Текст книги "Байки будущего полковника (сборник) (СИ)"

Автор книги: Александр Полковников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Александр Полковников

Байки будущего полковника

Вместо предисловия

Любите ли вы жизнь, как люблю ее я?

Не напрягайтесь, это был риторический вопрос. После таких вопросов принято ставить довольный жизнью смайлик.

В мире каждую секунду в режиме нон-стоп происходит много всякого смешного, интересного и заслуживающего пристального внимания. Самое время вооружиться увеличительным стеклом и отправиться исследовать разнообразные казусы и прочую жизненную ахинею.

В этой книге собраны рассказы из личного опыта и не только.

Опыта, как военного, так и сугубо гражданского. В общем, скучать не придется. Смайлик

Волшебный университет

И останетесь вы у разбитого колодца

Немного о Волшебном университете

Лично я никак, кроме как “Волшебный университет” не могу называть это, безусловно, заслуженное высшее военное учебное заведение.

Нет, ну конечно никакой он не волшебный, что вы. Просто военный. Университет то есть.

Название “Военный” не очень ему идет (поэтому и закавычено). А вот “Волшебный” – в самый раз. Наверное, потому что наш Военный университет всегда боролся за право называться военным, а не каким-нибудь еще.

Почему? Судите сами.

***

В прошлую курсантскую бытность случались у нас на первых порах чудеса чудесные. В большом и разнообразном объеме. Ведь что такое чудо?

Например, словарь Даля дает такую дефиницию: “ЧУДО – всякое явленье, кое мы не умеем объяснить, по известным нам законам природы. Богу все чудеса доступны”.

Лично мы, курсанты первого курса, под Богом, естественно, понимали командира. Начкурса или начальника факультета. Кто в поле зрения ближе, тот и является и.о. Бога здесь и сейчас.

Согласно WiKiPedia: “Обыкновенно под чудом мыслится событие, не вытекающее из законов природы или естественных человеческих сил, а обусловленное, якобы существующими, сверхъестественными силами людей или более могущественных мифических существ”.

Вот-вот. А я о чем. Чудны дела твои командирские. Далеко не всегда я и мои собратья по несчастью могли логически осмыслить тот или иной приказ. Поэтому, подчиняясь творцу чудес (командиру, опять же) молча, но кипя внутренне, выполняли что было велено. Иными словами, становились соучастником и, без ложной скромности, творцами чуда.

Приведу вам пару наглядных примеров.

***

Чудо первое

Когда нас, желторотых и еще неоперившихся, первокурсников в первый раз привезли на территорию Волшебного университета, первое что бросилось в мозг, были немыслимо глубокие рвы и голые по пояс люди в них.

Стояло лето. Было жарко, пыльно и голодно (солдат всегда голоден). Подойдя (строем, конечно) к ямам я понял, что это не противотанковые рвы и не окопы для стрельбы стоя с лошади на табуретке, а ремонт. Ремонт хитрых отопительных труб.

Хитрые они, потому что их каждый год раскапывают, смотрят на них с важным видом и обратно закапывают. Сие таинство великое есть.

Тогда я еще не знал что ТАКОЕ ремонт, поэтому воспринял действо голых и потных военных людей с лопатами как само собой разумеющееся. Роются себе в земле и ладно. Может им по кайфу? Чтобы загар ровнее ложился на взмокшие спины.

И вот мы пообедали… нет, прошу прощения за гражданский окцент, – приняли пищу (по-другому у военных нельзя) и пошли (строем, конечно) на положенный по уставу отдых. Но не дошли совсем чуть-чуть.

Из-за поворота уже виднелась дверь казармы, где нас ждали положенные по уставу тридцать минут послеобеденного личного времени. Однако совершенно неожиданно и, честно скажу, не к месту, прямо перед нами возник командир и приказал бодро шагать в обратном направлении во внутренний дворик: “Что и зачем поймете на месте”.

Пришли. А там котлован. Настоящий. 15 на 15 метром и в глубину еще три. И трубы какие-то, и мусор всякий. Невооруженным взглядом видно, что железный, ржавый и тяжелый. Что делать?

К слову, лопаты нам дать забыли.

Пришлось звать военную смекалку. Смекалка и говорит: “А вы накидайте на дно котлована разнокалиберного мусора. Да побольше, побольше, побольше. Пока никто из начальства не видит. Издалека будет казаться, что закопали”.

Надо было разум звать, а не смекалку. Выяснить у дежурного по Волшебному университету что да как… Может оно и не надо закапывать-то?

Думать после приема пищи не хотелось. Зато сил прибавилось.

Постояли. Покурили. Еще постояли. Еще покурили.

Чего стоим? Кого ждем?

Стало скучно. Старший наш и говорит: “Ну, что стоим и тупим? Закопать, нахрен, и все дела”.

Сказано, сделано. Делов-то. Как два пальца об асфальт.

Вспомнили, что советовала смекалка. Огляделись вокруг. И точно – мусора всякого навалом. На всех хватит и еще столько же останется.

Матерясь и кряхтя, завалили котлован всем, что только смогли дотащить: куски ржавой арматуры нереальных размеров, мятые железные ящики непонятного назначения, гнутые листы жести с крыши, пара канализационных люков, какие-то сгнившие бревна, кирпичей немерено и прочая и прочая.

В самый разгар торжественного погребения прибежал какой-то военный в форме с пистолетом. Как потом выяснилось – дежурный по всему Волшебному университету.

Стал кричать, чтобы мы прекратили и где наш начальник. Был дружно послан. Убежал. Но скоро вернулся с факультетским начальством.

Начальство вначале недоуменно спросило: “А че это мы тут делаем?”

После чего скомандовало: “Раскопать!”

И испарилось в неизвестном направлении. Это оно умеет лучше всего на свете – командовать и испаряться.

Небольшое отступление. Заметьте, начальство появилось, накомандовало и испарилось, а лопат как не было так и нет.

Пришлось руками выскребать обратно наваленное в три слоя добро.

Знаете, я все же верю в ту версию, согласно которой в древнем Египте пирамиды строили полуголодные рабы голыми руками, а не инопланетяне со своими продвинутыми нанотехнологиями.

С помощью многоэтажного офицерского языка (все-таки курсанты – это будущие лейтенанты) и сами-знаете-какой-матери, нам удалось-таки совершить обратный подвиг.

Как впоследствии выяснилось, трубы надо было сперва проложить гидроизоляцией и только потом закапывать. Нас пригнали на три часа раньше изоляции. Отсюда весь сыр-бор.

Вы думаете это все? Три ха-ха.

Через день нас собрали, назначили добровольческую команду, выдали (наконец-то) лопаты и погнали обратно во внутренний дворик.

Как же мы обрадовались новой встрече! Нормативными словами и не передать. Стоит ли упоминать, что это было сразу после приема пищи и вместо положенного отдыха.

Что положено, на то наложено, как гласит курсантская мудрость.

После того случая прошло энное количество лет. И вот, сижу, пишу эту историю, гляжу на фото угольного разреза и понимаю, что нам еще повезло.

Чудеса в решете. Продолжение.

Чудо второе. Новогоднее

Подчеркните это жирным или другим цветом

Кто не верит в Деда Мороза или квадратные сугробы, могут дальше не читать. Это, как говориться, не для слабовнушаемых.

Если зимой пройтись по Волшебному университету, то покажется, что снег с неба падает уже в виде крохотных готовых кирпичиков. А курсанты, как дети малые, знай только, что лепят из свалившихся на их горячие головы кирпичиков ровные, красивые, эстетически выверенные шанцевым инструментом сугробы с прямыми углами и безупречными линиями.

Если бы так.

Как правило, в жизни это выглядит примерно вот как. Зима. Мороз. Воскресенье. Утро. Снег. Много снега. Очень. За ночь навалило “по самые не балуйся”.

Пять минут как пора быть в увольнении, а мы с лопатами наперевес шагаем в штыковую бодаться с твердыми осадками в виде снега.

Ладно, черт с ним с увольнением. Его я всю неделю ждал. Часик (другой, третий…) потерплю.

Физический труд на свежем воздухе (заметьте – после завтрака) для молодого и растущего организма только в радость. Труд он, знаете ли, облагораживает и делает из курсанта человека.

К тому же я не одинок. Нас таких много. Если учишься на хорошо и отлично, то тебе положено увольнение. Домой съездить поесть, помыться или просто по городу погулять. А если ты двоечник-троечник, то увольнения запросто лишали. Поэтому отличники политической и боевой во все времена работали больше, чем двоечники и тунеядцы.

Начальник ведь как решил? Если вам надо в увольнение, то вам и работать. Чтобы стимул был, понимаешь. Умный, блин, нашелся.

Мы не ропщем. Нам некогда. Мы работаем. Скребем снег до асфальта, как таежные олени в поисках ягеля.

Все по науке организовано: несколько человек снег соскабливают, другие нагребают в кучи, третьи кидают кучи на обочину в сугроб. Если зима удалась, и снег уже девать некуда, то появляются четвертые, которые по сугробу ходят по пояс – утаптывают.

Долго ли, коротко ли, но хеппи-энд наступает. Он, как дембель, неизбежен.

Старший спешит за дежурным, чтобы тот принял работу.

Приходит полковник и творит чудо.

“Я”,– говорит пожилой дежурный полковник,– “хочу праздника, чтобы сугробы были квадратными. Меня, мол, так учили в училище. И теперь другие сугробы вызывают во мне душевную травму и чувство собственной неполноценности. А пока у меня травма и все такое, то и вас порадовать ничем не могу. Работайте. Мне на дежурстве еще долго сидеть”. Невысказанной, видимо, осталась такая мысль: “Я полковник, а в армии полковник все может. Круче полковника только генерал. Но генерала поблизости нет, поэтому я за него. Делайте, что вам велели и не извольте при мне громко возмущаться”.

Развернулся и ушел в дежурку греться.

Помните мультфильм “Морожены песни”? Там еще слова в виде узоров застывали на морозе.

Во-во. Только у нас вензеля были многоэтажными. Зато о-о-очень витиеватыми и красивыми. От души. Нам не жалко.

Догонять дежурного и спрашивать про его умственные способности и душевное равновесие старший не решился. И так все ясно.

Работа ждет. Она же не волк, в лес не убежит. А увольнение тикает.

Взялись снова за лопаты. Снег в сугробах успел основательно слежаться и схватиться на морозце.

Пришлось долбить. По-научному, естественно: один долбит, два ровняют по нитке.

Тут и старший подключился. До этого он просто руководил в сторонке.

Теперь понял, что может в увольнение к своей любимой не успеть. Это придало ему нужный мотивационный импульс.

Придав многострадальным осадкам такую несвойственную, но крайне необходимую праздничную форму, решительно настроенная делегация с лопатами наперевес отправилась за дежурным. В народовольных массах то и дело звучали лозунги: “На черенок от лопаты его! В сугроб закопать! Да я его лично!.. Да чтоб ему!..” И так далее в таком же духе.

Может он человек такой прозорливый, может испугался наших разогретых на морозе лиц самого решительного вида, а может увидел, что все мы были при лопатах, острые алюминиевые кромки которых поблескивали на солнце.

Не знаю.

Но произошло новогоднее чудо.

Дежурный, не выходя из своего бронированного помещения, буркнул что-то типа: “Верю на слово. Потом проверю, сейчас мне некогда. Дел много. Свободны”.

Пришлось спешить в то, что осталось от увольнения, так и не попробовав на вкус полковничьей кровушки.

Много позже я узнал, что все военные делают это. То есть собирают снег кубиками. Даже в Мурманске, Магадане и на Камчатке, где его выпадет по три-пять-семь (нужное подчеркнуть) метров, все равно ровняют сугробы.

Главное – не терять веру в чудеса.

Нужняга

Дежурный следит за правильным разложением литературы в столах

Кто не знает про Нужнягу, скорей бегите сюда. Сейчас проведу короткий ликбез.

В двух словах и не объяснить даже.

Сейчас возникло модное гламурное словечко “няшка” и прочие ее производные. Так вот, однозначно заявляю прямым текстом, что с нужнягой няшка не имеет ничего общего. Принципиально. Если няшка появилась в сугубо гламурной Интернет-тусовке, то нужнягу рожали суровые военные умы.

Нужняги, как правило, просто так не валяются. Но могут и валяться где попало.

Они могут существовать в изобилии или находиться в единственном экземпляре.

Их можно не замечать годами, а порой весь мир состоит из Нужняг.

Именно так, с заглавной буквы. Когда их не видно, это просто нужняги. Но стоит ее разглядеть получше, то Нужняга будет произноситься только с прописной буквы.

Если вам удалось ее разглядеть. То все. Жизнь теряет краски и ничего кроме Нужняги, нет. Точнее было бы написать с придыханием вот как: ничего кроме НУЖНЯГИ больше не существует.

За Нужнягу можно получить по шее. От другого человека, кому она приглянулась. Или даже попасть в милицию. Почему-то милиция очень ревностно относится к ценителям прекрасного.

Нужнягой можно наслаждаться в гордом одиночестве, а можно пригласить друзей, чтобы похвастаться добычей и отметить это дело. Одному отмечать, согласитесь, как-то не так. Некому оценить тот азарт, молодецкую удаль и опасность, с которой была уперта Нужняга.

Иногда друзья сами приглашают в гости на Нужнягу. Тогда приходится завидовать. Но чужая Нужняга не то. А вот своя, добытая с приключениями – вот где зарыт настоящий адреналин и кайф!

Нужняги бывают детские и взрослые. Большие и маленькие. Они могут висеть, лежать, валяться, стоять и быть прикрученными. С последними сложнее.

Как правило, начинаешь замечать наличие в окружающем мире Нужняг, выпив лишку, то есть когда наступает момент, так называемого, измененного состояния сознания, а мир предстает как у того самого Нео из Матрицы. Какие-то смешные триста грамм, и Нужняги сами прыгают в мозг. Они так и молят: “Возьми меня! Стань моим новым хозяином, господин!”

Ну, если сама просит. Нужно брать. Но осторожно. Помните про милицию.

Если кто еще не до конца проникся, расскажу пару житейский примеров.

Пример из жизни одних моих знакомых, имена которых зашифрованы под оперативными кличками Ахим и Гиги.

***

Как-то раз поехали на морской отдых Ахим с Гиги.

Приехали. Пошли изучать окрестности. Начали с культурной программы, то есть с баров, кафе и ресторанов. Приезд полагается надо отметить. Дело святое.

Посидели. Выпили. Отметили, значит. Вполне себе законопослушно.

На следующий день утром под вечер, когда оба очнулись, то обнаружили в съемной хате два канализационных люка. Чугунных. Люки стояли на бетонном блоке, внушающим уважение. Рядом лежал красный дорожный знак, вяло предупреждающий о чем-то (теперь уже и не упомнишь о чем).

Немного придя в себя, мои приятели решили, что хозяйка жилплощади не оценит их страсть к прекрасному, что женщина она черствая и по натуре далеко не художник авангардист.

Скрепя сердцем, решили вытащить столь нужное богатство на помойку.

Не тут-то было.

Если с каждым чугунным люком вдвоем еще как-то получилось, то поднять бетонный надолб на трезвую голову не вышло. Ну, знаете, такие, которые во всех прибрежных городах волны разбивают.

Решили даже вогнать себя во вчерашнее состояние грогги и повторить таинство в обратном порядке. Но испугались. Вдруг, очнувшись послезавтра, обнаружат еще пару бетонных блоков или чего еще покрупнее и понужнее.

У этой истории хороший конец.

Недалеко жили и отдыхали другие наши знакомые. Их и пригласили поучаствовать в спецоперации.

***

Теперь пример из личного опыта.

На даче в гараже на стене в ряд висит коллекция моих Нужняг: автобусная табличка с именем знакомой улицы, пара-тройка дорожных знаков, тоже предупреждающих о чем-то, и ростовой плакат “Родина-мать зовет!”

Будете спешить куда-нибудь, поглядите внимательно по сторонам. Обязательно увидите Нужняги и людей, которые уже нашли свою неповторимую Нужнягу и волокут ее к себе в берлогу.

Недавно видел в метро, как сильно хмельной гражданин чересчур твердым шагом торопился по эскалатору вниз. К сердцу он крепко прижимал два пластиковых оранжево-красных дорожных конуса, а внизу его уже ждала парочка полисменов или полицейских милиционеров. Запутался.

Надеюсь ликбез по Нужнягам удался.

Я еще не волшебник. Только учусь

Сейчас будем бегать, прыгать и заниматься всякой другой тактикой

Как уже говорилось, на первом курсе мы все больше удивлялись. Чудесам и их производным. Волшебный университет как-то сразу располагает к полету фантазии.

В основном мы созерцали фантазию разнокалиберных начальников. Пытались постичь недоступное. Однако вовсе исключить себя из процесса познания мы не могли. Поэтому постепенно чужая мудрость стала снисходить и на нас.

Этот процесс проходил незаметно. Даже безболезненно. Оно само как-то проникало в наш мозг, выедало себе местечко поудобнее, и селилось. Навсегда. Вначале пугался себя в новом качестве, потом привык. Сейчас это помогает коверкать слова в предложениях.

Поэтому, когда на старших курсах мы сами начали творить чудеса, то отнеслись к этому как к само собой разумеющемуся. Как к должному. А как иначе?

Поначалу это были робкие и жалкие попытки. Но со временем мы приобрели навыки матерых волшебников. Не путать с матерными. Санта Клаус на пару с Йыуло Пукки нервно курят в углу. Только родной российский Дед Мороз может понять нас.

Как правило, каждый курсант практиковал до совершенства какое-то одно магическое умение. Иногда два. Единицам удавалось овладеть сразу пятью.

Например. Некоторые из нас умели потеряться на ровном месте в замкнутом пространстве.

Дано: в наряд по столовой заступило 20 человек. Через час старший дежурной смены проходит по объектам и проверяет, все ли заняты своим делом. На то он и старший, чтобы не работать, но контролировать. А то как же мы без контроля дышать будем.

Проходит и насчитывает 19 человек. Где тело? Потерялось. Старший снова в обход – 18! Еще меньше. Кто именно потерялся непонятно. Надо выяснить и покарать страшным командирским словом.

Звучит команда всем строиться в холле.

Стоит строй. Две шеренги. Не спрячешься. Старший проходит вдоль строя – считает. Все 20 голов на месте. Он делает вид, что не посчитать нас согнал, а что-то важное хотел сказать. Что хотел уже не помнит, поэтому нечего на месте без дела стоять – по объектам разойдись!

Надо ли говорить, что через некоторое время, решив всех еще раз посчитать, дебет с кредитом не совпал. Можно было бы еще раз построиться, но зачем? И так все ясно. Все кроме одного. КТО?!

С наряда возвращаются ровно столько, сколько и заступало – 20. Мастера сразу видно. Или не видно. Это уж как он захочет. На то Тимурка и мастер.

Кое-кто освоил такое необходимое для выживания в Волшебном университете умение, как введение начальства в ступор. Обычно оно само кого хочешь вгонит в состояние раздвоения личности. Когда не понятно чего от тебя хотят, а если понятно, то какого рожна это надо делать?

Пархом был Мастер с большой буквы.

Бежит он как-то раз на лекцию из буфета. Естественно, опоздал. Не сильно намного. Минут на 10, но все равно торопится. Совесть, наверное, не до конца атрофировалась.

Вот и заветная дверь в аудиторию. Только руку протяни. Вдруг (по-другому он не умеет) между дверной ручкой и рвущемуся к ней Пархомом возникает начальник курса (блюститель расписания и нашей жизнедеятельности).

Начкурса довольный такой. Ухмыляется. Мол, застиг, нашкодившего на месте преступления. Была бы его воля, то он бы каждого брал за шиворот, как котенка, и тряс, тряс, тряс…

Ухмыляется и ехидно спрашивает: “Это почему же вы, товарищ курсант, опаздываете на занятия?” На “вы” он переходил в особо удачных для себя случаях.

Не будь Пархом мастером запутывать в косички немногочисленные извилины в мозгу начальства, наверное, растерялся бы. Да не тут-то было.

Наш главный герой тут же, не снижая темпа, выпалил: “Потому что у меня часы спешат!”

Пока начкурса распутывал мозги, Пархома уже и след простыл. Знай наших!

А вот чудо, которым мы все овладели в совершенстве. Делюсь, заметьте, бесплатно, что в наши меркантильные времена дорогого стоит.

Представьте: суббота, ПХД (Парко-Хозяйственный День – глобальная уборка всего и вся), а по ее итогам увольнение.

Дано: одна швабра и одна тряпка. Воды нет. Никакой. Совсем. Ее еще вчера перед выходными отключили во всем корпусе по всем стоякам.

Задача: надо помыть сто метров этажа и сдать красоту начальнику, чтобы понравилось.

А сто метров не просто грязные. Их от души топтали всю неделю.

Что делать?

Как что? Творить чудо, конечно.

Сразу перейду к результату, а решением поделюсь позже.

Начальник выходит принимать объект. Смотрит вдоль ста метров и видит, что все они блестят как один. Его не волнует, что воды в корпусе нет. Главное, чтоб блестело, и он был доволен, а мы в увольнении.

Секрет чуда вот в чем.

Берется пластиковая бутылка побольше, и посылается гонец к источнику воды (например, в соседнюю казарму или до ближайшей лужи, если дождь был). Расстилается тряпка, сбрызгивается добытой водой и возюкается по полу все сто метров.

Главное, чтобы движение тряпки осуществлялось строго перпендикулярно падающему на смачиваемую поверхность свету. Тогда кажется, что пол блестит. Это наваждение длится недолго. Поэтому начальника надо звать еще до того, как слегка влажная тряпка закончит движение, высохнет и рассыплется в прах.

А так как бежать за новой водой лениво, то получается, что сто метров, если постараться, можно вымыть всего лишь 1,5 литрами воды.

Поэтому нас не победить ни педантичным немцам, ни расчетливым американцам, ни тем более эстонцам! Никогда.

Грамотно помытая взлетка – залог военного успеха.

Клички, кликухи, погонялова, позывные и прочее

У меня глаза от вас на орбиту лезут

Чем отличается военнослужащий от ребенка?

У него член больше и автомат настоящий.

Так вот, в большом коллективе взрослых детей клички рождаются как-то сами собой.

Ну не называть же Геннадия Геннадиевича Геннадием Геннадиевичем?

По пьяной памяти язык не повернется. На спор если только.

Намного проще Гиги.

Как правило, кличками становятся сокращения от фамилий.

Например, был Фабрика, стал Фабр. Был Савчук, стал Сава. Был Никишкин, стал Какашкин и так далее.

Другая категория – клички, которые даются за какой-либо поступок или за часто повторяемые (или наоборот) действия.

Часто косячишь – Косяк. Большой, но добрый – Медведь. Изворотливый, как Бендер – Остап. Стоит заикнуться пару раз – Заика.

У нас был даже Луноход (сами догадайтесь почему).

Есть еще одна категория. Странная. Этимология может отсутствовать напрочь.

Почему именно эта кликуха намертво прицепилась, никто не знает, но факт.

Например, почему Никишкин стал Какашкин одному начкурсу, наверное, известно.

Клички, как и все в армейской среде, живут собственной жизнью.

Какие-то погонялова живут с первого курса и по ныне на гражданке. Какие-то умирают, так и не пристав к человеку, как бы этого кому-то не хотелось.

Лично я считаю эту связь чем-то вроде симбиоза и партогенеза вместе взятых. Либо человек и его окружение принимает кличку, либо останется кто-то один. Как горец: “Всех убью, один останусь!”

Самое интересное начинается, когда бывает несколько кличек у одного человека. И никакого разтроения личности.

Макар, Бурундук, Белка – три в одном.

Слон, Хатхи – два в одном.

Тонча, Колесо – тоже одна цельнонеделимая личность.

К концу четвертого курса даже некоторые преподаватели стали иногда “ошибаться”, а какие-то привыкли и кроме как Черепаха не называли курсанта. То есть это по-нашему это “черепаха”, а по-еврейски “Цаби”. Совсем другое дело. Красиво, а главное непонятно.

Нашим командирам в плане кличек повезло меньше.

Например нашего командира учебной группы, кроме как Деревянный или Буратина (именно так, через “а”) ну никак не получалось за глаза (и не только) величать. Как вариант Буратыны – Бурадима.

А история возникновения клички примерно такая.

Еще на заре первого курса наш командир, изучающий китайский язык, попросил нашу группу, изучающую английский, подсказать, как правильно перевести на язык предполагаемого противника следующую сложную конструкцию: “Это черный карандаш”.

Так как он куда-то отлучился ненадолго, то было выработано коллегиальное решение, которое он и сдал преподавателю. Наше послание потенциальному противнику звучало так: “It would have been pencil the black”.

Знающий да поймет.

Переводить бесполезно. Проще сказать, что это такая игра в слова. Почище “Фауста” Гетте.

На следующий день мы дружно играли в увлекательную игру “Подъем, отбой!” Почти как упал-отжался, только с переодеванием.

Ну и кто он после этого? Раз человек не умеет ценить юмор, то бревно он бесчувственное. И нечего обижаться.

Строй – дело святое

Тишина! Молча разговариваем!

Военная жизнь проходит в строю. Волшебный университет не исключение.

Сразу после подъема построение. Перед зарядкой построение. После зарядки построение. Перед завтраком построение. После завтрака построение. Перед началом занятий построение. После занятий построение. Перед обедом построение. После обеда построение. Перед самостоятельной подготовкой построение. После самостоятельной подготовки построение. Перед ужином построение. После ужина построение. Перед отбоем построение. Сразу после подъема построение, и заново по кругу.

У попа была собака…

Постоять в строю можно просто так и по делу. Утром, днем, вечером и даже ночью. На улице и в помещении. Чтобы провериться, посчитаться или просто так проветриться. Построение может быть плановым и не совсем, быстрым или надолго, толковым и не очень. На солнцепеке и в дикий мороз, в расположении и на природе, на асфальте и в грязи.

Везде и всегда военные, как снежинки зимой, образуют узоры в виде строя. Только снежинки все разные, а строй он один. Строй он и в Африке строй, как ни крути.

В строю рождается псевдоколлективный разум. Когда один за всех и все тут.

Недаром слово “строй” содержит пчелиную составляющую. Когда военнослужащие роятся в определенном порядке, то в этом, при желании, можно различать эстетическую правильность и выверенную красоту. Как у того полковника, которого вдохновляли квадратные сугробы.

В Волшебном университете каждый понедельник был большой развод. Когда абсолютно все, кроме дежурной службы, строятся на плацу. В любую погоду, при любом начальнике (и даже при его отсутствии) куева хуча военных стоят в строю и делятся впечатлениями о прошедших выходных.

Нет, конечно, понедельничное стояние на плацу придумано не для того, чтобы курсанты могли поделиться впечатлениями друг с другом о прошедших выходных, рассказать в каком ночном клубе тусили, и кто с какой кралей провел время. Строй он вообще-то для того, чтобы проверить наличие личного состава, его опрятность, подшитость, подстриженность, выбритость и прочее и прочее.

Самое интересное бывает в зимний период, когда надо напялить на себя много всего уставного.

Всем выдают одно и то же в равном количестве. Но на первом же построении оказывается, что у половины чего-то не хватает. Это игра такая.

Прибегает курсант из дома. Ему надо срочно переодеться во все военное. До построения как всегда 10 минут. Вовремя не у всех получается прибыть. Открывает шкаф, и что он видит на своей полке? Нет кашне, поясного ремня, шапки, перчаток, хлястика, а иногда и целой шинели. Куда делись? Кто бы знал. Еще в субботу было, а в понедельник, то есть сейчас, уже нет. А построение все ближе.

Что делать? Правильно. Надо взять то, что висит. И пофигу, что чужое.

Через 5 минут прибегает владелец чужого, то есть родного кашне, ремня, шапки и далее по списку. Видит, что нет ничего. Что делать? Брать чужое? Как бы ни так. Все уже убежали. Шкаф блестит пустотой. Бедняга бросается к дневальному, просит поделиться ремнем, шапкой и прочим добром по списку.

Дневальные, как правило, добрые ребята, сочувствуют спешащим в мороз на построение. Иногда делятся своим добром на время до окончания строевого смотра. И по закону подлости именно в эти моменты в расположение заходит с проверкой какой-нибудь серьезный начальник, который видит дежурную службу без шапок, ремней, кашне и прочего – полностью разукомплектованную, то есть не готовую к защите Родины.

Дальше добавить особо нечего. Немая сцена.

Понедельник – день тяжелый

Ты или на месте стой, или сюда подойди

Во время понедельничных построений было много забавных историй.

Самая частая, когда вдоль строя курсантов с важным видом идет начальник факультета, а следом за ним с не менее важным видом трусит местная дворняга. Оба обходят строй с умным видом и иногда делают замечания. Начальник словами и жестами, дворняга укоряющим взглядом. Курсант, которому сделано замечание, сразу спешит исправить недостаток. Еще не ясно кого он слушается больше.

Зимой, когда снег с заледеневшего плаца соскоблен до зеркальной ледяной корки, можно наблюдать за исчезающими людьми. Сейчас объясню, кто куда и как исчезает.

После развода весь личный состав Волшебного университета строевым шагом под маршевую музыку (иногда только один барабанщик браво бабахает, так как у трубачей на морозе губы примерзают к инструменту) проходит мимо трибуны с самым главным начальством.

По отполированному льду не очень-то маршировать. И вот идет срой строевым шагом. Глядишь вперед и с высоты человеческого роста видишь, как в двух-трех шеренгах впереди появилась прореха, потом другая, третья. Все ближе и ближе. Падающие курсанты утягивают за собой товарищей. И вот уже сам скользишь куда-то вниз и в сторону.

А бывало и такое.

Понедельник. Утро. Народ только-только прибыл из увольнения. Все выходные отъедались дома. Поэтому многие привозят вкусненького. Некоторые (самые умные) хотят растянуть удовольствие на целую неделю, чтобы хватило до следующих выходных. Берут от души. Много.

А в строй становиться надо порожним. Сумки и портфели с припасами остаются за строем.

Тишина. Строй. Идет проверка внешнего вида, и вдруг раздается несанкционированный шум, возня, смех, гомон и чей-то сдавленный возглас удивления и разочарования. Оборачиваюсь и вижу, как через ряды шеренг несутся две местные дворняги и у каждой в зубах по батону колбасы.

Один кабыздох здоровый, такой, лохматый. Галопом несется. У него колбасу и не отнять уже, страшно. А вторая собачка маленькая, тощая. Еле успевает перебирать передними лапками. Задние-то в воздухе болтаются, так как здоровая палка колбасы поперек зубов торчит и перевешивает. Но собаки уже далеко, а начальник вот он, рядом стоит и зыркает злобно. Как будто это его колбасу только что утащили.

Или вот еще случай.

Стоит строй. Идет проверка внешнего вида. И тут прямо под ногами у курсантов ползет галсом полудохлая крыса. Видимо их травили да не дотравили, а этот крысиный экземпляр заглючило от дозы химикатов, и крыса поползла на свет к людям. Знакомиться и за жизнь пообщаться.

Когда волею судьбы крыса подползла к ногам Зинчюка, то откуда ей было знать, что он любит животных и терпеть не может, когда страдают твари Божьи. Зинчюк сжалился над крыской и решил прекратить ее мучения весьма нетривиальным способом. Он стал топтать ее каблуком по голове.