Текст книги "Дом Мой или Шанс 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Белоткач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 46 страниц)

Эх! Где же мой Олежка? Он бы сразу разобрался, в чем тут соль!"

И допив тепловатый, не настоящий какой-то чай, я завалился спать, надеясь проснуться в своей квартире, и выскочив с утра пораньше на балкон, вновь встретиться глазами со своей Катькой.

"И где-то вы сейчас все? Родные мои!"

А утром меня разбудил вежливый такой стук в дверь. Я, не продрав толком глаза, напрочь забыв обо всех наставлениях Лукьяна, провернул ключ в замке, недоумевая, кто это так рано заявился, распахнул дверь, а в следующий миг в моих глазах вспыхнула молния, и я, не успев сгруппироваться, как мешок с мусором отлетел в конец комнаты от сильного удара в лицо.

Свалив по пути стол, и залетев головой в стену, я моментально проснувшись понял, что меня сейчас будут бить, и серьезно. Уж больно начало многообещающее. И сжавшись было, в одну большую пружину, готовясь валить всех и вся, я собрался уже показать этим ребятам мастер класс, как тут, на меня обрушился полноценный парализующий импульс. Сознание я не потерял, сразу видно профессионал бил, однако ни рук, ни ног своих я больше не чувствовал.

И вот, в комнату вошли четверо в черных комбезах и оглядевшись, нет ли еще кого, аккуратно прикрыли за собой дверь.

Первый, самый здоровый из них, снял свою сферу, под которой оказалась черная спецназовская маска, полностью скрывающая лицо, и оставляющая лишь прорези для глаз и рта, подойдя ближе, наклонился ко мне со словами:

– Ну что болезный! Побеседуем? – А затем, вздернув меня как куклу, усадил на пластиковый стул. Ловко пристегнув меня к нему, и проверив зачем-то мои зрачки, он отступил в сторону, обращаясь к остальным:

– Успел-таки гаденыш!

– Да видим уже! – ответил за всех здоровяк с дубинкой в руке, – Теперь аккуратнее. А то Арий тебя быстро к черту на рога отправит!

Я вначале не понял о чем это они, но затем вспомнив, что на шее у меня болтается жетон сборщика, догадался, что этот факт весьма не понравился моим гостям.

Оказалось, эти ребята заявились ко мне в такую рань непросто так, пожелать доброго утра, а по делу. Их интересовало оружие, то самое что я успел припрятать в шахте. Я решил до последнего валять Ваньку, "один я там ошивался в тот день что ли".

Но ребята Леона были калачами тертыми, и детскими вариантами их не смутишь. Поэтому били они меня долго и со вкусом. Так что я раза три терял сознание, улетая вместе со стулом в угол комнаты. Кувыркаясь туда-сюда как неваляшка. Которого снова и снова, ставили на четыре пластмассовые ноги, лишь для того, чтобы вновь, сильнейшим пинком отправить уже в другой угол.

Изобретательности этим гадам было не занимать, так что спустя час такого (футбола), я уже было начал задумываться: "А не отдать ли им все? И даже ключ от квартиры, где деньги лежат? Лишь бы это веселье прекратилось". Но природное упрямство, и школа дяди Вани, научившая терпеть любую, даже, казалось бы, самую невыносимую боль, не позволили мне сдаться.

Так что, эти монстры под конец совсем разошедшиеся, видя что на подопытного не действует ни электрошокер, ни стандартный (массажный комплекс), стали орать дурными голосами, чтоб я отдал им железки иначе они меня на лоскуты порвут, чем и навлекли на себя гнев местного батюшки – Светоносного Ария.

И вот, когда я в сотый, наверное, уже раз, залетел вместе со стулом под свой стол, в дверь заколотили, а затем, на пороге показалась целая делегация во главе с Тимошкой Лукиным.

Не знаю кем там, в той жизни был этот кадр, но то, что я дальше услышал, мне не приходилось в жизни слышать никогда, ни до, не после. Блаженный Арий Светоносный, глава всех местных святых, зарядил таким девятиэтажным матом, что аж лампочка под потолком покраснела от стыда. А у моего зайца, равнодушно взиравшего до сих пор со своей полки на гимнастические упражнения хозяина со стулом, уши свернулись в трубочку.

Заигравшиеся ребятки стояли, понурив головы, догадываясь, что это только прелюдия, а основная часть симфонии еще впереди.

И тут, в дверях возник сам Леон. В своем алом прикиде, немерено крутой, и метающий взглядом водопады молний. С ним заявилась такая же четверка громил в черном, но поняв, что тут возник конфликт интересов, тут же ретировалась в коридор.

А вошедший Леон, обведя взглядом помещение, и уяснив, (надо отдать ему должное) моментально, что его хлопцы слегка заехали на чужую территорию, так глянул на них, что у меня самого мурашки табуном, от пяток до ушей проскакали. "Нет, положительно взгляд у этого верховного какой-то ненормальный. Уж насколько я вроде не трус, а тут чуть в штаны не надул". А мои массажисты тем временем медленно, словно сопротивляясь чему то, стали клониться к полу, до тех пор, пока не оказались стоящими на коленях с повинно опущенными головами.

Зрелище это было не для слабонервных, так что, кое-кому из присутствующих, при виде всего этого резко поплохело. От чего в комнате как-то сразу стало просторнее.

Меня бережно сняли со стула, и уложив на кровать бесчувственную тушку, продолжили свои разборки, окончания которых я уже не досмотрел. Мне стало вдруг так хорошо и свободно, что я было подумал: "Вот она! Пришла она, та самая тетка с газонокосилкой!" Но оказалось, что это мой новый организм таким образом защищается от перегруза. Поэтому последнее, что я успел запомнить, лампочку над головой вдруг заслонила какая-то тень и чьи-то голубые глазищи, заглянули мне куда-то прямо в самое сердце.

Очнулся я от того, что что-то влажное и прохладное касается моего лица. Но когда попробовал разлепить веки, дабы разобраться с тем, где я, и что это по мне лазает, удивленно осознал, что глаза не открываются. Я попробовал пошевелиться, и лишь сделав неимоверные усилия, смог слегка двинуть пальцами на ногах. И тут мне стало как-то не по себе. «Что ж эти гады со мной сделали? Не уж то позвоночник повредили? А как же мед уровень? Там говорят любая травма не проблема?»

И тут над ухом раздался незнакомый девичий голос:

– Не шевелись пока! Тебе нельзя еще. Капсула выдала только предварительные результаты. А лечить тебя еще и не начинали.

Голос был нежный и приятный. Но эту девчонку я точно не знал.

– Кто ты? – с трудом разлепив распухшие как оладьи губы, спросил я.

– Я Лиза Озерцова. А ты Алекс, я знаю. Это ты спас меня там на пятом. Я очнулась, а тут гляжу, тебя везут. Милка с Ликой мне все рассказали. Тебе очень больно? За что это они так тебя? – зачастила девушка.

– Конфеты не поделили... – мучительно сдерживая кашель, отшутился я.

– Сейчас придут техники. Тебя положат в капсулу. Но я останусь здесь. Ты не переживай. Все будет отлично. Тут просто настоящие чудеса творятся. Даже руки и ноги бывало, отрастали.

– Спасибо! А что я так плохо выгляжу?

– Честно сказать, очень. Не знаю за что это они так. Но лежать тебе здесь не меньше недели.

И тут, послышались чьи-то шаги, в комнату вошли какие-то люди, что-то подо мной зажужжало, в плече кольнуло, мир вокруг свернулся в точку, и я полетел куда-то в темноту.

Просыпался я долго и мучительно. Казалось будто в голове у меня села какая-то батарейка, из-за чего я-то включался как поломанный телевизор, то снова выключался. Не знаю, как долго это продолжалось, но вот перед глазами забрезжил свет, и как в каком-то сне, первое, что я увидел, это огромные, зеленые как изумруды глазища. Затем глаза отодвинулись, и я обнаружил рядом с кроватью симпатичную темноволосую девчонку.

"Что-то мне это напоминает!" – подумал я в тот момент.

А девчонка, тем временем, придвинула к моим губам стеклянную поилку, и приподняв мне голову, напоила меня. Жидкость была кисловатой и напоминала кизиловый компот, однако в отличие от него, прекрасно утоляла жажду. Переведя дух, и полежав с минуту, я криво улыбнувшись, спросил сидевшую рядом Лизу:

– Ну а теперь как, получше?

– Теперь ты как новенький! – ответила она улыбнувшись. На щеках ее при этом заиграли милые ямочки. А большие темно зеленые глаза смешно сощурились. Девчонка, надо сказать, была настоящей красавицей. Лицо сердечком, длинные загнутые как у штатовских кукол моего времени черные ресницы, Чуть вздернутый носик, и красиво очерченные темные губы. Еще у нее были густые черные волосы, которые она непрестанно отводила со лба, от чего хотелось подарить ей какой-нибудь, хоть самый завалящий обруч, какой носили девчонки в мое время. Ведь так и устанешь, сколько махаться за день".

Тут в поле зрения появилась новая мордашка, и я, узнав Лику, улыбнулся приветливо:

– И ты здесь? А где подружки твои?

– Какие? – пискнула мелкая как первоклашка Лика, – Милка с Олькой Что ли? Так они у себя на пятом. А зачем они тебе?

– Да так. Просто спасибо хотел вам сказать за Лизу.

– Спасибо? Да за что? Мы так толком ничего сделать-то и не смогли. Так что пришлось мед кибера вызывать... – смущенно пробормотала Лика.

– Все равно, спасибо! Я не знал, как оставить вашу Лизу, ведь эти долдоны опять могли найти ее. А мне нужно было срочно дела решать.

– Ага. Мы видели. На этом суде почти все наши были. Мы там за тебя громче всех кричали!

– Ну тогда еще раз спасибо! Видно поэтому совет решил не распылять меня. Вы его там просто заглушили бы в чистую!

Говорить было трудно, и утомившись за эти пару минут, как за полноценную тренировку с Лукьяном, я прикрыв глаза, попросил:

– Девочки. Разбудите меня минут через пятьсот, а то... – и словно мишка на китайских батарейках, не закончив фразу, я отключился.

Лиза выхаживала меня еще неделю с лишним. И хотя мед лаборатория закончила все восстановительные процедуры, мне категорически запрещалось вставать еще в течение десяти дней. Эти массажисты, все-таки, зацепили мне позвоночник. Так что, прикатив меня в мой модуль на специальной тележке, два техника в зеленых халатах, аккуратно переложив больного на кровать, и оставив необходимые предписания не отходившей от меня Лизе, ушли.

"Да, – подумалось мне, – видно и медицинские услуги здесь оказываются соответственно статуса пациента. А у меня ведь сейчас почти самый низкий рейтинг, ниже только на седьмом. Небось, попал бы к ним туда какой-нибудь десятитысячник, они в таком состоянии его домой долечиваться не отправили бы. Ну прям Индия. Касты, еги и прочая муть".

Но как я не хорохорился, было очень обидно и больно. Во-первых, что так лоханулся с хлопцами Леона. Во-вторых, что теперь должен валяться тут, причиняя неудобства этой девчонке. И главное, меня съедала обида, почему до сих пор ни Роман, ни Лукьян, и самое непонятное Шерри, не удосужились осведомиться, где я и как?

Общалка моя была в дребезги разбита кем-то из этих, а новую мне негде было взять. Здесь это тоже товар не из простых, и легко доставался лишь жителям нижних, элитных уровней. Поэтому я понятия не имел, что происходит. И куда подевалась моя Шерри.

Но все же, было одно утешение. Моя новая знакомая. Лиза оказалась настоящей умницей. Она удивительно тонко чувствовала настроение окружающих. Поэтому в первый же день моего пробуждения, мы с ней отлично поладили. В ней не было того снобизма, присущего красивым людям, и вообще, мне порой казалось, что я знаю ее уже тысячу лет. Она много говорила, когда видела, что я начинаю тосковать, и напротив, легко умолкала, когда чувствовала неуместность слов. Что-то меня в ней тронуло, была в ней какая-то искра, живой огонек какой-то. Когда она хотела, могла, кого угодно зарядить хорошим настроением и позитивным взглядом на жизнь.

Она легко, словно всегда этим и занималась, кормила меня, чуть ли не с ложечки. Помогала добраться, если было нужно в санузел. И казалась всегда спокойной и рассудительной.

Я был рад, что дом послал мне такую девчонку в этот трудный момент моей жизни. Не знаю, как бы я сам тут обошелся. Ведь оказывается, медицинский модуль заблокировал на девяносто процентов мою мышечную активность, дабы я ненароком не повредил еще не до конца восстановившийся позвоночник. Вот почему мне все время казалось, что я будто в киселе нахожусь. Каждое движение давалось с невероятным трудом, и самое элементарное действие выматывало меня так, что под конец этого отведенного мед блоком срока, я уже начинал скрипеть зубами, чем сильно пугал Лизу.

Но вот, это мое мучение закончилось. И на одиннадцатый день, те же два техника в зеленых халатах, вкатили мобильную капсулу, и переложив в нее пациента, принялись колдовать над пультом.

– Как там? – не удержалась Лиза, – Все нормально?

– Нормально! Нормально! – ответил кучерявый как Пьер Ришар техник, – А как еще может быть? Вот сейчас блокировку снимем, и будет твой миленький как огурчик! – и пошло пошутил, от чего Лиза покраснела как школьница.

И действительно. Как только огоньки на пульте перестали мигать, раздался мелодичный гудок, и техники сняли с меня все датчики, я попробовав встать, едва не опрокинул каталку, так сильно подбросило меня.

– Ну! Ну! Конь ты эдакий! Всю аппаратуру нам переломаешь! – воскликнул один из них, – Ты не знал что ли? После снятия мышечного блока еще дня три как в невесомости?

– Неа! Не знал ребята! Простите! – недоумевая, что это со мной, пробормотал я смущенно.

– Ты чего первый раз в мед уровне?

– Первый! – ответил я, аккуратно перебирая руками и ногами, слезая с кибер каталки, – И надеюсь в последний! Что-то мало удовольствия валяться как тюфяк полмесяца!

– Ага! – прогундел второй техник, – На врядли! Тут уж как поймешь, что можно все, то крышу так и сносит! Знаешь, скольких мы уже видали таких!

– Я не такой! – ответил я, восторженно двигая руками и ногами, ощущая свое тело вновь послушным и гибким, – Я буду теперь очень не такой!

– Ну-ну! Поглядим! – качнул головой кучерявый, – Дай то дом!

Когда техники укатили свой тарантас, мы с Лизой решили отметить мое выздоровление стандартным обедом. И получив заказ, уселись наконец, за стол, как нормальные люди.

Лиза была почему-то задумчива, и ела неохотно, поэтому я спросил:

– Ты чего такая?

– Не знаю. Не могу. Трудно сказать! – медленно проговорила она, ковыряя ложкой в гарнире.

– Не понял! Что случилось? Обидел кто? – привыкший к резким переменам настроения моей Шерри спросил я осторожно.

– Нет, что ты! – подняла она на меня свои зеленые фары.

– Ну а что тогда?

– Просто..., Просто, я тебе не нужна такая! – сказала она почти шепотом.

– Какая такая? – изумился я, попав опять в какой-то сумасшедший заворот женской логики.

– Ну после того что... после того что было там... – в глазах ее заблестели слезы, и с трудом подбирая слова она продолжила: – Я ведь помню все, Ал. Они меня сильно избили! А потом... – и отвернувшись к стене, она закончила: – Тебе не нужна такая.

Сказать, что я был ошарашен, значит, ничего не сказать. Я просто онемел, и какое-то время глупо таращился на эту плачущую девушку. А когда наконец, до меня дошло, о чем речь, я тихо спросил:

– Лиза, прости. А тебе это не могло, приснится? Ведь на самом деле ничего такого, о чем ты говоришь, не было. Я сам нес тебя на руках к Лике с подружками, и прекрасно видел. На тебе не было ни одной царапины. И одежда на тебе вся была целая. Да и девчонки подтвердят. О чем ты?

– Я так и знала, что ты посчитаешь меня сумасшедшей. Но я помню все. Помню. Понимаешь? И неважно, что скажут девчонки. Я ведь не зря в мед капсуле столько пролежала. Видно была на то причина! – и отложив ложку, она закрыла лицо руками, повторяя: – Это было. Это было.

Я, честно говоря, не знал, как утешить ее. И рассказывать все этой, пусть и отличной девчонке, не хочется пока. Но и оставаться равнодушным к мучениям Лизы я тоже не мог.

Поэтому, вспомнив, компромисс, который нашел на суде Приторий, я рассказал ей все как было. Не упомянув лишь о главном.

Лиза долго слушала не перебивая, а затем, заглянув мне в глаза, сказала:

– Чтобы это ни было, своим спасением я обязана тебе! И я прекрасно понимаю, во что это тебе вылилось! Поверь Алекс! Я никогда этого не забуду! – и положив свою маленькую ладошку поверх моей, добавила: – Ты очень видный парень Ал. И я прошу тебя лишь об одном, не спеши заводить здесь гарем! Я уверена, что наши девушки уже спорят, кто из них первая будет твоей. Но ты еще ничего здесь не знаешь. А у нас тут свои, особые правила. И нарушать их запрещено даже высокостатусным. Разреши я помогу тебе разобраться во всем? А то наши сборщицы тут же обяжут тебя жениться. И причем сами тебе невест и выберут.

– Ого! Это как так? – опешил я от такого беспредела, – Я чего тут вообще права слова не имею?

– Наоборот. Ты для своих жен будешь и царь и бог. Но пока ты не женат, здесь у тебя, как бы это сказать, низкий порог сознательности! – смущенно объясняла мне Лиза.

– то есть? Как низкий порог сознательности? Я что, типа ребенок? И добрые дяденьки и тетеньки будут решать за меня на ком я должен жениться?

– Нет. Они, конечно, спросят тебя. С кем ты хочешь быть. И скольких жен ты планируешь иметь.

– Ага! Уже спрашивали! – ввернул я, – Не успел в кабинет к этим курицам войти, как спросили! Да так подробно! Чуть только в штаны не заглядывали!

– Ну вот, – продолжила она, – это была предварительная беседа. А потом, новенького вызовет Арий, и убедит тебя в том, что одному трудно. И что мужчина это опора общества. И что тебе надо срочно взрослеть. А для этого нужно обязательно жениться. И что у него есть на примете три, а может и все пять замечательных девушек. И он настойчиво рекомендует именно их, как самых добрых и порядочных сборщиц. И поверь! Он будет очень убедителен. И мисс Лильен, главная жена нашего патриарха, будет тоже очень убедительна, предлагая тебе не отказываться.

– Ну и? Соглашались в итоге?

– В том то и дело. Еще ни разу никто не отказался! – ответила грустно Лиза, – А знаешь, как отбирают новых невест? Все они проходят через спальню патриарха. И если претендентка сможет ублажить его, то муж ей гарантирован. А отказать Арию у нас тут значит подписать себе приговор. Чревато бывает серьезными последствиями. Я вот посмела. И сам видишь. Эти солдаты, схватили меня на восемнадцатом этаже, когда я выходила из своего модуля. И притащили меня на пятый, дабы сослаться на то, что я одна из тех, кого ловили в тот день. И если бы не ты. Они обязательно меня убили бы. У нас здесь уже столько девушек пропало.

– И какой у меня выход? Если я сейчас тут просто ребенок по вашим меркам? – спросил я раздраженно, – Куда мне деваться? Если начнут действительно гарем потасканных девок навязывать?

– Ал. Не психуй! – накрыла она успокаивающе меня второй ладошкой, – Можно избежать всего этого... – и опустив глаза, сказала: – Но я не могу тебе этого предложить. Иначе все будет выглядеть очень некрасиво.

– Да о чем ты Лиза? Я не хочу ни какого гарема! У меня есть девушка. Я люблю ее. И вообще, что это у вас тут за порядки? – и в раздражении высвободив пальцы, поднявшись, стал ходить туда-сюда, нервно подпрыгивая из-за не успевшей адоптироваться мышечной системы, от чего еще больше раздражаясь.

А когда я наконец, повернулся к бедной девчонке, Лиза вновь уткнувшись в ладони тихо плакала.

Я понял, что поступаю по-свински с этой прекрасной девушкой, поэтому подойдя, сгреб ее легкую и теплую в охапку, и сев на кровать, усадил, почему-то напрягшуюся к себе на колени.

– Ну, прости меня! – прижал я ее к себе, – Прости! Я не хотел тебя обижать! Просто я сейчас в таком состоянии...

И действительно, что-то было не в порядке. Меня бросили здесь на произвол судьбы. Ни Роман, (друг называется), ни Лукьян, (который всегда держит слово), ни Шерри наконец, никто не появился у меня за все эти три недели. Обидно, и непонятно.

И я решился: "А почему бы и нет?" И пусть это мое движение души было спонтанным, но я понял вдруг, что оно является единственно верным на данный момент. Поэтому, погладив все так же плачущую девчонку по волосам, я заговорил как можно нежнее:

– Лиза. Я вижу, что ты просто замечательная девушка, верный товарищ и вообще хороший человечек! – и заглянув в ее мокрые, ставшие темными, словно листья под дождем глаза, продолжил: – Ты настоящая красавица Лиза! Я таких и не встречал! И я хотел бы попросить тебя об одном, еще одном одолжении. Выходи за меня замуж! Нет. Мы будем жить в разных модулях, если я тебе не нравлюсь. Но поверь! Я вовсе не так уж плох! И постараюсь быть тебе настоящей опорой здесь, в этом бедламе! И тогда никакая собака не посмеет больше тронуть тебя. А мне никто не станет навязывать каких-то потаскушек.

Лиза, услышав эту мою тираду, раскрыла от неожиданности свои пухлые губки. И я не удержавшись, впервые поцеловал ее.

– Ну как. Согласна? – спросил я, после долгого поцелуя, красную от смущения девчонку.

– А как же твоя девушка? – спросила она шепотом.

– Я уверен она все поймет. И если любит, простит.

25

А через две недели, мы подали с Лизой прошение о бракосочетании в местный загс. И когда недоуменные тетки, сидевшие там, видно уже что-то запланировавшие на мой счет, стали предлагать мне в нагрузку еще пару тройку совершенно замечательных по их словам девушек, я как можно вежливей поинтересовался как у них с девственностью. На что, смутившиеся конторские крысы, честно ответили, что мол, таких сейчас днем с огнем ... и что опыт в этом деле не помешает. Но я улыбнувшись на этот бред, объяснил, что вещи БУ меня не интересуют, я мол, очень брезгливый, и объедки подбирать не стану. После чего от нас с Лизой отстали.

А по пути к себе, я в десятый уже, наверное раз, заглянул в местное интернет кафе, то есть обычный холл с двумя сетевыми терминалами, у которых всегда толпился народ в ожидании своей очереди. Уговорив нескольких девчонок, окруживших один из терминалов пропустить меня, и набрав обычный шестизначный номер, который давал выход на стандартную общалку или коммуникатор, я попробовал вызвать Шерри.

Но и в этот раз все мои попытки оказались безрезультатны. Ни моя подружка, ни Роман, ни Лукьян на вызов не отвечали. Я, откровенно говоря, давно уже волновался. Что это происходит. Не бывало такого, чтобы стандартный служебный коммуникатор отключался сразу у троих. А кроме Лукьяна, Романа и Шерри, ни каких номеров я больше не знал. И в общем доступе такие данные не хранились. Как ни как, патруль и связь по коммуникатору это непросто для болтовни. Но ребята на службе редко пользовались своими общалками, из всех кого я знал, один Роман, да еще Клим, видно ради своих пассий сохранили такой вид связи.

"Так-так! А что если поискать этого бабника?" И забив в поиск данные Клима, я легко отыскал его общалку. Однако, и он тоже был недоступен.

"Да что же это такое? Что, в конце концов, происходит?" – недоумевал я.

И оставив ему короткое сообщение, что б он срочно вышел со мной на связь, я направился к себе.

Лиза тем временем отпросилась у меня, (кстати, здесь оказывается принято на все просить разрешение у мужа), к себе собирать вещи.

Дело в том, что нам пообещали расширение жилплощади. Завтра жилотдел обязался предоставить нам комнату на двоих.

Мне собирать особо было нечего, так что я просто завалился на кровать, пытаясь проанализировать сложившуюся ситуацию.

"Итак, Лиза. Что меня побудило сделать этот шаг? Во-первых, мне прямо скажем, по-настоящему нравится этот милый человечек. Нет, это не та любовь, о которой часто говорят как о серьезном заболевании. Я даже не знал с чем сравнить эти свои ощущения. Я просто радовался при встрече с Лизой. Мне было здорово и уютно с ней. И еще, я видел, что она тоже ко мне не равнодушна. Возможно мне стало жаль ее. Не стоит обманывать себя, Шерри я любил больше. Но и эта милая девчонка с Изумрудными глазами, запала мне в сердце по-настоящему. А когда я понял, что она так не осмеливалась мне предложить, как единственно возможное решение в сложившихся обстоятельствах, я подумал, что оставлять теперь ее одну, когда у отказавшей Тимохе Лукину девушке, гарантировано, начнутся проблемы, значит предать ее. И не дожидаясь пока она пересилит свою девичью гордость, и наконец-таки сможет сказать что хотела, сам предложил ей такой вариант. Да, я легко допускал, что этот наш брак может оказаться сродни фиктивному браку ради прописки, но что-то мне подсказывало, быть мне с Лизой долго и непросто, а по-настоящему в близких отношениях. Я видел ее радость, да она и не скрывала этого. Так что у меня на душе сразу потеплело от этих ее зеленых глаз, в которых как-то вдруг, заиграло вымытое грозой лето, и тянущееся к свету естество.

Я понимал, что для моей Шерри это будет сильным ударом, но здесь в доме особые правила, и поэтому она должна будет меня понять. Вот только одно меня беспокоит, где она, и что с ней? За все эти дни, я несколько раз спускался в парк, бывал на наших любимых местах, стоял у силового поля патрульного сектора, ожидая кого-то из знакомых, но все было напрасно. Лишь раз, я увидел издали, как Серж – диспетчер нашего отдела еще с каким-то патрульным входил в лифт. Но вокруг было толчея, и докричаться до него я даже и не пытался. А больше никого из наших ребят я так и не встречал, ни в коридорах, ни на патрульных маршрутах. И это было, по меньшей мере, странно. Очень странно"

Размышляя вот так, лежа на кровати, я подумал, что меня с недавних пор, по-настоящему стали занимать сборщики. Я наконец, начал кое-чего понимать во всем этом. За прошедшие две недели, я не пропустил ни одного урока, истинных, как называли их тут сборщиков. Я познакомился с разными ребятами и девушками, которые так же искали отгадку, пытаясь разгадать секрет этого железного чемоданчика. Собирались мы в большом светлом классе, Где умещалось человек сорок. В этом помещении стояли столы в три ряда, точно так, как парты в нашей школе, а на стене висел огромный экран, на котором демонстрировались основные приемы сборки Сути всего. Здесь вели уроки два преподавателя, если можно так сказать о двух юных патрициях, что прохаживаясь между столами, на которых каждый из нас собирал свой вариант, то поощрительно, то недовольно бурчали что-то вроде:

– "Ну-ну! Масштабненько! Ага! Вот так! Вроде древо вселенной! Отлично! Или: – Ну! Куда это годится? Хаос, энтропия! Что тут прочитать можно? Начинай все заново!"

Надо сказать, что все здесь безропотно подчинялись этим патрициям, и видя общее такое к ним, благорасположение и пиетет, я тоже стал прислушиваться к их трескотне. По словам одного из них, Ромироса Ясного, как звали его все здесь, я довольно быстро уяснил основные их концепции и алгоритмы, так что, очень может быть, годика через два-три, я стану настоящим мастером.

А порой к нам на эти занятия заглядывал сам Светоносный. Войдя в класс, тихо, стараясь не привлекать к себе внимание, он усаживался за последний стол, и просто молча, наблюдал за всем. Так случилось, что вчера я в очередной раз решил прийти немного по раньше, что бы позаниматься в тишине, пока никого нет. И вот, подойдя к двери в класс, приложив к замку белый квадратик на цепочке, который выдала мне еще в первый день секретарша Ария, я вошел в кабинет. И тут, к своему удивлению обнаружил, что не я один вот так люблю посидеть в тиши в попытке разгадать очередной кроссворд. Там за своим привычным уже столом сидел Тимоха Лукин, тасуя туда-сюда кубики на белой основе. Подняв голову на звук, заметив меня, он смешал небрежно свой вариант, и поднявшись из-за стола, протяжно зевая, произнес:

– А-а! Это ты новенький! Чего так рано? Ведь полчаса до начала еще? И на кой ты вообще ходишь сюда, дуралей? Ловил бы наших девок по углам! Вон какой видный. Небось, самый большой гарем здесь заведешь скоро? Так что и Светоносного перещеголяешь? А-а? – и рассмеявшись своим низким диковатым смехом, продолжил:– Зря ты время тратишь, Алекс. Ни черта ты здесь не соберешь, поверь мне! Ведь это я. Я основал здесь все! И что? Сколько лет уже. А толку ноль! Сдается мне, что все это какой-то один хитрый развод для лохов! Подстава... трах-та-ра-рах! Понимаешь? – и он пнул ногой стол, на котором был разложен его комплект. Серый чемоданчик, от толчка звонко щелкнув захлопнулся, а на пол, разлетаясь в разные стороны, посыпались кубики. – Ну. И что. Думаешь умнее всех? – Тимоха по всему, будучи очень горячим хлопцем, заводился с пол-оборота, и сейчас видно, его тоже понесло: – Ты думаешь. Сопляк ты эдакий! Что умнее Ария? Да я если хочешь знать. Первый и обнаружил эти гребаные ящики! Я первый! Слышишь! Первый! Стал здесь в доме собирать! Ты себе и представить не можешь. Сколько лет с тех пор прошло! А это дерьмо, как было дерьмом, так им и осталось! – и он еще раз пнул ножку пластикового стола, – Ни кто еще не смог! Ни кто! Понимаешь?

Глаза в тот момент у Тимохи были совершенно безумные, во все стороны летели брызги, а его темно синий обруч, знак власти в совете, съехал на левое ухо. При виде этого разбушевавшегося мальчишки, а Тимоха сейчас выглядел как обиженный злыми дядьками милиционерами девятиклассник: "Всех порву, и на БАМ отправлю". Хотелось просто смеяться. Однако я не смеялся. Мне почему-то вдруг стало жалко этого прохвоста. Ведь если судить по имеющейся у меня информации, он пытается разгадать сей ребус уже лет 800 не меньше. И это действительно сумасшедший срок. То есть, за эти столетия кто угодно сума сойдет, глядя в бессмысленные узоры загадочного конструктора. Я понимал, что если бы у меня возник такой вопрос, жить здесь в свое удовольствие, или стать вечным искателем, помешанным на маленьких металлических кубиках, то я, возможно сильно призадумался бы. Только, что-то мне подсказывало: "все не зря. Есть разгадка, просто ее пока не нашли. Что-то же все это происходящее здесь, должно значить. Да и отрицательный результат, тоже результат. Так что, чем дальше, тем меньше вариантов. И значит ближе тот миг, когда кто-то из нас, возможно и сам Тимоха, который неожиданно вдруг успокоившийся, и скорбно склонивший голову сейчас над столом, прокричит когда-то своим поповским басом на весь уровень: – Эврика!!!"

Так что пусть пока ответ и не найден, нужно, обязательно нужно продолжать поиски.

Лиза освободилась лишь вечером, и заскочив ко мне вся такая красивая и радостная, присев рядом со мной на кровать спросила:

– Ну что, собрал вещи?

– Неа! Тут и собирать то нечего. Вон заяц один, да белье. Нищий у тебя жених Лиза! – ухватив за тонкую талию, поднял ее над собой, – Одна ты у меня теперь драгоценность! – и прижав притихшую к груди, добавил: – Ты просто настоящая прелесть.

Лиза, опять почему-то напрягшаяся, аккуратно высвободившись, снова села рядом, и краснея попросила:

– Ал. Пожалуйста. Не надо так! Я боюсь, тебе будет сложно со мной вначале.

Лиза не осталась у меня, а пошла ночевать в свой модуль. За ужином мы с ней еще немного поболтали, а когда она уже собралась уходить, я взял ее за руку: