Текст книги "Рулетка колдуна (Часть 2)"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 16. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ, ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ.

– Я одного не понимаю, Дуанти, – говорил Грэм своему другу. Стоял утро нового дня – седьмого с начала битвы под Атланом. Позади уже были все обретения и потери дня вчерашнего – и гибель отца, и крушение Сэпира, и встреча с матерью, и радость, и боль, и все, что принес день шестой. Они сидели прямо в траве перед палаткой Грэма и Дуанти, все вместе, заканчивая завтрак. Энита, макая палец в сметану, кормила Шнурка – кот аккуратно слизывал лакомство и мурлыкал, прося еще. – Да уж, про этого кота никто не скажет, что он мышей не ловит, – заметила Маринна, погладив полосатую шерстку. – Ага, – отвечал Дуанти. – Слушай, Грэм, а ты не заметил – он сожрал Уорфа или так придавил? – А что? – Да как бы не отравился, – серьезно произнес Дуанти. – Вдруг потом в кишках застрянет. – Фу, Дуанти! – наморщилась Энита. – Ешь, ешь, Шнурок, это не тебе. – Я одного не понимаю, – сказал Грэм. – Зачем ты в Запретной башне со стражей схватился? Мы ведь собирались сначала так проскочить, без боя. – А разве я еще не говорил? Да ведь все из-за Стагги! Это же не я, это он собственной персоной заявился туда со своим предсказанием. Ну, а когда его схватили, мне и пришлось вступиться. – Да ты что? Выходит, Сэпиру, и правда, Стагга напророчил про срок в шесть дней? – Он! – подтвердила Энита. – Вианор сам говорил, я слышала. – Энита, – фыркнул Дуанти, – тогда и Стаггу надо накормить сметаной. – Его Розалинда В. накормит, – отвечала ему Маринна. – Давай-ка я тебе сменю повязку, – она взялась за бинты Грэма. – А что это у тебя на шее? – Это... Поразительно, как я забыл! – воскликнул Грэм. – Ведь это тебе подарок от госпожи Трора. – Мне? – Ну да. Она сказала... Погоди-ка... Да, так: "передай Маринне от меня для тебя" – ну, то есть меня. Почему я забыл? Энита фыркнула и переглянулась с Дуанти: забывчивость Грэма была на совести Маринны, но ему не стали говорить об этом. – Грэм, – меж тем сообщила Маринна, рассмотрев содержимое ладанки, – а это действительно для тебя. Тут написано, как вылечить твои глаза. – Глаза?!. И я это носил все время с собой! Вот кретин. Маринна достала подарок феи – крохотный флакон и клочок ткани. Смочив ткань жидкостью из флакона, она протерла Грэму глаза. – Щиплет, – зажмурился Грэм. – Ой-ой-ой, как дерет! Ой! Он моргнул раз и другой. – А ведь я вижу, – с изумлением сказал Грэм. – Да, вот это чудо так чудо. – Случись это чудо два дня назад, – напомнил Дуанти, – мы, возможно, не смогли бы добыть Ольсинг. Маринна посмотрела куда-то мимо Грэма. Грэм с подозрением взглянул на нее, но не стал ничего спрашивать – к ним как раз приближались Вианор и Южана. – Мы с совещания магов, – сообщил Вианор. – Вам доверено снять щит с рулетки. Конечно, вы можете отказаться. – Когда? – Грэм и Дуанти задали один и тот же вопрос. – Прямо сейчас. Как, перекусили? Тогда в путь. Они оседлали коней и отправились в центр города, в замок королей Анорины. В крепости уже заправляли анорийцы, и несмотря на ранний час, люди были заняты всякой работой. Грэма и Дуанти узнавали и приветствовали на всем пути – молва уже вчера разнесла историю об их вылазке в логово Сэпира. – Рыть подземный ход, – меж тем рассказывал Вианор, – мы начали со дня прибытия под Атлан. Сначала предполагалась длительная осада, и большой спешки не было. Но потом подошли гномы и великаны, а Стагга Бу признался мне про свою проделку – визит к Сэпиру с этим пророчеством про семь дней битвы. – Откуда он его взял? – спросила Энита. – Представьте себе – прислала Розалинда В. Вот тогда мы и решили ускорить наши раскопки. Великаны – ребята крепкие и потрудились на славу под началом гномов. Одна беда – рост был им помехой. Последние два дня Дэму Гра пришлось побыть землекопом за них всех. – Да, это почти повторяет подвиг его брата, – заметил Дуанти. – Да, только, к счастью, на сей раз Большому Дэму не пришлось платить за него своей жизнью. А потом мы спустились вниз, и Орумлана показала точное место, где нам выводить ход наружу. А! Вот мы и приехали. Южана – тебе вести во дворец, ведь теперь ты его хозяйка. – Хозяйка? Нет, – мягко отклонила Южана. – Я теперь гостья здесь, как все. – Но это дом твоего мужа, – возразил Вианор. Они прошли через несколько палат, более богатых и величественных, нежели те, что были во дворце Веселина. Требовались многие дни, чтобы рассмотреть все росписи и резные украшения на стенах и потолке, и даже пол был везде изукрашен. Но их ждала рулетка Астиаля в большой парадной зале анорийских королей. Там уже собрались все маги и добрая половина военачальников. Посередине залы мерцала голубоватым сиянием большая сфера, из-под которой неясно просвечивала рулетка это и был магический щит. Южана поцеловала Дуанти и Грэма в лоб: – Мое напутствие с вами, мальчики. Юные маги были несколько озадачены – к чему такая торжественность? Дело, конечно, было важным, но их провожали чуть ли не как на подвиг. Они шагнули за световую пленку вокруг рулетки и вышли к столу – тому самому, где обоим довелось когда-то сделать по паре ходов в игре, затеянной безумным властолюбцем. Оба уже пережили многое – и как воины, и как маги: они восходили к последнему небу вместе с магами Всеанорийского Круга и сражались с коварным и жестоким врагом, ступали по землям иных миров, открывали двери и встречались с удивительными существами удивительных стран, и еще было многое, многое другое, таинственное и чудесное. Но все это, вместе взятое, едва ли не затмило то, что два молодых воина испытали, встав у рулетки Астиаля. Теперь они были не гости, не зазванные игроки, допущенные к игре чужой волей и милостью. Они стояли подле чудеснейшего творения великого мага как его владыки, как хозяева игры. Грэм и Дуанти даже не заметили, как это произошло – рулетка будто сама позвала их, вовлекая в свое действо. Они начали игру, меняя и пробуя самые разные сочетания событий, пятясь направить их по загаданному пути. Что-то получалось, что-то – нет, и это было самым захватывающим – игра с неизвестностью, отклик ее, иногда совершенно неожиданный и поражающий воображение. А еще – они были не просто властелины рулетки, нет, они были властители мира, и не одного, а всей грозди миров, и теперь сами определяли судьбы вселенной, вот только не всегда удавалось заветное. Так они играли, подбирая и отбрасывая варианты за вариантами, и всегда что-нибудь не сходилось. Сначала они спасли жизнь отцу Грэма, в последний миг Бойтур уклонился от подлого удара в спину, но при этом погиб капитан Хорс, и Грэм не мог принять такой замены. Кое-как они спасли Хорса, но погибла мать Грэма, он опоздал пройти через лабиринт. Когда они поправили и это, то погиб Трор, и опять все пришлось переиграть. Они поняли, что надо шагнуть назад, изменить события еще раньше, и вот – удар несчастной Сойги прошел мимо – но лишь потому, что мать закрыла своей грудью Тинция, а позже погиб и магистр Аррето. И так, шаг за шагом, чтобы достичь желаемого положения вещей, они углублялись все дальше в прошлое, изменяя и перекраивая происходящее, а там уже начали забегать и вперед, в будущее, так требовалось по ходу их игры. Но все равно – никак не сходилось так, чтобы отвести все несчастья и беды их близких, а поправить мировой порядок и вовсе не удавалось. Как-то они даже не допустили Сэпира до рулетки, он разминулся с хозяйкой Гамо – и что же, на Анорину обрушились беды еще худшие. В этот раз погибли уже и Вианор, и Тикей Йор, а Южана так и осталась в плену у чародеев Тунга, магистр Аррето даже не встретился с Лоэньей, Дуанти родился в совсем другой семье, далеко на Увесте, а у Грэма была другая мать, и он был капризным испорченным бездельником, под стать своей свите при королевском дворе. Так они провели час или несколько часов – или веков? – или мгновений? – и наконец, почувствовали, что происходит что-то неладное. В ушах Дуанти гремели часы с Башни Времен, еще громче и тревожней, чем в логове Сэпира, и он, собрав всю свою волю, позвал охрипшим голосом: – Грэм! Грэм! Пора прекратить это. – Да, – через силу отозвался Грэм. – Хватит. Они стояли, тяжело дыша, с сердцем, выпрыгивающим из груди, глядя друг другу в глаза и все понимая без слов. Нужно ли было им что-то говорить друг другу? Они были ближе, чем братья, с судьбой слишком похожей и переплетенной у одного с другим. Оба провели свое детство и юность вдалеке от дома, как изгнанники, под чужим именем, оба не знали своих матерей и своего настоящего имени и корня, в считанные дни один потерял мать, другой – отца, – им обоим было от чего отказаться, окончив эту жестокую игру в судьбы мира. Но они это сделали. – Еще немного – и нас бы проглотило, – сказал Дуанти. Грэм кивнул: – Теперь мне понятно, почему Сэпир предпочел потерять своих союзников вместе с Тунгом, лишь бы не делить власть над рулеткой. – А мне теперь понятно, – ответил Дуанти, – почему Вианор и другие высокие маги так редко прибегают к своему искусству. Они избегают вмешивать магию в дела мира, где только возможно. – В этом и урок, Дуанти. Нас за тем и послали, я так думаю, – сказал Грэм. Они бросили еще один взгляд на рулетку, а затем выполнили то, зачем пришли. Свечение, закрывавшее стол с рулеткой, исчезло, и теперь все они могли видеть друг друга – Грэм и Дуанти и те, что находились в зале. Это было почти так, как в тех нескольких случаях, когда они наведывались в гости к Сэпиру. Только теперь не было самого Графа-без-лица – и еще короля Бойтура. А маги разразились рукоплесканиями. – Я же говорил – справятся! – послышался звонкий голос Стагги Бу – конечно, без его присутствия дело обойтись не могло. – Что ж, господа, – возгласил Вианор. – Настало время выполнить сказанное некогда. Грэм и Дуанти вдруг увидели, что в зале есть еще кое-кто, кого они не заметили раньше – или кого раньше не было. Недалеко от Вианора стояли двое – Савиен и хозяйка из Гамо. Только Савиен... ну да! – Дуанти, да это же Робур Слынь, наш доктор магистики! – негромко произнес Грэм. – Надо же, как он нас околпачил! Савиен издали подмигнул Дуанти и рукой изобразил длинноухого зайца – намек на тех зверушек, которые Дуанти пускал во время уроков, подшучивая над горе-доктором. Дуанти покраснел, и вдруг – они рассмеялись на пару с Грэмом. – Посерьезнее, молодежь, – с напускной строгостью проговорил Вианор. Испытание было не из самых простых. – Да уж, в этом мы убедились! – в голос сказали два друга. – Здесь собралась большая часть тех, кто замыкал Всеанорийский Круг, заговорил меж тем Вианор. – Тогда мы наложили магический щит на рулетку Астиаля. Вы помните – были условия, на которых нам согласились помочь. Начну со своего обещания. Вианор поднял свой жезл, с навершия которого излучалось сияние, и возгласил: – Моим обязательством было отдать свою силу мага. Теперь, когда она вновь ко мне вернулась, я готов это исполнить. Но сперва с благодарностью хочу вернуть тебе, учитель, то, чем ты меня ссудил. На плече Вианора вдруг зашевелился бурундучок – и внезапно, в один миг он переместился уже на плечо к Савиену и сразу пропал из вида. – Теперь черед моей силы, – произнес Вианор. – Оставь себе, сынок, – проговорил вдруг Савиен. – Что твое, то твое. Ты уже все уплатил, когда пожертвовал свою силу на щит вокруг вон той игрушки. Вианор низко поклонился. – Так, с этим обетом покончено. Браннбог – маги Каттор-Хата условились с тобой об Ольсинге. Трор поднял меч над головой, поцеловал клинок – и бережно поднес Савиену. Тот с чрезвычайно серьезным лицом осмотрел меч и молвил: – Роскошный подарок на день рождения старому Савиену. Позвольте уж кое-что подарить и старику из Каттор-Хата. Когда мы лишились этого меча, то поняли Ольсинг ушел к тому, кого он выбрал. Наше желание лишь в том, чтобы самим передать меч. Браннбог, внучек, подойди-ка ко мне сам, а то мне уже тяжело держать сабельку. И маг Каттор-Хата, держа меч так, как если бы не представлял, как обращаться с оружием, протянул Ольсинг назад. – Теперь он твой истинно. И Трор с великим почтением, не пытаясь скрыть свою большую радость, принял великий меч. А Савиен продолжал: – Мы долго думали все вместе, когда вы двое умыкнули Ольсинг, – в чем же наша ошибка? Некоторые из нас считали, будто ты, сынок, – он имел в виду Вианора, оступаешься на пути, принимая близко к сердцу дела суетного мира. Но когда Ольсинг ушел от нас, мы поняли – небезупречны мы сами. И знаешь, почему? Мы слишком озабочены этой своей безупречностью. Так что, сынок, принимай еще один дар...

Савиен сделал паузу и закончил: – Каттор-Хат. Хватит устраивать дела иных земель, пора подумать и о своей. Тебе вести страну – как внучеку Браннбогу Туганчир. Ты должен научить Каттор-Хат тому, чему научился сам. Онемевший Вианор в замешательстве смотрел на Савиена. А тот закончил своим прежним смешливым голосом: – Бери, бери, пока дают. Я правильно говорю, братушка Остим? Никто не заметил, когда в зале появился еще один человек – Остим Жар, хранитель Искры Астиаля, глава Внутреннего Круга Семилена. Он спокойно отвечал: – Ты говоришь правильно, брат Савиен. – Ну вот – слушайся старших, сынок, – произнес Савиен. И в тот же миг он исчез, а Остим Жар остался. – Что ж, – вымолвил наконец Вианор, – принимаю и я этот дар. Он помолчал. – Осталось решить дело с хозяйкой Гамо. Мать Вода, ты по-прежнему желаешь эту вещь? – Да! Мне нужен стол для разделки рыбы, – проговорила старуха и стукнула клюкой. – У меня до сих пор нет хорошего стола! – А как насчет этого? – Вианор сделал знак. Несколько мастеров внесло в залу довольно большой деревянный стол. Он был крепко сколочен и покрыт сверху металлическим листом и снабжен корытом сбоку вместе с ящичком с набором ножей. – Как, матушка Вода, может быть, этот стол тебе сгодится лучше? – Да! – хриплым голосом проговорила хозяйка из Гамо. – То, что надо! Беру! И в один миг она исчезла вместе со столом. – Что ж, Тикей, – заключил Вианор, – осталось решить, как нам поступить с рулеткой. – Я полагаю, ее надо приобщить к наследию Астиаля, – отвечал вождь Семилена. Лучше, чем в Семилене, ее нигде не укрыть. – Согласен, – поддержал Остим Жар. – Согласен, – подтвердил Вианор. – Итак, хранители каждого из анорийских магических кругов согласились. Может быть, кто-то из магов или вождей Анорины имеет иное мнение? – Нет, мы согласны... согласны... согласны, – пронеслось по залу. – Я не согласен! – неожиданно раздался чей-то голос. У входа в залу стоял какой-то незнакомец. Он выглядел... впрочем, как может выглядеть Астиаль? – как Астиаль, и никак иначе. Все, бывшие в зале, все повелители Анорины, включая ольсков, преклонили колено. Астиаль же прошел к рулетке и, сделав знак, приветствия, продолжил. – Я не согласен. Как-то двое славных парнишек, – Астиаль кивнул головой в сторону Грэма и Дуанти, – пролетали мимо на одном знакомом драконе. Я побеседовал с ними и узнал, что моя игрушка, оказывается, наделала больших бед. Пожалуй, пора забрать ее отсюда – незачем ей долее оставаться в Анорине. – Ты – владыка, – с поклоном отвечал Тикей Йор, – тебе решать. – Но будет справедливо, если я отдарюсь, – добавил Астиаль. – Вон тот вихрастый рыжий сорванец рассказал мне, что в его стране есть церковь, где мне поклоняются как Богу. Пожалуй, пришло время исправить и это. Я явлюсь к каждому из друидов Кардоса и буду говорить с каждым. Тот, кто на что-то годится, отправится в Семилен. К тебе на выучку, магистр Тикей. Кардос не останется без покровительства магического огня. Но не будет никаких церквей и богослужений будут пилигримы Астиаля. Из Семилена они будут приходить в Кардос и странствовать, нигде не задерживаясь долее полугода, совершая положенное магу и искателю истинного пламени. Пусть их путь пролегает без различия через графский дворец и хижину охотника, через ферму и мастерскую, и пусть им везде будет открыт вход и дано место у очага и голос в совете. А их плата будет – дорога, поиск, скитание. Примешь ли ты моих пилигримов, магистр Аррето? – Да, с великой радостью, – отвечал магистр Кардоса. – Я распущу орден. – А ты, магистр Тикей? Готов ли ты добавить к паладинам Астиаля и пилигримов? – Да, готов. – Принимаю ваше слово, – возгласил Астиаль. – Теперь мой дар тебе, принц Грэм Сколт. Астиаль протянул руку к рулетке – и как будто бы откуда-то из нее достал нечто – жезл мага, наподобие тех, что были у Вианора и Тикея Йора. Он вручил его Грэму, и тот принял посвящение, преклонив колено. – А это тебе, гранд Дуанти Перуджион, – и Дуанти принял жезл и посвящение вслед за другом. – Осталось последнее, – наконец сказал Астиаль. – Моя просьба к народу и вождям Анорины. Есть человек, вина которого передо мной и людьми Анорины равна. Хорбирут. Готовы ли вы выдать мне этого человека и доверить совершить суд над ним? Некоторое время властители и маги Анорины обменивались взглядами, безмолвно советуясь, и наконец Тикей Йор сказал: – Мы готовы доверить тебе судьбу Хорбирута, владыка. – Хорбирут, – позвал Астиаль – и в зале прямо у ног Астиаля очутился провинившийся маг. Астиаль долго смотрел ему в лицо и сказал: – У магов есть разный счет. Он различается в Каттор-Хате и Семилене, на Тунге и на Увесте. Но по любому счету, Хорбирут, ты виновен. Ты потерял белизну – и это по счету Семилена. Ты потерял безупречность – и это по счету Каттор-Хата. Ты покорил свою волю чужой – и это непростительно даже по счету Тунга. Но моя рулетка приняла тебя, а значит, и я должен принять тебя. Я налагаю на тебя ученичество, Хорбирут. Астиаль окинул взглядом всех находящихся в зале, поднял в прощальном жесте руку и произнес: – Встретимся в Астиане. В следующий миг в зале уже не было ни Астиаля, ни Хорбирута. * * * Несколькими часами позже Грэм беседовал с Трором и Вианором. Старшие говорили о разных делах, предстоящих Грэму – что надо будет то и другое, и третье, потому что страна была в весьма бедственном состоянии. Грэм поддакивал и соглашался, но, наконец, сказал: – Браннбог, Вианор, я хочу признаться. Мне не быть королем Анорины – я избрал другой путь. Странствие, как некогда вы оба. Может быть, когда-нибудь и мне придется остановиться и даже принять корону, но... Не теперь. Я уже говорил с Сиэлем, я отправляюсь с ним на Увесту. – А как же Маринна? – спросил Дуанти. – И неужели ты будешь путешествовать один, без меня? – Но тебя, наверное, дон Аррето оставит при себе, в Кардосе тоже много дела, возразил Грэм. – Ну, а у меня не так-то много прав на трон. Лорды не захотели признать брак моего отца и матери, – что ж, пусть Анорина найдет себе другого, более подходящего короля. Трор и Вианор как-то со значением посмотрели друг на друга, и Трор покачал головой: – У тебя ничего не получится, Грэм. – Почему, Браннбог? – удивился тот. – Из-за твоего четырехкрылого друга, – отвечал Трор. Видя, что Грэм не понимает, Вианор пояснил: – Помнишь пророчество в пещере дракона? Было сказано, что тебя поведут двое рыцарь и маг, а ты унаследуешь тому, кто погибнет. Мы тогда с Браннбогом подумали, что речь о ком-то из нас двоих. – Мы даже поспорили, – добавил Трор, – кому из нас это принять. – Ну да, понимаю, – чтобы открыть последнюю дверь, – сказал Грэм. – И чтобы оставить наследника. Верно, – согласился Вианор. – Но погиб твой отец, король Бойтур – и наследовать тебе предстоит ему. Так что и тебе придется принять дар – Анорину. И Вианор добавил: – Это имя твоего дракона, король Грэм. Серебристого дракона. Вы уже приняли друг друга.

ЭПИЛОГ. ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ГОДА.

Через четыре года король Грэм стоял, облокотившись на перила балкона в своем дворце, толкуя о всякой всячине с Тинцией, сестрой Дуанти. Снизу слышался голос и его самого: – Эстино, этот прием выполняется проще. Смотри – вот так! Разве Браннбог не показывал тебе? – Но, дон Дуанти, у короля Трора так мало времени для занятий со мной, отвечал мальчишеский голос. – А почему же ты не просишь своего телуи помочь тебе? – Но у меня нет никакого телуи! – Неправда, у тебя хороший асителуи, – строго возразил Дуанти. – Я видел его. Грэм улыбался. После того, как два года назад состоялась свадьба Рецины и Трора, юный Солонса почти не бывал в Солонпоре. Полгода он проводил у сестры в Туганчире, – а на самом деле, у Трора, – а еще полгода при дворе Грэма. Последнее устроилось как-то само собой. Однажды Эстино сопровождал Браннбога, приехавшего навестить Грэма, да так и загостился в Атлане, оказавшись в роли младшего брата Грэма. Грэм и Маринна и сами не хотели отпускать его. Ну, а теперь, по всему видать, Эстино будет застревать и в Кардороне – по пути из Атлана в Туганчир и обратно. Тинция подумала об этом же: – Я слышала, герцог Солонса ожидается завтра? Мне кажется, герцогиня сопровождает его исключительно с целью повидать Эстино. – Ну, и Рецину тоже, – отвечал Грэм. Через несколько дней намечалось торжественное подписание устава Анорийской лиги. В нее входили теперь все страны материка, включая даже Гамо и Каттор-Хат. Король Веселин поворчал, как слышал Грэм, что собраться надо бы в Ардии, а не у его зятя в Атлане, мол, коль скоро Всеанорийский Круг избрал Ардос, то... Но в память великой битвы с общим врагом все решили все-таки избрать Атлан. Это радовало народ и особенно знать Анорины, которая втайне продолжала считать свою страну первой среди остальных. Что ж, даже в пору своего наивысшего могущества Анорийская империя не включала в себя юг – Туганчир, Людену, Каттор-Хат и Гамо. Теперь же Лига будет объединять всех, и за одно это лорды теперь горой стояли за короля. Против ожиданий Грэма, его воцарение прошло легко – страна устала от раздора, и выборные представители от весей Анорины не колебались в том, кто должен принять трон. Даже лорды были единодушны. И то сказать, Грэм должен был наследовать край ольсков и, когда-нибудь, Ардос, и он был в тесной дружбе со всеми владыками континента, у него был свой дракон – Анорина, серебристый дракон! – и все видели, как он бьется... Нет уж, даже не будь он законным наследником, где бы анорийцы могли взять лучшего короля? Так что старшие друзья Грэма вновь оказались правы, и Грэму пришлось принять корону. Но и весть Грэма была принята – Браннбог предложил руку и сердце Рецине, и юная герцогиня согласилась. Еще далеко было идти рыцарю Трору по дороге к замку его госпожи – там, в мире лазурного солнца, – но зато она смогла найти путь к нему – сюда, в Анорину. И уже было объявлено о дарах Трора и его юной жены своей стране. Ольсинг должен был оставить король Браннбог Трор, и по его смерти меч, не знающий лжи, должен был указать достойного из числа детей Трора. А найти себе супругу надлежало по вышивке Рецины. Если же, так объявила королевская чета, когда-нибудь прервется их род, то все равно эти чудесные творения укажут, кому владеть страной. Такова была развязка одной из легенд Анорины, и много обсуждали ее – да и сейчас продолжают обсуждать, по истечении праздника свадьбы. Впрочем, было целых три свадьбы – за четыре месяца до того сочетались одновременно Грэм и Маринна и Дуанти с Энитой. Им четырем пришлось два месяца путешествовать буквально по всему континенту, а отказаться было невозможно, чтобы никого не обидеть, ведь все хотели, чтобы молодожены побывали и у них в стране. Теперь у обеих пар уже были дети – принцесса Юна у Грэма и Маринны, и Дэмдэм у Эниты и Дуанти, – Маленький Дэм, как называли его, чтобы отличить от Большого Дэма, – Дэм Гра поселился в замке брата в дубраве Кардоса. От Маринны Грэм еще слышал намеки про Стаггу Бу – во всяком случае, Розалинда В., _завернув по пути_ в Атлан, так-таки и загостилась в нем. Ну, разумеется, у нее были самые уважительные причины, но что-то больно часто их стали встречать вместе с главным хронистом Анорины... Меж тем, на балкон со двора поднялся Дуанти, утираясь полотенцем после рыцарской разминки. – А из парнишки будет толк, – сообщил он. – Не вздумай умыкнуть моего брата в Кардорон, – предупредил Грэм. – Маринна не простит тебе. – Эстино давно стал общим любимцем в Анорине. – Ну-ну, я только обещал навестить вместе с ним Большого Дэма. Эх, Грэм, вдруг вздохнул Дуанти, – так я стал скучать по морю! Хорс зовет меня сходить к Сиэлю на Увесту. – Так в чем дело? Дуанти скорчил кислое лицо: – Отец на меня столько всего навалил! И у Эниты, – Дуанти рукой изобразил животик. – Как, уже второй? – удивился Грэм. – Да... Ладно, не ты один такой – я тоже прирос к Атлану. Дуанти вздохнул снова: – Дело не в море. Мне не хватает странствия. Чтобы ты и я, и Вианор, и Трор, и чтобы дорога и неизвестность. Хотя... – Хотя там, на дороге в Астиан, мы всегда будем вместе, – закончил Грэм. – Ты и я, вместе с Вианором и Трором. * * * На этом заканчивается история Грэма и Дуанти, их друзей и наставников Вианора и Трора, записанная верно, полностью и без искажений очевидцем и участником событий, главным хронистом Анорины, хранителем летописи Большого Анорийского Круга магом-предсказателем Стаггой Бу Ансуз Стаггой Бу, что он здесь и удостоверяет. Главный хронист Анорины Стагга Бу. * * *

Успокойся, дружок, ведь чудес не бывает – откуда? В шкафу миски звенят – золотая простая посуда, В старой чашке алмазной смеется водичка живая. Низко кружит дракон. Будет дождь. А чудес не бывает.

На высокие башни опять, как веками бывало, Звездочеты восходят и правят небесные знаки. А внизу с лепетаньем, с шелковостью алою-алой В анорийских полях расцветают люденские маки.

И трудяги-волхвы улетают на сбор дуновений Новиной урожая покрыть расточенные чары Шорох крыл мотылька, блик луны, лоскут ясного жара, Сбор такой-то весны анорийского леточисленья.

Где же взять чудеса? Разве только – но ты не поверишь Есть страна, целый мир, где в железо попрятались звери, Были ящеры раньше, подобно иным в Анорине, Потом в камни нырнули и вышли уже как машины.

На них ездят – не смейся! – и плавают, даже летают. Ими греются в холод и светят в домах, как стемнеет. Ими в войнах дерутся и раны им сталью латают, Только сердца не слышат, и звать из земли не умеют.

Ты представить не можешь? А впрочем, там есть и похлеще: Вот смешной человек – так, мальчишка далеко за тридцать. Он на берег приходит – и знаешь, сумел умудриться Разглядеть Анорину и счесть ее выдумкой вещей.

Будто сам этот вор-сочинитель, сей, видишь ли, труженик слова Сотворил этот мир из наитий и сказок чудесных, Будто сам он сподобился дальнего зренья _иного_, А притом рассказал о простейших делах и известных.

Не бывает, ты скажешь? А я что твержу – не бывает. Где теперь чудеса? – может, раньше когда-то водились. Вода просится в рот, – как обычно, на то и живая. В шкафу миски бранятся, опять меж собою сцепились.

В небе кружат драконы по летней и лётной погоде, В полутьме золотистой парят опьяненные маги, Словно звезды светясь. Как обычно, на лунном восходе В анорийских полях расцветают люденские маки.

* * *

1996-1997, окончено 8 июля 97 г.