Текст книги "Осколки старого мира (СИ)"
Автор книги: Александр Нетылев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
О, разумеется, чародейка не строила на него никаких планов. Она прекрасно понимала, что, во-первых, это жених ее подруги, и во-вторых, человек несвободный в плане своей личной жизни. Конечно, она знала и то, что для аристократа естественно жениться по расчету, после чего завести любовницу; но такой вариант рассматривать она не собиралась из элементарного самоуважения. Да, в общем-то, эжени Иоланта Д’Исса привыкла, что мужчинам, которые нравились ей, она не нравилась, а мужчины, которым она нравилась, не нравились ей.
И безотносительно того, светило ли ей что-то, ей было попросту его жалко. Он же сейчас, возможно, страдает.
Оставалось надеяться, что информация от пленника поможет найти и спасти его. А пока Иоланта бродила по замку, не зная, куда себя приткнуть. Стражники косились на нее, но не задерживали. Она знала, что не все одобрительно относились к присутствию чародеев: в Идаволле, в отличие от Иллирии, магию не любили. Но лезть в дела государственной важности дураков не было.
Сперва она зашла в комнату Лейлы, подумав, что, возможно, эжена Нестора стоит сменить. Учитель, однако, покачал головой и пояснил, что вполне может поддерживать Лейлу в стабильном состоянии и успевать при этом отдыхать. Лана по этому поводу испытывала смешанные чувства. С одной стороны, за Лейлу можно было пока не бояться. С другой, ей все же хотелось принести пользу.
Немного поговорив с наставником, девушка отправилась к себе. В попытке отвлечься от мрачных мыслей она взяла краски и стала рисовать.
Как и большинство чародеев, Иоланта была творческой натурой. В детстве она еще и любила играть на арфе, но тягу к этому виду искусства у нее отбило окружение, обесценивавшее ее музыку. А вот рисование оставалось одним из любимых ее занятий, наравне с танцами и поэзией. Она никогда не рисовала людей: для чародея это было бы грубейшим нарушением техники безопасности. Но вот пейзажи у нее получались… даже не то что красивые. На ее картинах чувствовалась их душа.
Сейчас на полотне медленно, но верно проявлялся сине-белый горный пейзаж. Она не была в этих горах, но многие места в мире являлись ей во сне. Были ли это реальные горы, или просто некий абстрактный образ? Она не знала. Но образ западал ей в душу и будто просил проявить его в реальный мир. Хотя бы в виде рисунка на холсте.
Художница уже почти заканчивала, когда ее грубо прервали. За окном послышался странный шум, похожий на хлопанье крыльев. Хотя Лана не собиралась отрываться от своего занятия, посторонний звук сразу же привлек ее внимание.
И может быть, именно поэтому она успела среагировать, когда началось.
С громким звоном разбивающегося стекла в комнату ворвались три змеиные головы. Не успев даже понять, что происходит, Лана кувырком ушла прочь, и две из трех голов остались ни с чем. Зубы третьей сомкнулись на ее неоконченном рисунке.
Иоланта почувствовала безотчетный страх. Змеи явно не собирались успокаиваться. Чародейка не понимала ни что их разозлило, ни как они вообще сюда попали. Но она знала одно. Животным, в отличие от людей, бессмысленная жестокость свойственна не бывала. Если животное нападает, значит, есть причина.
И поднимаясь на ноги, эжени вытянула руку вперед, раскрытой ладонью вверх, пытаясь «настроиться» с животным на одну волну.
«Спокойно. Я не желаю тебе зла. Почему ты нападаешь?»
И в ту же секунду ее виски раскололись от боли.
Слова человеческого языка при общении с животным – во многом абстракция. Животные не понимают слов. Образы, чувства – вот их язык. Когда хозяин ругает собаку последними словами, она не понимает, что это за слова. Она понимает лишь, что он на нее зол. Так же работает и магия общения с животными. Лана не ожидала услышать слова, но она ожидала уловить образы.
Однако она не ожидала ТАКОГО. Голод. Жуткий, опустошающий, неутолимый голод. Он скручивал спазмами живот и давил на рассудок, подобно тонне камней. Сложно было поверить, что это голод одного живого существа. Голод лесного пожара, голод стаи саранчи, голод абсолютной пустоты, – вот что обуревало душу трехголовой рептилии.
Этот голод был так страшен, что в первый момент Лана решила, что в сознании этих змей и нет больше ничего. Лишь затем она еле-еле различила что-то еще. Ненависть. Жгучую ненависть, придающую желание жить. Ей стало жалко это существо: оно не ведало ничего, кроме страданий. Оно не любило свою жизнь: там попросту нечего было любить. Зато было что ненавидеть. Тех, кто дал ему такую жизнь… скорее даже не так, такую форму существования. Тех, от кого пахло магией.
Лана четко поняла, что они не договорятся.
«Послушай. Я не имею отношения к тем, кто сделал это с тобой»
Бесполезно. Существо просто не послушает ее. Чародейка осознала это за секунду до того, как змеиные головы вновь бросились в атаку.
И она избрала лучшую тактику для мирной девушки, на которую напала тварь Порчи. Развернувшись, чародейка с громким визгом бросилась прочь.
Существо преследовало ее; влекомое ненавистью к магам, оно не могло отступиться. К счастью, в дверном проеме ему пришлось замешкаться, чтобы пролезть, и Лана немного оторвалась. Выбежав из комнаты, чародейка поторопилась в сторону лестниц. Этажом выше комната Рогана; охрана дежурит возле дверей круглосуточно. Добежит дотуда, значит, спасена.
Чего Лана не учла, так это того, что тварь Порчи может быть не одна. Она почти добежала до развилки коридоров, когда окно прямо перед ней разбилось, и дорогу ей преградила вторая тварь, чуть побольше первой. Оглянувшись, чародейка увидела, что первая тварь догоняет ее, и следом из комнаты вылетает еще и третья.
Дорога к лестнице была отрезана, но оставался еще другой коридор. Выбора не было: чародейка прекрасно знала, что в окружении сопротивляться не сможет и пары секунд. И она бросилась по единственному возможному пути, уже догадываясь, что никуда он ее не выведет.
Так и вышло. Пробежав по коридору и завернув за угол, Иоланта оказалась в тупике. Бежать было некуда… Ну, разве что в окно. Но четвертый этаж не особенно вдохновлял.
Зато теперь твари наступали с одной стороны. И чародейка решила постараться продержаться как можно дольше, а там будь что будет. Развернувшись к нападавшим, она выставила перед собой ладонь и запела, настраиваясь на вибрации спокойствия и безопасности.
Щит сформировался перед ней, и, кажется, тварей Порчи это взбесило. Снова и снова зубастые головы бились об щит. Время от времени то одна тварь, то другая обрушивалась на него желудеобразным телом, но пока что он держался.
Пока. Потому что Иоланта не могла концентрироваться на заклинании бесконечно. Сперва ее в какой-то степени успокаивала мысль, что возможно, ударяясь об щит, твари поранятся и предпочтут оставить в покое опасную добычу. Но после того, как одна из них разбила голову в кровь, надежда угасла. Кровавые раны затянулись. И Иоланта четко поняла, что эти существа не отстанут.
А еще она четко поняла, что надеяться ей не за что. Даже если кто-то придет на помощь, он не сможет причинить никакого вреда нападавшим.
Удары сыпались снова и снова, но щит держался. В какой-то момент напряжение заставило Лану упасть на одно колено и сгорбиться, опустив голову, но и тогда она не ослабила защиту. Она и сама не знала, на что рассчитывала.
А затем атаки вдруг прекратились. Подняв взгляд, чародейка обнаружила, что все три монстра переключились на новую цель.
На неспешно приближавшегося Килиана, державшего в руках две шпаги.
Иоланта представила, что сейчас другой человек, не защищенный магическим щитом, попытается помочь ей… И, не имея никакой возможности противостоять магическим созданиям, погибнет. Её аж передернуло. Чародейка открыла рот, чтобы предостеречь ученого…
И осеклась. Она почувствовала исходящую от Килиана мощную силу. Да даже обычным зрением можно было увидеть едва заметное синее сияние, протекавшее сквозь руки юноши.
Одна из тварей добралась до ученого чуть раньше остальных. Она атаковала, но он красиво отклонился в сторону, завершая движение колющим ударом обоими клинками.
Клинки не должны были причинить существу серьезного вреда, но тут Лана почувствовала, как сила в руках Килиана устремилась в атаку. Тварь затряслась, послышался треск, полыхнуло три синих вспышки, – и дымящаяся тушка крылатого существа рухнула на пол.
Лана надеялась, что в смерти это измученное создание обрело мир.
Расчет оправдался.
В общем-то, Килиан и так не сомневался, что если существо уязвимо к обычному огню, то десяток миллионов вольт, пущенных по замкнутой цепи, его и подавно проймет. Но – мало ли. Ученый не претендовал на сколько-нибудь исчерпывающие знания о мире; в общем-то, напротив, он прекрасно понимал, что мир познан едва ли на процент.
Тем интереснее.
Увы, после первого успеха дела приняли не лучший оборот. Хотя эти твари не казались гениями стратегической мысли, они явно поняли, что произошло с их товарищем, и сделали из этого выводы. Они больше не подставлялись под замкнутую цепь. Остаточное электричество на лезвиях шпаг, конечно, ранило их, но недостаточно, чтобы причинить серьезный вред.
– Лана, сюда! – крикнул юноша, серией ударов снизу заставляя чудовищ взлететь под самый потолок.
Послушная девочка. Никаких «зачем?», никаких «тебя же могут ранить», никакой истерики. Не тратя времени на подъем, чародейка кувырком прошла через образовавшийся проход и встала за спиной Килиана. Несмотря на сложную ситуацию, от такого положения ученый почувствовал удовольствие. Держится за спиной, значит, доверяет. А ее доверие было для него чем-то новым, необычным и приятным.
Даже если оно напрасно.
Кажется, твари поняли, что эта добыча может больно ужалить. Это заставило их быть осторожнее. Все реже клинки в руках ученого находили цели, но и атаки змеиных голов становились реже. Что ж.
Это было ему на руку.
– Отступаем назад, – скомандовал Килиан, которому нужно было немного пространства, чтобы исполнить задуманное.
Шпаги в его руках засветились синим, когда у оснований лезвий сформировались пучки заряженных ионов. Ученый потратил на это две секунды и почти всю накопленную энергию, закончив почти одновременно с тем, как один из противников решил снова атаковать.
Они ударили почти одновременно, но Килиану все же удалось опередить существо на полмгновения. Поток частиц скользнул по лезвию одной из шпаг, ударяясь об воздух и высекая тонкую искру-молнию. Ученый не мог управлять ею, – только задать направления при соударении частиц, – но на таком расстоянии промахнуться было невозможно.
Тверь закрутилась волчком: большая часть энергии разряда пришлась в крыло. Она подлетела к потолку, ударилась об него и упала на пол. Не теряя времени, Килиан выпустил молнию из второй шпаги, во вторую тварь. Тоже в крыло.
Противники уже не могли летать, но шесть змеиных пастей упрямо пытались дотянуться до чародеев. Килиан не отличался несовместимым с жизнью милосердием: он не щадил побежденных, если те еще могли атаковать. А эти твари отличались редкостным упрямством.
– Задержи дыхание и отойди подальше, – скомандовал он, соединяя шпаги воедино, после чего освободившейся рукой достал из поясной сумки желтый кристалл серы.
Лана послушно задержала дыхание, но отходить не спешила. Что ж, ее дело. Сам Килиан тоже не мог отойти. Кристалл в его руке исчез, оставив вместо себя облако зеленовато-желтого газа. Пожалуй, его не хватило бы для летального исхода, но если бы кто-то из них вдохнул его, легкие могло бы обжечь очень неприятно. К счастью, будучи весьма тяжелым, газ в основном стелился у пола.
А еще теперь у него была энергия. На этот раз колдун не стал использовать для фокусировки клинки. Прямо из кончиков пальцев он выпускал ионы, при ударах об воздух образовывавшие молнии. Он истратил на это всю энергию, что дал ему распад кристалла, и этого как раз хватило, чтобы добить тварей Порчи.
Бой был выигран.
И едва хлор рассеялся, как чародейка тут же накинулась на него с вопросами.
– Как ты это сделал? – вопрошала она, – То есть, спасибо, конечно, что спас мне жизнь, но… как?!
Килиан поморщился. Сосредоточившись на том, чтобы успеть, пока не станет поздно, продумать свой ответ он не успел.
– Лучше тебе об этом не знать.
И уже говоря это, он понял, что это самое дурацкое, что он только мог сказать.
– Позволь мне самой решать, что для меня лучше, – возразила Лана, – Ты кто такой, чтобы решать за меня?
Килиан четко прочувствовал, что по сравнению с разгневанной женщиной твари-регенераторы – нечто вроде безобидных щеночков. И что сейчас его не защитит ничто на целом свете.
Спасло его появление Тэрла с четверкой гвардейцев. Все пятеро были вооружены мечами и факелами и явно изготовились кого-то спасать. Впрочем, увидев вполне живых Килиана и Лану, Тэрл подал знак «отбой тревоги».
– Тут чисто, – мгновенно переключился на подоспевшую кавалерию ученый, – Поищите Нестора: мне кажется, он…
– Уже, – усмехнулся воин, – Нестор уложил аж шестерых. И еще одну загнали и сожгли мои ребята.
– Значит, все, – кивнул ученый.
– Значит, все, – кивнув в ответ, гвардеец перевел взгляд на Лану.
– Помнится, вы утверждали, что неспособны к боевой магии.
Он демонстративно оглядел дымящиеся трупы регенераторов.
– Это не я, – хмуро ответила девушка, – Это Килиан.
– Химия, – быстро сказал ученый, – Регенераторов берет не только обычный огонь. Дихлорид серы оставляет у них химические ожоги, которые ничуть не менее опасны.
«О, Ильмадика, что за бред я несу… Дихлорид серы никогда не давал такого эффекта и вообще, совершенно нестабильное соединение!»
Тем не менее, называть другой состав было бы рискованно. Если бы кто-то опознал наличие хлора и серы, возникли бы вопросы.
– Неплохо, – уважительно кивнул воин, – Ты можешь изготовить достаточное количество этого… дихорида, чтобы вооружить им наших солдат?
Этого вопроса Килиан опасался. Но к счастью, у него уже был заготовлен ответ.
– Могу, но это не имеет смысла. Я использовал дихлорид серы, потому что у меня были под рукой необходимые компоненты. Если вы дадите мне лабораторные условия, я поэкспериментирую с фосфором и магнием и получу более эффективное и надежное средство.
Тэрл снова кивнул:
– Что потребуется?
– В первую очередь помещение. Достаточно тихое, чтобы мне там не мешала замковая челядь, и достаточно просторное, чтобы там можно было проводить эксперименты. Только не в подвале, пожалуйста. Вряд ли в замке есть большой запас химических реагентов, так что будет лучше, если вы просто покроете финансовые расходы… А также либо выделите мне ассистента, либо оформите допуск в замок для моего человека, чтобы мне не пришлось отрываться от работы для пополнения запасов. Наконец, мне потребуется оружие, которое я возьму за основу, но тут еще нужно смотреть, что у меня получится.
– Хорошо, – ответил Тэрл, – За два дня управишься?
– Управлюсь.
– Подождите, – вмешалась Лана, – Два дня? А разве мы не спешим спасти Лейлу и Амброуса?
Она явно была возмущена тем, что собеседники с головой ушли в военно-оружейные вопросы. Что ж, по мнению Килиана, это было вообще в природе мужчин, даже если те не военные. По крайней мере, за собой он, будучи мирным ученым, такую слабость неоднократно отмечал.
– Спешим, – подтвердил гвардеец, – Но не настолько. Завтра сюда прибудет Герцог собственной персоной. Я расскажу ему все, что нам удалось узнать, после чего он примет решение, что делать дальше. Я надеюсь, что к тому времени у нас будут необходимые средства для противодействия этим тварям. Потому что очень похоже на то, что мы на пороге войны.
По мнению Килиана, «очень похоже» и «на пороге» – это была весьма и весьма оптимистичная оценка.
Он был уверен, что война уже началась.
Глава 3. Секреты
– Кили? Ты тут?
На протяжении всего времени с того момента, как он спас ее, Лана искала возможность поговорить наедине с ученым, оказавшимся ее собратом по Искусству. Но тот будто специально избегал ее. Она уже успела обидеться на такое пренебрежение, когда Нестор пояснил, что Килиан безвылазно сидит в башне, выделенной ему под лабораторию. Даже еду ему приносят туда.
И вот, когда Тэрл и Роган уединились с герцогом в кабинете, Иоланта решила, что откладывать этот разговор больше нельзя. Почему-то заглядывая в эту лабораторию, она испытывала некий испуг, – хотя не была настолько безграмотна, чтобы ожидать увидеть жертвенных девственниц или еще что-то подобное.
Девственниц не обнаружилось. Не-девственниц, впрочем, тоже. Большую часть помещения занимал большой каменный стол, на котором царил рабочий беспорядок. Хаотично разбросанные бумаги лежали вперемешку с остатками обеда, флакончиками с разноцветными жидкостями, коробками с порошками и какими-то механическими деталями. В некоторых местах на камне виднелись следы копоти. Было очень холодно; переведя взгляд на окна, Лана обнаружила, что они распахнуты настежь. Тем не менее, остаточный запах дыма еще ощущался.
– Кили? Я что, похож на гнома? – не отрываясь от своего занятия, хмыкнул Килиан.
В данный момент он ковырялся в потрохах какого-то устройства, в котором Лана не без труда опознала одно из тех орудий, которыми были вооружены чернокожие убийцы. Время от времени ученый вносил пометки на лист с чертежами и в дневник с записями. Шифровать написанное он не пытался, но навыки криптографии ему с лихвой заменял кошмарный почерк.
– Нет, – улыбнулась чародейка, – Но это звучит мило и не так угрожающе, как «Килиан».
Не желая затевать спор (несложно было понять, что этот парень крайне упрям), она кивнула на его работу:
– Это оружие Дозакатных?
– Не совсем, – ответил ученый, – Это скорее современное подражание штурмовой винтовке Дозакатных. Некоторые из сопутствующих технологий невоспроизводимы в наше время. Особенно это касается металлургии. Тем не менее, тот, кто это сконструировал, смог адаптировать конструкцию под наш технологический уровень. Я бы не смог. Зато я смогу, если повезет, со временем скопировать уже готовый вариант.
– А кто мог это сделать? – полюбопытствовала девушка.
– Понятия не имею, – быстро ответил Килиан, – Но ты ведь пришла не потому что интересуешься оружием?
Вообще, хоть Лана и не была особо заинтересована в этих мужских игрушках, послушать про технологии Дозакатных ей было интересно. Но пришла она действительно не за этим.
– Ты прав. Я по поводу того, что случилось вчера…
– Ты уже сказала «спасибо», – прервал ее юноша, – Этого достаточно. Или ты хотела отблагодарить… наедине? Если что, я могу освободить стол.
Чародейка не сразу поняла, на что он намекал. А когда поняла, то почувствовала, что стремительно краснеет от смущения и возмущения.
– Вот еще! Ты вообще оборзел, такое про меня предполагать?!
Килиан спокойно пожал плечами:
– Нет так нет.
На Лану он по-прежнему не смотрел, но она четко почувствовала, что если бы заглянула в его глаза, увидела бы там сдерживаемый смех. Скорее даже ржач.
– Дурак, – насупилась девушка.
– Вот как? – усмехнулся парень, – В чем заключается принцип корпускулярно-волнового дуализма?
– Не знаю, и мне плевать, – отмахнулась она, – Можно много знать и при этом оставаться дураком.
Ученый задумался и через пару секунд кивнул:
– Возможно. Ты об этом хотела поговорить?
И тут чародейка почувствовала, что он давно догадался, о чем она хочет поговорить. И теперь, виляя, пытается оттянуть момент перехода к этой теме.
– Ты знаешь, почему я пришла. Я хочу поговорить не о том, что ты меня спас, а о способе, которым ты это сделал. Ты эжен?
– Нет, я не эжен, – ответил ученый, – Но да, я владею кое-какими чарами.
– Как это? – не поняла Лана.
Килиан вздохнул, отложил разобранную винтовку и поднял глаза на девушку.
– Моя магия отличается от вашей по своей сути. Для вас магия – это искусство. Для меня – наука. Своего рода связующее звено между историей и физикой: я нахожу среди знаний Дозакатных информацию об их заклинаниях. После чего разбираюсь в принципе действия и воссоздаю. Вот, примерно как воссоздали эту винтовку, – но если честно, мне магия дается лучше, чем технология.
Какое-то время Лана молчала, переваривая услышанное. Это настолько не вязалось с привычными ей основами мироздания… Что она поверила сразу.
– Но ведь если колдовать от ума, а не от сердца, заклинание нечем будет напитать! – возразила она.
Килиан кивнул.
– Да, и это долгое время было проблемой с того момента, как я впервые нашел описание заклинания. Но к счастью, решение нашлось. Вдохновение – это энергия, а энергию получить можно разными путями. Благо для этого Дозакатные тоже придумали средства: ритуалы, которые я зову Понижением и Повышением. Я творю их на собственной жизненной энергии, но она тут же восстанавливается за счет энергии уничтоженного предмета. А остаток можно использовать для заклинаний.
– Уничтоженного предмета? – не поняла девушка.
– Ну да. Любая неживая материя, кроме железа. Если помнишь, то же самое делал колдун, нападавший на вас: уничтожал золото, оставляя иридиевую пыль и получая таким образом энергию для заклинаний. Золото – второй по эффективности для ритуала Повышения материал из доступных нам после свинца. Дозакатные знали и более эффективные, но при нашем технологическом уровне их невозможно получить. В любом случае, при каждом повторном использовании ритуала на одном предмете будет получаться все менее подходящий материал, пока не дойдет до обычного железа. Аналогично и с Понижением.
– То есть, ты можешь превращать свинец в золото? – усмехнулась девушка.
Невеселая это была усмешка. От мысли о подобных преобразованиях веяло чем-то гадким и неестественным. Как если бы человека превратили в какое-то чудовище. Но она четко поняла, что этот чародей не откажется от могущества только потому что она об этом попросит.
– Могу, – усмехнулся в ответ Килиан, – Но не люблю это делать. У сборщиков налогов появляются вопросы, на которые я предпочитаю не отвечать.
– А как ты вообще до этого додумался? – полюбопытствовала чародейка.
– Если честно, я не додумался. Мне подсказали.
И что-то такое теплое ощущалось в этих словах. Определенно, подсказал это кто-то очень важный для молодого мага. Кто-то, одно воспоминание о ком способно согреть зимней ночью. И у Ланы попросту не повернулся язык спрашивать, кто это. Это все равно что лезть другому человеку в душу в грязных сапогах.
– Ты сказал, что ты изучал заклинания, – заметила она вместо этого, – То есть, ты не можешь творить их по наитию?
– Да, – кивнул маг, – В этом моя слабость. Фактически, все, что я могу, это повторение уже придуманного кем-то другим.
– Например?..
Килиан ухмыльнулся.
– Ударная ионизация с образованием искрового разряда.
– А по-человечески? – поинтересовалась Лана, решив не поддерживать игру с попытками расшифровать его ребусы.
Чародей пожал плечами и коротко пояснил:
– Молния.
– Вот так бы и говорил! – воскликнула девушка, – А то «искровая ионизация», «ударный разряд»… Знаешь, быть умным и умничать – это разные вещи. Склонность давить непонятными собеседнику терминами никогда признаком интеллекта не была.
Ученый снова пожал плечами. Кажется, замечания про его интеллект были для него болезненны, но он не спорил об этом.
– Кроме того, мне хорошо дается манипулирование вероятностью.
– Я же просила не умничать? – вздохнула чародейка.
– Если бы я умничал, то сказал бы «коррекция цепочек квантовых взаимодействий», – усмехнулся Килиан.
Лана хмыкнула:
– Ну, спасибо, конечно, что так не сказал. Так что это?
– Грубо говоря, изменение случайных совпадений. Если есть случайная вероятность некоего события, то направляя взаимодействие частиц по цепочке наподобие принципа домино, я могу сделать, чтобы это событие или точно случилось, или точно не случилось.
Сперва Лане захотелось его стукнуть. Но потом речь ученого стала достаточно понятной.
– Вроде исполнения желаний? – уточнила девушка.
– Отчасти, – кивнул Килиан, – Но не совсем. Исполнение желаний затрагивает абстракции и глобальную перспективу. Я же должен четко описать событие в ближайшем будущем. Если это окажется не то, что мне нужно на самом деле, то я сам себе злобный антропоморфный дендромутант.
Иоланта не знала, кто такой этот дендромутант, но сочла, что это некритично. Суть она поняла. Это заклятие отличалось от привычного исполнения желаний, так же, как различалась сама их магия. Ее магия работала от чувств. Его – от логики.
– Еще что-нибудь?
Чародей кивнул:
– Также я владею магнитокинезом.
– Это вроде телекинеза?
– Почти. Это манипуляция магнитными полями. В том числе позволяет перемещать металлические предметы. Но и во взаимодействии с молниями дает пару любопытных применений.
Что-то подсказало Лане, что если спросить ученого об этих применениях, он опять начнет умничать. И тогда она его все-таки стукнет.
– Это все? – спросила она вместо этого.
– Почти, – поморщился юноша, – Есть еще всякие мелочи: я могу общаться с животными, ускорять гомеостаз… Заговаривать кровь, – торопливо поправился он, увидев ее выражение лица, – И определять направление по симпатической магии. И немного отводить глаза, но это у меня пока плохо получается.
– Понятненько…
Несколько секунд Лана колебалась, стоит ли говорить то, что она собиралась. Она боялась, что если окажется неправа, выставит себя дурой. Но все-таки решилась.
– Это ты отправил ту птицу с письмом для графа Рогана?
– Я, – легко согласился Килиан и быстро, прежде чем она успела задать следующий вопрос, перехватил инициативу:
– Откровенность за откровенность. Я верно предполагаю, что перед разговором со мной ты наложила заклинание, позволяющее тебе чувствовать ложь?
Тут он застал ее врасплох. Чародейка была уверена, что он не догадывается. Ну, и как теперь судить, говорил он правду, потому что был искренен, или всего лишь потому что знал о заклинании?..
– И как, я прошел проверку? – осведомился ученый, верно истолковав ее молчание.
– Ты соврал только один раз, – ответила Лана, после чего, в ответ на его удивленный взгляд, пояснила, – Ты сказал, что понятия не имеешь, кто мог восстановить технологию Дозакатных. Но это неправда.
Килиан задумался, а потом махнул рукой:
– Тут расхождение пониманий. Я не знаю, кто кому могло хватить знаний и мастерства, чтобы сделать это. Но у меня достаточно информации, чтобы высказать одно небольшое предположение… Которое я предпочел не озвучивать, потому что звучит оно совершенно безумно, и я предположил, что ты мне попросту не поверишь.
Иоланта нахмурилась:
– Что же это за предположение?
Чародей выдержал драматическую паузу.
– Я думаю, что технологию этим людям дал никто иной как Лефевр собственной персоной.
– Владыка?! – воскликнула, всплеснув руками, Иоланта.
Она переключила внимание на это известие, отвлекшись от мотивов союзника.
– Ну да, – кивнул Килиан.
– Но ведь Владыки уничтожены! Они все погибли при Закате!
– Так считается, – поморщился ученый, – Но что там было в действительности, дело темное. Ни тебя, ни меня там не было, а источники того времени по большей части обрывочны и к тому же пристрастны. Если допустить, что кто-то из Владык мог выжить… Правда, само по себе это не отвечает на вопрос, почему он проявился только сейчас.
– А что там за координаты искали убийцы? – вспомнила Лана, – Наверняка ключ именно в них.
О том, что они узнали от пленного, Тэрл ей рассказал. И название координат сказал, но его она забыла. Она вообще запоминала в основном суть, а не детали.
– Гмундн, – подсказал ученый, – Так сказал тот чернокожий. И знаешь… Есть у меня подозрение, что я знаю, кто в курсе об этих координатах.
– Координаты Гмундн? Он сказал именно так? – в голосе Герцога послышалось что-то похожее на эмоции.
Герцог Леандр Идаволльский слыл человеком жестким, суровым и неулыбчивым. Лицом, сложением и пышной гривой седых волос он походил на старого, матерого льва. Дополнительно впечатление усиливалось величественной походкой и зычным, внушительным басом. Его одежда была простой для его положения: красный камзол без украшений, черные брюки, кавалерийские сапоги, шпага на боку. Даже корона его представляла собой грубый бронзовый венец с единственным драгоценным камнем – торчавшим у лба, как третий глаз, кубиком красного яхонта.
Таким же был и характер герцога – суровым и практичным. Он был фанатиком государственных интересов. Все свое время он посвящал работе, а все свои помыслы – процветанию Идаволла. Он был безжалостен и в то же время бескорыстен, хитер какой-то звериной хитростью и холоден как льды мифического Севера. Он не пытался даже делать вид, будто любит жену и сына: он относился к ним именно как к тем, кем они являются, – дополнительным кирпичикам в фундаменте великой страны.
С Герцогом Тэрлу общаться было гораздо проще, чем с Амброусом, душой компании и дамским угодником. Они говорили на одном языке.
– Да, именно так. Вы знаете, что это?
Леандр покосился на присутствовавшего здесь же Рогана. На лице Герцога не отразилось ни одной эмоции, но Тэрл знал, о чем он думает: стоит ли рассказывать при представителе другого государства, да еще и недавнего врага. Но в итоге Герцог все же заговорил:
– Я знаю немногое, но того, что я знаю, достаточно, чтобы понимать, что нам грозит катастрофа.
Герцог встал и прошелся по комнате, собираясь с мыслями. Это был верный признак того, что ситуация критическая: как правило, даже неприятные мысли он принимал, ничем не выдавая нервозности.
– Координаты Гмундн – это код из двенадцати цифр, – сказал наконец он, – Этот код нигде не записан: каждый Герцог Идаволла рассказывает его своему сыну, когда тому исполняется шестнадцать, и заставляет заучить наизусть.
Тэрлу не нужно было добавлять, что это значит. А вот Роган озвучил:
– Маркизу Амброусу двадцать четыре…
– Да, – кивнул Леандр, – Именно поэтому мы должны спасти его, прежде чем он расколется под пыткой. Мы выступим сегодня же.
Тэрл молча кивнул. Роган же задал вопрос:
– Так на что указывает этот код?
Герцог покачал головой:
– Не знаю. Отец рассказал только, что этот код хранится со времен Заката. И что если он попадет не в те руки, случится катастрофа мировых масштабов.
– Этого не случится, – заверил Тэрл.
В действительности он такой уверенности не испытывал, и от сюзерена это не укрылось.
– Посмотрим. Чародеев мы возьмем с собой. Инквизиция была большой ошибкой моего прадеда: отказавшись от магии, он поставил Идаволл в невыгодное положение.
– Простите, монсеньор, – возразил Роган, – Но эжен Нестор должен остаться здесь. Он связан долгом перед Иллирией и не может оставить маркизу. А она не перенесет дороги.
– Ясно, – кивнул Леандр. Непонятно было, согласен он с этим соображением или просто считает ниже своего достоинства спорить.
