Текст книги "Шурик - Повелитель травы"
Автор книги: Александр Клыгин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Итак, это выглядело как обычная бандитская разборка. Две банды выстроились друг напротив друга, готовые крушить все и вся. А между ними стояли Шурик и дядя Сэм.
– Ну что, Повелитель Травы? – спросил Сэм. – Ты уже попрощался с жизнью? Если нет, то сейчас самое время!
– Успею, – улыбнулся Шурик.
И началась ментальная битва.
Немногие знают, чем ментальные битвы отличаются от астральных. Когда маг смотрит на мир астральным зрением, он видит картину бушующих страстей и эмоций. Человеческие мысли, заряженные эмоциями, вылетают из головы в астрал и принимают самые разные формы – топоров, мечей, огненных стрел, уродливых насекомых, сгустков черной слизи.
Ментальным зрением можно увидеть совсем другое. Шурик закрыл глаза и увидел. Стройные мыслительные конструкции, соединенные цепями причинно-следственных связей. Прежде, чем какой-то объект возникнет в материальном мире, сначала он возникает в сознании одного или нескольких человек. Иногда человек видит астральные образы, а затем начинает привязывать к ним ментальные конструкции – так делали Леонардо да Винчи, Жюль Верн и прочие изобретатели-фантасты. А иногда человек сначала создает ментальную конструкцию, а затем начинает наполнять ее образами – так делал дядя Сэм.
Сейчас Шурик видел все эти ментальные конструкции. Например, любое здание несло на себе мыслеформы людей, живущих в нем; людей, построивших его; мыслеформу архитектора, спроектировавшего здание (даже если это хрущевская пятиэтажка) и мыслеформы древнего человека, впервые придумавшего такое понятие, как «дом». В смысле, дом, построенный руками человека, а не пещера какая-нибудь.
И это не все. Пятиэтажки несли на себе информацию о бетоне и других стройматериалах – похожую картину мира описывал в своих трудах Фома Аквинский.
Но вся эта информация в ментальном мире была просто фоном, как воздух является фоном для человеческой цивилизации, как вода является фоном для обитателей моря.
На фоне ментального мира выделялись идеологии. Идеологические концепции, руководящие жизнью людей. Шурик увидел, что все вокруг пропитано голубым цветом – это был цвет западного техницизма. Все достижения научно-технических революций, сформировавшие научную, материалистическую картину мира в сознаниях людей, светились голубым светом.
«Вот почему на Западе так много гомиков», – подумал Шурик.
Дядя Сэм был сгустком ярко-голубого света. Он сиял, как энергосберегающая лампочка.
Шурик всмотрелся в это свечение, пытаясь понять его истоки. Все было очень просто. Темно-синяя варварская мифология скандинавов когда-то встретилась со светло-коричневой, почти желтой иудео-христианской концепцией. Какое-то время повраждовав друг другом, эти системы слились в одно целое. Какое-то время новое ментальное поле мерцало, меняло цвет, пытаясь стабилизироваться. Это порождало философские системы Нового Времени и эпохи Просвещения, промышленные и буржуазные революции. И, наконец, огромное ментальное поле успокоилось, остановившись на голубом цвете западного техницизма. А христианское понятие «любви к ближнему» слилось с варварским понятием «воинского братства»… Слияние этих понятий породило гомосексуализм, распространенный в европейской цивилизации.
Но европейская цивилизация – это далеко не весь мир. Шурик посмотрел на Свами Гималайского – тот светился красно-золотым цветом восточного мистицизма.
Красный – цвет жизни, цвет воли. Не случайно коммунистический эгрегор, поддерживаемый лишь чистой волей миллионов людей, выглядел в ментале красным.
Золото – символ богатства и власти, символ принадлежности к высшим сферам, проводник тонких энергий.
Эти два цвета слились в восточных цивилизациях, порождая такие понятия, как «магия», «интуиция», «медитация».
На Западе был «Ум», на Востоке была «Мудрость».
На Западе был «Секс», на Востоке была «Любовь».
На Западе были «сложные технические расчеты», на Востоке была «магия».
Война идеологийСейчас все эти понятия проплывали перед взором Шурика, образовывая кристаллическую решетку огромного организма, именуемого планетой Земля.
Дядя Сэм повел наступление, собрав все силы голубых ментальных конструкций. И – пошло-поехало:
«Восточная мистика есть спекулятивная теология, основанная на индуистской онтологии».
«Магия есть совокупность фокусов и психического внушения, ловкость рук и никакого мошенства».
«Все люди – братья, а все бабы – сестры, женщина – низшее существо».
«Русская православная церковь идеально синтезирует в себе западный и восточный пути развития, создавая идеальные условия для развития и процветания русской цивилизации – верховной цивилизации в мире!»
В прежние времена Шурик бы отреагировал на эти лозунги с ненавистью и отвращением. Но сейчас он направил на дядю Сэма свои ментальные конструкции, окрашенные в красно-золотой цвет:
«Восточная мистика есть совокупность приемов по постижению мира не с помощью ума и логики, а с помощью чувств и интуиции».
«Магия есть результат раскрытия и применения человеком своего психо-физического потенциала».
«Каждый человек уникален и индивидуален. Женщина – высшее существо, она способна более тонко чувствовать мир и практиковать магию».
«Россия позаимствовала худшие качества западной и восточной цивилизации, в этой стране невозможно создать ничего путного – ни в духовном, ни в материальном плане. Русской цивилизации не существует как таковой. Вся „цивилизация“ России есть непрерывный процесс копирования чужеродных культурных форм – византийского православия, татаро-монгольских обычаев, европейского коммунизма, американского капитализма».
Теперь уже ум дяди Сэма содрогнулся от боли, когда Шурик попробовал внедрить в него эти мыслеформы. В отчаянии дядя Сэм выкрикнул свой последний аргумент:
«Арийская раса – высшая раса на Земле! Викинги – настоящие, честные воины, а проклятые арабские хитрожопые недоноски никогда не сражаются честно, вечно норовят схитрить! Они все – тупые примитивные бандиты!»
Шурик только усмехнулся в ответ и выдал такое:
«Арийская раса – низшая раса на Земле, все ее представители – примитивные тупые ублюдки, способные только бухать и бить друг другу морды. Так называемая „воинская честь“ есть всего лишь замаскированный гомосексуализм. Восточная хитрость всегда побеждала западную грубую силу и тупой примитивизм».
Дядя Сэм скривился от боли, и тогда Шурик добавил:
«Ты педик, Пупсенька! Такой же педрила, как накрашенные мужики-трансвеститы, которых ты так ненавидишь!»
Семен не смог подавить вспышку гнева.
«Я убью тебя!» – выкрикнул он.
«Гнев ослабляет тебя, – спокойно улыбнулся ему Шурик. – Скоро ты совсем ослабнешь и я легко сотру тебя в порошок!»
Но дядя Сэм не ослабел. Их сознания переплелись в страшной ментально-логической битве. Повелитель Травы и Темный Созерцатель швыряли друг в друга понятиями и философскими концепциями:
«Спекулятивная мистика!»
«Путь сердца».
«Масонские ложи!»
«Суфизм».
«Славянское язычество!»
«Синтоизм».
…
Смерть ГерасимовуТак продолжалось много часов. Наконец, оба истощились. Они стояли друг против друга, не в силах расцепить связавшую их ментальную хватку. На Земле могли пройти секунды или годы – они не знали, но это было им безразлично.
И тогда Шурик почувствовал, будто бы где-то на задворках его измученного сознания зашевелилось воспоминание. Этот необычный звук… что это такое? А, да… смех. Смех сэра Эльдорадо.
Шурик вспомнил сэра Эльдорадо, его смех и голос:
– Ну, ты и рассмешил меня, Шурик! Ну-ка, скажи что-нибудь забавное!
Вспомнив сэра Эльдорадо, Шурик рассмеялся. Дядя Сэм посмотрел на него с удивлением.
– Что тут смешного? – мысленно спросил Темный Созерцатель.
– Ой, да ты только посмотри на себя, – мысленно расхохотался Шурик. – Ну, какая ж ты Пупсенька! А, Петрович! И кто бы мог подумать, как забавно ты выглядишь, когда надеваешь женское платье в своих гей-клубах. Не, какой же ты смешной, пидор!
– Заткнись! – прорычал дядя Сэм.
– Ой, подожди! – продолжал смеяться Шурик. – А хочешь немного музыки? «Вечеринка у Децла дома, гуляет весь район, гуляет вся школа!» Слушай, Пупсенька ты моя, а представь себе, что у тебя дома растаманы устроят вечеринку, скурят все, что есть в доме, пригласят классных девчонок и устроят оргию прямо на твоей кровати?
Дядя Сэм от злости выпучил глаза. Шурик понял, чем его можно добить.
– А представь себе голого Децла, прыгающего на твоей кровати! – крикнул он из последних ментальных сил.
Дядя Сэм сблевал. Он потерял контроль над ментальными конструкциями, и сила Шурика обрушилась на его беззащитное сознание. Оба вернулись в мир.
А в мире шла разборка. Ребята Вертухаева и Фердинанда весело перестреливались с урками, нанятыми дядей Сэмом. Все прятались за машинами, кроме Шурика и дяди Сэма, стоявших на линии огня.
Семен Герасимов скорчился – его тошнило.
– Ты проиграл, дядя Сэм! – громко крикнул Шурик.
– Ха! – воскликнул дядя Сэм. – Не дождешься, сопляк!
Шурик почувствовал, как что-то ударило его по ноге. Нагнувшись, он подобрал пистолет, который бросил ему Фердинанд. Сообразив, что надо делать, Повелитель Травы прицелился и выстрелил в противника. Пуля вошла в тело дяди Сэма, но тот лишь усмехнулся. Шурик выстрелил снова. По идее, он попал врагу прямо в сердце, но пуля пролетела сквозь дядю Сэма, как сквозь голограмму.
– Ну, стреляй же в меня! – крикнул дядя Сэм. – Стреляй!
Шурик понял, что третий выстрел может оказаться таким же бесполезным, как и два первых. Повелитель Травы отбросил пистолет. Неизвестно, из чего была сделана броня дяди Сэма, но, очевидно, пули его не брали. За спиной дяди Сэма разрасталась его тень. Она была огромной, вдруг стала в два раза больше самого колдуна.
Линда, прятавшаяся вместе с Фатимой за «Мерседесом», с ужасом смотрела на разраставшуюся тень дяди Сэма. Ей хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы эта тень исчезла. И тут прямо перед ней на землю шлепнулся пистолет, отброшенный Шуриком.
Сама не зная зачем, Линда схватила пистолет и пальнула в эту тень – из отчаяния, просто, чтобы хоть чем-то ей насолить.
Результат оказался неожиданным. Раздался громкий хлопок, тень реально вскрикнула. На куртке дяди Сэма в районе сердца стало расплываться красное пятно. Яркое красное пятно на ткани серо-зеленого, болотного цвета.
В глазах колдуна промелькнул не страх и не ненависть – удивление. Дядя Сэм с нескрываемым удивлением посмотрел на Линду, будто спрашивая:
– Как ты догадалась?!
Шурик не знал, как реагировать.
Линда была удивлена не меньше, чем дядя Сэм. Привычка заменила разум, и девушка пожала плечами, сделав извиняющийся жест.
Дядя Сэм хотел что-то сказать, открыл рот, но изо рта потекла кровь. Труп Темного Созерцателя повалился на землю лицом вниз.
ПодменаТеперь, когда на пустыре остался лишь один Созерцатель, можно было все исправить. Шурик закрыл глаза. И пустырь исчез. Перед Шуриком появились врата серого цвета, за ними угадывался мертвенно-бледный туннель, уводящий в никуда. Перед Вратами появился Смерть, державший за руку Эльвиру. Костлявый Ангел нагнулся, ухватил труп Семена Герасимова за рукав куртки и поволок его к Вратам.
– Официально Семен Герасимов жив, – провозгласил Смерть. – Он был жив в 1994 году и продолжает жить в 2008-м. Официально Эльвира мертва. Она умерла в 2008 году от рака. Но на самом деле Семен Герасимов мертв. У меня есть доказательство – вот его труп. На самом деле Эльвира жива. У меня есть доказательства – вот она сама, живая и здоровая. О, Сила Смерти, в расчеты ангелов закралась путаница. Эту путаницу создал Семен Герасимов – он всего лишь пытался отсрочить свою смерть. Я разобрался в его махинациях и сейчас исправлю их. ДА СВЕРШИТСЯ ТО, ЧТО ДОЛЖНО! Семен Герасимов мертв. Его срок истек. Эльвира жива и будет жить до тех пор, пока не истечет ее срок. Да будет так! Ангел Смерти сказал!!!
Врата вспыхнули бледным светом, Шурик почувствовал, как мимо него пролетела волна могильного холода. Когда Врата закрылись, рядом с Повелителем Травы стояли Смерть и Эльвира. Труп дяди Сэма исчез.
The red rose around my heartТеперь дело за малым. Отправить Вертухаева, Фердинанда и их ребят из Выхино в Бутово, почистить пустырь, сделать… сделать так, чтобы дядя Сэм вообще никогда не родился – теоретически, все это можно было запрограммировать уже давно, но Шурик только теперь почувствовал, КАК можно это провернуть. Раньше его постоянно сбивали с настроя ментальные атаки дяди Сэма, но теперь…
Семен Герасимов никогда не выходил за пределы Ума. Но только потому, что он искренне верил, что за пределами Ума ничего нет. А Шурик знал, что Ум – это всего лишь шар для боулинга с красной розой внутри.
Итак… успокоив мысли в своем сознании, Шурик увидел этот шар, вспыхивающий золотыми искорками. Если вглядеться внутрь шара, можно увидеть любой момент жизни этого мира… Шурик вошел в 1955 год и разорвал пару-тройку причинно-следственных связей… И Семен Петрович Герасимов родился слабоумным.
Рассматривая золотой шар для боулинга, Повелитель Травы понял, о чем говорил сэр Эльдорадо. Время есть лишь свойство Ума. И 1994 год, и 2008 – это лишь точки, искорки на лепестках розы внутри шара для боулинга. Эти искорки вспыхивают, когда мы освещаем их светом своего внимания. Где-то тут же, в этом же шаре, вокруг красной розы, находятся и 15 век, и Древний Египет, и Атлантида, и наше будущее. Шурик почувствовал, что теоретически он мог бы стереть из этого мира все прошлые и будущие инкарнации дяди Сэма, но для этого нужно было объять своим сознанием всю историю этого мира, нужно было пропитать своей логикой весь этот золотой шар для боулинга.
Но наш герой знал, что он слишком устал для того, чтобы осуществить это прямо сейчас. Он мог расчистить лишь маленький участок золотого шара, участок размером со свою жизнь.
И он очистил свою жизнь.
Теперь его родители были живы. И отец Линды тоже был жив. Все, кого Семен Герасимов убил своими ментальными атаками, были живы. Потому что в мире Шурика Семен Герасимов родился слабоумным и никого не мог убить ментальными атаками…
Выстраивалась новая цепочка причинно-следственных связей… Так, что это? Отец Шурика погиб в автокатастрофе? Отследить причинно-следственную связь, поменять здесь, заменить тормоза… новая цепочка… умер от рака… Снова поменять. Отца Шурика в молодости закодировали от алкоголя… Да, кажется все нормально – жив.
Созерцатель в считанные минуты просчитывал тысячи вариантов и запускал в золотой шар только те схемы связей, которые были ему нужны. Сплетая новый узор пересекающихся судеб, Шурик творил мир заново.
Все жертвы дяди Сэма оказывались в новых обстоятельствах. Например…
Квазиморда не помнил, как он вышел из вагона на «Тимирязевской». Придя в себя, он обнаружил, что зачем-то перешел на другую сторону Дмитровского шоссе и стоял, глядя на три красные высотки, прорезавшие серое небо.
– Я, – прошептал Квазиморда. – Я это не я. Я не то, что я есть. Тогда я перестал быть самим собой. Но что было раньше? Каким я был то того?
Пустота, пронзившая мир, превратилась в звук. Квазиморда привык слушать музыку – и сейчас ему не составило труда распознать мелодию.
It goes around my heart…
Когда мир окончательно стерся, оставив лишь три высотки и клочок заасфальтированного тротуара, Квазиморда обернулся. И, конечно же, она была здесь. Неожиданно он почувствовал, что тяжесть, вечно пригибающая его к земле, куда-то исчезла – больше ничто не давило на плечи. Квазиморда разогнулся, горб рассасывался на глазах. Он больше не был горбуном, а значит, не был и Квазимордой. Теперь у него не было имени, но ему это было безразлично.
– Лилька! – воскликнул он и бросился ей навстречу.
Эсмеральда с сомнением взглянула на него, затем, видимо, что-то вспомнила и воскликнула:
– Витька! Да неужели это ты?
Подобные вещи произошли в эти секунды не только с Квазимордой, но и со всеми людьми, чью судьбу Шурик очищал от ментальных построений дяди Сэма и наполнял своими ментальными построениями.
Мир дрогнул. Да, по новому миру пронесется глобальный экономический кризис. Да, взамен старых жертв будут новые жертвы. Людям свойственно иногда умирать. Нельзя изменить правила игры, но если в правила входит возможность сжульчинать – почему бы и нет?
Завершив создание нового рисунка причинно-следственных связей, Шурик проник сознанием внутрь шара и нашел там точку, в которой он стоял на пустыре за гаражами, в 1994 году.
Повелитель Травы вошел в эту точку. И открыл глаза.
Конец СетаНочь. Тишина. Гималайский и вся компания мирно дремали в «Мерсе». Девушки устроились в салоне автомобиля, Аким и Смерть развалились на крыше, а Гималайский сидел на капоте.
– Привет, – сказал Шурик. – И долго я так стоял?
– Часов пять, – Гималайский пожал плечами. – Ну что, теперь все? Операция прошла успешно?
– Почти, – вздохнул Шурик. – Я сделал дядю Сэма, больше он никогда не появится в нашей жизни, но…
– Что «но»? – спросил Гималайский.
– Он тоже сделал меня, – горько усмехнулся Шурик. – Только дядя Сэм знал, где сейчас моя жена. А я… так и не сумел прочитать это в его мыслях. Короче, у нас ничья.
– А, это, – кивнул Гималайский. – Ну да… Посмотрим, может, что и придумаем.
– Да что тут придумаешь, – горько вздохнул Шурик. – Ну что, возвращаемся? Закинемся колесами – и назад, в будущее?
– Ой, подожди! – сказал Гималайский. – Ты устал и мы устали. Давай поспим, а утром тронемся в обратный путь.
– Это точно, – кивнул Шурик. – Я бы поспал!
Он сел в машину на водительское сиденье – и отрубился.
Когда Повелитель Травы проснулся и открыл глаза, за ветровым стеклом «Мерса» было утро. Гималайский спал на капоте. На заднем сиденье зевали Фатима и Эльвира. Шурик зевнул, открыл дверь и вышел на свежий воздух.
Стояло такое приятное утро, не хотелось никуда спешить, ничего делать. Но пришлось разбудить Гималайского и Смерть. Аким уже проснулся и даже успел дойти до ближайшего ларька и принести всем «Сникерсы» и «Кока-колу».
Позавтракав, наши герои загрузились в машину времени. Шурик достал таблетки, но Гималайский сказал:
– Подожди. Я так чувствую, что есть еще одно место, куда нам надо заехать.
– Далеко? – со стоном протянул Шурик. – Слушай, Свами, сколько можно мотаться по девяносто четвертому? Я мечтаю вернуться домой, лечь и проспать дня три.
– Недалеко, на Волоколамку заедем, – улыбнулся Гималайский.
– Это ж другой конец города! – простонал Шурик. – Ну что тебе там надо? Соблазнить Гюльчатай? Выправить Квазиморде горб? Или что?
– Увидишь, – Гималайский пожал плечами и завел мотор.
Проблеск надеждыШурик смотрел на проплывающие за окном «Мерседеса» московские улицы. Теперь он был свободен. Он победил дядю Сэма и стал властелином своей жизни. Но он не сумел найти свою жену – враг очень хорошо ее спрятал. Наверно, она живет где-нибудь в провинции, работает официанткой или продавщицей и слыхом не слыхивала о магии. Даже используя свои новые магические способности, Повелитель Травы вряд ли сумеет ее найти. Но он попробует. Он будет перепахивать все пласты астральных и ментальных миров в поисках хоть какого-то следа, хоть какой-то энерго-информационной зацепки. На поиски могут уйти годы, и не факт, что он ее найдет, но…
– Ой, что-то пить хочется, – пробормотал Гималайский, останавливая машину у какого-то магазина. – Пойду «Спрайту» куплю.
Шурик откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он услышал, как хлопнула дверца «Мерседеса», как щелкнула банка «Спрайта», открытая Гималайским. Газировка зашипела, Свами сделал глоток.
А затем Гималайский пихнул Шурика локтем в бок.
– Что такое? – недовольно спросил обкуренный маг, открыв глаза.
– Посмотри-ка туда, – улыбнулся Свами, и нажал на газ.
«Мерседес» тронулся с места. Шурик посмотрел туда, куда указал Гималайский, и увидел…
Из магазина вышли женщина и девочка-подросток, видимо, мать и дочь. Девочка проводила взглядом отъезжающий «Мерседес» и на какую-то секунду их с Шуриком взгляды встретились.
Повелителя Травы будто бы ударило молнией. Это была она! Эта девочка была его кармической женой – они прошли вместе через десятки воплощений, побывали в сотнях городов и стран… Сквозь время по страницам истории… Он бы узнал ее в любом образе, потому что видел не глазами, а астральным зрением, помнил не памятью мозга, а памятью тонких тел, прошедших через все эти инкарнации.
Гималайский прибавил газу, и магазин скрылся из глаз.
– Стой!!! – заорал Шурик, хватаясь за руль.
Машина вильнула на шоссе.
– Костлявчик, держи его! – крикнул Гималайский.
Смерть не понял, что случилось, но понял, что сейчас может произойти ДТП. Он не стал хватать Шурика за руки, просто слегка щелкнул его по затылку… И Повелитель Травы обмяк в кресле.
Отъехав подальше от «места встречи», Гималайский свернул с шоссе во двор и остановил машину.
– Э-э-э, Петька, спасибо, конечно, за быстрые действия, но… не мог бы ты вернуть его к жизни? – спросил Гималайский.
– Один момент, – кивнул Смерть, снова щелкнув Шурика по затылку. – К тому же, мне и самому интересно, чего это он на тебя набросился.
– Гималайский, это она! – заорал Шурик, придя в себя. – Возвращаемся! Разворачивай тачку! Я точно знаю, это она, я нашел ее!
– Кто она? – спросил Смерть.
– Ну, во-первых, не ты, а я нашел ее, – улыбнулся Гималайский.
– Она моя жена! – крикнул Шурик. – Короче, Петька, помнишь, что с тобой было, когда ты впервые встретил Эльвиру? Вот у меня сейчас то же самое!
– Это серьезно, – согласилась Эльвира.
– А теперь послушай меня, кретин! – воскликнул Гималайский. – Так, тихо всем! Никуда мы возвращаться не будем! Шурик! Помолчи минуту и послушай меня! Просто подумай: какой сейчас год? Девяносто четвертый! Сколько ей лет в девяносто четвертом году? Тринадцать-четырнадцать! А тебе сейчас сколько? Двадцать семь! Представь себе, что к тринадцатилетней девочке подваливает двадцатисемилетний кретин, который сам не знает, чего он от нее хочет? Представляешь, какой это будет для нее шок? Да она свихнулась бы, если б тебя увидела!
В «Мерседесе» повисла тишина. Шурик соображал.
– Да, Свами, – кивнул он. – Ты прав. И все-таки, ты порядочная скотина!
– Вообще-то, на сленге магов это называется «сталкер», – хохотнул Гималайский. – А теперь, дорогой мой Шурик, подумай о хорошем. Смотри. Первое: ты знаешь, что она жива. Второе: ты знаешь, что она в Москве. Третье: ты знаешь, что в девяносто четвертом ей было лет тринадцать, значит вы с ней примерно одного возраста, и в две тысячи восьмом ты сможешь ее найти, потому что ты уже знаешь, как она выглядит, сколько ей лет, и то, что она живет на Северо-Западе, если не переехала! Посмотри, как много информации! Радоваться надо!
Какое-то время Шурик переваривал полученную информацию.
А затем начал смеяться. Сначала он смеялся тихо и нервно, а затем захохотал во весь голос.
– О, господи, Свами! – воскликнул Шурик. – Как же у тебя все просто! Слушай, ты ж, наверно, ужом извернулся, чтобы подстроить эту нашу встречу!
– Это не я, – Гималайский пожал плечами. – Это Дух. Помнишь, как у Кастанеды – «Время и место встречи бенефактора с учеником выбирает Дух!» Как-то так, и никак иначе!
– Ой, насмешил ты меня, приколист ты этакий! – хохотал Шурик. – Ну что, вернемся, пока у меня настроение хорошее! Доставайте колеса!
– И «Спрайт» я не зря купил – теперь есть, чем таблетки запивать, – улыбнулся Свами Гималайский.
