Текст книги "Шурик - Повелитель травы"

Автор книги: Александр Клыгин

Американец сложил газету, встал и направился к метро. Шурик откинулся на скамейку и ушел глубоко в себя – как во сне. Навалилась печаль и зеленая тоска. Открыв глаза, Шурик увидел снующие взад-вперед любовные парочки и почувствовал к ним огромную ненависть.

«Они тут, понимаешь, играют в любовь, – кричал голос дяди Сэма в голове обкуренного мага. – А я всегда один. И всегда буду один. А ты такой же, как я. Ты одиночка, и ты всегда будешь один, никогда… никогда… никогда… Как же я их всех ненавижу! И как мне горько быть одному!»

Почувствовав, что больше не может слушать эти маразматические монологи, Шурик встал со скамейки. Нырнул в переход, вышел на Тверской бульвар и побрел к Никитским воротам.

На бульваре гремела музыка: «А любовь в тебе и во мне, как опиум! Ум! Ум! УМ!!!» Шурик чуть не рассмеялся, пробившись сквозь придавившую его подушку отчаяния.

«Опиум – это ум, – мысленно смеялся наш герой. – Религия – опиум для народа. Нет, ум – гораздо более сильный опиум!»

На бульваре влюбленных парочек было даже больше, чем на площади. Шурик никогда раньше не обращал на них внимания – ну, тусуется молодежь и тусуется. Но дяде Сэму вид счастливых молодых людей вставал поперек горла. И Шурик заставлял его смотреть – точно так же, как недавно дядя Сэм заставлял Шурика смотреть на фашистские гомосексуальные оргии.

«Теперь тебе будет плохо, Сэм! – мысленно злорадствовал Шурик. – Смотри, сцука, смотри!»

Печаль и отчаяние вцепились изнутри в горло Шурика и начали душить его. Дойдя до конца бульвара, Повелитель Травы присел на лавочку и стал смотреть на людей. Рядом с ним уселись парень с девушкой. Парень достал из сумки книгу, Шурик краем глаза рассмотрел на обложке имя Роджера Желязны.

– Это интересно? – спросила девушка.

– Это лучший писатель в мире! – восторженно рассказывал парень. – Так у него все замечательно описано! Вот мне особенно нравится…

Шурик ненадолго выпал из реальности. Дяде Сэму очень поплохело – как ни насаждал он православно-славянско-фашистскую идеологию в умы современной молодежи, ребята все равно читали Желязны и слушали «Энигму».

Повелитель Травы беззвучно смеялся в лицо дяде Сэму, а тот давил врага волнами зеленой тоски и черной депрессии.

– Не выйдет! – выкрикнул дядя Сэм.

Парень с девушкой поднялись с лавочки и направились к Пушкинской. Шурик, сфокусировав взгляд, увидел, как на него надвигается очень тухлый бомжик.

– Братан, можно, я прилягу? – громко спросил бомж у Шурика.

Обкуренному магу не хотелось вступать в беседу с этим дерьмом, поэтому он просто кивнул. Бомжик рухнул на скамейку справа от Шурика и начал вонять.

Шурик шумно выдохнул набившееся в нос зловоние, встал с лавки и быстро пошел обратно по бульвару.

И в какой-то момент у нашего героя возникло странное ощущение, описанное Карлосом Кастанедой в «Даре Орла»: «Я чувствовал себя экраном, на который проецировались чужие чувства печали и тоски».Неожиданно Шурик ощутил, что все это отчаяние, которое поднимается внутри него безо всякой причины, – это чужоеотчаяние.

Осознание этого было таким шокирующим, что Повелитель Травы как вкопанный остановился посреди Тверского бульвара, напротив серой готической громадины МХАТа.

– Это не мои чувства, – растерянно пробормотал Шурик. – Это не мои чувства… не мои чувства…

Потрясенный осознанием этого и свободный от океана зеленой тоски, наш герой пошел дальше. Подушка отчаяния дяди Сэма по-прежнему давила на него, как навозный шар на скарабея, но теперь Шурик чувствовал, что он и эта подушка не есть одно и то же. Они шли рядом – Шурик и тоска дяди Сэма. Они шли рядом, будучи не в силах ни слиться, ни расцепиться.

«Внутри я уже освободился, – быстро думал Шурик. – Любому экзистенциалисту этого уже было бы достаточно, но я, как подлинный ницшеанец, должен освободиться и внешне, иначе не будет мне покоя…»

Тучи над Москвой сгустились. По бульвару пронесся порыв ветра, предвещающий грозу. Шурик уже подходил к Пушкинской. Площадь была украшена милыми его сердцу рекламными слоганами. На крыше дома по Тверской сияла огромная надпись «NOKIA!». Огромный экран у «Черной пирамиды» показывал рекламу нового голливудского боевика. А рядом стоял рекламный щит с такой вот картинкой: Дэвид Духовны в пиджаке и семейных трусах восседал на капоте черного «Порше». Под картинкой была надпись:

Нет, я не Малдер, я другой!

Только в сериале «Калифрения»!

А над Тверской висела растяжка с рекламой «Билайна»:

«Ура! Гроза!»

Until the day when Gods help us all

И когда взгляд Шурика скользнул по этой рекламе, с неба упали первые капли дождя.

Люди, настроившие свои радиоприемники на частоту радио «ЁПРСТ», услышали вот это:

– Добрый день, с вами ди-джей Квазиморда, и сейчас мы послушаем одну старую редкую песенку «Army of Lovers» – из моей золотой коллекции, что называется, из личного сундучка Квазиморды!

И полилась музыка скрипок:

 
Stand to be found,
Found to be guilty
A foolish game a crying shame
Over the hills
Down through the valleys
The evil eye an end to die…
 

«Оставлено, чтобы быть найденным, найдено, чтобы быть виновным – глупая игра, плачущий позор, над холмами и сквозь долины – злой глаз, конец и смерть»…

Злой глаз дяди Сэма рыскал над холмами и вдоль долин, по городам и весям… Он видел все, весь бешеный ритм московской жизни вертелся перед его взором, и дядя Сэм пытался управлять этим ритмом, но…

 
Until the day the Gods help us all
Chained my heart shall stay.
Until the day the Gods help us all
Wipe the Earth away.
 

«До тех пор, пока Боги не помогут нам, мое скованное цепями сердце останется здесь… До тех пор, пока Боги не помогут нам, стирая Землю прочь»…

Шурик, спускаясь в метро, знал, что тут рядом, за поворотом, живет такой среднестатистический «бог», сэр Эльдорадо, существо из иного мира, обладающее почти неограниченной властью. И уж сэр Эльдорадо наверняка поможет остановить победное шествие дяди Сэма по холмам и долинам…

 
Rhythm divine
Breath of the forest
The trees hear sigh to heavens high
Cry of the whale
Voice from the desert
The evil eye an end to die…
 
 
Until the day the Gods help us all
Chained my heart shall stay.
Until the day the gods help us all
Wipe the Earth away.
 
 
There comes a better world
A perfect place to live
The moment Gods appear
Away this life I give.
 

Москва жила в ритме сумасшедшего танца. Если Кевин Смит был прав, и Бог – действительно женщина, то наш мир есть всего лишь сумасшедший вальс Бога и Дьявола на Вселенском балу. Разумеется, мы знаем, что «Бог» и «Дьявол» – всего лишь объекты ума, но согласитесь, красивая метафора, правда? Всесильные танцоры вальсируют в бесконечном зале, закручивая вихри шлейфом платья и фалдами фрака… Танец становится все быстрее и быстрее, музыканты перешли на дикий свинг, выразившийся в кружении людских толп в Москве, в автомобилях, стремительно проносящихся по широким проспектам…

 
«В танце иногда забываешь о том, что ты танцуешь, это называется дуэнде»…
«Иногда чертовски трудно отличить танцора от танца»…
 

Песня достигла кульминации. Грянули ударные, Квазиморда пританцовывал в кресле ди-джея, щелкая пальцами в такт джазового свинга…

Шурик спустился в метро, спасаясь от дождя.

Дядя Сэм ехал домой с работы. Случилось ДТП, возникла пробка, и его автобус надолго застрял, нарушив все расписание Темного Созерцателя.

Аким спешил на свидание к своей рыжей бестии.

Эсмеральда слушала по радио шоу Квазиморды, стоя в пробке на Бульварном кольце.

Свами Гималайский в спортивном костюме «Reebok» накручивал магические пассы у сада камней, пока не грянул ливень. Гималайскому пришлось переместиться в дом – выпив чаю, они с Гюльчатай поднялись наверх, чтобы попрактиковать особенно сложные позы Камасутры.

Эльвира и Петя вальсировали сквозь серый туман под убойный ремикс Любви и Смерти.

А в офисе на Большой Садовой существо, похожее на человека в черной шляпе, рассматривало висящий на стене в рамке лист белой бумаги.

Это просто Жизнь.

 
Until the day the Gods help us all
Chained my heart shall stay.
Until the day the Gods help us all
Wipe the Earth away.
 

Конец третьей книги

Книга четвертая

А в топке паровоза ждет дед Семен,

Он выползет и всех нас съест!

БГ «День радости»

Битву не всегда выигрывает сильный, иногда побеждают хорошие ребята – если судить по тому, кто пишет впоследствии мемуары.

Роджер Желязны «Хроники Амбера»

If you want to have you own empire,

Firstly you have to kill a vampire.

Al Clyg-IN

Когда туман рассеялся, Эльвира и Петя, удачно избежав столкновения с индейским тотемным столбом, оказались на выложенной брусчаткой дорожке, мокрой после дождя.

– Что это за место? – спросила Эльвира.

– Ашрам Свами Гималайского, – ответил Петя. – Поживешь здесь пару дней, пока все не кончится.

– Что не кончится? – спросила Эльвира. – Я думала, ты меня лечить будешь.

– И это тоже, – кивнул Смерть. – Просто я тут подумал… Твоя болезнь возникла как-то неожиданно, так? Ни с того, ни с сего?

– Да, доктора очень удивились, – кивнула Эльвира. – Сказали, что опухоль у меня возникла недавно и болезнь очень быстро прогрессирует.

– Так я и думал, – кивнул Смерть. – Это не случайность. Болезнь прицепилась к тебе под воздействием чужой воли.

– Это как? – не поняла Эльвира.

– Вроде порчи, только сильнее, – объяснил Смерть. – Так, пойдем, познакомлю тебя с Гималайским.

Они вошли в дом. Как ни странно, внутри было пусто. Сегодня в ашраме было мало посетителей – должно быть, всех распугала гроза.

– Свами! – позвал Смерть. – Вы здесь?

– А? – донесся с кухни голос Гималайского. – Кто там?

– Это я, то есть, мы, – сказал Смерть, входя на кухню.

Гималайский и Гюльчатай пили чай, сидя у открытого окна.

– Привет, – кивнул Гималайский. – Присаживайтесь, выпейте чаю. Случилось что-нибудь?

– Ну-у… случилось, – кивнул Смерть. – Свами, познакомьтесь, это Эльвира. Эля, это Свами Гималайский.

– А я вас помню, – улыбнулась Эльвира. – Вы ведь тогда устроили у нас классную цыганскую вечеринку!

– Да, – улыбнулся Гималайский, подливая себе чаю. – С тех пор, как я стал просветленным, чем только не пришлось заниматься. В том числе и цыганскими вечеринками.

– А это Гюльчатай, – сообщил Смерть.

– Привет, Эльвира, садись, попробуй медовые пирожные, – предложила Гюльчатай.

– Спасибо, – улыбнулась Эльвира. – Ой, какие сладкие!

– Свами, вы не против, если Эльвира поживет у вас несколько дней? – спросил Смерть.

Гималайский задумался.

– Мне опасаться, что меня могут арестовать за похищение дочери известного олигарха? – наконец спросил он.

– Блин, – пробормотал Смерть. – Действительно, наш быстрый отъезд вполне мог сойти за похищение…

– Я позвоню домой и скажу, чтобы они там не волновались, – сказала Эльвира.

– Только не говори им, что ты здесь, – предупредил Гималайский. – Наври с три короба, только меня не упоминай.

– В чем же причина такой секретности, хотелось бы узнать? – спокойно спросила Эльвира. – Я позвоню, но сначала расскажите, что вы тут будете со мной делать.

– Петя? – спросил Гималайский.

– Не волнуйтесь, ничего криминального, – сказал Смерть. – Итак, сегодня у Эльвиры обнаружили редкую и быстро прогрессирующую болезнь. Врачи ничего не могут сделать, поэтому за лечение возьмусь я.

– Бедная девочка! – воскликнула Гюльчатай.

– А мы тут при чем? – спросил Гималайский.

– Свами, послушай внимательно, – сказал Смерть. – У Эльвиры обнаружили редкую и быстро прогрессирующую болезнь. Ни с того, ни с сего. Чья это работа?

– А! – сообразил Гималайский. – Хитер жук!

– Вы это о ком? – спросила Эльвира. – Я хочу знать!

– Есть один сильный черный маг, его называют «дядя Сэм», – объяснил Смерть. – Он сильно обижен на моего друга.

– А я-то здесь при чем? – спросила Эльвира. – Я даже не знакома с этим твоим другом!

– Зато ты знаешь меня, – улыбнулся Смерть. – Дяде Сэму этого достаточно.

– Так бы и надрала ему задницу! – воскликнула Эльвира.

Гималайский расхохотался:

– Да, это уж многие пытались сделать, милая моя Эльвира! Только мало у кого получилось. Мы с Петькой как раз в очереди таких смертников.

– И Эльвира может быть нам очень полезна, – язвительно улыбнулся Смерть. – Именно в том, чтобы надрать задницу дяде Сэму.

– Это как понимать? – спросил Гималайский.

– Я понял, как переиграть Сэма, – улыбнулся Смерть. – Ты только Шурику не рассказывай, а то Сэм его мысли читает.

– Хорошо, буду нем, как рыба, – кивнул Гималайский. – Так что ты там придумал?

– Угадай, как я решил лечить Эльвиру? – спросил Смерть, продолжая улыбаться. – Ведь я же не могу давать жизнь. Но могу грамотно осуществить подмену.

– Подмену? – спросил Гималайский. – Э-э-э… А-а-а… А! Неужели ты… Слушай, это ж смертельный номер!

– Угу, – кивнул Смерть. – Но если получится, Эльвира будет совершенно здорова, а дядя Сэм канет в небытие.

– Что ж, теперь я могу заявить, что у нас наконец-то есть действительно хороший план! – довольным тоном произнес Гималайский.

– Что за план? – спросила Гюльчатай.

– Да, Петя, что ты придумал? – спросила Эльвира.

– Пока это секрет, – загадочно улыбнулся Смерть. – Не волнуйся, дня через три все решится.

Шурик творил. Кухня превратилась в химическую лабораторию, из колбочек со странными жидкостями вырывались испарения, что-то смешивалось, капало в пробирки. Повелитель Травы вертелся среди всего этого царства склянок, листая дедовский дневник, – на пожелтевших страницах была описана технология создания машины времени.

Поскольку дядя Сэм неуклонно лез в сознание Шурика, наш герой наглотался химии и вошел в измененное состояние сознания. И внезапно понял, что и как надо смешать, чтобы получилось нужное вещество. Правда, дозы должны быть большими, надо все рассчитать… И чтобы про запас осталось…

Закончив, Шурик отрубился. Прямо посреди кухни.

Марина больше всего мечтала о том, чтобы отец ей гордился. В последнее время ей уже стало казаться, что это невозможно – Семен Герасимов просто не способен испытывать какие-либо эмоции по отношению к людям, тем более, гордость за собственную дочь.

Но недавно Марине показалось, будто бы блеснул луч надежды. Все, что ей надо было сделать, – это найти Акима, войти к нему в доверие и доставить его к дяде Сэму. А затем, если получится, подобраться к Фатиме, Шурику, Свами Гималайскому…

Дядя Сэм выстроил долгосрочный план. Но он не учел одного простого фактора – того, что Марина способна проявить такое рвение.

Лучи заката позолотили окна новостройки на улице Хромова. Аким подходил к дому – возвращался из ашрама Гималайского. После медитаций на душе у него было легко и спокойно. Мыслей не было, а шум внешнего мира казался будто бы приглушенным.

Поэтому Аким даже не заметил рыжую бестию на мотоцикле, ожидавшую его у дома. Он вышел из транса, услышав резкий окрик:

– Эй, красавчик!

Аким удивленно вытаращился на Марину и спросил:

– Что ты тут делаешь?

– Да проезжала мимо, решила заехать, – улыбнулась Марина. – Не успела зайти в дом, как увидела тебя. Ну что, пригласишь меня на чашку чая?

– Ага, – кивнул Аким. – Конечно, поднимемся ко мне.

Естественно, «чаепитие» было перенесено в спальню. Аким уже знал, что эта рыжая бестия – плохая девочка, но лишь теперь понял, что на самом деле она очень плохая девочка. Пригодились наручники и плетка – Аким хранил их до лучших времен. Вот эти «лучшие времена» и наступили.

Марина уже давно так не отрывалась. Этот парень ей нравился, и было почти что жаль его убивать. Но она была готова на все, лишь бы угодить своему отцу. И если для этого надо убить какого-то Акима – не вопрос. Но, прежде чем убить, можно хорошенько позабавиться.

Через два часа они оба совершенно обессилели.

– Блин, хорошо-то как! – протянул Аким. – Хоть и не ширялись, а все равно кайфово. Мне с тобой так классно!

– И мне, – улыбнулась Марина, приготовившись к астральному удару. – Даже жаль, что придется это сделать.

– Что сделать? – спросил Аким.

Он даже не успел удивиться. Его расслабленное сознание подверглось мощной психической атаке. Марина вскочила, схватила прикованного наручниками Акима за голову и вырубила его мощным потоком астральной энергии, вырвавшимся из ее третьего глаза. Аким потерял сознание. Убедившись, что парень действительно в отрубе, Марина стала искать, чем бы связать его…

Итак, Марина выполнила задание. Связанный Аким лежал в полной отключке. Теперь надо было позвонить дяде Сэму и доложить обо всем. Но Марина вспомнила, что отцу нужен был еще и какой-то Шурик. Интересно, а что будет, если она сама поймает этого Шурика и вырубит его? Тогда отец будет ей гордиться… Да! Она так и сделает!

Марина схватила телефон Акима и стала искать в списке абонентов запись «Шурик». Запись она нашла, но толку от этого не было – Шурик тупо не брал трубку, так как валялся в это время у себя на кухне в наркотическом отрубе.

Убедившись, что до Шурика не достучаться, Марина разозлилась и швырнула телефон на пол. «Опять облом! – подумала она. – Да что ж это такое, ничего нормально сделать не могу!»

Но тут, к несчастью для нее, телефон Акима зазвонил. На дисплее высветилось имя «Фатима».

– Слушаю! – сказала Марина, приложив телефон к уху.

– Аким? – донеслось из телефона. – Акима позовите, пожалуйста!

– Он не может говорить, – улыбнулась Марина. – Он мой пленник. Хотя я согласна обменять его на Шурика.

– На Шурика? – удивилась Фатима. – Да ты вообще кто такая?

– Передавай привет Шурику от Семена Герасимова, – сказала Марина. – Если хотите увидеть Акима живым-здоровым, звоните мне на этот номер, обсудим условия. Мне нужен Шурик, живым или мертвым.

И Марина нажала на «сброс», чтобы не слышать, как Фатима разразится узбекскими ругательствами.

Однако оставаться с пленником в его квартире было глупо. Рыжая бестия обшарила тумбочку и нашла ключи от машины. Замечательно! Значит, теперь можно будет без проблем увезти Акима…

Он летел в красном кабриолете прямо в золотой шар закатного Солнца. Это было удивительный летний вечер – ощущение свободы, ветер в лицо на высокой скорости и несравненное ощущение, что спешить некуда, что жизнь удалась и что, какие бы подлянки не готовил завтрашний день, – с ними можно будет разделаться играючи, а вечером снова праздновать свои победы, рассекая мир красным кабриолетом.

Он увидел вдали две огромные башни – да, в этих небоскребах его ждали друзья, сейчас надо сбавить скорость, повернуть, чтобы приблизиться…

Красная пустота, простиравшаяся во Вселенной, почувствовала, что это видение исчезло. Какое-то время пустота цеплялась за воспоминания о красном кабриолете и красивых стоэтажных башнях, но затем эти образы были вытеснены из нее.

Просто красная пустота, без конца и края. И было так приятно парить в этой пустоте, заполняя весь ее объем, чувствовать эту красную невесомость вокруг, скользить в ней, иногда проходя сквозь облака приятной расслабляющей щекотки.

Он уже почти совсем перестал регистрировать свои ощущения, как вдруг что-то толкнуло его.

– Не-е, – капризно пробормотал он. – Не-е…

«Что-то» снова толкнуло его, уже сильнее. Чем бы оно ни было, это нечто явно хотело вытащить его из уютной красной пустоты в какой-то неприятный, противный, мерзенький мир, до отказа набитый неразрешимыми проблемами, чистым выкристаллизовавшимся страданием и прочими штуками, причиняющими ему только боль…

– Шурик! – сказало нечто. – Просыпайся! Может, тебя из чайника полить? Как Ипполита Матвеича?

– Петька, Ипполита из чайника не поливали! – донесся до красной пустоты второй голос.

– Как не поливали?! – удивился Смерть. – Я ж помню, была пародия Угольникова на тот фильм советский, там мужика из чайника поливают, а второй мужик из шкафа выкатывается, а третий заперся в ванной и все маму зовет… Ну и кто-то из них точно был Ипполит, а кто – не помню уже.

– Нет, все не так было! – сказала Фатима. – Надя пришла домой, а там Ипполит… нет, то есть, она думала, что там Ипполит, а там алкаш какой-то с чайником.

– Ну, правильно, алкаш взял чайник и полил Ипполита, а то что ж какой непорядок – Ипполит неполитый… – рассуждал Смерть. – А затем оказалось, что кто-то из них – вообще Хабенский в билайновском шарфе…

– Уроды! – твердо сказал Шурик, не открывая глаз. – Какого черта вы меня разбудили? В жопу Ипполита, дайте поспать!

– Шурик, нельзя спать! – сказал Смерть. – Во-первых, ты валяешься на кухонном полу, если ты пока не заметил. Во-вторых, у тебя тут так воняло, когда мы пришли, что пришлось все окна открывать. Фатима уж думала, что ты ласты склеил, но мне-то виднее, хи-хи… Ну, и в-третьих, у нас лажа случилась.

– Что, неужели опять унитаз прорвало? – Шурик даже открыл глаза и убедился, что он действительно валяется на полу посреди кухни.

– Нет, с унитазом все в порядке, просто дядя Сэм повязал Акима, – объяснил Смерть.

– Подожди, дай сообразить, – Шурик с трудом поднялся на ноги. – Так, кухня. Чайник. Ипполит Матвеич. Три килограмма красных таблеток – фирменный дедовский драггс «Машина времени» с моим персональным апгрейдом… Дядя Сэм… ай, гадина! Аким… на кой черт ему Аким? Откуда вы вообще знаете, что это дядя Сэм Акима повязал, а не букмекеры, как тогда…

– Ну, позвонила я Акиму, а там какая-то девчонка. Сказала, что обменяет Акима на тебя и что тебе привет от Семена Герасимова…

– Да зачем же так! – Шурик скривился при упоминании этого имени. – Девчонка… какая вообще девчонка… Ребята, давайте сначала чаю попьем, а то я не соображаю ни хрена.

– О'кей, я заварю чай, – сказал Смерть. – Это заварка, да?

– Нет! – крикнул Шурик. – Только не трогай эту коробочку, там яд – верная смерть.

– А, то-то она мне сразу понравилась, – улыбнулся Смерть. – Подобное притягивает подобное.

– Отдай, – сказал Шурик, отобрав у него яд. – Сейчас спрячу ее подальше. Так и быть, сам чай сделаю, чтоб ты случайно нам чего-нибудь эдакого не заварил.

– Слушай, это машина времени? – спросила Фатима, удивленно рассматривая огромную кастрюлю, доверху наполненную красными таблетками. – А что ж так много? Тут хватит на то, чтобы целый полк закидывался колесами пару месяцев.

– Это на случай форс-мажора! – сказал Шурик. – И вообще, план Гималайский придумывает… блин, смешно получилось. Короче, Гималайский строит планы, а я подкрепляю его планы своим планом, хе-хе-хе. Ну, и колесами тоже.

После чаепития Шурик подвел итоги:

– Так значит, Акима повязала какая-то девица? Она работает на дядю Сэма и хочет обменять его на мою голову, правильно я понял?

– Ну да, примерно так, – кивнула Фатима.

– Очень странно, – Шурик задумался. – Насколько я помню, дядя Сэм всегда работал один… может, это такая ловушка?..

– Как бы то ни было, Акима надо освободить, – твердо сказал Смерть. – Предлагаю сделать так: назначим встречу этой девице, прибудем на место, и я замочу всех, кого она там с собой приведет.

– Ну, можно, конечно, и так, – кивнул Шурик. – Но мне хочется понять, что это за фигня такая. Может, сначала Гималайскому позвонить?

– Ну, звони, – Смерть пожал плечами.