Текст книги "За тысячу лет до Колумба (СИ)"

Автор книги: Александр Сороковик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

У Алексия новостей оказалось больше. Главное – спасение местных мореплавателей, а также связанное с этим выступление Тита.

– Спасение местных майя – это очень хорошо, когда мы прибудем в их страну, оно, безусловно, нам зачтётся. Надо, чтоб Гай попытался понять их язык, дабы потом было легче разговаривать с правителями! – заметил Квинт.

– Он пытался, но они были очень уставшие, поели-попили и легли отдыхать. А потом Гаю пришлось ехать к вам, лечить пострадавших. Но я обязательно хочу организовать эту пирушку, наш доктор верно говорит – хорошее вино способствует дружескому общению и пониманию.

– Только мой тебе совет: не надо резать поросёнка, достаточно будет к обычному угощению добавить пару куриц. Тит как Тит, но большинство легионеров тебя не поймут!

– Да, друг Квинт, тут ты прав, я действительно погорячился насчёт поросёнка. Свежатинки хотят все, и лучше будет устроить общую трапезу потом, по прибытии на берег.

– Верно говоришь, – заметил Квинт. В это время в каюту вошёл капитан Маний.

– Представляете, друзья! Начали мы починку мачт. Экипаж работает, как обычно, легионеры – в стороне, не помогают никак. А работы-то много, зашиваемся. Тут на палубу вышли наши майя. Тоже, вроде, стоят, наблюдают, но совсем с другим видом, заинтересованным, что ли, понимающим. В какой-то момент гляжу, у наших работников народу начинает не хватать, надо подмогу звать. А тут этот майянский капитан ко мне подходит, руками размахивает, то на мачту показывает, то на своих людей. Те тоже вроде кивают, руками машут. Неужели, помочь хотят? Ладно, думаю, кивнул я им, а они так чётко, ловко мачту облепили, наши им что-то кричат, эти отвечают. Вроде каждый по-своему, но закипела работа! Эти майя, хоть и низкорослые, но ловкие, цепкие, и сразу видно – понимающие, толковые. В общем, пошло у них дело!

Квинт с Алексием вышли на палубу посмотреть, как работает объединённая команда. Получалось вроде неплохо, аборигены раньше явно имели дело с корабельным деревом.

– Ну вот, – ухмыльнулся Квинт, – а твой Тит хотел их в военнопленные записать! Слушай, друг Алексий, у вас работы уже заканчиваются, может, разрешишь мне попросить этих ребят помочь с ремонтом на «Реме»?

– А почему бы и нет? Главное, чтоб они согласились, – усмехнулся Алексий.

– Согласятся, куда денутся!

– Пусть тогда заканчивают здесь, у нас, потом уже едут на «Рем»!

С капитаном майя (как потом выяснилось, его звали Акабидаб) дотолковались очень быстро. Достаточно было показать на второе судно с явными признаками повреждений и на майянских работников, как Акабидаб показал на «Рем», а затем отделил троих матросов и кивнул головой в сторону корабля.

В последующие несколько дней ремонтные работы на обоих кораблях шли полным ходом, и вскоре были завершены. Экспедиция двинулась дальше, к берегам Страны Майя, которая была уже совсем близка. Майянские моряки с радостью участвовали в повседневной жизни экипажа: их восхищали корабли римлян своими размерами, оснасткой, возможностями. Похоже было, что у народа майя не было столь развито судоходство, и их погибший корабль являлся если и не вершиной кораблестроения, то во всяком случае неким подобием флагманского корабля.

При этом майя совершенно не производили впечатления отсталых, слаборазвитых людей, они быстро схватывали новые знания, учились общаться с римскими моряками, постигали латынь, а римляне запоминали слова из языка майя. Алексий смотрел на всё это с одобрением – вскоре им предстоит встреча не только с жителями Страны Майя, но и с их правителями, и легче будет договориться, если рядом будут люди, хоть немного понимающие оба языка, пусть даже пока на уровне нескольких десятков слов.

Кроме работы, моряки обоих экипажей часто вечерами устраивали дружеские посиделки: пара кувшинов вина, сухари с козьим сыром. Весельчак Гай Аркадий приходил со своей кифарой и пел весёлые песенки, которых знал великое множество.

И если вначале все майя казались на одно лицо, вскоре их начали отличать друг от друга. Так, тихий, скромный Истэкэ отличался завидной способностью к изучению латыни, и служил неким подобием переводчика, хотя и на весьма примитивном уровне, и при очень ограниченном словарном запасе. Ловкий, худощавый Канги говорил мало, даже на своём языке, зато лучше всех остальных майя продвинулся в изучении управления парусами большого корабля.

С каждым днём приближалась Страна Майя. Алексий стал готовится к встрече с официальными лицами, ведь он был сейчас главным, олицетворял собой не просто два больших корабля, но и всю Римскую Империю. После многих размышлений и совещаний с Квинтом и капитаном Манием он принял следующий план. Корабли войдут в гавань, которая наверняка есть в городе. Как и говорил центурион Сейвус, легионеры выстроятся боевым порядком во главе со своими центурионами. Но это будет больше торжественный и почётный караул, хотя и показать свою силу тоже необходимо: спасённые матросы, конечно, славные ребята, но правители могут в отличие от них иметь гораздо менее человеколюбивые планы. Делегацию возглавит легат Алексий Деций – командир легионеров и начальник экспедиции. Сопровождать его будут Гай Аркадий, как полиглот, Алесандрос Варкарис, капитан спасённого майянского судна Акабидаб и Истэкэ, худо-бедно могущий служить переводчиком. Будущая делегация старалась в эти дни встречаться почаще – разрабатывали план переговоров, разбирали могущие возникнуть вопросы, натаскивали Истэкэ в латинском языке, стараясь помочь ему выучить хотя-бы самые необходимые понятия. Алексий также учил приветственные слова на языке майя.

Римские корабли входили в гавань на побережье Страны Майя. Больших судов, подобных римским там не было, но город был застроен каменными, аккуратными домами, а рядом виднелась мощная ступенчатая пирамида высотой не менее пятидесяти локтей, построенная очень красиво и величественно: на боковых плоскостях снизу доверху виднелись громадные лестницы с широкими ступенями, а на верхней площадке капитан Маний разглядел квадратное сооружение, служащее, скорее всего, культовым зданием.

– Вот вам и примитивная цивилизация! Вот вам и отсталые аборигены! – в восторге шептал Алекос, неприязненно косясь на Тита Сейвуса, который стоял неподалёку с совершенно отрешённым видом.

ГЛАВА VII. ПЕРВЫЕ ДНИ В СТРАНЕ МАЙЯ

Корабли приближались к берегу. Было понятно, что их заметили, и теперь, скорее всего, решают, чего от них ждать. Алексий приказал майянским морякам находиться на палубе, и постараться привлечь внимание находящихся на берегу. Капитан Маний заметил подходящее место для того, чтобы максимально приблизиться к берегу и по возможности пришвартоваться, или хотя бы встать на якорь.

Вскоре оба корабля максимально приблизились к берегу и встали на рейде. Подходящего причала для столь крупных кораблей не нашлось, придётся переправляться на берег на шлюпке. Алексий решил взять с собой два десятка воинов, две контубернии* – на всякий случай, для охраны и

некоей демонстрации силы. Причём взял легионеров третьей центурии во главе с центурионом Секундом Крассом, которого Квинт ранее охарактеризовал как адекватного и дисциплинированного командира. Тита Сейвуса решил оставить пока на судне под негласным присмотром Квинта. На берегу уже стал собираться народ, и Алексий попросил Акабидаба и Истэкэ быть на виду у местных жителей и сразу привлечь их внимание.

Когда шлюпка приблизилась к берегу, майянские моряки уже вовсю переговаривались с земляками на берегу. Первыми на берег высадились легионеры во главе с центурионом Крассом, их было семь человек, и они выстроились вокруг места прибытия,

Затем вышли Акабидаб и Истэкэ, тут же начавшие что-то горячо обсуждать с местными жителями. Последними появились Гай Аркадий и Алексий. Шлюпка тут же отправилась за остальными легионерами и Варкарисом, а прибывшие стали осваиваться на берегу. Народ, заполнивший место прибытия, вдруг как-то резко расступился, и на первый план вышли несколько человек явно непростых, облечённых властью.

Все местные жители отличались пёстрой, многоцветной одеждой, множеством украшений и татуировок, но вновь подошедшие сильно выделялись даже на их фоне. Открытые части тела были покрыты сложной татуировкой в виде геометрических узоров, одежда украшалась различными узорами, лентами и разноцветными перьями птиц, которые зачастую вплетались в ткань. Таких богато украшенных персон было трое, причём один из них, очевидно, главный, кроме всего носил на голове громадную шапку-корону, также богато украшенную и, судя по цвету и блеску, золотую.

Непомерную тяжесть, которую нёс на голове этот, судя по всему, жрец, поддерживали специальные деревянные подпорки, крепящиеся к поясу. Головной убор жреца также украшали перья, ленты и деревянные маски ягуара, жуткого вида рыбы и какого-то вообще непонятного чудовища.

Алексий с благодарностью вспомнил Квинта, который настоял на том, чтобы начальник экспедиции вышел к местным властям в полной форме легата, надеваемой им крайне редко: изящном аттическом шлеме с пурпурным плюмажем, ярко-алом палудаментуме**, богато украшенном

круглом щите и строгом статусному мече в ножнах. Возникла небольшая пауза, во время которой Алексий и жрец майя всматривались друг в друга, пытаясь понять, настрой каждой из сторон: с чем пожаловали пришельцы? Насколько они сильны в военном отношении? Станут они врагами или друзьями? У командира пришельцев возникли такие же вопросы, но ещё он хотел понять, насколько реальна власть встретившего его жреца? Почему не видно никаких гражданских чиновников? Кто вообще правит этой страной?

Пока ясности не было, но обе стороны держались насторожённо-вежливо, показывая достаточное дружелюбие. Алексий велел Аркадию передать из захваченного с собой сундучка подарки: Большой кусок шёлковой материи, кожаный пояс, богато украшенный серебряными бляшками, и небольшой острый металлический нож в ножнах, расшитых цветным бисером. Жрец принял дары, не дрогнув ни одним мускулом, не изменив выражения лица, но было заметно, что подарки произвели на него большое впечатление, особенно острый металлический нож.

Одаривать свиту Алексий пока не спешил: её было много, и совершенно непонятно, какую ступень в местной иерархии кто из них занимал. В ответ жрец преподнёс блюдо с различными злаками и плодами, а потом, на широком листе какого-то местного растения большую лепёшку, похоже, испечённую на углях. Один из его свиты разделил её на четыре части: одну с поклоном передал Алексию, другую – главному жрецу, а две другие вручил местной свите и соратникам гостей. Жрец с явным благоговением откусил кусок от своей доли, и знаком пригласил Алексия последовать его примеру. Молодой легат не стал колебаться, и также откусил кусок – он понимал, что опасаться отравления было глупо: во-первых, жрец первый съел кусок, во-вторых, было совершенно неразумно начинать знакомство с пришельцами с такого подлого и вероломного шага, да и боевые корабли этих пришельцев внушали по меньшей мере опасение.

Сопровождавшие лица с той и другой стороны последовали примеру своих начальников и также вкусили по малой доле. Было заметно, что после этого местные явно вздохнули с облегчением, а в рядах их свиты кое-кто даже заулыбался. Как позже выяснилось, это был очень важный ритуал: такие маисовые лепёшки преподносились гостям, чтобы выяснить их цели: отказ от еды означал недружелюбные намерения, которые, впрочем, ещё возможно было преодолеть. Если же гость швырял свою часть лепёшки на землю, это было прямым объявлением войны.

Поскольку обряд вкушения лепёшки которую майя называли «тлакскалли», прошёл успешно, жрец произнёс коротенькую речь на языке майя, а в конце произнёс по-латыни сильно искажённое “Сальве!”***

Очевидно, умница Истэкэ успел шепнуть жрецу нужное слово для приветствия. Алексий, подготовленный ещё на корабле, смог поприветствовать хозяев несколькими фразами на языке майя, которым успел научиться. Свита жреца не могла скрыть своего удивления и восхищения, и стороны расстались, очень довольные друг другом.

Алексий приказал возвращаться на корабль, считая миссию знакомства оконченной, чтобы посовещаться со своими о дальнейших действиях. Майянских моряков отпустили домой, причём все горячо благодарили римлян.

Алексий очень хотел оставить у себя Истэкэ, который не только быстро осваивал латынь, но и учил римлян своему языку. Они очень сдружились с Гаем Аркадием. Тихий и скромный по первому знакомству майя, оказался таким же жизнелюбом, ценителем вина, вкусной еды и женщин, как и врач, только не так явно выставлял это напоказ. В конце концов, моряку удалось объяснить, что его хотят нанять на работу переводчиком, и платить жалование. Истэкэ очень обрадовался, и в тот же вечер они со своим другом разжились кувшином вина, солониной и сыром, и устроили шумную пирушку с пением весёлых песен.

На следующий день стали рассматривать и пробовать преподнесённые дары. Истэкэ говорил их местные названия, а также в меру возможности пытался объяснить, как с ними поступают майя: едят сырыми, запекают, жарят на камнях. С особым почтением Истэкэ указал на продолговатые початки длиной немного меньше локтя, усеянные жёлтыми зёрнами. Один из них был сырой, зёрна твёрдыми и несъедобными, другой явно испечённый на костре. Его зёрна по вкусу были очень схожи с ритуальной лепёшкой тлакскалли, из чего последовал логичный вывод, что из зёрен этого злака аборигены делают муку. Алексий, немного поколебавшись, отдал Гаю пергаментный свиток, полученный от авьи Марины, с описанием местных растений, записанный со слов Алексия Либератора.

Поскольку название тлакскалли оказалось чрезвычайно сложным для римлян, постановили именовать их, как в свитке – тортильи. Сами початки обозначили как маис.

Обнаружились и небольшие коричневые зёрна, которые по указанию Истэкэ, размололи в порошок, заварили кипятком и изготовили горький напиток, который майя пил с огромным удовольствием, а римляне кривились в непонимании. Назывались эти зёрна, как и сам отвар словом “чоколатль”.

Похожее по звучанию слово “томатль” обозначало круглые плоды красного цвета, которые Истэкэ разрезал на несколько частей и съедал сырыми. Римляне также рискнули попробовать, и остались весьма довольны – вкус у сочного плода оказался отменным, только немного пресноватым. Гай предложил добавить несколько крупинок соли, и получилось совсем замечательно. Истэкэ также дали попробовать усовершенствованное лакомство, и он был просто в восторге. Как потом выяснилось, у майя соль была редким и драгоценным минералом, использовалась в качестве валюты, и в семьях простых крестьян и моряков очень ценилась.

Съели также местные фрукты, которые могли испортиться при хранении. При этом Гай Аркадий тщательно описывал на бумаге внешний вид, способ употребления, вкус и местное название, и сверял свои списки с пергаментом Алексия Либератора.

К вечеру с плодами и злаками закончили, и Истэкэ, используя уже неплохой словарный запас латинских слов, отпросился на побывку домой:

– Повидать жена, сын, мама. Завтра возвращаться.

Ему дали маленький мешочек соли, серебряные браслеты для матери и жены и отправили домой.

– Как думаешь, вернётся? – спросил Алексий у Аркадия.

– Конечно, вернётся смотрю, они тут небогато живут, и такую хорошую службу у пришельцев терять просто преступно, – Гай тяжело вздохнул.

– Что так тяжко вздыхаешь? – спросил легат.

– Да так… Тоже хотелось бы под бок к женщине, соскучился я без них… – признался толстяк.

– Да, это вопрос, – сказал Алексий, – Истэкэ вернётся, узнаем у него, наверняка тут имеются какие-нибудь волчицы****!

– Я не люблю волчиц, легат. Они просто выполняют работу и берут с тебя деньги. Я люблю очаровать женщину, спеть ей красивую балладу, сравнить с цветком или бабочкой, рассказать о своих чувствах так, что она сама сделает всё, чтоб остаться с тобой наедине. Потом я могу подарить ей красивые бусы, или браслет, или просто поцелуй, и она будет счастлива!

Алексий покачал головой: вопрос с женщинами надо решать. И не только ради толстого романтика Гая, но и ради четырёхсот легионеров – крепких и сильных мужчин, которым вполне достаточно будет обычных женщин лёгкого поведения. При этом нельзя допустить, чтобы легионеры обижали местных девушек – некрасивых с точки зрения римлян: смуглых, разукрашенных татуировками, с удлинёнными лицами и черепами, большими, орлиными носами, но всё равно, желанных для воинов, томящихся взаперти на кораблях, и теперь с тоской глядящих на пристань, где местные девчонки жестоко дразнили их одним своим видом. “Надо завтра попробовать поговорить об этом с Истэкэ” – подумал Алексий”.

На следующий день снова собрались, можно сказать, командным составом: начальник экспедиции, оба капитана, центурион Тит Сейвус, Алекос, Аркадий и Квинт. Первым докладывал Алекос.

– Я тщательно проанализировал всё, что нам известно об этой стране, и то, что мы узнали за последние дни. Неясностей очень много, не хватает знаний, также затруднён процесс общения: слишком различны наши языки. Одно могу сказать, народ майя не является первобытными дикарями на низком уровне развития. Да, оружие у них довольно примитивное, и судоходство на зачаточном уровне. Для нас также довольно дика их манера одеваться и разукрашивать себя перьями, драгоценностями и татуировками. Но в любом случае, делать какие-то выводы рано. В принципе, майя не настроены агрессивно, но мы пока общались практически только с обычными матросами, а ведь кроме них есть руководство страны, жрецы, воинство, да мало ли кто ещё! Я считаю, что нам необходимо всеми силами заняться изучением майянского языка, чтобы поскорее узнать подробности жизни этого народа от самих его представителей.

– Это всё хорошо, – заметил Тит, – но мои легионеры хотят знать, когда можно будет сойти на берег, пообщаться, так сказать, с местным населением непосредственно?

– Центурион Сейвус, – жёлчно заметил Алексий, – когда вы говорите “мои легионеры”, вы имеете в виду легионеров вашей (он сознательно сделал ударение на этом слове) центурии?

– Я имею в виду легионеров всех четырёх центурий, –делано-равнодушно произнёс Тит.

– А откуда вы знаете настроения и проблемы легионеров других центурий, кроме вашей, первой?

– Потому что я – командир первой центурии, заместитель командира, и в случае его отсутствия принимаю командование на себя!

– А разве я, ваш непосредственный командир, отсутствую? Убит в бою, тяжело ранен? – спокойно произнёс Алексий.

– Нет, легат, – лицо Тита покрылось красными пятнами.

– Ну, вот и хорошо. Пожалуйста, после того как мы закончим совещание, передайте всем командирам центурий, что я хотел бы видеть их у себя. Всех четверых. – подчеркнул он и перевёл разговор. – Что у нас с водой и продовольствием, Квинт?

– Всё в порядке, Алексий. Водой заполнены почти все ёмкости, да и находимся мы на обитаемом берегу, где есть хорошие источники воды. Солонина, сыр и сухари также имеются, но на обратный путь запасы нужно будет пополнить. Если нужны точные цифры, напишу и передам тебе отчёт.

– Хорошо, Квинт, завтра сделай, пожалуйста. Теперь ещё один важный вопрос. Мы пока не знаем, кто управляет этой страной – император, главнокомандующий, верховный жрец? Нам нужно точно знать с кем налаживать контакты и на что при этом делать упор. Снова придётся тормошить нашего друга Истэкэ и выпытывать у него все тайны. Старайтесь научиться языку майя, друзья мои, а для начала давайте попробуем подготовить ещё хотя бы парочку переводчиков…

– Алексий, а можно ли подготовить парочку не переводчиков, а переводчиц? – с невинным видом поинтересовался Гай Аркадий, и под общий смех закончил. – Я думаю, в этих вопросах женщины покажут себя даже лучше мужчин. Да и нам будет веселее!

– Мы будем работать над этим вопросом! – усмехнулся легат.

После общего совещания Алексий принял у себя делегацию четверых центурионов.

– Вопрос такой, друзья, – начал он, – после долгого плавания мы прибыли к обитаемому берегу. Здесь город, дома, храмы, здесь обитают местные жители, а также жительницы. Я прекрасно понимаю, что наши легионеры соскучились по женской ласке, и очень хотели бы не просто сойти на берег, а и всласть там отдохнуть. Увы, пока что этого делать нельзя. Мы абсолютно не знаем, каковы здешние законы и традиции. Может, за обиду жены или дочери полагается смертная казнь, а может закон повелевает заплатить огромный выкуп и жениться на обесчещенной девушке. Да, за нами сила, и на первый взгляд мы можем строго не соблюдать местные законы. Но мы пришли сюда не пограбить мирное население, а найти здесь союзников Римской Империи, разведать запасы золота и драгоценных камней, но не отбирать их силой, а выменивать на что-либо полезное для майя. Проблему досуга легионеров мы понимаем и будем решать. Наверняка найдётся какой-нибудь выход.

– Значит, пока на берег выпускать легионеров нельзя? – спросил самый молодой командир 4-й центурии Марк Ульпий.

– Именно так, центурион! Нам нужно хотя бы несколько дней, чтобы решить этот вопрос. Потом мы составим график увольнений, а если найдём общий язык с местными властями, я хочу устроить совместный с жителями города праздник.

– Мы всё поняли, легат, – сказал рассудительный Тиберий Помпей, командир 2-й центурии, – и разъясним нашим легионерам. Но уж и к вам просьба, постараться решить эти вопросы побыстрее!

– Ну что ж, мы сделаем всё возможное, чтобы не затягивать этот вопрос! – подвёл итог Алексий.

Тит Сейвус в беседе не участвовал, и хранил презрительное молчание.

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

*контуберния – подразделение римских легионеров из десяти воинов во главе с деканом. Примерно соответствует современному отделению во главе с мл. сержантом.

**палудаментум – яркий плащ, обычно алого цвета.

***Сальве (лат.) – привет

****волчицы – древнеримские женщины лёгкого поведения