Текст книги "Чёрная пешка"

Автор книги: Александр Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 59 страниц)

Из-за зубчатой стены деревьев с шипением вылетела белая ракета, зависла в небе, а вдогонку тут же взметнулась зеленая.

–Мои! Целы, хвала Глубинному! -воскликнул Цазахи Бу, -Отставить обстрел! Отведи-ка, брат, всех от этих развалин, пока не поздно.

Он подал знак ординарцу, тот поднял массивную ракетницу, хлопнул выстрел, потом второй.

Саракш.

Хонти. Пограничная зона. Обитель «отцов-путеуказателей».

06 часов 20 минут, 4-го дня 1-ой недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

Почему десантникам вздумалось карабкаться на верхние этажи башни, так и осталось невыясненным. Но они туда полезли. С невероятными усилиями четверка патрульных забралась на второй уровень и спустила веревочную лестницу для остальных, ожидавших внизу. Медлить было нельзя. Ходуля заметил в заливе вторую подводную лодку и эта субмарина с синим рисунком на мостике, кажется, была именно той, ожидаемой. Проводник с белым и зеленым стаканами сигнальных ракет выбрался на балкон, а Лунин и Абалкин приготовили автоматы. Первых десантников сбросили прикладами. Со двора послышались крики, застучал пулемет, грохнули гранаты.

Ходуля по-пластунски сполз к прогрессорам.

–Ответные ракеты! – сообщил он с облегчением. –Ждем. Этих отгонят, за нами придут.

В самом деле, стрельба прекратилась. Через четверть часа над забором показалась тряпка на палке. Ей медленно помахали и во двор обители осторожно ступил островитянин в белой куртке и кожаном шлемофоне. Он, поднимая над головой и опуская скрещенные руки, направился к башне.

–Пойду. Тут оставайтесь. – приказал проводник. – И, если чего не так, вон прорывайтесь туда, бежите, как сил хватит.

Он спустился в цокольный этаж, вышел во двор и направился навстречу офицеру, отвечая теми же жестами. Они остановились посреди двора, переговорили, показали друг другу какие-то предметы, после чего Ходуля повернулся к башне:

–Эй, все в порядке!

–Пора. –сказал Гурон. –Только сначала…

Он достал из рюкзака блестящий цилиндр, установил в проломе, выдвинул из него оптический прицел и навел на позже прибывшую субмарину. Коротко и тихо прожужжал Z-лазерный отметчик. После этого Гурон спрятал устройство в трещине между камнями, старательно засыпав щебнем.

–Э, – обеспокоился Всеслав, -аборигены машинку не обнаружат?

–Нет, сразу после отправки сообщения капсула распадется. – успокоил Гурон.

Автоматический прием сообщения

Источник: Саракш, Хонти. Пограничная зона. Обитель «отцов-путеуказателей», киберпередатчик.

19 мая 2170 г., 0 час.03 мин.(время земное, гринвичский стандарт)

Выполнен кибер-оператором ХР-84 базы «Саракш-2».

Тема: "Операция «Штаб».

Содержание: Сообщение Гурона.

Контакт начат. Просим проследить за направлением движения атомной субмарины, где мы будем находиться. Она помечена Z-лазером. Полагаем, при отсутствии связи это позволит отследить наши перемещения в дальнейшем

Гурон, Крот.

Конец документа

Саракш, Лазурная дуга

Борт субмарины «Единорог», Островная империя

09 часов, 6-го дня 1-ой недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

Всеслав неподвижно лежал с закрытыми глазами и перебирал в памяти события последних дней. С верхней полки слышалось ровное дыхание Гурона, но и он, очевидно, лишь притворялся спящим.

…Когда прогрессоры спустились с маяка-колокольни, их окружил конвой из матросов "Единорога", отстранивший озлобленных морпехов с "Беспощадности". Ходуля передал подопечных штурману "Единорога" и торопливо засобирался назад. Гурон отдал ему свой рюкзак и вещмешок Лунина, а бинокль повесил на шею. Проводник шмыгнул носом и, отвернувшись, буркнул:

–Спасибо… Ну, того, значится, удачи, что ли … Пусть все там склеится, чтобы как нельзя лучше у вас…

Он мельком глянул в сторону поварской, хмыкнул и скрылся за углом башни.

Всеслава и Льва доставили на берег, где раздели догола, остригли "под ноль", заставили вымыться холодной водой, смердящей хлорной известью. Потом провели медицинский экспресс-анализ на предмет зараженности эпидемическими болезнями, (каковые болезни могли заслать на Архипелаги через своих агентов злокозненные хонтийцы). Далее выдали поношенную, но чистую рабочую униформу со споротыми знаками различия. Пока шла их санитарная обработка, бриг-капитан Цазахи Бу выслушивал отчеты разведчиков. Оказалось, что вторая ожидаемая группа в окрестностях обители вообще не обнаружена. Очевидно, семерка просто не дошла до побережья. А несчастный, чьей кожей десантники собирались отделывать панель в коридоре "Беспощадной", был десятым. Судьба же его проводника вообще осталась неизвестной. После прояснения обстоятельств уже ничто не удерживало Бу-Кашалота и он отдал приказ о немедленном отплытии.

Прогрессоров заперли в маленькой четырехместной каютке с металлическими стенами и полом, с узкими откидными полками и столиком. Развернуться там было негде, можно было только лежать или сидеть. Трижды в день вахтенный матрос приносил еду, молча ставил на стол и уходил. Через полчаса он возвращался, забирал посуду, менял пластиковую посудину с питьевой водой, стоявшую в ячейке над столиком, выводил Всеслава и Льва в туалет и сопровождал обратно. Редкие встреченные по пути матросы безмолвно сторонились, не проявляя никакого интереса к пассажирам. (-Лодка призраков, – буркнул Гурон, – "Летучий Голландец".) Над запертой дверью каютки горела лампа, которая (когда наступало время отбоя) гасла и в ее прозрачном овальном корпусе загорался синий ночник. Видеоаппаратуры нигде вмонтировано не было, но в стене над столиком совершенно открыто темнели забранные алюминиевой решеткой микрофон и телефон. Никто, разумеется, не реагировал на произнесенные в микрофон слова, но прослушивание было постоянным. Поэтому земляне почти все время молчали, лишь изредка обмениваясь незначащими фразами на хонтийском. Тем не менее, их общение было достаточно активным. Во время первого же ужина Гурон, привлекая внимание, слегка кашлянул и поднял обе руки. Его пальцы быстро зашевелились. Всеслав кивнул, ответил тем же.

–"Хонтийский? Базовый?" – на языке жестов спросил Гурон.

–"Русский." – возразил Всеслав.

Прогрессоры догадались об отплытии по едва ощутимой дрожи, пробежавшей по корпусу субмарины, когда винты начали набирать обороты. Некоторое время ощущалось легкое покачивание, затем пол слабо наклонился, выровнялся и качка совершенно исчезла.

–"Нырнули" – показал Всеслав.

–"Зачем?– удивился Гурон. – Что мешает идти в надводном положении?"

Они, разумеется, не могли знать о циклоне, пришедшем в эти широты. Над ними на высоте тридцати метров бушевал ураган. А еще двумя сотнями километров выше на орбите планеты станция "Саракш-1" безуспешно пыталась отыскать в циклопическом хаосе бурлящей воды крохотную Z-лазерную метку на боку "Единорога". Помеченная субмарина была потеряна.

Председателю Комитета по контролю при Всемирном Совете

Р.Сикорски

Уровень конфиденциальности – высокий.

Дата: 23 мая 2170.

Автор: Тайка Сумбхаи, председатель пятого отделения

Тема: Начало операции «Штаб».

Содержание: Внедрение.

Уважаемый Председатель!

Вы запросили материалы, касающиеся начала операции "Штаб". Переправляю их с приложением своего особого мнения по поводу включения в операцию Всеслава Лунина. Продолжаю настаивать на том, что само присутствие В.Лунина на Саракше ставит успех операции под угрозу.

Слон (Т.Сумбхаи)

Конец документа

Тайка Сумбхаи, председателю пятого отделения

Уровень конфиденциальности – высокий.

Дата: 24 мая 2170.

Автор: Р.Сикорски, Председатель

Комитета по контролю при Всемирном Совете

Тема: Начало операции «Штаб».

Содержание: Внедрение.

Слон!

Отныне и впредь настоятельно требую прекратить возню вокруг Лунина! Человек хочет и, кажется, может прекрасно работать. Это плохо? У него есть собственное видение проблем. Это плохо? Он, при всех справедливо отмеченных вами слабостях и недостатках, саракшианец больше, чем все мы вместе взятые. Это плохо, черт возьми?! Оставьте его в покое, пусть все идет, как идет, под мою личную ответственность.

В дальнейшем извольте сосредоточить всю вашу бравую компанию во главе с Ли прежде всего на поиске Абалкина и на установлении с ним связи. При обнаружении Гурона – докладывать мне в экстренном режиме в любое время.

Вопросы есть? НЕТ у вас вопросов!

Р.Сикорски

Конец документа

Комментарий Сяо Жень:

Можно сколь угодно долго морализировать вокруг приведенных выше документов, спекулировать на них, брызгая маслом на давно затухшие угли дискуссии о прогрессорстве. Можно спекулировать на решениях, принятых руководством КОМКОНа-2 в то время. Тем более что у меня, как ни у кого иного, имеется на это право. Однако я не буду этого делать.

Да, на первый взгляд может создаться впечатление, будто черствого сухаря Экселенца прежде всего заботил лишь бдительный надзор за надежно (как он надеялся) сосланным на Саракш Львом Абалкиным, а судьба Всеслава Лунина, выполняющего уже второй раз роль прикрытия и статиста, нимало не беспокоила. "Оставьте его в покое, пусть все идет, как идет". Но внимательно вчитайтесь в замечание Сикорски! Проницательность шефа прогрессорской организации была просто сверхъестественной. Уже тогда он осознал то, чего никак не могли сообразить его все более "каммереризирующиеся" подчиненные. "Оставьте его в покое, пусть уходит. – вот что хотел сказать Экселенц. –Он уйдет умело"

Как всегда холодного и грустного умницу Экселенца не поняли.

"Оставьте его в покое"… "Оставьте его в покое"… "Оставьте его в покое"…

Руководителем отдела индустриальных цивилизаций КОМКОНа-2 – напомню – тогда был Максим Отто Каммерер. Мне трудно быть объективной по отношению к этому ныне здравствующему старцу, памятуя о той роли, которую он (пусть даже невольно) сыграл в судьбе моего деда. Но я искренне стараюсь сохранять непредвзятость. Так, обвинить Каммерера в мелочном злопамятстве нельзя ни в коем случае. В ту пору он был "сверх головы" занят многочисленными делами отдела, которые сводились, в основном, к аккуратному сворачиванию начатых прежде акций на промышленно развитых планетах. Полагаю, вскоре после высадки Всеслава Лунина на Саракше М.Каммерер попросту забыл о нем. И нет никаких оснований считать, что прозвище "Черная Пешка"[127]127
  Вообще говоря, среди КОМКОНовцев стало традицией заимствовать прозвища из шахматной терминологии. Тот же Тайка Сумбхаи рядом со своей подписью часто рисовал уж никак не общеизвестное хоботное млекопитающее, а силуэт шахматной фигурки.


[Закрыть], незаметно всплывшее и закрепившееся тогда за Всеславом, пустил в обиход именно Максим Каммерер. Дескать, я УЖЕ – Белый Ферзь, а тот – всего лишь черная пешечка, которая только МОЖЕТ стать ферзем. Потом. Если повезет. Так вот, есть все основания допустить, что прозвище придумал и привил Джеральд Ли, руководитель и координатор операции «Штаб». Во всяком случае, в его письмах к помощникам – Ицхаку Ривкинду и Кшанти Бхартримурти – я впервые обнаружила эти слова и аббревиатуру ЧП, неприятно поразившую меня другой своей расшифровкой: «чрезвычайное происшествие». Дж.Ли был идеальным руководителем и лучшим координатором, великолепным знатоком и профессионалом. Кроме того, на Саракше находился его друг. Но даже Ли не вник в слова Экселенца…

"Оставьте его в покое"… "Оставьте его в покое"… "Оставьте его в покое"…

Саракш

Борт субмарины «Единорог», Островная империя

10 часов, 1-го дня 2-ой недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

-Вот дрянь! – процедил сквозь зубы штурман. Корвет-капитан Цазахи Бу был с ним совершенно согласен. Гребенчатый ящер никогда и ни у кого из моряков не вызывал положительных эмоций. Еще в древности они наводили ужас на рыбаков, нападая на их лодки. Когда отвратительные головы с разинутыми клыкастыми пастями, вздымались на длинных покачивающихся шеях над поверхностью моря рядом с ладьей, это было предвестием скорой и лютой погибели. Удары огромных туш в днища раскачивали суденышки, чудовища хватали людей, рвали снасти. Потом раздавался треск проломленных бортов, злосчастное судно скрывалось в водовороте, тогда как охваченные ужасом экипажи других кораблей каравана лишь молились за упокой душ несчастных, ибо спасать было некого.

Естественно, на субмарину гребенчатые ящеры не нападут. Даже при том, что, в отличие от прочих рептилий, атакуют стаями. Эти безмозглые пожиратели все-таки имеют достаточно здравого смысла, чтобы не атаковать стальную громаду, которая несравненно крупнее и сильнее. Но омерзительных тварей с пилообразным гребнем по хребту становится в здешних водах все больше, они подходят к подводным лодкам все ближе и порой часами следуют параллельными курсами. Особенно их привлекают шумные и пузатые баржи десантников. Неимоверно чуткий слух рептилий улавливает совершенно неслышное человеческому уху гудение, которое издает баржа. Еще бы – подводный транспорт рассчитан на пятьсот пленников, а десантники "с учетом усушки и утряски" вколачивают в трюмы до восьмисот. Бывает, что у тихоходной баржи на путь от материка до пристани карантинного лагеря на Архипелагах уходит больше недели. В пути пленным, конечно, дают воду и пищу. Но все равно они изнывают от жажды, мучаются от голода, задыхаются от недостатка кислорода, особенно если баржа движется под водой и люки закупорены. Воздух, многократно побывавший в легких, перемешивается с удушливым зловонием, истекавшим от больных, изможденных тел и испражнений. Разговоры, жалобы и стоны сливаются в сплошной гул и металлические стенки корпуса, понятное дело, резонируют. Говорят, умелый акустик засекает баржу с рабами на расстоянии до семидесяти миль, что уж говорить об обитателях морских глубин. Гребенчатые ящеры ждут заветного скрипа люков. Это означает, что завершилась предусмотренная расписанием поверка и морские пехотинцы, пересчитав "живую добычу", убедились, что часть ее перестала быть живой. Трупы будут выволочены из отсеков и вбиты в шлюзовые камеры. Потом наружные люки медленно распахнутся, и вожделенная человечина станет доступной драконьей пасти. Несколько портит вкус слабый запах дизельного топлива, но с этим можно смириться.

Однако бывает и так, что идиллия пиршества ящеров нарушается. В океанских глубинах тоже идут войны. Одну из них кашалоты ведут с ящерами сотни тысячелетий кряду. Один из таких могучих витязей объявился рядом с "Единорогом", осторожно переваливавшим через подводный горный хребет, и с присоседившейся к подводной лодке стае пресмыающихся. Это был превосходный матерый боец, не менее девяноста футов длиной. Его исполинскую, притупленную и в то же время идеально обтекаемую голову "украшал" добрый десяток шрамов. Черную, бархатно блестящую кожу спины также усеивали, крупные шрамы: следы от щупалец и клювов великанских головоногих. Едва заметно пошевеливалась крепкая челюсть, усеянная правильными рядами острых конических зубов. Маленькие глазки кашалота блеснули холодной, расчетливой злобой, когда он почуял извечных недругов, пиратов и убийц его детенышей, подло нападающих из засады вдесятером на одного.

–Атака! –сказал штурман, -Сбросим скорость и посмотрим?

Корвет-капитан согласно хмыкнул. Он с уважением наблюдал сквозь толстое бронестекло иллюминатора, как его тезка совершает подготовительный маневр в свете прожектора субмарины. Величественно развернувшись, кашалот замер, затем, набирая скорость, ринулся прямо в центр стаи ящеров. Те заметили угрозу. Шестерка рептилий с поразительной быстротой разошлась в разные стороны и с разных сторон бросилась на гиганта. Вокруг образовывались водовороты, где вращались медузы, обрывки водорослей и муть. Судьба нижней рептилии оказалась плачевной: его тело с откушенной головой, двигаясь по инерции, ушло в глубину. Но остальные вцепились в бока кашалота. Кровавая муть заволокла место сражения. Кашалот метнулся вертикально вверх, обрушился на ближайшего из неприятелей – тех осталось четверо. Потом наступила очередь еще одного из ящеров. Они не смогли умело использовать своего численного превосходства, так что теперь судьбу схватки можно было предсказать.

На какое-то время побоище приостановилось: обеим сторонам потребовалось всплыть, чтобы вдохнуть воздуха. На поверхности пришел черед вожака стаи. Бойцы вновь погрузились, и кашалот пошел на таран. От страшного удара его головы предпоследний ящер, беспомощно шевеля ластами, стал погружаться. Уцелевший кинулся прочь. Впрочем, его судьбе не следовало завидовать: по едва заметному шлейфу крови устремились мелкие акулы.

А торжествующий победитель снова неспешно взмыл за необходимым ему воздухом. Кажется, полученные в бою раны не были серьезными, потому что следов крови за ним не оставалось.

–Каков герой! –уважительно произнес штурман.

Председателю Комитета по контролю при Всемирном Совете

Р.Сикорски

Уровень конфиденциальности – нет.

Дата: 1 июня 2170.

Автор: Тайка Сумбхаи, председатель пятого отделения

Тема: Отчет по Саракшу

Содержание: Состояние агентуры.

Уважаемый Председатель!

Ваши напоминания по поводу сроков предоставления отчета совершенно излишни. Все будет готово вовремя и в надлежащей форме, а именно – через три дня. Если коротко, то могу резюмировать уже сейчас.

По истечении двух месяцев на Саракше будут свернуты все наши операции за исключением следующих:

1)"Пламя ада" – срыв программы создания нейтронного и кобальтового оружия в Дунде (Т.Рильницки, Х.Обермайер, К.Лемурье). Прогнозируемое окончание – через полгода.

2)"Зеленая революция" – создание служб экологической реанимации в Хонти и Пандее (С.Кац, Ф.Муслими-хан, П.Химмлерз). Прогнозируемое окончание – через полтора года.

3)"Штаб" – внедрение постоянно действующих агентов в Островную империю. (Л.Абалкин, В.Лунин). Прогнозируемое окончание – не предвидится.

Секция "Саракш" перейдет в режим пассивного наблюдения и обработки материалов, поступающих с орбитальной станции "Саракш-1".

Слон (Т.Сумбхаи)

Конец документа

Комментарий Сяо Жень:

Без комментариев! Восемь на всю планету!

Ход 16

Саракш

Островная империя. Белый Пояс Близ островка Цузуй.

07 часов, 4-го дня 2-ой недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

-"Должно быть, мы на месте". – показал знаками Всеслав. Абалкин вопросительно дернул подбородком.

–"Всплыли. Субмарина стоит довольно долго. – пояснил Всеслав. – С завтраком запоздали. Матросы зашевелились. Люк, кажется, открывают."

Герметическая дверь в каютку открылась и подвахтенный поставил на столик алюминиевые тарелки с кашей и кружки с неизменным морсом.

–Нужно быстреть. Пять минутов – сказал он по-хонтийски со странным звонким акцентом и скрылся. Это были первые слова, услышанные от островитян за все время подводного путешествия.

Действительно, через пять минут матрос с карабином вывел прогрессоров наружу. Они с наслаждением вдохнули прохладный морской воздух и огляделись. Слышалось шипение насоса, надувавшего шлюпку. Над рубкой возвышалась выдвижная металлическая мачта и на ней слабо колыхалось на чуть заметном ветерке квадратное полотнище с вертикальными полосами: черной, желтой и белой. Долго не удавалось разобрать рисунка, красовавшегося на шелковом флаге, пока ветерок все же не развернул его. В центре была изображена молния, пронзавшая волны.

"Единорог" стоял в полукилометре от плоского берега, на котором в дымке угадывались какие-то строения. Где-то вдали смутно виднелись высокие пологие холмы. Небо здесь было странным: с приятным сильным желтовато-розовым оттенком. Надувная лодка плюхнулась в воду, матрос стволом карабина указал на нее. Абалкин и Лунин и по мокрому трапу спустились вниз, сели на колышущееся резиновое дно. Через некоторое время бриг-капитан Цазахи Бу в белой штормовке поверх мундира и штурман с папкой для бумаг под мышкой показались на мостике. Они также проследовали к лодке, не обращая внимания на землян, заняли место у мотора. Взревел двигатель, лодка направилась к берегу. Сразу же прогрессоры поняли, отчего офицеры сели сзади. Хотя вода была гладкой, без каких либо признаков волнения, шлюпка издевательски подпрыгивала, хлопая плоским днищем по воде. Прогрессоры поспешно подтянули ноги под занывшие зады.

Три длинных причала далеко вдавались в море. Левый был практически пуст и лодка "Единорога" направлялась именно к нему. К правому, где царила толчея, подходил от баржи, стоявшей на якоре, катер с большой группой людей на палубе. Там слышались крики, топот сапог, яростный, захлебывающийся собачий лай.

Когда лодка погасила скорость и мягко прильнула боком к бетону, бриг-капитан и штурман ловко выпрыгнули на причал. К ним приближался подтянутый офицер с ярко-синими петлицами имперской разведывательной службы. Он четко приложил кулак к груди, протянул Цазахи Бу развернутое удостоверение и произнес:

–Счастлив поздравить с возвращением, братья! Фрегат-лейтенант Хацуко Зо. Уполномочен принять пассажиров.

Корвет-капитан флегматично покивал, штурман раскрыл папку и положил ее на массивную тумбу черного чугуна. Вместе с разведчиком они перелистали какие-то бумаги, обменялись росписями.

–Ну вот, все формальности улажены! -бодро сказал разведчик. -Погостите?

–В лагере? – рассмеялся Бу-Кашалот. -Благодарствую, брат, уж лучше вы у нас!

–Да отчего же в лагере? В городке. – в свою очередь улыбнулся фрегат-лейтенант. -Тут за холмами та-акие места! За последний год развелась уйма ящеров, и недавно разрешили их выборочный отстрел. Охота – просто с ума сойти!

–Нет, спасибо. Возвращаемся на базу, таков приказ.

–Жаль! Что ж, спасибо за доставку кандидатов. Гладкого моря и быстрого пути!

Шлюпка отчалила по направлению к субмарине. Прогрессоры проводили ее взглядами. Офицер жестом приказал следовать за ним. Они сошли с причала и обогнули высокий бетонный забор. У небольшой постройки с плоской крышей в строю стояло – по росту, отдельно мужчины и женщины – десятка три людей разного возраста, одетые, как и прогрессоры, в ношеную матросскую форму со споротыми знаками различия, со стрижеными под машинку головами.

Фрегат-лейтенант вяло сказал на базовом языке:

–Старший...

–Я! -откликнулся правофланговый в мужской группе.

–Принять этих, пометить и поставить в шеренгу.

–Слушаюсь!

Старший исчез, но тут же вернулся с клеенчатыми прямоугольниками. Крупные метки он прижал к спинам Всеслава и Льва и старательно разгладил. Маленькие нашлепнул на правую сторону груди. Клей противно мочил и холодил тело. На нашивках на фоне синего кольца была нарисована пузатая и хвостатая сиреневая буква, отдаленно напоминавшая латинскую b. Потом старший раздвинул строй справа и поставил там Абалкина. Лунину досталось место ближе к центру.

–Осмелюсь доложить, готово!

–Отправляемся. -распорядился разведчик, – Напоминаю, если в строю есть самоубийцы, им разрешено перейти в ту, другую колонну. Есть таковые? Нет? Замечательно.

"Другая колонна", сообразил Всеслав, это большая толпа в несколько сот человек, привезенных в баржах. Их пригнали с правого причала конвоиры, с трудом удерживающие на поводках злобно скалившихся рыжих приземистых и мускулистых собак. "Других" не переодевали и обращались с ними куда хуже, чем с той небольшой группой, куда причислили Лунина и Абалкина.

От унтера в форме береговой охраны, прохаживавшегося с палкой перед "другой колонной" не укрылся молчаливый ужас выгруженных из барж людей:

–Ну как, славные мои, -елейным голоском обратился он к оцепеневшим пленникам на диалекте эм-до, – любопытствуете, где находитесь? У входа в королевство справедливости, миленькие. Работящие получат возможность трудиться, а лодыри удобрят собой поля и огороды. Ясненько, милые? Тогда вперед, сволочи!! Беглым шагом! За неповиновение – виселица! Падающим симулянтам – расстрел! Да не ломать рядов, вы, слизни сухопутные! Переводчик, втолковать идиотам сказанное.

Обе группы вначале двигались параллельно по асфальтированной дороге, затем свернули вправо. Теперь они шли по пути, покрытому галькой. Маленькую колонну, в которой находились Лунин и Абалкин никто не конвоировал. Слева, покуривая, беспечно шагал фрегат-лейтенант Хацуко Зо. Зато вдоль рядов большой группы с грубой руганью и окриками метались солдаты-береговики, штыками подгоняя отстающих. Псы рвались с поводков, рычали, обнажая клыки. Несколько раз в колонне "других" падали люди, их старались поднять его, но не всегда успевали. Наторелые собаки исступленным лаем указывали береговикам очередную жертву. Несчастных вышвыривали из рядов. Вот впереди пошатнулась, несколько раз взмахнула широко расставленными руками женщина, затем рухнула как подкошенная. Лай. Выстрел. Вскрик. Солдат дымящимся стволом карабина выцеливает следующую жертву, а рыжий пес, став передними лапами на труп, рычит ему в лицо.

Сосед Лунина широко раскрытыми глазами смотрит на происходящее в соседней колонне и невольно вжимает голову в плечи, приноравливается к шагу окружающих. И, пусть никто из конвоиров-береговиков не обращает внимания на подопечных фрегат-лейтенанта, и даже собаки пробегают мимо них с полным равнодушием, тем все равно становится страшно. Хотя вовсе не жарко, лоб соседа Всеслава покрылся крупными каплями пота, он тяжело дышал.

От пристани до лагеря было не более полутора миль, но не все истощенные из "других" одолели их. Марш большой колонны был отмечен трупами, словно вехами. Даже последние шаги стоили жизни нескольким. Когда стали слепить глаза яркие огни прожекторов у кирпичной арки лагерных ворот, в колонне не осталось ни одного человека без легких штыковых ран. На сторожевых вышках блестели стволы пулеметов. "Карантинный лагерь "ВОЗРОЖДЕНИЕ".– шепотом перевел Всеслав надпись над воротами и переглянулся с соседом. Тот выглядел так, словно был на грани безумия.

Саракш

Островная империя. Белый пояс. Остров Цузуй.

Карантинный лагерь «Возрождение»

07 часов 80 минут, 4-го дня 3-ей недели Синего месяца, 9590 года от Озарения

Спускались сумерки. Обе колонны вошли в лагерь. Там их ждали стражники с резиновыми хлыстами. Фрегат-лейтенант отвел свою группу к угловой сторожевой вышке, приказал сесть на землю, а сам куда-то ушел. Его проводили тоскливыми взглядами: всем он теперь казался ангелом-хранителем, без которого их растерзают береговики. Но те по-прежнему игнорировали заключенных с лиловыми буквами b на спинах. Береговая охрана отгоняла несколько сот «других» новичков вправо, туда, где, окруженные колючей проволокой, стояли большие навесы: двускатные шиферные крыши на оструганных столбах. Колонна «других» остановилась на плаце под слепящими лучами прожекторов, здоровенный детина с квадратным одутловатым лицом, толстыми губами и бычьим голосом уперся руками в бока, оглядел строй и хрипло хохотнул:

–Познакомимся. Это я, ваш начальник, отделенный командир береговой охраны Зуцаду Ди. Не вздумайте обращаться мне "брат отделенный". Я вам не брат, а хозяин, король, бог и шуток не допущу! Так и обращаться ко мне, когда позволю: "хозяин". Опустив голову. Вы в карантинном лагере "Возрождение". Карантин предназначается для того, чтобы проверить, на что вы годны, достанет ли у вас силенок для дальнейшей карьеры. Переводчик!

Здесь вам привьют навыки правильного поведения, после чего распределят по лагерям трудовой подготовки, а уже оттуда разошлют по местам работы. Не всех, ясно, а только живых, ха-ха! Перевести!

Вы, бешеные крысы, слушайте внимательно! Сейчас вам выту... вутыту... тьфу! вы-та-ту-и-ру-ют номера, и с этой минуты забудьте свои крысиные прозвания и, заодно, свои дурацкие языки! Ни к чему вам такой шик. Будете учить эм-до. Вы ничто – ходячая мускульная сила, усвоили?! Если не усвоили, медузы дохлые, то быстро раскаетесь! Несообразительным у нас неуютно! Так, дальше... Блох, верно, развели тьму, обовшивели? Ага, ну так снять штаны и в баню! Оглохли, скоты? Сказано – сбросить шмотки! После бани получите модную одежду и приклеите к ней зеленые метки! Увижу кого-то без метки – спущу шкуру, набью чучело. Переводчик!

Заключенные-новички ошеломленно озирались. Здесь? Сейчас? Раздеваться?

–Чего окаменели? Нечего стесняться, быстро, быстро! Я приказал сбросить всю эту грязь! Ах, у кого-то еще и уши ей забиты? Прочистим!

Заключенные стали снимать одежду, оставаясь в белье, перепачканном в нечеловеческих условиях барж испражнениями.

–Скоты. – скорбно заключил отделенный, -Ох, какие же вы навозные скоты. Никаких понятий о гигиене. Воспитывать мне вас и воспитывать...

Заключенные покрылись "гусиной кожей", дрожали. Охранники похохатывали.

–Теперь строем по четыре марш вон туда.

Когда первая часть заключенных подошла к бетонной стене, включились пожарные брандспойты. Струи пенящейся жидкости сбивали людей с ног, колотили по поднятым рукам, головам.

–Дальше! Следующие! Не задерживаться.

Воду выключили. Заключенные ждали.

–Теперь – сушиться! Чего пялитесь? Поднять руки и стоять, пока не обсохнете!

Голых людей подгоняли к столам, где их уже ожидали, судя по серым балахонам, заключенные-старожилы. На столах лежали конторские книги, стояли баночки с тушью и коробки с игольчатыми штампами. Удар смоченным в туши штампом – и на правой стороне шеи появлялся индекс, которому не исчезнуть до самой смерти

–Меченые – к мастеру по "Возрожденческой" стрижке. Бегом марш!

До "цирюльни" было всего-то футов триста, однако двое до нее не дошли. Их голые трупы оттащили к проволочной ограде. Такие же серобалахонщики простейшими машинками наголо остригали и мужчин и женщин. Там же каждый получил грубую обувь, серую рубаху до колен с капюшоном и клеенчатые ярлыки: поверх синего кольца – раздутое подобие зеленой буквы ? с хвостами.

Женщин, деля на "сотни", стали первыми загонять под навесы. Потом пришла очередь мужчин. Под каждым навесом тянулись ряды деревянных нар. Матрацев, подушек и одеял не было.

На сторожевых вышках давно уже вовсю светили прожекторы. Спустилась ночь. Крот подивился цвету неба. Над материком его серый цвет без всяких изысков переходил в беспросветную свинцовую темень, а здесь розоватые оттенки плавно сменялись вишневыми, фиолетовыми и преображались в бархатную черноту. Вернулся фрегат-лейтенант Хацуко Зо.

–О, вы еще здесь? – невинно удивился он. – Так и сидите? Дышите свежим воздухом? Обозреваете окрестности?

Все молчали, подавленные увиденным.

–Ладно уж, – вздохнул офицер, раскуривая трубку, – Запомните, отныне ваш мужской отряд носит номер восемьдесят два, женский – семьдесят два. Это означает, что обитать будете, соответственно, в восьмой и седьмой секциях второго барака. Усвоили? Встать. За мной.

Слово "бараки" прозвучало для испуганных людей райской музыкой. Они вскочили и быстро построились. Но сегодня им еще довелось увидеть напоследок такое, что вогнало в озноб. Из-за кирпичной постройки без окон, согнувшись едва ли не до земли, заключенные в сером вывезли тяжелый автомобильный прицеп. Рядом с ними шел охранник, подгоняя несчастных гибким прутом. Но они не вздрагивали от на ударов, очевидно, сжившись с болью, стерпевшись с ней так же, как привыкли к повозке на массивных колесах. На прицепе аккуратным штабелем лежали трупы с открытыми глазами и исковерканными лицами, в растерзанном собачьими клыками и пулями, окровавленной тряпье. Скорее всего, никто кроме Крота и Гурона не знал диалектов Архипелагов и не умел читать, иначе ужас был бы еще большим. Каллиграфическими рунами на борту тележки было выведено: "Очистка территории от мусора".