Текст книги "Переживая прошлое 2"

Я закончил письмо, заклеил конверт и отдал родителям, чтобы они отправили его из города, потому что так было быстрее. Следующее письмо можно было ждать только через пару месяцев, в лучшем случае, не раньше. Пока придет туда, пока дойдет обратно... Целая вечность для любящих сердец. Конечно, я хотел написать больше, но не смог, потому что даже не знал, что писать, и писать письма не умел. Этому, конечно, не учатся, но, когда пишешь, хочется рассказать хорошо, будто это сокровенная исповедь, которая дороже простого телефонного разговора. Наверное, поэтому письма так ценятся и долго хранятся. В них выбирают, что написать, и в них долго вчитываются, по несколько десятков раз, пытаясь увидеть то, что не было видно с самого первого прочтения. И ведь такое случается постоянно: человек прочитал на эмоциях, а потом, перечитав пару раз, увидел картину немного иначе. И уже легче: узнал новое или успокоился, потому что беспокойный ум второпях нередко что-то придумывает.

ГЛАВА XV

Мы переписывались. Письма нормально уходили и приходили, но время ожидания ответа, конечно же, было очень долгим. Чтобы у нас было больше общения, мы начали отправлять по четыре письма в месяц каждый четверг, не дожидаясь ответа. Но, если письма мне удавалось писать на ура, то непосредственно творческий аспект был полностью провален. Сев за тетрадь, я не мог связно написать даже несколько строк. Злился. Рвал листы. У меня не получалось писать даже в стол. Таня подбадривала, писала, что верит в меня, и это еще больше сводило с ума, потому что я всеми силами хотел оправдать ее ожидания, но день ото дня не оправдывал. Так шли месяцы, за окном сменялась погода, а в календаре цифры уже далеко убежали вперед. Я чувствовал себя загнанным. Постоянно спрашивал себя, как заработать достаточно денег, чтобы быть с Таней, но не находил ответа. Думал о разном, даже об оценках. С одной стороны, хорошо быть отличником: учишься, потом идешь в университет, получаешь профессию, а после всю жизнь так и работаешь по ней, не слишком хлопоча о смене места, упираясь ногами в твердую почву образования. Другое дело, когда ты двоечник и у тебя нет такой перспективы. Жизнь заставляет придумывать какие-то новые пути, потому что надеяться на диплом не приходится.

Я перечитал все рукописи от и до и знал, что мне нужно дождаться 2009 года, чтобы закупить какие-то электронные деньги, которые со временем сильно взлетят в цене. Но это требовало времени. Были и другие идеи, но все они были гораздо позже того периода, который был мне нужен, а я не мог ждать целую вечность. Но и придумать ничего толком не мог. Тот же металлолом – копейки. Он не мог дать нормальную сумму, чтобы мне ее хватило хоть на что-нибудь, что приблизило бы меня к Тане. В голове, конечно, мелькали фразы, типа «Москва не сразу строилась», «курочка по зернышку» и прочие, но когда быстро соглашаешься на меньшее, то большего получить уже точно не получится, просто потому что будет некогда увидеть это самое большее. Конечно, можно долго лезть в колодец за водой, скользя по его стенкам, а можно опустить ведро на веревке. Вроде и то и то ведет к тому, что вода будет поднята в ведре, но силы будут потрачены разные. Я не хотел тратить годы впустую.

Прошел целый месяц, но какой-нибудь путной идеи в моей голове так и не появилось. Я постоянно думал о том, чтобы найти способ быстро заработать крупную сумму денег, но ничего так и не приходило на ум. Это была западня. В этом мире не то что для подростка, а, в принципе, для человека во многом закрыт доступ к большим деньгам. И то ли жизнь была так устроена, то ли богатые люди не давали другим быстро заработать, но, так или иначе, я имел в руках лишь безысходность, с которой смотрел на окружающий мир. Завести породистых тварей – это даст мало денег и за ними нужно долго ухаживать; чтобы что-нибудь дорого продать, нужно это для начала иметь; чтобы реализовать какую-то крупную идею, нужно иметь знания для рождения этой идеи. Ни один путь не вел меня к быстрому и большому заработку, потому что я либо не мог пройти этот путь, либо он был низкоприбыльным. Это злило. Я каждый день нервничал, стал хмурым и малообщительным. От прежнего улыбчивого парня остался лишь набор букв в паспорте, на который я отзывался.

Я вспоминал прочтенную рукопись, где прошлый я пробовал зарабатывать деньги, и никак не мог понять, почему, имея такой огромный багаж знаний и жизненный опыт, зная все будущие тенденции в мелочах, я не смог подняться на самую вершину мира. Покупка акций компаний, ставки на спорт, инвестиции, сетевые проекты, написание известных книг, компроматы… да что угодно! Безумное количество вариантов, но в итоге – ничего. Почему?! Столько прожитых лет – и в итоге ничего особого! Этого я никак не мог понять. Больше денег – больше возможностей, больше возможностей – больше свободы, больше свободы – больше жизни. Так почему эта чертова цепь нарушена?! Как можно было ничего не добиться, и кто, черт возьми, мешал?!

Меня это возмущало до тех пор, пока я не понял, что сам оправдываю свою жизнь и, в сущности, точно так же ничего стоящего не сделал, хотя жил уже не первый год. В некоторой степени, это меня остудило. Я начал трезво смотреть на вещи, без прежней злости. В какой-то момент заметил, что немного даже изменился. Люди в моем возрасте напивались в умат, гуляли, веселились, а я думал о том, как добиться заветной цели. Правда, я ничего для этого не делал. Ждал какого-то чуда и надеялся, что все устроится. Со временем пришло понимание, что счастье не зависит от достатка. Вроде бы такая банальность: как этого не понимать, все же об этом говорят, затертая до дырок истина, но не для подростка, который мыслит определенными категориями. Это было сложно, ведь мир делился на черное и белое, все или ничего.

Когда мне было шестнадцать, родители купили компьютер. Это яркое событие отвлекло меня от потрясений последних лет. К сожалению, я даже не понимал, что у меня уже не первый год была запущенная депрессия и все мои проблемы были не такими существенными, как мне казалось. Но это, конечно, с одной стороны. С другой же, два любящих сердца, терзаемых разлукой, несмотря на возраст, тянули тяжесть бремени этого периода. Мы были зависимы от родителей и никак не могли это изменить. Мои родители не могли переехать в Германию, а ее – понимали, что в России качество жизни простого населения заметно ниже, чем в другом государстве. Несмотря на расстояние и прошедшие годы, мы все равно любили друг друга и не собирались переставать. Эта любовь была уже нетипичной для подросткового периода и, кажется, тянулась из прошлого, возможно, даже настолько далекого, что прошлый я мог его просто не знать. Как там было раньше? Были ли мы вместе? Было ли оно вообще? Я не знал. Наверное, и никогда не узнаю.

Я стал пробовать писать на компьютере, и у меня начало получаться связывать между собой предложения. Поначалу я был в восторге и не понимал, почему так выходило, а потом понял, что главное отличие рукописного текста от компьютерного – это отсутствие помарок и исправлений, которые мешали воспринимать написанное целостно. При виде чистого текста, причем, хорошо читаемого, с подчеркнутыми ошибками, которые я, конечно же, исправлял, возникало ощущение, что у меня выходит действительно что-то стоящее. Текст был сырой, но прогресс наблюдался. Это начало вдохновлять. Затем пришло письмо от Тани, в котором она спрашивала, нет ли у нас в поселке интернета, который мог бы нам позволить общаться каждый день. Собрав весь нужный и ненужный цветной металлолом, я сдал его, провел интернет и даже смог оплатить годовое пользование. Зарегистрировался в Facebook. Дома мы, конечно, сидели поочередно, как и все, у кого был компьютер. Даже ругались из-за пары минут, когда кто-то пересиживал свое время, влезая в чужое. Мне приходилось договариваться так, чтобы сидеть с учетом возможности общаться с Таней: у нас с ней была разница по времени три часа в ее пользу.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступил в медицинскую академию в Челябинске на лечебное дело. Прошел даже на бюджет. На это меня сподвигла Таня, которая училась на медсестру, а также мой прошлый опыт, который был описан в рукописи. Я посчитал, что впоследствии выучусь на психиатра и это поможет понять все случившееся со мной. С попытками написания чего-то дельного я не покончил. Пробовал, по мере возможностей. А что касается главного – нашей встречи, то она постоянно срывалась. То не было денег, то были проблемы с загранпаспортом, то в нужный момент терялся паспорт с билетом на самолет, то поднималась высокая температура, то еще что-то… И это случалось как у меня, так и у Тани. Мы пробовали годами. Страдали, когда не получалось, но верили, что однажды все-таки получится. Мы были уже самостоятельными, но все равно что-то держало нас каждого в своей стране. И только мы хотели послать все к черту, чтобы броситься друг к другу, как происходило что-нибудь такое, что нельзя было послать, как мы этого хотели. Нам приходилось брать лопату и разгребать горы дерьма, свалившегося на наши плечи. За все годы мы так ни с кем другим и не встречались, ни с кем не спали и даже не пробовали. Для нас не было других. За это время я написал пару книг, но они не пользовались популярностью и я их благополучно удалил. В итоге решил перепечатать старые рукописи с некоторыми исправлениями, отдал их редактору, довел до ума и выложил бесплатно в интернете. Книги назвал «Переживая прошлое» и просто разбил на две части. Одна была жизнью прошлого меня, а вторая вмещала мое прошлое и настоящее, заканчиваясь на том, что мы с Таней так и не смогли встретиться. Отчасти это были реальные переживания, и потому они казались убедительными. Мне даже стало казаться, что нельзя написать хорошо, если ты в действительности это не пережил. Тане книги понравились, но она от них плакала. Тяжело было понимать, что это не выдумка, как это всем подавалось, а наша жизнь, которую нам было очень тяжело жить. Мы в прямом смысле страдали. Каждый день. Я зачастую жалел, что не послушал себя прошлого и не проигнорировал Таню в свое время.

Также из памяти не выходила просьба прошлого меня найти какую-то девушку, которая мне как-то снилась. Кто она, что она, где она – я не представлял. Но, с другой стороны, зачем мне она была нужна, ведь я любил Таню и не представлял себя рядом с другими, поэтому даже не пробовал нормально искать, ведь для меня это было не важно: той самой девушкой для меня была моя Таня.

Попытки заработать денег срывались, когда подходило время. Сперва я злился, но потом понял, что все бесполезно, и прекратил даже пробовать заработать на записанных в рукописях идеях. Книгами тоже больше не занимался – забросил. Не знал, что писать, ведь больше уже прожитого я не жил, а писать выдумки не умел. Наверное, причина была в годах постоянных неудач, которые сильно влияли на меня и не давали оптимистично смотреть на жизнь.

В жизни бывает так: то все получается как-то само, то не получается вообще никак, сколько ни старайся. Я вспоминал демона, который был описан, и понимал, что прошлый я жил чужой жизнью и потому демон меня выгонял, уничтожая все, что меня держало. А в этой жизни демона не было, но я никак не мог встретиться с Таней, хотя мы общались и хотели быть вместе. Я не понимал, почему так происходит. Если бы что-то требовалось только от меня, то Таня бы просто ушла к другому и отказалась от нас, но она была словно привязана ко мне. Как и я к ней. Мы не могли друг от друга отказаться, и это означало, что и не должны были. Чего от нас хотела жизнь – было загадкой, но она имела планы на нас и это было очевидно. В какой-то момент я начал думать, что это испытание, что вот пройдет период проверки – и все, мы сойдемся навсегда, но период этот все не проходил. Я искал информацию в разных источниках, но ничего подобного не встречал и даже не представлял, где это можно искать. Попробовал даже найти ответ в религиях, но так и не встретил ничего похожего на наш случай.

Со временем мы как-то привыкли к такой платонической любви. Смотрели друга на друга с экранов ноутбуков и мастурбировали то на фотографии, то на видео, то онлайн. В последнем случае процесс затруднялся из-за некоторого стеснения, но это давало больше эмоций, чем все другие варианты. Так создавалась некая иллюзия близости и прямой связи друг с другом, которой иначе не возникало. Другие, наверное, назвали бы нас психами, если бы узнали подробнее нашу историю, но нам было плевать. Мы особо не распространялись о том, что происходило в наших жизнях. Не хотели, чтобы кто-то лез к нам со своей линейкой и упрекал в чем-то, что, по его мнению, было неправильным. «Найдите других, встречайтесь, свет клином не сошелся, как это вы не можете встретиться» и прочие слова, которые мы заранее уже предполагали. Нас пробовали даже сватать, и меня и Таню, но мы лишь смеялись над этим. А однажды Таня даже предложила мне отправить ей свою сперму, чтобы она могла забеременеть. Это было нелепо. Мы посмеялись, но в этой шутке была даже какая-то своя идея семьи, несмотря ни на что. В итоге я даже попробовал. Ничего не вышло… Впрочем, иного мы и не ожидали. Время шло. Мы были далеко друг от друга, но вроде как вместе. Посылали друг другу посылки с подарками на праздники, спали онлайн, собственно, практически жили вместе, разве что между нами не было физического контакта и мы не могли напрямую что-то сделать друг для друга: банально приготовить завтрак или помыть друг друга в ванной. Для имитации объятий мы брали плюшевых медведей, которых прислали друг другу, предварительно наобнимав. Глупо, но это было важно для нас. Через некоторое время мы снова менялись медведями, чтобы передать объятия и запах, которые они впитывали от нас. Мы и не заметили, как перестали даже пытаться встретиться, а просто начали жить именно таким образом – на расстоянии сотен тысяч километров. Это были настоящие онлайн-отношения. Умудрились даже пожениться очень замудренным способом. Люди спрашивали о кольце на пальце, которое прислала мне Таня, а ее спрашивали о кольце, которое прислал ей я. Мы отшучивались. Наши семьи знали о том, как все было на самом деле, и не были согласны с тем, что происходило в реальности, но и изменить ничего не могли, потому что это была наша жизнь, наш мир и наша сумасшедшая онлайн-семья. Также у нас был одинаковый ремонт в комнатах. Порой даже создавалось впечатление, что мы и правда живем вместе, просто кто-то пока не находится дома. Мы сделали совместные фотографии благодаря Adobe Photoshop. Вся эта скупка одинаковых вещей и ремонт в комнатах были бессознательной попыткой приблизиться друг к другу, что на деле являлось формой сублимации постоянного стресса.

– Зубная паста заканчивается, – сказал я, нанося точно такую же, как у Тани.

– У меня тоже, – произнесла она и показала в камеру телефона.

– Ну что, пошли ходить?

– Да, пойдем.

У нас были общие привычки: ходить кругами по комнате, чистить зубы, прогуливаясь по дому, заслушивать песни сотни раз без остановки, постоянно пить чай маленькими глоточками, мечтать о разных событиях, засыпать только на правом боку. В целом, привычек было безумно много. Мы часто договаривали друг за другом слова и шутили, что мы просто скопированы.

– Сегодня пациент был, – рассказал я. – Говорит, что он народный артист СССР, а до этого он говорил, что библиотекарь.

– Шизофрения? – спросила Таня.

– Да. Правильно. Сразу же угадала.

– У тебя зубная паста на футболке. Вон, смотри, – произнесла она.

– Где, не вижу? Нет же ничего!

Таня смеялась. Ей нравилось подшучивать надо мной подобным образом, а я все время покупался на ее розыгрыши. Еще мы постоянно играли в «угадай диагноз», вроде ситуации с шизофреником: я описывал симптомы, а Таня угадывала диагноз пациента психиатрической больницы. Это было забавно. Саму игру мы намеренно не придумывали, все случилось как-то само. Нам нравилось.

Мы знали жизнь друг друга, знали привычки, вкусы и предпочтения, мы знали все… кроме физического тела. Поначалу это ужасно мучило нас, мы откровенно испытывали недостаток, это ощущение было сравнимо с настоящим голодом, который было невыносимо терпеть, но со временем привыкли. Завели котов, чтобы они гасили чувство одиночества, которое требовало физического контакта с чем-то живым. Пушистые комки не заменяли человека, но избавляли от страданий.

– Это вино мне нравится больше, – произнесла Таня, отпивая из бокала.

– Да, мне тоже. Лучше прежнего, – ответил я, глядя в экран ноутбука.

– Знаешь, – продолжил я после паузы, – пока мы на связи, у меня такое чувство, будто я рядом с тобой, там, у тебя, но как только нам нужно прервать связь, пусть и ненадолго, я испытываю сильнейшее чувство лишения. Его невыносимо ощущать. Постоянно думаю: за что нам…

– Наклюкался, да? – с грустью риторически спросила Таня, а затем улыбнулась: – Я испытываю то же самое. Мне кажется, мы совсем перестали пробовать встретиться. Ты не заметил? Может, попробуем еще? Хотя бы для разнообразия.

– Давай, – согласился я. – Предлагаю встретиться в Москве.

– Почему в Москве?

– Почему бы и нет?

– Логично.

– Саш?

– Что?

– Смотри, – произнесла Таня, после чего начала расстегивать халат.

– Ну, Тань, прекрати... Давай хотя бы допьем!

– Я не могу ждать…

Она принялась трогать себя. Я стянул одежду и начал проделывать то же самое. Мы мастурбировали друг на друга и просили то приблизиться, то отдалиться, то повернуться определенным образом. Выглядело это, конечно, в некотором роде смешно и нелепо, но для нас это было тем, что нас расслабляло и сближало. Секс в нашей жизни имел только такую форму.

На следующий день в Контакте мне написал парень. Весь его текст был про вещие сновидения, которые с ним случались на регулярной основе. Он описывал дежа вю по мотивам снов, и его это очень сильно беспокоило. Александр буквально выговаривался в своем сообщении. Когда сны на самом деле сбылись с той девушкой, которая ему снилась, он в итоге испугался и уехал от нее. Потом корил себя. Беспокоился. Упоминал родительскую модель поведения. По тексту я понял, что он читал мои книги, и решил ему подыграть, чтобы он действительно думал, что я все описал из прошлой жизни, которая вернулась, и что у меня тоже все сбывалось. Так я, собственно, и сделал. Успокоил его насчет сна, в котором он горел с какой-то Ариной, предположив, что вещие сны должны сниться вперемешку с обычными. Он ведь обычный человек. После мы еще пообщались, а затем он рассказал про сон, который мне был очень знаком: «Я стоял и обнимал со спины девушку, которая была ниже меня на полголовы». Это меня заинтриговало. Я попросил его скинуть фотографию той девушки. Я ее не узнавал, но по телу пробежали мурашки, а сердце начало биться быстрее. Может, это была реакция на девушку, которая была очень сильно похожа на Таню, а может, подействовал кофе, который я любил пить. В любом случае, это вызвало определенное волнение внутри меня и мысли на этот счет.

– Ты какой-то задумчивый сегодня, – сказала Таня. – Что-то случилось?

– Да нет. Ничего такого, – ответил я.

– Ну, ладно.

– Хотя знаешь... Мне снился сон, где я обнимал девушку, которая была ростом ниже меня, и у нее были светлые волосы, вроде даже белые, они постоянно летели мне в лицо. Она беспокойно двигалась у меня в руках. Я ее спросил: «Ты чего?», а она ответила: «Ну, комары же кусают».

– Белые волосы и ниже тебя на полголовы… интересно, кто же это может быть? – сказала Таня, показывая пальцем на себя. Я рассмеялся. С годами я действительно стал выше Тани как раз на полголовы, а волосы у нее всегда были то белые, то русые, но, в сущности, светлые. Вроде бы разгадка была очевидной.

– Ладно, ты права, это все глупости. А ты что? Будто не выспалась. Хорошо спала?

– Мне снилась какая-то ерунда, после которой я проснулась и не могла уснуть.

– Ну?

– Я смотрела со стороны, как я рожала. Ну, или, может, это была не я. Какие-то странные ощущения были. Не знаю, как передать. Потом начала болеть голова, роженица вскрикнула и отключилась, а у меня в этот момент голова заболела еще сильнее. Я даже проснулась от головной боли.

– Может, ты беременна? – спросил я.

– Ага, точно, – Таня закатила глаза, – непорочное зачатие. Родится электронный ребенок и будет какать плохими комментариями. А назовем мы его Репост.

– Если мальчик – Репост, если девочка – Лайк.

– Да, из этой оперы. Ну, что, фильм смотреть будем? Какой сегодня? Я подготовилась!

Мы смотрели какой-то триллер, а я даже не понимал, о чем фильм, из-за того, что думал о сне и парне, который о нем рассказал. Грубо говоря, он был в такой же ситуации, что и я. Заложник жизни и ее обстоятельств. Мне было его по-своему жаль, и я думал о том, как бы я поступил на его месте. Конечно, жить так, как мы, было мучением, но мы ничего не могли изменить. А если бы могли? Если бы я вдруг мог сделать так, чтобы в следующей жизни я даже не знал о Тане, то что бы я выбрал? С одной стороны, взаимная любовь, несмотря ни на что, с другой стороны, много страданий на этой почве. Мы ведь могли быть с другими и даже не знать о существовании друг друга. А может, нашли бы способ быть вместе… Или были бы с теми, кто нам положен по жизни, и были счастливы? Может, произошел какой-то сбой? Таня ведь была когда-то замужем и даже имела детей, ведь так говорится в рукописи. Так, может, мы чужие друг другу? Или, напротив, те самые, но жизнь нас испытывает? Но почему тогда так долго и почему ничего не меняется, если так?

Через несколько дней мне снова написал Александр. На это раз я уже испытывал внутренний интерес. Он был на взводе. Писал про роды, про кладбище, про то, что он не знал, как быть и что делать. Он явно был разбит, и в его словах невооруженным глазом была видна горечь. Мне стало его жаль еще сильнее. Я решил попробовать ему помочь и рассказал перевернутую историю того, как на самом деле устроен мир, на что он опирается и как вернуться в прошлое. На деле я лишал его возможности вернуться, чтобы он больше не мучился здесь. Зачем ему снова все это переживать? Он ведь ничего не изменит. Парень не был шибко умным, способным к каким-то сильным суждениям и не преследовал великих целей, так зачем ему все эти страдания? В общем, он узнал совершенно другую историю, которую вроде как даже собирался осуществить. Так или иначе, дело было за ним. Вернется в жизнь, а потом все забудет. А я посмотрю, что случится в следующей жизни, и сделаю определенные выводы касательно своей, чтобы иметь какие-то представления о жизни, смерти и влиянии смерти на последующую жизнь.

– Да брось, – сказала Таня, – ты просто хочешь узнать, что произойдет с ним в следующий раз.

– Ну…

– Не «ну», я тебя хорошо знаю. Это точно. Тебе стоило бы ему правду рассказать. Это ведь не твоя жизнь.

– Ну, если так, – сказал я и сделал паузу, пропуская в магазине мимо себя людей, чтобы они не слышали наш разговор, – представь, что меня бы не стало… Целая жизнь впереди со страданиями. Ты бы хотела так жить? Целую вечность.

– Нет. Не хотела бы и не хочу знать, как это.

– Вот! А так он появится в следующей жизни и будет помнить о том, что было.

– И забудет!

– Ну, это ему же на пользу. Может, он не будет помнить сны.

– А ты уверен, что это не будет суицидом?

– В смысле?

– Ну, смотри. Он убьет себя. Да, не напрямую, допустим… просто допустим. Но он в этот момент не хотел жить и его действия привели к смерти. Значит, это суицид! Ты же сам читал, как умер. Ты в этот момент хотел жить. Тебя просто столкнули. В последнюю секунду ты хотел жить!

– Ну, вот и проверим.

– Ну, Саша, блин! Это же не твоя жизнь! Как ты можешь?

– Ну… легко!

– Нам нужно больше узнать о том, как все это преодолеть. А ему-то что с того? Не будет мучиться целую жизнь.

– Пф! Да, все понятно с тобой.

Мы поругались. Но все-таки трудно ругаться с человеком, который может просто взять и не отвечать или придумать отговорку, которой ты не сможешь ничего противопоставить. А потом время успокоит нервы и – все, злости нет. Но даже потом я заметил, что Таня как-то напряжена. Что-то было, о чем она то ли не хотела рассказывать, то ли боялась, но ее что-то напрягало в некотором смысле. Она о чем-то думала. Даже поругались как-то глупо.

– Таня? – спросил я, когда мы уже были дома.

– Что, Саш? – ответила она с толикой раздражения

– Что случилось? Ты напряжена в последние дни. Что происходит?

– Да ничего. Я… – Она некоторое время молчала, сжав губы и невербально сообщая, что не хочет о чем-то рассказывать. – Помнишь, у тебя в книге было написано про демона? Кажется, я знаю, как он выглядит.

– В смысле?! Что? Эмм… Я не понимаю!

– После того сновидения в мои сны приходит черное существо и зовет за собой. Вчера я испытала некоторое рассогласование с телом, будто я на несколько секунд стала зрителем. Сегодня это повторилось, но уже на более длительный срок.

– Почему ты не рассказала?

– Тебе сказать банальный ответ?

– Это может иметь последствия. Ты же знаешь. Это не то, о чем можно было молчать.

– Да, блин, Саша, я не хотела, чтобы ты переживал. Он же не просит меня умереть, а просто зовет в ванную, но я не захожу. Боюсь, что там, в зеркале, кто-то будет, поэтому даже завесила его полотенцем.

– Меня прошлого демон тоже не звал умирать.

– Ну, так он и не убивал никого. Это ты сам при помрачении сознания или что там с тобой было.

– Я хочу, чтобы ты установила в ванной камеру.

– В смысле?! Зачем?

– Хочу кое-что проверить, но ты не должна знать, что.

– Зачем?

– Буду подсматривать за тобой, когда ты писаешь.

– Очень смешно, ха-ха-ха, видишь, как громко смеюсь!

–Просто сделай, Тань. Я тебе сразу расскажу, когда кое-что проверю. Не хочу подавать идею подсознанию.

– Ладно. Я протяну вебку в ванную, но ты мне завтра же расскажешь, для чего тебе это, ладно?

– Хорошо.

Всю ночь я проворочался, думая о появлении демона в Таниных снах. Меня это откровенно пугало. Да и ее, собственно, тоже. Я сидел, смотрел в экран ноутбука, где показывалась ванная, и рассуждал про себя, пытаясь разобраться. Связи с событиями в нашей жизни вроде бы никакой не было. Но, может, так оно и бывает: просто подходит время для каких-то важных вещей, которые мы не делаем, и жизнь пытается нас к ним подтолкнуть.

К утру я решил, что нам нужно встретиться. Причем, как можно скорее. Может, это и есть знак того, что нам нужно быть вместе, что время пришло. А ванная и Танин страх зеркала, видимо, соединены и означают, что пришло время зеркальной жизни, где мы уже не за тысячи километров друг от друга, а рядом.

– Ты не спишь? – спросила заспанная Таня, включив телефон.

– Нет. Не сплю.

– А…

– Нам нужно встретиться. Давай сегодня!

– Что? В смысле?

– Я думаю, демон – это знак того, что нам нужно встретиться. Символ перемен, которые мы не делаем. Мы же говорили про встречу, помнишь? А потом забыли о ней. Может, он нас подталкивает?

– Ну, ладно. Давай только не сегодня, а завтра. Я отпрошусь с работы, и мы встретимся. Хорошо?

– Да. Давай так и сделаем. Я тоже отпрошусь.

Наш разговор меня немного успокоил. Я начал искренне верить, что встреча точно состоится. У меня внутри было яркое предчувствие каких-то волнительных перемен. Видимо, время пришло. К тому же, по словам Тани, ей в этот раз не снился демон, а это значило, что мы шли в нужном направлении. Ведь если демон не снится, наверное, это значит, что все идет правильно. А что было в эту ночь правильным? Я решил встретиться! Все логично.

Конечно, при рассуждениях я оперировал странной логикой, но меня это вдохновляло. Внутри дул ветер перемен. Меня переполняли положительные эмоции, от которых я буквально летал над землей, несмотря на то, что совсем не спал.

После обеда ко мне пришел пациент и задал вопрос, который заставил меня задуматься. Он хотел узнать, почему я стал психиатром. Это натолкнуло меня на осознание того, что я в каждой жизни оказывался привязан к какой-нибудь психиатрической больнице и это явно что-то значило. Про первую жизнь, конечно, не было известно практически ничего, но я был готов биться об заклад, что и в ней был связан с подобным заведением. Из-за этого в голову начали закрадываться мысли: а не нахожусь ли я все еще в какой-нибудь психушке, и не может ли это быть какой-нибудь кататонической шизофренией, где я стою статуей и думаю, что живу в другом мире? Ведь связь-то вот она, прямая. Многие люди часто ошибаются в своих суждениях о мире, а сознание человека и подавно не так уж хорошо все определяет. Несомненно, все здесь казалось реальным, иначе бы я не продержался так долго без подобных сомнений, но ведь и во сне человек даже не подозревает, что спит, если это, конечно, не является осознанным сном, который, в перспективе, крайне вреден для психики. Я знал банальные вещи про сон: человек во сне не может читать, не может четко видеть объекты, не может почувствовать боль, не может чувствовать запахи, не может многих вещей, во многом потому, что во сне не проживает события, а просто синтезирует их у себя в голове. Любой может упасть с крыши, подумать о боли, ведь мозг выучил: упал – значит, больно, и даже сможет увидеть царапины, но так и не сможет почувствовать реальных ощущений. Он может что-то мысленно прочесть, но все равно не разглядеть буквы, или вглядеться в какую-то деталь, но объект все равно будет размытый и еще более сильно размытый по контуру. Любая концентрация внимания во сне отнимает очень много сил, и потому все сильно размыто, чтобы не высасывать энергию из человека во время отдыха. Запах, даже если он идет из реальной жизни, не сможет проникнуть в сон, потому что организм работает на минимальном уровне, и для того, чтобы действительно почувствовать что-то извне, нужно, чтобы это был нашатырный спирт, поднесенный к самому носу. Чем крепче нервная система, тем крепче спит человек: если отвлекается на любой шум, то у него слабая нервная система, либо от рождения, либо по ситуации.