Текст книги "Байки будущего полковника (сборник) (СИ)"

Автор книги: Александр Полковников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Как-то раз, стоя в голодной очереди за очередным “ковальцом” Белый мечтательно произнес в полголоса: “Я бы сейчас съел штук двадцать”. Стоящие рядышком голодные друзья услышали это воззвание к вселенскому разуму и не согласились. Больше всего завелся Тарас. Он хоть и был голодным, но свои силы рассчитывал трезво. Поэтому безапелляционно пробурчал как всегда: “Хрен там было”.

И понеслось. Слово за слово – родился спор двух упертых курсантов. Свидетели стояли тут же в очереди, и было кому засвидетельствовать условия спора ударивших по рукам товарищей. Суть спора: Тарас покупает Белому двадцать колец с творогом и двухлитровую колу на запить. В течение часа Белый должен уничтожить все кольца. Если он этого не делает, что возмещает Тарасу все расходы плюс шоколадка.

Представляете какой ажиотаж вызвала эта новость на курсе? В группу к Белому натолкалось половина курса, чтобы лично засвидетельствовать его триумф или поражение. Устраивал любой из вариантов, поскольку скучно сидеть на сампо и учить на завтра задания. Тем более, что время было предужинное и все были в той или иной степени голодны.

Я выступал в роли секунданта: “На старт. Внимание. Марш! Время пошло”– сказал я и нажал на секундомер. Толпа любопытствующих придвинулась ближе. Все с интересом наблюдали за процессом и делали ставки.

Начал Белый за здравие. Не торопясь, откусил кусочек первого кольца, запил его газировкой. Откусил еще, запил. Повторил это действие еще раз двадцать и стал терять темп.

Знаете, есть в этом некоторая доля садомазохистского извращения: будучи самому голодным наблюдать, как кто-то нехотя давиться вкуснятиной. Не нравится – не смотри, но сил отвернуться нет никаких.

Где-то через полчаса на середине шестого кольца Белый был вынужден объявить о капитуляции. Все дружно стали поздравлять Тараса с победой и радоваться привалившему счастью. В пакете осталось еще четырнадцать колец и полбутылки колы. Не пропадать же добру. По команде “Налетай!” пакет вмиг опустел.

Жаль, но подобные споры больше не повторялись. Люди постепенно учились трезво оценивать свои силы. А жаль.

Страшные, но симпатишные

Противогаз – это как придаток человеку

Иногда сидишь и думаешь, что писать больше не о чем, что все, что хотел, уже высказал. Ан, нет. Что-нибудь да проскочит, всплывет из глубин памяти. Часто воспоминания появляются мельком, урывками. Как чудное лоскутное одеяло.

Помню, например, как в наряде по столовой для ускорения процесса мыл огромные алюминиевые баки, намотав половую тряпку на черенок от лопаты. Как на овощерезке среди десятков килограммов немытой моркови мы обнаружили несколько витиевато закрученных корневища. Одно из них во всех пикантных деталях напоминало нижнюю часть мужчины, а второе – женщины. По этому поводу есть даже групповая (не поймите меня превратно) фотография нас на фоне моркови.

А вот всплыло забавное воспоминание. Середина зимы. Вечер. Мороз слабый. Снег слегка влажный. Самое то, чтобы снеговиков катать. Но не будешь же на плацу этим заниматься. Есть занятия попроще и подоступнее. Например, игра в снежки.

Были мы как раз на первом курсе. Можно сказать, только-только начали вкушать военной жизни. Возвращаемся всем курсом после ужина в казарму. Идем, маршируем то есть, нога в ногу, ничего не подозреваем. Голова строя скрывается за углом, вот уже и середина готова повернуть. Еще чуть-чуть и окажемся в тепле казармы. Вдруг со всех сторон по нам посыпались снежки.

Оказалось – второкурсники подготовили нам засаду. Вход в их казарму в двадцати метрах слева от нашего – прямо за спорт-городком. Их не видно, а мы для них как на ладони. Второй курс спланировал диверсию заранее, договорившись поужинать быстрее нас, добежать до своей территории, заготовить заранее побольше снежков и затаиться в засаде с вполне себе бандитскими намерениями.

Сговорились, сделали. А мы попались, как дети малые. Обидно, да? Дети-то дети, но и у военных детей есть чувство собственного достоинства и какая-никакая, но репутация. Хоть немного подмоченная растаявшим снегом, но все же лучше, чем ничего.

Мы быстренько сориентировались в сложившейся непростой тактической обстановке и как могли дали отпор нападавшим: строй тут же рассыпался на отдельных индивидуумов. Пока одни бросились в контратаку, лепя на бегу снежки из чего попало и отвлекая снежковый огонь на себя, другие кинулись в казарму, находясь под прикрытием первых.

Минут через пять все улеглось. Второкурсникам надоела однообразная возня, и они призвали к миру. Мир так мир. Две противоборствующих стороны разошлись по разные стороны “баррикад” и задымили сигаретами каждая у своего входа в казармы, бурно обсуждая произошедшее. Из толпы наших курсантов то и дело вылетали выкрики типа: “Матч-реванш не за горами!”, “Так нечестно засаду устраивать сразу после ужина!” и “Мы еще вам покажем!” Со стороны противника раздавались противные смешки и всякие обидные выражения наподобие: “Куда ж вы все разбежались?”, “Здорово мы вас, а?”, “Страшно было?”

Пока шли вышеописанные батальные сцены и мирный перекур с безвредной словестной перепалкой, наши сотоварищи, скрывшиеся в начале перестрелки в казарме, даром времени не теряли. Уговорили Андрюху, который ведал ключами от каптерки, открыть ее и выдать всем желающим специнвентарь для отражения вероломной атаки второго курса. Андрей нормальный парень, поэтому не кочевряжился и сделал, что просили. Потом наблюдал за творением рук своих.

Для ничего не подозревающего второго курса дальнейшее выглядело так: стоят, курят, посмеиваются над нами, упиваются победой. Вдруг дверь в нашу казарму распахивается и оттуда молча вываливается толпа не пойми-кого и с неразборчивым мычанием кидается в снежную атаку.

Странно, да? Ничего подобного. Просто наши парни переоделись в бушлаты, подняли у них воротники, надели противогазы, а сверху нахлобучили шапки-ушанки с распущенными ушами.

Представляете зрелище? Правда страшно? Тевтонские рыцари выглядели куда как оптимистичнее. Вот и второй курс обалдел на время. А когда разбалдел обратно, то было уже поздно: первые снежные комья летели прямиком в центр пораженной когнитивным диссонансом толпы. Через три минуты все было кончено.

Кто из второго курса не удрал сразу за стены своей казармы (или просто не успел в толчее), то решил принять последний и беспощадный бой с нашими немногочисленными, но непробиваемыми “роботами”. Таких безбашенных храбрецов набралось человек семь от силы. Но их бунт, бессмысленный и беспощадный, был быстро подавлен во всех смыслах.

Немного погодя, отплевываясь и вытряхивая снег отовсюду (оказывается полевая форма очень вместительная), проигравшие этот бой парни делились впечатлениями с взопревшими победителями под громкий смех болельщиков. А на неуместные возражения: “Так нечестно” и тому подобные, – ответ был один: “Сами виноваты, провокаторы чудовы”.

Посему мораль проста: знай наших!

Не расплескай

Коротенько минут на сорок

Когда курсантская столовая находилась в перманентном ремонте, то мы посменно кушали в офицерской. А так как в офицерской столовой кухня половину времени ремонтировалась (на ней меняли все варочное оборудования вплоть до гидроизоляции на полу), то еда готовилась в специальных походных кунгах на улице.

Каждый день наряд по столовой занимался тем, что на обед таскал столитровые алюминиевые баки с горячим первым, вторым и третьим на второй и третий этаж. Хотя бак заполнялся не полностью, но и семьдесят пять литров горячего (чуть не написал “горящего”) борща, супа, рассольника или ухи тоже весят немало.

Для работы лифтом назначалась пара курсантов. Самое смешное, что назначались люди не по принципу: кто самый сильный и выносливый, а по принципу: кто попался на глаза, тот и “ишачит”. Поэтому совершенно не удивительно, что с регулярной периодичностью случались ошпаривания, опрокидывания или просто разливы питательной, но горячей субстанции на ступени и пол столовой.

Конечно, во время каждого инструктажа начальник столовой громко и четко по-русски инструктировал всех и каждого о возможных проблемах и технике безопасности. Мы честно старались обходить блестящие жиром темные пятна на полу от пролитых до нас супов. И все равно через раз кто-нибудь обязательно чуть-чуть, но плескал на пол.

Самое обидное было прийти на обед и узнать по запаху и внешнему шумовому оформлению, что буквально за десять минут до прихода весь твой обед расплескался по этим самым ступеням. Хорошо, что с макаронами такой фокус, как “расплескайка”, не прокатывал. Но у нас были свои антигерои, которые умудрялись и гречку расплескать во все стороны.

Сопли бахрамой

У вас не работа, а какое-то разноблядство получается

Сидишь, бывало, в лагерях в темной палатке, подшиваешься. За промокшей насквозь палаткой стучится холодный дождь. Лето еще не кончилось, но погода уже псу под хвост: сыро, серо и не по-летнему промозгло. В желудке пустынно, а в голове тоска тоскливая. Такая только у курсанта первогодка да бойца новобранца бывает. Аж слезы на глаза наворачиваются.

Грусть-тоска, ты уймись пока – это только присказка, сказка впереди, как пел Высоцкий.

Будь трижды стократно проклят этот несправедливый мир и этот долбанный начкурса, который сам дурак и уши у него холодные. Это ж надо, снял с первого же наряда. И за что? За несвоевременное приложение руки к черепу, то есть за неправильно отданное воинское приветствие.

А я, между прочим, присягу еще не принял. Я еще не вполне военнообязанный. Что он этим хотел сказать? Чего доказать? Может у него комплекс какой? С женой не все ладно, например.

Но, думаю, что причина глубже. Основательнее, так сказать. Просто его тоже в свое время снимали с наряда за ни-за-что ни-про-что. Просто так, для удовлетворения своих комплексов ущербности. Наверное, в его молодую бытность начинающего морского пехотинца над ним подшучивали в еще более извращенном виде. По-другому такие комплексы не развиваются. Это мне мой брат недавно сказал. Он, между прочим, дипломированный психоаналитик.

Сидишь, мечтаешь, как над ним могли подшучивать его старшие коллеги с начкурсом во главе, и на душе становится как-то теплее от этих приятственных мыслей.

И сейчас, по прошествии стольких лет, когда сам стал взрослым офицером, думать об этом не менее приятно. Уж поверьте мне на слово.

Верх рационализма

Я клево подстригся! Вот только волосы отрастут и будет нормально!

Был у нас один препод, который отличался завидным рационализаторским подходом ко всему. Преподавал он военный перевод в первом полугодии. Знал свой предмет от и до. Что ни спросишь, все выдает в рамках своей программы. Сразу видел, кто готов к занятию, а кто путается в показаниях. В общем, палец в рот ему не клади.

Он всегда приходил на занятия с личным затертым учебником, который получил еще на заре собственной преподавательской карьеры. Мы никогда особенно не приглядывались к нему, учебнику то есть. Но как-то раз, после многолетней паузы после успешного сданного государственного экзамена я зашел на родную кафедру и обратил внимание на частично замусоленный учебник, одиноко лежащий на столе моего препода по военному переводу.

Любопытство не порок, да еще под воздействием наплыва эмоциональных воспоминаний я с позволения препода взял взволнованными руками учебник и начал его листать в поисках знакомых текстов и заданий. Все тексты были с пометками, подчеркиваниями и надписями аккуратным преподавательским подчерком на полях. Одно пояснение теснило другое, от пометок рябило в глазах, а сами замусоленные страницы выдавали напряженную работу ума.

Долистав ровно до середины учебника, мне захотелось зажмуриться. От блиставших белизной страниц веяло холодным недоразумением. Ни единой помарки, ни одной подписи или комментария. Что за..? Где пометки и прочая наскальная живопись? Что происходит?

Примерно с такими вопросами я вежливо обратился к преподавателю. Ответ был рациональным и лаконичным, как он сам: “А зачем? Я ведь только первую половину учебника преподаю”.

Колхозный тюнинг

Они как сидели, так и стоят!

Есть такие люди, которые зачем-то покупают автопродукцию отечественного производства. Производителей отечественных тазиков раз, два и обчелся, поэтому не буду называть вам фирму, так как мне за это не заплатили.

Покупают эти двинутые на машинах люди автомобиль и начинают его доделывать, тюнинговать и всячески прокачивать. Люди с фантазией, но даже Экзибит, когда ему на программу “Тачку на прокачку” проплатили чудо современного российского автопрома, сказал: “Это – в утиль, купим новую и прокачаем”.

То есть дешевле купить сразу хорошую иномарку и не париться потом по автосервисам. Но любители колхозного тюнинга, видимо, люди упертые и идейные. С такими тяжело. Идейного человека проще уничтожить, чем завербовать.

У нас на курсе был Фабр. Как вы догадались, Фабр – это кличка. По паспорту – Фабрика. Лично он просил ставить ударение на последний слог, но кто ж так делал? Так вот, он был из идейных и обеспеченных курсантов, которые еще на первых курсах обзавелись машинами.

Это сейчас техники много и платят более-менее прилично. А тогда, в курсантские годы, денег как у того студента: или нет, или в долг.

В машину было вбухано две ее стоимости. Все что только можно расточено, заменено, обклеено, добавлено, прикручено и улучшено. Сзади стоял та-а-акой самоделкинский двухэтажный спойлер, что машина при разгоне приседала на задние колеса. Отработанные раскаленные газы вылетали прямотоком в атмосферу и сгорали с таким ревом, что казалось, будто машина не едет по дороге, а летит. Только низенько-низенько на реактивной тяге парит над самым асфальтом.

Сидишь бывало на первой лекции в поточной аудитории, окна которой выходят на улицу. Лекция общая для всего курса. Фабр как всегда опаздывает. Вдруг – тра-та-та-та, задрожали стекла, воздух завибрировал, послышался шум подлетающей из-за поворота машины с опаздывающим (нет, простите, с задерживающимся) курсантом.

Препод, читающий лекцию насторожился и поднял недоумевающий взгляд на нас. Ему с галерки перефразированными словами Ивана-царевича отвечают: “Не бойтесь, это наш Фабр в Коробченке едет”. Так и пошло с тех пор.

Самое необходимое

Я сейчас привлеку на тебя уголовную ответственность!

Абсолютно у каждого военнослужащего должен быть так называемый тревожный чемоданчик. Внешний вид “чемоданчика” определяется начальством. Это может быть: рюкзак, баул, спортивная сумка, большой пакет, мешок и прочее. Есть подразделения, где выдают единообразные камуфлированные сумки (купленные за свой счет, конечно). У нас во время сборов каждый приезжает со своим тревожным чемоданом, поэтому форму и фасон определяет владелец.

Главное – чтобы внутри было все согласно списка. Перечень того, что должно быть, составляется и оформляется приказом начальника подразделения, доводится до нас, а потом несколько раз в год проверяется. Надо отдать должное составителям, так как в списке масса полезных вещей: форма одежды и нательное белье по сезону, плащ-накидка (где бы ее взять?), сам вещевой мешок, две пары носков (портянок), четыре носовых платка (почему носков две пары, а платков четыре штуки?), туалетные принадлежности (точно, без туалетной бумаги с нечищенными зубами много не навоюешь), карманный фонарик. Фонариком можно даже молодых и глупых медведей отгонять от места стоянки во время сплава по горной реке. Проверено. Жертв нет. Так как сейчас фонарики есть практически в каждом сотовом телефоне, то с этим пунктом проблем нет.

Еще: иголки, нитки (наверное, чтобы как Рэмбо штопать свои раны), кружка, ложка, вилка, нож. С едальными принадлежностями выручают походный набор, где это все есть в одном складном виде. Странно, что в перечень не входит штопор и открывалка для консервов.

Также нужно иметь запас денежных средств на продукты питания и саму еду на три дня. Тоже грамотное решение. Пока война начинается везде суматоха, разброд и шатание. Никто тебя кормить не будет. Все сам. При современном уровне развитии макарон быстрого питания закидать в сумку десяток бомжпакетов – не проблема.

И в завершении: удостоверение личности и личный номер. Это, наверное, чтобы в случае чего, лет через сто поисковым отрядам было проще идентифицировать останки.

Как видите, все толково хоть и малость устарело. Я бы добавил средства связи (хотя в случае действительно серьезных проблем телефоны первыми выйдут из строя), охотничьи спички и воду. Про спички, огонь, костер все ясно. А с водой надо объяснить. Почему-то у всех есть сухпай, но нет ни грамма воды. Как быть? Грызть сухие макароны в окопе? Можно, конечно, но лучше подумать о себе заранее.

Самое смешное во всем этом, что даже эти несложные требования почти никто не выполняет. Да, нас проверяют. Да, выборочно (у заранее назначенных “добровольцев”) смотрят соответствует утвержденному списку вещи в их тревожных чемоданах или нет. Но если взять, да и вывезти реально в поле (лес, степь, тундру, тайгу – нужное подчеркнуть) денька на три на полном самообеспечении. То-то будет весело.

Сейчас как раз проходят внезапные проверки с выездом и вылетом по координатам в конверте. Так что думайте, товарищи, своей головой. Она создана не только для ношения фуражки.

Без иронии

Надо действовать согласно вооруженному уставу

На днях, пользуясь правом голоса, как выпускник Волшебного университета, предложил свое творчество в альманах альма-матер. Ответственный редактор внимательно изучил несколько рассказов и вынес непредвзятый вердикт: не подходят стилистически. То есть рассказы по сути неплохие, но уж больно иронизированы. Не патриотичные какие-то. С издевкой что ли. А нам нужны исторически взвешенные, патриотически насыщенные, полные любви к Родине рассказы, очерки и воспоминания. Хорошо бы с оттенком биографии. Желательно людей выдающихся и заслуженных. А это, ну так, для внутреннего пользования, что ли.

Поначалу даже решил покромсать свое творчество. Думал, что если кастрировать парочку рассказов, то удастся “причесать” стиль под официальные мемуарные воспоминания. Но потом плюнул на это и решил, что чем так заморачиваться, проще начать все с чистого листа. Писать буду все как есть без приукрашиваний, объективно, с именами и фамилиями. Пусть страна знает своих героев. Начинаю.

Многим курсам не очень везло с начальниками, а мы качественно отличались от всех прочих. Что значит “не везло”? Бывало, что на протяжении пяти лет, пока шла учеба, на должности начальника курса успевало смениться по три, а то и больше человек. Не успевали люди между собой ни дружеских контактов наладить, ни даже деловых.

С нами же на протяжении всех пяти лет (с первых дней КМБ и до выпуска) был один командир – Сычев Э.А. Что это был за человек. Атлетический торс, высокий рост, гордый профиль, высшее военно-командное образование, бесценный опыт в морской пехоте. Стальной был человек. Таким можно гвозди заколачивать не то что в дерево, в бетонную стену. Ему все ни по чем.

Нет. Что-то опять со стилем не то выходит. Напишу я лучше красиво о начальнике факультета.

Многим факультетам не везло с начальниками. Одним попался абсолютно аморфный человек, который самоустранился из жизни коллектива и таким образом попустительствовал разгильдяйству среди подчиненных. Другой наоборот оказался вечно недовольным своими подчиненными и постоянно гонял курсантов, как сидоровых коз, проводил нескончаемые смотры и проверки всего и вся, раздавал взыскания направо и налево.

Нашему факультету, в отличие от прочих, очень повезло с начальником факультета – Манохиным И.В. Что это был за человек. Злой был, но справедливый. Проштрафился, попался за нехорошим поступком – получи взыскание. Покаялся, искупил свою вину – можно было отделаться устным порицанием. Если ты пришел, принес – мы решим любой вопрос.

Нет. Что-то и тут не очень получается. Попробую про кого-нибудь из нашего курсантского брата написать. Тут-то проблем со стилем не должно возникнуть.

Многим курсантам не очень везло с тем коллективом, в котором они очутились. Бывало, что человек тянется к знаниям, а окружающие подтрунивают над ним, мол, всезнайка, задавака, очкарик и ботаник. Ну как тут учиться? Или бывало по-другому. Все гонятся за отличными оценками, борются за успеваемость, применяя все возможные средства для этого: не дают списывать соседу по парте, не подсказывают решение товарищу у доски, пишут конспекты исключительно корявым подчерком. В таких коллективах создается нездоровая атмосфера.

То ли дело наша группа. Всегда были готовы прийти на помощь Лобанову Женьке: дать списать, помочь с ответом, одолжить навсегда ручку или ластик. Да мало ли что. Нам не жалко. Женька парень хоть куда. А уж каким искрометным он был. Искры так и сыпались в разные стороны. Кто не увернулся – сам виноват, раз попал под раздачу. Многие до сих пор не могут простить Женьке его искрометный юмор.

Нет. Не получается у меня с возвышенным стилем. Все время съезжаю на бытовуху. Может с годами это пройдет? Говорят, время лечит.

Немного о самореализации

Есть у нас один полковник, фамилию которого знают все, кто заступает в наряд и не только, и фамилия которого начинается на “А..”, а заканчивается на “…ян”. Даже те, кто не ходят на дежурства и не находятся несколько часов под его непосредственным подчинением. А все почему? Да потому, что уж очень он человек гов… э-э-э… своеобразный. КО всем всегда придирается, у всех находит недостатки, любит читать нотации и вечно что-то требует к месту и ни к месту.

Думаю, секрет подобного девиантного поведения прост. Просто он хочет так себя прославить. Самореализоваться, короче. Нет чтобы книжку написать, как я. Нет, ему надо гнобить всех, кто вокруг и около. Зато о нем знают и говорят. Говорят, в основном, плохое сквозь зубы и матюги. Но ведь он-таки своего добился – заставил о себе говорить. Даже меня.

Статистика

Сегодня у нас зимнее время суток

Не спрашивайте меня как, но факт остается фактом. Как-то мне удалось подсчитать сколько времени или какое расстояние я преодолел за два года жизни в казарменном фонде Волшебного университета.

Естественно, все цифры примерные и имеют личностные характеристики. У кого другого вышли бы другие цифры. Но все равно данные получились любопытные. Поехали.

За два года в казарме в нарядах и прочих дежурствах я провел 88 дней, а на занятиях (лекции, семинары и т.п.) 96 дней. Как видите, разница не такая уж большая. Кстати, количество нарядочасов истинное, т.к. я отмечал в календарике все свои дежурства. А как иначе? Наряд дело такое, за ним нужен глаз да глаз. А то получится так, что твой сосед по парте сходил два раза, а ты уже четыре. Справедливости в этой жизни нет, и не будет, поэтому за ней приходится бдить самому.

Думаю, что подобное соотношение фифти-фифти, т.е. один день в наряде, один день на учебе – это судьба всех военных учебных заведений по всему миру. А что делать. Родину тоже надо защищать без отрыва от производства.

Далее. За два года в лифте я накатал 11 часов. Много это или мало? Скорее мало, поскольку нам, курсантам, было запрещено пользоваться лифтом. Видимо из соображений заботы о лифтовом моторесурсе и, как побочное явление, о нашем здоровье. Чтобы мы дыхание развивали, мышечную силу, выносливость и волю к победе. Не каждый сможет ежедневно многократно достигать 14-го этажа на одной мышечной тяге. Слава богу, что мы обитали на седьмом.

За два года в казарме я даже подсчитал такой интимный процесс, как справление естественных надобностей организма. То есть время, потраченное большую и на малую нужду, или как говорят у них там за океаном: to do number one and number two.

Получилось вот что: по-большому – 66 часов или трое суток, по-маленькому – 60 часов или два с половиной дня. Весьма похоже на истину. Перовое реже, но дольше, второе быстрее, но чаще. Практически паритет.

Еще раз про лестницы. За два года только по лестницам вверх-вниз было преодолено расстояние в 547 километров, что в перерасчете на высоту равняется примерно 76 километрам. Тут тоже можно верить статистике, ибо я не поленился и линейкой измерил высоту ступенек, а потом подсчитал их количество, помножив на среднюю частоту ежесуточного пользования ими.

Теперь о святом: сон и прием пищи. За два года жизни в казарме во сне прошло примерно 4290 часов или 148 дней. А что, солдат спит, служба идет. За непрерывным процессом приема пищи я провел 37 дней, плюс побочных 891 часа или те же 37 суток. Почему так? Да потому что. Курсант – это же вечно голодное, а оттого вечножующее, существо. Дополнительно к столовой мы ходили в ЧПОК, лазали через забор в продуктовый и другими способами добывали себе на пропитание. Получали от родителей съестные передачки, в конце концов.

Из конкретных продуктов подсчитывал только количество употребленного в пищу масла из расчета – 20 грамм на каждый прием пищи. Получается порядка 42 килограмм. У меня вышло чуть больше – около 60 кг. Часто было так, что сосед по столу масло не есть и делится им с другими. Так что реальная цифра для отдельно взятого курсанта может отличаться несколькократно.

Время, потраченное на умывание, за два года равняется 330 часам или 14 дням. Сюда вошло все: и еженедельные банные мероприятия, и утренний с вечерним моционы, и простая гигиена до и после намбер ван и намбер ту.

За два года в строю я провел 1144 часов или 47 дней. Строй – дело святое. Об этом уже было сказано выше в отдельном повествовании.

И напоследок, время, потраченное на то, чтобы коротко выкрикнуть из строя “я”, составило около 330 секунд или пять с половиной минуты.

Вообще, статистика – дело лукавое. Интересное, но не обязательное. Можете верить, можете не верить, а можете и на личном опыте проверить, если рискнете здоровьем.