Текст книги "Наихудший сценарий (СИ)"
Автор книги: Александр Машошин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Ну.
– А ты видал когда-нибудь, чтобы искросиловой резак к чему-то подносишь, а жало так вот расплывается? Вот Лимпан тоже впервые увидел.
– Брехня всё это, Стази, а ты веришь! Спросил бы, что курил твой Лимпан перед абордажем. Он, по твоим словам, и корпус прорезать не смог. Резак у него дурил, вот что я тебе скажу!
– А я скажу другое. Лимпан нашёл ещё один лаз, в носу. И даже открыл. Да наткнулся на поле. Странное поле, газ сквозь него проходит, и не видно его, а пощупаешь, пальцы как в ртуть погружаются. Их штурман поднатужился, руку до запястья засунул, а дальше всё. Вытолкнуло обратно.
– Ну, это уж ни в какие ворота не лезет! Так действует крепостной дефлекторный щит, но для него генератор нужен размером с ту самую "Мглу"! Врать вы горазды, вот что я тебе скажу.
Я сидел, затаив дыхание. Нет, неизвестный приятель дуроса не лгал, всё сходилось. Пираты попали к нам на нижнюю палубу, извлекли груз, но не смогли пройти ни в машину, ни в рубку, хотя лаз, точно, открыли и выпустили воздух из рубочного зала. Самое странное заключалось в том, что у нас нет генераторов силовой стенки внутри корабля, кроме одного места – подиума. Непонятно всё это. Ну, во всяком случае, теперь мы знаем имя вора, его зовут Лимпан. Кстати, эту фамилию я уже слышал когда-то, но не мог точно вспомнить, где. Ладно, сейчас придут ребята, и мы с этим дуросом поговорим обстоятельно.
И тут я допустил ошибку: слишком надолго задержал взгляд на "недопанке". Тот покосился в мою сторону, и глаза наши встретились. Человек нахмурился. А затем с ним произошло неприятное преображение – из спокойно и иронично рассуждающего собеседника он превратился во взбешённого гопника.
– Ты!! Чего уставился?? – взвизгнул он, словно Зед из "Полицейской академии". – Стази! Он нас подслушивал! Это шпион!!
Дурос, набычившись, повернул ко мне голову с красными глазами без зрачков.
– Бросьте вы, парни! – миролюбиво сказал я. – Я и не слышал-то ничего, отдельные слова.
– Чего ж тогда ушки так навострил? – не желал успокаиваться недопанк. – А ну, пойдём на улицу, побазарим.
– Не вопрос, – сказал я. – Вот доем и сразу пойду.
Недопанк и дурос встали и направились к выходу. Я особо не волновался на их счёт. Допустим, Корки придёт на встречу один, тогда нас будет двое на двое, тем более, что дурос, скорее всего, хорошо стреляет, как все они, но в драке накоротке не очень опасен, слишком долговязый и худосочный. А если мандалоров будет двое или трое, напасть на нас вообще не рискнут… Однако, успокаиваться я поторопился. Недопанк, идя по центральному проходу, пощёлкал пальцами, и из-за столика неспешно поднялись ещё двое. Лысый, как колено, здоровяк со сломанным носом относился к человеческому виду и на Земле мог бы сойти за профессионального боксёра, второй, коренастый, был отчасти похож на виквая, только с дополнительными шипами на роже и ноздрями как у гориллы. Итого, четверо. Вот это действительно хреново. Надо тянуть время, ждать Корки и ребят.
Увы, этого-то, как раз, мне сделать и не позволили. Не успел я сделать и пары глотков кафа, как ко мне приблизился кабатчик-сниввиан.
– Господин, я бы просил Вас покинуть наше заведение, – почти ласковым тоном произнёс он. – С Вашей стороны весьма невежливо заставлять ждать уважаемых в нашем городе существ. Нет-нет, денег не надо, всё за счёт заведения. Прошу Вас, проследуйте к двери…
Дело приобрело явственный запах керосина. Уж от кого, а от представителя этой расы я подобной подлянки не ожидал. Сниввиане, хоть и некрасивы с человеческой точки зрения, поскольку выглядят чистой воды карикатурой на нас, обычно отличаются интеллигентностью и высокой культурой. Ну, знать, в семье не без урода. Я встал. Хоть как-то стараясь сохранить лицо, сказал:
– Я ещё загляну к Вам, любезный. И тогда сразу рассчитаюсь за всё.
– Вы сначала загляните, а потом рассчитаетесь, – таким же елейным голосом произнёс кабатчик.
Медленно я подошёл к выходу. Недопанк маячил на улице в шести-семи шагах от двери. Бластер его оставался пока в кобуре, но положение кисти правой руки заставляло предположить, что в ней зажато нечто острое, скрытое пока за рукавом куртки. Увидев, что я притормозил, он сказал с подначкой:
– Ну, что мнёшься? Струсил, слабак? Мужской разговор вызывает дрожь в коленках?
Я мысленно послал его в задницу, сейчас не до него, надо сообразить, где могут располагаться остальные. Очевидно, стоят по обе стороны двери, на их счастье, она не распашная, а раздвижная. Ждут момента схватить или треснуть сзади чем-нибудь тяжёлым. Да, точно, ухо уловило, как сопит тот, что справа, сломанный нос мешал ему дышать тихо. Ну, что же, придётся драться насмерть, убивать, не то убьют меня. Незаметно двумя пальцами я вытянул меч из пенала. Пожалуй, обратный хват, как любит работать Осока, сейчас предпочтительнее – дистанция-то невелика.
– Молись, урод! – громко и максимально истерично выкрикнул я, бросаясь в атаку. Вернее, делая вид, потому что знал: два ублюдка за дверью ждут именно этого. Сместился вправо, пригнулся, кнопку – мизинцем, и вскинул руку, подставляя полосу синего огня под летящую сверху руку с зажатым в ней "тупым твёрдым". Чёрт, отрубленная дубинка, падая, всё же зацепила меня по плечу! Разворот, повернуть рукоять перпендикулярно, и чужака – поперек живота, вместе с клонской кирасой времён войны. Считая "боксёра" по-прежнему представляющим угрозу, я отскочил в сторону, но он больше не помышлял об атаке, с каким-то детским удивлением глядя на отрубленную по запястье правую руку. Кисть, всё ещё сжимая дубинку, валялась на одной из ступеней крылечка. Жалеть подранка было некогда. Сменив хват на прямой, я ткнул его в сердце. Развернулся к недопанку, одновременно услышав металлическое звяканье на мостовой. Отбросив в сторону приличных размеров вибронож, забияка лапал кобуру бластера. Хреново. Не допрыгну, выстрелит раньше. Укрыться тоже было негде.
И тут в голову пришла спокойная, словно бы чужая мысль. Спасёт меня только блеф, наглый и беспардонный. Я дважды резко взмахнул мечом, порождая характерный звук, и ледяным тоном спросил задиру:
– Хочешь умыться собственной плазмой?
Рука недопанка замерла.
– Бежим, идиот! – закричал дурос, он, оказывается, всё это время наблюдал за схваткой из-за толстого фонарного столба. После чего сам подал пример, бросившись прочь по улице. Недопанк с завидной прытью метнулся следом. Прямо на вышедшую из-за угла парочку – мужчину в длинном пальто и девушку в чёрной блестящей пелерине поверх брючного костюма.
– Хватай дуроса!! – заорал я. Персонально для девушки. Сони отреагировала моментально. Подножка, прыжок, и она сидит на поверженном противнике, блокируя руки. А вот недопанк, извернувшись, сумел избежать захвата Корки, поскользнулся, замахал руками, удерживая равновесие, и, будто бегун с низкого старта, побежал дальше.
– Второго не упусти! – выкрикнул я на базик. – Он видел клинок!
Корки бросился вдогонку. Недопанк метнулся в сторону, туда, где располагался переход в соседнее, перпендикулярное здание. Бластер возник в руках Корки как бы из воздуха. Сдвоенный выстрел – и мандалор уже неторопливо, с характерной ленцой профессионала, отогнул полу пальто и вложил оружие в кобуру.
Я наклонился над дуросом. Чёрт! Изо рта у него шла кровь, потомок ящеров хрипел.
– Ты слишком сильно его приложила! – воскликнул я.
– Нет, – возразила Сони, – я осторожно.
Корки опустился на одно колено, посмотрел, констатировал:
– Откусил себе язык. Видно, очень боялся, что допросим.
Глаза дуроса подёрнулись туманом, он дважды коротко выдохнул, дёрнув головой – засмеялся, что ли? – подавился последним кашлем и затих.
– Уходим, – распорядился я. – Быстрее.
– Идите, – кивнула Сони. – Я понаблюдаю, меня не заподозрят.
Она быстро сняла накидку и вывернула наружу другой, белоснежной стороной, двумя движениями спрятала под штанины голенища мандалорских сапог. Да, в таком виде обычная солдатня вряд ли решит, что она в чём-то может быть замешана. Максимум, опросят в качестве свидетеля, и то, скорее, с целью познакомиться. Безопасников, конечно, смазливой внешностью не проведёшь, но их в таком крохотном подразделении от силы пара человек, и то не самые лучшие.
– Наследил я, – огорчённо сказал я Корки, петляя вместе с ним между лачугами дома-посёлка. – Сейчас тут такой хай поднимется… Весь гарнизон на уши встанет.
– Не факт, – возразил мандалор. – Ты меч прямо в зале включил?
– Нет, на крыльце, когда меня оглушить попытались.
– Тогда, свидетелей минимум, и не обязательно они захотят тебя заложить. Кстати. Почему не отсиделся внутри до нашего прихода?
– Кабатчик выставил.
– Вот дианога помойная! Ладно, стрилл с ним, рано или поздно свои прирежут.
– Надеюсь. Сюда! – я открыл толстую гермодверь, и мы выскользнули в быстро темнеющую после заката морозную белизну Ръен Вара.
5. Тень Света
Отбросив конспирацию – хуже того, что произошло, могла быть только пресловутая будёновка и белый конь у ворот Имперской канцелярии – я привёл Корки прямо на «Амидалу». Там и безопаснее, и взлететь можно моментально.
– Итак, предыдущие обязательства выполнены? – спросил я, усевшись напротив него на диване рубки.
– С лихвой, – подтвердил он. – Там такое всплыло… В общем, пусть думают те, у кого головы большие. Теперь к нашим задачам. Что нужно делать в данный момент?
– Теперь не знаю, – развёл руками я. – Всё зависит от того, насколько сильно колыхнёт ситуацию мой прокол.
– По Вашей оценке, можно обратиться к Ней, с тем, чтобы уладить ситуацию?
– Думаю, можно. Но нежелательно.
– Понимаю.
– И, вот что, давай уж на "ты", так проще.
– Договорились, – он включил комлинк, спросил: – Сони, ме'ваар?
– Ятэй. Тихо, как на кладбище, – отозвалась та. – Подожду ещё немного и возвращаюсь.
– Вот такие простые нравы на этой планете, – усмехнулся Корки. – Драка, трупы… происшествий нет.
– Отлично. В таком случае, спокойно работаем. Нужно провести разведку. Установите, что здесь произошло такого, что потребовалось присутствие Руки Лорда.
– Сделаем.
– А в перспективе нам нужно будет забрать и развернуть кое-какое оборудование, в дальнейшем оно поможет нам прокормиться.
– Каким образом?
Я стал объяснять. Корки внимательно выслушал, а затем предложил идею: откачку топлива с "самогонных аппаратов" поручить надёжному подрядчику. Дабы не отвлекаться на это самим.
– Тогда и продажу тоже, – сказал я.
– С продажей проще, торгаши не будут знать, откуда энергоноситель. На танкере ненадёжных быть не должно.
– Согласен. Иначе только мы и видели свои установки. И свою монополию на эту технологию.
– Монополию сохранить проще. Подрывные заряды на демонтаж, – улыбнулся Корки.
– Кстати, да. Но это на крайний случай, установки-то придётся заказывать заново. Подумай, кого можно нанять, я тоже поищу по своим каналам.
– Тогда – до связи?
– Рэйт, – блеснул я знанием мандалорского этикета.
После ухода Корки я подробно пересказал Падме всё, что услышал от покойничка-дуроса.
– Думаешь, это не байки? – усомнилась она.
– Во всяком случае, это очень складно объясняет, почему они не добрались ни до жилой зоны, ни до машинного отделения. А также вакуум в рубке и то, что тут ничего не пропало.
– Но тот бандит был прав, я не способна создать такое мощное поле, у меня вообще нет внутренних генераторов, ты же знаешь. И Силой я не владею.
– Сознательно – нет…
– А в противном случае – только предполагать, что вмешалась сама Дочь. Хотя… Интересно. Я сейчас вдруг поняла, что могу точно сказать, как она выглядела. Хотя, естественно, её не знала.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. – Покажи? На себе.
– С лёгкостью!
Она поднялась с дивана, по её изображению прошла рябь, и Падме превратилась в очень высокую, худую, как звезда модных показов, женщину с невероятно пышными волосами цвета весенней зелени, миндалевидными зелёными глазами и очень правильными, но какими-то немного "холодными" чертами лица.
– Красиво, – одобрил я. – Даже, я бы сказал, идеально красиво.
– Так и должно быть, – сказала она. Тембр голоса у неё тоже изменился, стал ниже, глубже, каким-то объёмным, что ли.
Не удержавшись, я потрогал её волосы. В зелёных глазах мелькнуло удивлённое выражение, затем Падме-Дочь засмеялась:
– Ох… Получилось даже слишком хорошо! Сказать, о чём я подумала? "Раньше я не любила, когда ко мне прикасаются простые смертные".
– Занятно. Есть идея: останься такой на некоторое время. Вдруг что-нибудь интересное вспомнишь?
– Да, давай попробуем. Хватит, хватит любоваться, раскладывай стол, я тебя накормлю.
С нескрываемым интересом я наблюдал за тем, как моя сестрица в новом теле накрывает на стол. Все её движения, жесты стали немного другими, а походка по плавности не уступала самым грациозным из твилек.
– Странно себя чувствую, – призналась она. – Постоянно приходится с собой бороться.
– Почему? А-а, из-за того, что заставляешь её, Высшее Существо, заниматься "чёрной работой"?
– Да, только не "её", а себя, такое ощущение. Садись есть.
– Спасибо.
Падме сделала поверхность одной из видеостен зеркальной, посмотрелась в неё, поправила сверкающее украшение в виде полусферы, закрывающее ухо, словно у твилеки, сказала:
– Смотри-ка, я и не заметила, что сделала себе такое. Помнишь, я носила похожие розетки из сетки и прятала под них волосы?
– Да, конечно, помню, – кивнул я, я действительно видел её с такой причёской в нашем совместном сне. И спросил, как бы между прочим: – Так, всё же, что произошло, когда они полезли в рубку?
– Я почувствовала вторжение и рефлекторно поставила блок Силой, – произнесла Падме, продолжая прихорашиваться. И вдруг остолбенела, осознав, что говорит. Медленно повернулась ко мне, глаза у неё были распахнуты настежь: – Это что, это я только что сказала??
– Да, ты.
– Но я не умею обращаться с Силой!
– Получается, умеешь. Рефлекторно, – улыбнулся я.
– На будущее я бы не стала на это так уж рассчитывать.
– Конечно, нет. На Силу надейся, а эопи привязывай, как здесь выражаются. Но спасла нас, получается, именно ты.
– Выходит, что так, – она уселась напротив меня, подперев голову руками.
– Удивительная у тебя внешность, – сказал я, неторопливо расправляясь с ужином. – Вроде бы, красота невероятная, и глаза добрые, а есть что-то такое, что держит на расстоянии.
– Даже зная, что я твоя сестра? – она шевельнула тонкими бровями.
– Сейчас ты не совсем она.
– Да, ты прав. Сейчас я немного высокомерна и заносчива, но… это мне не очень нравится, поэтому постепенно проходит.
– Снова внутренняя борьба?
– Скорее, уговоры.
– Главное, не доуговариваться до шизофрении.
– Не волнуйся, – она накрыла мою ладонь своей. – Я не разговариваю сама с собой, просто позволяю одним эмоциям существовать, а другие сглаживаю. Ах… – тихонько вскрикнув, Падме вдруг быстро отдёрнула руку и зачем-то внимательно посмотрела на моё запястье.
– Что такое?
– Военный лэндспидер. Проехал рядом с нашей стоянкой.
– Проехал и проехал. Зачем так волноваться? – удивился я.
– Я не оттого. Просто стала подключаться к системам корабля, чтобы развернуть сенсоры, и вдруг показалось, что превращаюсь в грифона. Осока тебе рассказывала, наверное, что я это умела? Побоялась тебя оцарапать когтями. Знаешь, пожалуй, хватит экспериментов! – Падме, будто сменив кадр, вернула себе нормальную внешность, осталась только причёска, украшенная полосками-лентами из золота и золотые полусферы поверх ушей.
– И всё? Ты – снова ты?
– Вернее сказать, я – только я. А не девушка-грифон с Мортиса.
– Кстати, по поводу грифона… Я бы на тебе с удовольствием полетал, – улыбнулся я.
– Что? – фальшиво возмутилась Падме. – Ты и так три года на мне ездишь!
– Езжу я на корабле, а вы с ним не одно и то же, – резонно возразил я. – Недавние события это доказали.
Словно в ответ на мои слова, свет в гостиной дважды мигнул. Я подозрительно посмотрел на кузину. Выражение её лица было непроницаемым.
– Это ты? – спросил я.
– Я, я, – расхохоталась она.
– Как маленькая, честное слово.
– Что, испугался?
– Удивился, – поправил я. – Чего мне пугаться, я доверяю и тебе, и кораблю.
– А Осоке? Этой Осоке? – стала вдруг серьёзной моя сестрица.
Я вздохнул:
– Спроси чего полегче.
Следующим утром мы занялись тем, что накануне обсуждали с Корки – поиском надёжных людей, которым можно было бы поручить доение наших энергостанций и сдачу топлива розничным торговцам. Так как мы были не простым, а штабным кораблём, в компьютерах "Амидалы" хранилась полная кадровая база данных компании. Все командиры кораблей, пилоты, инженеры. Имея столь исчерпывающие данные, нетрудно было запросить сведения о них в Голонете. К тому же, многие капитаны и пилоты были участниками значимых исторических событий, и их биографии имелись в виртуальной Библиотеке Храма, аккуратно пополняемые автоматическим поисковиком. Именно их, бывалых, мы с Падме проверяли в первую очередь. Затем взялись за остальных. Увы, самых известных и нанимали охотно, предлагая роскошные условия. За время, прошедшее с момента смены власти на станции "Румелия", большинство народа успело устроиться либо в компании, либо к местным администрациям секторов и систем. Перекупить их вряд ли удастся, корпорации платят очень хорошо, регионалы – просто хорошо. Кое-кто работал в подозрительных организациях, Библиотека услужливо подсказывала, что одни из них – прикрытие оргпреступности, другие связаны с реблами. Эти тоже не годились. Попробовать стоило, разве что, с теми, кто предпочёл остаться независимым и промышлял частными перевозками. По имперской терминологии это подпадало под определение "контрабанда", непонятно почему: по мне, так это было равноценно признанию, что Империя не едина, а внутри неё существуют некие самостийные правительства, ей неподконтрольные. Падме предложила повнимательнее приглядеться к четырём капитанам, имевшим собственные корабли и стабильный состав экипажа. Троих я знал лично, четвёртого в прошлой жизни нашли Вао, а их рекомендация для меня тоже имела немалый вес.
Перед обедом на борт поднялась Сони. В своей белоснежной накидке с капюшоном, длинных перчатках серо-стального цвета и брюках с пижонскими клешами она ничем не напоминала мандалорианку и, лишь когда накидку сняла, образ сразу изменила бескаровая кираса, надетая поверх куртки с укороченными рукавами. Сони с ходу спросила, куда можно подключить накопитель, благодарно кивнула, приняв от меня керамическую чашку с горячим кафом – на дворе не Африка, всё-таки – и принялась рассказывать, что удалось выяснить ей и остальным за полдня. Оказалось, что две недели назад в Цитадели произошла диверсия. Взрывом перебили один из энерговодов, одновременно грамотно закоротили другой, отчего, теоретически, могла взорваться энергостанция, но сработала защита, и лишь выгорели выходные преобразователи. Виновных отыскали быстро, ими оказалась ячейка Сопротивления из пяти человек. Сони удалось добыть их портреты и кое-что из данных имперского следствия. В данный момент Рука Вейдера госпожа Тано проверяла данные военных дознавателей и пыталась добыть у обвиняемых дополнительные сведения об их связях. Тонкость состояла в том, что старшему из повстанцев едва исполнилось шестнадцать лет. Четыре мальчика и девочка. Надо сказать, я давно не питал иллюзий типа "онижедети", знал: подростки бывают куда более жестокими, чем взрослые садисты и маньяки. Особенно фанатики с хорошо промытыми мозгами. Но дальнейшая информация мне откровенно не понравилась.
– Один из мальчишек местный, – продолжала доклад Сони. – Мать его работала техником в складском комплексе базы, вот на неё объективка.
– Уволена? – спросил я.
– Казнена по приказу коменданта.
– Хм. То есть, тоже была замешана?
– Нет, не похоже. Амис подпоил одного сержанта после дежурства, по словам того, история была премерзкая. Поскольку причастность госпожи Брейтс имперцам доказать не удалось, комендант пришил ей неповиновение прямому начальнику.
– Доблестная имперская армия… – как ругательство, произнёс я.
– Ага, она самая. Был бы человек, а статья найдётся.
Ещё мандалоры выяснили, что господин комендант прилюдно пообещал выставить тела казнённых подростков на всеобщее обозрение. Что-то это мне очень напомнило. Не столь важно, официальная то политика или инициатива отдельного ублюдка. Раз допускается, значит, с этим согласны на самом верху.
– В общем, ясно, – сказал я. – Отлично поработали. Переключайтесь на поиск подрядчиков. Кстати, посмотрите, нет ли чего по вашим каналам вот на эти четыре корабля и их экипажи.
– Поняла. Наблюдение за Цитаделью не снимать? Я залезла в их систему видеоконтроля…
– Молодец! Продолжай, только не спались.
– Есть не спалиться. Кстати, в тот кабак я подсунула химическую зажигалку, – подмигнула она. – Ползала выгорело.
– Это уже перебор. Но ладно, владельцу будет урок.
Размышляя над полученной информацией, я задался вопросом: а какие, собственно, полномочия имеют "руки", "глаза", и другие автономные "части тела" двух ситов? В Голонете об этом говорилось как-то неопределённо, такое впечатление, что Сообщество само толком ничего не знает. Я полез в Блуждающую Библиотеку и получил парадоксальный ответ. Вестники могли всё… и ничего. Их права ограничивались тем, что поручил им шеф, ни шагу дальше. Если джедаи во время войны были генералами, и даже падаваны являлись старшими по отношению к клонам-солдатам и экипажам кораблей, имперские аколиты сами по себе – ноль. Местные власти и военные были обязаны лишь предоставлять им связь и транспорт по первому требованию, остальное – "в рамках предписания", не более. Другими словами, Осока, например, не могла расследовать обоснованность казни матери подозреваемого, раз обвинение не имеет отношения к теракту.
– Полагаешь, она захотела бы в этом копаться? – усомнилась Падме, когда я озвучил ей эту мысль. – С точки зрения имперцев, вполне логично. Человек, возможно, замешан, а доказательств нет, значит, нужно избавиться от него под любым доступным предлогом. Выполоть заразу с корнем.
– Или шантажировать парня, заставить дать показания. Он не заговорил, мать казнили.
– На самом деле, скорее всего, так и было. Я-то тебе озвучиваю оправдания правоверных сторонников "твёрдой руки".
– Твёрдая рука не обязательно беззаконие. Как и демократия не обязательно бардак.
– Надеюсь, Осока это понимает, – вздохнула Падме, по лицу её было видно, что она в этом далеко не уверена.
Казнь пятерых диверсантов состоялась вечером того же дня, как раз в тот момент, когда я занимался проверкой только что подключённых манипуляторов. Сообщил мне об этом Корки, через комлинк. Он говорил, и губы его кривились от отвращения:
– Представляешь, что придумал этот урод в фуражке? Вморозил их в лёд живьём! А ледяные блоки приказал выставить у входа в Цитадель.
– Она присутствовала? – спросил я.
– Да.
– И очень пристально смотрела на коменданта, – включилась в разговор Сони. – У меня было чувство, что вот сейчас достанет меч, прирежет это животное и остановит изуверство.
– Однако же, не остановила, – вздохнул я. – Всё, идёт, до связи!
На Осоку было больно смотреть. Под глазами её появились чёрные мешки, она вся ссутулилась, ноги переставляла так, будто на каждой привязана пудовая гиря. Она вышла из кабины турболифта, проходя через дверь гостиной, тяжело оперлась на косяк, с размаху плюхнулась на диванчик.
– Тебя отвлечь или не трогать? – осторожно спросил я.
– Спасибо за заботу. Лучше не трогай. Я сейчас кидаться могу, – сказала она.
Я кивнул. Какое-то время мы сидели молча, тишина казалась вязкой и давящей. Глядя на тогруту, я думал о том, что сейчас она, должно быть, проклинает себя за то, что осталась "в контексте" и не остановила изуверскую забаву коменданта. И вдруг в голову мне пришла интересная идея. Я спросил небрежным тоном:
– Скажи, в имперской армии принято, чтобы офицеры проходили обследование у психиатра?
Осока внимательно посмотрела мне в глаза:
– Ты, всё же, полюбопытствовал…
– О чём ты? – я сделал самое невинное лицо, какое умел. – Я просто спрашиваю, как часто офицеры обязаны проходить медосмотр, и включает ли он осмотр у психиатра.
– Ладно. В таком случае, просто отвечаю, – губы её тронула сардоническая улыбка. – Термина "психиатр" в армии нет, есть военные психотерапевты, они осматривают персонал после участия в боевых действиях и по запросу командования. Любопытство удовлетворено?
– Вполне.
– Превосходно, – она улыбнулась уже по-настоящему. – Но, всё равно, ты – гений, Алекс! Позволь отправить сообщение с твоей станции?
– Милости прошу.
Она почти что бегом спустилась с подиума, уселась за пульт связи и систем наблюдения.
"Пишет запрос о проведении психотерапевтической проверки майора Подуцеду в связи с неадекватным поведением на службе!" – сообщила мне Падме на экран-пульте, добавив штампик «губной помадой», заменявший у неё в текстовых сообщениях смех.
"Замечательно", – набрал я на голографической клавиатуре.
"А теперь – краткий доклад своему хозяину…"
"Запиши, потом прочту".
– Всё, ждём ответа, – Осока возвратилась на подиум. – А комендант пройдёт проверку. Вернее, не пройдёт. Такие, как он, позорят репутацию Империи!
Я хотел съехидничать, что рыба тухнет с головы, и про консерваторию, где надо что-то менять, но вовремя сообразил, что сейчас это не вполне уместно, только разозлит её, и спросил просто:
– Полегче немного?
– Совсем немного, – ответила она. – Хорошо, что наказали, но всё равно омерзительно. Имперский офицер опустился до такого!
– Ротация, – неожиданно для самого себя посоветовал я.
– Чего?
– Менять их надо, вот чего. От долгого сидения на одном месте либо заводят "друзей" и начинают принимать подношения, либо, как этот Подуцеду, от безделья съезжают по фазе. У вас, насколько мне известно, этого не понимают… как и у меня дома. Хоть ты скажи своему повелителю, что ли.
– Странно, – покачала головой Осока. – Мне казалось, ты настолько не любишь Империю, что тебе чем хуже у нас, тем лучше.
– Так может рассуждать только последний циник. Которому всё равно, сколько из-за этого "хуже" погибнет людей, лишь бы свалить власть.
– Увы, большинство мятежников считают именно так.
– Ты забыла, что я не ребл и никогда не был, – нечаянно в рифму заметил я. В другой ситуации я бы возмутился, что она ставит меня на одну доску со всякими, однако, понимая, в каком состоянии сейчас Осока, решил не заострять. Да она и сама поняла, сказала:
– Ты прав, извини.
Прошло несколько минут. Потом по паутине Голонета поступил ответ. Осока его читала внизу и не видела, как Падме передала мне содержание:
"Приказано к заданному сроку прибыть в систему Ламуир, Тапанский сектор. Времени на это… 6 суток и 9 часов с минутами".
"А лёту?" – отстучал я.
"По экономной – 2 суток 16 часов, расход 6720. По кратчайшей – экономим 8 часов, но расход 12630".
Я кивнул, прекрасно понимая, что кроется за её выкладками. По кратчайшему пути вместо двух коррекций потребуется целых пять, отсюда и лишние тонны энергоносителя.
"Посмотрим, что скажет нам", – написала Падме. И тут же погасила текст, так как Осока обернулась к подиуму.
– Алекс, – сказала тогрута, – меня посылают в сектор Тапани, поможешь добраться?
– Конечно, куда скажешь, – ответил я.
– Топливо, как обычно, с меня. Да, за счёт скорости "Амидалы" у нас может образоваться сколько-то свободного времени.
– А вот это просто замечательно! – воскликнул я. В голове у меня уже зрел план. Первоначально я хотел отправить более медленный "Ревнитель" за преобразователями на Лантиллис, он ближе, а сам заскочить на Батаев за зеркалами и встретиться с ними в какой-нибудь системе, удобной для развёртывания первой энергостанции. Сейчас можно было поступить иначе. Мандалоры летят вперёд, подбирают в разных системах удобные астероиды и забивают в них якоря для крепления, а мы смонтируем сами "самогонные аппараты", не зря же я устанавливал манипуляторы.
– Что ты считаешь? – спросила Осока, поднимаясь ко мне.
– Маршрут. Ты не будешь возражать, если мы сначала заедем кое-куда по моим делам? Надо забрать заказы и установить оборудование.
– В принципе, я не против, – согласилась она, – главное, чтобы времени хватило. И не впритык, как в этот раз.
– Нет, разумеется. Вот смотри. По прямой нам лететь пятьдесят шесть часов. Вот так, с заходом на Батаев – шестьдесят восемь. Меньше трёх суток. Два с половиной дня отводим на дела, тогда имеем сутки в запасе.
– Будем считать, уговорил, – кивнула Осока. – Пойду, приму душ, чувствую себя, будто меня два дня в грязи валяли. А ты готовься к отлёту.
– Ужинать будешь?
– Нет. Спасибо, – сказала Осока. И добавила, как бы оправдываясь: – Сегодня кусок в горло не полезет. Поешь сам чего-нибудь, если хочешь, а мне сделай карлинского чая.
Она ушла, а я, связавшись с "Ревнителем", быстро изложил новую задачу. Через несколько минут крылатая тень пронеслась над Гаванью и, блеснув факелами двух плазменных двигателей, ушла в вечернее небо. Мы, в принципе, тоже были готовы стартовать, но мне мешал подносик с закусками, лежащий на коленях. Его вручила Падме, не обращая внимания на мои вялые протесты.
– Нечего-нечего, – заявила она. – Чтобы всё съел, здесь не так уж и много. Не забывай, я всё вижу!
И растаяла, пока не вернулась из душа Осока.
