Текст книги "Вычислитель. Тетралогия"

Автор книги: Александр Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 53 страниц)

– А мы победим? – спросил, машинально сглотнув, Иштван.

– Должны, – кивнул Эрвин. – На плохие шансы я не ставлю.

Старый Иштван по прозвищу Гуляш попытался скрыть нахлынувшую радость за гримасой скепсиса, но его выдали глаза. А Эрвин, кивнув на прощание, понял, что не напрасно потратил минуту на разговор. Можно не сомневаться, что в самом скором времени он станет известен всему экипажу. Каким-то уголком сознания Эрвин также подумал, что не дело командиру такой громадины шляться по ней в одиночку – нужна свита и охрана. Какой-нибудь флотской старшина с медной мордой и обязательно с широченной грудной клеткой и пудовыми кулаками напрочь отобьет у подчиненных желание досаждать командиру. Может, припрячь Барсука?

Хотя кто кому еще досаждал…

Боевая рубка помещалась в самой сердцевине бывшего астероида. В аварийном шлюзе, автоматически блокирующем рубку в случае разгерметизации этой части «Магога», торчал вестовой – Шпуля. Парнишка маялся без дела. Флотская форма сидела на нем вкривь и вкось.

При виде Эрвина Шпуля вытянулся и даже попытался браво щелкнуть каблуками. Получилось так себе.

– Портняжничал? – поинтересовался Эрвин. – Вчера выглядел как мешок, а сегодня что? Решил, что одно уродство лучше другого?

– А я не швец! – обиделся Шпуля и попытался заглянуть себе через плечо. – Не, а чего? Вроде нормально…

– Нормально для обезьяны. Сегодня же исправь.

– Слушаюсь, – вздохнул Шпуля, и Эрвин мимоходом отметил про себя, что дрессировка мальца уже дала кое-какие плоды. Иной вопрос, велик ли будет толк от этих плодов…

В рубке торчал Томми – малый лет двадцати пяти с бескровным лицом типичного уроженца Астероидной системы. Он ждал Эрвина.

С места в карьер начал скороговоркой докладывать о неисправностях и непорядках:

– …неполадки в системе управления огнем кормовых батарей, глючит система пассивной радиолокации, инженеры до сих пор не могут понять, куда деваются два процента мощности центральной двигательной установки, наблюдается повышенный фон от четвертого вспомогательного реактора…

И так далее, вплоть до лопнувшей канализационной трубы на сто девятом уровне. Закончил о неисправностях и тут же доложил о принятых им мерах по устранению.

Толково, мысленно одобрил Эрвин. Затем пошли дела дисциплинарные. Старпом знал свое дело. Был бы постарше и поопытнее – вполне мог бы претендовать на командование «Магогом». Плохо, что он и сам знает это. Еще хуже, что переоценивает свои силы и недоволен решением руководства подполья обойти его назначением. Однако все равно ценный кадр. Не отозвали бы его… Здесь нужен.

Сделав два уточнения, Эрвин отпустил Томми и отправил Шпулю за Каином. Последнего можно было вызвать и проще, через интерком, но именно сейчас Эрвин ощущал настоятельную необходимость побыть в одиночестве и посчитать. Задача ветвилась, расчет был чертовски сложен и остался незавершенным к прибытию Каина.

Тот вошел, хмурый и озабоченный, и Эрвин сразу отпустил вестового.

– Как настроение?

– Терпимо, – буркнул Каин.

– Я не о тебе. Твое настроение я и сам вижу.

– А, ты о ребятах? Так бы сразу и сказал… Слушай, можно я сяду? – Дождавшись кивка, Каин сел. – Не могу вот так… Ты сидишь, а я стою столбом, как перед каким-то превосходительством…

– А я и есть превосходительство, – сказал Эрвин, забавляясь. – Ну так что братство?

– А оно братство? – вопросом на вопрос ответил Каин. – Оно теперь первый взвод абордажной команды, амуницию чистит да тренируется. Новички там еще… местные… морока с ними… Нет, ну ты учудил! На что тебе абордажная команда, хотел бы я знать. Насмотрелся фильмов о корсарах и бригантинах? Тут будет та еще заварушка, такая, что лучше смотреть на нее со стороны, но при чем тут абордаж? Можешь ты мне это объяснить?

– Конечно, могу, и очень просто: все может случиться.

– Ага… Достаточно наточить тесаки – или зубы тоже надо подпиливать?

Эрвин смотрел на Каина столь долго, что тот потупился, процедил сквозь зубы краткое ругательство и беспокойно заерзал.

– Ну ладно, ладно, – забормотал он. – Все понимаю. Ты нас спас на Хляби, ты доставил нас сюда, ну а здесь-то нам какого рожна делать? Эта война – не наша война. Ребята меж собой говорят: мы что, наемники? Мы вольное братство!

– Были вольным братством, – сказал Эрвин. – Теперь побудете наемниками. Разнообразие даже полезно, особенно когда оно хорошо оплачивается. Ты что думал – местные власти запросто выпустят нас на все четыре стороны? Хорошо еще, что мы попали к тем, кому можем пригодиться. Не дергайся и выполняй, что прикажут. Жди изменения ситуации. Я скажу, когда она поменяется.

– А золото?

– Будет нам возвращено. Обещаю.

– Ты обещаешь – или тебе пообещали?

– Я тебе не лопух какой-нибудь. – Эрвин выразительно оглядел рубку, как бы проникая взглядом сквозь многокилометровую толщу никелистого железа, конструкций, оружия и электроники. – Пусть попробуют не вернуть. У нас такой аргумент, что мы кого угодно заставим вернуть что угодно, включая то, что нам никогда не принадлежало. Не согласен?

Каин все-таки выругался в голос.

– Если только этот аргумент не сожгут вместе с нами! – выкрикнул он наболевшее.

– Не сожгут, – отрезал Эрвин и, поманив пальцем Каина, добавил тише: – А знаешь почему? Потому что я здесь и совсем не хочу гореть. И уж поверь: если мне этого не хочется, значит, нам не остается ничего другого, как победить. Это только одна причина, есть и другие. Но эта причина будет понятна и тебе, и братству, и кому угодно. Можешь довести ее до всеобщего сведения.

Каин только крякнул и завертелся на стуле.

– Ты хоть знаешь, какая сила навалится на нас?

– Приблизительно. Точно этого никто не знает.

– Но она ведь будет, наверное, превосходить наши… ну, то есть местные силы?

– Очень вероятно.

– Вдвое? Втрое?

– Если не впятеро.

– У тебя есть план, как я понимаю?

– У меня всегда есть план.

– А запасной?

– Несколько.

– И мы победим? – допытывался Каин.

– Если только какой-нибудь придурок из местных патриотов без мозгов не стукнет меня сзади по голове, – уточнил Эрвин. – Если меня не застрелят, не накачают наркотиком, если я не отравлюсь несвежей пищей, не вдохну «веселой смерти», ну и так далее. При этих условиях мы победим. Поэтому уступи-ка ты мне Барсука. Не возражаешь?

Каин поколебался, заведомо ища в словах Эрвина двойное дно. Нашел или нет, осталось неизвестным, но аргументы, как видно, показались ему убедительными.

– Будет Барсук. Еще что-нибудь?

– Ребят подтяни, – сказал Эрвин. – Томми на них жаловался. Он старший офицер, а сделать с ними ничего не может, они в моем прямом подчинении. Внуши им от моего имени, что я шутить не намерен. Если еще один герой попытается помыкать местными или затеет драку – живо отправится в открытый космос. В Астероидной системе полно бродячих космических тел, станет одним больше. Внуши им также, что от того, насколько быстро они усвоят, что являются частью экипажа, зависит, будут они через месяц хвастаться своей удачей или нет. Понятно?

– Сам бы им и внушил… – не выдержал Каин. – Братство – чье?

– Понятно или нет?

– Понятно…

– Свободен.

Каин удалился – злой и немного растерянный. А Эрвин сел к главному пульту и принялся водить курсором. Цереброшлем лежал в стороне и не использовался: электронные мозги «Магога», мозги усердного и по-своему неглупого раба, часто не понимали, чего хочет от них этот странный властитель. Эрвину было проще пошевелить пальцами, чем приводить свои мозговые процессы в соответствие с рабскими потребностями.

Он запросил данные о возможных сбоях в системе управления антигравами, велел корабельному мозгу проанализировать надежность работы системы при тех или иных повреждениях корабля и обозначить красным цветом на схеме наименее защищенные места. Сегодня утром он точно так же разбирался с системой электроснабжения, вчера и позавчера – с вооружением, днем ранее – с транспортом и аварийной блокировкой шлюзов. Корабль-астероид проектировали не олухи, но хватало и конструктивных недочетов. Пожалуй, их было все-таки меньше, чем можно было ожидать.

Хоть в этом повезло, думал Эрвин, механически производя расчеты и откладывая в память срочное и необходимое: там заменить, тут поставить дублирующую цепь, а вот тут уже ничего не сделаешь, и если шарахнет сюда, то кранты… Уже сейчас он мог мысленно представить себе весь семидесятикилометровый корабль в изометрии и любом разрезе, но детализация еще никогда не мешала. И чем подробнее, тем лучше. Мелочи мешают лишь тем, кто беспомощно барахтается в них и тонет, теряя за мелочами главное…

Покончив с этой работой, Эрвин откинулся на спинку кресла и потянулся. До штабного совещания оставалось десять минут. Слишком мало для командира «Магога», но вполне достаточно для Эрвина Канна. Он затемнил стены рубки и задействовал обзорные экраны.

Новичков от этого зрелища кидало в дрожь. Новички забывали о километрах железа между ними и открытым космосом. Увидев это впервые, Каин схватился за спинку кресла, чтобы не упасть, а Шпуля запутался в собственных ногах и упал-таки.

Заметно сплющенным полосатым чудовищем плыл в черноте Циклоп, и колоссальные вихри под его атмосферной дымкой казались застывшими, как на фото. Ближайший спутник недавно пересек терминатор, выйдя с теневой стороны на освещенную, и отбрасывал на планету тень-горошину. Улисс был далеко и выглядел маленьким серпиком. И звезды, звезды! Холодные, колючие, равнодушные – сколько же их!.. А выше и правее Циклопа разгоралось холодное зарево вокруг яркой точки – приближалась крупная комета, какие даже в таком месте, как Астероидная система, бывают не каждое десятилетие. Наверное, у кометы был и хвост, но прятался позади зарева. Опасности комета не представляла: по расчетам, отклонившись гравитацией Циклопа от своего курса, она должна была устремиться к солнцу и погибнуть в его лучах. Просто здоровенная глыба минеральной крошки и испаряющегося льда, слипшийся в ком космический мусор – а каково зрелище! Аж жуть для того, кто не привык к такому с детства.

И темный ужас для всякого, кто мнил о себе что-то на поверхности нормальной планеты. Только тут и поймешь, до какой степени ты ничтожная пылинка, атом, монада – вместе со всем твоим так называемым внутренним миром! Там ты знаешь это лишь в теории и поминутно забываешь – здесь это знание так и лезет в глаза. Проглоти его и попробуй не подавиться. Одни лишь местные не думают об этом, они привычные…

Мысль залетела в мозги и вылетела, не задержавшись. Эрвин сидел неподвижно, глядя на комету и не видя ее. Он не считал и потому чувствовал себя отвратительно. Когда мозги готовы закипеть, они нуждаются в отдыхе – с этой истиной Эрвин не спорил, но минуты мозгового бездействия ненавидел. Если бы еще все вокруг шло так, как было рассчитано и направлено! Насколько было бы легче! Если бы не ощущать себя пойманным в ловушку, о которой всерьез даже не думал!

Это было ошибкой. Он, Эрвин Канн, непогрешимый пророк, совершил ошибку и слишком поздно осознал ее. Он не просчитал всех возможностей. Сначала все шло предсказуемо: встреча с патрульным кораблем на подходе к Улиссу, задержание, этот Стиг Доггер – тот еще орешек, который, однако, удалось разгрызть, допросы, роль умного шута… все вело к тому, чтобы остаться при верхушке подполья в роли эксперта, затем стать одним из руководителей штаба восстания, а дальше открывалось сразу несколько заманчивых перспектив. И вот получил вместо всего этого должность командира несусветного чудовища! Не в том беда, что «Магог» несусветный, а в том, что план неизбежной оборонительной войны с Террой был очевиден Эрвину, как единожды один. В частности, «Гог» и «Магог», на чью постройку было затрачено столько времени, усилий и средств (пусть хитро украденных у той же Терры) – не более чем наспех сработанные волноломы для того шторма, что придет извне. Их задача лишь в том, чтобы сковать на какое-то время основные силы противника, нанести ему возможно больший урон и геройски погибнуть.

Что и говорить, утешительная перспектива!

Эрвин не знал, в чью голову пришла идея назначить его командиром «Магога», но признавал, что в этой голове немало извилин. Во всяком случае, это был не Стиг. Неожиданный, парадоксальный ход! Возможно, даже гениальный – учитывая, что избежать сражения не удастся, а чувство самосохранения заставит Эрвина Канна приложить все его исключительные способности именно к тактике боя, потому что он и «Магог» теперь неразделимы.

Неожиданно.

И убийственно. Точный выстрел – сразу наповал.

У штаба есть несколько способов заставить командира «Магога» делать то, что ему – штабу – надо. Зато командиру «Магога» оставлена лишь одна линия поведения: заражать экипаж верой в победу, превращать его в единый, послушный командиру организм, выискивать недочеты, устранять проблемы, выглядеть орлом…

И умереть, когда придет время, – тоже орлом.

Глава 5
Железная роза

Кристи было холодно. Как на болоте, только там было еще и сыро, а тут сухо, но все равно зябко. Металл, прячущийся за тонким слоем вспененного пластика, казалось, не обращал на термоизоляцию никакого внимания и вытягивал из помещений тепло, как вампир. Правда, здесь было безопасно. Пока безопасно…

Но так же пусто и чуждо. Как и Саргассово болото, внутренности «Магога», казалось, шептали: человек должен жить где угодно, только не здесь. А иногда, в моменты отчаяния и глухой тоски, они не шептали, а кричали об этом.

И еще – комета…

Жилые помещения «Магога» не имели иллюминаторов и не могли их иметь. Кубрики были лишены и экранов внешнего обзора: зачем рядовому составу таращиться вовне? В офицерских каютах, одна из которых стала для Кристи жильем, мало отличающимся от тюрьмы, экраны имелись, но с того было не легче.

Зрелище пугало и притягивало, как петля притягивает взгляд приговоренного к виселице. На Тверди о кометах слышали только астрономы да навигаторы, редкими и тусклыми были кометы в родной звездной системе. Несущественным мусором.

Эта – громадина. Холодная. Злая. Нарочно явившаяся из мрака, чтобы пугать и предрекать. С каждым днем она понемногу росла.

Кроме как глядеть на комету, заняться было нечем. Скука? Нет, хуже того: тоска. Целыми днями Кристи сидела на койке, закутавшись в одеяло, смотрела и молчала. Странно было и вспомнить о недавних мечтах выбраться из болота, ощутить под ногами твердую почву, вновь научиться быть человеком, а не мозговитой приставкой к тупому моллюску… Ну выбралась, и что? Разве этого ждала?

Эрвин заходил вчера на несколько минут, очень торопился. Сказал, чтобы не раскисала, что он-де найдет для нее дело… Чушь и полумера. Ну какое дело тут может быть? Участвовать в каких-то работах ради чужой непонятной войны, которая вот-вот начнется? О существовании Астероидной системы Кристи впервые узнала от Эрвина, а Терра ничем ей не насолила. Убежать бы отсюда куда-нибудь, если не на Твердь, то хоть на другой край Галактики, да как убежишь? Можно выйти и слоняться сколько угодно по каким угодно закоулкам «Магога», не считая запретных зон, но какой смысл? Только станет еще более зябко и коже, и душе. Все чужое, и все чужие.

У Эрвина не так. Ему годится любое место, где он сумеет применить себя. Вчера он обмолвился, что не страдает ностальгией по своей родине и не является патриотом Астероидной системы. Что ему эта война, зачем? Дал понять: это вынужденно, иных вариантов нет. Пока нет. Все равно что на болоте, только драться придется не с хищными моллюсками, а с кем-то посерьезнее. Тогда она спросила:

– Ты снова по ту сторону добра и зла?

В ответ на это Эрвин покачал головой:

– Не существует ни добра, ни зла.

– А что тогда существует? – крикнула Кристи.

– Я существую. Ты существуешь. «Магог» существует. Это реально. Что реально, с тем и надо работать. А употребление неверных терминов – ошибка.

Сказал и исчез. Понесся делать то и это, ставить на уши этих и тех, требовать, разносить и поощрять, увеличивая просчитанную им вероятность благополучного исхода. Для него единственный верный термин – польза. Улыбается, держится бодрячком, вселяет уверенность в успехе дела – но как же ошибаются те, кто верит ему! А он их, наверное, уже списал в издержки. И самое ужасное, что он почти никогда не врет, только недоговаривает. Существо без души, ходячий счетчик! Зашевелился было в нем человек, маленький, как червячок, начал было расти и даже попытался вести себя, но то было в болотной толще. Как под ноги лег берег, так и кончился живой человек, остался живой компьютер. Вычислитель. Эрвин Канн.

Может быть, и вчера он не случайно выставил себя этаким бездушным бодрячком? Гадай, не гадай, толку не будет. Поди пойми его хитроумные расчеты!

После этого разговора Кристи злилась еще целый час, а потом решила брать пример с Эрвина: злость не нужна, когда она не ведет к пользе. Значит, надо успокоиться и ввести себя в нормальный рабочий режим.

И она успокоилась. Только взамен злости пришел не рабочий режим. Пришла апатия. Сиди в одеяле, слушай легко проходящие сквозь металл далекие стуки ремонтных работ и гудение механизмов, цепеней, глядя на холодное зарево кометы…

Может, все-таки послушать Эрвина? Он говорил, что найдет какое-нибудь дело, стоит ей только захотеть. Но нет, не хочется дела и ничего не хочется…

Звякнул дверной сигнал, и тут же кто-то вежливо постучал. Кутаясь в одеяло, Кристи неохотно подошла к двери, поколебалась и потянулась к кнопке интеркома. Но тот ожил раньше.

– Это я, Каин, – донесся голос. И после паузы: – Я один.

– Что тебе надо? – спросила Кристи.

– Поговорить. Впустишь?

– Нет. Говори с Эрвином.

– Пожалуйста, впусти. Я хочу поговорить с тобой.

Слово «пожалуйста» от бандита? Это было что-то новое. Кристи отперла дверь.

Всунувшись в помещение, Каин первым делом неловко протянул Кристи нечто темное, вычурной формы.

– Это тебе.

– Что это? – Взяв штуковину, Кристи невольно залюбовалась.

– Редкая природная штуковина: железная роза. Такой вот кристаллический сросток. Говорят, ее нашли в какой-то каверне внутри «Магога». Я ее выменял.

– Спасибо… А стебель?

– Заглянул в мастерскую, там мне в два счета приварили.

– Холодная… Но красиво.

– Только в воду ее не ставь, заржавеет, – улыбнулся Каин.

– Ага, – слегка улыбнулась и Кристи. – Лучше в масло. Или в керосин.

– Хотел было чего-нибудь вкусненького тебе принести, да нечего. – Каин развел руками. – У тебя ведь прямая линия от камбуза?

– Прямая.

Напрасно поискав глазами что-нибудь, что сошло бы за вазу, Кристи положила розу на край койки. Села сама. Каин дождался приглашения и лишь тогда осторожно опустился на противоположный край той же койки.

Вздохнул, помолчал.

– Ну? – не выдержала Кристи. – О чем ты хотел поговорить?

– Да так, вообще… – пробубнил Каин. Было видно, что он не знает, с чего начать, и если заранее планировал ход беседы, то теперь отчего-то смешался. Да, не дипломат…

– Об Эрвине, конечно? – прямо спросила Кристи, нисколько не удивившись принужденному ответному кивку. Мало-помалу разговор стал забавлять ее. – Ты давай, не стесняйся.

– Я вот что хотел спросить, – сказал Каин и запнулся. – Ну… словом… ты ему веришь?

Заставил улыбнуться:

– Только это я и делаю.

– Ну и как оно?

– Я жива, – безразличным голосом сказала Кристи. – Сто раз должна была умереть, а все равно жива. Достаточно?

– Это все он?

– Чаще он, а иногда, наверное, обстоятельства сами так складывались. Только он в этом не признается. Проще считать, что он сам всегда организует эти обстоятельства. Так меньше разозлишь его, а значит, выиграешь. Мы и без того постоянно злим его своей бестолковостью. И упрямством. Каждый пытается выглядеть личностью, равной ему. Да ты и сам знаешь.

Каин насупился, покряхтел.

– Я тут разведал о нем кое-что, – сказал он, откашлявшись в кулак. – Он и правда местный, притом еще потомственный. Был ловцом астероидов, гарпунером, да еще чуть ли не самым удачливым, потом двинул по административной линии. Кое-кто помнит его отца, многие уже знают, что Эрвин Канн был советником президента Хляби…

– Удивляешься, что советником был он, а не я? – принужденно улыбнулась Кристи.

– Нет. – Каин помотал головой. – С тобой все ясно. Ну, то есть ты правильно делала, что прикидывалась этакой… не от мира сего. Ну, короче, с левой резьбой. Это он тебе подсказал?

– Конечно. Только не подсказал, а велел.

– И ты сразу выполнила?

– Само собой. Привыкла. Кто не слушал его, тот давно сгинул.

– Не понимаю, – пробормотал Каин. – Женщина – и даже не поспорила…

– Я еще пожить хочу. – Кристи отвернулась, закусив губу. На глаза навернулись слезы – не хватало еще, чтобы их заметил Каин!.. Нет, кажется, обошлось.

Она вновь повернулась к нему:

– Ко мне ты тоже пришел, чтобы разведать о нем кое-что?

Каин озабоченно почесал подбородок.

– Не о нем. Хотя нет, и о нем тоже. Но главное – о том, что ждет нас всех.

– Будет война – вот что нас ждет.

– Ага, а один плюс один будет два, – рассердился Каин. – Дураку понятно, что будет война, последнему идиоту понятно! Я вот что хочу понять: он действительно ждет, когда она начнется? Он что, надеется выжить? Может, он еще и выиграть войну надеется?

Кристи подняла железную розу, повертела в руках, любуясь, подавила желание понюхать. Все бы ничего, красиво даже, но тяжело и холодно. Предмет, чтобы любоваться им со стороны. Глазами.

Со вздохом вернула розу на место.

– Скажи: он может увести «Магог» куда ему вздумается? – спросила она.

– Это куда же, например? – спросил Каин.

– Ну, скажем, за пределы Астероидной системы?

– А кто ему даст? – удивился Каин. – Свои же подчиненные и разорвут. Они и так-то считают его чужаком, хоть он и старается… Подчиняются только потому, что он отсюда родом, а значит, вроде как наполовину свой.

– Правильно. А может он взять катер, погрузить в него братство, да и унести отсюда ноги?

– Тоже вряд ли. Опять же – не дадут. Да и мои… его парни захотят вернуть свое золотишко.

– Верно. А сам? Может он удрать один, оставив здесь и меня, и тебя, и братство?

– Вот это главное, о чем я думаю, – пробубнил Каин.

– Не думай, – посоветовала Кристи. – Он не ангел, он очень далеко не ангел, но своих не бросает… если может не бросить. Не только меня не бросал – других тоже. Я это знаю. Я видела.

Каин покряхтел, поперхал, откашлялся в кулак.

– Простыл? – спросила Кристи.

– Чепуха. Бывали местечки и похуже. Кстати о медицине: ты знаешь, что прежний командир «Магога» покалечился по-глупому? Говорят, вроде как не увернулся от погрузчика. Перелом бедра и рваная рана. Потому-то твой Эрвин сюда и попал, ну и мы с ним за компанию…

– Он такой же мой Эрвин, как и твой! – вспыхнула Кристи.

– Ну ладно, ладно, не цепляйся… Я вот о чем думаю: случайно ли покалечился бывший командир, а?

– А ты как думаешь?

– Да ничего я не думаю! – рассердился Каин. – Я только знаю, что в лазарете лучше, чем на том свете! Если прежний командир знал, что «Магог» обречен на уничтожение, то… сама понимаешь. Сделал выводы и спрыгнул. Что такое «Гог» и «Магог»? Тут думают, что это корабли, замаскированные под астероиды. А это не корабли. С их скоростью это черепахи, а не корабли. Не бывает таких кораблей. Это две неповоротливые самоходные батареи, каждая из них может сражаться с крейсером, а при встрече с флотом погибнет наверняка. Это заслон, которым какие-то сволочи заранее пожертвовали. Скажешь, не так?

– Не так!

– А как?

Кристи помолчала.

– Может, и так, – сказала, подумав. – Если так, то будь уверен: Эрвин давно это понял. А если понял и не сбежал, то надеется победить. Как – не спрашивай. Может, и не победит, но сделает все, чтобы нас вытащить. Он такой, понятно?

– Понятно.

– Вытащил же он меня из болота, – продолжала, воодушевляясь, Кристи. – И всех нас вытащил с Гнилой мели…

– Себя тоже.

– Ну конечно! А я о чем говорю? И себя, и других. – Она вдруг рассмеялась. – Знаешь, однажды он сказал мне: «Умный эгоист слывет альтруистом». Я тогда подумала: ну и циник! А потом поняла: чтобы слыть кем-то, надо им быть, иначе раскусят. Так что он или спасется вместе с нами, или мы все умрем, а умирать он любит еще меньше, чем мы с тобой. Вот и делай выводы.

Куда только девалась хандра! Сейчас Кристи была похожа на трибуна, она вещала, ее слушали, и внутри ее это поднимало из глубины такие силы, о которых она и не догадывалась. А ведь она даже не вскочила, не сжала кулачки, и глаза, наверное, не засверкали диким огнем – хватило самых обыкновенных слов. Одолеем! Прорвемся, раскидаем, сотрем в порошок! Фортуна за нас, мы все можем! Какой маловер смеет сомневаться?

Ничего этого не было сказано, но Каин почувствовал изменившуюся интонацию.

– Ладно, – согласился он, покрутив для порядка головой. – Пойду скажу ребятам, чтобы не дергались зазря… Я еще зайду как-нибудь, а?

– Заходи.

Каин ушел, а Кристи впервые за все время добровольного заточения в этой кубатуре рассмеялась. Сбросив с плеч одеяло, она легко вскочила, с удовольствием потянулась, выгнув спину, и закружилась по каюте. Надо же, бандит, недавний пахан – и пришел консультироваться. Розу принес… Она подняла железный цветок за приваренную ножку, на сей раз не обратив внимания на вес и холод металла. Почудилось даже, что роза чуть-чуть пахнет, причем, конечно, именно розой, а не захватанным руками железом. Хотелось петь, и пухлая комета на экране больше не пугала и не завораживала. Тьфу на тебя, ледышка, лети себе мимо… Кристи тихонько рассмеялась, поняв, что с нею происходит: только теперь, а не на берегу Саргассова болота и не на Сковородке, похожей на скучный курорт, до нее дошло, наконец, что болото навсегда осталось позади, его больше не будет, никогда не будет! Что-то еще будет, но будет уже другое, и как же хорошо, что другое, каким бы оно ни было! Эрвин вытащит. Он, конечно, не сахар и не рыцарь без страха и упрека, но верить ему можно и опереться на него можно – больше ведь все равно не на кого. Он часто обманывал ожидания, но никогда не обманывал надежд…

А Каин, шагая по унылому коридору к кабине пневматического лифта, думал о том, что он-то, допустим, теперь слегка успокоен и обнадежен, но, во-первых, именно слегка, а во-вторых, как донести все это до братства? Орлы-то они орлы, но у половины из них короткое дыхание: хапнули золота – и вообразили, что все проблемы позади, когда они только начинаются. Смылись? Нет, еще не смылись. Придется еще драться и за золото, и за все то, чем может поделиться Астероидная система – естественно, в случае победы. В случае же безнадеги – успеть уйти, желательно не с пустыми руками. Как – абсолютно неясно, и это хуже всего…

Повторить им слова Кристи о том, что Эрвин-де уникальная голова и своих не бросает? Поверят только в уникальную голову и добавят, что вот потому-то и бросит. Сам вывернется, найдет способ, а остальных бросит, и бабу свою тоже. На то и уникальная голова, чтобы решать свои проблемы за счет других. Видали мы таких умников!

И придется решать вопрос как обычно: кулаками. Что будет глупо дважды: во-первых, потому что это теперь братство Эрвина, ему бы и наводить в нем порядок, а во-вторых, все равно нет полной уверенности, что Эрвин Канн будет пытаться спасти доверившихся ему людей. Кто они ему? Сброд, бандиты, отребье. Ради себя Эрвин бросит их без всякой жалости, а резать на куски они станут Каина. И будут в своем праве, вот что обидно.

Ладно… Еще поглядим, кто кого бросит…