пахло чем-то сладковатым с примесью цитруса.

Мы прошли по красной дорожке. У самого входа нас остановили двое охранников. Короткостриженные японцы в белых костюмах и черных очках. Вспомнилась сегодняшняя утренняя поездка к Андо и из прихвостни.

Один охранник вытянул из-за спины металлодетектор.

– Разрешите, – вежливо сказал он.

Кирико демонстративно закатила глаза, но сделала шаг в сторону, после чего охранник прошелся прибором вокруг нее сверху-вниз. Затем приступил ко мне и проделал все тоже самое.

– Проходите.

Он вернулся на свое место, а второй мужчина открыл нам дверь и второй рукой пригласил внутрь.

Музыка ревела просто оглушающе. Мне в лицо ударили сотни разноцветных лучей, которые перемешивались внутри заведения. Что там творится на самом деле нам как раз предстояло узнать.

Мы вошли. Сказать, что в казино было шумно – это не сказать ничего. Музыка и басы долбили так громко, что чтобы расслышать, что говорит Кирико мне приходилось буквально прислоняться ухом к ее губам.

Вытяжки работали на полную мощность и очистители воздуха, но даже этого не хватало, чтобы обработать то количество табака, пота и обилия духов и одеколонов, что витали вокруг и щекотали рецепторы.

Я потянул Кирико к барной стойке, где усадил ее на свободный высокий стул.

– Мне нужно, чтобы ты прошлась по казино и посмотрела сколько тут примерно людей от других якудза. Чтобы мы с тобой примерно могли понимать наши риски! – почти что кричал я ей на ухо.

– А сам?

– А я пока пойду зарабатывать деньги!

– Но как я их вычислю?

– Как и меня. Татухи, – я постучал по кисти, – либо сидят за рулетками или покерными столами и создают лишь видимость игры. Ты поймешь!

– Ага… – сказала она как-то растерянно.

– Выпей чего-нибудь, успокойся.

– Отвертку могу заказать?

– Да. Только не напивайся.

Она чмокнула меня в щеку и тут же отвернулась в сторону бармена. Я же отправился пройтись тоже по всему казино и присмотреть себе место.

На самом деле это был больше ночной клуб, чем казино. Потому что в моей голове не укладывалось как можно играть в покер, когда вокруг дубасят басы, а над головой сверкал диско-шар. И переливается он в таком количестве разномастных цветов, что недолго свалиться в припадке эпилепсии.

И как можно сосредоточиться и прикинуть какие карты могут прийти оппонентам в руку, когда по голове постоянно стучит бас, чуть ли не выбивая барабанные перепонки. Но я шел по этому заведению и видел, что игроков предостаточно.

Люди постоянно менялись. Кто-то садился на две-три крутки рулетки, кто-то на буквально один круг в покер, после чего сливал свой депозит и тут же уходил дальше.

Надежда на быстрые и легкие деньги у некоторых улетучивалась даже не успев возникнуть. Мне было жаль этих людей. Да, они сами сюда идут, но им обещают золотые горы, а по факту обжуливают и дурят на каждом шагу.

Я прошелся по залу. Основное количество людей действительно были обычными игроками. Редко где можно было увидеть более двух членов якудзы за одним столом. И выглядели они так, что отличить их от обычного человека было практически невозможно.

Поэтому я решил начать с более простых игр, где буду только я и дилер. К автоматам подходить не хотелось, потому что я знал их устройство. Подточенные внутри шестерни с вероятностью в девяносто процентов выкручивали всегда не то, что тебе хотелось.

А еще я не хотел обыгрывать обычных людей. Я хочу помогать им, а не обворовывать.

«Двадцать одно» стало идеальным вариантом. Суть игры заключается в том, что нужно из карт собрать сумму из двадцати одного. Каждая карта имеет свое цифровое значение. «Шестерка» равняется шести, «семерка» – семи и так далее. Только валет – два, дама – три, король – четыре. А туз равнялся одиннадцати.

Даже если дилер и пытался подтасовывать карты, то у него это не получалось. В руку шло то, что надо. И я буквально каким-то нутром чувствовал, что вот сейчас мне надо остановиться и больше не брать.

Лишь пару раз дилеру удалось меня переиграть.

Но по итогу с нескольких столов с таким видом игры мне удалось вынести порядка тридцати тысяч иен. Небольшая сумма, лишь десять процентов от средней зарплаты в стране, но мне надо больше.

Я забрал выигранные фишки и сложил их в карман. Хорошо, что тут не выставляют сразу деньгами ставки, а то могли бы быть проблемы.

Пора вернуться к Кирико и спросить что она смогла узнать. Она сидела у барной стойки, но уже на другом месте. Как минимум это говорило о том, что она вставала и куда-то отходила, а не просидела тут все время.

– Что узнала? – Спросил я, подойдя сзади и обхватив ее руками за талию, создавая видимость пары.

– Ничего конкретного. Они хорошо маскируются, – говорила она мне в ухо, повернув голову. Сейчас от ее дыхания слегка пахло яблочным соком и алкоголем. – Но есть один столик, за которым их точно минимум четверо.

– И что там?

– Рулетка.

Отлично. Значит, если их там четверо, то, скорее всего, там будет по минимуму еще других игроков. А возможно они вообще везде у каждого столика с рулеткой так выстроились. Значит, что там я могу их обыграть без вреда для обычных посетителей.

– Пойдем, – я потянул ее за руку.

– Куда?

– Надо снять деньги.

Откровенно говоря, я не являюсь верующим человеком. Феномен Дайкоку для меня по сей день загадка и то, что со мной случилось тоже. Конечно же все можно списать на бред умирающего мозга. Может, я просто умер и смотрю всё происходящее, как кино? Нет. Такая правдоподобная симуляция не могла не быть реальностью.

И одним из условий, на которых я позволил остаться Кирико у меня – это как раз то, что она будет носить мои деньги. В первый раз, когда я об этом сказал – она недоумевающе посмотрела. Затем я показал, как купюра в тысячу иен буквально впитывается в мою руку.

Она рассмеялась и попросила показать этот фокус еще раз, а затем и научить ее. Наверное, минут десять ушло на то, чтобы объяснить, что это, к сожалению, совсем не фокус.

Кирико обналичила две трети от того, что мне удалось заработать. Часть фишек я оставил для рулетки. Мы отошли в дальнюю часть клуба, ближе к уборной, где горел приглушенный свет. Кирико вытащила деньги из сумочки и сама сунула мне их в карман брюк.