Текст книги "Урод (СИ)"

Автор книги: Александр Верт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

На миг он замер, прислушиваясь к тяжелому дыханию Мо, а затем резко вновь скользнул вниз, но уже настойчивее, проникая чуть глубже и обнажая влагу ее тела, скользя пальцем по самому краюшку влажной кожи, и вновь возвращался наверх, распространяя ее собственный сок, смазывая им клитор и ее собственные пальцы, чтобы вовлечь малышку в странную игру с ее телом.

Мо поддавалась, несмело прикасаясь к себе, удивляясь собственным ощущением.

− Не бойся прикасаться к себе самой, − шептал принц. – Это ничуть не менее естественно, чем сам секс. Вот здесь, − он нажал ее собственным пальцем на чуть затвердевший клитор, − если захочешь, можешь трогать себя, даже когда мужчина будет в тебе.

Мо снова сжалась, ерзая на его коленях и истекая соком. Она никогда не думала, что по телу могут ходить такие волны жара, при этом даже не понимала, что именно было их причиной: сильный торс к которому прижималась ее спина, крепкая рука, державшая ее и обжигающая своим жаром кожу, или те прикосновения внизу ее тела, такие дразнящие и легкие. А может всему виной был его голос?

Ей казалось, что голова закружилась настолько, что она слышала еще одно сбившееся дыхание совсем рядом, в то же время принц дышал глубоко, спокойно и уверенно.

Он поднял вверх пальцы и прикоснулся к ее губам, чуть распахивая их, и девочка поддалась мгновенно этому легкому жесту, открывая рот и позволяя двум пальцам скользнуть по ее языку. Собственный вкус показался ей странным, чуть кисловатым, но от него закружилась голова. Пальцы принца легко дразнили ее язык и ее губы, а после так же внезапно ускользнули, заставляя девушку звучно выдохнуть.

Рука снова скользнула вниз, смешивая слюну с соком, подразнивая ее тело и заставляя не просто сжимать бедра и ерзать, но и выгибаться, несмотря на руку, что ее держала. Буквально инстинктивно Мо упиралась ягодицами в пах своего соблазнителя, а после подавалась вперед к пальцам, что ее ласкали и так снова и снова, пока внезапно не ощутила короткую острую боль от резкого проникновения. Она застыла, вся сжалась, тихо простонав. Антракс тоже замер, стараясь не тревожить ее никакими движениями.

− Скажи, когда боль немного утихнет, − прошептал он на ухо девушке, нежно обнимая ее левой рукой и бережно поглаживая пальцами по коже.

− Она уже, − призналась сдавленно Мо, которая скорее испугалась резкой перемены ощущений, чем боли. Та была слишком короткой, слишком внезапной. Ее волна прокатилась вниз по ногам острыми мурашками, но теперь это было легкое ноющее ощущение тупого негодования где-то внизу живота.

Прижав ее к себе еще крепче, Антракс неспешно выскользнул пальцами и поднял руку, явно чтобы показать самой Мо, как на рубцах, покрывающих его пальцы, переплелись прожилки белесоватой слизи и крови.

− Так просто, − растерянно выдохнула Мо, ни то с облегчением, ни то с разочарованием.

− Нет, − прошептал Антракс. – Это только начало.

Лилайна, тяжело дыша, задрожала. Она поначалу радовалась, что мало что может увидеть стоя за диваном, в кромешной темноте, но эта радость быстро померкла, когда она увидела, что все происходящее беспощадно отражалось в зеркалах на другом конце комнаты, в которой никогда прежде не было зеркал. Когда Мо разводила ножки, она уже не могла отвести глаз от отражения. Она видела почти все, а что не видела, то рисовали ощущения. Более того, пока руки принца ласкали тело другой, ей все время мерещилось, что смотрел он не на девочку, не на действия своих рук, а на отражение в зеркале, словно мог различить ее в темноте. Ей отчаянно казалось, что нет никакой Мо, и никогда не было, что это она сама вот так сидит на его коленях, вздрагивает, постанывает, поддается, позволяет прикасаться в самых сокровенных местах и просто тает.

Лилайну переполнял жар. Кровь стучала в ее висках, а по ногам что-то внезапно потекло. Дрожа всем телом, она боролась со страстным желанием, прикоснуться к себе. Боролась, когда Антракс прикасался к Мо, когда сама Мо ласкала себя, когда Мо, сменив положение, села на его бедро и двинулась вперед.

Что-то больно укололо в груди Лилайны, когда руки девочки скользнули по груди принца.

− Не надо, − остановил ее Антракс, перехватывая ее руку. – Для всех подобных интересов к тебе придет Огарт.

− Но…

Мо, с неожиданной пылкостью прильнула к нему всем телом.

− Неужели вы не знаете, что большинство девочек замка тайно влюблены в вас?

Принц ответил не сразу.

− Догадываюсь, − прошептал он, убирая ее руку со своего живота, − но все равно говорю тебе «нет».

Влажной от ласк рукой он скользнул по ее спине, меж ягодиц и легким движением проник средним пальцем в ее зад, просто зная, что для этой девочки ночь все равно кончится анальным сексом, к которому ее тело должно быть готово хоть немного.

О Мо он больше не беспокоился. Он знал, что с ней все будет хорошо и потому даже не стал возражать, когда тихо пришедший стражник, будучи избранником девушки, подошел к ней сзади и вошел в нее одним толчком. Антркса даже не смущало, что пальцами в ее еще узковатом заду он отчетливо ощущал движения чужого члена в теле девушкики. Зато Мо так сладко застонала ему на ухо, что дыхание принца, наконец, чуть сбилось. Он отпустил вчерашнюю девушку, буквально отдавая ее в руки другого мужчины, а сам скользнул в сторону, чтобы скрыться в темноте.

На несколько мгновений Лилайна потеряла его, наблюдая за движением двух тел, медленно покинувших диван и оказавшихся на ковре средь подушек, видя изгибающуюся Мо, слыша ее стоны. Она просто ненавидела Антракса, а тот внезапно обнял ее со спины. Обе его руки легли под ее грудью и прижали к себе.

− Я так и знал, что ты не уснешь, − прошептал он ей на ухо. – Идем, я здесь больше не нужен.

Он поманил ее вглубь комнаты. Она опасалась, что он увлечет ее на кровать, но он обошел ее и толкнул стену, и та внезапно раскрылась, словно дверь, отрывая проход в залитую лунным светом комнату.

Это оказался крытый сад со стеклянным потолком и балконом, открывающим вид на ночной город.

Дверь за ними закрылась и стоны из комнаты перестали их тревожить. Антракс вновь приманил ее к себе и крепко обнял, прижимая так откровенно, что она вновь ощутила честность его желаний, вот только в голове всплывала Мо и слова одной фрейлины ее родины о том, что все мужчины одинаковы.

− Что ты делаешь? – спросила она, понимая, что его рука сползла по ее талии вниз, скользнула по ягодицам и стала быстро перебирать пальцами, поднимая подол юбки.

− Просто хочу узнать, насколько хорошо ты меня поняла, − ответил Антракс.

Она дернулась, но он не позволил ей даже шевельнуться, скользнув рукой меж ее ног.

Она была влажной, обжигающе горячей и раскрытой, словно расцветший бутон, а самое главное, такой желанной, что по его рукам прошла волна слабости, а она тут же вырвалась, поправляя платье.

− Не смей прикасаться ко мне своими грязными руками! – вскрикнула принцесса дрожа.

− Если тебя волнует только это…

Антракс совершенно спокойно подошел к небольшому медному фонтану, изображающего гору,  с вершины которого срывается ручей и тонкой струйкой бежит вниз, разливаясь небольшим прудиком, из которого по резным желобкам разбегались тоненькие линии рек.

Он опустился на колени и Лилайна отчетливо видела, что на его руках и так ничего не было: ни следов крови, ни слизи, когда и как он это сделал, было не ясно, но сейчас он мыл совершенно чистые руки просто в угоду ей.

От этого в сердце что-то кольнуло еще сильнее. Она видела перед собой не варвара, но и не аристократа ее родных земель, это был кто-то другой, отчаянно будораживший ее разум и в то же время заставляющий ненавидеть.

− Можешь не стараться, − сказала она грозно, так, словно пыталась перекричать свои собственные эмоции. – Ты все равно не прикоснешься ко мне.

− Почему? – спросил принц, медленно вставая на ноги и делая к ней шаг. – Ты ведь хочешь, чтобы я прикоснулся.

Он приближался, и от острого головокружения ей на губах снова мерещился привкус мяты. Она была даже не в состоянии заметить его хромоты. Ей хотелось распахнуть объятия и забыться, но вместо этого она отступила.

− Я не хочу быть игрушкой в руках извращенца! – вскрикнула она, желая, чтобы он не приближался.

Он действительно замер, но не ответил.

Ей стоило бы помолчать, но она не могла уже остановиться, чувствуя, как наворачиваются слезы:

− Для тебя все это ничего не значит, ты просто пытаешься доказать всем, что ты нормальный, прикрываешь свою неполноценность и врешь всем и вся, только чтобы не признаваться себе, что ты просто урод, который никому не нужен.

Все это, она буквально выкрикнула ему в лицо. Теперь голова закружилась уже у него. Ему нестерпимо хотелось ответить, да так, чтобы в ее идиотской голове снова возникло желание всадить в свое тело нож и перестать существовать.

− Молодец, − проговорил он холодно и шагнул к другому концу комнаты, на ходу развязывая волосы и опуская рукава.

Лилайна отчаянно понимала, что совершила нечто страшное, ей захотелось догнать его, но она не двинулась с места, наблюдая как оноткрыл дверь, просто толкнул что-то в стене и,тем самым, заставил возникнуть проход прямо в ее комнату.

− Иди спать, − велел он ей совершенно опустошенным голосом и, не дожидаясь, когда она пойдет к двери, направился в сторону балкона.

Он только слышал, как прошлепали ноги по полу и как хлопнула дверца, и только потом снял маску, чтобы подставить лицо холодному ночному ветру.

2. Наследники Эштара (6)

Женщина склонилась над постелью сына, чтобы ласково поцеловать в смуглую щеку. Ее белые локоны соскользнули и упали ему на лицо. Мальчик сразу улыбнулся. Женщину это не удивило, она и так знала, что сын не спит.

− Доброй ночи, Антракс, − пожелала она мальчику, поправляя покрывало на обнаженном плече ребенка.

Летом в Эштаре было тепло, впрочем, и зима здесь не отличалась особым холодом, но Ленкара,  привыкшая к морозам,  часто вглубине души боялась, что ее единственный ребенок замерзнет ночью, как это часто бывало с ее младшей сестрой когда-то давно в далеком Авелоне.

− Доброй ночи, мама, − все же ответил Антракс, не переставая улыбаться.

Ленкара потушила свечу у постели мальчика и забрала ее вместе с книгой, лежавшей рядом.

− Завтра утром вернется отец, и ты наверняка захочешь его встретить, так что прошу тебя − спи.

− Ладно, − протяжно ответил мальчишка.

Ленкара слышала в голосе сына недовольную нотку и потому даже не сомневалась, что он ее слушать не станет, только злиться на него не умела. Более того, королева никогда не понимала, как ее супругу удавалось отчитывать их чадо без малейшего снисхождения в голосе. Она так не могла, и потому взъерошив черные волосы, поцеловала мальчишку в висок.

− Я люблю тебя, − призналась она, выходя.

− Я знаю, − ответил ей детский голос.

Королева не ответила, закрывая дверь. В полной темноте Антракс лежал пару минут, думая о матери. Ленкару любили при дворе, ее полюбили горожане, и даже странно было думать, что она не прожила всю жизнь в Эштаре. Мальчик тоже любил свою мать, но в свои семь уже начинал упрямиться и не признавать привязанностей. Это было не под стать будущему королю Эштара, а в глубине души он не сомневался, что трон будет принадлежать именно ему. Даже дружба со старшим братом не меняла этой убежденности. Мэдин был не плох во всем, и как ни кто другой подходил на роль королевского приближенного, быть может, у него были бы шансы стать королём, но это только если бы не было его – Антракса, превосходящего его во всем с раннего детства.

Сыну королевы все удавалось слишком легко. Он схватывал знания буквально на лету, а техники боя, казалось, всегда были ему известны и он не учил их, а просто вспоминал, осваивая их куда быстрее других. Это отмечали не только наставники, но и сам Эеншард, в то время как сыну наложницы всегда приходилось что-то преодолевать в самом себе, чтобы освоить нечто новое.

Мэдин частенько упрямо повторял одно и тоже без страсти и таланта, встраивая в себя навыки буквально силой.

Разница между ними была так очевидна, что Антракс уже сейчас думал порою о будущем. Тема трона была под запретом по воле отца, более того Эеншард однозначно требовал от сыновей отбросить мысли о преемственности и оставить соперничество.

− Каждый из вас может и делает другого лучше, − говорил правитель сыновьям.

Антракс же понимал его и в тоже время не понимал. Ведь сам Эеншард убил своего старшего брата, чтобы взойти на отцовский престол. И когда его не будет, Антраксу придется убить Мэдина, чтобы занять его место, если конечно к тому времени Мэдин не откажется от своих притязаний на трон и не отступится сам, а он не отступится. По крайней мере, так думал Антракс, неплохо знающий своего потенциального соперника.

В тоже время он любил Мэдина. Его шутки и наигранное величие непременно веселили Антракса, что бы ни случалось. Было в Мэдине свое очарование, и потому Антракс сожалел уже сейчас о том, что там, в будущем, они непременно сразятся в смертельной схватке, и выживет лишь один из них. Но еще больше он был рад тому, что его мать не родила ему брата. Хотя отсутствие детей у королевы всех смущало, но никто не смог бы обвинить короля в холодности к ней. Они любили друг друга, и Антракс хорошо это знал, не раз подсматривая за своими родителями. Секс короля и королевы его не интересовал. Он и вовсе не интересовал его сейчас. О том, что мужчина делает с женщиной, в Эштаре дети узнавали чуть ли не с младенчества, слишком обыденным было это явление. Так и Антракс знал и видел достаточно чтобы не испытывать любопытства, и был еще слишком мал, чтобы реагировать сознанием или телом. Секс для него был ритуалом взрослых, который ему только предстояло понять, а пока он просто принимал его. Не понимая только одного, как за годы страсти, после всех ночей проведенных вместе, его родители так и не явили миру еще одного ребенка.

Когда-то он прямо спросил у мамы, почему у них с отцом нет других детей, и строгая, но ласковая к нему мать призналась, что его рождение далось ей очень тяжело, и она была бы рада подарить его отцу сына или дочь, но пока не получалось.

Все выходило прямо как в легенде, его отец дал матери семя, и она родила единственного ребенка, отражающего всю силу своего отца.

Только этот факт Антракса скорее беспокоил, чем радовал, слишком страстно тут относились к древним легендам и традициям, возвышая их над всем остальным.

Так размышляя, он тихо сполз с кровати на пол, вытягивая из-под подушки другую книгу. На полу за комодом у него была спрятана еще одна свеча. Он зажег ее и поставил так, чтобы она освещала маленькую нишу между комодом и кроватью, в которой он уложил книгу, а сам улегся на пол, чтобы почитать. Книги и свечи он всегда прятал в разные места и знал, что мама не станет его ругать, да и отец не будет отчитывать за бессонную ночь, только если днем из-за сонливости он совершит ошибку, ему достанется за саму ошибку, а не за чтение книг на полу среди ночи. Конечно, он понимал, почему мама хотела, чтобы он нормально спал, но ночью спать ему никогда не хотелось.

− Ты живешь по часам Авелона, − смеялась королева, на родине которой занимался рассвет, когда в Эштаре был уже полдень.

Антракс на это недовольно фыркал, но не спорил.

Теперь же он быстро бегал глазами по книге с историей Авелона, немного смущаясь своего интереса к другим странам, даже стыдясь его и стараясь скрыть, хоть и понимал, что его родители все видят и все знают, и даже мать, отбирая книгу ночью или поздним вечером, всегда возвращала ее утром, какой бы странной эта книга не была: о горах, которых тут не было, о снегах, о диких чудовищах океана, о богах легендарных каменных людей за Белым морем. Никто даже не спрашивал, зачем ему все это, один только Мэдин утверждал, что настоящий Эштарец должен искать силу и знания в традициях предков и мудрости Бога Войны, а не в глазах чужаков. Что бы он сказал об этих книгах, Антракс не знал, и знать не хотел, избегая ссор.

Он читал бы до самого утра, если бы в тишине северного крыла не услышал странный шум. Кто-то быстро прошел по коридору. Послышались голоса в комнате матери.

Антракс улыбнулся, задувая свечу.

«Утром вернется, да?» − с усмешкой подумал он, беззвучно выходя из комнаты.

Да, он любил подглядывать за своими родителями, улавливая как менялись они оба: как строгая Ленкара смущенно улыбалась, опуская глаза, но сжимала в руках большую сильную руку Эеншарда, а строгий суровый король частенько грубый и беспощадный, вдруг оказывался ласковым и мягким, нашептывая на ухо жене слова о ее красоте. Его бас даже шепотом в ночи казался громом, и потому Ленкара смущалась еще больше и все оглядывалась и просила не так громко говорить. Она догадывалась, что сын порой следит за ними в угоду своей любознательности, а Эеншард и вовсе это знал. У него с сыном был уговор, довольно конкретный.

− Поймаю − высеку, − пообещал он наследнику, но так до сих пор и не поймал, частенько создавая ложные маневры.

Это была своего рода игра, быть в курсе и не попасться. Вот и сейчас Антракс был уверен, что отец вернулся раньше, чтобы скрыть трогательный момент встречи с любимой женой, чтобы даже сын не знал, как он преклоняет перед женщиной колени и целует ее руки, только чтобы она нежно улыбнулась. Конечно, все заканчивалось страстью на супружеском ложе, но прежде происходило столько всего удивительного для Эштара, что маленький принц не мог отказать себе в удовольствии видеть счастье отца и матери.

Тихо выскользнув в коридор, он приблизился к двери материнской комнаты.

− Я не покину Эштар!  − уверенно заявила королева Ленкар. – Вы правда думаете, что я поверю, что вот это вот воля Эеншарда? Если бы он хотел мне что-то сообщить, написал бы это своей рукой, а не рукой секретаря!

Послышался звук рвущейся бумаги.

− Пойдите вон, наследник Шадов.

− Женщина не имеет права мне приказывать!

− А я не женщина, я ваша королева!

Что-то щелкнуло. Едва различимый звук, подобие свиста, разрушил тишину и завершился хрустом. Знакомым Антраксу хрустом живого тела.

Принц резко открыл дверь, толкнув ее на себя и с ужасом осознал, что мужчина уже успел вонзить нож в грудь его матери.

− Чертов мальчишка! Ты же сказал, что он спит! − вскрикнул кто-то еще.

Бледная Ленкара прошептала одними лишь губами, без единого звука: «беги», и Антракс понял ее, интуитивно понимая две вещи. Первое: ей уже нельзя помочь. Второе: отец должен узнать имена предателей.

Он быстро осмотрелся. Обоих мужчин в комнате он знал. Мерид Шад и Оэкар Шад, дядя и дед его сводного брата были здесь, и этот факт задел принца еще больше. Он рванул с места, выскакивая обратно в коридор, видя в пляске тени как взмывает в воздух нож и вновь вонзается в грудь женщины, которая так крепко вцепилась в своего убийцу, что тот рычал, пытаясь вырваться.

− Лови мальчишку, − взвизгнул он отчаянно, приказывая кому-то еще.

Перед Антраксом внезапно возник стражник, который явно собирался схватить его. Даже отцовской страже, видимо, верить больше нельзя.

Мальчик метнулся обратно, проскочил мимо другого стражника и выскочил в большой зал. Здесь со второго этажа можно было быстро спрыгнуть вниз на первый и выскочить через большое окно в сад, а там ему, ребенку, спрятаться до утра не составило бы труда. Он успел добежать до резных перил, даже практически запрыгнул на них, но в этот миг сильная рука грубо поймала его за волосы и потянула на себя.

− А я хотел сохранить тебе жизнь, − проговорил Оэкар, стоявший рядом с сыном, который поймал принца. − Перевезти тебя через моря и продать в рабство, и никто никогда не вспомнил бы о твоем существовании.

Антракс дернулся, пнул Мерида и до боли впился пальцами в руку мужчины, царапая ее в кровь.

Мерид выругался и без малейшего сомнения ударив мальчика по голове бросил вниз на каменные плиты первого этажа, не оставляя и шанса на удачное падение.

Только теперь семилетний мальчишка ощутил страх и физическую боль. Только теперь он понял, что мать его мертва, отец был предан, а он сам летел вниз, глядя на того, кто лишил его мать жизни.

Стиснув зубы, он попытался повернуться и рухнул на правый бок.

Он и сам не понял, ударился он коленом или бедром, но упав на пол, почувствовал, как ногу пронзила острая боль, от которой навернулись слезы. Дернувшись, он понял, что не сможет встать, но не желая сдаваться попытался хотя бы доползти до окна.

От боли он не слышал, о чем говорили мужчины и почему смеялись, зато лязг порванной цепи он не мог не заметить и с ужасом понял, что на него падает лампа, сорвавшись с петель.

«Это конец» − подумал, все равно стараясь откатиться в сторону.

Перевернувшись дважды, он ощутил удар и жар раскаленного масла. От боли пытался закричать, но голоса не было, только противный запах горящего мяса, странные обрывки мыслей в угасающем сознании и чей-то довольный смех под треск огня…

− Антракс, наглая ты морда, проснись уже! − закричала Лен-Фень, разгоняя сон.

Он открыл глаза, с радостью понимая, что все это давно в прошлом.

− Сначала являешься ко мне средь ночи, а теперь еще и буди тебя! − ворчала женщина. − Выметайся из моей постели!

Антракс встал. У него кружилась голова и потому пришлось помедлить. Лен-Фень заметив это, сдернула с него простынь.

− Все плохо, − заключила она. − Тебе нельзя сегодня на суд. И вообще есть.

− Конечно. Не дождешься, − ответил Антракс, резко вставая на ноги.

Его сразу повело в сторону, а Лен-Фень покачала головой, но спорить не стала, видя, как сделав два шага, принц потянулся к кувшину с зеленоватой жидкостью.

− Я могу выступить на суде и...

− Разжалобим совет?  − иронично спросил принц. – Отличный план!

Лен-Фень стала в позу, фыркнула и заявила:

− До суда три часа! Приведи себя в порядок и, раздери тебя шакал, не ешь у себя дома!

Антракс усмехнулся.

− Нет, я не должен выдать, что знаю их план. Пока они верят в его силу, я на шаг впереди, − спокойно сказал Антракс.

− Скорми еду той псине!

− Я подумаю... И пожалуйста, будь рядом, никто кроме тебя не знает всего, что я сюда намешал, − попросил принц, показывая пустой кувшин.

− Какой у тебя план? − уточнила женщина терпеливо.

− Никакого. Если что, у меня есть Лила.

− Ты точно свихнулся с этой девчонкой!

Лен-Фень сбила пустой кувшин с маленького столика и спешно вышла, нервно хлопнув дверью, но Антракс знал, что под дверью суда она будет сидеть столько, сколько потребуется.