Текст книги "Вычислитель. Тетралогия"

Автор книги: Александр Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 53 страниц)

Глава 16
Последний час «Магога»

После объявления боевой тревоги госпиталь был самым тихим местом на корабле. Врачи, фельдшеры, медсестры, санитары, стерильные комбинезоны, реанимационная аппаратура, запасы медикаментов, койки – все было давно готово и ждало потока раненых. На боязливый вопрос одной из медсестер, велик ли будет поток, главный врач лишь пошевелил кустистыми седыми бровями и ответил не сразу:

– Смотря какой бой… Думаю, справимся.

Всю жизнь он проработал на спутниках, имея дело с обморожениями, травмами, декомпрессией, ожогами термическими, химическими и радиационными, а подчас и с типичными горняцкими болезнями, если поблизости не было терапевта. Приходилось ему принимать и роды, а вот участвовать в бою не приходилось. Здравый смысл говорил: раненых будет немного. Убитых на месте – куда больше. Профессиональный опыт вторил здравому смыслу: космос – совершенный убийца, он не любит недоделанной работы.

Ни одного обзорного экрана. Персонал госпиталя не знал, что происходит вне корабля, и не должен был интересоваться этим. Искусственное тяготение в госпитале поддерживалось и тогда, когда Эрвин отключал его во всех прочих помещениях «Магога». Своим ходом пришел первый раненый – пилот катера с переломом ключицы, – и лишь от него Кристи узнала, что «все идет путем», корабль прорвался сквозь заслон. Пилот ругался на чем свет стоит, зато был в восторге от собственной лихости, отдавая, впрочем, должное лихости командира. Он разнес вражеский эсминец на куски, просто ударив его о «Магог»! Только теперь Кристи стало понятно, что означал прокатившийся по всему астероиду страшный удар и треск. Вскоре санитары доставили троих канониров с обширными ожогами, один из них, пожилой, был явно не жилец, и Кристи, введя ему обезболивающее и внутренне содрогнувшись, не знала, что ее лицо – это то, что старый рудокоп, а ныне канонир Иштван по прозвищу Гуляш видит в последний раз чудом уцелевшими глазами. Ударов больше не чувствовалось, бой кончился, и тогда до госпиталя – кто сам, а кто с помощью – дотащилось еще десятка полтора ушибленных и поломанных при внезапных ударах о стены. Гравитационное оружие Эрвина било по врагу, но в конусе его действия доставалось и своим. Один был с черепно-мозговой, выживет, нет ли – неизвестно.

Было прохладно – стало жарко. Когда худо-бедно справились с первым потоком, отправив кого на койку, кого в операционную, а кого вернув на боевой пост, для Кристи пришло время задуматься. Ее не удивляло, что Эрвин вдребезги расколотил какой-то там заслон, – удивительным было то, что он вообще ввязался в драку. Что для него участие в этой войне – месть Лиге? Сомнительно. Месть – это слишком уж по-человечески, а значит, не его занятие. Может, вспомнил, откуда он родом, патриотические чувства одолели? Наверняка нет: все это для него пустой звук. Значит, надеется победить и извлечь максимум пользы из ореола героя?

Наверное, да. Нетипично для него, странно, но почему бы и нет? Игрок рискует ради выгоды, а Эрвин – игрок, и очень расчетливый. Он не станет рисковать там, где можно обойтись без риска, но если уж нельзя – вычислит такую линию поведения, что напугает и партнеров, и врагов. Возможно, на этом и выиграет. Не напугает лишь друзей за полным их отсутствием…

Еще раз долбануло, да так, что койки подпрыгнули, а раненые на них завопили от ужаса, услыхав протяжный треск кристаллической толщи «Магога». Ждали нового потока раненых, но его не случилось. Потом пришел вызов из боевой рубки. Кристи только-только успела отдышаться, как главный врач позвал ее мановением руки. Покатили на электрокаре вчетвером: врач, санитар с грубым лицом, Кристи с универсальным медицинским чемоданчиком на коленях и еще один санитар за рулем. Кристи злилась на догадливость врача: позвал на вызов в рубку именно ее, не кого-нибудь. Все вокруг такие догадливые, что хоть в петлю лезь. И никто из них не понимает, что больше всего на свете «женщина капитана» хочет взять дубинку и, подкравшись сзади, так огреть ею по голове своего бывшего любовника, чтобы тот навсегда потерял способность к математике за исключением четырех арифметических действий, а о каких-нибудь аттракторах спрашивал, тупо моргая: «Это вообще что за хрень?»

Мечты, мечты… Эрвин сказал бы: «Нет ничего глупее, чем пытаться вернуть прошлое». Он это точно знает и может обосновать математически. Он прав, всегда он прав и следует этой правде, вот от чего завыть хочется…

Кар бодро докатил до пневматического лифта, и в нем Кристи вспомнила, как Каин пытался ее похитить. Наивный… с кем он пытался спорить? С тем, кто не имеет привычки ошибаться?

Счастье Каина, что Эрвин хотя бы не злопамятен.

Докатив до особо монументального шлюза перед боевой рубкой, объяснились с внешней охраной, а та связалась с охраной внутренней. Вскоре через интерком зазвучал голос Шпули: ошибка вышла, никто в медиках не нуждается.

И ничего больше. Врач глухо выругался, санитар развернул кар, и покатили обратно. Стылые и гулкие внутренности «Магога» и раньше никогда не радовали глаз, а теперь просто пугали своим безлюдьем. Ни спешащего по делу, ни праздношатающегося – все торчат на боевых постах, ждут…

Еще не достигли лифта, как стало ясно: дождались. Для начала пропала искусственная гравитация, и кар с седоками, не сохранивший и одного процента своего нормального веса, подпрыгнул, едва не взлетев к потолку, медленно опустился и пошел юзом. Чудом не впечатались в стену. Вскоре металл корабля загудел точно так же, как уже бывало, когда Эрвин испытывал плазменное оружие. Корабль сражался, и у каждого было дело, даже у тех, кто в данную минуту находился не там, где мог быть полезен.

Спешили. Колеса противно визжали, проскальзывая, врач крыл нехорошими словами командование и того психа, наверняка застарелого наркомана, чья набитая алкалоидами башка придумала соорудить корабль из астероида, а кар двигался еле-еле. Бог знает сколько прошло времени, прежде чем впереди замаячил поворот к лифту. Наверное, пешком вышло бы быстрее. На секунду тяжесть вернулась и вновь исчезла – черт знает что творилось на корабле! Этой секунды хватило повозке, чтобы рвануться вперед, и на сей раз санитар сплоховал. Подскочив, кар задел бортом стену, его развернуло и сейчас же стукнуло о противоположную стену туннеля. Кристи выпала. Кар, вращаясь, скользил вперед, как по льду, врач что-то крикнул ей, но Кристи не поняла, потому что воевала с крюком, за который зацепилась комбинезоном. Тут вдоль стены тянулись какие-то кабели, а может, шланги, и ради них кто-то не пожалел вплавить в стены до черта крюков. Дебилы старательные!

Обошлось без серьезного ушиба. Была лишь досада – и не сменилась страхом, когда между едва справившейся с крюком женщиной и все еще скользящим каром из потолка с гулом выдвинулась стальная плита системы живучести и наглухо отделила Кристи от медбригады. Вот черт…

Кристи зачем-то постучала кулачком в плиту. Это было все равно что царапать ее зубочисткой. А что случилось?.. Слух не улавливал никаких особенных звуков, и воздух отнюдь не стремился покинуть эту часть корабля сквозь какую-нибудь дыру. Наверное, сбоит дурная система. Эрвин отключил антигравы, а она вообразила себе невесть что и сработала доступным ей способом…

Теперь предстояло добираться до госпиталя кружным путем. При малой тяжести тут пригодился бы не кар, а реактивный ранец. Ладно, сойдут и ноги… Примерившись, Кристи делала длинный прыжок, и потолок туннеля раздражающе неторопливо приближался, потом столь же неторопливо удалялся, а она нетерпеливо ждала, когда естественная гравитация астероида притянет ее к полу для нового прыжка. И конечно, искусственная гравитация включилась в самый неподходящий момент.

Кристи упала, ссадив кожу на ладонях. Выругалась по-мужски. Оглянулась: не одумалась ли автоматика, не поднялась ли плита? Нет, не одумалась и не поднялась. Ладно… Где тут другой лифт?

Без каких-либо эмоций она пробежала мимо поворота, ведущего в боевую рубку. Эрвин ведет бой, ну и пусть ведет, а место медперсонала – в госпитале. Глупые сражения, глупая чужая война, но раненым надо помогать, и кто мог помочь, но пренебрег – сволочь.

Лифт, к счастью, не был заблокирован, и долго ждать кабины не пришлось. Зато последовал новый сюрприз: вместо того чтобы отправиться вниз, кабина рванулась вверх. То ли кто-то волевым порядком вмешался в управление, то ли автоматика совсем сдурела. И нечего долго искать причину: наверное, рядом с железной картофелиной «Магога» бабахнула не одна ядерная мегатонна…

Черт знает почему лифт остановился – и притом черт знает где. Дверные створки, к счастью, распахнулись, и Кристи немедленно выскочила из кабины. Не хватало еще застрять где-нибудь между уровнями! Но как теперь попасть в госпиталь?!

Наверное, никак. Во всяком случае, до конца сражения.

Нет, так не годится! Надо поискать другой лифт. Если отойти от этой лифтовой шахты хотя бы на полкилометра, то на глаза по идее должен попасться соответствующий указатель. Только надо идти прямо, никуда не сворачивая, а если коридор начнет петлять, то считать повороты…

И не идти надо, а бежать!

Кристи побежала. Ребристый пол вдруг подпрыгнул и больно ударил по пяткам. Грохот оглушил. Проломив лист пластика на потолке, сверху рухнула здоровенная глыба и раскололась на куски в каких-нибудь десяти шагах впереди. Кристи устояла на ногах, но сжалась, прижав ладони к ушам. Ей очень хотелось стать маленькой-маленькой, совсем невидимой, ведь маленькое и безобидное никто не стремится уничтожить… Она понимала, что «Магог» получил еще одно прямое попадание. Последнее ли?

Ох, как хотелось в это верить!

Кто-то пробежал мимо. Кристи выпрямилась и обнаружила, что в коридоре вдруг стало людно. Все куда-то спешили, буквально неслись со всех ног, кто-то толкнул и обругал ее, она вновь чуть не упала и только теперь поняла, что грохот и железный гул давно сошли на нет, а в ушах звенит сигнал тревоги. Эвакуация уровня! Что-то стряслось, и не разобрать, что именно, и не время сейчас разбираться, надо просто бежать со всех ног туда, куда бегут все остальные…

Рядом вдруг оказался Каин, почему-то в каске и с болтающимся на груди лучеметом, и Кристи не удивилась этому. Она могла бы подумать, что мир тесен, а «Магог» еще теснее, но не подумала, а просто приняла это как данность. Схваченная Каином за руку, Кристи не попыталась вырваться. Каин бежал быстрее и тащил ее за собой. Пусть буксирует, так даже лучше. Его «орлы» также были здесь и вовсю грохотали каблуками. Наверное, существовала опасность то ли разгерметизации, то ли радиоактивной утечки, потому что, повинуясь команде системы живучести, с протяжным скрипом поехала вниз плита, отделяя одну часть уровня от другой. Поехала медленно, как бы нехотя. Поднажали – успели проскочить.

За опустившейся плитой остановились отдышаться. Едва-едва слышался отчаянный стук в плиту тех, кто не успел. Каин сплюнул и утер рот.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Кристи, кое-как восстановив дыхание, и сама удивилась тому, как нелепо прозвучал вопрос.

– Выполняю приказ. – Каин оскалился. Был он весел и зол. – Все, что летает, – наружу и в бой. Включая десантные катера. Приказ Мартинеса, а ему, не иначе, приказал твой Эрвин… Будем брать линкор на абордаж.

– На абордаж? – Кристи на миг онемела. – Но ведь это… это же невозможно!

– А кто говорит, что возможно? Будем делать невозможное! – Каин нехорошо засмеялся и потянул Кристи за руку. – Пошли, а то опоздаем. «Магогу» конец, нам тоже, но мы попробуем вывернуться… Живее! Живее!

И Кристи побежала, влекомая Каином. Куда? Зачем? В чем смысл? Ответа не было, да и вопросы не особенно мучили. Когда все вокруг куда-то бегут, надо бежать со всеми, наверное, так безопаснее и для дела не в пример полезнее, хотя Эрвин высмеял бы такие взгляды. Ну, на то он и Эрвин…

Она так и не поняла, куда они бегут, пока не прибежали к шлюзам. Вот оно что! Кристи только сейчас догадалась, что ее занесло на тот уровень, где дремали в шлюзах десантные катера. Впрочем, они уже не дремали: суетилась обслуга, с гулом катились кары и тележки, все передвигались только бегом, а некто красномордый взобрался на ящик и орал, надсаживаясь. Вряд ли кто-то его слушал.

Судя по обтекаемому корпусу, десантный катер был в прошлой жизни челноком, а судя по ряду иллюминаторов – челноком чисто пассажирским, но теперь ему обрезали плоскости и купировали хвост. Кормовая аппарель была опущена, возле нее маялся белобрысый пилот. Увидев Каина и остатки братства – просиял. Что ни говори, люди Каина верили своему вожаку и надеялись на него.

Одним взглядом Каин сосчитал людей.

– Все здесь? Корень где?

– Задержался… там… – Один из бойцов указал кивком туда, где система живучести отсекла часть уровня. – Может, жив, может, нет. Может, окольную дорогу найдет…

– Ждать нельзя. – Каин мотнул головой. – Грузимся, живо! Белый, на место!..

Белобрысый пилот помчался в кабину. Никто не спросил, как же Барсук и Шпуля. А если бы и спросил от невеликого ума, то Каин, наверное, попросту рявкнул бы: «Никак!»

Кристи опомнилась только тогда, когда Каин затащил ее в катер, усадил и принялся пристегивать. Он сыпал какими-то прибауточками, но их смысл не доходил до сознания. Бойцы Каина уже устроились и зафиксировались. Больше половины мест остались свободными. С тихим жужжанием начала подниматься аппарель.

– И это весь десант? – с ядом спросила Кристи, оглянувшись и прозрев. – Грозное войско! А где ваши скафандры – в ремонте? Будете десантироваться, задержав дыхание?

Каин только засопел. Кристи попыталась помешать ему пристегивать ее, но куда там! Каин был гораздо сильнее.

– Хочешь смыться, – констатировала она с презрением. – Опять! Эрвин тебе доверился, а ты…

– Да знает твой Эрвин, что мы смоемся! – заорал вдруг Каин. – Он все знает, только ему уже наплевать. Нам так и так придется подставиться или линкору, или крейсеру! Ему плевать – было бы чем отвлечь врага! Как можно больше целей, вот что ему надо! Приказ этот насчет абордажа – для дебилов. Мы просто жирная цель, такую бить одно удовольствие. Пойдем на абордаж или свалим – все равно в нас будут стрелять. Может, за наш счет «Магогу» достанется чуть меньше, а только вряд ли. Мы смертники, и Эрвин твой смертник. Поняла теперь?.. Не поняла? Тогда слушай еще: он псих, твой Эрвин Канн! Гений, но псих. Рисовать перспективы он умеет, этого не отнять. Только он не понял, с кем связался! Мы еще придем к нему и выжмем обещанное!

Он не стал говорить женщине, что даже в том случае, если десант сдуру попытается выполнить приказ и если какие ни на есть высшие силы, вознамерившись сотворить чудо, подведут катер невредимым вплотную к линкору, то внутрь его надо еще попасть, а там десантную группу (одно название, что десантную) встретят такие спецы ближнего боя, что проще уж сразу застрелиться. Достаточно было и того, что он сказал.

Аппарель встала на место и присосалась. Сейчас, наверное, герметизировался шлюз и шла откачка воздуха, но изнутри катера этого не было слышно. Кристи истерически расхохоталась.

– Покойники придут к покойнику?

– Шанс мал, но он есть, – неожиданно спокойно сказал Каин. – У нас он даже побольше, чем у твоего Эрвина. Прорвемся. Не впервой прорываться.

– Высади меня! – крикнула Кристи. Ее била крупная дрожь. – Я пойду к нему!

– Чего ради?

– Так… – Кристи вдруг успокоилась. – Не знаю… Просто высади. Я пойду… Должен же кто-нибудь быть рядом с человеком…

– В качестве инструмента?

– Тебе этого не понять! – крикнула она и замолчала. Слов не было, и не нужны были слова. Как всегда, вокруг творилось что-то ненужное, в чем она не желала участвовать, и если удавалась попытка перескочить с одной тропы на другую, то неизменно оказывалось, что и новая тропа – чужая. А где своя? На Тверди? Но что будет, если каким-то чудом удастся вернуться на родину, а там окажется, что и это опять не то?

Дернуло, толкнуло, загудело. Щекотно завибрировало сиденье. Катер приподнялся и, наращивая скорость, понесся к выходу из туннеля. Кристи закусила губу. Ничего уже не изменить, чему быть, то и будет, и опять ее судьба – плыть щепкой в потоке. Так не должно быть, но кто станет слушать? И Эрвин, и Каин только удивятся пустым жалобам: хочешь что-то сделать – делай!

Они-то делали. Они всегда точно знали, чего хотят, и добивались цели с упрямством бульдозеров. Оба по-разному использовали людей, оба шли к разным целям, но как шли! А она? Пожалуй, лишь в симбиозе с язычником она точно знала, чего хочет, и действовала в соответствии. Но ведь хотела-то только одного: чтобы рядом оказался Эрвин и выручил обоих! Неужели ей на роду написано вечно тянуться за более сильными?

В глаза брызнул свет – катер вырвался из железной горы. Только теперь Кристи догадалась, что означали слова Каина о том, что придется подставиться либо линкору, либо крейсеру. Казалось бы, лети куда хочешь, только не к Улиссу, – ан нет: Каин понимал, что придется имитировать атаку, иначе комендоры «Магога» расправятся с дезертиром. Им не объяснишь, что в их прицелах мечутся не предатели и не трусы, а всего лишь случайные люди, которым нет дела до этой войны…

– Уау! – в полном восторге заорал вдруг белобрысый пилот. – Ну, класс!.. Парни, живем!

В иллюминаторе Кристи видела только багровую и дымную поверхность Улисса, поверхность отвратительную, страшную, но помимо воли притягивающую взгляд. Пришлось отклониться, насколько позволили ремни, и прижаться к самому стеклу, чтобы понять, чему так обрадовался пилот.

На самом краю поля зрения огромный корабль, частично скрытый окантовкой иллюминатора, падал на Улисс. Он не сдавался, он вел огонь, торопясь выпустить наружу всю свою смертоносную мощь, его носовая часть, повернутая к «Магогу», так и сверкала вспышками, но он был уже обречен. Второго корабля, о котором говорил Каин, нигде не было видно, зато, наверное, пилот видел другое: сейчас самое время ринуться вниз, уходя от несущихся к «Магогу» сгустков огня, пройти низко над Улиссом, и готово – открыто любое направление! Свобода! Никто не станет обстреливать с «Магога» десантный катер – дураку понятно, что надобности в десанте больше нет.

– Высади меня! – пронзительно закричала Кристи.

– Куда? – Каин ощерился. – В космос?

– Дубина! Вернись! Какой теперь смысл…

Она хотела выкрикнуть, что уже нет никакого смысла бежать прочь от чужой войны, она поняла чуточку раньше Каина, что надо вернуться в шлюз и спокойно выйти из катера, чтобы вместе со всеми пожать лавры победы, и пусть бандиты Каина сделают вид, что они тоже причастны, – но, видимо, смысл уносить ноги все-таки был. Кристи не смогла определить, где именно защита «Магога» дала слабину и что ударило по кораблю-астероиду. Вспышка была близкой и столь яростной, что иллюминаторы не успели автоматически потемнеть, и на какое-то время все на борту ослепли. Потом расширяющееся облако газа догнало катер и тряхнуло его, впрочем, несильно, скорее мягко качнуло, как на волне, но сквозь крики было слышно, как, подобно маслу на раскаленной сковородке, шкворчит обшивка. А потом, когда Кристи поняла, что вновь может кое-как видеть, она увидела то, чего уже никогда не смогла забыть: «Магог» больше не существовал как единое целое. Он разломился пополам, как каравай хлеба, обе его половинки медленно отходили друг от друга, и тянулся между ними шлейф осколков и всякой всячины, как будто половинки корабля ни в какую не желали окончательно порвать связь друг с другом…

Еще вспышка, жестокий удар, вопли ужаса – и Кристи, проваливаясь в небытие, успела подумать, что теперь это уж точно конец, закономерный и ожидаемый. Слишком долго тянулось то, чего не должно было быть, но теперь уже наверняка ничего не будет.

И Тот, кто следит за балансом случайностей и закономерностей во Вселенной, наверное, скажет: это правильно.

Эпилог

В одном ничем не примечательном пригороде на планете Твердь стоит одноэтажный дом, тоже ничем не примечательный. С двух боковых сторон он окружен точно такими же домами, фасад отделен палисадником от улицы, а с тыла к дому примыкает огород. Облупившаяся местами краска на фасаде свидетельствует об отсутствии мужской руки и скромном достатке обитателей дома. Их двое, и один из них как раз мужчина. Он из чужих мест и инвалид, получивший свои увечья вне Тверди, а потому не имеющий прав на социальное вспомоществование. Мужчина еще не стар, но трясет головой, передвигается с трудом и большую часть времени проводит на террасе в кресле-качалке. Он смотрит на солнце, жмурится и улыбается. Каждый скажет, что он немного не в себе, но каждый и согласится: ему по-своему хорошо.

Поболтать с ним невозможно: не исключено, что он понимает чужую речь, но еще ни разу не ответил впопад, а чаще вообще молчит. Уже давно он не вызывает интереса соседей, и никто не пытается выведать его прошлое. Соседи привыкли к нему, как к элементу ландшафта.

Его жена – во всяком случае, особа, называющая себя женой – служит в городском муниципалитете на небольшой должности и каждый день ездит на автобусе в город. Тогда мужчина остается один, но его это не тревожит, если только не хлынет ливень или не налетит из степи пыльная буря. Тогда он страдальчески морщится и, ковыляя, уходит в дом. Гроз он боится и при первом же раскате грома вздрагивает и старается сжаться в комок. Тогда женщина, если она дома, уводит его с террасы и закрывает ставни.

В положенный срок облетают листья с местных и завезенных с Земли древесных пород, мигрируют на юг существа, заменяющие на Тверди птиц и грызунов, а с севера начинает упорно дуть холодный ветер. Мужчина ежится, но не прячется, холод не пугает его. Не будь соседям все равно, они сделали бы вывод, что мужчина прожил первую половину отведенного человеку срока на не очень-то жаркой планете.

Затем приходит весна, зеленеет природа, и мужчину вновь можно увидеть блаженно жмурящимся на солнце. Он счастлив.

Проницательные соседи давно сделали вывод: вряд ли то же самое можно сказать о женщине. В любое время года она старательна, деловита и аккуратна. Никто не видел, чтобы она бежала на остановку автобуса, боясь опоздать на службу, и никто не видел, чтобы она вернулась со службы позже обычного. Развлечения ее не привлекают, поболтать с соседями о том о сем она не любит, подруг у нее нет, любовника, кажется, тоже. Никто не слышал смеха этой женщины, Анны-Кристины Шульц. Один бездельник утверждает, что однажды видел ее улыбающейся, но он наверняка врет.

Никто не знает, что происходит в ее доме, когда бушует гроза и по закрытым ставням свирепо бьют потоки дождя. А происходит там вот что: женщина усаживает дрожащего мужчину в кресло, кутает его в плед, а сама устраивается рядышком и говорит негромко:

– Я знаю, ты хотел спасти его. Не вини себя. Если бы в нас не попало, ты обязательно вернулся бы за Эрвином…

Она лжет и прекрасно знает это, зато мужчина не понимает ни того, ни другого. Он лишь кивает, соглашаясь: да, вернулся бы. Да, хотел спасти. Его обязательно надо было попытаться спасти, он был замечательный человек…

– Мы думали, что он вычислит себе идеальное будущее и пойдет к нему, спокойно перешагивая через людей, используя их… а он до конца остался на своем посту, – говорит далее Кристи. – Кто-то скажет, что остаться на посту до конца – это и была вычисленная им лучшая тактика, что она, мол, сулила ему сладкий пряник, если бы «Магог» уцелел… но я так не думаю. При его-то уме он мог бы избежать боя и смерти, но он был вычислителем, а не крысой…

Каин охотно кивает в ответ, а Кристи гладит его по черепу, где после лечения от лучевой болезни вновь понемногу отрастают волосы, и продолжает:

– Наверное, ему теперь поставили памятник… где-нибудь там, в Астероидной системе… Он заслужил.

Напоминание об Астероидной системе не беспокоит Каина. Если Кристи порой вскрикивает и просыпается по ночам, увидев во сне Саргассово болото или гибель «Магога», то для бывшего пахана прошлое – тоже сон, только совсем не страшный. Было и прошло. Было плохо, а стало хорошо… особенно когда мягкая женская рука гладит по голове. И о чем тут еще беспокоиться? О том, что им двоим чудом удалось выжить, в то время как другие погибли? Полно, да в реальности ли было все это? Вот гроза – это плохо, но она скоро кончится, и вновь станет как прежде…

Он засыпает, а Кристи еще долго не может изгнать прочь из головы ненужные мысли. Среди спасенных с «Магога» Эрвина не оказалось. Поначалу, еще не покинув больничную палату на Цирцее, она надеялась, что список спасенных не окончательный, что в него будут добавлены имена. Они и были добавлены, но в них все равно не числился Эрвин Канн. Он просто пропал, погиб вместе с тремя четвертями экипажа «Магога». И тут не о чем было бы долго думать, если бы не одно обстоятельство.

Кристи могла бы поклясться, что видела, прежде чем отключилась: среди мусора, высыпавшегося из расколотого «Магога», блеснула искорка, и не просто блеснула, а метнулась прочь, как метнулся бы малый скоростной катер, на форсаже уходя подальше от опасной зоны. Эрвин? О ком угодно Кристи подумала бы: скорее нет, чем да, – но об Эрвине приходилось думать: скорее да, чем нет. Спасся ли он? Очень возможно. Но лишь человек, во всем подобный ему, мог бы дать более определенный ответ, а второго такого человека нет ни на Тверди, ни где-либо еще.

И нет ответа.

Есть мысли, которые хуже всякой инфекции: возникнув однажды, они уже не дадут покоя. Кристи мучает мысль: неужели все то, что им пришлось пережить, было для Эрвина лишь многоходовым планом бегства с Хляби? Неужели все это, включая налет на Сковородку, бегство в Астероидную систему и командование «Магогом», было в общих чертах рассчитано Эрвином еще на берегу болота, когда заключенные строгали себе шесты, плели мокроступы и ужасались близкому будущему? Трудно поверить в такое, но… все может быть.

Ясно только одно: после гибели «Магога» Эрвин ни разу не дал о себе знать.

Это единственное, что вовсе не удивительно: на какое-то время судьба свела двух человек вместе, а затем случилось то, что должно было случиться. Были близкими – стали чужими. Закономерно. Понятно. Обыденно. И все же…

Например, что опустило ту плиту, отделившую Кристи от возвращавшегося в госпиталь кара, – сбой в системе живучести или Эрвин? Ведь все, кто находился в госпитале, погибли, разлом прошел прямо по нему. И кто погнал лифт не туда? Счастливый случай или невообразимый расчет дал шанс выжить некой недоученной медсестре?

Если второе, то что это – прощальный подарок?

Почему бы и нет. Эрвин никогда не был скупцом. Эгоистом был, а скупцом не был. Математически вычислил, что быть им вредно. Что ж, с его талантами он нигде не пропадет, он запросто найдет себе применение, хотя вряд ли это случится на какой-нибудь планете Лиги…

Что ж, остаются еще Уния и Земная федерация! Они на подъеме, и если не перегрызутся раньше срока, то со временем одолеют дряхлеющую Лигу. Эрвин был прав в своем предсказании: драка в Астероидной системе закончится вторжением эскадр Унии и Земли, беспорядки в колониях и доминионах не позволят Лиге решиться на большую галактическую войну, и Астероидная система получит новых хозяев, вряд ли менее эгоистичных, чем прежние.

Так и вышло. Этим-то хозяевам он и будет служить всей силой своего интеллекта, пока сам не станет хозяином. Возможно, он даже не лгал, уверяя Каина, будто бы замахнулся на такую цель, как разрушение Системы, но ему придется играть по ее правилам как минимум до тех пор, пока он не станет самым могущественным человеком Вселенной. Что у него заготовлено на этот случай? Неизвестно. В любом случае его путь – орбита для одного, сложная траектория, изобилующая головоломными поворотами, но единственно возможная для такого существа, как Эрвин Канн. Так он устроен, и разве у кого-нибудь повернется язык упрекнуть его в том, что он использует себя не по назначению? Хотя может статься, что когда-нибудь он вновь потеряет способность вычислять – теперь уже навсегда, – и однажды явится в рубище на Твердь, найдет ничем не примечательный дом и постучит в дверь…

Мечты, мечты… Кристи одергивает себя, смотрит на посапывающего в кресле Каина и качает головой.

2015–2016 гг.