Текст книги "Наихудший сценарий (СИ)"

Автор книги: Александр Машошин

Выйдя из атмосферы, я понял, что мы опаздываем, безнадёжно опаздываем: челнок Вейдера уже подходил к "Вымогателю". А включать главную "батарею" двигателей было нельзя. Комендоры там – наивысшей квалификации. Даже не видя сканерами самой цели, они наведутся по ионному следу, и чудовищные турболазеры разрушителя испарят нас, как каплю воды на сковороде. Скорее всего, раньше, чем успеем подойти на верный выстрел. Нужна была какая-то другая идея.

– Падме, если мы сядем на наружную броню, нас не оторвёт в гипере? – спросил я.

– А? Не мешай, пожалуйста, я считаю, – рассеянно пробормотала кузина. – Да, что ты спросил?

– Нас не оторвёт в гиперпространстве, если мы прицепимся снаружи?

– Честно говоря, не знаю. Такого ещё не делали, насколько мне известно. Может, это и не понадобится.

– Насчитала что-то интересное?

– Да. Есть шанс убить разрушитель нашими средствами. Если они не успеют закрыть нижний ангар.

– Понял. Говори, что делать.

– Уже делаю, – рукоятка в моей правой руке "закаменела" и двинулась сама собой, подчиняясь воле голограммы. – Зайдём точно по килевой линии, угол стрельбы тридцать шесть градусов.

– Реактор? – сообразил я, вспомнив планировку этого типа кораблей.

– Да. Стоит попробовать. По-другому нечем.

– Делаем. Не надо попыток, – повторил я слова Великого Магистра. – Ну, Чёрный Дьявол, сейчас ты увидишь, как мы умеем…

– Любить, – неожиданно закончила за меня Падме. Я посмотрел на неё. И медленно кивнул. Но, прежде чем идти в атаку, нужно было завершить кое-какие дела.

– Отправь сообщение для "Ревнителя", – распорядился я. – Ждать нас в системе Шалстайн трое суток от контрольной даты. Не появимся – перегонные агрегаты могут оставить себе. Да, напиши, как мы выходили на СТИ, вдруг им пригодится.

– Записала. Что-то ещё?

– Да. Добавь для Сони, по-русски. В разделе "Alarm" коды доступа к кораблям на базе запаса Орд Пардрон. И пусть не бросает Эрдени, если вдруг… Это всё.

– Хорошо. Составлено, отправлено.

Треугольная туша "Вымогателя" приближалась. Скорость у нас была довольно велика, и фазу торможения я провёл всем, чем можно, не заботясь уже об ионном облаке, выброшенном соплами реверс-моторов. На разрушителе, наверно, играют тревогу, да и пёс с ними. Маскировку долой! Электрохром – полностью прозрачный. В прошлой жизни от одного вида наших звёзд дрожали контрабандисты и пираты, пусть и импы увидят их перед смертью, своей или нашей, всё равно. Коснувшись виртуальной панели, я сделал ещё одно: врубил в зале рубки на полную громкость "Марш Отряда Цветов". Стремительная и бесшабашная мелодия, сочетание кавалерийского марша с резкими, аритмичными вставками-пируэтами, и звенящих мелодий разных народов Земли, как нельзя более подходила для нашей отчаянной атаки. Угол плюс тридцать шесть по оси, относительная скорость триста, дистанция две с половиной. Створки трюма – раскрыты. Огонь! Заряды носовых установок били прямо по исполинским щелям, из которых уже медленно выдвигались створки ворот. Одновременно два плазмоида проломили вертикальную заднюю стену ангара, к их разрушительной мощи присоединились крыльевые пушки. Я успел увидеть в увеличении, как перекосились, заклинившись, броневые створки, и нажал большим пальцем клавишу на вершине рукоятки управления. Двенадцать торпед, с полусекундным интервалом, в рассчитанную Падме точку, горящую зелёным кольцом на блистере. Первые взрывы мы видели, последующие происходили слишком глубоко в недрах разрушителя, создавая нехорошее впечатление, что боеголовки просто исчезают, не причиняя вреда. Но они делали своё дело, поток замерзающих газов из пробоины всё усиливался. Едва опустела последняя пусковая труба, на пульте вспыхнул значок – зелёная стрела с быстро моргающим поверх символом радиационной опасности. Это означало, что контейнеры вышли и встали на стопоры. Для того, чтобы отпустить и вновь нажать кнопку, потребовалось ещё полсекунды. Думаю, прежде этим оружием так не стреляли никогда. С пятисот метров точно в развороченную торпедами пробоину, навстречу струе мёрзлого воздуха. Уводя корабль с курса атаки, я, словно в замедленной съёмке, видел, как отлетела, кувыркаясь, толстая шайба стартового ускорителя, затем где-то в глубине пробитой бреши – отблеск призрачного голубовато-зелёного пламени, это лопнула после разделения неиспользованная маршевая ступень. Срабатывания "полезной нагрузки" видно уже не было. Машинально щёлкнув тумблером щитов, я врубил полную тягу, стараясь отойти как можно дальше.

– Возрастает нейтринный поток реактора! – торжествующе сообщила Падме. – Кессон пробит!!

На скуловой секции экран-пульта, где выводилась картинка заднего обзора, я наблюдал, как из пролома в стене ангара брызнул столб пламени, сжигая челнок Тёмного Лорда. Клубы пылающего газа появились и с противоположной, верхней части разрушителя. Внезапно "Амидала" содрогнулась, словно до неё дошла взрывная волна, и я сообразил, что так и есть, только волна эта была гравитационной. А из середины корпуса "Вымогателя" вперёд, по курсу, вдруг ударил странный луч диаметром в сотню метров. Он был невообразимо чёрным, темнее пустоты космического пространства, и как бы клубился изнутри. Та часть исполинского звездолёта, через которую он прошёл, просто исчезла, а окружающие конструкции брызнули во все стороны мелкими обломками. Луч ушёл куда-то в направлении центрального светила системы, погас… И вслед за этим "Вымогатель" начал разваливаться на куски, подсвеченные сотнями мелких взрывов и пожаров.

– Ух… – выдохнул я. – Что это?

– Он был на разбеге, – объяснила Падме, – ну, накачивал энергию…

– …для прыжка, – кивнул я. – Понятно. Надеюсь, после такого выжить невозможно.

– Вейдер мёртв, я чувствую это, – тихо сказала сестра. Вздохнула и добавила: – Знаешь, перед смертью он испытал облегчение.

– Пусть покоится с миром, – произнёс я, и, как ни странно, не слукавил. Бывший Анакин Скайуокер получил по заслугам за всё. Толку теперь не любить его и проклинать?

– Ну, где истребители? – спросил я.

– Сто двадцать мегаметров от нас, идут к месту взрыва. Корабля беглецов не наблюдаю, обломков тоже.

– Прыгнул, значит? Ну, слава богу. Разбираемся с "двустволками".

Тут я и допустил маленькую ошибку. Стремясь отодвинуть район встречи с истребителями возможно дальше от облака обломков "Вымогателя", я дал тягу ионными. Тут же в динамике декродера раздался шорох, треск, бульканье и послышался голос:

– …слышишь меня? Это "Мгла" вариант "стелс"! Передаю координаты и вектор!

– Корабль нашего класса на минус сто двенадцать, плюс сорок три, – доложила Падме. – Удаление семьдесят. Имперский транспондер.

– Твою дивизию! – выругался я. – Сестра, ну, почему я такой бестолковый?

– Ничего, бывает.

А из комлинка донёсся другой, голос, женский:

– Поняла тебя, Соло.

Соло. Так звали того имперского лейтенанта, с которым моя Осока добыла "самогонный аппарат" для энергоносителя. В имперских новостях недавно промелькнуло сообщение, что он уволен из флота за "нарушение субординации". А здесь, поди-ка, служит! Что ж, придётся упокоить и тебя, кореллианец. Я отключил дефлекторные щиты: вот они мы, любуйтесь!

– Зачем? – воскликнула Падме.

– Пусть думают, что у нас армейская система. Когда он расстреляет ракеты, мы его подловим. Сейчас посмотрим, что у него там…

Стрелять Соло начал с пятидесяти километров, это означало, что у него на подвесках "ближний бой", восемь штук. Трюмный отсек, был, очевидно, пуст, иначе противокорабельная пошла бы в нас немедленно, как мы "проявились" на сканерах. Двигатели в ноль, ручку плавно от себя, "зарываемся носом", и обе вывернутые в тыл спарки бьют по ракетам. Одна тут же вспыхнула облаком разрыва. Правильно, ведь башенки "сотки" и задумывались как противоракетные! Вторая купилась на классический "отстрел", распустившийся за нами, как крылья ангела. Здесь, над планетой, какая-никакая атмосфера ещё была, и вихревые токи от наших двигателей закрутили магниевые патроны причудливым узором.

– Эклипс, видишь его? – выкрикнул Соло.

– Свяжи боем, разберёмся, – отозвалась женщина.

– Пуск, сразу четыре! – предупредила Падме. Что ж, я знал, что он так поступит: не делиться же славой с этой бабой? Поэтому стигиевое ядро не обесточивал. Маскировка! И четыре ракеты бесславно ушли в "молоко" мимо исчезнувшей из видимости "Амидалы". Совершив изящный пируэт, я вновь отключил дефлекторы, находясь со стороны планеты от имперца, и ударил из пушек, присовокупив к длинной очереди два плазмоида. Падме изумлённо ахнула. Соло увернулся! Будто был джедаем, хотя мы-то точно знали, что он им не был! Что ж, покувыркаемся! Но желательно недолго, там на подходе ещё решительная девушка с семью подчинёнными.

Дуэль двух кораблей, обладающих почти одинаковой манёвренностью, очень рискованное занятие, здесь всё зависит от квалификации пилота, а в этом, я отдавал себе отчёт, мистер Соло превосходил меня, а, может, и Падме, несмотря на то, что она сама была кораблём и чувствовала свои системы безупречно. Мы сбросили часть инерта, чтобы уравнять шансы: судя по эволюциям, "Мгла" имперца была заправлена на две трети, а значит, оказывалась почти на двести тонн легче нас, что давало ему преимущество. Трижды мы сходились на дистанцию эффективного огня носовыми. Трижды имперец попадал нам в щиты. И только один раз мне удалось зацепить его плазмоидом. Теперь мы держались на расстоянии, ожидая ошибки противника. Точнее, ошибки ожидал я, Соло, с высокой долей вероятности полагал, что при наличии у него ракет и отсутствии оных у меня я предпочту удрать, а посему отсекал меня от открытого пространства. Давай-давай. Я уже обратил внимание, что при прошлых залпах он опускал щит, чтобы выстрелить, следовательно, ракеты у него стандартные, без "миномётного старта". Ну, иди сюда, красавец… Понадобилось подпустить его на восемь тысяч, чтобы кореллианец повёлся на уловку. В тот самый миг, когда он отключил носовой щит для пуска, я довернул "Амидалу" носом и надавил наружную гашетку. Прекрасно зная характеристики своего собственного корабля, Соло упустил из виду, что однотипный может быть вооружён иначе. Две танковые пушки в крыльях «Амидалы» в вакууме доставали не на пять с половиной, а на одиннадцать тысяч метров. Это и стало гибельным для имперского офицера. Плазменные болты энергией 103 тэрг, или, переводя на земные меры, десять мегаджоулей каждый, уже при третьем попадании разрушили верхнюю часть корпуса, а четвёртый заряд угодил в один из генераторов. По крайней мере, для экипажа это было мгновенно.

Разбираясь с двумя звеньями истребителей, я вообще не испытывал ни малейшего сожаления, Падме, думаю, тоже. Судя по имени командирши, перед нами была "чёрная восьмёрка", личная эскадрилья Вейдера – те самые, что участвовали в сожжении целого города на планете Фоллин, бомбили собственных солдат, стоящих в оцеплении карантинной зоны. "Амидала" прошла сквозь строй, как щука сквозь дырявый невод, оставив за собой два быстро тающих облака взрывов. Третий истребитель напоролся на мину-сеть, выброшенную за корму. Остальные пытались клевать нас сверху, находясь на пределе дальности турели и в мёртвой зоне спарок. Пришлось показать им классическую "бочку", и ещё один имперец рассыпался в прах.

– Прошу прощения, господа и дамы, – криво усмехнулся я, – а не на исходе ли у вас инерт?

Словно в подтверждение моих слов, истребители начали торможение, бросая нас и уходя в направлении планеты.

– Так-то, мисс Эклипс, – напутствовал я уходящих. И повернулся к Падме: – Давай-ка, вводи координаты, курс на Шалстайн. Надо дозаправиться.

– Хорошо. Ох…

– Что?

– Снова нейтринный скачок. Со стороны звезды. Видимо, локальное искажение метрики угодило в корону. Сейчас здесь будет жарко.

– Уйти не успеваем?

– Нет. Быстрее! В лифт!

Я подчинился, не раздумывая. Солнечные нейтрино сами по себе не опасны, слишком слабо они взаимодействуют с веществом, но лавинообразное нарастание их потока – верный предвестник серьёзных неприятностей вроде быстрых нейтронов. Влетев в кабину, я обернулся и, прежде чем сомкнулись металлические аварийные створки, успел увидеть, как рассыпалось на мозаичные точки изображение кузины. Наступила темнота.

Маленькая кантина на краю корабельного рынка на планете, далёкой от центра Галактики. Тусклое освещение, крепкие напитки, острые кушанья. Крохотная сцена, больше похожая на постамент для статуи, на ней перебирала струны кветарры симпатичная исполнительница. Кто-то слушал песни, кто-то базарил между собой, кто-то уткнулся в тарелку, не обращая внимания на окружающих. У передней стены, в стороне от входа и сцены, два столика занимали четверо молодых людей в мандалорской броне. Их шлемы висели в ряд на краю обшивки стены, выполненной из пластика под натуральное дерево. Мандалорский юноша с благородным лицом потомственного аристократа беседовал с человеком, к компании явно не относящимся. Мужчина вряд ли был выше мандалоров ростом, но выглядел заметно массивнее. Практичная одежда из прочной ткани неброской расцветки и броневые щитки поверх неё выдавали в нём профессионала, для которого война – повседневная жизнь. Голову мужчины скрывал шлем с приподнятым сейчас прозрачным щитком, нижнюю часть лица скрывала угловатая дыхательная маска. И всё равно, будь над столиком больше света, внимательный наблюдатель узнал бы эти глаза, густые брови, переносицу… Клон первой, «феттовской» серии.

– Вот видеозаписи, которые могут вас заинтересовать, – он выложил на стол полупрозрачный футляр, в котором в ряд лежало пять кристаллов памяти. Юноша сделал знак, и сидящая рядом девушка с зелёными глазами спрятала носители в кармашек на поясе.

– Моё руководство просило поблагодарить вас за отчёты об обстановке в мандалорском сообществе, – продолжал гость. – Весьма ценные наблюдения.

– Откровенно говоря, не знаю, чем они полезны, – сказал юноша. – В них нет никаких тайн, обычные бытовые наблюдения, обрывки разговоров… Ваши аналитики, наверняка, знают гораздо больше.

– Ты и прав, и неправ одновременно, капитан. Знают они, безусловно, больше, вопрос в том, насколько много замечают. Чтобы видеть, нужно уметь смотреть.

– Теперь начинаю понимать. Что нового в центральных мирах?

– Среди офицеров ползут слухи, – под маской послышался смешок. – Говорят, Вейдер ненастоящий.

Мандалорский капитан и зеленоглазая заулыбались, сидевшая за соседним столиком белокурая мандалорианка наклонилась к своему соседу с предельно короткой – почти наголо – стрижкой и что-то сказала. Тот кивнул и негромко хохотнул. Все четверо знали, как тщательно был засекречен факт гибели Дарта Вейдера. Официально считалось, что "Вымогатель" был уничтожен, когда на борту не было Тёмного лорда, а двойник, явленный общественности Имперской канцелярией, до мельчайших деталей воспроизводил его походку, манеры, речь, и всё же… Как выражалась зеленоглазая, шила в мешке не утаишь. Среди ветеранов элитных подразделений армии и флота было немало так называемых «интуитивов», слабая, на уровне подсознания, связь с Силой помогла им выжить там, где гибли другие. И она же при встрече с этим Вейдером подсказывала: что-то не так.

– Рано или поздно это выплывет наружу, – заметил стриженый.

– Разумеется, – согласился клон. – Старый паук прекрасно это понимает, поэтому, по нашим данным, спешно ищет нового ученика. И нервничает, чинит всё новые репрессии.

– Наслышаны, – сказал капитан.

– А репрессии вызывают только новое недовольство, – произнесла белокурая. – И социальная база Сопротивления увеличивается.

– Что не может не радовать, – подхватил стриженый.

– Вопрос в том, под чьё крыло попадает эта "база", – вздохнул клон. – Наш полковник говорит, что так называемые повстанцы – это сборище авантюристов пополам с восторженными простаками. Первые преследуют свои шкурные интересы, вторые служат расходным материалом. А рулят политики – профессиональные лжецы, использующие и тех, и других.

– Среди политиков тоже встречаются благородные и самоотверженные, – возразила зеленоглазая.

– Не спорю. Однако, их, как и рядовых идеалистов, пытаются использовать другие политики, гораздо менее чистоплотные. А когда не выходит – устраняют, как сенатора Амидалу или…

– Да, – перебил его капитан. – Мы отлично помним, что произошло тогда. И стараемся не повторять прошлых ошибок.

– Надеюсь, вам это удастся… – гость замолчал. Только теперь и мандалоры обратили внимание, что все разговоры в кантине, кроме, может быть, двух дальних тёмных углов, затихли. Тишина не была тревожной, просто исполнительница начала очередную песню, и после первых четверостиший гомон в зале пошёл на убыль, головы повернулись к крохотной сцене. А чистый голос девушки продолжал:

 
И эпоха пройдёт, как проходит беда…
Но скользнёт над планетой недобрая весть –
И единственно верный торпедный удар
Победителю скажет, что мы ещё здесь.
 
 
И другие придут, это будет и впредь —
Снова спорить с судьбой на недолгом пути.
Их черёд воевать, их черёд умереть,
Их черёд воскресать и в легенду идти.[8]8
  В безнадежном бою – Светлана «Алькор» Никифорова.


[Закрыть]
 

Взяв последний аккорд, исполнительница резко прижала ладонью струны, обрывая звук на финальной ноте. Одобрительные возгласы слушателей были ей наградой.

– Сильно, – одобрил и клон. – Сама пишет?

– Вроде бы, нет, – покачал головой мандалорский капитан. – Во всяком случае, нам не говорила.

– Вообще-то, правильно не говорит, даже если сама. В свете последних событий, за подобные тексты и на каторгу загреметь недолго, – клон помолчал, посмотрел на зеленоглазую, спросил: – Он так и не вышел на связь?

– Нет, – покачала головой та. – Ежедневно проверяю ящик.

– И не по одному разу, – поддакнул стриженый мандалор. – Говорят тебе, взрыв был слишком силён. Когда гипердрайв на разбеге… – он махнул рукой. – Скорее всего, их впечатало волной в стратосферу. На орбитальной скорости. Такого не выдержит даже "сорок девятый", не то что "Мгла".

– Возможно, – не стала спорить зеленоглазая. – И, всё же, я надеюсь, что когда-нибудь ещё увижу его…

– Мне пора, – клон положил ладони на стол. – Когда шёл сюда, я был не уверен, нужно ли… Теперь вижу – да. Вот это отдайте ей, – он вынул из полевой сумки светлый металлический предмет. – Нашли в пространстве.

Четыре пары глаз скрестились на вещи, которую мандалоры узнали сразу, хотя до этого момента никто из них её не видел. Предмет был слишком похож на другой, известный им очень хорошо, чтобы не догадаться, кому он мог принадлежать.

– Отдам, – юноша с аристократическим лицом быстро убрал предмет под кирасу.

– Связь прежним каналом, прежними кодами, – гость поднялся с места, опустил на глаза щиток. – И да пребудет с вами Сила.

По окончании вечера четверо ждали исполнительницу в грязном техническом проулке возле чёрного хода. Девушка с чехлом кветарры за спиной появилась в светлом проёме, словно ангел из полузабытой древней легенды. Если, конечно, бывают ангелы с полосатыми рожками.

– Кажется, моё выступление понравилось? – улыбнулась она.

– Если быть точным, ты произвела фурор, – отозвался капитан.

– Я рада. А вы как? Тот, кого вы ждали, пришёл на встречу?

– Да. И принёс много интересной информации. А для тебя передал вот это…

– Это ведь… – растерянно произнесла девушка с кветаррой.

– Точно, – кивнула белокурая мандалорианка. – Не могу представить, как он вообще мог уцелеть, но это явно не случайно.

Девушка приняла предмет обеими руками, повернула, нажала кнопку. И долго глядела в гудящее пламя жёлто-зелёного велморитового лезвия.

Занавес

Постскриптум

В кромешной темноте зашуршал вентилятор, меня потянуло вниз, к полу, загорелся круглый ободок светильника под потолком. Как ни странно это прозвучит, на нашем корабле кабина турболифта – самое безопасное место. По сути, она представляет собой третью спасательную капсулу, полностью автономную, в металлокомпозитной скорлупе, ослабляющей радиацию примерно в пятьдесят раз, в дополнение к стократному ослаблению от наружной брони. Я взглянул на индикаторную панель. Внешние датчики кабины не регистрировали опасного уровня излучения. С помощью переключателя я заставил убраться аварийные двери. Снаружи было темно, лишь квадрат света падал на площадку сквозь транспаристил рабочих лифтовых дверей. Что ж, откроем шахту. Воздух снаружи есть, уже радует. Я раздвинул внутренние двери. Шагнул… и чуть не улетел к потолку из-за отсутствия тяжести. Хорошо, что успел зацепиться рукой за край дверного проёма. Матерясь в голос, дотянулся до светящегося в темноте поручня, огибающего шахту, придал себе стабильное положение. Что произошло? В прошлый раз работали, хотя бы, жизнеобеспечение и гравитация. Теперь такое впечатление, что на корабле вообще отсутствует энергия. Не могла же дублированная электросеть «Амидалы» отказать по всем трём контурам сразу? В любом случае, нужно было добраться до машинного зала и проверить источники энергии.

Открывать ручным приводом двери в невесомости – удовольствие ниже среднего. Третий закон Ньютона всё время норовит то перевернуть вверх тормашками, то отнести куда-то в сторону. С меня сошло семь потов, пока я проник в зал, а затем в тамбур, изолирующий от основного помещения генераторную и накопительную левого борта. Хорошо хоть, здесь было светло, "вечные" лампы натыканы везде, где можно. Индикаторная панель на стене свидетельствовала, что заряд накопителя один процент от полной ёмкости. Очень мало для гиперпрыжка, но более чем достаточно для бытовых нужд в течение многих дней. Тогда что? Отказал регулятор? Его я не починю. Хоть выбрасывайся на капсуле, и… Стоп. Третий контур питания, насколько я помнил, идёт мимо регулятора, поскольку не касается двигателей и вооружения, только бытовой техники. Я выглянул в зал и крепко выругался ещё раз, теперь уже в свой адрес. Три ряда рубильников на главной распределительной панели, как один, стояли на нуле! Оттолкнувшись от комингса, я подплыл к панели и перевёл рубильник левого накопителя в положение 2 – «заряд-разряд». После чего едва успел повернуться ногами к полу, чтобы не отбить себе всё на свете, когда включилось искусственное тяготение.

– Ну, вот, кажется, машина в полном порядке, – с улыбкой сказала Падме, конденсируясь из воздуха рядом со мной. Повинуясь её взгляду, остальные рубильники тоже перещёлкнулись во включённое положение.

– Ты меня так не пугай! – выдохнул я, и от избытка чувств стиснул кузину в объятьях. – Потерять её, а теперь ещё и тебя…

– Всё хорошо, – очень мягко, умиротворяющее произнесла она. – Спокойнее. Нормальную девушку ты так, наверное, раздавил бы.

– Извини, – я отпустил её, но недалеко, придерживая руками за локти. – Я думал, я рехнусь! Темень, ничего не работает…

– Не ты ли говорил, что, если погас свет, первым делом надо проверить пробки?

– Блин. Вот так научишь вас на свою голову. Почему питание-то выбило?

– Я сама его рубанула, все контуры разом. Процессоров, чтобы менять, у нас больше нет. И, как видишь, получилось. Сенсоры работают, бытовка, двигатели, связь… – глаза её расширились. – Ой. Алекс, нас вызывают на всех частотах.

– Кто?

– База Шалстайн. Наша база!

– То есть, мы дома?

– Да, да! – теперь она сама кинулась меня обнимать. – Мы находимся в системе Шалстайн, куда собирались прыгать. Диспетчер уже на нервах, называет меня по фамилии и кричит, что высылает спасателей.

– Так успокой его!

– Только что. Уже развернулась, иду на посадку.

– Аккуратнее. Или дай, лучше я сяду за управление. Не хватало ещё гробануться на радостях.

– Но-но! – не переставая улыбаться, она пихнула меня в грудь. – Уж собой-то я владею!

Первое, что я увидел на посадочной площадке рядом с набранной из "шуховских" параболоидов сетчатой коммуникационной башней, был "Погонщик комет". И, когда мы приземлились рядом с ним, нас уже ждал целый комитет по встрече. Во главе с Осокой Тано и Рийо Чучи – живыми и здоровыми! Неудивительно поэтому, что, едва опоры коснулись пермакрита, мы с сестрой бросились наружу. Меня хлопали по плечам, по спине, поздравляли с благополучным возвращением. Прорваться к моим девицам мне удалось не сразу. Первым делом я расцеловал Осоку – свою Осоку! Потом, наплевав на условности, и Рийо. Наверное, не стоило этого делать, тем более – подбрасывать её в воздух, но в тот момент мне было решительно всё равно.

– Ну, прекрати, прекрати! – ворчала она, деликатно высвобождаясь. – Что это на тебя нашло, при всех?

– Мы думали, что ты погибла, – честно ответил я.

– О… – стушевалась строгая начальница. – Ладно, повод засчитан. Так что, всё-таки, с вами случилось?

Я открыл было рот, но вместо меня в объяснения пустилась Падме.

– Мы, по всей видимости, угодили в некую аномалию. Электромагнитной природы, – стала рассказывать она. – Мне выжгло все процессоры, вплоть до дверных замков, и вызвало у нас галлюцинации.

– И у тебя? – удивилась Осока.

– В том-то и дело! А пока мы болтались в космосе в таком состоянии, какие-то мародёры обстреляли нас, поняли, что корабль в отключке, вскрыли трюм и похитили груз…

– Извини, Рийо, – вставил я. – Подвёл я наше предприятие.

– Да хатт с ним, с грузом! – воскликнула панторанка. – Невелики убытки. Главное, что вы оба целы, а денег заработаем.

– До сих пор не могу понять, почему они не забрали весь корабль.

– Этому, как раз, объяснение можно найти, – сказала Осока. – Ребятишки оценили стоимость корпуса и решили не связываться. Кто может потратить такую сумму на строительство небольшого корабля? Да по военному проекту? Либо имперская верхушка, либо кто-то из руководства "Сиенар". И искать похитителей будут по всей Галактике, заглядывая на дно каждого газового гиганта. Конченых отморозков вроде Бейна или Онаки, которым на это наплевать, раз-два и обчёлся.

Я поспешно кивнул. Такое объяснение вполне правдоподобно, и не стоит углубляться в высокие материи вроде Мортиса и "покрывала Дочери".

– В общем, когда восстановили управление, – продолжала Падме, – обнаружили, что попали в очень странное место. Те же звёзды, планеты, существа, но другая история.

– Да, – сказал я. – Тебя, Рийо, там казнил имперский наместник, три года назад.

– Теперь понятно, – тихо произнесла Рийо, и я почувствовал, как прохладные пальцы её легли мне в ладонь.

– А меня вы не искали? – спросила Осока. Голос её прозвучал как-то напряжённо.

– Тебя и искать особенно не потребовалось, – вздохнул я. – Старшая помощница младшего сита.

– Вот же… – Осока нецензурно выругалась. – Рийо, ты слышишь? Точно то самое!

Я хотел спросить, что она имеет в виду, но договорить нам не дали. Отчаянно распихивая собравшихся, к нам пробилась Нола Секура. И первым делом повисла у меня на шее, что называется, "четырьмя лапами", руки плюс лекки, игнорируя выразительное "гхм!" Рийо.

– Наследница-а, – строго произнесла товарищ Генеральный.

– А чего, я просто соскучилась, – буркнула Нола. Но, всё же, отошла… для того, чтобы обнять и Падме тоже. Осока глядела на этот спектакль с лёгкой улыбкой. Конечно, младшая Секура – девочка уже взрослая и очень хорошенькая, но относительно нас – всё равно детёныш. Рийо, в общем-то, тоже ворчала так, для порядка, потому что подчинённые смотрят.

Услышав, что у "Амидалы" повреждён корпус, главный инженер базы позвал механиков и вместе с ними пошёл оценивать объём предстоящего ремонта. Стали расходиться и остальные. Видно было, что Рийо очень хочется задержаться, но чувство долга перевесило, и она, забрав Нолу, распрощалась со мной до вечера. Мы остались втроём.

– Как ты тут без меня? – спросил я Осоку.

– Всё это время мне снились жуткие кошмары, – сказала она.

– И что же конкретно тебе снилось? – я взял её за локти, притягивая ближе к себе. – Чего дёргаешься? Откуда это??

На правой руке выше локтя у Осоки тянулся продолговатый синяк, словно от удара резиновой дубинкой.

– Кажется, это называется стигматами, если не ошибаюсь. Старею, становлюсь слишком впечатлительной… – натянуто улыбнулась она, и тут же погасила улыбку: – Мне снилось, что я сит и работаю на Вейдера. Точно, как ты и говорил.

– Та-ак. А меня ты видела?

– Да. Будто мы с тобой заново знакомились, а потом ты летал со мной на задания Вейдера.

– Понятно. Пойдём-ка со мной, я тебе кое-что покажу.

В рубке я отыскал на подиуме чёрную перчатку, слетевшую с подлокотника во время невесомости, и протянул подруге:

– Это ведь твоё. Ты билась с Вейдером…

– …и проиграла, – закончила она. – Значит, все мои кошмары для тебя были реальностью?

– И для меня тоже, – сказала от двери Падме.

– Ужас. Кошмар. Бедные вы мои. Перчатку ты снял, когда я…?

– Нет. Она осталась у меня в руке. А ты растворилась в Силе.

– Я этого уже не видела.

– Как же хорошо, что для тебя это был только сон! – я снова обнял её – за талию и очень осторожно, подозревая, что и на животе у неё красуются большущие синяки.

– Ты не возражаешь, если я и дальше буду носить эту перчатку? – видя, что я согласно кивнул, Осока тут же расстегнула ремешки и надела перчатку на левую руку. – Вот. А будем на Корусанте – обязательно залезем ещё раз в Храм. И сходим в Звёздный Зал. Падме…

– Да? – откликнулась голограмма, она с улыбкой наблюдала за нашей идиллией. – Ой, извини, меня механики на улицу зовут.

– Ладно, ничего, потом спрошу, – Осока вновь посмотрела на меня: – А знаешь, Алекс, я где-то даже рада, что всё это с нами случилось. Теперь-то я знаю, что ты меня готов вытащить даже с Тёмной стороны.

– Откуда уго… – начал я и вынужден был замолчать, потому что в этот момент получил нежный и вдумчивый поцелуй в губы.

Где-то невообразимо далеко, может быть, в самом центре Великого Нигде, беседовали двое.

– И вновь ты проиграл, – произнесла женщина в длинном, до пят, белом платье со шлейфом.

– Проиграл, – не стал спорить мужчина, одетый во всё чёрное. – Можешь радоваться.

– Я не злорадна, в отличие от тебя, – гордо ответила женщина. – И, не сомневаюсь, в ближайшее время ты попытаешься взять реванш.

– Как обычно. Проигранное сражение не означает всей проигрыш кампании. Но, согласись, забавно было наблюдать, как они пытаются выкрутиться.

– Тем не менее, они победили с разгромным результатом. И будет справедливо, если ты оставишь их в покое.

– Как знать, как знать. Я ещё не решил…

– Послушай! – женщина тряхнула головой, и её волосы цвета весенней листвы заструились по плечам. – Ты переходишь всякие границы!

– Такова моя сущность.

– Предупреждаю: если ты, зараза, ещё хоть раз попытаешься играть этими людьми, клянусь, я примусь за тебя всерьёз!

– Легче, легче! – мужчина поднял перед собой руки, будто защищаясь. Тонкие губы его улыбались, но в глубине красных глаз затаились искорки страха. – Не кажется ли тебе, что ты слишком очеловечилась в последнее время? Не пристало нам вести себя, как эти жалкие людишки.