Текст книги "Вычислитель. Тетралогия"

Автор книги: Александр Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 53 страниц)

Глава 4
Везение как оно есть

Молодой горняк, почти мальчишка, швырял с обрыва в море динамитные шашки – глушил несуразников. Один ящик из-под шашек уже опустел, но на тележке рядом с дуралеем стояли еще три.

– Побереги взрывчатку, – хмуро велел ему Андрей, и молокосос сразу послушался, хотя и не отказал себе в удовольствии похвастаться: вон, мол, сколько плавает разорванных в клочья тварей. Нашел забаву!

– Верни динамит в грузовик и не подпускай дураков. Ты отвечаешь.

Мальчишка чуть каблуками не щелкнул. После вчерашнего схода, когда неожиданно качнулись стены домов, а охваченные темным ужасом люди с воплями побежали с площади кто куда, распоряжения Андрея выполнялись беспрекословно. После схода, не сулившего поначалу ничего хорошего…

Ладно. Что прошло, то прошло. Очаг землетрясения, по-видимому, находился под океанским дном. Очевидцы утверждали, что вскоре после двух подряд толчков вода прибыла метра на три и затопила пляж. Всезнайка Рауль, он же Эрвин, конечно, уверял, что это опять был только форшок, а главный катаклизм еще впереди. Андрею хотелось заткнуть ему пасть.

Зато ужас на площади убедил всех: надо поспешить с эвакуацией. И со вчерашнего утра Андрей не имел ни одной свободной минуты. Он не спал всю ночь и не был уверен, удастся ли вздремнуть в ближайшие двое-трое суток.

Неожиданно выяснилось, что Эрвин – тот еще фрукт! – помешал Юлии Новак улететь с Лусии. Но вместо того чтобы обругать его и заставить подчиняться, вместо того чтобы накрутить хвост персоналу космодрома за недонесение о самоуправстве, Андрей лишь одобрительно кивнул. Кораблик заезжей коллеги пригодится. Как и личный флаер Эрвина плюс те два флаера, что он привез из последнего вояжа. Жаль, что они маленькие. Правда, есть еще привезенные им же две грузовые антиграв-платформы…

Очень кстати! Обидно, что их только две.

Первым делом срочно перебросить на Южный кряж бригаду строителей – пусть выберут место для нового поселка – и следом материалы для постройки временных жилищ. Далее тем же транспортом эвакуировать матерей с малыми детьми, которым не одолеть пеший путь, а за ними стариков и немощных. Затем – по ситуации. Восемьдесят процентов имущества, включая не самое ценное оборудование предприятий, придется бросить, но для перевозки грузов, без которых никак не обойтись, наземного транспорта все равно не хватит. Грузовики пойдут челночными рейсами, а воздушный транспорт будет на подхвате. Разумно?

Эрвин внес в план несколько поправок, но в целом одобрил. Проработка деталей легла на плечи Андрея и Олсона.

А что делать с еще не дозревшим зерном на полях? С плантациями лусианского ореха, чуть ли не единственного экспортного товара? Голова шла кругом.

Пастухи уже начали отгонять стада на юг, держась пойменных лугов вдоль русла Быстрицы. Наиболее крепких и смирных животных наскоро приучали к ярму. С треском отдирая доски от сараев и амбаров, плотники спешно мастерили телеги и арбы с громадными колесами из тех же досок – ни дать ни взять степные кочевники из земного средневековья.

Жатки уже вышли в поле. Матвей Жмых, староста сельскохозяйственной артели, сначала орал, протестуя, топорщил бороду, топал ногами и даже изображал, что вот прямо сейчас потеряет контроль над собой и съездит менеджеру в ухо, – но все же сдался, натужно согласившись с мнением Андрея: когда срезанные колосья подсохнут, из них можно будет вымолотить сколько-то годного зерна – годного на прокорм, не на семена! Семенное же зерно надлежит беречь как зеницу ока.

– И приставить к нему охрану из надежных людей, – добавил Эрвин, с которым Андрей понемногу привыкал советоваться. – Пусть умрут, но не подпустят голодных к семенам, иначе всем конец. Найдешь таких? Полицейских у тебя всего ничего.

– Могу набрать человек пятнадцать добровольцев, – сказал Андрей, подумав. – Оружия только нет…

– Я их вооружу!

Оставался вопрос о заключенных. Эрвин только пожал плечами.

– Тех, которые сидят за увечья, – выпороть и выпустить.

– Допустим… – Андрей почесал в затылке. – А остальных четверых куда? Кражи, грабеж…

– Расстреляй их.

– Как? – заморгал Андрей, думая, что ослышался.

– Пулями, – бросил Эрвин. – Или сбрось в океан. Или оставь взаперти дожидаться цунами. Я не специалист по технологии казни.

– Но… тебе известно, сколько веков у нас никого не казнили?

– Известно, что давно, а насколько давно, не интересовался. Это не имеет значения.

Андрей топтался в нерешительности.

– Знаешь, казнь – это как-то… И с собой их брать нежелательно. А если изгнание?

– Ну и куда они денутся, по-твоему? Потащатся туда же, куда и мы. Будут красться следом, отнимать последнее у отставших. У тебя хватит добровольцев, кому можно доверить оружие для их защиты? Нет? Я так и думал. Десятки надежных парней появятся потом, когда окончательно выяснится, кто чего стоит, а сейчас они наперечет. Убей преступников и реши проблему.

– Тебя бы выбрать менеджером, – пробормотал Андрей.

– Во-первых, не выберут, а во-вторых, народный лидер – не моя роль, – отрезал старик. – Это твоя роль и твоя ноша, вот и неси ее. Не бойся жертв, бойся принять неверное решение. Не останавливайся. Отбрось стереотипы. Многие из ныне живущих проклянут тебя, зато потомки восславят. Понял? Теперь иди, не маячь, у нас обоих дел полно…

Мысленно обругав Рауля-Эрвина, Андрей все же додумался, как поступить: оставить уголовников в тюрьме, но дать каждому из них шанс выбраться. Пищу, воду и тупую пилку, чтобы помучились с решеткой суток двое. Прутья толстые. Двух присмиревших буянов, так и не дождавшихся суда, он выпустил без порки, но с напутствием:

– Возвращайтесь в свои общины. Если вы люди, то догадаетесь взвалить на себя самую тяжелую работу, а если вы дерьмо, то я о вас еще вспомню.

Солнце пекло немилосердно, люди оборачивали головы мокрыми тряпками. Поселок гудел.

На Юлию надели наручники, в катер вместе с ней набилась строительная бригада с инструментами и запасом пищи на несколько дней. Ложементов на всех не хватило, и в трюм набросали тюфяков. Зря Олсон хвастался, что справится с управлением, – Эрвин категорически заявил, что ни на секунду не оставит гостью без присмотра, и полетел сам, взяв в помощь одного полицейского, а Олсону посоветовал чесать рысью к Андрею и помочь ему хоть чем-то.

В тесной рубке кое-как разместились втроем. Юлию усадили в углу на два тюфяка – подальше от органов управления.

– Сюрпризов не будет? – спросил ее Эрвин. – Может, связать тебе ноги?

Взгляд Юлии мог бы заморозить раскаленную печку. Пожав плечами, Эрвин занял пилотское кресло.

– Ты хоть поднять-то его сумеешь? – с вызовом проговорила Юлия.

– Водил посудины и посложнее. Эй, – повернулся он к полицейскому, – я запамятовал, как тебя зовут?

– Финли.

– Вот что, друг Финли, не прячь пистолет. Я поведу, а ты не своди глаз с этой милой дамы. Учти, она горазда на всякие хитрости. Если что – прожги в ней дыру, не стесняйся.

– Без меня корабль выйдет из повиновения, – сообщила Юлия.

– Уверен, тебя это уже не будет интересовать. Как и все остальное.

Катер оторвался от грунта тяжело и как-то неуверенно, он даже качнулся, будто собираясь завалиться набок, но все же выправился и пошел вверх. Строители в трюме встретили нарастающую перегрузку дружным смехом. Дети, подумал Эрвин, как есть дети. Всякая незнакомая чепуха для них – развлечение. Ничего, голубчики, сейчас будет двойная, и ржать вам расхочется…

Перегрузка навалилась и сошла на нет, чуть только катер лег на баллистическую траекторию. Когда ненадолго наступила невесомость, из трюма вновь донеслись возгласы и смех. Взрослые детишки радовались забавному аттракциону. Эрвин задал место посадки. Понемногу возвращался вес.

– Я знаю, ты говоришь на террианском, – ни с того ни с сего сказала Юлия, а Финли дернулся, услыхав незнакомую речь.

– Конечно, – ответил Эрвин. – Правда, давно не имел случая. Как мое произношение?

– Так себе. Может, ответишь: ты потерял ноги в Астероидной системе?

– Левую – да. А правую позже.

– В Рагабарской Бойне?

– Меня там и близко не было.

– Врешь.

– Не вру. В то время я был… ну, неважно где. С Рагабара пошла утечка: мол, восстанием руководит некий Эрвин Канн. После войны в Астероидной системе это не казалось фантастикой. Я уверен, что тут постарался кто-то из правительства. Теперь уже не выяснишь: ты должна помнить, что стало с тем правительством… и с теми восставшими. Интерпол Лиги всполошился, Терра вмешалась, чего тот умник и хотел. Глупый умник. Себя не спас, а на меня началась охота. До того я неявно числился в покойниках.

– Допустим, что так, – не стала спорить Юлия. – А где же ты все-таки оставил правую ногу?

– Уже не помню, – ухмыльнулся Эрвин. – Плохо быть рассеянным, правда? Что еще тебя интересует?

– Почему ты так плохо замел следы на Сиринге?

Эрвин обернулся к Юлии и даже руками развел в показном недоумении, но перегрузка нарастала, и он уронил руки на подлокотники.

– Ну, знаешь… два и два ты могла бы сложить и самостоятельно.

– Ты хотел, чтобы я настигла тебя именно здесь, на Лусии, – сказала Юлия.

– Правильно. Продолжай.

– Ты потратил все деньги и не смог зафрахтовать грузовоз на время, необходимое для спасательной операции. Тебе был нужен мой катер.

– Вот видишь, складывать однозначные числа ты умеешь. Хвалю. У меня только одна поправка: твой кораблик нужен не мне, а людям этой планеты.

– Да какая мне разница?

– Верно. Никакой.

– Только не притворяйся бескорыстным благодетелем! – вспыхнула Юлия. – Всем известно, кто ты такой. Абсолютный эгоист и ходячий компьютер!

– На протезах ходячий, – уточнил Эрвин.

– Странно, что мозги у тебя еще белковые. Видать, они не в порядке, если ты вдруг решил спасать кого-то, помимо себя.

– Гм. – Эрвин помедлил. – У тебя есть дети?

– Нет.

– И не было?

– Раз нет, значит, и не было.

Перегрузка нарастала, и речь Эрвина понемногу становилась невнятной.

– Ты действительно считала, что я не отследил, кто гоняется за мной по всей Галактике, и не навел справки? Вспомни, как после Офелии-второй ты потеряла меня. Чем я занимался, как ты думаешь? Четыре года назад ты родила мальчика и отказалась от него. Ради карьеры, конечно, ради чего же еще. Твоя жизнь, твой выбор, мое дело сторона. Но если в тебе хоть раз, хоть на одно мгновение за эти четыре года проснулись материнские чувства, ты поймешь… – Эрвин не договорил и учащенно, с хрипом задышал.

– Гадина! – выцедила Юлия.

Больше они не разговаривали до самой посадки.

На следующий день в горы слетал и Андрей. Это был уже четвертый рейс. Юлию внесли в рубку связанную по рукам и ногам. Накануне Эрвин мудрил, но так и не добился от катера повиновения. Катеру была нужна Юлия, причем живая и здоровая. После вчерашнего инцидента веревок на нее не пожалели. Незадачливый Финли лежал с сотрясением мозга в первом же собранном строителями домике; следующим рейсом к нему отправили фельдшера. Дыра в переборке, прожженная единственным и, разумеется, запоздалым выстрелом растяпы-полицейского, уже затянулась. Управлять вручную на всем протяжении полета теперь не требовалось – катер запомнил траекторию и точно следовал ей.

– Колбасу напоминаешь, – сказал Юлии Андрей, имея в виду веревки.

– Ты ответишь за это. – Сказано было буднично, без малейшего гнева, как нечто само собой разумеющееся.

Андрей не стал вступать в диспут. Кто и за что ответит – после разберемся. И вообще – менеджер Лусии отвечает только за свой народ. Вопрос: какие средства допустимы для его спасения? Ответ ясен даже идиоту: любые. Незаконные, бесчестные… какая разница? Важен только результат.

Без реквизированного кораблика пришлось бы много труднее. Как же прав был Рауль, который на самом деле Эрвин! Видно, не зря к нему прилипла кличка Вычислитель. Парадоксален, непонятен, раздражает – все так. Но о лучшем заместителе по логистике Андрей не мог и мечтать.

Маршрут. Точнее, маршруты для разных групп переселенцев. Скот не погонишь вдали от реки – животным нужно пить, а буксируемых цистерн и бочек на колесах вряд ли хватит и на людей. Самых толковых юнцов – на курсы вождения флаеров и антиграв-платформ, и ничего, что все премудрости новой профессии им придется освоить за несколько часов. Общинам пищевиков – в течение суток насушить, насолить и накоптить столько пищи сколько получится. Домашнюю птицу забить, кроме оставленной на развод. ощипать и закоптить. Кур и гусей не погонишь через степь, как баранов. Обеим швейным общинам – шить заплечные мешки с лямками и легкие тенты для защиты от солнца. Реквизировать постельное белье и все лишние тряпки, ободрать с окон занавески. Раздать легкое оружие желающим послужить в охране, но только тем, за кого могут поручиться старейшины. Всем, кто не нужен позарез, собирать орехи, какие успели созреть, – экспортный товар необходимо спасти… И так далее и тому⁷ подобное.

Половина забот сразу упала с плеч. Но и со второй половиной Андрей подчас не знал, как справиться.

– Катер мы тебе вернем, – сказал он Юлии, – как только перестанем в нем нуждаться.

– Мне нужен Эрвин Канн, – последовал холодный ответ. – В наручниках.

– А вот этого не обещаю…

– Куда ты денешься, когда над твоей паршивой планетой зависнут корабли Лиги! – с презрением молвила Юлия.

Андрей лишь хмыкнул про себя. Зависнут корабли или не зависнут – в любом случае это случится не завтра. Найдут ли те корабли на Лусии хотя бы одного живого человека – вот как стоит вопрос, и решать его надо сегодня.

Если бы не удары по организму в режиме «перегрузка – невесомость – перегрузка», Андрей поспал бы хоть четверть часа где-нибудь в тени на ветерке.

Жара. Оранжевое солнечное пекло. Работа. Пот. И страх. Он накрыл побережье, впитался, казалось, в камни, в изнывающие от зноя растения, он сочился из каждой свежей трещины в несокрушимых, как мнилось еще совсем недавно, стенах домов, вытекал из разбитых окон. Неоспоримые, впитанные с молоком матери истины стали вдруг зыбкими. Каменная твердь под ногами перестала быть надежной, океан грозил всеобщей погибелью. Тот самый ласковый – иногда, впрочем, не очень – океан, с которым люди ладили столетиями! Даже морские твари взбунтовались. Ну кто прежде обращал внимание на никчемных и безопасных несуразников? Они и в сети-то попадались редко, потому что держались по большей части на глубине, а сейчас – вот они, явились. Воняют. Ждут.

Опустивших руки – как молчаливых, ушедших в себя, так и слезливо причитающих – одинаково подбадривали пинками и оплеухами, если слова не действовали. Люди втянулись в работу. Еще дымила труба единственной электростанции, но черные от угольной пыли барки больше не поднимались по Быстрице к тощему пласту каменного угля, вскрытому еще первопоселенцами на четверти пути к Южному кряжу. Шла спешная погрузка промышленного оборудования, скрипели блоки, пулеметно трещали храповики лебедок, слышалась ругань, а три малые барки Андрей велел грузить дровами – в степи не растут деревья, а горячая пища нужна людям хотя бы иногда. Кое-где намеченный путь эвакуации основной части населения, прямой, как иллюстрация к азам геометрии, проходил поблизости от речных меандров. Старейшина ореховодов хватался то за голову, то за сердце: лесорубы сводили под корень милые его сердцу рощи. Орех, драгоценный когнитивный орех, ценимый как деликатес, а главное, как природный мозговой стимулятор, – как же без него? Пока вырастут новые деревья на этом чертовом Южном кряже, пока они начнут плодоносить – сколько лет пройдет! Целое поколение обречено на нищету и прозябание.

Андрей знал это не хуже старейшины. «А если Эрвин ошибся?» – кусачей мухой жалила одна и та же мысль. Нестерпимая жара подсказывала: никакой ошибки нет. Рабочие на пристани то и дело ныряли прямо в одежде в мелеющую Быстрицу, выбирались довольные и обсыхали в считаные минуты. И несуразники… Там, где река, прыгая по уступам, скатывалась в океан. Андрей поставил двух наблюдателей с пулевым оружием. Он сам видел, как из белесого кожистого мешка выбирается многоножка, и, лично застрелив ее, ощутил не удовольствие, а лишь тревогу. Вся поверхность океана, насколько хватал глаз, была покрыта лениво шевелящимися на мелкой волне вонючими тварями, и от нее тошнило. Несколько мертвых многоножек валялось на базальтовых уступах, одна из них еще подрагивала лапками. «Пытались влезть наверх», – пояснил один из караульщиков, загоняя в ствол допотопного ружья новый патрон.

Эрвин, категорически настоявший на том, чтобы лично присматривать за Юлией, был занят переброской на Южный кряж грузов и людей. В живописной долине, окруженной невысокими горами, весело журчали ручьи, имелось небольшое озеро, на горах рос лес, а луга на склонах и в низинах, казалось, только и ждали, чтобы на них выпустили стада.

– Прекрасное место! – похвалил Андрей. – И не очень жарко.

– Тысяча сто метров над морем, – с удовольствием, похожим на хвастовство, уточнил Эрвин. – Это значит, что среднегодовая температура здесь будет градусов на шесть ниже, чем на равнине. Ну разве не идеально?

Но больше всего Андрея поразил штабель ящиков возле площадки, где строители заканчивали собирать первые временные дома.

– Это откуда? Вроде не наше…

– Мое, – пояснил Эрвин. – Мой транспортник совершил здесь посадку. Извини, мимо таможни.

– Что в ящиках?

– То, что нам, надеюсь, не пригодится.

– А конкретнее? – нахмурился Андрей.

– Ну, конфискуй контрабанду и посмотри сам, – возмущенно зашуршал старик. – Делать тебе нечего? Времени у тебя навалом? Говорю же: надеюсь, что это нам не пригодится. Хотя вон те два ящика пригодиться могут, там инструменты и лекарства.

Махнув рукой на «то, что не пригодится», Андрей боролся с несолидным желанием крепко почесать в затылке. Выходило, что Рауль-Эрвин заранее знал о решении эвакуироваться в горы. А ведь это было неочевидно, сход был настроен против… до подземного толчка и общего ужаса. Ну точно – Вычислитель. Может, даже Пророк. Ошибается ли он когда-нибудь? До сих пор все его действия шли на пользу…

– Ты заранее выбрал эту долину? – на всякий случай спросил Андрей.

– Точно. Неплохое местечко, правда?

– И ты не сомневался, что народ согласится перебраться сюда?

– Ну, знаешь! – возмутился Эрвин. – На планете, где живут одни дебилы, я бы не поселился – скучно же!

Словом, польстил лусианам, но на суть своего метода даже не намекнул. Неужели действительно вычисляет, вместо того чтобы доверяться ощущениям, как делают все нормальные люди, остановившиеся в изучении математики на решении квадратных уравнений?

– А тебе удобно без твоего летающего кресла? – полюбопытствовал Андрей.

– Терпимо. Протезы не устают, они только изнашиваются, хе-хе. А еще на Лусии сила тяжести на девять процентов меньше стандартной, это обстоятельство я тоже учитывал с самого начала…

Обратный рейс прошел без происшествий, разве что Юлия один раз пожаловалась на то, что веревки слишком врезались в тело и что она не чувствует ног, да еще заявила, что ей надо сходить кое-куда по естественной потребности. Хватило ироничного взгляда Эрвина, чтобы Андрей отказал ей. Потерпит до космодрома, там пленницу развяжут, и андроид Вавила отконвоирует ее в нужник.

Андрею даже расхотелось спать. Всякий, кому довелось прикоснуться к власти, знает: для управления массами одного страха мало, нужна и надежда. Даже более нужна, чем страх. Надо оповестить людей сегодня же: новая жизнь будет начата в действительно превосходном месте, лично осмотренном менеджером и весьма одобренном им. И нечего впадать в отчаяние и распускать сопли! Работайте. Спасайте себя и своих детей – у них, представьте себе, есть будущее!

А Эрвин, чуть только душащая его перегрузка сменилась невесомостью, впал в болтливость:

– Нам везет! Чего нос повесил? – Андрей не вешал носа, его просто-напросто подташнивало. – Нам еще как везет! Во-первых, катаклизм начался с форшоков, а ведь их могло и не быть, грянуло бы разом… Во-вторых, один из форшоков напугал людей и убедил их. В-третьих, в черте поселка многоножки, по-видимому, не могут вскарабкаться на береговой обрыв. В-четвертых, никто пока не погиб от сейсмов и цунами, единственная жертва до сих пор – несчастная Аделина. В-пятых, мы нашли хорошее место…

– Ты нашел, – поправил Андрей, борясь с тошнотой.

– А я один из нас, – отбил мяч Эрвин. – В-шестых, смена сезонов на Лусии относительная, летние ночи достаточно долгие, а двигаться придется по ночам. Опять-таки в-седьмых: Кровавый Глаз скоро будет светить всю ночь, никто не заблудится впотьмах. В-восьмых, мы уже наметили оптимальные маршруты и график движения. В-девятых, путь – ровная степь без естественных препятствий. В-десятых, нам, вероятно, не придется бросить ничего критически важного…

Андрей кривился, изо всех сил сдерживая рвотный спазм, и мечтал о том, чтобы поскорее вернулась сила тяжести, хотя бы и двойная. Он уже почти не слушал.

Тяжесть вернулась на стариковском «в-тринадцатых». Послушать Эрвина, так вокруг сплошное везение и не о чем беспокоиться. Ну да, не о чем! Как же! Сколько лет пройдет, прежде чем будет хоть как-нибудь налажена жизнь на новом месте? Когда вернутся прежние достатки? Нынешнему поколению придется хлебнуть лиха, да и следующему тоже. Унианские торговцы надолго потеряют интерес к Лусии. Ближайшую тысячу лет лусианам придется ютиться в горах, потому что пропеченная солнцем равнина будет во власти черных многоножек и, быть может, других вышедших из моря тварей – должны же многоножки кого-то жрать!

А сколько слабосильных не выдержит перехода через сухую степь? А если обещанные цунами прокатятся через равнину раньше, чем люди успеют подняться в горы?

Он хочет, чтобы я сохранял позитивный настрой, понял Андрей. Нарастающая перегрузка подействовала на него благотворно: желудок перестал рваться наружу, лишь во рту остался противный кислый привкус. Настрой… Да какая разница, каков мой настрой, все равно я буду делать то, что должен делать! А где твое «в-четырнадцатых»? Почему ты не сказал, что главное наше везение состоит в том, что среди нас оказался ты – логик, всезнайка и притом гениальный математик, если верить нашей гостье? Поскромничал?

Вот уж не верю: где ты, а где скромность? Но факт не факт, а подозрение налицо, и оно крепнет: в этом нам, кажется, тоже повезло…

Может, и еще в чем-то?

– Ты уверен, что никто нам не поможет? – спросил Андрей, чуть только корабль сел и Юлия была сдана с рук на руки андроиду Вавиле.

– Оставь надежду, – буркнул Эрвин.

– Но почему? Разве Интерполу Лиги не известно, где искать Юлию Новак? За ней же прилетят!

– Прилетят, ну и что? За ней и за мной.

– Ну так…

– Ох, как хочется чуда! – Старик издевательски осклабился. – Даже тебе, а ведь ты из лучших. Дитя мечтает о фее с волшебной палочкой… Брось. С какой стати кому-то вам помогать? Прости, но до тебя как-то туго доходит. Никто не станет эвакуировать лусиан с этой планеты на более подходящую. Логика проста: ваши предки сами выбрали Лусию – почему же они не подумали о своих потомках? Вот и вините предков. Вы слишком далеко, никому не интересны и никому не нужны, никто и гроша не потратит ради вас. Максимум, на что ты можешь рассчитывать, – это поторговаться с теми, кому я нужен в наручниках. Может, что-нибудь и выторгуешь…

Помолчал, жестом прервав рвущиеся наружу возражения Андрея, и подытожил:

– На иную помощь не рассчитывай. Наше везение так далеко не распространяется.