Текст книги "Рулетка колдуна (Часть 2)"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 11. БИТВЫ АНОРИЙЦЕВ.

После весеннего провала военного плана Сэпира, когда он не только не разгромил своих врагов в Анорине, но и потерял всех союзников, вновь наступило затишье. Гроза, уже было начавшись, так и не разразилась по-настоящему – всего-то слегка похлестал дождь да сверкнула пара молний. Но тучи над континентом не развеялись, нет, – темные, набухшие, иссиня-свинцовые, они висели в анорийском небе, как стая громадных черных драконов, выжидая часа, чтобы низринуться вниз всей своей накопленной бедственной мощью. Все чувствовали их, для этого не требовалось быть магом, – и все, каждый, как умел, пытались приготовиться к этому воистину грозному часу. Впрочем, в то время, пока войско Веселина было на границе с Кардосом, Сэпир все же воспользовался случаем двинуть на Ардию одну из своих армий. Но ее остановили, не допустив до столицы – это отличился Сиэль, а затем подошел Веселин с войском и отбросил врага назад. Не понадобилась даже подмога из Людены, вскоре подоспевшая в Ардос – для Сэпира это была лишь проба сил, не больше, и вновь нападать он пока не собирался. Между ним и Анорийской Лигой, как назвали свой союз против Сэпира страны Анорины, установилось что-то вроде вооруженного перемирия. Передышка была выгодней Сэпиру, ведь преимущество было теперь на стороне его противников. Но наступать вглубь Анорины, к Атлану, Лига тоже не была готова. Во-первых, в Кардосе и Куманчире началось междоусобье, и следовало сначала достичь спокойствия там, чтобы не опасаться за свой тыл. Во-вторых, весьма щекотливый момент был в том, что срок изгнания Бойтура истекал только весной будущего года. Для Лиги было разумнее выступить против Сэпира именно вместе с Бойтуром законным владыкой трона – и с ним во главе. Лига не должна была воевать против страны Анорины – она собиралась низвергнуть именно Сэпира. Но пока Граф-без-лица находился на престоле Анорины относительно законно, поход против него был одновременно войной против самой страны. Были и магические причины не желать этого – ведь шестнадцать лет власти были определены Сэпиру рулеткой Астиаля, и пытаться до срока отнять у него трон значило бы противостоять ее действию, а это даже для Всеанорийского Круга было не так-то просто. Да и зачем? Ждать оставалось всего год. Оборотной стороной магического решения рулетки было и то, что и Сэпир не мог как-либо повредить Бойтуру в его Эшпорском изгнании, иначе бы он обратил силу этого решения против себя. Впрочем, для козней против Бойтура у него была теперь Нейана, у нее-то руки были развязаны. Миранна, все еще остающаяся с Бойтуром в Эшпоре, отразила не одно из ее колдовских нападений. Рыжая ведьма, как и предсказывал Трор, без боя сдала свой замок в Туганчире и поспешила удрать к Сэпиру под крыло. Судя по всему, там же обретался теперь Уорф и еще кто-то: черные маги значительно прибавили в нечистой своей мощи. Теперь уже ни Тикею Йору, ни иному из светлых магов не удавалось проникнуть надолго за завесу Черного Сэпира и вызнать его темные дела. А как можно было судить по тайным донесением из Анорины и по тому, что удавалось распознать магам Большого Круга, Черный Сэпир затевал что-то очень и очень опасное. Горыня и те немногие, что вырвались из западни в ущелье, говорили о каких-то железных солдатах, почти неуязвимых в бою. И хотя западню устроила Нейана – по всему, она хотела захватить принца Грэма для торгов с Трором – но предоставил их рыжей ведьме ее сынок Сэпир. Эта панцирная нелюдь подчистила все следы после той бойни в ущелье, и теперь анорийские маги не были уверены, что за железную мерзость изобрел Черный Сэпир. Волхвы Людены предполагали, что он вложил в пустые латы души своих жертв, замученных им в застенках Черного Города. Если так, дело было скверно, но Тикей Йор и Вианор считали, что смогут разрушить эти чары и превратить таких солдат в груду лома. Не было и больших опасений, что Сэпиру удастся нанять много войска на Очаке или, тем более, Увесте. Там не так-то много было охотников защищать черного колдуна, а к тому же, корсары Хорса стерегли морские пути и захватили большую часть кораблей с наемниками. Получалось, что у Сэпира не было особых надежд на успех – даже притом что его план состоял теперь в обороне, в том, чтобы отсидеться за десятью рядами стен, которыми спешно обносился Атлан. Но Сэпир, видимо, так не думал – иначе не готовил бы свое оружие и свое войско – а он его готовил. Но это были заботы будущего, сейчас же угрозой делу Анорийской Лиги был раздор в степи и мятеж в Кардосе. Правда, жену магистра Аррето удалось спасти из рук врага. Подальше от угроз смуты дон Аррето отправил ее в Ярохолм, на попечение князя Владигора. Туда же, для ухода за матерью – а Лоэния была очень, очень слаба – отправилась и Тинция, и с ней Энита, так попросил сам магистр Аррето. Конечно, он хотел удалить девушку Дуанти от войны, но как могла отказаться Энита помочь матери Дуанти? Само собой, не возражал и гариф Данчи против разлуки с женой, и не только из-за родственного долга – в такое опасное время он сам предпочитал отправить семью в укрытие понадежней. Так что оба, зять и тесть, были в этом заодно – и конечно, не только в этом. Ведь их положение было сходно – в их странах шла междоусобная распря, и каждый должен был поддержать другого, не из-за одних лишь родственных связей, но потому что их враги были в союзе между собой. При этом, дела магистра Аррето складывались намного хуже. Степь все же не имела границы с Анориной, как Кардос, чьи мятежники не стеснялись принимать помощь от Черного Сэпира. И потом, в Куманчире только один князь Мерги стоял за Эспиро, а потому волей или неволей играл на руку Черному врагу. Больше никто из гарифов не поддерживал ни семейство Эспиро, ни Сэпира и не собирался воевать за них. Мерги все-таки попытался решить дело войной, но потерпел новое поражение в битве против родов восточного Куманчира. От него отвернулись уже и сами барситы – на круге всех степных родов было решено отобрать у Мерги тамгу князя. Решено было избрать Верховного гарифа Степи – им стал Данчи, главную роль тут сыграл голос шамана Цуйчи и родство с магистром Кардоса. Не возражали и барситы, они только попросили Данчи принять титул их князя. В степи только у барситов сильнейший из гарифов носил такой титул, а поскольку барситы уже более двух столетий вели Куманчир, то "князь барситов" и "верховный гариф" считалось, можно сказать, за одно и то же. И вот, принимая такой титул, Данчи давал барситам сохранить лицо – древний порядок как бы не нарушался. После этого Мерги бежал в Кардос с последним верным ему отрядом и вскоре погиб в одной из схваток, сражаясь на стороне мятежников. Данчи счел своим долгом придти на помощь тестю, тем более, что сторонники Эспиро до того постоянно вмешивались в дела Куманчира. Тогда полки Сэпира открыто выступили на стороне бывшего Верховного Друида, и магистр Аррето имел уже полное право обратиться за помощью к Анорийской Лиге. Трор и Людена подоспели на выручку – итак, осенью Сэпир и Анорийская Лига все-таки встретились на поле брани, но поле это оказалось в Кардосе. Сэпир и кардосские мятежники были разбиты, замки приспешников Эспиро взяты приступом или сдались, и все сэпировские отряды выброшены за пределы Кардоса. Мало того – анорийские вольные города – Шлем, Просо – на границе Кардоса и Анорины восстали против ига Сэпира и тоже изгнали его гарнизоны. Магистр Аррето ввиду повсеместной измены друидов объявил о роспуске их ордена и об отрешении церкви Астиаля от дел государства. Кардос стал обычной страной с верховной властью магистра, почти такой же, как Солонсия или Людена, – впрочем, вопросы государственного устройства дон Аррето отложил до победы над Черным Сэпиром. Что же до дона Эспиро, то он то ли был убит в одном из сражений, то ли вовсе бежал из Анорины – известно было лишь то, что его не оказалось среди тех, кто скрылся из Кардоса под руку Сэпира. Итак, к зиме под властью Сэпира и его приспешников осталась только Анорина и Иззе, страна великанов. В остальных землях установилось согласие – все они, кроме Гамо и Каттор-Хата, стоящих в стороне от великой анорийской распри, вошли в Лигу и готовились теперь к решающему походу против Черного Сэпира. Единственное, что тревожило вождей Анорины, было затянувшееся исчезновение Грэма и Дуанти. Если Дуанти похитил Уорф, а Грэма удалось захватить стальным псам Нейаны, то... Но Вианор утверждал, что оба они вернутся и вернутся вместе. Так или иначе, но весной следующего года семь ратей – Кардос, ольски, Семилен, Туганчир, Ардос, Людена и Куманчир – с разных сторон выступил против Сэпира и в мае сошлись под Атланом. Они воевали не с королевством Анориной – они воевали с Сэпиром: к этому времени истек срок в шестнадцать лет, и Бойтур послал из Эшпора требование вернуть ему Анорину. Сэпир отказался. * * * С одного из холмов под Атланом Веселин и маршал Эугидо рассматривали устрашающие бастионы первого кольца стен вокруг города. Они были сложены из цельных глыб, обтесанных и подогнанных одна к другой так, что не пролезть и муравью. За первым рядом шло еще девять, каждый новый выше другого. Оторопь брала при одном взгляде на эту сверхкрепость, о штурме ее было жутко даже думать, а уж вести его! – Что ж, этот мерзавец постарался, – обронил маршал Эугидо. – Говорят, эти стены возводили великаны? – И они тоже, – отвечал Веселин. – Сэпир ввел трудовую повинность для всего народа. – То-то сейчас такое запустение в стране! Он мог бы и не выжигать земли в окрестностях города – все равно все живое давно сбежало подальше от Черного выродка. – Да, Бойтуру достанется тяжелое наследство, – согласился король Ардоса. – Мне говорили, что Кардос тоже сильно разорен войной, так? – Верно, – поневоле вздохнул маршал. – Надо отдать должное герцогу Солонсе если бы он не взялся возместить нам ущерб и не принял на себя снабжение войска Кардоса, нам теперь было бы не до этого похода. Конечно, сам герцог остался в Солонпоре... – Ну, все равно это великая доблесть, – заметил Веселин. – Решиться открыто поддержать одну из сторон! – И даже рискнуть своими деньгами, – понимающе добавил дон Эугидо. – Я и говорю – отважный воин, – невозмутимо откликнулся король Веселин. Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Впрочем, над герцогом они только подшучивали – от денег Солонсии проку было куда больше, чем от ее войска, правда, отряд добровольцев из числа солонсийских рыцарей все же присоединился к походу. – Как дона Лоэния и магистр Аррето? – поинтересовался, отсмеявшись, Веселин. – Она лучше, слава Астиалю. Дона Лоэнья уже в Кардороне, вместе с дочерью. Магистр намеревался вскорости прибыть сюда и сам. – А! Рад буду его повидать. – Как поживает королева Милена и принцесса Нимарра? – осведомился, в свою очередь, маршал. – Полагаю, твоя супруга защитила своевольную дочь от отеческого гнева? – дон Эугидо имел в виду рейд Нимарры вместе с Данар и Дуанти в Эль-Карди. – Не напоминай мне, дон Эугидо, легче биться с Сэпиром, чем с этими бабами, нахмурился Веселин. – Ну да, скоро к нам подойдет Бойтур, Миранна и Нимарра сольются, наконец, в Маринну, и у меня станет дочерью меньше – и кучей забот заодно. Тем временем обоих предводителей позвали на совет. За вычетом Бойтура и магистра Аррето, там были все анорийские владыки – Трор, Владигор, Данчи, Тикей Йор и Иоль, военачальник ольсков, который представлял свой народ и в Анорийском Круге. В совете, разумеется, находился и сам Хранитель Круга – Вианор, а также кое-кто из магов Анорины – Милена, не оставившая своего мужа, Цуйчи, Соколан – и иные военачальники. Решили, что до прихода короля Бойтура возглавить рати Анорины должен Трор, и он, не мешкая, поставил вопрос о штурме Атлана. Все витязи и большая часть военачальников высказалась за его скорое начало. Ведь анорийские лорды знали об истечении срока правления Сэпира, и все-таки поддержали его. Они не только не выступили под знаменем Бойтура, но даже перевезли свои семьи в логово Сэпира – а ведь могли бы, по крайней мере, отсидеться в своих замках, не участвуя в войне. Так что измена была налицо, ожидать раскаяния анорийской знати не приходилось, и штурм был, по-видимому, неизбежен. Князь Владигор высказался так: – Из-за своего черного предательства, вот мое мнение, эти лорды утратили всякое право считать и называть себя гражданами Анорины. Теперь мы больше анорийцы, нежели они, и это наша рать – рать анорийцев. – Принимаю твое слово, князь Владигор, – отвечал на это Хранитель Семиленского Круга – и его жезл сверкнул, а небеса слегка громыхнули. – Так и решим – имя тем, что в Черном городе, будет сэпировцы, а имя анорийцев отходит к нам. Что же касается приступа, то я бы не торопился с ним... Здесь разделились голоса магов и витязей. Все они сходились, что стратегия Сэпира, по всей вероятности, в том, чтобы, держа оборону, обескровить войска Анорины, перемолоть их лучшие силы, а там, глядишь, не только сохранить за собой королевство, но ринуться на истощенные войной страны континента. Итак, следовало во что бы то ни стало прорвать это сверх-укрепленное десятерное кольцо стен – и маги соглашались с этим – да, Атлан взять надо. – Но не приступом, – добавляли они. – Тогда как? – вопрошали воины. – Изнутри, – был общий голос магов. – А как попасть внутрь? – Это сделают двое на драконе, – отвечали маги. – Кто? Когда? – Ждите. Хороший ответ! Что же, держать осаду до этих пор? Отказаться от попыток штурма? Положиться неизвестно на кого и на неизвестно когда? Это было не по нраву людям, привыкшим искать ответа с мечом в руках. Но уже на следующий день спор магов и витязей разрешил сам Сэпир – из крепости на Южное поле перед Атланом вышло его войско. * * * Сойги поправлялась так же тяжело, как Лоэнья. Шаманка жила теперь не в Эль-Карди – дона Элсия, вновь поселившаяся в родовом гнезде, не нашла там для нее места. Да уж, высокородная дона не отличалась великодушием в отличие от магистра Аррето – тот не стал мстить женщинам и сохранил за доной Элсией замок, тем более, что она действительно не знала о делах своего брата. Что до Сойги, то она была почти при смерти, и магистр оставил ее на суд Неба.

И вот – Небо не захотело ее смерти, и Сойги выжила. Домом ее стала заброшенная рыбацкая хибара в нескольких милях от замка, а кормилась она с небольшого огорода и тем, что посылало море. Пару раз ее навещал менестрель, подбрасывая кое-что из снеди и привозил замкового врача. Но Сойги больше лечила себя сама главное, что ей было нужно, так это время, чтобы... Чтобы что? Стать прежней Сойги? Нет, это было невозможно, духи ушли от нее, и Сойги перестала быть магом. Она хотела лишь успокоиться, окончательно расстаться с пеплом былого и когда-нибудь умереть вот тут у моря, отрешась от всего в тихом своем уединении. Как-то вечером она спустилась на берег поискать ракушки после отлива. На песке сидел какой-то человек в лохмотьях, очевидно, выброшеный на берег недавней бурей и уже приходящий в себя. Лицо мужчины было сильно поранено, никто, наверное, не узнал бы по нему, кто это. Но Сойги узнала: – Эспиро... – А, – с ледяным безразличием проронил Эспиро, – это ты, колдунья. Все-таки Астиаль захотел, чтобы мы встретились. Он ел нехитрые блюда Сойги за ее столом в хижине и буравил ее мутным нездоровым взглядом. – Я схожу в Эль-Карди, – сказала Сойги, – дам знать доне Элсии. Эспиро скривился. – Этой потаскушке? Зачем? Я не собираюсь укрываться в замке. – Что же ты собираешься делать? – спросила Сойги. Эспиро смотрел на нее все тем же тяжелым взором. – Ты обманывала меня, колдунья. Твои заклятия – ложь. Сойги опустила глаза. – Я любила тебя... – И как – ты все еще любишь меня? – в голосе Эспиро послышался интерес. – Ты готова помочь мне? В его глазах блеснула искра безумия. Но Сойги не заметила этого. Взор ее был опущен по-прежнему, по телу прошла дрожь. А она-то думала, что все уже позади!..

– Да, любимый, – трепеща, отвечала Сойги. – Что ты хочешь? – Отомстить, – выдохнул Эспиро. * * * Анорийские воины знали, что им, вероятно, придется сражаться с нелюдью в стальных латах. Они не знали только, сколько их будет – Южное поле уже почти наполовину было заполнено, а эти черные латники все выходили и выходили из огромных, выкованных из железа ворот. Они образовали каре, ощетинились копьями и, как одно многоногое бронированное животное, двинулись на полки анорийцев. На этом ровном поле им нетрудно было держать идеальный порядок, а с боков их прикрывала конница лордов-изменников и наемники с Очаки. Позади высилось несколько десятков великанов – то ли как резерв, то ли для прикрытия тыла. Вскоре латники Сэпира сошлись с анорийской пехотой и немедля начали теснить ее. Люди быстро убедились, что имеют дело с грозным и почти неуязвимым врагом. Да, эти нелюди в броне были не так подвижны в бою один на один – но до такого боя пока что не доходило: броненосцы Сэпира перли сплошной стеной из щитов и копий, и даже по щиту ударить было не так-то просто – не подпускали длинные копья. Луки Куманчира были почти бессильны – чтобы сразить врага, стрелять надо было едва ли не вплотную и точно в голову, рыцарская конница не могла и подступиться, и только витязям помогучей удавалось булавой или кистенем поразить противника, попав по шлему, из-за щели которого не было видно человеческого взгляда. Но не все обладали богатырской силой, и не все были вооружены булавами, а главное – до ближнего боя со стальной нелюдью дело мало где доходило – лишь тогда, когда почему-либо удавалось нарушить их строй. Уже в этом первом столкновении погибли десятки и были ранены сотни воинов. Не выдержав натиска, люди стали отступать под защиту своих укреплений, – к счастью, бывалые анорийские командиры позаботились о них своевременно, и каждый стан окружали крепкие и высокие стены. Черные латники осадили и холмы, где были воздвигнуты станы, и тут обнаружилось, что их преимущество сошло на-нет. Наступать железным валом с длинными копьями они уже не могли, на холмах и оврагах вообще нельзя было держать строй, и бой распался на множество поединков, которые шли с переменным успехом. К Трору в ставку притащили несколько латников, отбитых и заарканенных степной конницей. – Хорошо, – похвалил король Трор, – а теперь неплохо бы захватить пару лордов – вон там, на левом фланге. Нам надо разузнать, каковы силы Сэпира. Меж тем плененных железяк отдали для изучения магам и умельцам. Битва тем временем шла не ослабевая, – похоже, эти железные нелеюди просто-напросто не нуждались в отдыхе. Заметив это, командиры Анорийской Лиги обеспокоились. – Бранибог, – заметил князь Владигор Трору, – если так пойдет дальше, то все ограничится тем, что мы сами день и ночь напролет будем сидеть в осаде! – Пока не разобьем последний железный череп, – согласился маршал Эугидо. – Или пока нам его не раскроят, – возразил Веселин. – Люди-то устают! Тем временем к предводителям войска подошел Вианор и сообщил неутешительные новости. – Дело хуже, чем ранее предполагали. Мы с Тикеем думали, что это колдовство Сэпира. – А что же это, сэр Вианор? – спросил Трор. – Это машины. Нам, магам, некого расколдовывать – все это бездушный металл. – Машины?! – с изумлением и недоверием спросил Веселин. – Неужели машина может вот так сражаться и все соображать, как человек? – Ну, не совсем как человек, – поправил Трор. – Ты ведь видишь – они не так разворотливы в бою один на один. – Да, но они покрывают этот недостаток своим непробиваемым доспехом и тем, что не знают усталости. Впрочем, ты отчасти прав, Веселин, – произнес Вианор. Здесь действительно замешана магия. Но не сэпировская. – Хорбирут, – вздохнул Тикей Йор. – Все-таки он. – Хорбирут? – нахмурился Трор. – Скверно. Значит, с рулеткой разбирался тоже он? – Видимо, так. Сколь он превосходил всех нас в жажде знаний, столь же и уступал в белизне. – Скорее, в воле, – заметил Трор. – Во владении собой. – Эй, господа паладины! – вмешался маршал Эугидо. – Может быть, вы нам объясните, о чем идет речь. – Хорбирут – маг из Семиленского Круга, – нехотя отвечал Тикей Йор. – Он среди нас самый сведущий и изобретательный – маг-умелец, маг-творец. – Был, – вставил Вианор. – Был, – согласился Тикей Йор. – Теперь он служит Сэпиру. Лет семнадцать назад он исчез. Сейчас понятно, что Сэпир сыграл на его страсти к знанию и захватил его волю. – Я так понял, ваш Хорбирут купился на возможность возиться с рулеткой? спросил Веселин. – Так, так... Ну, а эти железяки – они что такое? – В свое время Хорбирута очень занимала тайна жизни, – объяснил Вианор. Кажется, он довольно сильно продвинулся в этом. Эти железяки отчасти живые – тут не мертвечина Сэпира, а наоборот, попытка оживить мертвое. Еще один опыт Хорбирута – надо признать, довольно успешный. – К нашему несчастью, судари мои, – заметил князь Владигор. – Моих-то ярохолмцев как они покосили, чтоб сгинул этот пес Сэпир! – У Кардоса тоже большие потери, – добавил маршал Эугидо. – Так мы можем потерять половину войска, пока угробим этот оживший лом! Но дело оказалось даже хуже – допрос захваченных офицеров из анорийских дворян показал, что в следующих кольцах укреплений у Сэпира расположилось еще столько же железных солдат, сколько вышло на поле. Черный Граф не торопился пускать их в дело, – но и уже вышедших было более чем достаточно. В изнурительном сражении прошел целый день, и только к ночи железное войско отодвинулось обратно под защиту своих стен. – Ага! Значит, им тоже требуется передышка, – заключил маршал Эугидо. – Это еще одно уязвимое место. – Вряд ли, – мрачно покачал головой Тикей Йор. – Просто это остатки совести Хорбирута. Вероятно, он смог бы сделать их иными, без нужды в отдыхе и пригодными для ночного боя. Но не стал – он дал нам шанс, и уж конечно, не по просьбе своего хозяина. – Наверное, он солгал Сэпиру, что ночью его созданиям нужно что-то вроде починки, – поддержал Вианор. – Эх, Хорбирут, Хорбирут... – Ну, а нам-то что делать, господа маги? – спросил Веселин. На ночном совете это обсуждали и так, и сяк, но ничего не придумали. Было только решено соорудить побольше укреплений, редутов и рвов на подступах к бивакам анорийцев. Закрепившись на них, люди могли еще как-то отбиваться от железяк. Умельцы предложили соорудить побольше метательных машин, чтобы забрасывать стальной строй глыбами. Оружейники и кузнецы уже вовсю мастерили булавы и кистени с гирями поувесистей. Но было ясно, что все это не решит дела. – Так мы можем десять лет провести под Атланом, – заключил Трор. – Все наши попытки приступа будут кончаться лишь тем, что мы будем откатываться в наши же укрепления. – Может быть, ольски что-то подскажут? – с надеждой спросил Владигор, глядя на Иоля, предводителя войска ольсков. – С людьми из железа сладят только люди железа, – отвечал ольск и замолчал. – Иоль, нам некогда ковать таких же солдат, – удивленно возразил Тикей Йор. Да и негоже это – мучить жизнь столь чудовищной оболочкой. Не ожидал, что ты это посоветуешь. – По-моему, Иоль имел в виду что-то другое, – возразила королева Милена. – Я тебя правильно поняла? – Завтра, – вновь коротко бросил Иоль и более не произнес ни слова. – Э! – заговорил Дэмдэм Кра – он был тут же на совете, но больше помалкивал. А ну вас, ученых голов с вашей премудростью, со всей магистикой-умистикой! Я вам скажу, что делать: надо собрать ребят покрепче в один отряд – меня, Горыню, Сиэля, Граба, – всех, кто есть, – да завтра наддать как следует! – Ну что ж, – согласился Трор, – почему не попытать. Попробуй завтра посмотрим, как пойдет дело. – Увидите, – пообещал Стагга Бу. – Мы им так влепим – только клочья полетят! – Клочья полетят, – согласился Большой Дэм, – но я тебя с собой не беру. Но на следующий день клочья не очень-то полетели. К подобной тактике Сэпир, очевидно, был готов. Когда отряд богатырей Анорины врезался в черный железный строй, то пробил его на удивление легко. Латники Сэпира просто расступились в стороны, образовав коридор. Они огородились огромными щитами, выше роста человека, принесенными с собой, а затем, когда витязи оказались в глубине их полка, железное войско само попыталось напасть на них. Но тут нашла коса на камень: Большой Дэм обрушил на заслон латной нелюди удары такой силы, что просто смял их ряды, а прочие витязи на славу прошлись по стальным головам булавами. Сиэль был бесподобен – он, казалось, возникал прямо из воздуха, обрушивал на железный череп разящий удар точно такой силы, чтобы поразить врага, и в один миг отступал – и вновь ударял, уже в другом месте. Окружить и истребить цвет воинства Анорины у Сэпира не получилось, – но и богатырям не удалось нанести серьезный урон врагу. Надо было совершить десятки, сотни таких наскоков, чтобы перемолоть хотя бы те силы Сэпира, что вышли на поле, а меж тем, потери людей, пеших ратников, были больше. К полудню повторилась вчерашняя картина: железная нелюдь Сэпира лезла на рогатки и редуты воинов-людей, а люди отражали их, как умели. И в час, когда это сражение стало наиболее ожесточенным, с запада послышался звук трубы – то был боевой клич королей Анорины: к Атлану подошел со своим войском король Бойтур.

ГЛАВА 12. ЗАВОРОЖЕННЫЙ ГОРОД.

Грэм шел по окраинным улочкам неизвестного города, направляясь к центру и далее к гавани, которую разглядел с высоты. Где-нибудь там он рассчитывал обнаружить рынок и расспросить о том и другом, не привлекая большого внимания к себе. В портовом городе чужестранцы были, конечно, не в диковинку, а если что, то затеряться на рынке было легче. Действительно, на него пока никто не обращал внимания. У горожан были свои повседневные дела и заботы: кто-то нес воду, кто-то стучал молотком во дворе, из окон неслись запахи стряпни – в общем, все выглядело как будто обычно, как оно и должно быть во всяком мирном городе. Но так все только выглядело – на то Грэм и был магом, не самым сведущим и умелым, конечно, но все же магом, чтобы распознать во всем какую-то даже не порчу, а фальшь, обман. Он чувствовал эту ложь чуть ли не кожей, хотя и не мог разобрать пока, в чем тут дело. – Как мне пройти к рынку? – спросил Грэм у четы горожан, шедших ему навстречу с двумя корзинами всякой снеди. Мужчина остановился, сбросил свою ношу на землю и начал объяснять, показывая руками, куда и где повернуть. – Я вас что-то раньше не видела, – полюбопытствовала меж тем женщина. – Вы, наверное, из дальнего предместья, с той стороны бухты? – Ну-у... Вообще-то я только сегодня прибыл в ваш город, – решил сознаться Грэм. Супруги переглянулись и как-то странно посмотрели на Грэма. – А что вас удивляет? Разве в вашем порту не бывает чужих кораблей? – Кораблей, – повторил мужчина как-то озадаченно. – Ну да, корабли... Он замолчал, как бы пытаясь что-то вспомнить или сообразить. Лицо его приняло весьма странное выражение – он будто начал внутренне уходить, выпадать из всего вокруг – Грэму даже показалось, что он вот-вот откроет дверь. Но женщина не допустила до того, она сильно толкнула мужа: – Эй! Эй, Дорето! Ты что, хочешь, чтобы тебя забрали? Мужчина вздрогнул, очнулся и неприязненно посмотрел на Грэма. – Парень, – зло произнес он, – ты бы шел себе, а? Я ведь и накостылять могу за такие штучки! Жена потянула его за руку: – А ну его, пойдем! Ты что – не видишь? Он же подосланный! Они подхватили свою кладь и пошли прочь, оборачиваясь на Грэма со страхом и ненавистью. Грэм счел за лучшее никого ни о чем не спрашивать, а просто понаблюдать пока за всем вокруг. Вскоре он добрался до рынка и потихоньку побрел сквозь его толкучку. Первое впечатление о каком-то мороке не обмануло его – Грэм довольно быстро заметил, что со многими людьми творится что-то странное – то же, что он уже видел у той супружеской пары, которая взъелась на него ни с того, ни с сего. То торговец, то прохожий, то взрослый, то ребенок вдруг впадали в оцепенение, застывали с недоуменным выражением на лице – и Грэм чувствовал, что не какой-нибудь морок наваливается на них, а наоборот – они сами пытаются его сбросить. Однако, едва с кем-нибудь это случалось, как его соседи сразу старались растолкать его, будто он совершал что-то опасное или неприличное. Один раз Грэм заметил, как к одному из таких застывших подскочила пара дюжих молодцов и уволокла куда-то за собой. Итак, сомнений не оставалось – город был околдован, заморочен – вот только кем, как и зачем? Грэм продолжал свою прогулку – рынок был велик, многолюден, и затеряться в его суете было пока наилучшим решением. Мало-помалу его наблюдения пополнялись так, раза два люди негромко упомянули имя Уорфа, кто-то спросил о времени публичной экзекуции, еще говорили о каких-то стерегущих – видимо, это были соглядатаи, – а один торговец спросил другого, сколько тот платит какому-то Рыжему – Грэм невольно вспомнил Дуанти. Решив, что пора кого-нибудь и расспросить, Грэм стал высматривать бродяг – у такого народа, как он прикинул, легче и не так опасно будет все разузнать. Положим, он чем-то неугоден здешним властям, но и люди дна обычно не в ладах с законом. Вскоре он приметил двух оборванцев и подошел к ним: – Ребята, не подскажете какое-нибудь тихое место, чтобы укрыться день-другой? Те ощупали его глазами с явным подозрением. – Стерегущий? – спросил один своего товарища. – Не похож, – возразил другой, с острым хитрым лицом. Он на глаз прикинул платежоспособность Грэма и поинтересовался: – Надо думать, у молодца в таком камзоле найдется чем заплатить за ночлег? Грэм был одет в то, что подобрала для него госпожа Трора, – наряд не роскошный, но добрый и красивый, так она настояла, а Грэму не приходилось спорить – его одежда во время резни в ущелье пришла в полную негодность. Еще у него был с собой кошель с золотыми и серебряными монетами Анорины. Он не знал, имеют ли они здесь хождение, но серебро везде серебро, а уж о золоте и говорить нечего. В ответ на вопрос Грэм вынул серебряную монету из кошеля и кинул ее бродяге: – Когда проводишь до места, получишь еще одну. Тот осмотрел ее, попробовал на зуб и заключил: – Настоящая. Ладно, пойдем. Только не сразу – держись поодаль от меня. Грэм последовал за остролицым – сначала по рынку, а потом по улицам и закоулкам. Позади Грэма в десяти шагах шел второй бродяга, – детина, впору в команду Хорсу и с таким же разбойничьим лицом, как у корсаров. Этот следил, нет ли хвоста, и готов был, надо думать, поработать при нужде своими кулачищами. Они шли меж тем уже среди самых настоящих трущоб, и Грэм в любой момент мог ждать нападения – если эти двое собирались его ограбить, то место подходило как нельзя лучше. Но при Грэме был меч и кинжал, и он не боялся – да и выбирать не приходилось. Наконец, бродяга с пронырливым лицом поманил Грэма в щель, а потом в подвал. Они подошли к двери внизу, которую подпирал спиной здоровенный парень с кинжалом за поясом. – Ты зачем, Крыса? – спросил он остролицего. – Мы к Рыжему, – отвечал тот. – Привели вот его. В затылок Грэму уже дышал второй бродяга – наготове, чтобы пресечь попытку бегства. – Ладно, проходите, – отодвинулся страж. Они вошли в дверь и оказались в сумрачной комнате с крохотным оконцем у потолка и еще одной дверью. В комнате было четверо – двое стояло и двое сидело на стульях. Собственно, один из них к стулу был привязан веревками. В этот момент на меч и кинжал Грэма легли руки Крысы: – А ну, парень, отдай это нам. И не вздумай дергаться – Щербатый вгонит тебе кинжал под лопатку быстрей, чем ты успеешь моргнуть. Но Грэм не отвечал ему. Он в великом изумлении смотрел на второго из тех двоих, что сидели на стульях, того, что по-королевски подбоченясь, властно и свирепо смотрел на всех прочих. – Дуанти! – воскликнул Грэм. – Дуанти, что ты здесь делаешь? Дуанти вздрогнул и пристально посмотрел ему прямо в глаза. – Как ты меня назвал? – спросил он наконец. – Дуанти, как же еще! Ты – Дуанти Перуджион, сын магистра Аррето. Дуанти – ты что, не узнаешь меня? Дуанти смотрел на Грэма в замешательстве. На лице его появилось то же выражение, что у остальных горожан, – будто он пытался вспомнить нечто, стряхнуть чары, открыть дверь – в настоящий, подлинный мир. Но не удалось – его тотчас окликнул один из тех двоих, что уже находились в комнате, когда они пришли. – Эй, Рыжий, ты что – тоже заразился? Дуанти вздрогнул – и к нему вернулся прежний свирепый вид. – Ну-ка, отпустите его, – велел он. – Пройди, сядь пока вон сюда, на ящик. Потом потолкуем. – Рыжий, – сообщил детина от двери, – он при деньгах. Дуанти ощерился: – Я что – разрешил тебе открыть пасть? – Я просто к тому, – испуганно заговорил Щербатый, – что нам причитается десятина. Дуанти зверски оскалился – Грэм даже не представлял, что лицо его друга может быть столь свирепым. – Щербатый, – проговорил Дуанти чуть ли не с рычанием, – я дважды не повторяю. Стой здесь, помалкивай и жди, что тебе прикажут! Понял?!. Щербатый молча закивал. – Так, теперь с тобой, – Дуанти обратился к тому, кто был привязан к стулу. Ну-ка, поверните его лицом ко мне. Один из подручных торопливо развернул стул. Грэм глянул на связанного и удивился вторично. – Протектор Гвинтис! Дуанти искоса глянул на него и предупредил: – Ты тоже помолчи. Протектора зовут Уорф. А это шляпник Белентон. Слушай меня, шляпник, – обратился он к Гвинтису. – Тебя сейчас пощекотали – не больше. Или ты сделаешь, что тебе говорят, или мы приступим к делу по-настоящему. Протектор застонал. Вид у него был истерзанный, но Грэм видел, что он не собирается сдаваться. – Что вам нужно? – Ты знаешь – Орумлану, – хищно произнес Дуанти. – Я... у меня ее нет. – Скелет, скажи, – велел Дуанти. Один из подручных, действительно, очень тощий, заговорил: – С крыши дома напротив мы пробирались на чердак и через щель в потолке три дня следили за шляпником. Он держит камешек в шкатулке и прячет куда-то в тайник. – Ну, как? – оскалился Дуанти. – Ты напишешь домой записку, чтобы принесли игрушку, куда мы скажем? – Нет, – тихо, но непреклонно отвечал протектор. По знаку Дуанти Скелет сделал шаг вперед и, вынув из ящика на полу крысу, поднес ее под самый нос Гвинтису. Непроизвольно его лицо скривилось в гримасу ужаса и отвращения, а по телу пробежали судороги. Как это бывает с иными людьми, протектор Гвинтис не переносил крыс и мышей, и его мучители знали об этой слабости. – Это обученная крыса, – предупредил Дуанти. – Сначала она обгрызет тебе нос и губы, а потом мы засунем ее тебе в штаны, и тогда... Бандиты грубо захохотали, а Гвинтис содрогнулся от спазм – его начало тошнить. Содрогнулся и Грэм – он понял, конечно, что помрачение коснулось Дуанти, как и всех в этом городе, но он никогда не думал, что Дуанти можно заморочить до такого скотства. И Грэм решил вмешаться. – Дай сказать мне, Дуанти, – возможно, я смогу уладить это дело, – заговорил он. – Как? – Я хочу сам поговорить с протектором Гвинтисом. Протектор, – обратился он, вы помните Ориссу и кем вы были? По лицу мнимого шляпника прошла тень – и не более того. Он помотал головой: – Лишь какие-то смутные образы. – Вы поверите мне на слово, если я скажу, что эта Орумлана – очень важная вещь? – Я это знаю, – слабо отвечал Гвинтис и добавил, – хотя не знаю, в чем причина. – Протектор Гвинтис, – спросил Грэм, – а поверите ли вы, что лучше всего для сохранности этого камня будет отдать его Дуанти – вот ему? Протектор посмотрел на него с удивлением и подозрением: – Не знаю... Не уверен... Грэм понял, что настала пора пустить в ход науку Вианора. Он не мог сейчас прогнать чары с Гвинтиса и Дуанти, не было времени. И он сделал иначе. Внутренне собравшись, он вызвал в уме образы Ориссы и их встречи с Гвинтисом там, на дороге в Шлем. Он показал ему себя и Дуанти, Вианора, Трора и гнома Стаггу и со всей убедительностью попросил его послушаться. Подручные Дуанти, конечно, не видели этого. Но Гвинтис услышал Грэма – и поверил. – Хорошо, – сказал он, – я сделаю, как вы просите меня, при... Он не договорил. Дуанти уже совал ему бумагу и перо. – Скелет, Оглобля, развяжите ему руки. Белентон, кто у тебя дома главный? Жена? Пиши: Алоза! Выдай моему человеку... Дуанти продиктовал записку – по ней жена протектора должна была разыскать тайник и отдать шкатулку посланцу Дуанти. – Так... Распишись... Что ты прикладываешь? Этот перстень? Так... Оглобля! распорядился Дуанти. – Пойдешь за шкатулкой. Глянь-ка мне в глаза... вот так. Ты принесешь ее мне. – Я... принесу... ее... тебе, – медленно повторил Оглобля. – Ты отдашь ее только мне и больше никому. – Я... отдам... ее... только тебе... – Ты убьешь всякого, кто покусится на Орумлану. – Убью всякого... – Правильно. Иди. А ты, – Дуанти ткнул пальцем в Скелета, – его прикроешь и за всем проследишь. Скелет и Оглобля вышли, и Щербатый, не выдержав, горячо заговорил: – Рыжий, им нельзя верить, я точно говорю. Они возьмут да слиняют вместе с... Будто рыжая молния метнулась через всю комнату к двери. Один точный безжалостный выпад, другой, – и вот уже Щербатый корчился на полу, воя от боли. Грэм вновь содрогнулся. Стремительность и точность Дуанти была достойна похвалы Сиэля – и настолько же вразрез его науке было их применение. А Дуанти, вернувшись на свой трон, заявил ледяным голосом: – Это последнее предупреждение, Щербатый. В следующий раз ты уже не поднимешься. Щербатый, дрожа в коленях, поднялся с грязного пола, глядя на Дуанти с изумлением и страхом. – Я все понял, хозяин, – забормотал он. – Все, все понял... Молчу... – Идите оба, – приказал Дуанти, – но будьте пока под рукой. Он покосился на протектора и, поднявшись, сам налил ему чашку воды из кувшина.