Текст книги "Дом Мой или Шанс 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Белоткач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 46 страниц)

За всем этим, с безопасного расстояния, наблюдало еще с десять рыл, но видя, что стало с их товарищами, приближаться не решились. Лишь послышалось несколько громких выкриков:

– Смотри новенький! Кочан тебе ... оторвет за это!

– И не на таких управу находили! Думаешь, махаться умеешь, все? Против пики в печень это не поможет!

– Ничего ... Спи спокойнее! Кочан уже на тебя охоту объявил! За твою голову целый мешок дури обещан! Так что скоро тебя отправят в утиль! А башка твоя, у Кочана в коллекции останется!

Я понимал, что эти угрозы, непростой треп. Поскольку в противоположном конце коридора, собралось тоже человек двадцать, и наблюдая за этой сценой, поглядывали на меня с сожалением. Особенно это читалось в глазах нескольких девушек в серых тюремных балахонах.

Глядя на этих, возможно вчера еще, таких же сборщиков или даже патрульных, я ужасался, как велика была разница между жителями тех, даже и самых бедных уровней, и этими несчастными. Серые, как и их одежды лица. Блеклые, какие-то пыльные глаза. Вялые, странно замедленные движения. Тихие бесцветные голоса. В тот момент когда я отчетливо представил, что через пару лет и вечный непоседа Алекс Некий, станет здесь вот таким же подобием человека, сердце мое захолонуло.

Под ногами зашевелились, приходя в себя горе – киллеры, а я подумал, что удержать здесь форму будет ох как непросто. На местных-то харчах, без спортзала, так что, скоро и вот такие задохлики, что вяло ковыряются у моих ног, станут для меня настоящими противниками.

Еще два раза мне пытались проломить череп, и раза три засадить пику в бок, но школа дяди Вани, не оставляла этим, в общем-то дилетантам, никаких шансов.

Один только раз, кто-то, видно довольно опытный, попытался взять меня ночью, по-тихому войдя в мой модуль. Благо я как чувствовал: "Сегодня что-то произойдет", поэтому едва услышав за тонкими стенами осторожные крадущиеся шаги, одним движением оказался у двери, и когда этот горе – ниндзя, приоткрыв тихонько дверь, попытался осторожно просунуть голову, я так долбанул по пластиковой филенке, что искры из глаз этого бедняги, были видны, наверное, и в соседних коридорах. Между прочим, он так и провалялся до утра под моей дверью, пока очнувшись, и ругаясь последними словами на весь сектор, не побрел восвояси.

"Правильно. Стучаться надо! Тем более в такое нервное время суток!"

Но вот одним ранним утром, в мою дверь робко поскреблись, а затем, чей-то девичий голос спросил:

– Новенький, к тебе можно?

Я, ожидая какой-то пакости со стороны ребят Кочана, поднявшись, ответил:

– Можно, если осторожно!

Тут, моя многострадальная дверь тихонько приоткрылась, и из щели глянула чья-то симпатичная мордашка.

– Здрасте! – моргнули мне два синих огромных глаза, – Меня за тобой послали! Драться не будешь?

– Буду! – состроил я грозную гримасу, – Я очень люблю девочек! На завтрак! Особенно в жареном виде! – и улыбнувшись криво, Бармалеевским голосом пропел: – В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие крокодилы!

На что эта синеглазка, расплывшись в довольной улыбке, спросила:

– Так ты тоже из России?

– Ага, из ее родимой! Только давай заходи! Не топчись на пороге! – ответил я.

– Нет! – слегка отшатнулась она, – здесь так не положено! Если я войду, это значит что ты можешь ... Ну... Делать все!

– Не бойся! Не трону! Обещаю! – успокоил я ее, – Прости, но не до игр сейчас!

И вот, дверь раскрылась шире, и в комнату осторожно, словно лань к водопою, готовая в любой момент задать стрекача, вошла, одетая, как и все здесь, в серый балахон, светловолосая худенькая девушка.

– Да не трусь! Не маньяк я! – ободрил я замершую у открытой двери посланницу, – Проходи, присаживайся. Как говорят у нас на родине: "В ногах правды нет!"

И чуть успокоившаяся девчонка, аккуратно притворив за собой дверь, присела на краешек придвинутого ей стула.

Она с минуту таращила на меня свои синие глазищи, после чего тихо, как бы про себя произнесла:

– Вот ты какой. Красавец просто. И свежий совсем.

Но я, постаравшись не смущаться – аки девица на сватанье, просто спросил:

– Кто послал-то? И на кой я ему нужен?

девчонка словно очнувшись от каких-то своих дум, бестолково захлопала ресницами, а потом, поняв смысл моих слов, зачастила:

– Так это. Кочан меня послал! "Иди, говорит, босая, приведи нам этого новенького. Авось тебя не тронет! Тут его Олег, патрульный вызывает!" Вот.

– Не понял! А почему босая? – глянув на обутые в черные сланцы ножки этой курносой и тощей девчонки, спросил я.

– А-а! Это так... зовут меня так здесь! Вообще-то я Валя. Валя Синицына. А Кочан сказал, если без тебя вернусь, он спустит меня к психам.

– К каким еще психам? – не понял я.

– Так к обычным... Ой, прости! Забыла! Ну..., у нас тут есть нормальные, ну, это... Кочан, я, ты. А они, психи эти, совсем того. Даже говорить толком не умеют. Они же тут по пятьсот лет сидят. Вот умом и тронулись. Так что ты, пожалуйста, это... не отказывай!

– пробормотала она в конце, опустив светлую головку.

"Ну, если это какой-то развод. Я этого Кочана из-под земли достану. Ишь придумал, девок засылать! А в прочем, откуда он может знать Олега? Так что, пойти нужно по любому".

– Хорошо. Давай сходим! Глянем на твоего Кочана! – поднимаясь, сказал я.

– Он не мой! Ты чего? Он же... Я чего последняя что ли!

– Ну ладно. Не твой так не твой! Пойдем.

Когда я с этой синеглазкой вышел в коридор, там было совершенно пусто, так, словно все в один момент вымерли. Мы, пройдя неспешно к заветной решетке, за поворотом обнаружили процессию из десяти человек, топчущуюся у входа в тамбур. Среди них выделялись оба тушкохранителя местного авторитета, а подойдя ближе, я увидел и его самого, спокойно общающегося через прутья решетки с двумя патрульными. Приглядевшись, я узнал в одном из них Олега, и расталкивая собравшихся, направился к этим хлопцам.

Олег, еще издали приметив меня, радостно заулыбался. Протиснувшись сквозь ставших плотной группкой заключенных, я подошел к решетке. Олег был явно, рад меня видеть. Крепко пожав руку сквозь прутья, он воскликнул:

– Привет Ал! Я вот только сегодня заступил! И сразу к Кочану! Как ты? И что у тебя? А он ругаться стал обормот. Ты мол, его ребят чем-то обидел!

– Да ладно! Начальник! Забыли! Проехали! – загундел надутый как мяч, шлепая оттопыренными губами Кочан, – Я же не знал что он ваш бывший! Теперь-то я буду на руках его носить! Так, новенький? Ты же не в обиде на Кочана? Я ведь просто свои обязанности выполняю! Так что, сори! Бизнес и ничего личного!

– Ты это ... Кочан! Ты мне здесь баки не заливай! Тащи своих горилл сюда, и созывай народное! Сейчас мы тебе заместителя коронуем! – проговорил, грозно щурясь второй светловолосый патрульный, имени которого я не знал.

– Окей ребята! Только не нервничайте. Мне как раз помощник нужен на этот сектор, смотрящим будет! – залопотал суетливо Кочан.

– Какой сектор? Рожа ты жирная! Ты хочешь, что бы я тебе все поставки прекратил? Я тебе это вмиг устрою! – вновь сердито прорычал этот патрульный, – Прессовать наших ребят! Не спросив, кто и что! Да я тебе этого вовек не прощу! Так что, теперь он твой заместитель, во всех секторах! А будешь рыпаться, мы быстро другого смотрящего найдем!

– Понял ребята! Не кипешуйте! – посерел лицом Кочан, испуганные глазки которого метались туда-сюда, в попытке сообразить, как ему выкрутиться в таком заторе. Проблема как я понял, была для него просто жизненно важная, и ради дружбы с этими ребятами, местный король, будь она у него здесь, готов был бы и маму родную продать.

Так что через полчаса в коридоре этого сектора, собрались все заключенные уровня, и на небольшом пятачке перед тамбуром, я был коронован, как новый заместитель смотрящего на всем уровне и всех секторах. Я имел права казнить и миловать, и в охрану мне полагается, два родных брата близнеца Жовы и Медведа, оба такие же огромные, такие же тупые и не чесанные.

Олег, перед началом представления немного проинструктировал меня, так что я не стал отказываться от этих помощников, на которых и ляжет, по сути, вся грязная работа по наведению порядка в секторах. А в подтверждение своей лояльности, эти ребята которых звали Тема и Каркас, Преклонив одно колено, при всем честном народе, присягнули на верность новому заместителю.

По окончании всей этой церемонии, набившиеся как кильки в банку заключенные, долго чего-то орали. Но Кочан, велев всем расходиться, и взяв меня как лучшего друга под руку, направился к лестнице.

И вот, под общий гвалт, нового зама препроводили в самый классный по местным меркам модуль, на втором этаже уровня.

Этот кубрик был родным братом того что выбрал я, но отличался от него двумя существенными моментами. Во-первых, здесь было все как новенькое, и лежак, и стол, и стул, и стены, и пол. Здесь имелось даже новое постельное белье. А во-вторых, прямо напротив, находился местный центр гигиены, то есть душевые, прачечная и главное, огромная биллиардная. В которой проводили время только избранные, и куда вход простым смертным был строго воспрещен.

Я, войдя в свой номер (люкс), и закинув серый чемоданчик под кровать, отправился вниз к Олегу, дабы обсудить кое-какие вопросы.

Оказалось, что в местном табеле о рангах, патрульные были одновременно и всесильными богами, и первыми наиважнейшими врагами. Спросите, как так могло получаться? А очень просто. Дежурившие здесь по трое-четверо патрульные, давно выработали свои средства воздействия на местный беспредельный контингент. И создав свой прайс-лист, доставляли сюда целый список важнейших для жизни товаров. Таких как, листья коки, растущих внизу в изобилии, плоды нектарина, целых тридцать наименований различных трав, большинство из которых были на вооружении у аутистов, и еще многое-многое другое. Одежду, Фрукты, мыло, шампуни, и даже видео ролики из сети для местной знати. Короче, тутошний бомонд, готов был целовать наших ребят в ноги, лишь бы те продолжали приносить с собой такие вкусняшки. А вот остальной пипл, люто ненавидел патрулей. Поскольку из-за них местные босы, а в каждом секторе была своя элита, безжалостно гнобили простых зэков, порой неделями не разрешая выходить из своих комнат. Ну а нарушение местного порядка здесь каралось довольно строго. И экскурсия к психам, где тебя могли просто разорвать на части, было далеко не самым страшным наказанием. Вот поэтому, обычные заключенные, которым никогда не перепадало с барского стола, набрасывались на патруль при любом удобном случае. И если в секторе отсутствовал кто-то из смотрящих, ребят атаковала целая армия разъяренных обывателей, которые забрасывали их нечистотами, пытаясь выломать мощные прутья двойной решетки. И хотя подобные нападения еще ни разу не увенчались успехом, и патруль просто заваливал вход в тамбур целыми горами из недовольных, кося их парализаторами. Все же отмываться от местных фекалий было удовольствием тем еще. Поэтому, после каждой такой вылазки на целую неделю прекращались все бизнес сообщения, что сильно раздражало боссов, которые еще сильнее давили пипл, который в свою очередь еще больше ненавидел патруль.

Так что нашим ребятам строго настрого воспрещалось открывать переход. И даже в случае серьезного бунта на уровне, входить на неподзаконную территорию.

Но Приторий, который и организовал такого рода мониторинг, отлично понимал, если не наводить, хотя бы изредка здесь порядок, можно получить на выходе серьезные проблемы. Посему он закрывал глаза на весь этот бизнес проект, и требовал лишь максимального соблюдения в общении с местными жителями, правил безопасности.

Я, в свое время чуть пообвыкнув, и став чаще бывать в самых разных местных закоулках, обратил внимание на то, что все тутошнее хозяйство носит отпечаток какой-то временности. Не могу точно сказать, в чем это выражалось, не то в общей планировке, которая больше походила на разделенный пластиковыми перегородками огромный зал. Не то всей, какой-то несуразностью деталей, словно из остатков некоей стройки, рачительный хозяин решил сварганить на дальнем конце участка сарай для инвентаря, лопат, граблей, тяпок и прочего.

В общем, я стал подозревать, что данные четыре сектора изначально не были тем, чем они являются ныне, и что сделано все это было гораздо позже, чем сам дом.

Спустившись к тамбуру, я долго беседовал с Олегом и с его напарником, которого звали Андрей. А когда я уже прощался с этими ребятами, в тамбур со стороны входа, вошли еще два патрульных нагруженных как верблюды, волочащие на себе тюки и мешки с чем-то круглым, что выпирало со всех сторон. Отдуваясь и утирая пот, они долго ругались на все лады, а заметив меня, один из них подойдя ближе сказал:

– Ба! Да это никак наш Алекс! Ну, привет герой! – и протянув сквозь прутья, пожал мне руку, – Ну, как, эти уроды? Не обижают нашего парня?

– Все норм, Джек! – ответил за меня Олег, – только что короновали его на зама, этому неваляшке, как его ... Кочану. Так что теперь наш Ал тут король.

– Ага. Король! Лучше на шестом быть самым задранным аутистом, чем здесь в этой долбаной дыре королем... – печально и зло процедил Джек.

– Да. Это конечно не Хилтон. Но ведь живут же здесь как-то? – вставил, еще недавно грозно разговаривавший с местным боссом Андрей, – Да и мы проследим. Так, хлопцы? Не оставим же мы нашего героя на съедение этой швали?

Ребята согласно загудели, и подмигнувший мне Олег сказал на прощанье:

– Приходи сюда через неделю, наша смена будет, мы вновь чего вкусненького притащим!

Я, поблагодарив ребят, и еще раз напомнив Олегу, чтобы он не забыл, о чем мы договаривались, пожав каждому руку, направился к себе.

Мои тушкохранители, пыхтя волокли все шесть мешков с товаром. Войдя в мой модуль, и сложив аккуратно все у стены, они вышли. Я же, пройдясь туда-сюда по тесной камере, захотел искупаться. И порывшись в одном из мешков, нашел большой пластиковый пакет, собранный Олегом специально для меня. Там нашлось все необходимое. И свежее белье, и отличные мыльно-рыльные принадлежности, которые здесь были на вес золота. Новый, серого цвета, видно, что бы ни выделяться, комбез, хорошие, совсем не ношенные ботинки, и главное – металлический кругляш общалки.

Нет, здесь на седьмом уровне сеть как таковая вообще отсутствовала, но прямо у входа в тамбур, при хорошем стечении обстоятельств, можно было послать сообщение, или напротив, получить весточку от своих. Я очень был рад этой штуковине, так что, сразу же запихнул ее подальше от любопытных глаз. И хотя этот модуль в отличие от большинства на тюремном уровне, запирался на стандартный, явно установленный тут позже замок, все же доверять местным прохвостам не стоило.

И вот, наконец, разобравшись с подарками от "дедушки Олега", я вышел в коридор. Тема и Каркас дежурили у моей двери как заправские чоповцы, и кивнув им оставаться, сам направился в местный центр чистоты и здоровья, именуемы тут просто ГМ. Гигиенический модуль.

Здесь, все было отлично устроено. Из просторного тамбура, в стороны расходились три огромных помещения. Два из них, женское и мужское отделение, или зал душевых, были разделены пластиковыми перегородками на отдельные кабинки, со складной, типа жалюзи шторкой вместо двери. В каждой кабинке имелась дополнительная перегородка, вроде раздевалки. И вот, зайдя в первую попавшуюся, свободную кабинку, я раздевшись, включил горячую воду и с наслаждением вымылся. Наконец смыв ту грязь и пыль, что налипла на меня за эту неделю.

Надев свой новый комбез, став похожим в нем на одного из буйволов Леона, вывалявшегося в пыли, и от того не черного, а серого. И зашнуровав тяжелые, вечные ботинки, что тоже пришлись мне в пору, свежий и довольный жизнью, я вышел в большой холл, разделяющий душевые и биллиардную. Здесь слышался стук шаров, который живо напомнил мне старый наш ДК, где день и ночь прямо в фойе крутились вокруг больших столов, темные личности со странными палками, и наш подвальчик, где на таком же столе, Лешкины дружки распивали паленую водку. Притормозив, я решил глянуть, что за... происходит на вверенной мне территории. Войдя в зал, в котором толпилось с десяток местных блатных, чего-то в полголоса переругивающихся, лениво тыкающих киями в шары на двух, совершенно таких же, как и в той моей жизни, столах, я замер на пороге. Нет. Это место явно не для меня. Поглядев на эти сытые рожи, толстые, и от куда только взявшиеся животы, встретившись взглядом с одним из них, наглым, голопузым дядькой, который будучи несомненно под кайфом, с трудом фокусировал зрение, я просто развернувшись, вышел.

"Здесь мне искать нечего. Да уж! Местный бомонд не впечатлял".

А подойдя к своей двери, с намерением завалиться минут так на 600, я обнаружил стоявшую скромно так под стеночкой, Валю Синицыну.

– Оба! Синеглазая! А ты что здесь делаешь? – воскликнул я Афонинским тенорком.

девчонка, слегка робея, отделившись от стены, на подгибающихся ногах, медленно приблизилась к "большому начальству".

"Да... – в который раз подумал я, – тутошний климат, на пользу внешнему виду не идет!" И хотя эта девчонка казалась не такой пыльной, как те, что я видел в нижнем секторе, но слегка сероватый оттенок кожи и чрезмерная худоба, говорили о печальной жизни этой босой арестантки.

– Ну. Чего глазками хлопаем? Ты по делу, или так, просто зашла?

Однако, Валя все так же смущенно и нерешительно топталась в метре от меня, перебирая в руках какую-то тряпку.

– Ну ... – не выдержал я, – Что случилось?

И видно понявшая, что если она продолжит мяться, я просто возьму и уйду, девчонка тихо проговорила, глядя в пол:

– Я попросить. Мы тут... Мы тут с девчонками решили, что ты свой. И поймешь нас. И ...

– Я слушаю Валя. Не тяни кота ..., Я устал и смертельно хочу спать. Давай выкладывай, чего у тебя там!

– Так мы это... Попросить хотели. Если можно конечно? Мы ведь тут давно, кто и с пару сотен лет уже света белого не видел. И наши девки как узнали, что новый зам из России, так чуть не описались на радостях. И они очень просят, и я... тоже прошу! Мы отработаем..., Ты будь уверен! У нас настоящие нимфы даже есть! И я тоже, если захочешь прийду! Ну..., в общем, мы хотели попросить немножко фруктов! – и замерев в ожидании, она взглянула на меня своими синими глазищами, с такой мольбой, что я как-то сразу вдруг вскипел. "Да что же это твориться, на долбанном этом уровне?! Что за мешок яблок, обычные девчонки готовы платить натурой?!"

Видно все это так отразилось на моем лице, что несчастная Босая отшатнулась, словно ожидая удара, и хотела было уже бежать, но один из моих мордоворотов, ухватив ее за пояс, прогундел:

– Куда? С тобой шеф разговаривает! Он тебя отпускал? Нет. Так вот, стой и слушай, пока башку тебе не оторвали!

Открыв было рот, чтобы сказать (пару ласковых) хамоватому Каркасу, я запнулся: "этот парень просто выполняет свои обязанности, и читать ему сейчас морали, было бы верхом тупости". Так что я, просто отворив дверь, и взяв бледную как мел Вальку за руку, втащил ее в свой модуль.

Она бедняжка даже не сопротивлялась. И когда я, усадив ее на кровать, и повернув пластмассовый стул, сел на него верхом, опершись локтями на спинку, глянул ей в глаза, на душе моей стало еще тяжелей. В этих синих, когда то явно, прекрасных, а сейчас сильно поблекших глазах, я прочитал такую мольбу и готовность, что не выдержав, сказал:

– Послушай! Я не знаю какие у вас тут до этого были правила, и меня не интересует чем вы тут все расплачиваетесь, я хочу, чтобы ты передала своим подругам, просто так все это... – и я указал рукой на мешки у стены, – Сюда не приносят. Все это для того, чтобы здесь сохранялся хотя бы относительный порядок. И если я перестану отдавать это местным боссам, здесь начнется форменный беспредел. Ты понимаешь?

– Понимаю! – кивнула Валька, – И эти гады все сжырают. Сами. Да еще со своими шалавами. А мы ведь почитай по сто лет всего лишены! И все ведь только хуже становится!

– Почему? – спросил я заинтересованно.

– Так нас тут с каждым разом все больше. А патрульных как было три-четыре, так и есть. Ну и чего они бедные притащат на такую-то ораву? Здесь хотя б раз в полгода самое захудалое яблочко съесть, так и этого нет.

"Да... – я честно сказать, призадумался, – И девчонок жалко. Но и бардак в секторе мне тоже не простят. А впрочем, что если?..."

И я, внимательно глядя в доверчиво распахнутые глаза Вальки Синицыной, пожизненно заключенной, (кстати, интересно знать за какое такое правонарушение), сказал:

– Валь! Я тут человек новый! И как сегодня стал замом Кочана, так завтра, и слететь могу! Но если вы пообещаете мне, что все это останется между нами, я уговорю ребят, чтобы они приносили чуть больше. Но учти! Если я узнаю, что вы там как-то не правильно распоряжаетесь всем, просто прикрою лавочку! Без возможности реабилитироваться!

Валька, подлетев, обняла меня и чмокнув в щеку, тут же отскочила, испугавшись как посмела прыгать на такое "начальство". Я же, улыбнувшись сказал:

– Ты как девчонка малая! Перестань егозить! Сядь и дослушай!

Обсудив с притихшей разом девушкой все нюансы этого непростого дела, и убедившись, что она все правильно поняла, развязав мешки, достал из каждого всего понемногу. Глаза у Вальки горели, и раскрасневшаяся девчонка вновь принялась косноязычно, видно сразу не имея в этом деле опыт, предлагать оплату натурой, после чего я так глянул на нее, что она просто, еще раз чмокнув меня в щеку, собралась восвояси.

Позвав Тему, русского парня, белобрысого и светлоглазого, я приказал ему помочь донести получившийся узел в комнаты к девчонкам, затем, последний раз заглянув Босой в глаза, сказал:

– Ты заходи если чего! Просто так заходи! О себе расскажешь. А то все дела-дела, а о себе и поговорить некогда!

И увидев озорную искорку мелькнувшую в синей глубине, подумал: "скорее всего, я опять не правильно понят".

Глядя в след удаляющейся парочке, здоровенному громиле с мешком в руке, и тоненькой девчонке, шагающей по грязному, немытому видно со дня основания коридору, как настоящий победитель, я представил: "Сколько же тут еще таких вот Валь, Оль и Тань, по глупости или неведению угодивших в этот уровень, существуют вот так, без смысла и надежды, просто потому, что смерть это еще страшнее".

29.

Этой ночью, не смотря на зверскую усталость и отвратительное настроение, я снова долго не спал. В голове вертелись разные воспоминания и отрывки из той прошлой жизни. Перед глазами мелькали картинки, образы, лица, а на душе скребли сто тысяч кошек.

Сегодня Олег сообщил мне хорошую новость, медкапсулы наших ребят выдали обнадеживающий результат по всем тестам, и через пару дней их можно будет увидеть живыми и здоровыми. Я был, конечно, очень рад такому известию, но все же понимал, мне уже никогда не работать с ними, не сидеть за одним столом, и не делить радости и печали в дружеской беседе с Романом, Лукьяном, Климом и остальными. Кто я теперь для них? Арестант Алекс, бывший патрульный, бывший сборщик, и вообще, бывший.

Как оказалось, здесь в доме, и добро порой выливается вот в такое беспросветное, бессмысленное прозябание, без какого либо будущего, без какой либо надежды. Да. Что сказать. Даже Приторий со всем своим авторитетом не смог ничего сделать. Эти упыри в совете, словно сговорились, хотя дом его знает, может и действительно ради такого случая, заключили между собой взаимовыгодную сделку? Леон мастер на такие штуки. Но как бы ни обстояли дела на самом деле, в результате, совет единогласно приговорил Алекса некоего к пожизненной ссылке на седьмой неподзаконный уровень. И по словам Черного Али, я еще легко отделался. Сотвори я с его подчиненными то, что сделал с войнами досточтимого Леона, он бы обязательно добился бы для меня высшей меры наказания.

Не знаю, как сильно обиделся верховный Леон, только на этот раз, он почти не глядел в мою сторону. В отличие от прошлого суда, я поймал на себе лишь несколько странных взглядов, а под конец этот, всегда такой радикально настроенный член совета, вместо распыления, сам предложил отправить меня на седьмой. Я понимал, с чем это было связанно, поэтому просто радовался тому, что бедного Алекса не распылят, а всего лишь отправят в местную тюрьму.

По словам наших девчонок, которые рассказывали мне все это с квадратными глазами, в ту ночь, а точнее уже утро, "герой – Алекс" завалил не меньше тридцати черных. Я, правда, сам ничего такого не помню, но когда наконец, очнулся на следующий день, меня посетила, кстати, в моем первом шикарном модуле, целая делегация во главе с Приторием. Здесь было много незнакомых ребят в серебристой униформе, и каждый из них представившись, крепко пожимал мне руку. Я читал в их глазах уважение, и некий страх, словно перед какой-то неведомой и опасной тварью.

Оказалось, я таки не пропустил не одну черную гориллу в след бегущим девчонкам. Они, благополучно добравшись до проходной, едва не порвали на тряпки дежурившего в ту ночь у входа, одного из туповатых увальней, которого все звали – Уолли Ленивый. Он, увидев подскочивших к силовому полю полуодетых девчонок, непростительно долго, целых три с половиной минуты не мог сообразить кто перед ним. А когда наконец, он снял щит, его чуть не сдуло акустической волной от их трехэтажной брани. Тут же в коридорах забегали, засуетились, а через минут двадцать, когда я уже лежал без сознания под кучей черных, появился Приторий. Впоследствии оказалось, что все это мамаево побоище запечатлели камеры видео наблюдения, и этот видео ролик, уже стал хитом в местной сети. Мне, честно говоря, такая слава была ни к чему, так что, когда кто-то из девчонок предложил мне тоже посмотреть на дело рук своих, я отказался.

Шерри бедняжка не смотря на сильнейшее истощение, и все прошлые переживания, ни на шаг не отходила от меня. Я, очнувшись в своей шикарной спальне, едва открыв глаза, первую кого увидел это мою милую сиделку. Она вовсю улыбалась, слегка бледная но счастливая, и смотрела так, словно вернула меня с того света. Я тоже был очень рад, что с ней все хорошо, и что она вновь рядом со мною, однако первое о чем я попросил Шерри, когда очнулся, это срочно позвать ко мне Притория.

Я долго беседовал со своим бывшим шефом, который как-то странно глядя мне в глаза, выслушал мою просьбу, ну а когда я закончил, сказал:

– Алекс. За все годы существования здесь в доме, я ни разу не встречал такого юноши как ты. Мне кажется, что очень скоро грядут серьезные перемены. И вот о чем я хочу сказать тебе. Пока я жив, и пока могу на что-то влиять здесь в доме, я не забуду тебя, и всего того, что ты сделал для нашего отдела! Я думаю, что Леон с прочими верховными постараются тебя упрятать на седьмой уровень. И увы, я здесь бессилен. Но я обещаю, наши ребята тебя там не оставят. И вот еще что. Леон по моим данным осведомлен кое о чем, больше чем мне бы того хотелось. И в отношении тебя у него появились очень серьезные планы. Так что будь готов, и помни, смотреть ему в глаза, а точнее в лицо, опасно. Ты наверное слышал, что каждый верховный, свое время различными путями добился получения того или иного девайса, которые дарит дом при инициации. О законности их методов мы с тобой уже говорили однажды, но вот результатом стало то, что у многих из членов совета есть игрушки, которые обладают совершенно фантастическими свойствами. Так например, посох Ария. Ты наверное, думаешь, что это просто красивая стеклянная палка? Так вот, эта стеклянная, простая на вид палка, является мощнейшим генератором силового поля. Пробить которое, насколько мне известно, не может даже большой деструктор. А это я тебе скажу не игрушка. Так же золотой ангелочек нашей Дарьи. Ты наверное, уже не раз ощущал на себе его влияние. Да, это тоже миниатюрный генератор. Только уже пси волн определенного диапазона, воздействующих на мужскую часть населения особым, пикантным образом. Есть и еще игрушки. Но Леон, пожалуй, тут опередил всех. Его обруч, кстати, это... – и он указал себе на лоб, – это непростое украшение, и не обычный знак власти, а серьезнейший прибор, который позволяет в случае необходимости провести самое настоящее, исключительно беспристрастное расследование. Здесь, как ты уже наверное заметил, обвинение на члена совета ни кто слушать не станет, пока не будет на то совершенно убедительная причина. Но и в том случае, свидетельства обычных граждан не будут иметь абсолютно никакой силы. И причина проста. Слишком многим за время своего заседания в совете, верховные могли перейти дорогу, и столь же многие просто хотели бы занять их места. Поэтому, для беспристрастного расследования, нужны другие источники, и беспристрастные свидетели. Вот чем, по сути, и является обруч каждого из нас. Это простой, если можно так сказать, видео фиксатор, с огромным блоком памяти. И в случае необходимости, совет снимает специальную, прекрасно защищенную пломбу, и все данные сбрасываются на сверх надежный носитель. И тогда все что происходило с тем верховным во время его физического бодрствования, будет доступно совету.

"Где-то я уже о таком слышал, – мелькнуло у меня тогда, – кажется у классиков советской фантастики – Стругацких, в одном из романов есть нечто подобное".

– Так вот, Алекс, – продолжал Приторий, – УУ верховного Леона этот регистратор оснащен так же и еще одной серьезнейшей функцией, а если конкретно, то возможностью влиять на мозги обычных граждан. В этот его обруч встроен самый настоящий гипноиндуктор. Благодаря этому своему гипноизлучателю, он достиг немалых высот в первые же годы своего появления здесь. И хотя данные видеорегистраторы стали использовать лет триста назад, Леон свой излучатель носил до тех пор в разном виде. И в форме заколки на одежде, и в форме жезла с глазом, но в итоге избрал себе вот такой совмещенный вариант. Как он воздействует на человека? Очень эффективно, скажу я тебе. В общем, если ты, глядя в этот черный глаз получишь приказ тут же убить близкого тебе человека, или повеситься самому, ты выполнишь этот приказ с большим удовольствием. Однако, транслятор гипноиндуктора, имеет серьезные ограничения. Если твои зрительные каналы не находятся параллельно потоку, то есть ты не смотришь на сам излучатель, эффективность падает почти до нуля. Так что, в случае если тебе прийдется с ним беседовать один на один, а я думаю, это обязательно рано или поздно произойдет, помни о чем я тебе сейчас сказал. Не гляди ему в лицо, и вообще постарайся находиться от него как можно дальше, это тоже уменьшит воздействие на твое сознание. Иначе, ты просто станешь очередной куклой, рабом, как эти ребята в его гвардии. А что касается твоей просьбы. Я выполню все, о чем ты просил, единственное, я хочу, чтобы ты сам объяснился с ней. Да и с Шерри тоже.