Текст книги "Уильям Шекспир — слова символы, как язык иносказания"
Автор книги: Александр Комаров
Жанры:
Поэзия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
And all things turnes to faire, that eyes can see!
Take heed (deare heart) of this large priviledge,
The hardest knife ill us'd doth lose his edge.
– William Shakespeare Sonnet 95
_____________________________
2024 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 95
* * *
Насколько милым и прекрасным будучи, позор ты навлёк,
Который, словно червоточину на благоухающую Розу (нарёк),
Пятно cделавшей красоте твоего расцветающего имени?
Ах, в какой сладости ты, окружённый своими грехами!
Чтобы язык, что рассказывал историю тех дней, (желая)
(Создавать блудливые высказывания, и на утеху выставляя)
Не мог порицать, но зато восхвалял в некотором роде, (притом)
Называл бы твоё имя, благословляя тебя дурным отзывом.
Ах, какой особняк эти пороки – получили,
Которые для своего обиталища, тебя избравшими были,
Где красота, вуалируя каждое пятно покрывала (зачастую),
И все вещи становятся на свои места, чтоб взор смог узреть!
Приняв во внимание (дорогое сердце), эту крупную привилегию,
Применённый твердейший клинок зла, потерял его остроту (впредь).
* * *
Copyright © 2024 Komarov A. S. All rights reserved
Swami Runinanda Jerusalem 03.01.2024
_________________________________
* НАРЕЧЬ, —
нареку, наречёшь, нарекут, прош. вр. нарек (нарёк и устар. нарек), нарекла, совер. (к нарекать), кого-что кем-чем (книжн. торж. устар.).
1. Назвать кого-нибудь каким-нибудь именем. «Тень грозного меня усыновила, Димитрием из гроба нарекла». А.С. Пушкин.
Указать на, назначить. Наречь кого-нибудь своим преемником.
2. Кому-чему чтобы. Дать кому-нибудь (какое-нибудь имя, прозвище). Наречь младенцу имя при рождении.
Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935—1940.
** inclose —
(глаг.) окружить, заключить, огораживать, огородить.
Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).
Сонет 95 – один из 154-х сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром. Это часть цикла «Прекрасная молодёжь» («Fair Youth»), в котором поэт высказывал свои претензии, обращаясь к «молодому человеку», адресату сонета. Само упоминание в ремарке заключительного двустишия образа «дорого сердца» указывает по касательной на персону женского пола, близкого для юноши человека, – леди Элизабет Вернон.
Краткий обзор сонета 95.
Распутное и бездумное поведение юноши детерминировано проявлялось во внутреннем моральном распаде положительных качеств юноши, будучи завуалированными грациозностью манер, внешней красотой и харизмой. Не зависимо от этого, поэт делает попытки в надежде на лучшее описывать юношу умозрительно представляя его образ прекрасным. Несмотря на то, что поэта сопровождали несколько публичных скандалов, с прямой причастностью их инициации со стороны юноши. Оказывается, что внешняя красота и грациозность адресата сонета скрывает пятна порока, хотя в конце концов всё лучшее должно будет потерять свои качества, если читателю ко всему этому присмотреться повнимательнее.
Структура построения сонета 95.
Сонет 95 – Один из 154-х сонетов, написанный поэтом и драматургом Уильямом Шекспиром. Как правило, чисто английский сонет состоит из трёх четверостиший, за которыми следует заключительное рифмованное двустишие. Оно следует типичной схеме рифмовки формы ABAB CDCD EFEF GG и составлено пятистопным ямбом, типом поэтического метра, основанного на пяти парах метрически слабых/сильных слоговых позиций. 11-я строка представляет собой пример правильного пятистопного ямба:
# / # / # / # / # /
«Где красота, вуалируя каждое пятно покрывала (зачастую)» (95, 11).
/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus.
В 8-й строке есть разворот как начальной, так и средней линии:
/ # # / / # # / # /
«Называл бы твоё имя, благословляя тебя дурным отзывом» (95, 8).
Начальные изменения также присутствуют в строках 6 и 10 и, возможно, в строках 2, 4 и 9. Метр требует, чтобы слово прилагательное во множественном лице «lascivious», «блудливые» в строке 6 состоял из трёх слогов.
(Pooler, Charles Knox, ed. (1918). «The Works of Shakespeare: Sonnets». The Arden Shakespeare (1st series). London: Methuen & Company. OCLC 4770201).
(Booth, Stephen, ed. 2000 (1st ed. 1977). «Shakespeare's Sonnets» (Rev. ed.). New Haven: Yale Nota Bene. ISBN 0-300-01959-9, pp. 308—309).
Семантический анализ сонета 95.
Прежде, чем приступить к семантическому анализу сонета 95 предлагаю рассмотреть близрасположенные сонеты, согласно нумерации, установленной в тексте Quarto 1609 года пытаясь уловить тематическую или образную связь между ними.
Итак, в сонете 93, повествующий бард как бы раскрывают критерии преимуществ полученных юношей при его «сотворении небесами», но оказывается, что он, как все смертные наделён зачатками «первородного греха», которые имеют тенденцию к полному раскрытию. Поэт, будучи старше юноши в содержании сонета 93 риторическую модель построили на наставлениях и притч, которые имеют намёки на очевидный источник, это – Библия.
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 93, 9—14
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«But heaven in thy creation did decree
That in thy face sweet love should ever;
Whate'er thy thoughts or thy heart's workings be,
Thy looks should nothing thence but sweetness tell.
How like Eve's apple doth thy beauty grow,
If thy sweet virtue answer not thy show!» (93, 9-14).
William Shakespeare Sonnet 93, 9—14.
«Но небеса при твоём сотворении, постановили на самом деле
Чтоб на твоем лице всегда должна любовь сладкая обитать;
Какие перед этим твои помыслы, или вытворит сердце,
Твой взгляд не должен был быть даром, но речей сладость.
Насколько подобно яблоку Евы взрастает твоя красота,
Покуда у твоей милой добродетели нет на твой показ ответа!» (93, 9-14).
Уильям Шекспир сонет 93, 11—14.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 05.02.2024).
(Примечание от автора эссе: оборот речи со словом-символом текста Quarto 1609 «Eve's apple», «яблоко Евы», будучи метафорической аллегорией в тоже время является литературным приёмом «аллюзия» с прямой ссылкой на «первородный грех» из Библии. К примеру, в поэме А.С. Пушкина «Евгений Онегин», глава VIII, строфа XXVII:
«О люди! все похожи вы
На прародительницу Эву:
Что вам дано, то не влечёт,
Вас непрестанно змий зовёт
К себе, к таинственному древу;
Запретный плод вам подавай:
А без того вам рай не рай».
В Вульгате, Бытие 2:17, дерево описывается как «de ligno autem scientiae boni et mali», «но от дерева познания добра и зла» («mali» здесь – родительный падеж «malum»). Поскольку слово «malum» – яблоко, то есть имело двойное обозначение в текстах на латыни, поэтому в религиях Европы под «запретным плодом» подразумевалось яблоко).
Впрочем, при рассмотрении сонета 94 читатель может обнаружить некую оторванность от содержания сонета 93. Ввиду того, что сонет 94, начинается в первой строки с фразы: «They that have power…», «Они, у кого есть власть…», что нарушает неразрывность повествования между сонетами 93 и 94. Само повествование сонета 94 служит для раскрытия характерных черт власть имущих дворян, возглавляющих родовые кланы. Хотя к завершению сонета, повествующий мастерски провёл «антитезу» на контрасте аристократов назвав их «цветком», а подверженных низменным проявлениям чувств простолюдинов, – «низменным сорняком».
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 94, 1—8, 11—14
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«They that have power to hurt and will do none,
That do not do the thing they most do show,
Who, moving others, are themselves as stone,
Unmoved, cold and to temptation slow;
They rightly do inherit heaven's graces
And husband nature's riches from expense;
They are the lords and owners of their faces,
Others but stewards of their excellence» (94, 1-8).
William Shakespeare Sonnet 94, 1—8.
«Они, у кого есть власть вредят так, и ничего не делая, (ища)
Чтобы не совершать дел, они куда чаще совершают зрелища,
Которыми, затрагивают других, сами оставаясь, подобно камню,
Неподвижные, холодные и медленно поддаваясь искушенью;
Они по праву унаследовали милосердие небес
И сберегают богатства природы для расходов (здесь);
Они – являются господами и владельцами своих личин,
Другие же – лишь распорядители их преимущества» (94, 1-8).
Уильям Шекспир сонет 94, 1—8.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.02.2024).
«But if that flower with base infection meet,
The basest weed outbraves his dignity:
For sweetest things turn sourest by their deeds;
Lilies that fester smell far worse than weeds» (94, 11-14).
William Shakespeare Sonnet 94, 11—14.
«Но если цветок тот с низменной инфекцией столкнулся (там),
Неблагородный сорняк его благородством превзойдёт (сполна):
Ибо самые сладкие вещи становятся скисшими по их делам,
Лилии, что гноятся, запахнут куда хуже, чем сорные плевела» (94, 11-14).
Уильям Шекспир сонет 94, 11—14.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.02.2024).
По моему мнению, стоит выделить литературный образ «excellence», «преимущества» строки 8 сонета 94, так как он заслуживает внимания по основной причине, затрагивающей критерии социальное неравенства в условиях средневекового уклада жизни. Вопреки утверждениям Бернарда Шоу о том, что Шекспир в своих произведениях не затрагивал проблемы социального неравенства общества.
Примечательно, но содержание строки 14 сонета 94, содержит намёк, проводя директивную аналогию для понимания слова-символа «Lillies» сонетов 98 и 99. Помимо этого, в данном контексте становится необходимым правильное понимание последнего слова строки 14, в данном написании: «weeds», которое переводится на русский, как – «сорные плевела». Что не является случайностью, так как указывает на использование автором литературного приёма «аллюзия», давая ссылку на известную притчу «об плевелах» из Библии.
В тоже время, хиазм библейской притчи раскрывает характерную особенность аллегорического языка Шекспира, где оборот речи строки 11: «base infection», «низменная инфекция» ни в коем случает нельзя воспринимать в прямом смысле слова, ровно также в других сонетах слово-символ «canker», «червоточина» или «язва». Именно, эту ошибку сделали некоторые критики и исследователи, в своих научных трудах утверждавших об якобы «венерическом» заболевании Шекспира с симптомами «мягкого или жёсткого шанкра» на причинном месте гения драматургии.
Слово-символ «canker», «червоточины» можно обнаружить в сонетах 35, 54, 70, 95, 99, содержание подстрочников которых не было расшифровано большинством критиков, поэтому они классифицировали эти сонеты, как «до конца непонятные», как было отмечено ранее.
Что прямо указывало на их недопонимание не только ключевых идей, на которых основывалось написание самих сонетов, но и принципов «шекспировского» символизма, построенного на специфической иносказательной аллегории. Независимо от распространённого применения слов-символов, отмеченных «курсивом или с заглавной буквы» в тексте оригинального Quarto 1609 года.
Переведя фокус внимания на сонет 96, стоит отметить, что в его содержании поэт скрупулёзно указывал юноше на его недостатки и погрешности, имея почти неограниченные возможности для протекции при дворе. По причине очевидных случаев, использования этой протекции недостойными персонами с низменными помыслами. По вполне очевидной причине подобное отношение к юноше, поэт и драматург воспринимал близко к сердцу.
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 96, 1—10
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«Some say thy fault is youth, some wantoness,
Some say thy grace is youth and gentle sport,
Both grace and faults are lov'd of more and less:
Thou makst faults graces, that to thee resort:
As on the finger of a throned Queene,
The basest jewel will be well esteem'd:
So are those errors that in thee are seen,
To truths translated, and for true things deem'd.
How many Lambs might the stern Wolfe betray,
If like a Lambe he could his lookes translate» (96, 1-10).
William Shakespeare Sonnet 96, 1—10.
«Какие-то вменяли твоей виною молодость, некие – распутство,
Иные говорили об твоём изяществе юных и ласковых утех,
В обоих случаях грация и пороки любимы более иль менее (того):
Ты делаешь ошибки милостями, чтоб обращались к тебе:
Как на пальце, восседающей на троне Королевы,
Где низменные драгоценности бывают высоко оценены:
Как, все те же заблуждения, которые в тебе видны,
К истинам перевёрнутым и принятым за правдивые вещи
Скольких Агнецев мог бы суровый Волк предать (рядом),
Дабы, подобно Агнецу, он охватить мог своим взглядом» (96, 1-10).
Уильям Шекспир сонет 96, 1—8.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 31.01.2024).
По моему мнению, когда повествующий бард описывал в сонете 96 черты характера юного Саутгемптона, то он таким образом охарактеризовал его, показав внутренние черты юноши, В тоже время, как содержании сонета 20 читатель может увидеть внешнее описание адресата последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь».
Известно, что Саутгемптон входил в число главных фаворитов королевы после графа Эссекса, и порой дело доходило до абсурда, когда он одаривал милостями с помощью протекции при дворе персон, недостойных благосклонностей с низменными и коварными помыслами. Именно, поэтому в сонете 96 в строках 9-10 поэт применил в качестве литературного приёма «аллюзию» на библейскую притчу «об волке и агнецах».
Однако, обратим свой взор к семантическому анализу сонета 95, который судя по содержанию заключительного двустишия, касался не только адресата сонета, но и «дорогого сердца» его возлюбленной – леди Элизабет Вернон.
Характерной особенностью сонета является то, что первое четверостишие сонета 95 состоит из двух предложений. Первое предложение является риторическим вопросом размером в три строки, но судя по восклицательному знаку четвёртой строки, бард применил риторической приём. Таким образом, повествующий выразил своё вполне справедливое возмущение действиями «молодого человека».
Поэтому строки 1-3 следует рассматривать вместе, в качестве составных частей основного риторического вопроса, сформировавшего сюжетную линию всего сонета.
«How sweet and lovely dost thou make the shame,
Which like a canker in the fragrant Rose,
Doth spot the beauties of thy budding name?» (95, 1-3).
«Насколько милым и прекрасным будучи, позор ты навлёк,
Который, словно червоточину на благоухающую Розу (нарёк),
Пятно cделавшей красоте твоего расцветающего имени?» (95, 1-3).
В строках 1-3, повествующий бард, обращаясь к юноше задаётся вопросом: «Насколько милым и прекрасным будучи, позор ты навлёк, который, словно червоточину на благоухающую Розу (нарёк), пятно cделавшей красоте твоего расцветающего имени?».
Конечная цезура строки 2 мной была заполнена словом в скобках «нарёк», при помощи которого была решена проблема рифмы строки. В тоже время метафора строки 2 содержит такие слова-символы, как «canker», «червоточина» и «the fragrant Rose», «благоухающая Роза».
Хочу заострить внимание читателя на «определителе» «the» перед вторым словом-символом, так как оно по сути является идентификационным маркером придворной дамы, к которой юный Саутгемптон имел прямое отношение, так как она было его возлюбленной, это – во-первых.
Краткая справка.
«The» – определитель, используемый перед существительными для обозначения конкретных вещей или людей, о которых уже говорили или которые уже известны, или которые находятся в ситуации, когда ясно, что происходит. (Cambridge Academic Content Dictionary).
Во-вторых, переместив фокус внимания к ремарке в скобках оборота речи строки 13 текста Quarto 1609 года: «Take heed (deare heart) …», «Приняв во внимание (дорогое сердце) …», мы обнаруживаем упоминание сердца возлюбленной юного Саутгемптона. Вне всякого сомнения, строки 13-14 обращённые непосредственно к юноше содержат в ремарке упоминание по касательной «дорогого или дражайшего сердца» леди Элизабет Вернон. Дальнейшая хронология документированных событий указывала на тайное венчание юного Саутгемптона с любимой придворной дамой королевы в связи с её беременностью. Ритуал этого тайного венчании, был совершён без разрешения королевы. Вследствие чего, в развернувшихся далее событиях привело к заключению в тюрьму Флит обоих, заключивших тайно брак влюблённых.
И сразу читателю становится понятна причина, почему сонеты 98 и 95 мной были соединены в одном эссе! Дело в том, что несмотря на несколько «публичных скандалов» из-за беспечности юного Саутгемптона, поэт и драматург продолжал его любить, как сына, прощая все его проказы и выходки. По вполне естественной причине поэта беспокоила судьба безалаберного, но необычайно талантливого юноши.
Впрочем, вся гамма разных чувств поэта передана в лирических строках первого четверостишия сонета 95 при помощи риторическим приёмов:
«How sweet and lovely dost thou make the shame,
Which like a canker in the fragrant Rose,
Doth spot the beauties of thy budding name?
Oh, in what sweets dost thou thy sinnes inclose!» (95, 1-4).
«Насколько милым и прекрасным будучи, позор ты навлёк,
Который, словно червоточину на благоухающую Розу (нарёк),
Пятно cделавшей красоте твоего расцветающего имени?
Ах, в какой сладости ты, окружённый своими грехами!» (95, 1-4).
В строке 4, повествующий выразил возмущение: «Oh, in what sweets dost thou thy sinnes inclose!», «Ах, в какой сладости ты, окружённый своими грехами!».
Хочу обратить внимание читателя на то, что автор сонета 95 в содержании обращался к юноше от первого лица на «ты», что говорит о высоких тональностях в эмоциональном накале страстей. Шекспир часто затрагивает тему «греха» особенно в пьесах, но в строке 4 сонета 95 эта тема выработана чересчур прямо в безапелляционной и ультимативной форме, таким образом достигла «апогея», приближаясь к точке кульминации в строках 13-14.
Для сопоставления данной темы «греха» в пьесе Шекспира «Два джентльмена из Вероны» акт 5, сцена 4, любезно прилагаю читателю ниже фрагмент перевода:
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare «The Two Gentlemen of Verona» Act V, Scene IV, line 2256—2275
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
ACT V. SCENE IV. Another part of the forest.
Enter VALENTINE
JULIA
Behold her that gave aim to all thy oaths,
And entertain'd 'em deeply in her heart.
How oft hast thou with perjury cleft the root!
O Proteus, let this habit make thee blush!
Be thou ashamed that I have took upon me
Such an immodest raiment, if shame live
In a disguise of love:
It is the lesser blot, modesty finds,
Women to change their shapes than men their minds.
PROTEUS
Than men their minds! 'tis true.
O heaven! were man
But constant, he were perfect. That one error
Fills him with faults; makes him run through all the sins:
Inconstancy falls off ere it begins.
What is in Silvia's face, but I may spy
More fresh in Julia's with a constant eye?
VALENTINE
Come, come, a hand from either:
Let me be blest to make this happy close;
'Twere pity two such friends should be long foes.
William Shakespeare «The Two Gentlemen of Verona» Act V, Scene IV, line 2256—2275.
АКТ V. СЦЕНА IV. Другая часть леса.
Входит ВАЛЕНТИН
ДЖУЛИЯ
Созерцай её, что предоставлялась цель всем твоим клятвам
И забавлялась ими глубоко в её сердце.
Насколько часто ты, владея ею с помощью лжесвидетельств подрубал тот сук!
О, Протей, пусть эта привычка заставит тебя покраснеть!
Был ли ты, стыдливым от того, что Я принял на себя
Подобное нескромное одеяние, покуда стыд ещё живёт
Под маскировкою любви:
Этим наименьшим пятном, что скромность находит
У женщин, изменяющих своё обличие чаще, чем мужчины – их разум.
ПРОТЕЙ
Не более, чем люди – есть их умы! Это истинно.
О, небеса! Будучи человеком,
Но зато неизменным, он был бы совершенным. Дабы единственной ошибкой,
Наполнившей его с помощью недостатков, заставляющих его совершать все существующие грехи:
Непостоянство отпадает прежде, чем начнётся.
Что написано на лице Сильвии, впрочем, Я могу скрытно наблюдать
Куда более свежее по Джулии с помощью неустанного взгляда?
ВАЛЕНТИН
Давай, давай, протяни руку для любого из них:
Позволь мне быть благословенным, сделав это счастливо завершившимся;
Всегда жаль, что два подобных друга надолго должны стать врагами.
Уильям Шекспир «Два джентльмена из Вероны» акт 5, сцена 4, 2256—2275.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 02.01.2024).
Причём, выразительная реплика из пьесы Шекспира «Два джентльмена из Вероны» отражала мысль автора: «Twere pity two such friends should be long foes», «Всегда жаль, что два подобных друга надолго должны стать врагами», конечно же отражала опасения автора касаемые разрыва творческого сотрудничества и дружеских отношений с юным Саутгемптоном, адресатом сонетов «Прекрасная молодёжь».
Но, давайте возвратимся к семантическому анализу сонета 95, в поиске новых интересных находок в творческом наследии барда и драматурга.
Второе четверостишие сонета 95, представляет собой одно многосложное предложение, и именно, поэтому строки 5-8 следует рассматривать вместе для облегчения прочтения подстрочника.
Одной из характерных особенностей второго четверостишия является строка 6, которая представляет собой авторскую ремарку, заключённую в скобки в тексте оригинала Quarto 1609 года. Однако, эта авторская ремарка отчасти нарушает каноническое написания чисто английского сонета, это – во-первых. Во-вторых, риторическая модель второго четверостишия построена в сослагательном наклонении, на котором повествующий, как бы предостерегает предположительными вариантами, относительно ближайшего будущего юноши, адресата сонета. Из содержания, мы видим, что поэта, действительно, волновала репутация «молодого человека».
«That tongue that tells the story of thy days,
(Making lascivious comments on thy sport)
Cannot dispraise, but in a kind of praise,
Naming thy name blesses an ill report» (95, 5-8).
«Чтобы язык, что рассказывал историю тех дней, (желая)
(Создавать блудливые высказывания, и на утеху выставляя)
Не мог порицать, но зато восхвалял в некотором роде, (притом)
Называл бы твоё имя, благословляя тебя дурным отзывом» (95, 5-8).
В строках 5-6, повествующий бард, описал возможные последствия «позора», описанного в первых строках: «Чтобы язык, что рассказывал историю тех дней, (желая) (создавать блудливые высказывания, и на утеху выставляя)».
Конечная цезура строки 5 мной была заполнена деепричастием в скобках «желая», с помощью которого была установлена рифма строки.
В строках 7-8, повествующий продолжил излагать довольно-таки замысловатую риторическую фигуру в сослагательном наклонении: «Не мог порицать, но зато восхвалял в некотором роде, (притом) называл бы твоё имя, благословляя тебя дурным отзывом».
Конечная цезура строки 7 мной была заполнена присоединительным союзом в скобках «притом», который органично вписался в «шекспировскую» открытую строку, попутно установив рифму строки.
Краткая справка.
Цезура (лат. caesura «срубание»; «рассечение, отсечение, отрубание»): 1. Ритмическая пауза в стихе, разделяющая стих на некоторое количество частей.
2. Граница смысловых частей картины, обозначенная композицией или контрастом цветов, светотеней. В классической греческой и латинской поэзии цезура – это место, где одно слово заканчивается, а следующее начинается в пределах фута. Напротив, соединение слов на конце ступни называется диэрезисом. Некоторые цезуры являются ожидаемыми и представляют собой точку артикуляции между двумя фразами или предложениями. Цезура, также описывается её положением в стихотворной строке: цезура, расположенная рядом с началом строки, называется начальной цезурой, одна в середине строки – медиальной, а одна в конце строки – конечной. Начальная и конечная цезуры редко встречаются в формальном, романтическом и неоклассическом стихах, которые предпочитают медиальные цезуры.
Образ «sport», «забавы» или «утехи» строки 6, вполне можно сопоставить с похожим литературным образом пьесы Шекспира «Отелло» (William Shakespeare «Othello» Act II, Scene I, line 229): – Confer! «When the blood is made dull with the act of sport», «Когда кровь переполнена уныньем с помощью деяний для утех».
– Но, о каких утехах идёт речь в контексте пьесы?
Вполне очевидно, что это могли быть любовные утехи при дворе, в которые входили флирт и адюльтер между придворными аристократами мужского и женского пола. Хотя, в число забав или утех могли входить: пиры, охота, рыцарские турниры, возможно, дуэли и так далее. Осталось только выявить, где пролегает граница между образом жизни в «утехах» удовлетворявших придворных аристократов и многочисленными «прегрешениями» и «пороками», полагаясь на морально-этические установки в повседневном образе жизни!
Третье четверостишие, включающее строки 9-12 представляет собой одно многосложное предложение, которое заканчивается восклицательным знаком.
«Oh what a mansion have those vices got,
Which for their habitation chose out thee,
Where beauties vaile doth cover every blot,
And all things turnes to faire, that eyes can see!» (95, 9-12).
«Ах, какой особняк эти пороки – получили,
Которые для своего обиталища, тебя избравшими были,
Где красота, вуалируя каждое пятно покрывала (зачастую),
И все вещи становятся на свои места, чтоб взор смог узреть!» (95, 9-12).
В строках 9-10, повествующий восклицая сетует на множество пороков, которые избрали юношу в качестве обиталища: «Ах, какой особняк эти пороки – получили, которые для своего обиталища, тебя избравшими были». На первый взгляд могло сложиться впечатление, что поэт, слишком часто и занудно напоминал юноше об его пороках, в то время, когда сердца юных девиц и доступ в спальни прекрасных дам был ему беспрепятственно открыт. Но так ли, это было на самом деле, или же это был всего лишь только литературный приём, либо выпендрёж гения?
Образ «обиталища пороков» строк 9-10, вполне можно сопоставить с очень похожим литературным образом пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта» (William Shakespeare «Romeo and Juliet» Act III, Scene II, line 83—85): – Confer! «Was ever book containing such vile matter So fairly bound? O, that deceit should dwell In such a gorgeous palace!», «Была ли когда-либо книга, содержащая подобные мерзкие материалы, так хорошо переплетена? О, дабы обману должно было проживать в столь великолепном дворце!».
Впрочем, приведённый фрагмент пьесы пронизан почти неуловимой, необычайно утончённой иронией присущей только Шекспиру. Как «книга, содержащая подобные мерзкие (то есть порочные) материалы, так хорошо переплетена», что смогла «проживать в столь великолепном дворце!»? Но, как великолепно написано!
В строках 11-12, повествующий бард углубляет тему, однако, строку 12 завершает, опираясь на воззрения стоиков «Об логике»: «Где красота, вуалируя каждое пятно покрывала (зачастую), и все вещи становятся на свои места, чтоб взор смог узреть!».
Конечная цезура строки 11 сонета 95 была мной заполнена неизменяемым наречием в скобках «зачастую», которое разрешило проблему рифмы строки.
В заключительном двустишии, которое обращено непосредственно адресату, повествующий подводя черту вышенаписанному затронул тему «knife evil», «клинка зла», которая по сути являлась одной из производных всеобъемлющего образа «первородного греха». Однако, в медиальной ремарке, что в скобках строки 13 текста оригинала Quarto 1609 года, можно увидеть упоминание об «дорогом сердце», «deare heart» молодой девушки, которая была слишком близка «молодому человеку», адресату сонета.
«Take heed (deare heart) of this large priviledge,
The hardest knife ill us'd doth lose his edge» (95, 13-14).
«Приняв во внимание (дорогое сердце), эту крупную привилегию,
Применённый твердейший клинок зла, потерял его остроту (впредь)» (95, 13-14).
В строках 13-14, повествующий бард, обращается на прямую от первого к юноше, сделав медиальную ремарку в скобках строки 13: «Приняв во внимание (дорогое сердце), эту крупную привилегию, применённый твердейший клинок зла, потерял его остроту (впредь)». Конечная цезура строки 14 мной была заполнена неизменяемым наречием в скобках «впредь», которое органически вписалось в «шекспировскую» свободную строку, одновременно установило рифму строки.
– Но, что имел ввиду поэт, говоря об «hardest knife ill us'd doth lose his edge», «твердейшем клинке зла, потерявшем его остроту» в строке 14 сонета 95?
Похожий образ «conquests of knife evil», «завоевания клинка зла» в апогее накала страстей между поэтом и юношей, читатель мог встретить при прочтении строки 11 сонета 74:
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 74, 1—4, 9—12
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«But be contented when that fell arrest
Without all bail shall carry me away;
My life hath in this line some interest,
Which for memorial still with thee shall stay» (74, 1-4).
William Shakespeare Sonnet 74, 1—4.
«Но будь удовлетворён, если что подпаду под арест.
Без полного залога будешь увозить меня долой;
Моя жизнь имеет в этом плане некоторый интерес,
Который для памяти всё ещё останется с тобой» (74, 1-4).
Уильям Шекспир, Сонет 74, 1—4.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 21.09.2023).
«So then thou hast but lost the dregs of life,
The prey of worms, my body being dead,
The coward conquest of a wretch's knife,
Too base of thee to be remembered» (74, 9-12).
William Shakespeare Sonnet 74, 9—12.
«Итак, что ты имеешь, но я остатки жизни потерял,
Добычей червей, моё тело будучи умерщвлённым (проклял),
В трусливым завоевании – жалкого клинка (зла),
Слишком низко для тебя, быть упомянутым (тогда)» (74, 9-12).
Уильям Шекспир, Сонет 74, 9—12.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 21.09.2023).
Судя по содержанию сонета 74, который был написан в виде послания, предназначенного юноше накануне одного из крупнейших «публичных скандалов», где юный Саутгемптон, непосредственно сам по беспечности подставил поэта и драматурга, создав ситуацию вероятного ареста поэта, для которого публичная потеря чести и достоинства в лице литературного бомонда, была бы куда хуже физической смерти. Причём, столь частое использование юридической терминологии в оборотах речи сонетов не случайна, так как она была актуальна и обусловлена необходимостью.
