355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Белоткач » Дом Мой или Шанс 2 (СИ) » Текст книги (страница 30)
Дом Мой или Шанс 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 8 апреля 2017, 00:00

Текст книги "Дом Мой или Шанс 2 (СИ)"


Автор книги: Александр Белоткач



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)

Затем, подхватив Примолкшую Сьюзи на руки, я потащил ее, начавшую было сопротивляться, к воде.

Мы еще долго плескались, раза два переплыли озеро, туда и обратно, к тем самым ступеням, а когда уже уставшие и продрогшие, стали собираться, Сьюзи обтираясь своим мохнатым полотенцем, неожиданно замерла, а затем, поймав в отблеске далеких фонарей мой взгляд, обхватив за шею, поцеловала.

– Алекс. Прости меня, пожалуйста! Здесь все так запутанно, так искаженно, что я порой уже не различаю, где правда, а где ложь! Где добро, а где зло! Но если ты не против, позволь мне, как и прежде быть с тобой? Пока все не разрешится? Я не знаю, что ты делаешь со мной! Но когда мы рядом, я ощущаю себя самой счастливой на свете!

Мы вернулись к себе почти под утро. А когда я как обычно, проводив задумчивую, и какую-то особенно притихшую Сьюзи, поднялся в свой модуль, меня будто на части стало рвать изнутри. Не знаю, в чем было дело, но на душе моей скребли десятка два злющих кошек, от чего я целый час еще промаялся, пытаясь уснуть.

Перед глазами стояла моя Катька. Вспомнился тот наш вечер во дворе. Наша старая пятиэтажка, хмурое небо над головой, пронизывающий ветер, и нежное, родное лицо, которого я возможно, никогда-никогда, больше не увижу.

А за последующие несколько дней, мы с моей неизменной напарницей, стали самыми настоящими проповедниками.

По мнению Романа, и всех остальных ребят, настало время той самой, величайшей и весьма рискованной операции, под кодовым названием "Кино". Нет, я конечно, не стучался в первую попавшуюся дверь, в первом попавшемся секторе. Это было бы чистым самоубийством. Все мы четко понимали, что как только совет пронюхает о том самом видео, нас быстренько постараются заткнуть, либо изолировать. Поэтому специальная группа во главе которой, находилось десять, так называемых координаторов, собирала сведения о своих однопартийцах, соседях, знакомых, и друзьях, после чего, по настоянию Романа, каждому присваивался определенный бал, означающий степень риска и некоторую моральную составляющую личности. Так что мы, начиная свой, такой непростой труд, уже с утра получали списки адресов, в этом координационном центре, где день и ночь безвылазно работали ребята Лукьяна и Клима. Эти спецы, по сетям собирали все по нашей теме, для того, чтобы первыми отследить, зарождение ожидаемого со дня на день противодействия нашей информационной компании.

Забегая вперед, отмечу, что лишь благодаря организации и четкой последовательности их действий, данная спецоперация была осуществлена с минимальными потерями. И все, кто нашел смысл жизни, кто обрел уверенность в будущем, все, кто откликнулся на наше приглашение, впоследствии по достоинству оценили работу этих самоотверженных ребят.

На протяжении многих дней, мы приходили к тем, кого наши ребята занесли в первые списки, и как можно тактичнее и вежливее, рассказывали, оказавшимся, как и мы на этом обитаемом острове, без смысла и цели, без будущего и каких-либо перспектив, о том, что знали сами. О том, что весь этот наш дом, явление временное, и вскоре, каждому из нас прийдется выбирать, кем быть. Либо подражая местным поглотителям удовольствий, по-прежнему, не считаясь ни с чем, брать от жизни все, либо осознав себя как личность с совершенно иными целями и приоритетами, стать на новую ступень.

Лишь в эти дни, я понял, что означает: "слово и жизнь дает, и ровно так же убивает". Я понимал, что из-за моей какой-то неверной формулировке, либо недостойной подачи, может просто погибнуть вот этот, совершенно обычный такой парень, чем-то напомнивший мне Олега, или эта милая девушка, с которой мы вот уже два дня беседуем, и которая никак не желает верить нам.

Я видел, это такие же люди, как и мы. Единственное, за все те долгие годы пребывания в доме, у многих из них просто атрофировалась совесть, и кардинально поменялась шкала ценностей. Многие из них, в разговоре с нами, называли некоторые происходящие тут вещи, делом вполне обычным, хотя после некоторых наводящих вопросов, типа: а как вы поступили бы там, в той своей жизни? Или, А как на это посмотрели бы ваши родители, будь они здесь с вами? Эти ребята и девушки, словно прозревали. Некоторые из них, в особенности слабая часть, принимались реветь, и ругать весь этот дом с его порядками, который превратил их в такое ничтожество. Но были и те, кто начинал оправдываться. Некоторые обосновывали местный морально-нравственный упадок, тем, что попав сюда, лишились всякого смысла в жизни, и им ничего больше не остается, как брать от этой самой жизни все. Пусть это даже и незаконно, по тем старым правилам. "Но где те правила, а где, – мол, – мы?" И что многих такой образ жизни вполне устраивает. И ни к чему им все эти философии и прочая заумь.

– "какое будущее? Какая планета? – говорили они, – О чем вы? Мы живем здесь, уже тысячу лет, и никаких изменений. Так что, можем еще столько же прожить и ничего такого не увидеть!"

И все наши доводы, разбивались об эти их рассуждения, после чего, мы с моей напарницей, долго еще приходили в себя, понимая с горечью: "вот еще один очередной обреченный". И затем, сидя у Сьюзи в комнате, в уютной обстановке, за ужином или так, за чашкой чая, мы анализировали прошедший день, и по настоянию нашего Романа, не надеясь на память, делали короткие заметки. Сьюзи оказалась настоящим филантропом. Я отлично видел, с каким воодушевлением она рассказывала этим простым гражданам дома, что нас всех ждет впереди. Как и говорила, ораторским искусством она владела просто отлично. Зачастую именно Сьюзи, могла привести такой довод, или такой пример из жизни, который точно отображал глубинный смысл существования человечества, что так порой тяжело разглядеть за всем этим налетом суеты, беспечного, бессмысленного бытия.

Я был рад, что дом послал мне такую прекрасную девушку в помощь, поскольку дело, за которое мы все с таким воодушевлением взялись вначале, на поверку оказалось весьма и весьма непростым. И хотя уже огромное множество граждан дома, были осведомлены о грядущем, не все из них готовы были предпринять необходимые изменения в своей жизни, по-прежнему прожигая дни в абсолютном, всепоглощающем стремлении к удовольствиям.

И как поняли многие из нас, переубедить таких было невозможно. Слишком глубоко засел в них этот вирус вседозволенности. Слишком сильно охладели сердца, и очерствели души. Поэтому, когда собираясь вместе в одном из залов, любезно предоставленном нам Приторием, мы всячески старались делиться своим приобретенным опытом, и помогали тем, кто впадал в уныние, из-за того, что творилось с людьми вокруг. Да, сложно было видеть, как, в сущности, хорошие ребята и девушки, ни в какую не соглашались меняться, и отказать себе не дай дом, даже в самом маленьком удовольствии.

Но когда наш Роман, или сильно изменившийся за последнее время Лукьян, выходили со своими импровизированными отчетами и докладами, на душе становилось теплее. Каждый день нашей работы, приносил-таки свои плоды. И все больше и больше жителей, присоединялись к нам, с готовностью идти в мир, дабы нести заблудшим свет надежды.

И вот, когда мы успели провести еще пятнадцать видео показов, куда собирались доверенные лица со всех секторов и уровней. Когда мы нашли наконец, способ пригласить и кое-кого из седьмого неподзаконного, где понемногу стала разноситься эта весть. Началось то, чего все мы так опасались.

кто-то из тех, кому мы принесли в дом свет, настучал наверх. После чего для нас настали поистине трудные времена.

По сети стала распространятся, откровенно лживая информация, где мы выдавались за некую отколовшуюся от сборщиков секту. А так же, на официальном уровне, звучали заверения, что любой, кто поможет задержать и предать суду, организаторов этого движения, получит возможность переехать на первый уровень, и прибавку к статусу на тысячу единиц.

Хитрые верховные понимали, что таким образом убивали сразу два зайца. И нас, очернив, предавали общественной анафеме, и обещая за нашу поимку такие преференции, ставили жирный крест на дальнейшей открытой деятельности, этих "опасных еретиков".

Но, главное сделать мы успели. Так что теперь, как бы совет не пытался затоптать зарождающиеся искры большого пожара, избежать распространения этой новости, ему не удастся. А как-то вечером, после очередного трудового дня, когда мы с Сьюзи максимально осторожно, стараясь меньше привлекать внимания, посетив последние адреса из наших списков, вернулись в ее модуль, на мою общалку пришло сообщение от Притория. Он просил меня спуститься вниз к нему, причем как можно скорее. И почти сразу за этим, пришло предупреждение от Леона, которое меня по-настоящему насторожило:

"Алекс. Тебя заказали. Жди гостей".

Но все же, как я не старался, события пошли по самому худшему сценарию.

Нас просто вычислили в комнате Сьюзи, и повторив мой трюк с парализатором, не предупреждая, прямо сквозь стену долбанули полноценным импульсом.

Пришли мы в себя только через несколько часов в компании наших ребят и девчонок, которых так же как и нас, притащили сюда без сознания.

Помещение куда нас запихнули, напоминало тот технический модуль, в котором я просидел когда-то полдня, но казался раза в четыре больше, и тут, почему-то было очень холодно. Все мы были скованны по рукам и ногам, так что двигаться могли весьма ограниченно, и когда я окончательно придя в себя, разглядел собранных тут ребят, стиснул зубы так, что аж скулы свело. Многие здесь, выглядели очень плохо. Кое-кто был избит, до сих пор пребывая без сознания, а над ними хлопотали наши девчонки. Кто-то был явно подавлен, и морально унижен. Я чувствовал, как нелегко было всем им тут, как плакали где-то в углу над своей подругой несколько совсем юных девочек, которую эти изверги избили чуть не до полусмерти. Как некоторые из них прикрывались обрывками своих туник, как они отводили глаза, стараясь не смотреть в нашу сторону.

А приподнявшись на руках, и лучше оглядев комнату, я увидел Сьюзи. Она еще не пришла в себя, а над ней, шепотом переговариваясь, склонились две девушки в зеленых туниках. Я аккуратно, стараясь не толкаться, пробравшись к лежавшей прямо на ледяном пластиковом полу напарнице, уселся с ней рядом. Ближайшая ко мне девушка в зеленом, пытавшаяся прощупать пульс несчастной Сьюзи, глянув на меня встревоженными глазами, сказала:

– Алекс. Вас принесли часа три назад. Генри едва откачал тебя. Эти гады забросили вас сюда как мешки с мусором! Не знаю, что будет с нашей Сьюзи?

Аккуратно пододвинувшись, я постарался как можно бережней, (вдруг у нее какой перелом), взять Сьюзи на руки. На полу было по-настоящему холодно, поэтому я просто хотел согреть мою сотрудницу. Сьюзи была легкой и прохладной на ощупь. Но я сразу почувствовал ее слабое прерывистое дыхание.

"Жива. Главное жива. Ну, значит, все будет хорошо!"

Я, бережно придерживая ее голову у себя на груди, принялся согревать ледяные пальчики Сьюзи, которые от сдавивших ее наручников посинели и казались мертвыми.

"Ну что за сволочи? – подумал я, глядя на озабоченные лица наших девушек, – Когда все это наконец, закончится? Когда уже дом прекратит этот беспредел?!"

Я был вне себя, и готовился уже бежать, дабы самому разобраться со всеми этими гадами.

Однако эти мысли мои, прервала зашевелившаяся вдруг Сьюзи, которая застонав, попыталась вырваться из моих объятий, но открыв глаза и поняв, что это я, заморгала, плохо соображая, где она и что с ней.

Переждав, когда она придет в себя, я тихо сказал:

– Сьюзи, мы в камере, нас притащили сюда из твоего модуля.

Моя напарница еще какое-то время недоуменно глядела на меня, а затем, увидев сидящих рядом с нами ребят, и своих двух подружек, спросила слабым голосом:

– Я давно вот так... валяюсь?

– Часа три, наверное! – ответила за меня, симпатичная русоволосая девушка в зеленой тунике, – А мы так уже все пять тут сидим.

– Наших некоторых побили сильно! – вставила другая, темноглазая и чем-то напомнившая мне Динару, девушка, – И даже насиловать пытались, но главный их не дал.

Сьюзи попытавшись сесть, тихонько охнула, а когда я поинтересовался, где болит, показала здоровенный такой синячище, на ноге выше колена.

Я помог Сьюзи подняться, а пока она, чуть пошатываясь, пробовала размять затекшие конечности, еще раз оглядел комнату.

Эти сволочи запихнули нас в общую камеру, с одним на всех туалетом, в виде простого сливного отверстия в полу, и лишенную абсолютно какой-либо мебели. Даже самой завалящей тряпки, чтобы накрыться ночью, здесь не было.

"Ну что ж. Кто бы это не сделал, заплатит он за все сполна. Уж я постараюсь!"

Но видно моим страшным планам не суждено было сбыться, поскольку где-то за стеной, в коридоре, неожиданно раздались громкие крики, звук борьбы, а затем дверь распахнулась, и к нам в камеру, вошли человек пять, одетых в такую привычную когда-то форму.

Вытащил нас всех, Приторий. Узнав по своим каналам, что около двадцати человек захвачены законниками, и что среди них, его бывший подчиненный Алекс Некий, Приторий Скоренько собрал две полноценные обоймы, и возглавив сам одну из них, пробился в сектор к Черному Али.

Сложно сказать, чем бы все закончилось, да только мой бывший шеф, когда нас привели на патрульный уровень, и разместили по свободным модулям, заглянув ко мне в тот самый, первый мой ЖМ, присев в кресло напротив меня, заявил:

– Ну что Алекс Белов-Некий. Прийдется и тебя отправлять на спец уровень. Мне еще вчера сообщили, что на тебя объявлена охота. Только, похоже, я недооценил нашего Али. Так что уж прости! Опоздал немного! Но зато, у этих ребят сейчас надолго пропадет желание совершать какие-либо противоправные действия. Жаль, ваших некоторых сильно избили. Но они сейчас в полной безопасности, и к завтрашнему дню, будут как новенькие. А вот что дальше мне со всеми вами делать, просто не представляю!

Я, молча слушал этого громилу, и вопреки такой вот нездоровой ситуации, ощутил, как сердце мое, радостно подпрыгнув, застучало быстрей: "Неужели я увижу своих девчонок? Это же, сколько мы не виделись?" В голове проносились в три этажа всякие там: "Здорово! А как Роман с ребятами без меня? А Сьюзи? Разрешит он ее взять?"

Я видно так разволновался, что перестал контролировать эмоции, и внимательно глядевший на меня Приторий, как-то печально улыбнувшись, сказал:

– Вижу-вижу. Торопишься к своим девочкам! Не переживай. С ними все в порядке. Они ждут тебя. И я надеюсь, ты не станешь больше подвергать риску свою жизнь. Мне достоверно известно, Что Али поклялся тебя убить. И насколько все у нас знают этого верховного, клятвы свои он всегда исполняет. Так что завтра же. Крайний случай послезавтра, я переправлю вас на свой подуровень.

Но увы, Приторий явно перестал владеть ситуацией. Поскольку на следующий день, когда мы отправились с большим эскортом на тот самый, тайный подуровень, и выйдя к лифтовой, собрались было вызвать все кабины разом, нас окружили человек сто, в черных комбезах, со сферами на головах и стандартным вооружением Леонтийцев. Однако вопреки естественным в таком случае предположениям, главным у них оказался не досточтимый верховный Леон, а сам шеф законников, Черный Али.

Ребята – патрульные, которых было человек двадцать, столпились вокруг нас, пытаясь прикрыть своими телами беззащитных девушек, но по их глазам легко читалось, что тягаться с сотней деструкторов чистой воды самоубийство.

Я в этот момент находился рядом с Приторием, который задавал мне некоторые вопросы по дороге сюда, и мы с Сьюзи чуть приотстав, пытались объяснить этому хорошему парню, что все вскоре начнет меняться, и для сегодняшнего образа жизни больше не будет оснований. Что каждый будет занят своим, интересным ему делом, и каждый сможет внести свой вклад в формирование того будущего. Так разговаривая, мы и подошли к ребятам, столпившимся у лифтов, когда из всех ведущих в зал коридоров, черными псами налетели законники.

И вот, когда все вокруг завертелось-понеслось в сумасшедшем калейдоскопе, я успел лишь заткнуть себе за спину, на смерть перепуганную Сьюзи и приготовиться к бою. Но в следующий же миг, меня сотряс сильнейший удар. Мир вокруг сжался в одну маленькую точку, центром которой стало направленное мне в грудь, дуло стандартного деструктора, а затем, я провалился куда-то в бездонную пропасть.

Очнулся я от страшной, невыносимой боли, которая рвала меня на части, выворачивая наизнанку, словно гигантскими клещами. Рук и ног я не чувствовал, и вообще, в тот момент мне казалось, что у меня они вовсе отсутствуют, зато живот и грудь горели нестерпимым огнем. Открыв глаза, я сквозь застилавший все кровавый туман, увидел над собой огромные, широко распахнутые глаза моей Сьюзи. Она что-то говорила, но в ушах стоял такой шум и свист, что я не мог разобрать ни слова. Прочитав наконец, по губам: «Тебе не больно?», я только и смог, что моргнуть ей, после чего вновь отрубился.

Повторное пробуждение было ничуть не лучше первого. Только в этот раз, рядом со мной никого не оказалось. Я лежал посреди огромной, совершенно пустой комнаты, одного из технических секторов, и вновь ощущал себя насаженным на вертел, над плазменной горелкой. Внутренности жгло страшным, всепожирающим огнем, а рук и ног я по-прежнему не чувствовал. Лишь диким усилием, заставив глаза чуть скосить в сторону, я убедился, по крайней мере, руки мои на месте. А не ощущаю я их потому, что получил в упор, настроенным на минимум лучом стандартного деструктора, при котором, как я знал из занятий с Назаром, противник не рассыпается сразу в труху, а остается на всю жизнь калекой, у которого все внутренности всмятку, а спинной мозг закоротило напрочь. Так что если такого пострадавшего в течение нескольких часов не поместить в регенератор, можно считать его песенку спетой.

"Неужели все? Кончился Алекс Белов? И почему не включается мой хваленый подарок?"

Я, обратился к своему сознанию, или еще чему-то там, что запускало мои эти выкрутасы со временем, и напрягая извилины, попытался сам включить "рубильник", но вместо глобального щелчка, неожиданно ощутил, как из носа потекло что-то горячее и соленое. Тут, распахнулась пластиковая дверь, и в мое узилище вошли человек пять, по-разному одетых здоровяков.

В голове шумело уже не так сильно, и слова Али, обращенные к своим подчиненным, я расслышал довольно отчетливо. А когда до моего измученного сознания дошел их смысл, мне вдруг резко поплохело.

Началось все с того, что двое дюжих парней ухватили меня за руки, и подняв, прислонили к ближайшей стене, после чего третий, одетый в нелепую цветастую футболку и шорты, амбал, подошел ко мне, держа в руках чем-то знакомый пистолет.

Я до последнего надеялся, что все это, просто такой способ психологического воздействия на задержанного, но оказалось, Али шутить не собирался.

Так что когда этот пляжный мачо в веселеньких шортах, достав первый здоровенный гвоздь саморез, и легко, словно собирал табуретку, вкрутил мне его в запястье и дальше в стену, я так заорал, что меня, наверное, услышали во всех, самых дальних закоулках парка.

Но этот "монтажник", легко орудуя шуруповертом, прикрутил и вторую мою руку, прижатую к стене, а когда отпустившие меня шагнули в стороны, и я повис на этих болтах как кусок мяса, (ноги меня не держали совершенно), ему показалось, что конструкция получилась не совсем устойчивая. Поэтому, он дав знак, чтобы меня вновь приподняли, спокойно, словно в кусок деревяшки, вкрутил мне еще по саморезу в бицепсы, так что я уже охрипший от криков снова завопил на весь дом. Боль была такой, будто меня пропускали через мясорубку. Казалось, эти винты входят мне прямо в мозг, наворачивая как нитку на катушку, все мои раскаленные от сумасшедшей боли нервы. Особенно трудно было сдержаться, когда эти драные железяки, со страшным хрустом прогрызали кости. Я очень хотел отключиться, но как назло, сознание не желало покидать меня, так, словно хотело по подробнее запомнить все что делали со мной эти (милые блюстители законности).

Когда меня наконец, оставили болтаться на этих железках, я вдруг, почувствовал накатывающий вал эйфории.

Неожиданно, боль, эта страшная, всепожирающая боль, стала моим лучшим другом, любимой девушкой, матерью, ласкающей свое дитя.

Я думал в тот миг, что умираю, поэтому улыбнувшись кровавыми губами своим мучителям, произнес сипящим шепотом:

– Столько возни. И ради чего? Можно было проще.

И тут, стоявшего в метре от меня Али словно прорвало:

– Ах ты, сын блудной ослицы! Ты хочешь проще? Да я тебя месяц здесь продержу! Ты будешь умолять меня, чтобы я вкрутил тебе такую же штуку в сердце. Ты будешь кровью под себя ходить. Но медкибер, которого я подключу, не даст тебе умереть. К тому же, он запрограммирован на постоянное сохранение сознания. Чтобы ты все! Все прочувствовал от начала и до конца! Так что проще не будет! Не будет проще! Кто знает меня, тот слышал, как Али умеет наказывать непокорных! А ты! Грязная свинья! Посмел оскорбить меня! При моих нукерах! Поэтому я буду говорить с тобой при твоих девушках! И махнув кому то за спиной, повелел:

– Резо! Приведи-ка этих шалав! После с ними позабавитесь.

А спустя несколько минут, дверь открылась, и в комнату ввели троих, совершенно обнаженных, босых девушек, в одной из которых я сразу узнал мою Сьюзи. А когда их поставили у стены напротив, я узнал и других двух. Это были те самые зеленые, что пытались привести Сьюзи в чувства там в камере.

девчонки глядели на меня совершенно дикими, сумасшедшими глазами, от чего я понял, они слегка не в себе, они до смерти напуганы, и находятся в неком пограничном состоянии, где все вокруг кажется лишь страшным бредом, кошмаром, созданным утомленной психикой. Их била крупная дрожь, стоя у стены и прикрываясь руками, они с ужасом глядя на меня ожидали продолжения. И это продолжение не заставило себя долго ждать.

Когда то давно, еще в той, такой далекой жизни, я учился в классе с одним, довольно непростым парнем, по имени Рамзан. Этот парень, переехал к нам в город, когда ему было 12, и появившись в нашем классе, сперва произвел впечатление весьма не презентабельное. Но спустя лишь пару лет, все изменилось. Он был истинным сыном гор, и походивший вначале на маленького, загнанного в угол волчонка, через пару лет, превратился в настоящего горного волка. Такой же смелый, открытый и преданный стае. Я не раз по школьным делам бывал у него дома, и отлично был знаком и с его родителями, и с младшей сестрой, темноглазой и пугливой Наной. Мы не раз с Рамзаном отбивали атаки сверстников, которые в битве стенка на стенку бывало, пытались доказать чей класс в школе самый крутой, и кто должен будет считаться у нас королевским классом, а кто рабами. Стоя порой, плечом к плечу с этим рослым малым, я знал: «кто-кто, а Рамзан не подведет. Лешка Рыжий, тот сразу деру даст, как запахнет жаренным, а этот черноглазый крепыш будет стоять до последнего».

Но когда мы с ним бывало, сорились, и по дурости несли всякую чушь, этот, совсем еще юный приверженец традиций предков, сказал мне как-то после очередной перебранки.

– "Алекс, я все прощу тебе, но если ты, хотя бы раз скажешь что-нибудь о моей матери, как это заведено у вас у русских, мне прийдется тебя убить!"

И такая решимость была в его черных, антрацитовых глазах, такая уверенность, что я понял, "это его предостережение не простой пацанский треп".

Я конечно, сознавал, что это запрещенный прием, однако, давать целый месяц в распоряжение Али, я не собирался. Если этот Бармалей, в прошлой жизни был тем, за кого себя выдавал, все можно было закончить сразу и без мучений. Поэтому, собравшись с силами, я как мог громко, сорванными связками, просипел в лицо этому гаду такую фразу, от которой, Черного Али аж повело в сторону.

И когда в глазах этого горячего сына, далеких ныне гор, появился тот самый огонь, сотрясающей все его естество, я понял: "Вот и все. Лишь бы сработало. Лишь бы только сработало!"

А когда утративший окончательно контроль Али, выхватил откуда-то здоровенный, блеснувший в свете ярких ламп тесак, я попытался инстинктивно отшатнуться. Но тело меня совершенно не слушалось, и он, прошипев что-то на своем языке, медленно, словно во сне, отведя руку, вонзил мне его прямо в живот, куда-то ниже желудка. Я ощутил как холодная сталь, разрезая мою плоть, царапнув позвоночник с мерзким хрустом, глубоко вошла в стену. И последнее что я запомнил, это оглушительный визг девчонок, и страшные черные глаза, надвинувшиеся на меня, словно ворота ада.

Затем, в голове привычно щелкнул гигантский рубильник. Мир вокруг схлопнулся, и я ощутил себя погружающимся в прохладную голубую воду.

Ожидая чего угодно, только не этого, я, всегда прекрасно чувствовавший себя на воде, с детства отлично знакомый с правилами поведения в водных залах, едва не утонул в своем, в общем-то, небольшом бассейне. От неожиданности здорово нахлебавшись, я стал пускать пузыри. А в следующее мгновение, почувствовал, как кто-то, ухватив за плечо, пытается вытащить меня на поверхность. Но рука эта, вдруг ослабела, и как-то разом поняв, что происходит, я последним усилием воли устремился вверх, схватив по пути, уже падающее на дно тело Сьюзи.

Как я, отплевываясь и откашливаясь, приводил в чувства эту девушку, и как потом долго не мог прийти в себя от потрясения, рассказывать долго, но главное, я теперь точно понял, как работает механизм хроно-захвата, или передачи информ-пакета из прерванной ветви.

Когда мы с уже почти успокоившейся Сьюзи, сидели в гостиной, и пробовали разобрать поминутно случившееся, я пришел к выводу, что все дело в непосредственном контакте со мной, участника этой временной петли. По словам Сьюзи, мы с ней просто плавали в бассейне, (а как я отлично помнил, это было где-то за час до прихода Притория), как вдруг она увидела, что я стал тонуть.

– Понимаешь Ал. У меня на такие дела настоящий рефлекс выработался! – объясняла мне Сьюзи, – У нас в школе таких случаев было очень много. Вот плывет себе кто-то, вроде все нормально. И тут только отвернешься, а он уже тонет. Причем, многие из этих утопленников, порой даже сами не понимали, как это происходило. Я ведь за все время учебы троих таких вытащила, представляешь? Так вот. Я вроде только говорила с тобой, а тут вижу, у тебя пузыри и конвульсии какие-то. Ну, я за тобой нырнула, а как тебя за руку ухватила, так меня словно кипятком облили. Вот я сама и наглоталась. Хорошо хоть ты вовремя очнулся, а то мы так вместе бы и утонули!

Я притащил получившую этот хроно-информационный импульс Сьюзи в гостиную, и уложив ее на диван, попытался растереть мгновенно заледеневшие конечности. Мокрую и страшно бледную девчонку, колотила крупная дрожь. Она долго не могла усвоить, что я пытался ей втолковать. А когда наконец, до нее дошло, что всего этого кошмара в действительности не происходило, и что это теперь лишь одна из возможных вероятностей нашего будущего, ей сразу полегчало.

Выпив по три чашки крепкого кофе с коньяком, мы отогревшись, и разобрав все по полочкам, даже стали подшучивать над собой. Теперь в тишине и уюте, безопасного патрульного сектора, все виденное там казалось лишь бредом, некой коллективной галлюцинацией. И абсолютно не верилось, что всемогущий Приторий не смог защитить нас с Сьюзи.

Да только кто-кто, а я отлично знал, что Приторий вовсе не всемогущ, и не всевластен. И что если бы не эти подаренные мне домом способности, нас с Сьюзи больше никто и никогда не увидел бы живыми.


34.

Когда ровно в тоже, что и вчера время, в гостиную моего модуля вошел Приторий, мы с Сьюзи, давно уже во всем разобравшиеся, беседовали о том, как, несмотря на случившееся, продолжить начатую нами информационно обучающую программу. При этом мы прекрасно осознавали, что все дальнейшие попытки заговорить с кем-либо о главном, скорее всего, приведут тех, кто останется, туда же, откуда мы с таким трудом были, только что вызволены.

Глава отдела, остановившись посреди гостиной, как и в прошлый раз, огляделся, а затем, выбрав свободное кресло, уселся напротив, так же как и вчера глядя мне внимательно в глаза.

Но все же, отличия от вчерашней вариации были. Прежде всего, сейчас здесь присутствовала Сьюзи. И еще одним отличием было то, что теперь мы были прекрасно осведомлены о провале завтрашней операции.

И вот когда глава отдела, начал было, как и вчера:

– Ну что Алекс Белов-Некий. Прийдется и тебя отправлять на спец уровень.

Я улыбнувшись, ответил:

– только пожалуйста, не завтра!

Приторий, к чести сказать, понял все и сразу. Когда мы с Сьюзи, рассказав ему о том, что с нами приключилось, умолкли, он задумчиво проговорил:

– Значит все правильно. Кто-то в отделе работает на совет. Что ж. Завтра можно будет вычислить этого дятла.

Но увы, ни на следующий день, ни через неделю, Приторий так и не разоблачил своего двойного агента. А черный Али, видно предупрежденный заранее, что переход наш отложен на неопределенный срок, так и не появился. Потому мы по настоянию главы патруля, еще целую неделю, вынуждены были обитать в его секторе.

По словам Романа, на первом уровне, все стояли на ушах. Леон уже двух своих агентов засветил, пытаясь вызнать, что это за кино мы всем показываем.

– Ну а наш Светоносный – Арий как услышал, что ты собрал знание сути, от зависти чуть свой посох не перегрыз! – рассказывал нам последние новости Лукьян, – Ты бы его видел, когда он просил шефа позволить переговорить с тобой! Ну, чисто побирушка на паперти. "Пожалейте Христа ради! Бедного и несчастного сборщика!" Да только Приторий не позволяет никому входить на наш сектор, и выставил на каждом пропускном пункте, по пять ребят с деструкторами. Опасается видно этих гадов.

И не зря!

Я к тому времени, уже и Роману, и этим замечательным ребятам, рассказал о своих новых способностях. После чего, мой бывший наставник, и Лукьян с Климом, пораженные, долго неверяще таращились на меня. А когда я поведал с новыми подробностями, как освобождал Шерри из черного сектора, эти ребята впали в полнейшую прострацию.

– Но разве такое вообще возможно? – спросил, ошалело оглядывая всех Роман, – Никогда о таком не слышал!

– Ну Ал! Ну ты даешь! Знал я, что ты парень непростой, но что б так вот! Во времени прыгать! – присоединился к нему Лукьян. – Как такое действительно, возможно? Ведь это же чистой воды фантастика! Если бы мне кто другой об этом рассказал, не в жизнь не поверил! Да и Приторий, я вижу тоже слегка не в себе! Затевает он чего то, а нам не говорит! Нашего крота бережется.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю