Текст книги "Чёрная пешка"

Автор книги: Александр Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 59 страниц)

–Преступник кого-то убил. Полицейский разыскивает убийцу. Тот скрывается. Погони, засады, перестрелки...

А! -догадался Даццаху Хо, -Естественно, как я мог забыть, континенталы же подобное обожают. У нас тоже потребляли до "коренного переустройства". Сейчас только историки культуры помнят, что такое детективы.

–Запретили?

–Твоя воля, Глубинный! Что за чушь?! Как можно запретить целый жанр? Само вымерло. Но, думаю, тут тебе лучше нашего соседа послушать. По аромату чую его приближение. Кажется, кофе он умеет заваривать.

Саракш, Островная Империя

Белый Пояс, о.Хабик, город Зи

Общежитие №2 для младших офицеров

8 часов 30 минут, 9-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения

Всеслав, закинув руки за голову, сидел в кресле перед окном. Свет в комнате был выключен. Плавно падающие крупные снежинки, подсвеченные уличным фонарем, на фоне темно-перламутрового неба смотрелись очень эффектно.

Сегодняшний вечер также следовало признать удачным. Военный юрист порадовал не только действительно чудесным кофе, но и чрезвычайно содержательной беседой. Очевидно, у служаки было не так уж много внимательных и благодарных слушателей. Даццаху Хо с наслаждением выпил кофе и тут же начал клевать носом. Извинившись, он удалился, а фрегат-лейтенант долго и обстоятельно отвечал на вопросы Лунина.

–"Плохо без связи!" -в который раз посетовал Всеслав.

Вплоть до этого момента, правовая сторона социума Островной империи оставалась для него загадкой. Первоначально он просто никак не мог увидеть никаких намеков на нее. Всеслав нигде и ни разу, даже роясь в имперском Большом Вместилище Информации не натолкнулся на термины "суд", "присяжные", "законодательство" и иже с ними. Система государства – притом, планетарного гегемона – без правового элемента? Да что же такое, в самом деле?!

Чуть позже невидимка приобрела облик полупрозрачного фантома – зыбкого и бесформенного.

Надо сказать, что у многих специалистов КОМКОНа-2 к началу операции "Штаб" было впечатление (теперь Всеслав был уверен: обманчивое) чудовищной неразвитости и примитивности имперского права по сравнению как с другими саракшианскими государствами, так и земными аналогами ХХ века. Более того, комконовцы легко склонились к ошибочному выводу о том, что правовая структура общества островитян деградировала и выродилась[149]149
  «Следует отметить, что подобная государственная организация не подразумевает наличия живой и развивающейся культуры. Напротив, оно иллюстрирует в лучшем случае консервацию всей культурной и политической жизни в стране. Так могло быть организовано государство, в недалеком прошлом потерпевшее какую-то национальную катастрофу (либо тяжелое поражение, нанесенное ему извне, либо серьезный внутренний кризис). Так могло быть организовано государство, население которого подсознательно признало бы эту катастрофу, и приняло бы новое политическое устройство, основанное и на пропаганде, и на общественном согласии. Организацию системы трех территориальных округов можно рассматривать как попытку спасения многих профессий и отраслей, попытку компенсировать всевозможным специалистам (гражданам и негражданам) нехватку материальных средств тесным общением с себе подобными. Такое общение и соответствующая субкультура часто выдвигались в качестве альтернативы богатству, материальному достатку. Это политическое мероприятие вполне может быть следствием экономической депрессии в ОИ». БВИ. Ю.Шафранский. Островная Империя.


[Закрыть].

Как стало ясно из импровизированной лекции военюра, до Великой революции, Гражданской войны и "коренного переустройства" на Архипелагах существовали разнообразные и разноуровневые суды и трибуналы, полицейский сыск, тюрьмы и каторга, прокуратура и адвокатура, многотомные своды законов и пр. и т.п. Опираясь на услышанное, Лунин предположил, что дореволюционное право островитян имело черты сходства с романо-германской правовой семьей Земли ХХ в.

После бурных социальных потрясений юридические элементы государства стремительно (за одно поколение) и совершенно безболезненно отмерли, исчезли.

Как объяснил фрегат-лейтенант, в настоящее время в Островной империи вообще не существует права как такового. Есть несколько важнейших документов информационного и инструктивного характера, принятых Советом имперских распорядителей, адмиралов и координаторов и подписанных императором. К ним относятся:

1."Устои Справедливости и Разума". Что-то среднее между конституцией и сводом обязательных морально-этических норм и наставлений.

2."Лестница званий" с комментариями. Нечто вроде шведской и русской "Табели о рангах", принятых в этих земных государствах в 18-19 вв. Должностная иерархия с кратким описанием полномочий и обязанностей должностного лица. Дает вполне исчерпывающее представление об а)организации государственной власти; б)процедуре занятия должности и освобождения от нее.

3.Большой Свод Частных Кодексов и Уставов ("Воинский устав", "Устои Ордена морских рыцарей", "Кодекс чести офицера", "Катехизис предпринимателя и руководителя", "Моральный кодекс трудящихся", "Правила жизни адепта науки", университетские и школьные уставы, внутризаводские распорядки и т.п.)

Но это не законы в полном смысле этого термина, втолковывал Всеславу военный юрист. "Признаками закона, -поучительно вздымал он толстый указательный перст, -являются:

–Во-первых, учреждение их полномочными законодательными органами. В империи нет таких органов и отсутствует надобность в них. Поправки в "Лестницу званий" со времени ее создания еще не вносили (незачем), а буде понадобится, Верховный Имперский Совет Полномочных Представителей сделает это оперативно и в рабочем порядке. Большой Свод Частных Кодексов и Уставов изменяется постоянно, переиздается раз в полугодие, а помещенные в нем документы считаются исполняемыми с момента поступления из типографий в магазины и библиотеки.

–Во-вторых, чёткая и недвусмысленная формулировка правонарушения: "НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ ЭТОГО, иначе будешь наказан так". Но в империи нет самого понятия правонарушения. Есть отмечаемое обществом нежелание личности жить по моральным нормам данного общества, пренебрежение личности достоинством других личностей и интересами общества в целом. А это в большинстве случаев вообще не выражается в чеканной формулировке.

– В-третьих, чёткая и недвусмысленная формулировка наказания: "Нельзя делать этого, иначе будешь НАКАЗАН ТАК". Однако, наказания за единственно предполагаемое нарушение – за нежелание жить по нормам морали общества – не могут быть дифференцированными. Кара единственная – отторжение от общества, которого ты не хочешь признавать, нравственным нормам которого не желаешь следовать. И это логично, это справедливо, каждому – свое".

Всеслав усмехнулся. Вот и начинает приходить понимание. Островитяне сделали все возможное, чтобы упразднить разницу между моралью и правом, и как можно точнее и прочнее закрепить в общественном сознании поступки, признанные безусловно аморальными. Если образ жизни какого-то человека отличается от общепринятых, то он подвергается сдержанному, но единодушному осуждению со стороны окружающих. Впрочем, до определенного предела общество проявляет терпимость к инакоживущим, при условии, что те не приносят вреда обществу.

Отсюда и вытекает отсутствие судов, полиции и прочих дорогостоящих, и, по сути, бесполезных атрибутов демократий всякого рода. Этим же, кстати, объясняется полное отсутствие детективного жанра в литературе и кинематографе: отношение к преступнику в обществе Империи сродни брезгливому ужасу, испытываемому к прокаженному. Ни о какой героизации и романтизации преступления и речи быть не может. Равным образом напрочь исчезает возможность почерпнуть из жизни лихой детективный сюжет и "раскрутить" его в литературном и кинематографическом ширпотребе.

Но вот инакоживущий осознанно преодолел предел терпимости общества. А это уже считается преступлением.

Если островитянин преднамеренно убивает островитянина, основной реакцией общества является тщательное и всестороннее обследование психики убийцы. Если первая медицинская комиссия выносит вердикт об умственном расстройстве, вторая и третья – подтверждают его, то при неизлечимости убийцы он будет безболезненно умерщвлен. При возможности исцеления убийцу будут лечить, чтобы по выздоровлении сослать на "Землю Правосудия". В том случае, когда убийца совершенно здоров, вопрос о его дальнейшей судьбе вообще не стоит. Ссылка на Казхук. Навечно и без права возврата. Это вполне укладывается в концепцию Всеобщей Справедливости. Ты убил, реализуя свою внутреннюю потребность в убийстве. Но разве Империя не предоставляла тебе право убивать любыми способами, став морским пехотинцем, надсмотрщиком в лагере, карателем на том же острове Казхук? Отчего ты не использовал свои задатки с пользой для Империи? Ах, тебе нравится вершить насилие не над чужими, а над себе подобными! Что ж, Империя предоставит тебе и такую вероятность. Тебя сошлют на остров, где все будут такими же, как ты.. Живи, как нравится, убивай. Если успеешь, конечно...

Если островитянин похищает имущество островитянина, психиатры столь же тщательно исследуют состояние нарушителя. Душевнобольного будут бережно врачевать. Неизлечимый проведет жизнь в клинике до конца своих дней, исцеленного ожидает высылка на Казхук. Вора же, находящегося в здравом уме ждет на постоянное жительство "Земля Правосудия". Почему ты украл? Нужда и голод? Чушь, Империя каждому обеспечивает возможность прокормить себя и семью и жить на вполне сносном уровне. Причем уровень материального благосостояния растет с каждым годом. Эксплуатация отсутствует, никто не присваивает твой труд. Разве у тебя не было возможности приобрести ту же вещь, которую ты похитил у соседа? Пусть, благодаря своим талантам, сосед заработал средства на приобретение этой вещи за месяц, а тебе предстоит трудиться и копить год – но ведь оная вещь все-таки доступна для тебя. Значит, кража для тебя лишь средство продемонстрировать свое неприятие морали нашего общества. Пожалуйста, не приемлешь наше общество, существуй в обществе себе подобных на "Земле Правосудия". Насколько хватит...

Воры – среди воров, убийцы – в окружении убийц. Подобное к подобному. Каждому – свое. Торжество Справедливости и Разума.

Всеслав поежился. Если бы ему предложили выбрать материал для скульптуры Девы Справедливости, он предпочел бы замороженную дистиллированную воду. Ледяная статуя символизировала бы кристальную чистоту и обжигающий холод.

Узнав о том, что его собеседник в качестве помощника инспектора второго ранга службы социального контроля совершил поездку по о.Казхук, военюр оживился. Он принялся вдохновенно описывать имперскую систему наказаний за правонарушения.

Как выяснилось, подвергнутых наказанию правонарушителей, согласно совершенно открытым и достойным всяческого доверия официальным данным – около полупроцента. Это качественный показатель. "Исходя из общей численности населения империи в 257 000 000 человек, -мысленно прикинул Всеслав, -мы приходим к количественному показателю, приблизительно в 1,3 млн. чел. Именно такова численность ссыльных на "Земле правосудия", что создает плотность населения 1,7 чел. на 1 кв.км."

На Казхук, продолжал военный юрист, высаживают осужденных на изгнание согласно трем категориям приговоров:

–Мягкий приговор подразумевает высылку на остров с тем количеством предметов первой необходимости, которое преступник может унести на себе: одежды, пищи, ручных орудий труда... Естественно, существуют и жесткие ограничения. Категорически запрещается ввоз на остров любой электро– и радиотехники и сложной оптики, огнестрельного оружия, спиртных напитков, географических карт.[150]150
  К слову, если этот запрет нарушает кто-либо из посетителей Казхука, он автоматически приобретает статус ссыльного и остается на «Земле правосудия» навсегда.


[Закрыть]

–Средний приговор дает право осужденному на стандартный комплект одежды и обуви и на любое количество пищи, которое преступник может съесть перед высадкой.

–Строгий приговор предусматривает высадку преступника на остров без вещей, совершенно обнаженным, а в случае особой опасности осужденного – скованным.

Остров постоянно патрулируется большим количеством судов Белого Флота. Почти все эти корабли принадлежат десантным подразделениям. На мелких островках неподалеку от Казхука и на соседнем крупном острове, принадлежащем к Белому Поясу, находятся пять крупных военно-морских баз, которые заняты исключительно организацией этого патрулирования. Возможность бегства морем с Казхука исключена полностью. Если ссыльные и построят втайне судно, способное преодолеть под парусами 1500-2000 миль до ближайшего острова Желтого Пояса или 20-25 тыс. миль (!) до Материка, то оно неизбежно будет обнаружено и потоплено без предупреждения уже у побережья "Земли правосудия". Более того, такая же судьба ожидает любой плот или лодку, удалившиеся более чем на полмили. Рыболовов у самого берега не трогают, но ловля морской рыбы считается ссыльными довольно рискованным занятием. С тех же баз осуществляются рейды проверки и, при необходимости, карательные акции.

На острове нет законов, обычаев, правил, традиций, отсутствует всякий контроль за соблюдением нравственных и социальных норм. Всякий! Парадоксально, но таким образом основной девиз Империи – "Справедливость и Разум" торжествует и здесь. Аутсайдерам, активно отрицавшим образ жизни Империи и в той или иной степени угрожавшим прочности морально-этических устоев Империи, предоставлена возможность жить вне морали и этики, не устраивающих их. Точнее сказать, дан шанс выжить... Ситуативное поведение ссыльных на "Земле правосудия" целиком и полностью определяется грубым насилием и хитростью по принципу "кто – кого".

Ситуация на острове не может измениться. На "Земле правосудия" исключено возникновение наследуемых из поколения в поколение традиций и обычаев, а, следовательно, и складывание сколь-нибудь системно организованного общества. Постоянно поступающее пополнение ссыльных взрослого возраста лишь поддерживает нигилистические потенции, препятствующие этому. Здесь нет поколений. Женщин на острове меньше, чем мужчин, но, конечно не по этой причине не возникает ничего подобного семьям. Сожительство носит сугубо биологический характер или опирается на какие-то практические выгоды для сожительствующих. Дети при таком сожительстве не рождаются, поскольку это представляется крайне нежелательным женщинам, материнский инстинкт которых, как правило, серьезно деформирован криминальными отклонениями в психике. Но даже если случайно ребенок появляется на свет, от него стремятся избавиться, поскольку он служит всего лишь источником огромных потенциальных угроз. Во-первых, за сокрытие ребенка "океанские змеи" обязаны при карательной акции уничтожить и родителей, и всех, кто причастен к сокрытию. Во-вторых, ребенок делает уязвимым в борьбе за выживание всех, кто берет на себя ответственность за него. Поэтому, в крайне редких случаях рождения детей, младенцев либо тут же уничтожают, либо продают на ярмарках приезжим социальным инспекторам. Так что Казхук можно с полным основанием назвать также "островом взрослых". Когда же на остров попадает осужденный подросток, лишь в исключительных случаях ему удается уцелеть.

Но бесструктурность, конечно же, не может быть абсолютной. Ссыльные, поскольку они неизбежно и вынужденно вступают в контакты, налаживают сосуществование, вынужденно занимают некие ячейки, ниши, которые довольно трудно назвать социальными. Приобретение какого-то статуса неизбежно предполагает исполнение соответствующих функций, ведение надлежащего образа жизни.

Всех обитателей острова можно разделить на две категории: "одиночки" и "стайные".

Среди "одиночек" выделяются "дикари-хищники" и "дикари-травоядные". И те, и другие появляются, когда высаженным на берег ссыльным удается выжить в экваториальных джунглях изолированно от прочих. Они дичают, теряют человеческий облик, нередко утрачивают навыки членораздельной речи. "Дикарями-травоядными" движет страх, ими становятся те, кто опасается, что не отвоюет подобающего статуса в столкновении с себе подобными. Они скрываются, в вечном ужасе часто меняют места обитания и, по существу, безопасны. Иное дело – "дикари-хищники". Это те, кто после высадки совершенно сознательно избрал одиночество, будучи уверенным в своей силе. Они буйны, агрессивны и встреча с ними в джунглях не сулит ничего хорошего ни животному, ни человеку. Среди них каннибализм – отнюдь не исключение. Ссыльные островитяне относятся к "зверям" как к... зверям. И "хищники" и "травоядные" с утилитарной точки зрения обитателя Казхука бесполезны – они не порабощаемы. Одни трусливы, другие неукротимы. Поэтому ссыльный иного вида, встретив "дикаря" чаще всего убивает его. На всякий случай.

К "одиночкам" относятся и "разбойники". Это сильные личности, которые сумели избежать потери умений и навыков. "Разбойники" создают свои гнезда-укрывища, из которых совершают хорошо продуманные грабительские налеты на "торговцев", на фермы и шахты, причем нередко с дьявольской изобретательностью и с немалым успехом. Случается, что "разбойники" для нападения объединяются в банды до дюжины бойцов, но никогда эти банды не существуют дольше нескольких дней.

"Охотники" – наиболее колоритные фигуры среди "одиночек". Они действительно охотятся для собственного пропитания, ради добычи шкур на продажу и обмен. Ищут полезные ископаемые, чтобы продать координаты месторождений добытчикам, не брезгуют ничем, что можно сбыть. Но самая желанная из охот – на новоприбывших. Ссыльного-новичка сразу неподалеку от места его высадки можно скрутить и продать в рабство фермерам или на шахту. Всегда в хорошей цене женщины, особенно молодые.

"Торговцы" – также одиночки. Это, пожалуй, самое прибыльное и сытное занятие на "Земле правосудия". Равно как и самое опасное и хлопотное. Коробейнику, офене, чумаку с Казхука грозит множество бед, причем отказ строптивого покупателя заплатить в их перечень вообще не входит, это мелкая неприятность. А вот разграбление тайных складов-схронов, нападение "разбойников", столкновение с конкурентами грозит потерей не только товара, но и жизни.

В число "одиночек" следует включить "шаманов". Это бродячие лекари, знатоки погоды, мировые судьи и своеобразные почтальоны. Шаманов ценят и чтят, кормят и одевают. "Разбойники" их не трогают. Однако, заработать статус "шамана” невероятно трудно, его достигает один из тысячи.

"Стайные" островитяне живут совместно. Безусловно, коллективами эти сообщества не назовешь, здесь также каждый сам за себя и против всех. Но условия жизни и работы вынуждают кооперироваться. Так возникают фермы и промыслы.

Во главе фермы стоит ее хозяин. Фермерское хозяйство можно сравнить с ненаследственной феодальной монархией. Хозяин и рад бы завести наследника, но в случае обнаружения ребенка на усадьбе каратели пустят дымом всю ферму. Поэтому преемником приходится выбирать наиболее беспощадного и расчетливого из помощников. Фермера поддерживают охранники-костоломы, кормящиеся с хозяйского стола. Наемные батраки трудятся на него за вознаграждение различного размера и формы. Но слово "нанять" звучит тут весьма двусмысленно. Некоторые работают вообще за пропитание, скудную одежку и относительно безопасное место ночлега. Вокруг центральной фермы лепятся мелкие хозяйствишки полукрепостных арендаторов. Фермеровы костоломы защищают тех от "разбойников", при неприятностях фермер придет на помощь. А арендаторы обязаны исправно отдавать половину, (а то и больше) всего, что создали своим трудом. Есть на ферме и рабы, чаще всего проданные туда "охотниками". С рабами вообще разговор короткий, за неповиновение предусмотрено единственное наказание -связанного бросают на ночь в термитник.

Фермерские усадьбы – очаги земледелия, скотоводства и ремесла. На фермах не только производят практически все продукты, которыми питаются ссыльные. Здесь рубят и распиливают строительный лес, ловят и заготавливают речную рыбу, разводят пчел. Выращивают фрукты и пряности, заготавливают ценную древесину, за которые у приезжих экспедиторов из всех трех Поясов выменивают ткани, орудия труда, посуду и другие вещи.

Усадьбу окружают рвы и частоколы, охраняют часовые с луками и арбалетами, выглядит она внушительно.

Промыслами на Казхуке называют поселки добытчиков и переработчиков полезных ископаемых. Они также укреплены и, как правило, даже сильнее, чем фермерские усадьбы. Промыслами управляют так называемые "сходы авторитетов", то есть своего рода советы специалистов – наиболее умелых кузнецов, перегонщиков нефти, углекопов. Там имеет место некая квазидемократия. Промысловики образуют своего рода артели, поскольку при работе, например, в шахтах не обойтись без взаимопомощи и трудовой кооперации. Ссыльные на промыслах создают также соблазнительные для каждого разбойника "общухи" – запасы разнообразных товаров для обмена. Иногда между промысловиками даже возникает нечто, напоминающее дружбу. По этой причине психологическое напряжение на промыслах несколько ниже, чем на фермах. Но поскольку ничто в мире не дается даром, относительный душевный комфорт компенсируется изнурительностью каторжного физического труда. На промыслах тоже есть рабы, но они принадлежат не кому-либо персонально, а находятся в общей собственности всей артели.

На Казхуке нередки ярмарки. Туда (под обязательной охраной морской пехоты!) приезжают экспедиторы различных торговых организаций Желтого и Черного Поясов империи. Они привозят ткани, орудия труда, лекарства, мыло, посуду... Все это обменивают на лекарственные растения и пряности, изделия "художественных промыслов" ссыльных, намытое в горных реках золото, ценную древесину, шкурки зверей и иные экзотические товары.

Саракш, Островная Империя

Белый Пояс, о.Хабик, город Зи

Общежитие №2 для младших офицеров

8 часов 45 минут, 9-го дня 1-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения

Послышался стук в дверь.

–Войдите. -отозвался Всеслав.

–Какое там "войдите"! – с порога возмутился инспектор, -Ничего не вижу!

Всеслав нащупал выключатель настольной лампы и включил ее:

–Что в темноте сидишь?

–Вот, любуюсь снегопадом.

–Действительно, стоит того. -согласился Даццаху. -Я тебя побеспокоил, чтобы сообщить: сразу после выходных идем в госпиталь.

–По поводу? -изумился Всеслав. -Кто заболел?

–Причем тут болезни? Плановые профилактические процедуры.