Текст книги "Заглянуть за горизонт (СИ)"

Автор книги: Александр Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

     – Послушай ты, крендель, прекрати языком молоть, – сердито оборвал его Журавль. – Мы играем или как?

     – Успокойся и не бухти, конечно, играем, – обиженно пробормотал Колесо, делая заход с пиковой дамы. – Хотя… Шансы у тебя нулевые. Клянусь Домом Услад эльфийки Настинэль.

     – Не упоминай всуе высокое, – буркнул в ответ Журавль, накрывая карту толстяка бубновой семёркой.

     – Э-э, постой, дружище! – Колесо задержал руку приятеля, поспешно готовившуюся отправить обе карты в отбой. – А козырь то у нас черва!

     – Подумаешь преступление! Не досмотрел человек в эдакой темнотище! А ты же и рад. Есть повод друга обвинить. Э-эх, бессовестный ты, бессовестный… – не слишком искренне возмутился Журавль.

     – Знаю я, эти дешёвые шулерские штучки, – толстяк хихикнул, – только вряд ли они тебя спасут. Даму принимаешь?

     – Ну… да, – тяжко вздохнул Журавль.

     – Пиковый туз?

     – Куда деваться…

     – Король бубновый.

     – Моё…

     – Вот молодец! – Колесо с победным видом выложил напоказ оставшиеся три козыря. – Подставляй башку!

     – С такими картами и круглый дурак выиграет, – счёл нужным горестно заметить Журавль, прежде чем покорно наклонил голову.

     Уходя взглянуть на белый свет, дальнейшему я не был свидетель, но звук крепчайших щелбанов услышал отчётливо. А отпускал их Колесо, судя по всему, чрезвычайно умело. В душе я даже посочувствовал бедняге Журавлю.

     Уже выбравшись из-под тента, я невольно прищурил глаза от яркого утреннего солнышка. Потом неспешно огляделся. Парус по причине ветряного буйства, был скатан. Но сама тарата, несмотря на встречное течение, довольно быстро продвигалась вверх по реке, за счёт слаженной работы гребцов, с которыми я не преминул поздороваться. Сам капитан находился на корме, где о чём-то беседовал со своим помощником и Призраком. Там же, у рулевого весла сидел чрезвычайно кряжистый мужчина, доставивший нас вчера на борт. Не желая мешать чужому разговору, я решил слегка освежиться да вернуться к спутникам. Под ближайшей скамьёй лежало ведро на верёвке. Я опустил его за борт, набрал прохладной чистой водицы и с наслаждением умылся. Затем, бросив ещё один взгляд на речной простор, встревоженный разгулявшимся ветром, я отправился восвояси. И как раз попал к моменту, когда покинувшая гамак чародейка, устроившись на сундучок, притянутый с носа тараты, тасовала колоду. Кол с Журой находились на своих местах, а их ухмыляющиеся физиономии говорили о том, что спуску девчонке не будет.

     – Составишь компанию? – вместо приветствия спросила она меня.

     – Нет, – я отрицательно покачал головой. – А вот посмотреть посмотрю.

     – Дело твоё, – безразлично бросила она, начиная раздачу.

     – Проигравший, получает по три щелбана от каждого, – заговорщическим тоном сообщил мне Колесо, торопливо заглянув в полученные карты.

     – И я полагаю, что знаю, кто им будет, – бросив красноречивый взгляд на Хельгу, с весьма довольным видом, воскликнул Журавль, перед этим тоже обозрев свои шесть карт.

     Да только не смотря на всю их браваду, девчонка окончила партию первой. Мужчины удивились, но азартно продолжили схватку. В итоге «Болваном», а играли именно в него, остался Кол. Журавль живенько размял пальцы и влепил другу свою порцию щелбанов. Вышло впечатляюще. Ну, где-то на уровне самого Кола. Затем настала очередь Хельги. Толстяк не воспринял её всерьёз, о чём говорило его крайне беззаботное выражение лица перед началом экзекуции. А зря… Ибо девчонка так ему припечатала, что несчастный Кол не сдержавшись даже заохал, схватившись руками за ушибленное место.

     – Эй, хомячок, неужто головка бо-бо? – не скрывая издёвки, полюбопытствовала Хельга.

     – Есть немного, – нехотя признал толстяк, наградив чародейку откровенно неприязненным взглядом. – И я не хомячок.

     – Пожалуйста, не сердись, – попросила Хельга, делая попытку с участием погладить Кола по макушке. Но тот отстранился. – Боль скоро пройдёт. А впрочем, ты ведь сам виноват. Зачем садишься играть с взрослой тётей?

     – Ладно, – пробормотал в ответ Кол, с остервенением перемешивая колоду, – ещё посмотрим, на чьей улице будет праздник.

     – И вообще, смеётся тот, кто смеётся последний, – воинственно поддержал его Жура.

     – Послушай, как тебя там, – девчонка изобразила мучительные раздумья. – А, «Пеликан», кажется…

     – Журавль, – с нажимом исправил её наш высокий спутник.

     – Да какая разница, – великодушно отмахнулась девчонка. – Птица она и есть птица. Главное тут другое.

     – Что ты имеешь в виду? – настороженно поинтересовался Жура, не дождавшись продолжения.

     – Не настанет на вашей улице праздник. И смеяться вам обоим не захочется, – по прежнему доброжелательно пообещала она. – Так что, может, миром разойдёмся? Если забоялись?

     Девчонка явно специально старалась разозлить своих партнёров и тем самым подвигала их, на неизбежные эмоциональные ошибки в предстоящей игре.

     Последующие часа полтора, происходило форменное избиение младенцев. Хельга же не проиграла ни единого разу. При всём притом, что она не жульничала.

     По крайней мере, никто из нас этого не заметил. А следили за ней все – пристально.

     И сидели Колесо с Журавлём, с красными от ярости лицами да с шишками на головах… Но, только поделать ничего не могли. Хельга с неизменным успехом ускользала от расплаты.

     Наконец Колесо не выдержал и не столько сказал, сколько прошипел:

     – Всё, довольно, лично мне надоело… Отдохнуть хочу.

     – Я тоже пас, – буркнул Жура. – Да и что за интерес играть? Когда используют запрещённые приёмы.

     – Неужто ты обвиняешь меня в использовании Магии? – тон чародейки внезапно стал зловещим. – Если да, то докажи. Если нет, то закрой рот. Иначе… Я смогу тебя наказать за ложный навет. Уж поверь.

     – Каким образом? – криво усмехнулся Жура. – Превратишь в ящерицу или рыбу?

     – Зачем, – чародейка нехорошо прищурилась, – я просто лишу тебя мужской силы. Кстати, заклинание на этот счёт имеет одну скверную особенность. После, если я даже и решу вернуть всё на круги своя, ничего поделать уже будет нельзя.

     – Да я что? Да я же ничего! Я же просто пошутил, – принялся оправдываться Журавль, побледнев так, что это стало отлично заметно даже в лёгких сумерках, прочно воцарившихся под брезентовым тентом.

     – Вот и отлично. Но впредь, сначала думай, потом говори, – насмешливо присоветовала чародейка. – А то ведь знаешь, я не всегда добрая бываю. Могу и того… ремешком по попе. Ну, я образно.

     – Это я, уже уяснил, госпожа, – насупившись, пробурчал Журавль.

     – Замечательно коли так, – с весьма довольным видом произнесла чародейка. – А теперь, коли мы уладили возникшие разногласия, позвольте мне, вас покинуть. Времени ведь о-го-го сколько, а девушка себя в порядок ещё не привела. Нехорошо.

     – Главное не торопись, – «заботливо», но кратко, напутствовал её Кол.

     – Даже если ты вечером вернёшься, мы, как ни будь, это переживём, – вторил ему неожиданно расхрабрившийся Жура.

     – Ну что вы, мои хорошие, я быстро, по-походному! – «утешила» их Хельга. – Так что соскучиться даже не успеете.

     Девчонка помахала напоследок рукой и направилась на нос судна.

     – И за что нам такое наказание? – горестно вопросил Кол, благоразумно дождавшись пока чародейка, скроется из виду.

     – За доброту нашу, вот за что, – с досадой констатировал Жура. – Не надо было тигру с собой брать. Ой, не надо!

     – А… Мы и не хотели, – вспомнил вдруг Кол. – Это всё Ральф. Он за неё впрягся.

     – Угу, верно, – признал правоту друга Жура. – Даже в гости к себе пригласил тигру. А мучаемся с ней мы. Хотя, постой… А не ты ли, первый его поддержал?

     – Ну да, было дело, сглупил дурья башка, – сам на себя попенял толстяк. – Но кто ж знал, что она окажется такой стервой?

     – По-моему, вы оба сгущаете краски, – вступил в разговор я. – Девчонка просто старается себя утвердить. Только и всего! А то, что она столь… хм-м, боевая, так это даже прекрасно.

     – И почему скажи на милость? – недоверчиво поинтересовался Кол.

     – А зачем вам в Драконьей Дружине маг – размазня? – ответил я вопросом на вопрос.

     – Оно то так, дружище Ральф, безвольный рохля нам ни к чему, – почесав затылок, признал Кол. – Но, по-моему, у неё, у тигры, этой самой боевитости через край.

     – Молодая ещё, но со временем обтешется. Да вы себя вспомните в её годы, – продолжил я реабилитацию упомянутой «тигры».

     – А верно, – первым признал Колесо, – мы в юности тоже были задиристые, нахальные и дерзкие. Помнишь Жура, как, будучи семнадцатилетними сопляками, ты, я да Коротышка Бэн, подрались в таверне «У семи дорог» с тремя взрослыми мужиками? Ох, и досталось же нам тогда…

     – Как не помнить, – Журавль красноречиво потёр руками свои рёбра. – Ведь одними ушибами тогда отделаться не удалось. Имелись и переломы.

     – А всё из-за тебя, идиота, – не преминул укорить Колесо. – Зачем предложил отбить у тех здоровенных быков их девчонок?

     – Эту идею, которую ты, кстати, не отверг, мне нашептало вино, коим мы впервые в жизни по настоящему упились, – поведал не столько толстяку, сколько мне, Журавль. – К тому же блондиночка там была… головокружительная.

     – Скажи спасибо нашим отцам, за то, что вовремя подоспели. Иначе она бы оказалась последним приятным воспоминанием в твоей жизни. Хм-м, да пожалуй, и в моей, – наставительно заметил приятелю Колесо, раскуривая извлечённую из кармана трубку. Затем, выпустив густую струю ароматного дыма, он риторически вопросил: – А разве такой как я, заслуживал подобной участи? Нет, отнюдь нет. Но дурное влияние близкого друга – весьма пагубная вещь. Под него трудно не подпасть действительно приличному, воспитанному юноше.

     – Да ладно лицемерить, строя из себя образец для подражания молодёжи, – хохотнул Журавль, в свою очередь, доставая трубку и кожаный кисет. – Лучше освежи в памяти свой личный проект. Ну, тот, с хряком-переростком.

     – Ну, вытащил на белый свет историю! – Возмутился Кол, вскакивая со скамьи. – Да нам тогда лет по двенадцать было. Это детская шалость, она не в счёт.

     – Тем не менее, отлупили нас за неё по взрослому, – напомнил толстяку Журавль.

     – Эге ж, плетью-пятихвосткой по заднице без порток, – уточнил Кол, согласно кивая головой. – Впрочем, признай, дело того стоило.

     – Само собой разумеется. Само собой… – без особой уверенности протянул Жура.

     – А весело как было! – внезапно воодушевившись, воскликнул Кол. – Так же, друг?

     – Не то слово, но только вначале, – ответил Жура, лишь частично разделив мнение своего приятеля. – Потом… Смеяться уже не хотелось.

     – А о чём речь? – заинтересовался я. – Ну-ка, выкладывайте.

     – В те, ныне далёкие времена, мы частенько делали набеги на чужие сады, – принялся рассказывать Кол, несколько раз глубоко, с наслаждением затянувшись. – И вот однажды нелёгкая занесла нас за один весьма высокий забор, во владения тогдашнего Главы Совета Старейшин нашей Общины достойного Бургуса, по прозвищу Туча. А тот славился оч-чень крутым нравом далеко вокруг.

     – Но какие лакомые у него росли груши! Лучшие во всём центральном посёлке, – сладко причмокнув, с ностальгическим сожалением вставил своё замечание Жура.

     – В общем, хозяин нас поймал и, отобрав плоды, напиханные за пазухи, здорово оттрепал за уши, – продолжил между тем, повествование Кол. – И меня разобрала такая злость… Ведь груш-то не попробовали, а взбучку – получили. И я решил отомстить. Благо случай представился довольно скоро. Через пару дней я случайно услышал от родителей, что Бургус с домочадцами отправляется в гости к Главе соседней Общины. Ну, и мы с Журавлём, согласившимся участвовать в «акции возмездия», забравшись на дерево по соседству с усадьбой обидчика, терпеливо дождались момента, пока тот с семейством не скрылся из виду в конце своего переулка. А потом мигом оказались в заветном саду, где набили грушами под завязку два прихваченных рюкзака. Затем пришёл черёд главного мероприятия. С заранее припасённой краской и кистью мы вошли в свинарник и самому громадному хряку с обоих боков крупными буквами написали: – БУРГУС. Но, не удовлетворившись этим, мы ещё водрузили на его голову хозяйскую шляпу, которую надёжно удерживала верёвочка, завязанная внизу на двойной узел. После чего, данная особь была отделена от себе подобных и по прошествии долгих трудных переговоров (тут подразумеваются гонки, как за кабаном, так и от него родимого) выпущена на свободу. То бишь, на улицы нашего славного Лугового посёлка. И пошла потеха… Все, кто видел нашего кабанчика – ржали будто ненормальные. А дело происходило в воскресенье, и народу везде было множество. Поймал своего «двойника» уже сам Бургус по приезду домой в понедельник. И началось следствие по делу об оскорблении чести и достоинства должностного лица…

     – Вас легко вычислили в тот же день, потому что вы разболтали о проделке дружкам-сверстникам, а те в свою очередь разнесли эту новость повсюду, – не сдержав усмешки, предположил я.

     – Верно, – признал Кол, – всё примерно так и произошло. Из-за болтливых языков Стэна и Локли. Они, видите ли, захотели поделиться доверенной им тайной со старшими братьями. А те… те, сказали ещё кому-то. Ну и очень скоро эти сведения дошли до волосатых ушей толстяка Бургуса.

     – А уже во вторник, по решению Совета Старейшин нас привселюдно лупили плетью на площади, – с тяжким вздохом, закончил «грустную» историю Жура.

     – Зато мы прославились, и нас все стали знать в лицо, – не без хвастовства подвёл и свою черту Кол. – А это знаешь ли… Дорогого стоит.

     – Во-первых, не только в лицо. А во-вторых, выпавшая на нашу долю известность сомнительное удовольствие как по мне, – хмыкнув, с иронией заметил Жура. – К тому же плата за него, была, честно говоря, великовата.

     – Ладно, не парься, всё ведь давно в прошлом, – благодушно посоветовал Кол.

     – И то верно, – охотно согласился Жура. – Тем более это не самая памятная из наших проделок. Бывали и похлеще.

     – Ага-ага, – закивал головой толстяк, и тут же начал приводить пример: – Вот взять хотя бы тот случай с привидениями в подвале почтенной Розалинды Дрэй, за глаза именуемой Крольчихой. Да-а… А придумал всё, как ни странно, бестолочь Коротышка Бэн. Он…

     – Колесо, завязывай травить свои бесконечные дурацкие байки, – внезапно оборвал того появившийся под тентом Призрак. – Ибо пора и перекусить. Если общество не против, конечно.

      Кол, судя по его рассерженному виду, собирался разразиться гневной тирадой по поводу бесцеремонности товарища, но потом, вдруг раздумав, сказал не без лёгкой укоризны:

     – Мы, Приз, юность раннюю да детство наше шальное вспоминали. А ты взял и протоптался по ним сапогами. Нехорошо…

     – Что-то ты стал слишком обидчивый. Ну, словно кисейная барышня! С чего бы это? – насмешливо произнёс Призрак.

     – А с того, что эта проклятая ведьма действует мне на нервы, – с негодованием бросил толстяк. – И очень сильно, между прочим, действует!

     – Ты о ком, дружище? – Призрак сделал непонимающее лицо.

     – А то ты не догадался, – выкрикнул Кол, в сердцах ударяя кулаком по скамье.

     – Что произошло на сей раз? – деловито поинтересовался Призрак, покосившись на ещё не убранные карты.

     – Да так, перебросились несколькими партейками с тигрой в Болвана, – неопределённо поведал Жура.

     – Только и всего? – недоверчиво вопросил Призрак, окидывая собеседников пытливым взглядом.

     – Обставила она нас словно детей несмышлёных, – с тяжким вздохом признался Кол.

     – Угу, – подтвердил его слова Жура, – и щелбанов налепила… тьму. Вся башка вон в шишках.

     – И у меня тоже, – убито пожалился Кол. – Хотя… мне, пожалуй, даже больше досталось.

     – Это всё не смертельно, – успокоил обоих Призрак. – И вообще, други мои, прекратите ныть. А то стыдно за вас, вполне взрослых мужиков. Подумаешь, беда приключилась! Юная девчонка пальчиками по голове щёлкнула.

     – Ну, скажешь тоже, пальчиками! – с искренностью ребёнка возмутился Кол. – Да она… – тут он задохнулся от избытка чувств: – Лупила ими словно тяжёлым молотком. У-у, ведьма…

     – Кого там наш милый хомячок ругает? – нежной пташкой прощебетала Хельга, полуночной тенью возникшая возле нас. – Надеюсь не меня?

     – Да нет, что ты, – заметно стушевавшись, молвил толстяк. – Эт я так, анекдот рассказывал.

     – Я тоже хочу послушать, – мигом ухватилась за его слова девчонка. – Он про ведьму кажется? Очень интересно!

     – Не люблю повторять одно и тоже два раза, – с плохо затаённой неприязнью буркнул Кол. – Уж извини…

     – Да и вообще, время сейчас не языками чесать, а пищу вкушать, – выручая приятеля, едва не стихами заговорил Журавль, вспомнивший вдруг о недавнем предложении Призрака.

     Возражений ни от кого не последовало. И спустя десять минут, мы уже за обе щеки уплетали ветчину, сыр, копчёных угрей и купленный ещё в Амирхайре слегка подсохший ржаной хлеб. Идиллию чревоугодия внезапно нарушил Колесо. Он сильно закашлялся и сделал вид что задыхается.

     – Что случилось, друг? – не на шутку всполошился Журавль. – Подавился ты что ли? По спине постучать?

     – Не надо… – с трудом прохрипел толстяк. – Лучше… Коньячку мне налейте. Пищу застрявшую протолкнуть. Так, оно вернее будет. А то, помру ещё здесь.

     – У тебя в глотке и застряло? – не скрывая иронии, удивился Призрак. – Вот дела-а… Ну, да ладно.

     Он вновь пробрался к грузовой части тараты, где принялся рыться среди наших вещей. Вернулся он с пятью кружками и полтора литровой керамической коньячной флягой, на этикетке которой было написано несколько необычное название: «Украденная Бочка». Её, вместе с добрым десятком иных бутылок экзотического вида, мы прихватили из коллекции моего отца.

     – Не верю своим глазам! Один из благороднейших, редчайших напитков Нового Мира! – воскликнула Хельга, проявив завидную осведомлённость. – До этого я была столько наслышана о нём, но пробовать, нет, не приходилось.

     – Ещё бы! Ведь сорок лет выдержки у сего благородного пойла! – не сдержавшись, вполне нормальным голосом похвалился Кол и, ловко выхватив вожделенный предмет из рук Призрака, принялся извлекать из него пробку.

     – Вот чудо дивное! – качая головой, восхитился Призрак. – Только увидел отменный коньяк, и сразу всё прошло. Ну, прям волшебство какое-то!

     На что Колесо в ответ невнятно хрюкнул, с увлечением продолжая начатое дело.

     Вскоре в наших кружках заплескалась тёмно-янтарная ароматная жидкость.

     – Давайте выпьем за дружбу, – подал идею Призрак, многозначительно посмотрев на Хельгу, Кола и Журу. – Ведь без неё в долгом странствии ну никак не обойтись.

     – Почему бы и нет? Лично я, только – за! – вроде бы с искренним энтузиазмом, присоединилась к нему девчонка.

     – Я тоже не против, – насупившись, пробубнил Кол. – В общем то.

     Журавль мнение в словах выражать не стал. Но своей кружкой вместе со всеми стукнулся. Впрочем, и это было хорошо.

     Последующий наш разговор касался в основном восхваления «Украденной Бочки» и обсуждения иных элитных горячительных напитков. В ходе довольно жарких общих дискуссий, между Хельгой и Колесом возникло пару отдельных споров, прошедших на удивление в корректной атмосфере. Это позволяло надеяться на то, что впредь они будут, относится друг к другу, более терпимо.

     Когда же керамическая посудина оказалась, опустошена, девчонка тоном капризного ребёнка потребовала продолжения банкета. И Кол, несмотря на явное неодобрение во взгляде Призрака, с готовностью отправился за добавкой. Правда походка при этом у него была очень нетвёрдая. Впрочем, чему тут удивляться? Сорокалетний коньяк кого угодно собьёт с ног. А вот Хельга… Хельга не выглядела сильно захмелевшей. Но последующая обильная дегустация доброго старого вина «Отшельник», подкосила и её. Правда, прежде чем уснуть, свернувшись калачиком на скамье, она успела одолеть Журавля с Колесом в борьбе на руках. И эту победу нельзя было приписать тому, что ей поддались, либо тому, что оба мужчины оказались более пьяны. Потому как противники Хельги являлись людьми ни за что бы не уступившими даме в подобном вопросе. Касательно количества выпитого… ну здесь тоже всё честно: мы пятеро поглотили совершенно равное его количество. Просто, просто… юная чародейка оказалась на диво весьма сильна.

     – А наша лютая и могущественная тигра порой может быть и вполне благодушной, – про себя усмехнулся я, когда уже укладывал «бездыханное» ладное девичье тело в гамак.

     Кол с Журой, похрапывая на все лады, дрыхли, устроившись на соседних лавках. Их мы с Призраком решили не трогать. Сами же пусть и с некоторым трудом, но забрались в свои гамаки. После этого наступило Великое Ничто.

     Из бессознательного состояния меня вырвали странные звуки. Не до конца пробудившись, я отметил, что они похожи на скулёж маленького щенка. Но во время осмотра судна я почему-то его не заметил… Ещё раз прислушавшись, я отметил всё же не свойственные собакам нотки. Да и «ё моё» собаки не говорят. Хм-м, не присуще им и ругаться матом. А именно это дальше и понеслось. Только тогда мои бедные мозги, из которых не совсем выветрился туман, навеянный смесью вина и коньяком, сообразили: меня разбудило не животное, а человек. Приняв сидячее положение, я начал осматриваться. Призрак, Хельга и Журавль до сих пор пребывали в отключке. А вот Колесо уже «бодрствовал», покачиваясь на скамье из стороны в сторону да обхватив голову руками. Однако самой команды в гамаках не наблюдалось. Зато по прежнему, раздавался скрип вёсельных уключин. Но вот бесноватый ветер, тот утих. О чём свидетельствовал тент, переставший содрогаться от его неистовых порывов. Достав карманные часы, я открыл крышечку и увидел время: – 18 часов 33 минуты.

     – Что дружище, тяжко? – хриплым голосом затем поинтересовался я у толстяка.

     – Не то слово, – глухо промычал тот, – о-хо-хо-хо, не то слово…

     – Надо похмелиться, – подал весьма разумную идею я. – Иначе нам ещё долго не оклематься.

     – Только… ты сам сходи, ибо мне… подобная активность пока не по силам, – жалобно протянул Колесо. – Пожалуйста…

     – Куда ж деваться, если сам предложил? – покинув своё ложе, уже на ходу риторически вопросил я.

     – Только много не неси, иначе грустная история повториться вновь, – донёсся девичий голос из гамака по соседству. И как в моём случае тоже с хрипотцой.

     – Угу, – не оборачиваясь, односложно согласился я, продолжая движение к намеченной цели.

     Когда я вернулся назад, к числу сбросивших оковы сна, присоединился Призрак. Поздоровавшись, он окинул хмурым взором принесённую мной пол литровую бутылку бренди, но без возражений первым выпил свои сто грамм. Его примеру тут же последовал изнывающий от головной боли Колесо. После чего его лицо просветлело, а сам он даже заулыбался. Хельга выглядевшая по сравнению с нами довольно свежо, тоже не отказалась от своей порции. И только Журавль по-прежнему продолжал пребывать в царстве крепкого хмельного забытья. В сознание его моментально привёл Кол, притащивший пол ведра забортной воды, которую он без колебаний вылил на голову приятеля. Ну и ругань мы тогда услышали… Я даже грешным делом подумал, что Хельга смутится. Но она ничего, даже хмыкнула одобрительно. Не успели отзвучать эти замысловато закрученные слова, как явилась на отдых большая часть команды «Единорога».

     – Попутный подул, – с довольной миной сообщил нам протискивающийся мимо молоденький рыжий парнишка. Сообщил… и замер, засмотревшись на девчонку, причёсывающую свою роскошную чёрную гриву черепаховым гребнем.

     – Ну, чего застыл? – раздражённо вопросил шедший последним боцман Дилэйн. – Иди, давай, балбес!

     Парнишку будто ветром сдуло. Но боцман тоже приостановился возле нас. Правда, по другой причине. Красноречиво уставившись на опустошённую бутылку, он поинтересовался:

     – А вы я вижу, заканчиваете день с того, с чего и начинали?

     – Нет, дружище, – в ответ заухмылялся Кол, – мы просто восстанавливали силы с помощью одного проверенного прадедовского способа.

     – Ага, ну значит, похмелялись, – понимающим тоном вроде бы одобрил Дилэйн. – Но только смотрите, в этом вопросе главное не перестараться. Иначе завтра утром будет много хуже чем сегодня вечером.

     – Кого учишь? – с пафосом вопросил Кол. – Тех, кто в данном деле здоровенную собаку съел?

     – Видел я, как вас умников-разумников рубануло, – с ехидцей заметил боцман. – Лежали в отключке словно трупы.

     – Коньяк старый, вино старое, вот и… не рассчитали силы, – заметно смутившись, пояснил толстяк.

     – Шикарно живёте, господа путешественники, – качая головой, констатировал боцман. – Так бы и я не против. Да только где нам, простым речным трудягам?

     – А ты с нами ступай в Пристань, – предложил ему всё ещё нахохленный сердитый Жура. – Тогда и хлебнёшь вволю нашей походной, «шикарной» житухи.

     – Нет уж, увольте, я в подобные дали не ходок, – замахав руками, рассмеялся Дилэйн. – Хлопотно это очень. К тому же внуков у меня трое. А так как родители у них непутёвые, то без деда им тяжко придётся.

     – Тогда и не завидуй попусту, – сварливо проворчал Жура, с приглушённым кряхтеньем восставая со скамьи. – А то со стороны оно многое заманчивым выглядит. А на деле… на деле зачастую оказывается дерьмо дерьмом.

     – Мой длинный друг, ты вместо того, что бы брюзжать, лучше закрепи успех прадедовского метода, прыжком за борт. И поверь мне, студёная вода Синеглазки мигом вернёт тебе хорошее настроение. Только не забудь предварительно привязаться верёвкой. Иначе рискуешь отстать от стрелой несущегося «Единорога», – рассмеявшись, произнёс боцман.

     Потом он тоже ушёл располагаться на отдых по примеру остальной команды. Но в отличие от рыжего паренька, бывшего кажется юнгой, на девчонку он так и не глянул.

     – А вот и сигану, – пробубнил себе под нос Журавль, – только без предложенной страховки. Ибо я в данном деле такой умелец! Ого-го. Легко могу сиё судёнышко перегнать и держать лидерство целый час. Вот.

     – Хоть ты и вправду весьма знатный пловец, но спорим что раньше сдуешься? – тут же не преминул ухватиться за слова приятеля толстяк. – На десять золотых?

     – А давай! – с азартом воспламенился Журавль. – Только я предлагаю ставку втрое больше!

     – Я вижу выпитое недавно бренди впрок вам не пошло, – вздохнув, констатировал Призрак. – Что ж, надо сделать должные выводы. На будущее.

     – Ладно, тебе, Приз, мы ж пошутили. Всего-навсего, – пошёл на попятную Колесо. – Верно, ведь говорю, Жура?

     – Ну… само собой, не в серьёз разговор этот, – не слишком охотно сдался Журавль. – Да и была охота лезть в холодную реку пусть даже и за золотишко. На мне и так, по милости одного «хорошего» человека сухой нитки нет. Так что я уже того, искупался, можно сказать.

     – Какие, однако, благоразумные ребята! И к тому же ещё и весельчаки, – притворно умилился Призрак. – А я дурак взял да набросился. Вместо того, что бы вникнуть в столь тонкий, изысканный юмор. В общем, извините, дорогие, впредь обещаю исправиться.

     Колесо с Журавлём переглянулись, уловив иронию в голосе друга, но от ответа воздержались. И это было действительно благоразумно.

     Часть 2: «Заре навстречу

     Солнце стояло в зените, когда на следующий день, мы прошли мимо последнего далидорского селения расположенного по правому борту, и, миновав затем Стяг-Гору, оказались в водах Тарии.

     В мирный период речную границу с нашей стороны периодически патрулировали небольшие быстроходные ладьи Таможенной Досмотра, но нам они не попались. О чём никто особо не сожалел, ибо пребывающие на их борту чиновники обожали устраивать основательные осмотры на предмет наличия контрабанды. В случае её обнаружения, всю команду обдирали как липку, а груз как легальный так и не очень, изымали в пользу «государства». И только тогда сильно облегчённое судно отпускали. Но иногда в показательных целях привычная грабительская мзда не бралась. Вместо этого на всё имущество нарушителей накладывался арест, сами же они на время разбирательства сажались в портовую тюрьму. Длилось оно зачастую неспешно. По его завершению судовладелец платил крупный штраф, непосредственные виновные отправлялись на год-другой в рудники, остальные для острастки получали назначенное судьёй количество ударов хлыстом. А лично мне, по понятным причинам даже небольшая задержка на отрезке пути до соседнего королевства, была смерти подобна.

     Во времена же войн вспыхивающих порой как лесной пожар речные рубежи брали под свой контроль уже боевые корабли. И тогда пойманных контрабандистов или иных личностей желающих проскользнуть через границу в ту либо иную сторону просто вешали на реях. Без суда и следствия. Вот так вот…

     В сопредельных водах вышеупомянутые проблемы решались на уровне совершенно идентичном нашему. Но, не смотря на это, теперь я вздохнул свободно, ибо в Тарии Стражи Закона Далидора теряли свою безграничную власть. Конечно, и здесь их тайные агенты могли сделать попытку добраться до меня, да только на чужой территории подобная задача сильно усложнялась. Тем более что путь мы совершали на тарате, а на неё так просто не попадёшь. Вот разве что капитан решит причалить к берегу, но насколько я знал, это не предусматривалось. А по прошествии примерно пары суток Тарийские земли останутся позади. Если конечно не произойдёт ничего непредвиденного.

     Миновав затем с десяток деревень, расположенных в основном на левом берегу, мы под вечер оказались вблизи приграничного города Элистрин. Тут то нам и повстречалось судёнышко Таможенной Службы Тарии, подавшее сигнал рожком приспустить парус и стать на якорь. На «Единороге» это требование выполнили немедленно. Вскоре к борту тараты причалил двухвёсельный ялик. Из коего по верёвочной лестнице с кряхтеньем выбрались два весьма упитанных чиновника, в мятых форменных мундирах синего цвета. Их встретили капитан Аррис и маячивший за его спиной помощник Макли. Наша же компания в полном составе заняла места на скамьях неподалёку от тента. Что касается команды, то она во главе с боцманом Дилэйном сгрудилась на корме, в ожидании предстоящего досмотра. Но вместо оного между капитаном и таможенниками произошёл короткий разговор, завершившийся передачей последним, увесистого кожаного мешочка. После чего должностные лица, придирчиво исследовав содержимое, с довольным видом убрались восвояси, предварительно поставив свои подписи и печать в Разрешительной Грамоте. А мы выбрали якорь, подняли парус и продолжили свой дальнейший путь.