Текст книги "Чёрная пешка"

Автор книги: Александр Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 59 страниц)

–Альтруист! -фыркнул Лунин, безрезультатно истратив последний кусок. Он вымыл руки и направился в каюту, чтобы переодеться к обеду.

...В основном на пассажирско-туристическом теплоходе "Сияющий" путешествовали отпускники из Желтого Пояса. Рейсом номер "гу 112-044" они должны были добраться до благословенного Пальмового Берега. Поэтому на промежуточной остановке в порту Газайца на острове Бацуза на берег никто не собирался сходить, за исключением таких же, как лаборант Бидзанби Да, командировочных, возвращающихся домой.

Рабочие и служащие настраивались на двадцать четыре дня полной свободы от всяческих забот, которыми были заполнены их трудовые будни. И теперь Всеславу было совершенно очевидно, отчего именно на двадцать четыре.

Вклад Черного Пояса в процесс производства был минимален. Практически все материальные блага – карандаши и атомные реакторы, рубашки и экскаваторы, хлеб и корабли – создавали жители Желтого Пояса. Производительность труда в имперском хозяйстве увеличивалась медленнее, по сравнению с Землей 20-го века, однако быстрее в сравнении с материковыми странами того же Саракша. Прибавочный продукт прирастал пусть неспешно, зато стабильно и бескризисно.

Парадоксально, что и молодое коммунистическое общество землян, и доживающий последние дни земной капитализм похоже реагировали на бурный взлёт производительности труда. Не только повышался объем заработной платы трудящихся (это было бы понятно, в конечном счете, рабочие – те же покупатели произведенного товара, а потому их платежеспособность не должна падать). Повсеместно следовали завету классика: "Богатство общества измеряется наличием свободного времени у каждого из его граждан". Поскольку обеденный перерыв и воскресный отдых стали явлением само собой разумеющимся еще в конце 19 в., то следующее столетие ознаменовалось сокращением рабочей недели сначала до пяти-, а затем до четырехдневки. Восьмичасовой рабочий день сменился семичасовым, шестичасовым...

Ничего похожего в Островной Империи не то, чтобы не было, но вообще принципиально и категорически не допускалось.

На любом частном, общественном или государственном предприятии (если, разумеется, на нем не существовало непрерывного производственного цикла или не было необходимости в его круглосуточном функционировании) рабочий день начинался в 3 часа 50 минут, а заканчивался в 8 часов[192]192
  Что, при переводе на земную шкалу, приблизительно соответствует нашему девятичасовому рабочему дню.


[Закрыть]. Сократить его могло только из ряда вон выходящее чрезвычайное происшествие – авария, стихийное бедствие. За тем, чтобы ни при каких прочих обстоятельствах этого не происходило, бдительно наблюдали инспекторы служб социального контроля. Предприятие было обязано предоставлять трудящимся получасовой обеденный перерыв, что соблюдалось не менее неукоснительно.

Из одиннадцати дней недели восемь были полными рабочими, девятый – сокращенно-рабочим (с 8.50 до 6.00 часов), десятый и одиннадцатый – выходными. Каждый трудящийся имел право получить дополнительный оплачиваемый выходной в свой день рождения. Кроме того, островитяне отдыхали два-три дня в новогодний праздник и по одному дню – еще четыре раза в год. Плюс двадцать четыре дня ежегодного отпуска. Более – ни-ни!

Заводы и верфи, фермы и рыболовецкие флотилии, электростанции и шахты наращивали уровень производства. Парикмахерские, прачечные, столовые, магазины увеличивали объем и качество услуг. Благосостояние повышалось. Государство изымало немалую толику доходов трудящихся в общественные фонды потребления, щедро субсидируя транспорт и связь, образование и здравоохранение, культуру и оборону. Однако, при этом реальные доходы населения постоянно приумножались и, как следствие, поднимался уровень потребления. Население питалось и одевалось лучше, семьи переселялись в более благоустроенное жилье, сфера обслуживания становилась разностороннее и гибче и туда перетекала освободившаяся рабочая сила.

Но ни на секунду не сжимался рабочий день!

Никаких серьезных растолкований этому Всеслав нигде не нашел. Население безоговорочно верило тезисам вроде: "идет постоянная война с континенталами, мы не можем позволить себе расслабиться", "не до отдыха, надо сосредоточиться на решении массы нерешенных хозяйственных, экологических, демографических проблем" и тому подобным. Естественно, Всеслав не мог принимать в расчет эти совершенно неубедительные доводы. Объяснение пришло само собой и оказалось достаточно простым. Десятки миллионов личностей аккумулятивного биосоциального типа, сосредоточенные в желтом Поясе были великолепными потребителями материальных благ. Реклама достаточно просто манипулировала их потребностями и желаниями, ориентировала их, строила алгоритм их поведения. Однако никакие силы не могли заставить "желтых" придумать, как потребить собственное свободное время[193]193
  «И стихи ты сочинять не будешь. Повыпиливаешь по дереву, а потом к бабам пойдешь. Или напьешься. Я же тебя знаю. И всех я здесь знаю. Будете слоняться от хрустальной распивочной до алмазной закусочной. Особенно если будет свободное расписание. Я даже подумать боюсь, что же это будет, если дать вам здесь свободное расписание». БВИ. А. и Б. Стругацкие. Улитка на склоне


[Закрыть]. Аккумуляторы нуждались и в этой сфере в ведущем и организующем начале, каким государственный аппарат Островной империи (как любого государства!) не был и быть не мог. Для империи появление многочисленной массы мающихся от незанятости аккумуляторов было бы не менее серьезным испытанием, чем наличие толп деструкторов, не умеющих заполнить досуг.

В который раз Всеслав восхитился холодной, беспощадной логикой наблюдаемого социального механизма. Ай да островитяне!

Саракш, Островная империя

Черный Пояс, о.Бацуза, город Газайца, борт теплохода «Сияющий»

9 часов 55 минут, 3-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения

Плоскодонные катера, чем-то напоминавшие сердитых бульдогов осторожно тянули теплоход. Для "Сияющего здесь было слишком мелко, поэтому для кораблей такого класса на дне бухты пришлось прорыть два канала. Подход по ним к причалу порта Газайцы требовал немалого мастерства и осмотрительности. Так что корабль двигался медленно.

Лунин уже стоял на ярко освещенной нижней палубе. Чемодан и сумка ютились у ног. Опершись локтями на лакированные поручни, он рассматривал залитую электрическим светом Газайцу. Ночной город тонул в зелени – это Всеслав понял сразу. С высоты борта теплохода казалось, что зелень запруживает все пространство между зданиями.

Корабль причалил. Загудел спускаемый трап.

Комментарий Сяо Жень:

Цугазай, считавшийся формально самостоятельным населенным пунктом, фактически был всего лишь пригородом Газайцы, вынесенным приблизительно на двадцать пять километров на юго-восток. Его соединяли с Газайцей шоссе и линия скоростной электрички. В Цугазае были сосредоточены: отделение Академии наук, университет, несколько образовательных и научно-исследовательских институтов, специализированные гимназии-интернаты, лабораторные комплексы. Кварталы жилых многоэтажек, общежитий и коттеджей перемежались с парками, переходящими на юге в джунгли обширного заповедника "Холмистый".

На берег сходило не более двух десятков человек. Все, за исключением двоих, держали наготове чернообложечные паспорты. Всеслав удовлетворенно кивнул, когда его предвидение целиком и полностью оправдалось: в регистрационном зале эту пару транспортники попросили задержаться для заполнения документов. А Всеславу и прочим, быстро шлепнув штампики на последней странице паспорта, предложили пройти в вестибюль.

На ступеньках крыльца морского вокзала Лунин остановился. Традиционной привокзальной площади не было. Слева – троллейбусно-трамвайно-автобусная остановка. Мощеная плиткой дорога и рельсы вели от нее в освещенные проходы в сплошной стене высокого бамбука и кустарника. За кустарником начинался парк, как решил Всеслав, – высокие стройные пальмы вперемежку с кряжистыми, наверное, очень старыми, тропическими дубами. Справа – круглосуточное кафе-кулинария.

–Добро пожаловать домой! – сказал вслух Всеслав и шумно набрал полные легкие воздуха. Воздух был очень хороший, пахло морем и листвой.

–Добро пожаловать, Да! -согласилась высокая темная фигура, отпочковавшаяся от киоска "Газеты и журналы" -Давай чемодан, понесу. Нам к остановке.

–Здравствуй, Хо! -пораженно пробормотал Всеслав. -Как ты догадался, что...

–О, это было невероятно трудно! – невозмутимо-иронично ответил Даццаху Хо, -Особенно если учесть, что корабль с Цаззалхи приходит только раз в неделю – сегодня. А ты отлично выглядишь, даже ночью видно.

Саракш, Островная империя

Черный Пояс, о.Бацуза, город Газайца

0 часов 10 минут,, 4-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения

-Спасибо, что встретил.

–Помилуй, Глубинный, да как я мог не встретить! -возмутился Даццаху. Они ехали в новеньком троллейбусе по пальмовому темно-зеленому туннелю и ветки время от времени шуршали по окнам с правой стороны. В салоне кроме них никого не было. -Не собирался же ты ночевать в зале ожидания – к вокзальным скамьям только врагов привязывать для пыток, до ужаса неудобные. Сейчас доберемся ко мне, а там выбирай: если устал – ляжешь спать, если не очень утомился – посидим за столом, побеседуем... О, кстати, мы на месте, – наша остановка.

Троллейбус выкатил на круглую площадь с памятником какому-то флотоводцу в островерхом шлеме и с фонарями по периметру.

–Конечная. -казенно проскрипел под потолком искаженный микрофоном голос водителя.

–Знаем, знаем. -сказал Даццаху Хо, подхватил чемодан Всеслава и вышел первым. -Вот в этом доме я обитаю, Да. Видишь, светятся окна на третьем этаже? Ну, куда смотришь, левее.

Рабочая. Локальная (СМС) связь.

«Саракш-2»

Для ретрансляции Черной Пешке

Уровень конфиденциальности – нет.

Дата 5 августа 2171 г.

Автор: Дж.Ли

Тема: операция «Штаб».

Содержание: личное

Привет, Слава!

Извини за самодеятельность, но... Кажется, я совершил бестактность... Заглянул вчера к Ирен и Анечке и оставил им адреса, по которым смогут переправить сообщения тебе на СМС. Мне казалось, что получить там, на Саракше, весточку от жены и дочери было бы неплохо. Только вот... Еще раз прости, если влез не в свое дело, но мне показалось, что они это сделают... Ну не так скоро, что ли... Во всяком случае я поставил их в известность, где ты и что делаешь.

Еще... Ты должен об этом знать. Похоже, мне придется отойти от дел. Совсем. Не хочу бросать операцию "Штаб", но как сложатся обстоятельства – предсказать нетрудно.

С одной стороны – дружной стаей бросаются доктора, со свирепым рычанием требуют прекратить работу, отдаться им на растерзание. И, похоже, придется так и сделать. Не думалось, что будет так. Вроде бы не произошло ничего внезапного. Все можно было предвидеть. Сорок четыре года – ха, разве это возраст, так, соплячество. Но – авантюры на четырех планетах. Но – истрепанное сердце. Но – заезженные нервы. Но – последствия лучевого удара, четырех отравлений и двух ранений холодным оружием. Правы, крестоносцы в белых халатах, правы, крыть нечем. Хотя обидно до слез – наш железный Экселенц старше на два десятка лет и ни пятнышка ржавчины.

С другой стороны – завершается планомерное сворачивание наших программ на Гиганде и Саракше. Планеты с доиндустриальными цивилизациями пока останутся под надзором КОМКОНа. Но, полагаю, также ненадолго, лишь в силу инерции. Прогрессорство умирает, так до конца и не родившись. Аудиенции у Экселенца я еще не добился, тем не менее, думаю, что мои пессимистические прогнозы относительно организации оправдываются. В ближайшие единицы времени мы будем представлять подразделения боевиков-костоломов под управлением канцеляристов-перестраховщиков. И это при почти полном отсутствии сколь-нибудь четко сформулированной цели нашей деятельности. Вот так, Слава, мы с тобой останемся наедине с нашими делами, воспоминания о которых состарятся куда стремительнее нас самих. И наедине с мыслями, которые никому кроме нас и наших подопечных с других планет, абсолютно неинтересны. Нет, отчего же, будет возможность остаться при конторе, народ у нас гуманный, изобретут какую-нибудь ненужную службу. Только по мне ли такое?

Хотя... Возможно, правы те, кто считает, что все происходящее – к лучшему и даже худа не бывает без добра. Станцию "Саракш-1" сжигаем, зато весь полярный комплекс "Саракш-2" – в полном распоряжении тебя и Абалкина. Со всей начинкой и шестью глайдерами. А два "призрака" – по кораблю на брата – вообще барская роскошь.

Но на больном сердце у меня что-то неспокойно, Слава. Предчувствия какие-то... А, может быть, вернешься?

Дж.Ли

P.S. Что-то разбрюзжался... Не обращай внимания! Психологов тут нет, а то живо бы укоротили, чтобы я не портил настроения действующему прогрессору.

Комментарий Сяо Жень:

Ровно через месяц консилиумом лечащих врачей Джеральд Питер Ли был отстранен от работы, госпитализирован и отправлен на Пандору для комплексного лечения.

Ход 33

Электрописьмо

Гриф: «Обычно»

Куда: О.Бацуза, Черный Пояс город Цугазай

Цугазайские Новостройки, Голубиная улица, дом 19, кв. 31

Кому:Бидзанби Да

Откуда о.Бацуза, Черный Пояс, город Бацузи,

Канцелярия управления по сдаче квалификационных экзаменов

Проспект Победы, дом 55, каб. 111

От кого: Хайзухэ Гэ,

Управляющего отделом учета

Чтимый Бидзанби Да!

Настоящим уведомляем, что на основании результатов сданных вами квалификационных экзаменов Вам определена седьмая степень компетентности и присвоено звание младшего научного сотрудника, что соответствует чину барк-лейтенанта флота или поручика сухопутных войск.

Рады принести Вам искренние поздравления и сообщить, что удостоверение соответствующего образца выслано заказным письмом.

8-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения

Конец документа

Рабочая. Локальная (СМС) связь.

«Саракш-2»

Для ретрансляции И.Ривкинду

Уровень конфиденциальности – нет.

Дата 7 августа 2171 г.

Автор: Черная Пешка

Тема: операция «Штаб».

Содержание: закладка схрона

Здравствуйте, Ицхак!

Поскольку, как я понял, отныне Вы являетесь непосредственным попечителем операции "Штаб", прошу в ближайшее время создать мой личный схрон на о. Бацуза. Перечень оснащения – прилагаю.

Личная просьба: передайте, пожалуйста Дж.П.Ли, чтобы он сообщил свой новый индекс, потому что уже второе письмо ему вернулось с пометкой: "Индекс получателя отключен".

В.Лунин

Конец документа

Саракш, Островная империя

Черный Пояс, о.Бацуза, город Цугазай

Цугазайские Новостройки, Голубиная улица, дом 19, кв. 31

6 часов 10 минут, 11-го дня 1-ой недели Бирюзового месяца, 9591 года от Озарения

Гарнитур привезли в разобранном и упакованном состоянии. Сборщики справились с работой за час, теперь в гостиной стояла, распространяя запах лака, новая мебель. Всеслав раскатывал по полу мягкий коричневый ковер, загонял складки под диван, край которого держал в приподнятом состоянии Даццаху Хо.

–Все. -сказал Всеслав, -Опускай.

–Слушаюсь. -пропыхтел Хо. Он осторожно поставил диван и огляделся. -Отлично. Замечательно. Чудесно. Не мешало бы еще торшер вот сюда. А картину – туда.

–Присмотрю. -пообещал Всеслав. -Пейзаж.

–С водопадом. -согласился Хо. -Ну вот, достойно гнездо горное орла гордого. Думай насчет новоселья.

–Уже подумал. Приглашаю тебя с женой.

–Спасибо. Кто еще ожидается?

–Никто. Знакомых здесь у меня пока нет.

–Это дело наживное. -утешил Даццаху, умываясь в ванной и надевая пеструю рубашку.

–Э, куда-куда? -забеспокоился Всеслав. -А посидеть за чаем?

–Извини, Да. -ответил Даццаху. -Видишь ли, завтра с раннего утра уезжаю в командировку, надо приготовиться. Ладно, всего тебе хорошего, не забывай, заезжай к нам почаще. Где живем – знаешь, полчаса скоростным трамваем – ерунда. Бывай!

Хо пожал Всеславу руку и скрылся за дверью. Лунин прошел на балкон, спугнув с перил задремавшую там птицу, помахал ему рукой.

–Продолжим. -сказал он, повернувшись и глядя в комнату. Расстегнул воротник, извлек кожаный футлярчик, висевший на шее, достал из него средство мобильной связи. Включил, выбрал режим "Контроль. Поиск следящих приспособлений". Направил датчики прибора на стены, потолок и пол. Как и предвидел Всеслав, никакого намека на присутствие подслушивающих устройств и камер наблюдения не было. Спецслужбам Империи личная жизнь эмигранта Бидзанби Да была по-прежнему глубоко безразлична.

–"Абыдна, чес-слово, паслушай, да, вныманыя савсэм никто нэ абрасчаит..." -пробормотал Всеслав, припомнив анекдот двухвековой давности. -Что ж, в таком случае пойду жарить яичницу. Кажется, ветчину мы еще не всю прикончили.

Саракш, Островная империя

Желтый Пояс, о.Бацуза, Большое Горное Кольцо, близ заповедника «Енотовый рай»

2 часа 75 минут, 4-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения

-А вы зачем прибыли? -спросил Всеслав. -Я полагал, что теперь буду видеться только с врачом.

Ицхак Ривкинд развел руками.

–Тристан обследует вас по расписанию на той неделе – ответил он. -А что касается меня... Конечно, мог бы связаться по видеофону. Только какой смысл лететь на Саракш, чтобы оставаться на полярной базе и побеседовать с вами оттуда? Уж лучше с глазу на глаз, нет?

–Побеседовать? На предмет?

В глайдере запищало.

–Вы твердо решили закладывать схрон именно здесь? -спросил Ривкинд. -Выгружать эмбриомеханизм?

Всеслав кивнул. Ривкинд помахал пультом дистанционного управления, словно волшебник магической палочкой. Глайдер зашипел и открыл нижний люк. Оттуда выехала маленькая платформа на блестящих широких гусеницах. На платформе красовалось белое яйцо метрового диаметра.

–Быть может под этой скалой?

–Да, пожалуй. -согласился Ривкинд.

Платформа бережно сгрузила яйцо у основания серой гранитной стены и торопливо улепетнула назад в "Лич". Ривкинд перебрал кнопки на пульте. Яйцо покрылось сплетением багровых выпуклых жил, задрожало и начало острым концом погружаться в землю.

–Отойдите. -посоветовал Ицхак. -И так припекает, а сейчас оттуда вообще жаром потянет, словно из вулкана.

–Тогда, пока суд да дело, переброшу данные со своего СМС в память бортового вычислителя. – решил Лунин. Он скользнул в кресло пилота в кабине глайдера, не снимая висящего на шее средства мобильной связи, соединил его тоненьким кабелем с гнездом на панели, пощелкал клавишами.

–Не сбейте настройки курса возвращения. – сказал Ривкинд. -Не то улечу на Южный полюс вместо Северного.

–Не улетите. -невнимательно ответил Всеслав. -Это быстро. Вот и все.

Он выбрался наружу, старательно обошел раскаленное яйцо и по-турецки уселся под скальным навесом. Эмбриомеханизм ушел вглубь, почва в том месте неприятно шевелилась и подрагивала. Сейчас на глубине трех метров в горной породе шло сооружение небольшого бункера, отыскать который средствами, имеющимися в распоряжении саракшианцев, было никак невозможно. В таком бункере прогрессор в экстренной ситуации мог отсидеться пару суток в условиях полной автономии и подождать спасательной экспедиции. Случайное проникновение чужаков внутрь полностью исключалось.

–Вы просили почтовый индекс Джеральда Ли. Извольте. -сказал Ривкинд. -Ли будет восстанавливать здоровье на Пандоре.

–Спасибо.

–Передаю настоятельное пожелание: наши психологи выразили желание получить следующие отчеты Черной Пешки по стереотипам "аналитик" и "романтик".

–Заняться людям нечем? -вяло осведомился Всеслав. -Хорошо, доставлю им удовольствие, сочиню.

Он сидел на валуне, поджав ноги, обхватив колени руками, и смотрел на подрагивавшую землю.

–Скоро схрон вырастет, остынет и будет готов к применению. -сказал Ицхак. Они помолчали.

–Я прочел все присланные вами материалы. Вам здесь нравится? -неожиданно спросил Ривкинд. Всеслав пожал плечами и покосился на его горбоносый профиль.

–Уточните вопрос. -попросил он.

–Уточняю. Вам кажется симпатичным социальное устройство Островной империи. Вы его одобряете?

–Представьте себе, что хлынул ливень. -начал Всеслав. -Вам понравится? Одобрите? Проливной дождь – это хорошо или плохо? Над вами, рисующим акварелью на природе, – хуже некуда. Над вашим огородом, неделю мающимся без поливки, – отлично. Вам нравятся морские купания? Думаю, летом на тропическом пляже – да. Зимой среди айсбергов – сомневаюсь.

–Понимаю, к чему клоните. -согласно кивнул Ривкинд. -В политике и социологии критерии морали неприменимы. Не "хорошо-плохо", а "целесообразно-нецелесообразно", так?

–В общих чертах. Так вот, я считаю Империю социальным механизмом, полностью сообразным поставленной перед ним цели.

–А у вас, Всеслав, не создалось впечатление бесчеловечности этого механизма? Нет-нет, не стану в очередной раз рассусоливать о том, в какой степени малосимпатичен пресловутый Белый Пояс. В зубах навязло, честно говоря. Но давайте взглянем на благопристойный Желтый, насколько он человечен...

–Давайте. -терпеливо согласился Лунин.

–Там проживает большинство верноподданных граждан Империи, так называемые обычные, рядовые люди. На словах их признают основой имперского социума, славят их труд и образ жизни. Любое уничижительное высказывание в адрес этого образа жизни может ох как дорого обойтись невоздержанному на язык. Но реально-то что мы видим? Аккумуляторы изначально полагаются существами, у которых так мало желаний, что им нельзя предложить ничего мало-мальски сложного. Они обзаведутся квартирами, женятся или выйдут замуж, наплодят детей и мирно-сытно проживут жизнь. И то, что вы называли Первичной Идеей, Предназначением, сверхценным мировоззрением – какое им до этого дело? Вам не кажется, что социальный строй империи считает "желтых" по природе своей тягловыми животными? Упитанными старательными тупыми лошадками. Дали им заработать полное корыто отрубей, не меньше и не хуже, чем у соседа, позволили набить утробу и обеспечили раз в день незамысловатым телезрелищем. И изначально подразумевается, что возвышенное им незачем.

–А вдруг всё действительно так? -тихо и очень грустно поинтересовался Всеслав. Ицхак поперхнулся.

–Вы серьезно? -с ужасом спросил он. -Вы, знающий, что человек – не рабочий скот! Вы, учившийся в земной школе и впоследствии учивший детей? Внушите ребенку в колыбели, что наиглавнейшее в жизни – это трудолюбие, доброта и знание, что, помимо маленькой колыбели, есть еще безграничная Вселенная, которую нам надо освоить. И перед вами будет настоящий человек.

–Ключевые слова тут – "внушите в колыбели". -так же невесело сказал Всеслав, -Вам от них не страшно, Ицхак? Ведь это именно признание полной несостоятельности всех ваших... наших австралийских программ и прочих выкрутасов земной педагогики. "Раз уж паства не может действовать иначе как под внушением, давайте внушим ей с колыбели разумное, доброе, вечное". Что ж, тоже принцип, отчего нет... Земля его придерживается, но это ведь, согласитесь, не дает права возмущаться тем, что островитяне привержены иному подходу. Они никому ничего не внушают и не пытаются вырастить яблоню из семечка тополя. Просто тополя у них растут в одном месте, яблони – в другом. Тополя растут так, как им положено природой, яблони – иначе.

Вы, Ицхак взяли в качестве примера десятки миллионов "желтых" островитян? Пусть так. Но кто они? Предельно интегрированные личности, не генерирующие собственных желаний и стимулов. Мировоззрение их практически полностью подчинено усредненному коллективному сознанию всей "желтой" части социума и в значительной мере именно этим коллективным сознанием и сформировано. Подобный биосоциальный тип возможен на основе если не предельной, то уж как минимум весьма сильно развитой ориентации личности на управление извне. Для аккумулятора единственным источником стимула действий добровольно служит социум в его конкретном выражении: ближайшее окружение, "начальство", "учители и наставники". И "желтая" личность формируется тем неизбежнее, чем более плотным является социум и чем меньше возможности у человека из такого социума элементарно удалиться. Так что же, вы не согласны с тем, что островитяне, в отличие от землян, решили не воевать против законов мироздания, не "внушать в колыбели"? Хм...

–Ну, знаете ли... – с сомнением протянул Ицхак Ривкинд.

Земля над местом работы эмбриомеханизма прекратила шевелиться. На поверхность вылез здоровенный бурый гранитный обломок со стесанным верхним краем.

–Готово. -сказал Ривкинд. -Испытайте, брат прогрессор.

–Не обожгусь?

–Нет.

Всеслав приблизился к камню и опасливо потрогал его пальцем. Камень был теплым и совершенно обыкновенным. Тогда он приложил к торцовому краю правую ладонь. Почти сразу же откуда-то снизу послышался глухой хлопок, неподъемный с виду камень плавно отодвинулся вверх и вправо, открывая освещенный небольшими лампами квадратный ход в подземелье.

–Сейчас переместим туда вещи, которые вы просили доставить. -сказал Ривкинд, опять манипулируя пультом. Все та же юркая платформа выкатила из глайдера, и подвезла к люку несколько титановых контейнеров. Рядом с ней семенил многофункциональный кибер. Он цеплял контейнеры за ручки, исчезал с ними в квадратном отверстии, выпрыгивал и вновь хватал груз. Так повторилось пять раз.

–Вот и все. Сезам закройся. -подытожил Ривкинд. -Пользуйтесь на здоровье.

–Благодарствую сердечно.

–Пора лететь.

–Гладкого моря и быстрого пути! -пожелал Всеслав.

Ривкинд усмехнулся и уже сидя в кабине спросил: -Пешка, а ведь вы так не ответили: вам здесь нравится?

Лунин молча помахал рукой.

Саракш, Островная империя

Желтый Пояс, о.Бацуза, Большое Горное Кольцо, близ заповедника «Енотовый рай»

4 часа 80 минут, 4-го дня 2-ой недели Зеленого месяца, 9591 года от Озарения

Один из двадцати двух заповедников острова Бацузы под названием «Енотовый рай» находился у подножья Большого Горного Кольца, на внешней стороне, верст на сто двадцать южнее Цугазая. Заповедник был комплексным: ландшафтно-природо-историческим. К его двум тысячам квадратных верст вела проложенная по джунглям идеально прямая «бетонка». На въезде в «Енотовый рай» по обе стороны шоссе красовались большие щиты, призывавшие праздно любопытствующих без лишней необходимости не тревожить обитателей заповедника. Впрочем, убедительные призывы были совершенно излишними: праздно любопытствующих здесь не было. Шоссе огибало с севера берег Овального озера и распадалось на узкие дорожки между жилыми и лабораторными корпусами научного центра. Там работали восемьдесят семь егерей и смотрителей, зоологов и ботаников, почвоведов и гидрологов, геофизиков и сейсмологов. А также один археолог – девушка двадцати четырех лет от роду, которой оказывали снисходительное покровительство тридцатилетние «старики».

Всеслав, чертыхаясь, выбрался из густого кустарника и оказался у входа на крохотный пятачок для стоянки служебного автотранспорта. Пятачок был старательно охвачен двойной оградой из металлической сетки, как, впрочем, вся остальная территория научного центра.

Долговязый и чернобородый молодой человек в полном облачении егеря сидел, подперев руками голову на старой автомобильной покрышке и сквозь сетку смотрел на приближающегося Всеслава. Глаза его были исполнены покорности судьбе.

–Гацу ба-дацу, кактусы тут, однако... -жалобно произнес Лунин. -Добрый день. Я Бидзанби Да, живу в Цугазае, работаю в университете на факультете истории и филологии, кафедра методики преподавания обществоведческих дисциплин.

По всем вероятиям егерю-бородачу было не привыкать встречать полчища школоведов и дидактов, ближе к полудню выбредающих из джунглей. Он флегматично и обстоятельно оглядел Лунина и ответил:

–Здравствуйте. Заходите, только тщательно закрывайте за собой воротца. Нет-нет, на обе щеколды, пожалуйста. Не то все растащат.

Чернобородый невозмутимо поднялся, шаркая подошвами высоких шнурованных ботинок, двинулся к двери лабораторного корпуса.

–Подождите! – воскликнул Всеслав. – А к кому можно обратиться? Я, видите ли, слегка заблудился.

Бородач, не оборачиваясь, ответил:

–Обращайтесь ко мне. А еще лучше идите следом.

Всеслав заторопился за ним.

–Скажите, -осторожно спросил он, -кто тут... ммм... все растаскивает.

–Еноты. -безнадежно сказал егерь. -Они народ патологически хозяйственный, волокут в норы все, что плохо лежит. Не удивлюсь, если завтра угонят машину или утащат всю библиотеку вместе с каталогом. Кстати, сетка – против них. Помогает, но не всегда. Третьего дня застал на складе матерого мордастого самца. Он распечатал картонный ящик с макаронами и аккуратно доставал оттуда пачку за пачкой. Для дома и семьи, так сказать.

В корпусе, кажется, не было принято закрывать двери. Из-за одной слышалось:

–Постой, не бросай трубку, дослушай. Не швыряй, говорю, телефон разобьешь! Ну, нет сегодня свободных датчиков, нет. По буквам: н – е – т. Ни одного. Завезут в конце недели из института – сразу получишь. О, какой ты мудрый! А то никто бы не догадался съездить в Цугазай! Только вот в институте датчиков пока тоже нет, дружок. Со старых участков снимать не позволю, не надейся. Ну и что же, что давно стоят. Не разрешаю. Все. Точка. Ах, жаловаться? Да хоть самому академику. Успехов тебе в этом тухлом деле.

Со стороны противоположной двери доносился монотонный треск печатающей приставки вычислителя.

А вот в лаборатории № 4 дверь вообще было невозможно закрыть по причине ее отсутствия. Там не меньше десятка человек окружили стол, навалились на него животами и о чем-то бурно спорили. Говорили все одновременно, умудряясь слышать друг друга.

–Изменений не выявлено. То есть вообще. По-моему этого и следовало ожидать

–А черви? Черви-то!

–Други мои, а нет ли тут ошибок?

–Ошибок! Дали бы мне вычислитель вдвое мощнее – не было бы сомнений.

–И получили бы доказательства мутаций. А то "не выявлено, не выявлено". Выявим!

–Ребятишки, а вот тут, кажется, неточность. Не два уровня на графике, а три.

–Ну?! Кто чертил?

–Я. Так ведь вручную же. Ботаники уперли широкую приставку к вычислителю и печатают свою большеформатную статистику. В цвете, между прочим.

–А ты отдал? Позор!

–Сам бы попробовал... Они же сильные, упитанные и их больше.

–Пусть уж... Давайте перепроверим вручную в грубой прикидке, потом нападем на ботаников, отберем приставку и примемся за работу по-настоящему.

Егерь и Всеслав вошли в небольшую комнату с окном во всю стену, сплошь уставленную разнообразными приборами. Над клавиатурой вычислителя вопросительным знаком завис полный парень в голубом халате.

–Цу, – позвал бородач и замолчал.

Цу повернулся к вошедшим круглым улыбающимся лицом, пару-другую секунд рассматривал их, церемонно склонил голову, потом вновь уткнулся в экран, по которому ползли через клетки координатной разметки яркие синие кружочки.

–Переселяются. -сказал он. -За болота. Вместе с детенышами. Наверное, думают, что там мы их не достанем.

Егерь шумно вздохнул. Цу отодвинул клавиатуру, повернулся на стуле и поинтересовался:

–С кем имею честь?

Всеслав терпеливо отрекомендовался еще раз.

–Он заблудился. -добавил бородатый егерь. -В Гнилом логу.

–А как вас вообще туда занесло? -с неподдельным интересом спросил Цу. -Все искатели неприятностей предпочитают заблуждаться в Межовражье. Это традиция.