355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Тумаха » Наш десантный батальон. » Текст книги (страница 12)
Наш десантный батальон.
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 02:40

Текст книги "Наш десантный батальон."


Автор книги: Александр Тумаха


Жанр:

   

Военная проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Вон он, с БУРом, я его не достану, он почти не высовывается, займись им ты, – повернулся он к Пинчуку, командиру пулеметного расчета, и пальцем стал показывать, куда стрелять.

Дубин в окне противников не видел, только свои кое-где перебегали вперед. Он ни разу еще за весь день не выстрелил из своего АКМа, который очень ему не нравился. В роте было шесть таких автоматов, с ПБСами, у остальных были АКСы и АКСУ у водил. Все ПБСы давно вышли из строя, потому что были крайне ненадежны. Когда-то ими попользовались по два-три раза, в основном на стрельбище, после этого они все и погибли. Записали его на Дубина после того, как он вернулся из инфекции, где лежал с желтухой. Автомат был не пристрелян, все попадал куда-то выше и вправо. Наладить прицел ему никак не удавалось, он не очень понимал как это делается. А когда старшина роты пообещал выдать ему нормальное оружие, он и вовсе бросил затею с пристрелкой.

Между тем, минометный обстрел прекратился, отбивавшиеся духи отступили, или были ликвидированы, все двинулись дальше вперед.

Спустившись из дома вниз, они попали в большой отряд, составившийся из трех групп и ХАДовцев с зам. комбатом во главе. Сопротивление, по большому счету, было подавлено, следующие полчаса и четыре дувала прошли без стрельбы, кое-где лишь натыкаясь на убитых. У нас потери были невелики – трое раненых, духов насчитали около тридцати убитыми, отобранное оружие – автоматы, винтовки, один гранатомет и плененных, сдали ХАДовцам.

Уже ближе к концу кишлака шедшие впереди снова напоролись на сильное сопротивление. Никто не пострадал, но место было узкое – дом, по бокам высокие длинные стены, и оба прохода упирались в большую крепость, откуда и вели огонь духи. Костенко по рации послал кого-то в обход, вперед выдвинули пулеметы, остальные расположились в тени, с комфортом наблюдая сзади, как Пинчук с одной стороны дома, и еще один пулеметчик из седьмой роты с другой, все в пыли и дыму, поливают проходы из своих ПК.

Дом, вокруг которого шел бой, имел глухие массивные ворота и, похоже, был заперт изнутри. На стук и крики никто не отозвался, тогда заложили взрывчатку. Ворота развалились. Послышался детский плач и шум голосов. Навстречу ворвавшимся внутрь солдатам выскочила целая толпа визжащих женщин и бачат, они махали руками, орали во все горло, не пуская никого внутрь. Наши отступили из дома во дворик, заваленный хворостом, пропустив вперед ХАДовцев, пусть разбираются и проверяют все сами. Выходя наружу, Костенко лишь выпустил несколько очередей для проверки в этот хворост, чем вызвал новую волну криков

– женщины и не думали отступать. Но, ХАДовцам удалось оттеснить их вглубь. Через десять минут они уже выводили двух окровавленных мужиков с завязанными за спиной руками. Женщины суетились вокруг, воздевая к небу руки, их отчаянные голоса достигли верхней границы своего диапазона. Разговаривавший по рации замкомбат повернулся к

Калинину:

– Лейтенант, уйми их к е….й матери.

Взяв с десяток сидевших рядом солдат, тот оттеснил толпу обратно в дом и, закрыв двери, приказал подпереть их досками.

Так и не подавив сопротивление впереди, решили обойти это место, а крепость завалить минами. Отступая, Костенко приказал оставлять кое-где в арьергарде боевое охранение. В один из секретов, назначив Дубина старшим, Калинин поставил их, троих отставших.

Позицию заняли как обычно, на втором этаже пустующего дувала. Приказ был, оставаться здесь 5-10 минут, после чего двигаться вслед за остальными. Роты уже выдвигались на окраину, где в поле их ждала бронегруппа, чтобы везти домой.

Все было тихо. Никто не собирался преследовать уходивший батальон. Не слишком долго думая, Левин достал пачку "Донских", и стал забивать косяк.

Уже ночью на пост у ворот техпарка пришли двое солдат из седьмой роты. Их забыли в охранении. Они вернулись сами пешком в батальон, блаженные – двое, видели, как хоронят. Много.

Главное, что этой пропажи никто в роте не обнаружил до самого их прихода.

Что за бардак в десантных войсках?

Александр:

_СБОР УРОЖАЯ._

На операцию вышли с замкомбатом Костенко в четыре утра.

После прочесывания зеленки до ущелья, далее 7 километров, двумя группами выполнив задачу в Кулангаре, без стрельбы, с

ХАДовцами "тихо" ворвались в исламский комитет, набрали "духовской" литературы, инструкций, списков и всякой дребедени – работы для особистов.

Духи ушли. Наверное, как обычно, сведения о наших выходах гораздо быстрее доходили, чем мы. Прямо от батальона работала

"система зеркал", да еще и дубляж шел дымами.

Доложил Костенко. Он поставил новую задачу: на БТР выдвинуться к ущелью и от ущелья навстречу восьмерке прочесать два кишлака вдоль дороги: Алози и Насар, это где башня от танка метрах в двадцати от дороги лежала.

Вышли на кабульскую дорогу, где была колонна роты, для посадки на броню и следования к новому месту прочесывания. Вдруг по броне пару очередей и при том кучно и сосредоточенно, хотя был период сбора урожая, и никогда никаких огневых соприкосновений не бывало в это время. Видимо духи наблюдали за броней и не ожидали выхода "пеших" групп из зеленки, в машинах оставались только водители и наводчики с техником роты. Я даю команду на открытие огня. Пехота залегла за насыпью, под колесами машин и короткими по вероятным местам укрытий духов в зеленке. Обнаружились и огневые точки.

В бой вступили БТРы.

Слышу по колонне:

– Санинструктора!! Санинструктора!!!

Кого-то зацепило…, первый взвод…, 371 БТР…, перемещаюсь к голове колонны…

Точно, Игорь Терешенков, парнишка из Москвы, молодой, только в мае прибыл в роту из карантина, наводчик пулеметов. Заскакиваю через десантный люк сбоку… ранение в живот.

Вкалываю промедол (офицерам только давали). Осматриваю рану, а дела хуже некуда:

– Откуда же каша в кишках???

– Я же приказывал перед операцией людей не кормить!!!

– Где замкомвзод?

Одновременно накладываем с санинструктором повязки. Вызвал вертушки. А у него в глазах тоска, немой вопрос (даже сейчас, вспоминая, передо мной его глаза… никогда не забыть…)

– Жить буду…???

Коля Сафронович показывает в десанте две пустые банки из-под сухпая. Втихаря съел.

– Что же ты, сынок, наделал?

– Зачем же ты… сам себя?

 
Молодежь всегда голодная, по себе помню.
Пришли вертушки. Забрали. До госпиталя не довезли…
 

– Все сжечь! К ядрене фене!

– Весь урожай,… трассеров не жалеть!

– Бог войны, разделай все под ноль!

Идем в район выполнения задачи.

Слева война началась, но не с нами. По связи слышу, восьмерку зажали. «Медвежонок» (Саня Медведев) с «Джоником» (Станевич) вляпались. Костенко на помощь их, восьмой роты, замполита

Давыдова, направляет. И мне задачу ставит:

– Зайди с тыла броней и помоги группами с левого фланга.

– Добре!

По краю зеленки вышли к цели. Броня пулеметами в зеленку.

Спешились, связь держу с "Медвежонком":

– Как ты?

– Да вот, головы поднять не могу…

И стрельба в эфире.

Смотрю и глазам не верю: четыре бойца под предводительством

Давыдова к броне на палатке раненного выносят…

– Ты че, ох…ел? А где группа? Где "Джоник" с Медведевым…?

Ты что, их бросил???

Не везло с замполитами в восьмерке – первый колесами торговал, второй застрелился, третий «мальчиков» любил. А этот ссыкун оказался…

Докладываю об обстановке Костенко. Получаю добро на огнеметы

(отделение из Кандагара на пару месяцев нам придали). С Черневским входим в зеленку и делаем маленький такой Вьетнамчик с напалмом и с тактикой выжженной земли…

Санька с Витьком обозначили себя, чтобы мы не постреляли друг друга. И параллельными направлениями на духов, выдавливая их из зеленки.

О, ребята, думаю, а вся земля вокруг в крови: раненными обзавелись. Мы вам сейчас поможем с ними расстаться.

Костенко докладываю:

– Духи из "зеленки" в горы полезут.

– Вижу, артиллерия уже все места пристреляла.

Точно, через три – четыре минуты 3Ш1(шрапнель) – хорошо отработали. Нам осталось тока оружие собрать, да ХАДовцам пленных и раненных духов оставить.

Когда вышли все группы из зеленки, день к закату приближался.

Костенко в пустыне собрал всех офицеров, возле своего БТР N300, и начал раздолбон. Он нужен был не столько нам, сколько ему для самоуспокоения за потери, да побольше визгу, который пересиливал шум двигателей. Роты колоннами стояли невдалеке, бойцы с удивлением глядели на это действо. Мы понуро внимали его крикам, с одной лишь мыслью: "Как скоро ты заткнешься? И без тебя тошно…". Криком делу не поможешь. Ну, трус…, ну смалодушничал замполит…, к нему и относиться будут…, просто не завидую его будущей судьбе, сам себе черту подвел… Да ладно…

Я всегда знал, что крик, признак бессилия. Приступы

"бонапартизма" свойственны людям с не устоявшейся психикой и комплексами самоутверждения в собственной значимости. Во как…

После доклада взводных сели на броню и запылили в батальон.

По прибытию, залили масла в оружие для дальнейшей чистки, и повзводно рота ушла в баню, а мы, офицеры, пошли в парилку хозвзвода. Что-то "ломало" меня, как будто пустым мешком по голове дали… И тут прибегает в баню дежурный по роте Троценко и докладывает, что нет двух автоматов и не видно двух ребят второго взвода: Толяренко и Хасанова. О! Вот теперь все встало на свои места. Я на Черневского (командира второго взвода) – его ребята, он му-му:

– А мне сказали, что все на месте…

– Ты, урод, каждого должен пощупать, а потом только докладывать!!!

Я ему в дыню и пошел к комбату. Комбат до утра в бригаду решил не докладывать, до часов двух ночи на 4-х БТРах ушли в поиск.

В зеленку БТРами не совались, пожечь могли. Прожекторами и трассерами обозначали себя, артиллерию просили сигналки развешивать, результатов нет, а утром сопровождение в Кабул. Бойцы вторую ночь не отдыхали.

Принял решение следовать в батальон и с рассветом продолжить поиски до подхода колонны.

Начал разбираться, как такое могло произойти. Мое глубокое убеждение – распиз…во КОМАНДИРА: "А я думал…" Не надо думать, надо выполнять свои обязанности. Все наши уставы кровью солдатской писаны…

В три часа ночи слышу шум у входа, у тумбочки дневального.

Выскакиваю из кубрика, стоят два молодца, с гранатометом и двумя калашами в придачу, с убитых успели снять. С радости обнял их и сразу на доклад, Часа два они рассказывали мне свои "похождения".

Как на дороге духи с керосиновыми лампами мины ставят, как тела убитых собирают, как чуть не наткнулись на банду, которая в направлении Газни уходила. Утром при сопровождении они указали места мин и фугаса, которые поснимал Юра Волин.

Спрашиваю:

– Что было самым страшным в Вашем путешествии?

– Подход к нашему батальону. Чтобы свои не замочили.

Александр:

_АВГУСТ 1983 ГОДА._

Как-то в батальон заскочили к нам спецназовцы, то ли заправиться, то ли карты нашего района получить, не помню. На шести

БМП-2. На одной броне два чемодана стоят, пришвартованы. В десанте обезьянка привязана, видать с Джелалабада.

– Ребята, на новоселье собрались?

– Не, заменщики приехали.

– ??? А зачем их броней к месту службы доставляете, вертушек нет что ли?

– Да сами захотели увидать новое место службы… Покататься решили по стране.

Недаром удивился – как будто в воду смотрел. Выехали за батальон, за рекой – взрыв. «Сопка» докладывает у спецназеров подрыв, как раз заменщики. Я все понимаю – отвага, храбрость, сам разгильдяй, но такого «ухарства и бравады» никогда понять не мог.

Веду колонну в Кабул. Машин около восьмидесяти. Спокойно так идем. Все отработанно до автоматизма. Саперы впереди. Восьмерка, девятка – броней по постам, пешие группы «зеленку» шерстят, артиллерия на огневых ждет команды. Остановка в Мухамедке, подтянули «хвосты». Перекурили, выходим дальше, и вдруг, километра через два в «зеленке», там где пожгли нашу колонну с боеприпасами и наливниками, на дороге группа бойцов в касках, брониках. Дальше еще одна. Даю команду:

– Всем "под броню", оружие на предохранитель, стволы вверх.

В бинокль, а там, мама родная, войск видимо-невидимо. Иду дальше. Реактивщики на позициях, танкисты, БТРы, КШМки, вдалеке БМД увидел. Значит витебчане. Никто не сказал, не предупредил. Они же нас в порошок бы стерли, правда и мы «не пальцем деланы».

Вот оно пресловутое взаимодействие наяву. Гляжу, с сопки

БРДМка на всех парах ко мне наперерез. Кто-то руками машет. Из-за скалы 3 БМДшки дорогу перекрыли.

– Кто старший? Немедленно к комдиву.

– Ага, щас! Ребята у Вас своя задача, у меня – своя. Пушку-то, отвороти, чтоб чавось не вышло.

И даю команду на остановку. Водил учить не надо. Сразу четырмя колоннами с дороги и на равнине выстроились, мои БТРы подтянулись, тоже в линию взводных колон построил. Ведь не хухры-мухры, армия…

Слез с БТРа: автомат, станция, все в порядке, можно и к комдиву на доклад…

За мной человек пять – охрана так сказать, разведчики…

Под навесом стол накрыт, тут же карта. Так воевать можно…

Вот к каким должностям стремиться надо… Доложил.

– Ты откуда взялся? Почему не в бронежилете, где сумка…? Где твои командиры?

Меня заело. Включаю тумблер «дурак»:

– Я из Советского Союза, второй год исполняю свой интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан, здесь проездом – из Гардеза в Кабул.

– А, из бригады.

Тон поменялся:

– Замполит, наверное.

– Никак нет, замполиты колонны не гоняют.

– Тоже верно.

– Почему я о колонне не знаю? Начальник штаба, в чем дело?

– Вот в июне духи тут колонну пожгли – наливники и боеприпасы, видел что от колонны осталось? Вот ваши места сейчас и трясем.

– Знаю, видел, меня последнего на той колонне на вертушке в госпиталь доставили.

– Ладно, ротный, выполняй свою задачу, комбригу твоему позвоню, скажу, что у тебя все нормально. Удачи.

Александр:

_БУМАЖКИ И БУКАШКИ._

Сентябрь 1983 года.

Это для меня осталось загадкой, и сейчас не пойму. Документы, деньги и другие ценные вещи офицеров и бойцов я хранил в сейфе; партийные и комсомольские билеты там же лежали, под "дембель" заполнял их, а затем выдавал, чтобы в бригаде начальник штаба печати проставил.

Приходит в кубрик ко мне Володя Мальцев (особист) и спрашивает:

– Саша, а где сержант Мишанов Сергей, что-то я его не наблюдаю, в каком он взводе?

– Володя, свят – свят – свят, Серега – командир пулеметного отделения, уже месяца три как в Союзе, "дембельнулся" в мае, я ему на сержанта военный билет выписывал.

– Да это я знаю. А вот ты сюда посмотри!

Достает из папочки газету бабайскую, а там фотографии билета

Мишанова, с номерами оружия, со званиями и т.д., за моей подписью.

– Пакистанская это газетка, Саша, из Пешавара. Пиши объяснительную.

– О чем???

– Да как билет в Пакистане оказался.

– Да вы наверное оху…, подожди минуту, я сейчас тормозок с сухариками соберу, и пойдем вместе к "друзьям нашим – духам" содержимое сейфа загоним, а бакшиш разделим.

– Ладно, не умничай, слишком мудрый.

– А ты покажи хоть одного человека, кто себя дураком считает, а?

«Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек»…

Комсомолец батальона прапорщик Вася Языков лишних месяцев семь в Афгане протрубил, потеряли документы его в штабах. В замену включить не могут, личного дела нет, из Афгана выпустить тоже нельзя, загранпаспорт отсутствует. Все – нет человека! Он должен был в мае 1982 года замениться, а с нами Новый 1983 год встречал. На кого только рапорта не писал, все безрезультатно. Только когда армейским политотдельцам во время зимних Бараков заявил, что перейдет с оружием на сторону "духов", и расскажет, что у нас творится, его быстренько под белы рученьки в Союз выпроводили.

16 сентября возвращались с реализации разведданных от

Мухамедки, взяли небольшой склад с минами и выстрелами для РПГ в

Спинакале – это от Мухамедки в направлении к Газни. Метров с семидесяти, из зеленки, три пули в броник получил из ППШ (где-то на фотке видны дырки). Уже после танковой башни возле дороги, около разрушенных дуканов в засаду попали. Меня выкинуло с командирского места в кювет. Серега Ткаченко (водила) так приучен был: пока мои ноги в люке – едет, только ног нет – по тормозам. Подствольниками отстрелялись, из люка высунуться нельзя было. А меня затащили через боковой. Я дня три вздохнуть не мог, боль по всей грудной клетке.

Комбат после сказал:

– Ладно, сиди уж дома, навоевался, жди заменщика.

Сидеть, конечно, не пришлось…

Заменщик третьего октября таки прибыл, из ЗабВО.

Дмитрий:

ЖАРА _

Быть дежурным по штабу – дело нехитрое. Уж лучше, чем в карауле. Дубин сидел на лавке и загорал лицом на палящем солнце. На другой лавке сидели два новых офицера, прибывших из Бреста. Две

"восьмерки" отлетели час назад, увозя тело умершего колдыря из минбатареи. Колдырь перебрал героина. Когда его выносили, блевотины было больше, чем его тела. Рок против наркотиков! Подумал Дубин. Лед

Зеппелин! Подумал Дубин.

Сменщики из Бреста разговаривали. О пенсии, о надбавках за войну, о женах, и, о пенсии. Это были новый замкомбат по тылу – майор Плучиц, и новый командир второго взвода восьмой роты, вместо

Лещишина, лейтенант Ковальчук.


ЖАРА.

Не то слово. Жара в аду.


Полдень.

Закемарив, Дубин вдруг увидел во сне военкомат, натурально во сне вернувшись назад во времени, мультик, вроде и не курнул до этого, и что с мозгами творится?

В военкомате царит столпотворение. Сотни молодых людей собрались стать солдатами, и для этого собраны здесь и растасованы по так называемым командам. Дубин попал в команду под номером 386.

Всего таких команд было не больше десятка, поэтому, зачем им нужно было присваивать трехзначные номера оставалось военной тайной. Смысл происходящего конкретно с ним так же не вписывался в неискушенную гражданскую логику: опять появилась медсестра, и повела его на рентген. В четвертый раз за последний час. Что-то у них там не клеилось с аппаратурой, или так было нужно? Насколько знал Дубин, это могло быть очень вредно, но приходилось привыкать подчиняться приказу. Так, во всяком случае, повторил распоряжавшийся порядком здесь майор. Облучившись в очередной раз, он вернулся к команде, где прибавилось еще два члена. Всего их набралось уже 12 человек, что, учитывая население города, было ничтожно малое число. Постепенно все перезнакомились, после чего было выпито все, принесенное с собой, чернило.

– Собираем деньги, кто, сколько даст, – взял на себя инициативу Леня Бобков, крупного телосложения парень из района

Серебрянка. Он, видно, недопил, но был поддержан и всеми остальными.

Набралось рублей около сорока, и Дубин взялся все устроить. Выйдя за ворота, он быстро нашел компанию своих друзей. Празднование его ухода продолжалась уже третий день кряду. Невдалеке стояла его мать с отчимом. Дубин вызвал в сторону Игоря и отдал ему деньги с наказом: водку не покупать, только вино, гыгыкнул (тут вспомнилась героиня фильма БРИЛЛИАНТОВАЯ РУКА), и Игорь отправился в поиск.

Разлили последнее шампанское. Тут начали выводить к автобусам призывников, и Митя, не успев, как следует со всеми попрощаться, побежал к своим вещам. Команда 386 уже ушла, остался его ждать, оказавшийся самым терпеливым и самым жаждущим, Михаил Колонович. Его пришлось разочаровать: деньги отданы, вино еще не принесли. Все пропало, пора торопиться. В суматохе найти своих не удалось, видимо они уже сели в автобус. Они заполнялись по одному через переднюю дверь, у которой стоял огромный мент и шманал вещи в поисках как раз спиртного. Когда настала очередь Дубина, он тоже был досконально проверен, но еще раньше, за спиной проверяющего, он заметил строившую ужасные гримасы рожу Игоря. У него в руках был большой пакет, заполненный доверху. Каким то чудом Игорь просунул его, чуть ли не между ног мента, и, давясь от смеха, отбежал в сторону.

Когда, уже в салоне, Дубин заглянул внутрь, ему сделалось дурно: пакет доверху был набит водкой. На все сорок рублей выходило девять бутылок.

– Придется пить водку, – обречено пробормотал Колонович, и тут же достал одну. Тем временем автобус тронулся. Мимо, за окном проплыло лицо матери. Она зачем-то улыбалась сквозь слезы и махала рукой. До свиданья мама, до свидания!

Рядом, уже в позе горниста стоял Михаил. Дубин, доставая поллитру себе, подумал, что надо сохранить запас водки тем, кто сдавал деньги. Это была последняя здравая мысль в его голове. Дальше все пропало в тумане, лишь всплывали разорванные отрывки действительности. Вот баня. Они играют в футбол обмылком. Вот раздевалка. Им раздают форму. Попытка надеть кальсоны вместо рубашки ему вполне удается. Потом его одевают два сержанта. Из дверей, в клубах пара, появляется Михаил (Архангел – шутка), и со слезами на глазах, уговаривает окружающих людей в военной форме, поскорее отправить его в Афган. Потом, строй в темноте. Ноги не идут, кто-то по бокам поддерживает, а его кидает из стороны в сторону. Затем, в казарме, опять строй. Долгая пантомима с одеванием-сниманием кепки и пилотки перед сержантом – казахом. С кепкой никак не хотелось расставаться, он все пытался надеть ее то сверху пилотки, то снизу, прямо на лысую голову. Все кругом ржут, включая сержантов.

И вот утро: «Подъем!!!»

– Все. Пропал. Вытрезвитель…, – Дубин открыл глаза и затуманенным взглядом разглядел второй ярус кроватей в огромном помещении… Обстановка незнакомая, холодно, жиденькое одеяло греет слабо, какое-то дурацкое белье… как меня угораздило!?

Дубин открыл глаза.

Дубин открыл глаза и обнаружил себя на скамейке у штаба чего-то где-то в Афгане. Разбудил же грохот близких взрывов.

Первая мина легла возле КПП. Всего их было восемь. Разрывы грянули как с неба. Сразу восемь мин накрыли батальон. Но, не впервой, никто даже не удивился. Только два офицера с соседней лавки куда-то смыло. Пенсию до конца обсудить не успели.

Дубин тоже вскочил на ноги, вскочил на ноги, Лед Зеппелин, лестница в это, в небо. STAIRWAY TO HEAVEN. Куда бежать?

Но, ЖАРА. Остался на месте.

Караульные стали поливать окружающее пространство из своих автоматиков. ДШК на сопке расплевался своими трассерами. Потом два

ГРАДа ху…ли куда-то в сторону Бараков. Артбатарея понеслась в обратную сторону, на восток. Канонада. Не то слово. Так было недавно, когда комиссия из Армии приезжала. Комбат построил батальон и грит: завтра приезжает комиссия из Армии. Поэтому завтра ожидается обстрел батальона. Офицеры – в штаб!

Но то понарошку. Комиссия так и не села. Покружили, покружили, и нах… улетели. А тут всамделишно днем накрыли красавцы.

Из канцелярии выскочил комбат:

– Дежурный,… мать!

– Дежурный по штабу рядовой Дубин, козырнул.

– Пускай заткнутся! Козлы.

– Так точно, козырнул.

ГРАДы уже заткнулись.

Все в пыли гаубицы рявкали по долине. Заряжающие носились как черти, вставляя снаряды в задницу пушек. Командир батареи махал всеми четырьмя своими руками, и командовал: "ОГОНЬ!"

– Товарищ капитан, дежурный по штабу рядовой Дубин, командир батальона приказал прекратить стрельбу.

– Щас, погоди, вон стадо накрою.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю