Текст книги "Дом Мой или Шанс 2 (СИ)"
Автор книги: Александр Белоткач
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 46 страниц)
Шерри подплыла ко мне, по-собачьи загребая руками, и смешно отфыркиваясь спросила:
– А ты давно плавать научился? Я вот только здесь впервые в воду залезла. И то не по своей воле. Девчонки наши меня затащили. Ох и брыкалась я тогда, помню! – рассмеялась она, бултыхая ногами как пятилетняя малышка.
– Давно. Лет с восьми! – ответил я, – У нас там река была, да и в бассейн ходил! – и перевернувшись предложил: – Айда на тот берег?
– Давай. Только не спеши, ладно? А то я устану быстро.
И мы поплыли неспешно загребая руками, к видневшимся на том берегу фонарям.
Шерри плыла рядом, и сквозь прозрачную воду я видел, что на ней нет лифчика, и черные трусики, (явно не предназначенные для купания), сползли слишком низко. И волосы ее, красивой волной шевелятся в воде, подобно русалочьим. От этого зрелища, я второй раз за вечер, ощутил сильное желание прикоснуться к этой милой девчонке. И что бы слегка охладить мозги, нырнул под воду, проплыв добрых десять метров с открытыми глазами, видя над собой фигурку Шерри, плавно перебирающую руками и ногами на фоне отблескивающей поверхности.
Вынырнув, я обнаружил, что мы уже приплыли. Прямо предо мной, начиная наверное от самого дна, вверх поднимались каменные ступени, коснувшись которых я ощутил тепло. За день они здорово нагрелись, так что теперь выбравшись из воды, на них было приятно посидеть. Шерри в нерешительности остановившись у начала лестницы, попросила:
– Ал, Отвернись пожалуйста!
И выбравшись из воды, уселась рядом, только на ступень выше.
Отсюда парк был хорошо виден. Постепенно повышающаяся к дому территория, освещенная миллионами разноцветных огней, была как на ладони. Этот ночной мир, жил своей, особенной беспечной жизнью. Полный одуряющих запахов, огромного количества всевозможных цветов, заполненный разнообразными звуками, доносившимися со всех сторон. От куда-то слышалось громкое хоровое пение, где-то звучала визгливая брань, а совсем неподалеку, в кустах, слышались ахи и охи какой-то влюбленной парочки.
И весь этот пустынный берег, и уходящий вдаль парк, с его аллеями, площадями, высоченными деревьями, с его зелеными полянами и бесконечным разнообразием фантастических растений, казался мне таким нереальным, таким ненастоящим, кукольным что ли, от чего я испытывал странное ощущение полета. Под ногами простиралась водная гладь, отражающая бесконечные нити разноцветных гирлянд, и от этого слабо фосфоресцирующая голубоватым, чуть подернутым рябью светом.
– Красота! – вздохнула тихо Шерри, – Я никогда не предполагала, что окажусь на этой стороне, да еще и ночью. Отсюда такой прекрасный вид. Никогда бы не подумала.
– Да уж, – подтвердил я, – здесь вообще повсюду одна красота. И только мы, как всегда должны все испоганить. Что же это твориться с нами? Ведь не звери же? Люди. А ведем себя хуже дикарей. У тех и то, наверное какая-то "хуламамба" с вырезанием кишок, предусмотрена на такой случай их вождями. А здесь. Круши. Ломай. Ничего тебе не будет. Бедные киберы с ног сбиваются, порядок наводят, а эти свиньи, опять крушат и крушат. И конца этому не видно.
Шерри молчала, глядя куда-то вдаль, отжимая свои роскошные волосы, вода с которых лилась целым водопадом мне на спину. Видно было, что и она могла бы сказать многое на эту тему, но сейчас ее волновало нечто другое. И вот после долгой напряженной паузы, она сказала:
– Алекс! Я знаю, что вскоре все начнет меняться. И тебе в том будущем отведена очень серьезная роль. Так вот, я прошу тебя... – и она вновь умолкла не решаясь продолжить.
Я хотел было, обернутся, но вспомнив, что она не одета лишь сказал:
– О чем ты, Шер?
– Я прошу тебя алекс! Не забудь меня, пожалуйста!
Странная интонация в голосе этой девушки, заставила меня все же обернуться и глянуть в широко распахнутые, влажно поблескивающие глаза моей милой помощницы. И я прочел в них такое, от чего мое сердце пропустив удар, вдруг помчалось горячечным пульсом, стуча в висках и отдавая тугими ударами во всем теле.
Обратно мы возвращались держась за руки, выстирав кое-как в пруду свою одежду, оба задумчивые и молчаливые. Постепенно, шумные компании разбрелись по домам, и лишь где-то вдалеке, до сих пор слышались нетрезвые голоса и ругань. Повсюду, то тут, то там, в траве суетились ночные трудяги киберы. От их многочисленных лапок, стоял тихий, едва различимый шелест. Проходя мимо недавнего побоища, мы с удивлением обнаружили, что почти все уже было убрано. Валявшиеся тут и там обломки мебели, и кучи каких-то отбросов, аккуратно загружается в распахнутый зев огромного полутораметрового жука, который с утробным урчанием поглощал все, что так старательно подтаскивали к нему паучки-уборщики.
– Ух ты! – воскликнули мы разом. Такой картины нам еще не приходилось наблюдать. А тем временем, на дорожке появилась странная движущаяся конструкция, и выехав на середину площади остановилась. Это оказалось управляемая кибером платформа тележка, заставленная новенькой мебелью, столами, стульями и даже элементами декоративного ограждения.
Мы стояли молча, наблюдая как эти трудяги, словно стыдясь учиненного здесь беспорядка, ловко и быстро затирают с белоснежных плит, какие-то грязные лужи, удаляя следы прокатившейся здесь недавно, гнусной и бессмысленной человеческой оргии.
Проводив Шерри в ее модуль, я долго блуждал по ночным коридорам, вглядываясь в таблички на дверях, бесцельно бродил среди пальм и рододендронов в непривычно пустом саду, после чего, еще с полчаса сидел в фойе нашего отдела. Вокруг было тихо, все добропорядочные жители давно спали, а обычные звуки ночной жизни сюда не доносились.
Я глядел как непрестанно бьет из маленького фонтана красиво подсвеченными струями вода, и в голове среди мешанины ярких картинок, снова и снова всплывали вопросы:
"Вот так же неустанно, и так же безропотно бедные киберы будут строить, сажать, подбирать за нами мусор, восстанавливать повреждения. А мы с таким же упорством, снова и снова будем все расходовать, крушить, ломать и разрушать, до тех пор, пока не иссякнут ресурсы дома, которые, как все в этой вселенной конечны. И что же тогда будет с нами? В кого превратятся все те, кто сегодня бездумно коптит воздух под этим куполом? В одном большем угаре, живя одним бесконечным праздником.
Нет, что-то здесь все-таки неправильно! Разве это и есть тот пресловутый рай, обещанный праведникам в святом писании? Если да, то где Бог, и Его обещанное присутствие? Ну положим киберы, пекущиеся о нашем благе, это и есть ангелы, но тогда что за самоуправство тут твориться? И где все праведники? Пока что, за редким исключением, встречаются лишь одни, мягко скажем среднестатистические чревоугодники, развратники, пьяницы и наркоманы".
И так ни в чем и не разобравшись, я побрел к себе. На душе было тоскливо, и войдя в гостиную, я скинув еще влажную от стирки одежду, завалился на диван. Идти в спальную не хотелось, там почему-то было пусто и неуютно.
Утром, вопреки всем опасениям, я вскочил бодрым и веселым. Плохое настроение куда-то улетучилось, и пробежавшись по комнатам, я скоро навел порядок, умылся, а затем приготовил роскошный завтрак. Сегодня был выходной, так что спешить было некуда. Поэтому, я погрузив на столик блюдо с огромной яичницей, зажаренной именно так как я люблю, хорошо взбитая масса заливается на раскаленную сковороду, и плавно перемешивается до полной готовности. Именно тогда она получается особо легкой и воздушной. Добавив неизменную ветчину и пару ломтиков помидора, я глотая слюнки от нетерпения, решил все же, сделать по быстрому еще и легкий салатик. Так что на столик, который я прикатил в гостиную, все не вместилось, и мне пришлось еще раз сходить за подносом с кофейником и бутербродами.
Передвинув свой стол к окну, и усевшись в кресло так, чтобы видеть раскинувшийся внизу парк, я принялся завтракать.
Жизнь была прекрасна, и мои вчерашние размышления казались теперь чем-то пустым и ненужным.
А за окном вставало солнце. Его чуть зеленоватые лучи, играли в кронах мириадами искр, отражаясь в каплях оставшихся после утренней оросительной программы. Кстати, я однажды выйдя слишком рано на улицу, (в те дни я вообще почти не спал), и пройдя каких-то сто метров по алее, ощутил как по листьям забарабанил искусственный дождик. Тысячи форсунок, расположенных на столбах освещения, и скрытых в кронах деревьев, вдруг с громким шипением извергли фонтаны прохладной, кристально чистой воды. Принося с собой свежесть и ощущение какой-то новизны. Я тогда не вернулся к себе, а так и бродил в промокшей насквозь одежде по пустынным аллеям и площадям, и впервые смог насладится этим великолепным зрелищем. Неизвестное светило, которое мы не особо размышляя и не сговариваясь называли солнцем, всходило медленно и величественно. Родившись где-то далеко за деревьями, первый пронзительно яркий луч, прострелив парк насквозь, взрывался на вершине самого большего и старого дерева миллиардами брызг, сияя в крошечных бриллиантах запутавшихся в листве. А затем, один за другим загорались остальные деревья, кусты, трава и конечно же великолепные сказочные цветы, сверкая так, что приходилось жмуриться. Красота была неимоверная, и я пообещал себе, что буду всегда вставать рано утром, и обязательно постараюсь вытащить Шерри в парк, дабы и она, хоть раз увидела это фееричное зрелище.
В массе своей, жители дома просыпались очень поздно. Все здесь любили сладко поспать. Так что в пять утра, я еще ни разу никого не встретил, будь то на улице, или в пустых и гулких коридорах дома.
Так сидя за завтраком, и наслаждаясь чудесным видом из окна, я вспомнив вчерашний вечер, попытался вернутся к размышлениям над смыслом бытия, но голова с утра была какой-то легкой и пустой, так что все подобные мысли пролетали насквозь, не оставляя и следа.
Итак, чем же сегодня я планирую заняться? Кстати, выходной здесь так и называли выходной. А остальные дни недели звали по старому, понедельник, вторник и тд. Отчего-то жители дома не произносили вслух слово Воскресенье. Это было негласным табу. Так что я упомянув в беседе по незнанию, несколько раз старое название седьмого дня недели, заработал пару очень красноречивых взглядов, и еще долго пребывал в недоумении, пока Шерри, милы друг, не разъяснила мне все.
Что ж, в каждой точке свои заморочки. И не стоит в чужой монастырь со своей конституцией ...
Да и по правде, это была далеко не самая большая странность здесь в доме, так что, привыкнуть было не сложно.
Закончив свой роскошный по старым меркам завтрак, и прибрав за собой, я вновь уселся в кресло у окна с чашечкой ароматного кофе. И решив минут ...дцать побездельничать, стал смотреть вниз. Там, на свежевымытых аллеях, начали появляться первые граждане дома. И вялые, будто еще не совсем проснувшись брели по каким-то им одним ведомым делам.
Вдали, в ярких лучах поблескивали серебром ажурные конструкции площади аттракционов. Там сейчас врядли кто веселиться, больно рано еще. А слева виднелся краешек синего глаза, окаймленного белым пляжем озера. В той стороне, за деревьями прятались искусственные скалы и та самая, вырезанная в граните лестница.
Что же произошло вчера там на этих ступенях? Что же я увидел в странно расширенных зрачках моей Шерри? Что за картинки промелькнули перед моим взором? В них я видел себя стоящим на вершине огромной горы, откуда открывался целый мир, зеленый, простирающийся куда-то в бесконечность. Рядом со мной стоял еще кто-то, но их лиц я не разглядел. Дул сильный холодный ветер, несущий странные, незнакомые запахи чужой земли.
– "Тебе будет очень непросто Алекс. Но ты сможешь все выдержать!" – тихо прошептала Шерри. Затем, больше не стесняясь меня, поднялась, и игриво потянувшись, с разбегу плюхнулась в воду, окатив меня, еще плохо соображающего, целым фонтаном брызг.
"Шерри. Милая Шерри. Хорошая девчонка. И прекрасный друг. Что же мне так сложно представить ее себе той единственной, той неповторимой?"
Нет. Если быть откровенным, она мне очень нравится. И красива, и умна, тут за ней многие ухлестывают, но все же, до сих пор из глубины моей памяти глядели на меня серые, милые Катькины глаза, и простреливал насквозь, какой-то совершенно неземной, удивительный и завораживающий взгляд Милены.
Со времени, когда я более или менее пришел в себя, не проходило ночи, что бы мне не снился этот взгляд. Вот и сегодня, проснувшись, я отчетливо помнил свой последний предутренний сон. Я вновь летел сквозь звезды, снова осторожно сжимая в руке маленькую ладошку Милены, и сердце радостно билось так, словно все это было наяву.
И хотя воспринимал я подобные картинки уже не столь эмоционально как вначале, все же в груди щемило, и хотелось вновь куда-то мчаться, кого-то искать, торопиться. Я не знал, что со мной происходило совсем недавно. Трудно объяснить. Тогда чуть не каждый день, я приходил в тот зеркальный зал, где впервые встретил это чудесное создание. Поначалу я просто тихо стоял глядя в сотни своих отражений, размышляя о том, не привиделось ли мне все это. Не был ли это один большой глюк сгенерированный какой-то адской машиной этого пирамидо-образного мастодонта. Но все же, что-то мне подсказывало, Милена существует на самом деле. Иначе, зачем столько всего? И наш с ней полет, и короткий вечер в ее модуле. Весь тот рассказ, странный и фантастичный. Нет, просто так Приторий бы не баловался. Не в его это стиле.
И тогда я стал звать ее. Вначале тихонько, словно опасаясь быть застигнутым за каким-то постыдным занятием, но после, все громче и громче:
– Милена-а-а!! Милена-а-а-а! Ты где? Выйди пожалуйста!
Но все было тщетно. Напрасно я стоял тут, ожидая чуда, и в надежде увидеть еще раз эту девушку глупо драл глотку. Уверен, если бы Милена могла, или хотела, обязательно вышла бы к бедному новорожденному Алексу. Который никак не может забыть ее.
И вот уже реже и реже, я подавался этим порывам, мчатся куда-то сломя голову, спешить, звать. И все реже и реже, вспоминал я нашу последнюю встречу, странную и непонятную. До сих пор я так и не определился, где там была ложь, а где правда. Где Милена включала свой генератор грез, а где она была настоящей. Те события, поначалу утонули в хаосе прорвавшихся воспоминаний, но постепенно все утряслось. И эта встреча с прекрасной Миленой, выплыла откуда-то из глубины, словно некая величайшая драгоценность, которую невозможно было пренебрегши, оставить пылиться где-то в запасниках памяти.
13
Мы встретились с ней, только спустя многие дни, месяцы, а может и годы. Не знаю, сколько в том мире, откуда мы с Миленой прибыли, прошло времени, но здесь казалось, минула целая вечность. Так что, когда я вновь увидел мою сопровождающую, все в том же белом невесомом платьице, такую же юную и прекрасную, снова как и при нашем знакомстве, слегка оробел. Милена, назначила местом встречи, старый, но ухоженный парк нашего города. В моем прошлом, я бывал здесь довольно часто. И вот, как будто много лет назад, я так же, войдя за большие чугунные ворота, свернул на тихую, неприметную тропку, ведущую вглубь парка. Она петляла среди огромных столетних вязов, мимо вечно зеленых, мрачноватых елей. Здесь было почти всегда тихо, даже шум из расположенных неподалеку детских площадок, сюда не доносился. Вдоль тропинки, тут и там, встречались вросшие в землю лавочки, деревянные столики, и покосившиеся беседки. Вот на одной такой, забытой посетителями скамеечке, я и увидел одиноко сидящую фигурку в белом. Милена, задумчиво глядела куда-то вдаль, перебирая в тонких пальчиках небольшой веночек, сплетенный из растущих здесь повсюду ярко-желтых одуванчиков. Меня она заметила не сразу. Подойдя, я аккуратно присев рядышком, слегка помедлив, сказал:
– Ну, Здравствуй Милена!
Девушка, все так же задумчиво, взглянув на меня, вместо приветствия, произнесла тихо и с каким-то надрывом:
– Я больше так не могу Алекс! – и отвернувшись, добавила: – Я боюсь остаться здесь навсегда! Мне с каждым разом все труднее возвращаться! Особенно теперь!
Я, ничего не понимая, растерянно глядел на эту, ставшую почему-то мне такой близкой и родной девушку, а в голове вертелась какая-то нелепица: "Милый одуванчик, это ты мой друг!"
Что за...?
Неожиданно, накатило совершенно четкое ощущение дежавю, будто все это: И Милена, и я, и этот парк, и эта шершавая от времени скамеечка, дуновение ветерка, шелест листьев над головой, щебет какой-то пташки в ветвях старого дуба, все это уже когда-то было. Я вдруг отчетливо увидел, что вот сейчас, эта странная девушка, почему-то заплачет, а затем, встав, просто, без объяснений уйдет, уйдет навсегда.
Это видение было так живо, так реалистично, что я, содрогнувшись от неожиданности, понял, это никакой не глюк. И даже больше, я уверен, именно так все и произойдет.
Мне казалось, и с каждой секундой это ощущение крепло, во мне сейчас, каким-то таинственным образом, просыпается нечто великое, нечто совершенно новое, и очень важное.
Не знаю, как долго я находился в этом пограничном состоянии, но тут, сидящая рядом девушка, тихо всхлипнув, прикрыла лицо ладонями, из-под которых потекли горячие слезы. В следующий миг, вынырнув из некоего зыбкого морока, что удерживал меня все это время, я словно подброшенный фантастически мощным пинком, вдруг, каким-то невероятным, непостижимым образом, очутился на той самой площадке, с которой мы стартовали.
Я, крепко сжимал руку Милены, а она, споткнувшись на полуслове, широко раскрыв глаза, вовсю глядела на меня.
– Как ты это сделал? – прошептала она, удивленно и испуганно,
– Так ведь не бывает! Такое просто невозможно!
Мне показалось, нет, я даже уверен, я, в случае надобности, с легкостью проделал бы этот трюк еще раз. Но тогда, Милена, все так же, в упор глядя мне в глаза, с какой-то тревогой и затаенной надеждой, спросила:
– Как мы здесь оказались, Ал? Нет, я понимаю, это сразу стало ясно, ты не такой как все, но чтобы вот так, петлить во времени, это просто немыслимо! Почему ты молчишь?
Я, немного помедлив, ответил:
– Мне показалось, ты хотела уйти! Уйти по-настоящему! Я испугался! И ... ну в общем, что тут объяснять! Мы с тобой оказались в точке, из которой все началось! Как это получилось, я не знаю! Но как мне кажется, если очень захотеть, я мог бы повторить это еще раз!
Милена, прикрыв глаза, чему-то улыбнулась, и тихо произнесла:
– Не может быть! Неужели, это все наконец, закончится?!
Я помню, после этого, мы оказались в большом зале, с множеством огромных зеркал в деревянных рамах, с камином, где, так же как и в моей гостиной, ярко пылали искусственные, (как мне показалось), дрова. Стены и потолок здесь были отделаны деревянными панелями, пол устилал огромный серо-зеленый ковер, а в центре этого зала, стоял прекрасно сервированный стол.
Милена не отпуская моей руки, выхватила из камина горящую щепку, и зажгла ею пару больших красивых свечей. Затем усадив меня в одно из кресел, села напротив, разглядывая меня в их колеблющемся, мягком свете. При этом у нее был такой взгляд, что я невольно засмущался.
– Если хочешь, можешь снять пока мнемо-транслятор, он сейчас не нужен! – предложила она чуть помедлив.
– А как я буду видеть тебя? – растерянно пробормотал я, ощупывая голову. Тот самый невесомый шлем оказывается, все это время был на мне.
– А как ты видел меня до этого? Разве он был тебе нужен?
Я, повинуясь аккуратно стянул этот, несомненно, чудесный прибор со своей головы, ожидая, что вот-вот все окружающее вдруг растворится и исчезнет, но ничего не произошло. Милена, по-прежнему сидела напротив, задумчиво перебирая в пальчиках свой серебряный обруч. По-прежнему потрескивали дрова в камине, и я наконец, в обалдении вдруг понял, что это не имитация, а самый настоящий камин. С настоящим огнем и настоящими дровами. На столе, по-прежнему манили своим дурманящим запахом великолепные блюда, при виде которых я ощутил сильный голод. И поняв это, моя сопровождающая предложила:
– Ну что. Давай ужинать. А то мы с тобой как будто целую вечность пропутешествовали! – и взяв со стола серебряные на вид приборы, добавила: – Я уже и забыла, как это делается.
– В смысле? Как забыла?
– Да, Алекс. Я сижу за этим столом впервые за много-много лет. Что касается еды, я действительно, могу свободно без нее обходиться.
– Но зачем же тогда все это? – недоумевая, спросил я.
– Зачем? А ты как думаешь?
Я, не зная что ответить, только глупо таращился на это милое создание, которое по всей видимости, вовсе не являлось человеком. Мне казалось, что я вот-вот пойму нечто очень важное и страшное одновременно, а попытавшись сосредоточиться, неожиданно вдруг ощутил какой-то болезненный и довольно неприятный укол в области сердца.
"Странно... – подумалось мне, – Вроде ничего подобного раньше не было".
Но Милена, прекрасно понявшая мои намерения, тихо проговорила:
– Не надо Алекс! Не заглядывай вперед. Лучше я сама тебе все расскажу.
И тогда , она печально глядя сквозь стену, поведала мне странную и удивительную историю.
Начала она с того, что впервые очнулась в зеркальном зале первого уровня. Там, пробыв в недоумении какое-то время, она обнаружила этот самый обруч. А примерив его, тут же оказалась в каком-то странном парке. Было там настолько красиво и хорошо, что ничего по-прежнему не понимающая девушка, бродила несколько часов, пока не наткнулась на большую площадь. В центре ее, возвышалось какое-то странное сооружение в виде купола. Как оказалась внутри, она не помнит, однако оттуда уже, вышла совсем другой. Там она все и вспомнила. Всю свою жизнь, свое детство. Солнечную Украину, их с родителями переезд, новую страну, университет, и ту страшную автокатастрофу, которой все и закончилось.
После этого, ей, ошарашенной воспоминаниями, одним непостижимым пакетом, были загружены необходимые для ее мисси знания.
Оказалось, что Милена действительно не является человеком в полном смысле этого слова. Родившаяся на планете земля, в начале третьего тысячелетия, эта девушка, работник научно исследовательского института, занимающегося созданием искусственного разума, каким-то непостижимым образом, перенеслась в тело биоробота, андроида, искусственный мозг которого, принял разум девушки, словно для нее и был создан. С первой же минуты, этот носитель все больше и больше стал поражать ее. Это было поистине уникальное творение неизвестных создателей. Мелена, постепенно сливаясь с этой чудо-машиной, принялась исследовать подаренные способности. Результаты этих экспериментов поразили ее. Так что, в течение многих дней, забыв обо всем, она увлеченно исследовала свое новое тело. Внутренне, оно совершенно не отличалось от человека разумного, и внешне, весьма походила на тело обычной восемнадцатилетней девушки.
Но вот спустя время, она обнаружила, что в искусственный мозг, вшита определенная программа, которая с каждым днем все сильнее влияет на нее. Проанализировав имеющиеся данные, Милена осознала, что на нее возлагается важнейшая миссия, с которой может справиться лишь человек. Только не совсем простой. Чем дальше она вникала в суть своих обязанностей, тем больше убеждалась, что обычному Хомо-сапиенс, это было бы не под силу. Ей предстояло участвовать в некоем странном проекте, где она должна будет работать с людьми, которым как прописано в программе, она будет возвращать память. А так же, по их желанию, стирать определенные участки воспоминаний.
И вот, в какой-то момент, когда процесс единение с новым телом был закончен, кто-то без предупреждения, перенес ее в тот самый зеркальный зал, где она впервые очнулась. Здесь, Мелена, отыскала телепорт, и уже сама переместилась в свою рабочую область.
Из ее слов, я понял, что эта область не имеет привязки к какому либо из уровней, а находится как бы одновременно на всех сразу, и где, в каком бы из залов инициации не появлялись впоследствии рожденные, они всегда попадали в эту область. Где по словам Милены, она была вольна действовать как ей заблагорассудится.
Поначалу, когда появились первые новорожденные, ей было очень трудно. Появившиеся одними из первых в доме, юноши и девушки, были совершенно обескуражены и напуганы. Некоторые из них пытались нападать на внешне такую беззащитную девушку, однако остановленные мощнейшим ментальным блоком, тут же проникались к ней уважением. Но со временем здесь, в доме, о котором Милена не знала ровным счетом ничего, кроме того что относилось к ее обязанностям, стали появляться довольно интересные личности. Они, по одним только дому известным критериям, получали определенные сверх способности. А так же могли, как выяснилось, сделать своего рода заказ на некий девай-с, который, по завершении всех, почти семи стандартных суток инициации, в независимости от самой Милены, получали на выходе. Ни как, ни зачем это все делалось, она не знала. Но по воспоминаниям этих индивидов, предположила, что это все за некие их заслуги в прошлом.
С тех пор, с грустью поведала мне эта девушка, минуло огромное, просто немыслимое количество времени. По внутреннему календарю дома, со дня ее рождения прошло почти девятьсот восемьдесят лет. А единственное чем она занималась с удовольствием, это развитием и расширением особого пространства, где ей приходилось общаться с рожденными. По словам Милены, в ее распоряжении находился мощнейший блок ментапроецирования, который стал для нее главным источником радости. Он обладал великолепной проекционной детальностью. И мог создавать любые, даже самые фантастические миры, одним из которых, и был наш полет к земле.
Милена совершенно не понимала, как долго еще продлится этот ее каторжный труд. За время своего служения людям, она встречалась с такими уродами, что потом, долгие месяцы не могла забыть их грязных гнилых мыслей. Конечно встречались вполне нормальные юноши и девушки, с которыми Милена обращалась особенно бережно. Но все они видели в ней лишь некий прибор, инструмент для самосозерцания.
Ну а теперь, познакомившись с Алексом. Столкнувшись с поистине удивительным временным феноменом, она поняла вдруг, это сигнал. И он может означать, что ее миссия, наконец завершена.
14
Что из всего услышанного мной тогда, было правдой, сложно сказать, однако, я поверил Милене, сразу и безоглядно. И дело было вовсе не в ее красоте, и не в ее хорошем ко мне отношении, сердце говорило мне; эта девушка, а точнее человеческая душа или сознание девчонки в теле биоробота, абсолютно сейчас искренна. И все что она мне сейчас рассказывает, до этого никто и никогда не слышал. Не знаю, как была устроена ее телесная оболочка, и в чем было ее основное отличие от обычного человека. Только глаза Милены в те минуты, выражали такую печаль и усталость, что в душе возникало неодолимое чувство некоей детской беспомощности. Я рвался помочь ей, и готов был свернуть горы. Разобрать по камешкам весь этот треклятый замок, чтобы разбудить свою спящую красавицу. Но понимал, что слаб и глуп сейчас как малое дитя. И как ни желай я сейчас выпустить это милое создание из тысячелетнего плена, ничего у меня не выйдет. «Слишком тут все сложно и непонятно». Но и оставаться равнодушным зрителем я не собирался.
Все эти воспоминания так меня взбудоражили, что я принялся ходить туда-сюда по комнате, задумчиво перебирая в руках подаренный мне Шерри брелок в виде симпатичного ушастого щенка на маленькой цепочке.
"Итак, что у нас есть в наличии? В наличии у нас есть следующее. Непонятная область пространства, находящаяся непонятно где и в когда. По предположениям знающих людей, судя по суточному циклу, а так же неким звездным показателям, мы находимся на планете. Однако большего, как было ясно из всех имеющихся в распоряжении источников информации, никто так и не смог разузнать.
И вот здесь, на неизвестной планете, находится прекрасно, немыслимо чудесно благоустроенный парк с огромным сооружением в виде большей вытянутой пирамиды в центре. Кстати, что касается благоустроенности: Ну остров дураков в чистом виде. А я значит долбаный Незнайка, и все здесь скоро превратятся в баранов? Что ж, очень может быть. Кое-кто тут уже совсем человеческий облик потерял, это мы видали! Вон вчера к примеру, что эти свиньи вытворяли там на площади!
И так, дальше, дальше. В наличие есть приблизительно восемь с половиной тысяч этих самых потенциальных баранов, во главе которых стоит весьма мутный и не внушающий никакого доверия совет. Состоящий наверное, просто из самых хитрых и пронырливых, вовремя просекших, что власть это не только заседания и советы, но так же совершенная безнаказанность и сладкое, немыслимо роскошное бытие, проходящее на самых высокостатусных уровнях дома. Да, вот еще. Откуда взялась эта разница в удовлетворении основных потребностей жителей дома? Ведь насколько я успел узнать, разница-то ощутимая. К примеру жители пятого и шестого уровня, вообще не слышали о существовании кухонных модулей. А доставка там работала по какому-то избирательному принципу, так что, отдельные, не соответствующие статусу блюда, были недоступны.
Присев на подлокотник своего кресла, и допив залпом остывший кофе, я попробовал еще раз взвесить все имеющиеся факты.
что же еще я упустил? Да, вот еще. Приторий. Ну, этот кадр вообще страннее некуда. Если все члены совета мужского рода, включая блаженного Ария Светоносного, были весьма и весьма любвеобильны, и содержали настоящие гаремы из полногрудых красавиц, то наш шеф, как-то терялся на этом фоне. Точнее напротив слишком выделялся. Во-первых, никто и никогда не видел его в обществе существ противоположного пола. Во-вторых, любого рода притязания даже самых супер привлекательных милашек нашего дома, пред которыми не в силах были бы устоять даже мертвые, Приторий пресекал в зародыше. От чего по дому ползли слухи о некоей неполноценности и даже о нарушенной ориентации Главы отдела патруля. Вот почему наши Нимфы, эти жрицы свободной любви, так часто обзывают нас евнухами.
Да. Задумаешься тут!
Вот еще довольно интересный и загадочный момент. Обычный такой, серый чемоданчик. Странный конструктор, виденный мной впервые в комнате у Романа. Который здесь называют Знанием сути всего.
Конечно же я не удержался и расспросил его о том, что это за чемоданчик. На что мой наставник неохотно поведал, будто этот самый набор Сути, является одним из самых больших секретов в доме. И что якобы, кому удастся собрать правильно всю картину, откроется понимание всего сущего, и величайшее знание.
Конечно, я тут же выведал, где можно заказать себе такой конструктор. Выяснилось, что получить его не так уж просто, и что утрата либо всего комплекта, либо его части, карается, (я не поверил своим ушам), полным распылением.