Текст книги "Солнечная сеть (СИ)"

Автор книги: Александр Харченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

​Эпилог. Лучшие люди планеты. Нью-Йорк, Совет Земли. 310.06.17, вечер. Кейт и Кинтия

Не успела ещё достигнуть Земли чудовищная ударная волна от распада и взрыва Змея-Ракеты, как миллиарды обитателей планеты впали в панику – словно кто-то отключил реле, обеспечивающее рационализм и взвешенность в делах общества. Даже уничтожение Веллингтона, весть о котором успела уже облететь всю Землю, не вызывало такого безотчётного и вместе с тем всеобъемлющего страха у землян, как вновь явленный людям в ощущениях опыт бессильного наблюдения за битвой двух сверхъестественных сил, каждая из которых могла во мгновение ока обратить Землю в необитаемый, безводный стеклянистый шарик. Лишь считанные десятки из числа этих миллиардов поняли вообще, что произошло; мера ужаса этих людей была сопоставима с относительным масштабом их знания о реальном положении вещей.

К этому времени Джордж Астер, дядюшка Кит и Айота собрали вокруг себя целую толпу в Фесте. Джордж с огорчением отметил, что многие из тех его сверстников, кого он знавал по колледжу или по развлечениям на родео, смотрелись сейчас выжившими из ума старыми пердунами, а кое-кто, по слухам, вообще позволил себе склеить ласты. Тем не менее, его слушали. Невзирая на визгливые, скрипучие протесты каких-то баб, требовавших оставить всё окружающее в неизменности, Джордж повёл немалую толпу разбираться с новыми невесть откуда возникшими хозяйчиками округа Юта – Виктором Бариновым и Багги Спенсером. Разборка удалась на славу! Ребят Виктора и Багги хорошенько отпинали прямо в ихнем баре, а тех бандюков, кто достал оружие и принялся шмалять прямо в толпу, тотчас продырявили и вывесили на просушку, прямо как в старые добрые времена. Совет округа Юта обратился к толпе с требованием прекратить гражданское неповиновение, угрожая в противном случае применить какие-то там спецподразделения и спецмеры, и в этот момент в небесах нехило долбануло. Как по Джорджу, так всё это больше всего походило на взрыв сушёного коровьего глиста соответствующей упитанности, как следует начинённого динамитом, но тут дядюшка Кит поднял тревогу и сказал, что всей планете угрожает беда.

Мигом три звёздных божества сыграли в «камень-ножницы-бумагу», и выпало Джорджу Астеру взять под контроль атмосферу Земли и приземное космическое пространство, дядюшке – придержать земную кору и мировой океан планеты, а на долю Айоты осталось заняться биосферой, включая, разумеется, и человеческое население Земли.

Через три минуты после начала фейерверка Змей-Ракета уже распался окончательно, и продукты взрыва вслед за волной излучения ударились в упругий щит атмосферы, породив над вечерней Атлантикой ярко-алую, дрожащую аврору. Никаких других шалостей ударной волне Джордж Астер не позволил совершить, и лишь неотчётливые колебания воздуха, достигшие поверхности планеты через шесть-семь минут после вспышки, ещё некоторое время беспокоили Землю, напоминая о колоссальной мощи разыгравшейся над головами землян битвы стихий. Вызванный Кейтом удар солнечной лучистой энергии, испепелив несколько старых спутников и случайных микрометеоритов, безвредно покинул область приземных орбит и ушёл в пустоту космоса – столь высока была точность расчётов по наведению на цель, предоставленных Кейту «профессором Ураном». Так что все разрушения в околоземном пространстве оказались исключительно последствиями вспышки взорвавшегося Змея-Ракеты, фактически полностью разрушившего весь атакующий и экономический потенциал Звёздных, который Рикки Морьер рассчитывал использовать в длительной войне против земной метрополии.

Естественно, Совет Земли узнал об этом всего через несколько минут. Почти тотчас в зале заседаний Совета появилась Кинтия, а мгновения спустя поступили из Галаксиди и неясные сообщения о гибели Рикарда Морьера; стало известно, что Кейт Астер каким-то образом застрелил его. Чуть позже из стана восставшего Астрофлота донеслись шокирующие новости о луке и о стрелах, вызвавшие в зале заседаний Совета смешки и нездоровый ажиотаж. Впрочем, подробности сражения между Кейтом и Рикардом мало кого интересовали. Все ждали доклада о потерях в результате взрыва, и мало у кого возникали сомнения, что потери будут ужасающими – и для Земли, и для Звёздных. И, наконец, в Совет пришло чудовищное, нелепое в своей странности сообщение, что какие-то подонки из числа самых что ни на есть простых, обычных землян устроили в самом центре Северной Америки некое подобие гражданского бунта: перебили нескольких уважаемых людей с весьма серьёзным общественным статусом, перестреляли добровольческий корпус территориальной милиции и объявили сверх того о создании какого-то военно-революционного комитета. Поскольку эпоха революций была объявлена официально законченной сто двадцать пять лет назад, такое поведение можно было трактовать исключительно как бунт черни, направленный на слом существующего порядка и на установление в мире самых анархических, антиобщественных отношений. Совет округа Юта требовал от высшего Совета Земли санкций на чрезвычайные меры, включая применение некробиотических лучей и хромодинамического оружия против горстки восставших мерзавцев…

За всеми этими событиями про Кинтию Астер как-то забыли. Она протиснулась на галерею, где за ходом закрытого заседания наблюдали охранники и немногочисленные представители прессы, как следует проинструктированные насчёт секретности протоколов и личных выступлений. Тисовую палку и пучок стрел Кинтия предусмотрительно свернула в карман пространства, как и двух собак, Дика и Шика, которых она тоже не забыла прихватить на заседание. Вокруг неё метались люди – члены Совета, эксперты, референты, поминутно дававшие своим патронам отчёты в том и сём. В зале царили хаос и паника. Однако по мере того, как приходящие отовсюду новости предрекали поражение Звёздных и гораздо меньшие, чем ожидалось, проблемы для Земли, лица депутатов Совета разглаживались и прояснялись, в движениях их проступала величественная гордость, а в голосах разливался суровый металл. Девушки-распорядительницы и летающие аугментаты-мажордомы принялись разносить напитки, где-то громко требовали кофе и бутербродов, а председательствующая на Совете полненькая женщина с приятным лицом срочно принялась наводить порядок в регламенте выступлений.

Первым на трибуну приглашён был видный эксперт по ядерной и хромодинамической энергетике, директор шестнадцати институтов и двух конструкторских бюро, академик, депутат, профессор трёх кафедр и доктор наук, выступавший сейчас в роли эксперта. (Это он много лет назад объяснил Рикки Морьеру, что тот должен своим авторитетом способствовать разрушению Астрофлота.) Голосом ясным и чистым директор и депутат рассказал о страшных потерях среди Звёздных, о полном разрушении загадочных лунных лесов, на которые возлагал столь большие надежды Рикард Морьер в своём стремлении к автаркии Астрофлота, о гибели большей части приземных атакующих и защитных установок, построенных или переоборудованных нелегально людьми Морьера. Очерк орбитальных дел, данный им, рисовал совершенно неутешительную картину для Звёздных. Война Астрофлота за независимость была проиграна, не начавшись.

После него выступала руководительница комиссии по гражданской защите, низенькая и узкоглазая, с быстрыми, как укус змеи, движениями. Её доклад был не менее радостным для Земли, но куда более удивительным и тревожным для тех, кто готов был принимать решения во благо мира. Ожоги от взрыва, полученные множеством людей, стремительно излечивались как бы сами собой на глазах у изумлённых врачей. Мировой океан выбросил из своих недр миллионы тонн кислорода, с лихвой восстанавливая потери из-за горения азота в вышине. Атмосфера планеты, которую неизбежно должна была крепко сотрясти всеразрушающая ударная волна, вместо этого вообще не пропустила её, упруго приняв удар своими самыми верхними слоями. На всё это была затрачена какая-то чудовищная энергия, убыль которой, по всей видимости, восполнялась теперь непосредственно из Солнца. По сделанным расчётам выходило так, что над Землёй по-прежнему продолжали владычествовать некие неведомые, неподконтрольные Совету космические силы.

Тогда снова вспомнили про Кейта и Кинтию Астеров, опять потребовав их к ответу и служению перед высшим распорядительным органом планеты. Но прежде, чем такой ответ удалось получить, регламент заседания был грубым образом прерван. На трибуну, заручившись согласием председательствующей женщины, прорвался один из её сыновей, назначенный несколько часов назад руководителем Коллегии Обороны. У председательницы собрания было ещё три сына и четыре дочки, не считая некоторого количества внуков и правнуков. В библейские времена её дети, несомненно, сидели бы на ослах, что знаменовало в те далёкие годы богатство и статус, но в нынешнее грубое и беспощадное к индивидуальности время председательствующей приходилось довольствоваться тем, что все её восемь прямых потомков занимали почётные кресла в различных руководящих структурах, организованных и назначенных Советом Земли.

Руководитель Коллегии Обороны не счёл для себя нужным прибегать к лаконичности. Он начал свою речь по всем правилам свободного ораторского искусства, обвинив для начала земное общество в преступном пренебрежении многовековыми традициями социальной организации, приведшими к возникновению и укреплению священных, проверенных тысячелетиями иерархических систем человеческого общества – семьи, школы, монастыря, предприятия, государства. Именно отсутствие такой организации, по мнению руководителя Коллегии, привело к катастрофическим событиям, итогом которых стали ультиматум Морьера и Змей-Ракета. Коммунистическое государство, говорил он, ни в коем случае не должно рассматриваться как государство равных; изначально необходимый уровень социальной иерархии, закреплённый законом, мог бы стать тем фактором, который удержит негодяев и бунтующую чернь от нежелательных выступлений во вред общественному порядку, подобных прерванному выступлению Астрофлота.

Вспыхнули стихийные прения, и руководителю Коллегии Обороны решительно принялся возражать другой депутат, худощавый, очкастый руководитель ещё трёх постоянных комиссий Совета – по энергетике, по экологии и по экономике. Коммунистическое государство, говорил он, это не место для демонстрации личных амбиций по признаку избранности; как раз такой подход и порождает в нём всяческих рикки морьеров. Наоборот, роль семьи в воспитании потомства всё ещё переоценена, в то время как задачей общества было бы свести эту роль к нулю. Личное пространство человека в коммунистическом государстве должно быть сведено к гамаку на рабочем месте и к персональным средствам гигиены, выдаваемым кладовщиками по мере необходимости. В остальном же нужна жесточайшая нивелировка, которая наилучшим образом позволит вырастить из диких и склонных к инстинктивному поведению самцов и самок гомо сапиенса идеальных людей, готовых, не раздумывая, выполнять любые требования от имени общества, в том числе – без колебаний жертвовать собой во имя всеобщей цели.

Председательствовавшей, потратившей много времени на персональное благоустройство всех членов собственной семьи, эти слова отнюдь не понравились. Перебив нового оратора, она сама взяла слово.

– Великий писатель Артур Кларк сказал о нас, подлинных людях коммунистического будущего, такие замечательные слова… – так начала она свою речь, и в этот же момент в зале появился Кейт Астер. Федора на его голове сбилась набекрень, на замшевой куртке Джорджа, которую его сын носил, не снимая, стремительно затягивалась пара прорех. В руках Кейт держал лук из тиса с наложенной на тетиву стрелой. Взгляд, которым он окинул зал Совета, заранее не предвещал никому ничего хорошего.

Тем не менее, появление Кейта было встречено всеобщим смехом и свистом, переходящим местами даже в улюлюканье.

– Низкий поклон драконоборцу… от имени всея Земли-матушки!

– Лук звенит, стрела трепещет – и, клубясь, издох Пифон…

– А яблоко вы Морьеру на голову поставить не забыли, молодой человек?!

– Надо было сперва каменный топор на нём опробовать! Чего сразу с луком-то лезть?!

Не обращая внимания на свист и крики, Кейт, заметивший на галерее Кинтию, подозвал её жестом к себе. Кинтия с радостью откликнулась на зов брата – выпрямилась, оттолкнулась ногой, полетела над головами сидящих к трибуне Совета, заставляя чуть колыхаться воздух. Это простое, в сущности, зрелище – летит по воздуху молодая женщина, сама собою летит, живая, без всяких внешних признаков аугментации, – отчего-то заставило разом смолкнуть все смешки и неприличные возгласы. Некоторые из сидящих в собрании вспомнили вдруг, с кем или с чем они могут иметь дело; другие заткнулись просто так, на всякий случай, чтобы ненароком не нажить себе лишние неприятности.

Кинтия коснулась ногами пола, встала, выпрямившись, рядом с братом, обвила Кейта за шею и крепко поцеловала в губы.

– Это было великолепно, – сказала она с восторгом. – Ты опять победил. Моё Солнце Непобедимое, да ведь ты всегда побеждаешь!

– Конечно, – согласился Кейт, – иначе какой смысл был бы мне рождаться мужчиной? Я просто генетически запрограммирован на победу. Вот только с глупостью и с пошлостью человеческой мне, боюсь, в одиночку не совладать… – Он вновь оглядел исподлобья весь зал Совета, удерживая на устах вежливую, но нехорошую улыбочку.

Председательствующая собранием сделала какой-то жест своему референту. Тот послал из зала вон состоявшую при нём девушку в хитоне, и минуту спустя в президиум Совета вошла Анитра Нилумба. Покачивая широкими бёдрами, Анитра приблизилась к председательствующей, выслушала от неё какие-то инструкции, заняла своё место подле столов президиума, в специальном кресле для экспертов и приглашённых специалистов. Кинтия впервые видела Анитру вживую, не на экране и не в воспоминаниях брата. Анитра производила на неё неизгладимое впечатление.

– Кейт и Синди Астеры, – сообщила председательствующая. – Совет Земли вызвал вас, чтобы поручить вам ответственную и важную работу. Мы имеем данные о том, какими силами вы располагаете. Мы уже обращались к вам за помощью, но вы почему-то сочли для себя возможным проигнорировать наш приказ. Результатом явилась разразившаяся катастрофа, чуть не стоившая жизни миллиардам. Поэтому прямо сейчас, как, впрочем, и во все дни впоследствии, ваше время и силы должны быть полностью отданы на благо нашей планеты. Мы создали специальный комитет при Совете, который сумеет наилучшим образом использовать ваш трудовой и энергетический ресурс ради всеобщей цели. Председателем этого комитета назначена доктор Анитра Нилумба – дочь Земли, лучше всех изучившая и познавшая вашу инозвёздную природу!

Под короткие аплодисменты зала Анитра встала с кресла и отвесила членам Совета изящный поклон. Затем подбежала к Кейту и Кинтии, встала перед ними, повернувшись к Совету лицом, взмахнула рукой, призывая аплодировавших ей к полному вниманию.

– Красивая какая, – негромко сказала Кинтия вслух, полуобернувшись к брату. – Когда займёшься с ней сексом, я хотела бы участвовать в этом. Хотя бы мысленно. Но лучше – не.

Анитра резко развернулась к ним:

– Синди Астер! Что вы, собственно, себе позволяете?!

– Меня зовут, – раздельно, едва ли не по слогам, сказала сестра Кейта, – Кинтия Куруш. Это так же верно, как то, что ты, Анитра, активно пособничала Рикарду Морьеру, и как то, что ты, пользуясь доверием моего брата и его стремлением поскорее освободить меня, попыталась сломать его личность самыми подлыми женскими приёмчиками. За первое преступление тебе угрожает смерть от земного правосудия, за второе – гибель от моей руки. Но ты можешь выбрать третье. Если ты переломишь себя саму и станешь верной подругой Кейта, – верной, обрати внимание! – то он найдёт способ избавить от дряни твою гнусную душонку и всё-таки спасти твою не менее гнусную, ненужную жизнь. Но тогда бойся пуще всякого другого страха, что ты его предашь или что ты разонравишься ему! Тогда не жди от меня пощады.

– Я вот только думаю, – негромко сказал на это Кейт, – а так ли уж мне нужна подобная подруга? Во-первых, она совершенно непохожа на тебя, а ты – мой абсолютный идеал совершенной женщины, Кеи. Другие мужчины, говорят, измеряют всех женщин на свете по своей матери, но меня-то растила сестра! Ну, и посмотри на себя, а потом на неё; что, собственно, я найду общего в ней – с тобой?! А во-вторых, ведь наша Анитра пока ещё только что под танком не лежала, а я не так уж нуждаюсь в дружбе и союзе с подобными местами общественного пользования…

Хлёсткая пощёчина Анитры едва успела коснуться лица Кейта, как рука темнокожей женщины громко хрустнула, дважды сломанная в предплечье железной хваткой Кинтии. Анитра успела лишь коротко вскрикнуть – и лишилась сознания от боли. Кинтия отшвырнула её в кресло для экспертов, как кошку, и брезгливо отряхнула руки.

– Эй! – окликнули с трибуны. – Это ещё что такое?! Что вы там творите, собственно? Вы стоите перед Советом планеты, перед лучшими людьми Земли. Имейте уважение!

– И то верно, – задумчиво сказал Кейт. – Это хорошо, что Совет собрался весь…

Он поднял с пола свой лук, наложил на тетиву стрелу с вольфрамовым наконечником и, приподняв это импровизированное орудие убийства на уровень груди, негромко произнёс самым скучающим голосом:

– Во исполнение всех тех условий ультиматума Астрофлота, которые мы признаём справедливыми и честными требованиями работников, направленными против всяческого угнетения и в защиту человеческого достоинства, Совет Земли объявляется распущенным, вместе со всеми его контрольными комиссиями и комитетами. Мы немедленно обратимся к общественному мнению Земли, чтобы, после публичного оглашения всех до единого тайных делишек нынешней администрации планеты и тех, кто пристроился к ней, как к кормушке и к лучшей защите, Земля провела широкомасштабные перевыборы руководства. Мы также объявляем от имени Астрофлота, что прекращаем на этот срок все и всяческие поставки на Землю, кроме экстренно необходимых по жизненным показаниям. В случае любого сопротивления мы начнём вооружённую борьбу. Это всё. Вы все свободны… пока что.

– Ах ты, мелкая инопланетная сволочь! – воскликнул физик, руководивший тремя комиссиями сразу, выхватывая из кармана маленький лучемёт.

– Не рекомендую, – предупредил Кейт Астер, натягивая тетиву лука. – В детстве я несколько месяцев провёл, играя в Робин Гуда, и кое-чему научился даже с такой примитивной поделкой в руках, как эта. Но, что гораздо важнее, у нас с сестрой есть при себе мандат от стачечного комитета Астрофлота, и в этом мандате прописано наше признанное право стрелять – причём, к вашему сведению, стрелять отнюдь не только для самозащиты!

– Нелепость! – закричал физик. – Коммунистическое государство не должно терпеть…

– Коммунистического государства не бывает, – мягко предупредила его Кинтия. – Вы что, совсем не знаете политической экономии? Если при декларированном коммунизме действует в обществе государство, отчуждённый аппарат насилия, то это не коммунизм, а самая обычная монашеская община, это, извините, киновия какая-то. В таком обществе жить не надо, такое общество надо ломать без жалости!

С этими словами она извлекла из пространственного свёртка свой собственный лук, оставленный ей Кейтом, и тоже наложила стрелу на тетиву. Два огромных пса, Шик и Дик, с шумом воздвиглись за её плечами.

– Довольно глупостей, – повторила она вслед за братом, – расходитесь!

– Да по какому праву вы здесь нам приказываете, в конце концов?! – закричала женщина, руководившая собранием, со своей трибуны. – Мы – сущность и власть Земли, мы – её лучшие люди, а вот кто вы такие?! Вы, дети космической горничной? Думаете, нам неизвестно, какого происхождения ваша загадочная мамаша и какое место она занимает в этом её обществе звездожителей? Вы сами рассказали это всё доктору Нилумбе! И теперь вы берётесь рассуждать о судьбах Земли, вы, потомки космических пролетариев, не сгодившихся ни на что, кроме самых незавидных технических операций!

– О, мы заговорили о происхождении, – заметила Кинтия, поправляя прядь волос, упавшую ей на глаза, кончиком стрелы. – Любопытная тема! Что же, поднимем её, хоть и не принято на нынешней Земле гордиться славой предков. Насколько мне известно, один из наших дедов пал в битве с фантастической гравитационной аномалией, угрожавшей всей нашей Галактике. Другой, совсем недавно отправленный любящими родственничками и заботливыми врачами в азотную камеру, в этот позорящий человечество рудимент, – он более восьмидесяти лет и в самом деле проработал, собирая сверхточные приборы для земной науки. Он сражался, как солдат трудовой армии человечества, а погиб, как ваш пленник и раб, и нам, по справедливости говоря, надо бы отомстить за него. Дальше память о делах наших предков теряется, уничтоженная вашими стараниями, между прочим, – ведь это вы стремитесь лишить людей прав на идентичность, вы, поборник гамаков на рабочем месте, и вам подобные, – Кинтия перевела горящий взор на физика, – и вы ссылаетесь при этом на какого-то глупца, сказавшего однажды в истории: «Не ставьте мне памятника!». Нам и в самом деле не понадобятся больше памятники, ведь мы теперь властны над самою смертью и можем вернуть всех мёртвых к жизни, не говоря уж о подробной памяти о всех и всяческих делах каждого! И ваши собственные дела не забыты, учтены все до последнего, и мы знаем о каждом из вас всё. Великий опыт профессора Фейнмана в основе своей закончен, все знания всего человечества переписаны в дальнюю планету, которую вы сами для себя сделали недосягаемой, от которой вы добровольно отказались в своей слепоте… И все мы – дети астролётчиков, героев, учёных, потомки двух – и это пока что только двух! – народов Вселенной, – мы воспользуемся этими знаниями, применим их к реальному благу каждого из живущих и каждого из тех, кто ещё только будет жить, неважно, считается ли он сейчас живым, мёртвым или ещё нерождённым в истории! Вот что такое – наше происхождение!

– Что говорите вы, то противоречит словам Рикки Морьера, – фыркнул какой-то депутат. – Но ведь вы продолжаете ему пособничать! Стоило ли его убивать, чтобы подхватить его делишки с прерванного места?

– Рикард Морьер был неправ, – ответил на это Кейт, – а мы правы. Он хотел разрушить человечество, заменив его чем-то новым, а мы хотим человечество возвысить, потому что мы любим всех людей вообще, и любим каждого из настоящих, живых людей. Мы даже вас любим, поймите вы! Это, конечно, не значит, что мы не способны на ненависть и даже на презрение, но всего человечества никогда не коснётся ни то, ни другое из наших чувств. Поэтому, когда мы вернём к жизни Рикки, – а это случится очень скоро, как только мы хоть немного приберём за ним, – я думаю, что он и сам осознает свою ошибку. И ваш Совет, прошу здесь понять меня правильно, мы разгоняем вовсе не потому, что он нам не нравится, или что мы хотим узурпировать власть. Мы пытаемся оградить вас всех от страшных злодеяний, которые вы можете совершить прямо сейчас под давлением объективных исторических обстоятельств, совершить просто в силу занимаемого вами общественного положения.

– Скажите, пожалуйста, какие они стали заботливые! – фыркнула председательствующая. – А не лучше ли в таком случае, исходя из этого вашего коллективного блага, просто подчиниться решениям Совета, избранного, на минуточку, всей Землёй, и действовать так, как вам предписывают мудрецы, руководящие по праву миром?!

– Ничуть не лучше, – возразил Кейт Астер. – Вашим обществом руководят жрецы, повторяющие заплесневелые догматы. А жрецы обществу не нужны совершенно. Ему нужны самостоятельно мыслящие люди – вроде тех, кого Юсуф и Кинтия нашли, по моему поручению, в руководстве Астрофлота, тех, кто берёт сейчас власть на заводах и в организациях Земли, или тех, кто идёт за моим отцом, сестрой и дядей здесь, в Америке, на вооружённую борьбу со сложившимся миропорядком. Мы подняли общество не только на борьбу, мы возвысили людей, готовых к такому возвышению интеллектуально и духовно, до уровня богов. А богам, поверьте, от жрецов нет никакого проку. Это я вам говорю, как брат двух богинь, да, пожалуй, и как самостоятельное солярное божество с некоторым стажем, – на этом месте Кейт улыбнулся сидевшим в зале своей фирменной саркастической улыбочкой.

– Да как вы посмели?! – вспыхнул физик. – Смерть – это основа жизни, основа разума, основа самого бытия! Вспомните, что писал о смерти великий Свифт! Да, человек смертен и осознаёт свою смертность, в этом факте заключено всё то, что определяет наше бытие, то, что отделяет нас от животных! Да вы ведь сделаете нелюдями всех тех, кого посмеете своевольно возвращать к жизни. Это самое недопустимое, неслыханное деяние, которое вы только могли совершить! Славные подвиги во имя своей страны, своей женщины, своего повелителя, наконец! Подвиги, цена которых – всегда смерть герояИ всё это будет разом девальвировано, уничтожено, обращено в пыль?! Этого вы добивались?!

– Вы невнимательно слушали, – упрекнула его Кинтия. – Люди, возможно, и смертны. Но нам, звёздным богам, повелителям Вселенной, смерть совершенно ни к чему. Так считает величайший ум современной Земли, Наум Фейнман, который, правда, просит называть его отныне «профессором Ураном». И мы с Кейтом, как и многие наши сородичи, – мы с ним совершенно согласны! Более того, мы знаем, что вы, многие из здесь присутствовавших, вполне хорошо информированы – правда, под грифом высшей степени секретности, – что человечество могло и должно было бы самостоятельно достичь таких возможностей бессмертия технологическим путём в течение пятидесяти, максимум, ста лет. Без всякой помощи извне, заметим! Поэтому, чтобы не допустить перерождения человечества в новый народ – а ведь это привело бы к утрате всей вашей власти над людьми! – вы шаг за шагом сдавливали, запрещали, истребляли всякое развитие в этом направлении. А под конец вы с вашими клевретами вздумали вновь забросить общественный строй Земли назад, в предыдущие эпохи. Это всё хорошо известно нам, а вскоре станет известно и миллиардам землян. Молитесь тогда, чтобы они простили вас и приняли в свою новую жизнь!

– Ну уж нет! – вскричал председатель Коллегии Обороны. Он и его семь родственников полезли, каждый в своём направлении, к выходам из зала. – Это мы, мы должны были обрести бессмертие! А человечеству, всем этим вашим простым людям, им бессмертие не нужно! У нас ещё найдётся оружие, и против вас, и против этого быдла, которому вы дали взбунтоваться против лучших людей Земли! – Он остановился у выхода из зала. – И мы защитим наш мир, наше будущее; мы ещё способны дать вам отпор! Мы должны править Вселенной, мы, а не вы – подлинные звёздные боги! Ради этой всеобщей цели я сейчас отдам приказ включить некробиотические…

Он не окончил; Кейт вскинул свой лук, свистнула золотистая стрела, и председатель Коллегии Обороны рухнул с пронзённым горлом в проходе между креслами. Его мать, руководившая собранием, тотчас же закричала так тонко и страшно, что жуть взяла всякого, кто слышал этот крик; под сводом зала повисли негодующие восклицания и вой ужаса. Вслед крикам раздалась отрывистая, резкая команда, и в проходе, между занавесами, отделявшими выход из зала собраний от фойе, что-то зашевелилось, загудело; тонкий изогнутый ствол странного приспособления, похожего на то, что Звёздные собирались нацелить в Кейта на Луне, показался из складок драпировки. «Убивайте! Убивайте их!» – указывая на Кейта, завизжала молодая женщина с тяжёлым узлом волос на затылке – родная сестра пронзённого стрелой руководителя Коллегии. Кинтия тотчас выстрелила в неё, почти не целясь, и попала; сила поражения была такой, что женщине почти снесло голову, перебив стрелою шейные позвонки. Вторая стрела Кинтии насквозь пробила занавес в проходе; оттуда донёсся жалобный стон, потом что-то тяжко рухнуло на пол. Люди повскакивали с мест, крича, ругаясь, опрокидывая скамейки; кто-то прикрывался креслами, кто-то – женщинами. Воздух наполнился свистом стрел и стуком падающих оземь тел – Кейт и Кинтия беспощадно выбивали одного за другим тех, кто стремился завладеть загадочным аппаратом в проходе. Псы Шик и Дик, прыгнувшие в толпу, оскалили клыки и зарычали, сгоняя лучшие умы Земли в углы зала.

– Уняли бы вы своих идиотов отпрысков, – скучающим голосом посоветовал визжащей, полуобморочной руководительнице собрания один из сидевших в президиуме депутатов, старый, опытный учитель, до сих пор носивший на лацкане своей рабочей куртки немодный уже университетский значок. – Иначе, сдаётся мне, вслед за Пифоном сегодня в Аид непременно будут отправлены и все восемь детей Ниобы… И прекратите вы так орать: эти ребята как кого убили, так и обратно оживят, вам же ясно было только что сказано!

Но никакая сила во всей Вселенной, никакой голос разума или чувство ответственности не могли бы уже остановить кровавого хаоса, разыгравшегося в зале Совета. Большинство депутатов, всю свою жизнь дравшиеся за чины, должности и звания и вдруг в одночасье лишившиеся всего, что им было дорого, проявили фантастическую беспощадность, а местами даже бесстрашие, не заслуживающее, впрочем, никакой похвалы – ибо противник их был заведомо, неизмеримо сильнее. Некоторые, не тратя времени на разборки с Кейтом и Кинтией, тут же решали какие-то личные отношения – стреляли друг в друга из лучемётов, душили, неуклюже пытались тыкать в соперников подобранными наспех стрелами. Другие, закрывшись скамейками и креслами, неорганизованно ползли к загадочной установке, надеясь завладеть ей и побороться с детьми Джорджа Астера на равных. Наконец, Кейту так надоели эти их бесплодные попытки, что он бросил наземь лук, выхватил из кобур на поясе два отцовских лучевых пистолета и с двух рук, не целясь, выстрелил в загадочную установку. Молнии ударили в странный аппарат, вызвав грохот и шипение. В проходе полыхнуло пламя, занялся яркий пожар с клубами ядовитого дыма. Тогда отчаяние сменилось наконец-то слепой паникой; депутаты, эксперты и чиновники Совета, давя друг друга, устремились в два других выхода из зала – но в одном их уже ждала Кинтия, с луком наготове, подобравшая одним движением руки все растраченные стрелы и ждавшая лишь сигнала брата, чтобы продолжить начатое. А в другом выходе, у подземной парковки, стоял в плотной парадной коробке строй вооружённых Звёздных под красным, без лишних знаков и эмблем, флагом восстания, и перед строем, сжимая в руках наизготовку тяжёлый излучатель, сидел верхом на Махасене, могучем слоне о трёх хоботах, разгневанный донельзя муж Кинтии – Юсуф Куруш.