Текст книги "Рулетка колдуна (Часть 2)"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

У той же владенской переправы произошло кое-что загадочное. Паромщик, присмотревшись, спросил Трора, не он ли будет князь Бранибог – так, на свой манер, здесь все называли Трора. – Верно, а почему ты спрашиваешь? – отвечал ему Трор. – Так ждут уже вас, на берегу-то, – сообщил паромщик. – Конскую подставу прислали твоему отряду. И верно, на том берегу двое табунщиков из Каттор-Хата подогнали к ним шестнадцать великолепных каттор-хатских лошадей, как раз по скакуну на каждого, включая и Горыню с его дружинниками. На все расспросы о том, чья эта подстава, каттор-хатцы твердили, что знать ничего не знают, им велели пригнать лошадей они пригнали, и на том их служба кончается. – Дар Вианора, ты думаешь? – спросил Грэм. – Может, и Савиена, – отвечал Трор. – Главное, что вовремя. Теперь о-двуконь поскачем – самое то, чтобы поспеть. А весь следующий день была утомительная беспрерывная скачка. Но все держались – держался и Грэм. И еще не зашло солнце, когда они въезжали в лагерь князя Владигора. Князь приветствовал Трора сердечно, но просто и сразу позвал на совет казалось, Браннбог только вчера отлучился по какому-то делу, и вот, снова вернулся. Впрочем, Трор наверняка уже был в Людене с тех пор, как они с Вианором и всей компанией добрались до Ардии, а возможно, его дорога и не раз пролегла через Людену. Как-никак, он сам был из княжеского рода по матери, и в пути его не раз окликало множество знакомцев. Что до Горыни, то князь было грозно взглянул на опального богатыря, но когда тот забормотал сбивчивые объяснения, Владигор лишь махнул рукой и наказал Горыне идти в полк левой руки под начало Дубовала. Туда же направили и отряд Тинна с Грэмом вместе. Грэм так устал, что был только рад тому, что не должен вместе с Трором заседать в военном совете. Он даже не слышал, как в палатку пришел Трор спал мертвым сном к тому часу. * * * Войска сошлись поутру – всадники Куманчира и пешие с конными ратники Владигора. Велика была сила Куманчира, но не казалась она столь грозной, какой могла – какая-то разобщенность, какое-то несогласие – то ли друг с другом, то ли с самим этим походом – разъедало ее внутри. Войско же Людены, напротив, было едино и слитно как боевой клич – или, вернее, как полоски железа, сбитые молотом умелого кузнеца в один клинок. Мощь была в этом невеликом клинке и разящая точность – и тушей для разделки казалась против него степная орда, и не хотелось ей попадать под эту разделку. Князь Владигор и Мерги, князь барситов, начальник похода, выехали из рядов своих войск навстречу друг другу. – Почто ты пришел в Людену, Мерги? – закричал Владигор. – Если на дружеский пир, то зачем с тобой столько войска? – Пировать буду на твоих костях в твоем дворце! – завизжал в ответ Мерги. Зачем ты задумал погубить степь, зачем готовишь свои войска против наших кочевий? – Ты ошибся, князь Мерги! Не хочу степи худого, не готовлю похода! – погромче, чтоб слышали степняки, прокричал князь Владигор. – Ты брешешь, как шакал, Владигор! – Проверь меня испытанием волхвов, Мерги! С тобой есть верховный шаман? – Верховный шаман остался дома, Владигор! Не могу испытать тебя! – Почто шаман Цуйчи не пошел с твоим войском, Мерги? Видать, он против этого похода, так, Мерги? – еще громче закричал Владигор. По рати кочевников пробежал глухой ропот. Мерги смешался – все так и было, Цуйчи на совете гарифов высказался резко против, и это был, возможно, первый случай, когда степной совет презрел слово и волю своего мага. – Не буду с тобой говорить, Вианор! Давай биться! – завизжал Мерги. – Давай биться ты и я, Мерги! Побережем войско – кто победит, того и правда! предложил Владигор. Но Мерги, не отвечая, повернул коня и скрылся за строем своих всадников. Рать Куманчира угрюмо молчала. Тогда Владигор вдруг резко бросил коня вперед и поскакал к правому крылу, где было войско восточных родов Куманчира. Он подскакал прямо к Данчи – этот молодой гариф как раз был мужем сестры Дуанти схватил за повод его лошадь и закричал так, что было слышно всей рати: – Помнишь наши клятвы на Белом кургане, Данчи? – Помню, – угрюмо и громко отвечал Данчи. – Помнишь, ты клялся, что выполнишь волю отца – будешь жить в мире с Люденой? – Помню! – Я нарушил свои клятвы, скажи, Данчи? – Нет, не нарушил! – Так зачем же ты будешь биться со мной, Данчи? – Я не буду биться с тобой, Владигор! – закричал на всю степь Данчи. – Я увожу свой отряд в Куманчирские кочевья! По войску степняков вновь пробежал глухой, но явственный ропот – и на сей раз, в нем слышалось одобрение. – Ты затеял сберечь свое войско против меня, Данчи? – завизжал со своего места Мерги. – Я сдеру с тебя кожу, отступник! – Лучше потерять всю кожу, чем лицо, Мерги! – отвечал Данчи. – Я не могу предать свои клятвы! – Ты трус, Данчи! – Назови меня трусом, когда победишь меня, Мерги! – Мне некогда биться с тобой, Данчи! – завизжал Мерги. – Уходи, не мешай моей битве с врагом! Был Мерги трусом или нет, но, конечно, затевать перед лицом вражеской рати междоусобную распрю он не мог – как ни ненавидел сейчас Данчи. И конники Данчи беспрепятственно повернулись и ушли обратно в куманчирские степи – а за ними последовали и иные из родов восточного Куманчира. Рать Куманчира уменьшилась не менее, чем на четверть, и по ней загулял сильный гул неодобрения. В степи водилось всякое, и теперь те, кто остался сражаться с Люденой, могли ждать и удара в спину, и разорения своих кочевий, оставленных без защиты из-за этого похода. Дело явно шло к ничейному исходу – к Мерги уже стали съезжаться гарифы, склоняя его к возвращению в степь. А Владигор не торопился, спокойно дожидаясь именно такого поворота дел. Но поворот все же вышел не такой – неожиданно, и как будто даже без приказа, центр степной рати сорвался с места и лавой ринулся на люденцев. Рубка началась – и у Людены теперь был только один выход – победить в ней. Так получилось, что отряд Грэма почти сразу же вступил в сечу – уход восточных гарифов смешал все построения и планы, и левому крылу люденцев пришлось ударить во фланг атакующим степнякам, лишая их порыв стремительности и силы. Люденцам повезло – удар кочевой латной конницы был, конечно, разящим оружием, но еще грознее было их владение луком, а теперь, из-за внезапности удара, они толком не пустили его в ход. Конница шла против конницы, латы против лат и меч против меча, и у рати Куманчира ни в чем не было преимущества. Она даже не смогла потеснить боевые порядки пехоты, поставленной в центр войска Людены, потому что полкам степняков пришлось на ходу разворачиваться, отражая встречный удар Людены. В этой битве место Грэма было справа от Трора, а бок-о-бок с ним скакал то Тинн, то кто-нибудь из анорийцев, и Грэм понимал, что они хотят прикрыть его, но возражать принц Анорины не мог, – не ему, новичку, оруженосцу, было указывать место закаленным во многих битвам бойцам. Да и некогда уже было думать о подобном – только самое первое время, пока не началась рубка, у Грэма мелькали обрывки каких-то мыслей, а дальше все переменилось. Грэм не мог сказать, что он забылся – просто одна за другой стали открываться разные двери, и битва ему представлялась то скачкой через лес, где деревья так и грозились ткнуть его ветвями в грудь, то схваткой с какой-то многорукой страхолюдной тварью – и только время от времени, когда они отъезжали для недолгого отдыха в сторону, он возвращался к привычным образам анорийского мира. Все шло как будто бы неплохо – степная конница ни в одном месте не расстроила войско Людены. А время уже перевалило полдень, свежесть весеннего утра сменил палящий жар высокого майского солнца, и по всему чувствовалось, что рать Куманчира вот-вот дрогнет и начнет отходить. Меж тем в отряде Трора – а Дубовал отдал под его начало не только десятку Тинна, но и еще сотню конников – больших потерь не было, живы были и все анорийцы, и сам Грэм лишь парой царапин на доспехе отметил свою первую битву. По всему, Трор и Тинн были довольны – и ходом битвы, и первым боем Грэма, и вдруг... Вдруг воин-маг насторожился, как бы заслышал что-то вдали, и неожиданно крикнул Горыне: – Горыня! Скачи к Владигору, скажи – из-за тех холмов к барситам идет подмога! Пусть готовит свой полк, понял? – Понял, Бранибог! – зычно откликнулся Горыня и поскакал прямо через все поле к знамени Владигора – белому лебедю на красном поле. – Дубовал! – вновь закричал Трор. – Здесь! – отвечал невидимый за множеством бьющихся воинов начальник левого крыла. – К барситам идет подмога! Перехватить надо, пока Владигор не поддержит! – Пойдешь вперед, Бранибог? – Пойду! А затем вновь пропало видение анорийского мира – Грэму предстало вдруг поле железного тростника, колючего и с листьями, как сабли. Он шел мимо этих метящих в него сабель и то отбивал выпад иной из них, то сам подрубал какой-нибудь стебель. И когда он срубал тростинку, то та стонала человеческим голосом и из нее хлестала кровь. И тогда на самый краткий миг перед глазами Грэма мелькала кипящая в степи битва, и чье-нибудь лицо с глазами, которые покидала жизнь, вставало перед ним – и исчезало – некогда, некогда было рассматривать смерть, иначе и она могла остановить свой взгляд на Грэме, а умирать ему было нельзя, _рано_ – Грэм это _знал_. И он только как бы с отдаления подумал, что вот почему Трор столь холоден к рассказам о сражениях и ратных подвигах – Грэм и сам уже не испытывал никакого упоения боем, лишь все сильней давала себя знать усталость да какое-то странное ледяное спокойствие. И уже на исходе битвы, когда ударил на барситскую подмогу запасный полк Владигора, Грэм вновь ощутил себя в привычном мире Анорины. И здесь, на ратном поле Людены, а не в зарослях растений-сабель, произошел его первый настоящий поединок – его он провел, давая себе отчет в каждом своем движении. Кто знает, случайно ли вынесли их кони или же Трор сам стремился к белому знамени с черным барсом, но только там Грэм и схватился с молодым воином-барситом, по всему, сыном знатного гарифа – его наряд и доспех был весьма изощрен, и толпа телохранителей окружала его. Будь Грэм один, он, конечно, не пробился бы к этому молодому гарифу, но рядом бились Тинн и анорийцы, а иных из телохранителей смял Трор. И вот, Грэм уже рубился с этим знатным степным рыцарем. – Поди прочь, ты, люденец! – закричал было молодой гариф. У него были голубые глаза, редкие среди куманчирцев. Он сделал выпад и продолжал: – Я не отдам свой поединок какому-то оруженосцу! – Объясни это моему мечу, гариф! – засмеялся Грэм. – Или ты думаешь, что мой рыцарь Трор будет тратить свою мощь на какого-то подростка? – Ты сказал – Трор? – взревел голубоглазый юнец. – Я сказал – Трор! Я – Грэм Сколт, его оруженосец. – Ты назвал меня подростком? – А кто же ты, куманчирец? – Я Гонсо, сын короля Куманчира Мерги, наследный граф Кардиани! А ты бастард, отродье ольсков, непризнанный сын отвергнутого короля, вот кто ты, Грэм Сколт! Я принимаю поединок с тобой, – неожиданно закончил свою речь молодой гариф. После этих слов кардосские замашки степного воина стали понятны Грэму – он знал, что сестра Верховного Друида, урожденная графиня Кардиани была замужем за князем барситов, что и объясняло голубые глаза его сына Гонсо. А этот самый Гонсо меж тем накинулся на Грэма как одержимый, и вскоре они уже сражались на земле, покинув коней. Бой был не так труден, несмотря на усталость Грэма: за плечами спесивого юнца не было той выучки, что передали Грэму в Ардии. Его не наставляли ни Сиэль, ни Большой Дэм, ни Трор, и теперь Грэму нетрудно было поразить своего противника – но это было несправедливо, теперь-то Грэм понимал Трора, что тот не хотел ранить своих братьев – там, на наследном турнире в Туганчире. Но и просто обезоружить Гонсо Грэму не удавалось – мешала усталость. Тем временем вокруг их поединка образовался круг зрителей – в основном, люденских воинов, но и несколько степняков, раненных и плененных, стояли тут же. Наконец, Грэм пустился на хитрость – сделал вид, что попался на выпад, раскрылся, и когда Гонсо поддался на уловку, Грэм выбил меч у него из рук, крепко схватил за пояс и приставил клинок к горлу гарифа: – Вы не будете столь любезны, граф, погостить с месяц в Людене? – Я... – начал Гонсо, хрипло дыша и вращая выпученными глазами. – Я... В этот момент заиграл рог Владигора – и голос его был знаком победы. – Я, – выдохнул, наконец, Гонсо, – я принимаю ваше приглашение, принц Грэм. И он с надменностью, достойной Стагги Бу, отодвинул от себя меч Грэма. И в этот самый миг свистнула чья-то шальная – но шальная ли? – стрела. В ней была сама смерть – не будь двух движений: одно из них сделал сам Грэм, в последний момент краем глаза заметив опасность, а вторым был выпад меча Трора, который чуть-чуть, но задел кусачую гостью – и вот, лишь слегка царапнула лоб Грэма эта летучая гадюка. – Ребята, приглядите за гарифом, – распорядился Трор и тут же подошел к Грэму.

– Как ты, мастер Грэм? – Царапина, – отвечал Грэм отчего-то вдруг севшим голосом. – Я рано расслабился в этом поединке, сэр Трор. – Вперед будет наука, мастер Грэм. Тинн был тут же. Он принялся осматривать рану и подтвердил: – Царапина, но кровенит. Эй, у кого найдется кусок полотна? Трор сам слазил в седельную сумку и бросил Тинну кусок ткани. Он подождал, пока Тинн наложит повязку, сам ее поправил зачем-то – Грэму показалось, он что-то шепчет, и то ли от умелой повязки, то ли от этого заговора кровотечение быстро унялось. – Не будем откладывать это, мастер Грэм, – спокойно и вместе с тем с каким-то веселым торжеством произнес Трор. Он окинул взором стоящих вокруг воинов: – Как вел себя этот воин-юнак в своем первом бою? Может быть, он трусил, уклонялся от схватки? – Нет, нет, Браннбог! – возразил ему дружный хор. – Может быть, он медлил придти на выручку своим и прятался за чужой спиной? – Нет, господин, нет! – Есть ли у тебя какие-то порицания к своему ученику, сэр Тинн? Достоин ли он оказался твоего учения? – обратился наконец к Тинну рыцарь Браннбог Трор. – Достоин, – коротко отвечал Тинн. – Грэм Сколт! – громко возгласил Трор. – Я, рыцарь Браннбог, – отвечал Грэм и встал на одно колено. Тинн опустил свой меч ему на голову и просто сказал: – Посвящаю тебя, принц Грэм. Ты – рыцарь. И тут же, как ни в чем ни бывало, он поворотился к Тинну и пошутил: – Сэр Тинн, ну что это за жизнь, а? Стоит только разжиться приличным оруженосцем – ан вот, уже ищи нового. У тебя нет кого на примете, а, сэр Тинн?

Тинн ухмыльнулся и сказал: – Эстино Солонсо, славный мальчик. – А что же, пожалуй – годика через три, – согласился Трор. – Я вижу, ты остаешься по-прежнему в королевском дозоре, а, старина? – Остаюсь, сэр Трор. В этот момент к ним протолкался гонец от князя Владигора. – Князя Трора и Грэма, и тебя боярин Тинн, князь зовет к себе на совет. Много новостей, бояре, – пояснил он тут же. – В Кардосе мятеж. А на нас новая рать идет – из Туганчира.

ГЛАВА 6. КАРДОС ПРОТИВ КАРДОСА

Примерно посередине расстояния между двумя войсками рос раскидистый тополь, и именно к нему подъехали с обеих сторон предводители для переговоров – по трое от каждой рати. По десятку всадников с каждой стороны сопровождали их в качестве охраны – на таком условии настоял никто иной как Верховный Друид Кардоса. Едва лишь они слезли с коней, как дон Эспиро, подозрительно щурясь, оглядел раскидистую крону дерева, и громко распорядился: – Эй, кто-нибудь! Слазьте-ка на этот тополь, посмотрите, не спряталась ли там засада Ардоса. Тополь, меж тем, только что осмотрели, да и листва его была видна насквозь, однако король Веселин, Тикей Йор и Вианор не повели бровью, будто не слышали этого оскорбительного выпада. Зато покривился дон Эугидо, виконт да Винери, маршал Кардоса. Если магистр Кардоса был как светским, так духовным владыкой, а Верховный Друид ведал делами церкви, то маршал возглавлял войско и стражу альгвазилов Кардоса и был не то третьим, не то вторым лицом в несколько запутанной иерархии Кардоса. Отношения двоих иерархов всегда были непростыми, а теперь, вдобавок, их осложняла взаимная личная неприязнь Эспиро и Эугидо. Маршал Эугидо считал, что граф Кардиани погряз в своем друидстве и утратил рыцарство – вообще-то, в своем кругу маршал говорил и покрепче. Ну, а дон Эспиро... никто не знал, испытывает ли тот приязнь хоть к кому-то – в Кардосе или во всей Анорине, безразлично. Перед лицом врага, однако, оба вождя не могли обнаружить своей распри, и дон Эугидо промолчал. Зато Эспиро осадил магистр Аррето: – Я не допускаю мысли, дон Эспиро, чтобы наши противники опустились до подобной низости. – И напрасно, – отрезал Верховный Друид, но отвел глаза в сторону под строгим взглядом магистра Аррето. – Присядем вон там в тень, господа? – предложил король Веселин. – Согласен, – принял магистр. Они не успели опуститься в траву, как Верховный Друид снова язвительно произнес, опережая магистра Аррето: – Я не понимаю, в качестве кого на этой встрече присутствует небезызвестный колдун Вианор и магистр еретиков Тикей Йор. По-моему, у нас нет никаких дел с Семиленом. Ему спокойно отвечал Веселин: – Вианор – один из предводителей нашей рати и Хранитель Анорийского Круга. Магистр Йор – глава союзного Ардосу Семилена и участвует в этом походе согласно обязательству Семилена. Дон Эспиро вновь открыл рот, готовя очередное язвительное замечание, но дон Аррето остановил его: – В чем же это обязательство, можно узнать? – Да, – отвечал магистр Семилена магистру Кардоса. – Мы с Ардосом обязались выступить в поддержку один другого, если кто-либо из нас подвергнется нападению.

– А кто же это нападает на вас? – не утерпел Верховный Друид. – Ведь это Ардос идет на нас войной! Вам мало ваших заморских наемников, так вы еще и поспешили взять в союзники Черного Сэпира! – Верховный Друид Кардоса ошибается, – возразил Веселин. – Мы выступили лишь тогда, когда узнали о вашем походе, а то есть, на несколько дней позже армии Кардоса. Только из-за медлительности вашего обоза мы перехватили вас на нашей границе. Что же до союза с Сэпиром, то он попросту немыслим. – Позвольте напомнить, – добавил Тикей Йор, – что именно в Ардии был собран Большой Круг, который обезоружил Черного Сэпира. Мы лишили его власти над рулеткой Астиаля. У Сэпира нет более заклятого врага – какой уж тут союз. – Однако он его предложил – и именно вам, – промолвил магистр Аррето. – Это только лишний раз доказывает его подлость и коварство, – отвечал Веселин. – Не странно ли, что он поторопился оповестить всех об этом предложении, дон Аррето? Кардосу-то он предлагал союз тайно. – Черный Сэпир никогда не осмелился бы предложить Кардосу ничего подобного! немедленно вскинулся Верховный Друид. Маршал Эугидо пошевелился, произнеся нечто невнятное, а на лбу дона Аррето набухли жилы. Он тяжело посмотрел в глаза Эспиро – тот отвел взгляд – и проговорил: – Дон Эспиро, потрудитесь впредь спросить моего разрешения, если пожелаете вставить какое-либо замечание. Я вынужден поправить вашу забывчивость. Да, ваше величество, – магистр обратился к королю Веселину, – такое предложение Граф-без-лица нам делал, но мы его отвергли. – Как и мы, – кивнул Веселин. – И раз так, то почему бы не подтвердить делом чистоту наших намерений? – Что ты имеешь в виду, король Веселин? – спросил дон Аррето. – Отвести войска от границы? – Не только. Мы можем вместе выступить против Сэпира. По крайней мере, Ардос и Семилен уже обязались помочь королю Бойтуру, если Сэпир откажется вернуть ему престол Анорины. Кардос мог бы присоединиться к нашему союзу. А если уж вы пожелаете остаться в стороне, то довольно будет и мирного договора с нами. – Черт возьми, – заговорил молчавший до этого маршал Эугидо, – вот самые разумные слова за сегодняшнее утро! Да конечно же, война Ардоса и Кардоса – это лучший подарок Черному Сэпиру! Я лично – за союз, а не просто мир между нами. Верховного Друида так и подбросило вверх: – Нет! Нет, и еще раз нет! Какой союз, – дон Эспиро просто задыхался от ярости, – какой союз может быть между семиленскими еретиками и правоверной церковью Кардоса! Между этими язычниками люденцами, этими... нет! Похоже, даже магистра Аррето поразила эта вспышка: – Эспиро! Я не узнаю тебя, возьми себя в руки! Я не вижу причин возражать против мирного договора. – Ты забыл, магистр Аррето, что еще не истек срок старого мирного договора! Какая же необходимость в новом? Не та ли, что от договора никакого проку? Так зачем же еще одна пустая бумага? – Ну что же, подтвердим еще раз наш старый мирный договор, – возразил магистр Кардоса. – Прок от него есть – ведь до войны все же не дошло. Я не понимаю, почему ты так противишься? – Я могу объяснить это, – вступил в разговор и Вианор, до того не проронивший ни слова. – Я с готовностью разрешу твое недоумение, магистр Аррето, если ты велишь своему Верховному Друиду немного помолчать. – Ты! Жалкий колдун, шарлатан, еретик! – взорвался Эспиро. – Ты!.. Пособник Сэпира!.. – Эспиро, – с силой произнес магистр Аррето, – я велю тебе немедленно замолчать, ты слышишь? Мы в условиях военного похода, а я – во главе его. Мой приказ – молчать. Верховный Друид тяжело вздохнул и медленно присел в траву. Дон Аррето выразительно поглядел на Эугидо, и тот кивнул. – Еще слово, дон Эспиро, и я удалю тебя с переговоров, – предупредил магистр Кардоса. – Я слушаю тебя, Вианор. – Тикей, – попросил волшебник, – ты не раскроешь перед нами зеркало Астиаля? Я знаю, это утомительно даже для такого мага, как ты, но пусть предводители Кардоса бросят взгляд на то, что происходит в Анорине. Тикей Йор отвечал: – Я сделаю, как ты просишь, Вианор. Он вынул из-за пазухи свой жезл, снял с его верхушки какой-то полупрозрачный камень и подбросил его над собой. Камень не упал вниз, но повис в воздухе, раздвинулся в стороны и превратился в большой неярко блестящий шар. Магистр Тикей повел жезлом, и шар отплыл чуть в сторону, так, что стал виден всем на лужайке. В нем мелькнули полосы, какие-то картины, и вот уже ясно проступила картина земли, видимой откуда-то сверху. – Это наш материк Анорина, как она предстает с высоты птичьего полета, пояснил Вианор. Картина в зеркале изменилась. – А это вид Сэпировской Анорины. Вот это западное побережье, Орисса. Ее осаждают твои бароны, дон Аррето. – Они делают это самовольно, Вианор, – немедленно откликнулся магистр Аррето. – Однако ты им не воспрещаешь, – возразил король Веселин. – Но какая в этом новость? – вмешался маршал Эугидо. – Я полагал, нам откроют нечто неизвестное. – Неизвестное чуть дальше – покажи, Тикей – видите, неподалеку еще одно войско. Это отряды Сэпира. Пока они не вмешиваются. Но когда вступят... Как, по-вашему, будут ли они поддерживать Ориссу? Ориссу, которая сказала "нет" Черному Сэпиру? Которую Сэпир пытался покарать и в которой он объявлен заклятым врагом? Дон Аррето и дон Эугидо переглянулись в смущении и ничего не ответили. – А вот это, – продолжал Вианор, – войско Сэпира на границе с Ардией. Видишь, дон Аррето, где оно расположилось – за Верхним Истреем, прямо на дороге в Ардию. Не правда ли, странная позиция для союзника? Для того, чтобы вместе ударить на Кардос? Или вон еще войско – это уже приграничье с Семиленом – ну, здесь у Сэпира пока только заградительные отряды, сначала он хочет разгромить Ардос. И заметьте, господа, ни одного крупного отряда вдоль всей границы с Кардосом, только оккупационный гарнизон в Просе. А вот юг – войско Куманчира идет на Людену, – и конечно, без всякой поддержки Сэпира и Кардоса. Но только в то же время – покажи, Тикей – на подмогу степнякам спешит Туганчир, которым правит некая Нейана, матушка нашего доброго друга Сэпира, а на границе Кардоса и Людены стоит сильный отряд – ваш, кардосский отряд, дон Аррето. Магистр и маршал Кардоса вновь переглянулись – на сей раз, в недоумении. – Я не знал, что ты отправлял туда войско, дон Эугидо, – промолвил магистр. – Я не делал этого, – отвечал маршал. Теперь обменялись взглядами король Веселин и Вианор с Тикеем Йором. – Так, а теперь можно взглянуть и на Атлан, на нашего милягу Черного Графа. Чем он занят – а, ну да, наблюдает за нами, конечно же. В шаре появилось изображение комнаты в башне, что облюбовал Сэпир. В это время он действительно вглядывался в зеркало, где виднелось поле между ратями Кардоса и Ардоса. В зеркале был виден и тот тополь, близ которого находились сейчас предводители войска. Но их самих закрывало яркое блестящее пятно – и вот, Сэпира они сами видели, а он их – нет. Не видно было только лица Сэпира, укрытого черным пятном, но по его жестам можно было судить, что он раздражен. – Мы можем услышать его, Тикей? – Да, – отвечал магистр Семилена и пошевелил своим жезлом. И из шара послышалось бормотание Сэпира вперемежку со злобной руганью. – Эспиришко, Эспиришко, друид ты ..., только не подведи, только не вздумай предать меня, Эспиришко, навозное ты помело! Верховный Друид пошел пятнами и вскочил на ноги: – Дон Аррето! Пора прекратить это сатанинство! Неужели ты позволишь обмануть себя парой колдовских трюков? Маршал Эугидо поднялся с места и крепко взял его за локоть. – Ты можешь удалиться, если не в состоянии вести переговоры, дон Эспиро. Я лично намерен сначала выслушать другую сторону. И не пробуй решать за меня, Верховный Друид. – Нет, я остаюсь, – хрипло отвечал тот. – Я не брошу магистра Кардоса среди злобных колдунов. Магистр Аррето тяжело проговорил: – Как мы можем знать, что эти картинки в воздухе – истина, Вианор? – Ты знаешь, дон Аррето, что главу семиленского Круга зовут также Хранителем Клятв? – вопросом на вопрос отвечал Вианор. – Да, мне это известно. – Знаешь ли ты хотя бы один случай, чтобы магистр Семилена стал покрывать ложную клятву или сам ее дал? – Нет, такого не было, – отвечал, немного подумав, магистр Аррето. Верховный Друид в этот момент вскинулся и хотел бросить что-то ядовитое, но растерянно замолчал под взглядом Тикея Йора. – Устроит ли тебя в таком случае клятва Тикея Йора в истинности всего, показанного сейчас нам? – Да, я поверю такой клятве, – отвечал магистр Кардоса. – Но мне не нужно ее, я верю вам и так. Дело в другом, Вианор. Расстановка сил, показанная в зеркале Астиаля, может иметь место в одном случае – если есть сговор и готовится общее выступление Сэпира, Туганчира, Куманчира и Кардоса. Но я уже сказал тебе – мы отвергли союз с Сэпиром. Может быть, ты хочешь, чтобы я поклялся? – Нет, дон Аррето, и я верю твоему слову. Но сказанное тобой означает только, что между Сэпиром и Кардосом существует тайный сговор – тайный настолько, что ни ты, ни твой маршал не знаете о нем. – Кто же, в таком случае, вошел в него? – Верховный Друид Кардоса, дон Аррето. Магистр Аррето оторопело посмотрел в глаза Вианору – и расхохотался. – Ну, дон Аррето, – торжествующе заговорил Верховный Друид, – ты сам видишь, наконец, что нас пытаются одурачить. Моя ненависть к Сэпиру тебе известна. Что бы могло заставить меня переступить ее? Что бы заставило меня, главу правоверной церкви Астиаля, войти в союз с чернейшим из чернокнижников? – Что ж, я могу объяснить и это, – спокойно отвечал Вианор. – Ты надеешься обратить это к вящему торжеству веры Астиаля, вот в чем причина. – Каким же образом? – спросил магистр Кардоса. – Дело в том, дон Аррето, что твоего Верховного Друида не устраивает прежняя позиция церкви Астиаля. Раньше она ограничивала свое влияние Кардосом, видя в этом исключительность и превосходство кардоронцев над прочими народами. Распространяться вовне церковь Кардоса не пыталась. Но дон Эспиро хочет, чтобы его вера воцарилась повсеместно в Анорине, а силой проповеди этого не добиться. Нужно много больше – покорение всех стран и народов Анорины. – Вианор, у Кардоса, даже в союзе с Куманчиром для этого просто недостанет сил, – перебил магистр Аррето. – Верно, и вот почему дон Эспиро пошел на союз с Сэпиром. У того сил может и хватить – особенно в союзе с Кардосом. – И что же из того? Это означало бы только установление власти Сэпира над всей Анориной, а он отнюдь не слуга церкви Кардоса. – В этом-то все и дело. Покорения Анорины Верховный Друид хочет достичь руками Сэпира, а затем обратить в свою пользу. – Но как? – У дона Эспиро есть слово на Сэпира, магистр Аррето, – отвечал Вианор. Верно я говорю, дон Эспиро? Тот исподлобья смотрел на Вианора и хрипло спросил: – Откуда ты это знаешь, колдун? – Это так или нет? – настаивал Вианор. – Ответь, дон Эспиро. – Этого я тебе не скажу, – злобно процедил Верховный Друид и отвернулся. – Что ж, пригласим свидетеля, – невозмутимо произнес Вианор. – Вожди Кардоса не будут возражать, если к нам приблизятся два человека из нашей охраны? Вианор сделал знак и из десятка всадников поодаль отделилось двое – один богатырского телосложения и один тщедушный. Они спешились и подошли к сидящим на траве. – Дэмдэм Кра! – воскликнул маршал Эугидо. – Вот так так! – А, ты уже дошел до прямого предательства, барон, – злобно прошипел Верховный Друид. Дэмдэм одним шагом приблизился к Эспиро, поднял его одной рукой в воздух и крепко встряхнул. Затем этой же рукой он взял дона Эспиро за лицо и сурово проговорил: – Друид, не жди, что я буду с тобой церемониться, как наши военачальники. Изувечить тебя – это самое малое, чем я готов отплатить тебе за барситскую стрелу. Ты понял меня? Король Веселин сообщил: – Барон Кра твердо условился со мной, что он и... – тут Веселин запнулся, что он и другие кардоронцы не будут биться против твоего войска, дон Аррето. Даже если ты ведешь свою рать к неправой цели – заметь это. – Я здесь для того, чтобы помочь открыть тебе глаза, магистр Аррето, прогудел Большой Дэм, – а не для того, чтобы гонять по полю соотечественников. Ну-ка, ты, – богатырь повернулся к тому, кого он привел с собой, – говори все, как есть. Второй из этих двух откинул капюшон и низко поклонился. Дон Эспиро поглядел ему в лицо и сильно побледнел. – Это Уорф, магистр Аррето, – пояснил Вианор. – Он один из главных приспешников Сэпира. Уорф, что ты знаешь о сговоре Сэпира и Верховного Друида Кардоса? Уорф хихикнул: – Этот, – он показал на Верховного Друида, – постоянно переговаривался с моим хозяином Сэпиром. Они сносятся через магическое зеркало наподобие вот этого, Уорф показал на светящийся шар, где по-прежнему находился Сэпир, нервно подергивающийся у своего экрана. – А что ты знаешь о слове – о том слове, которое есть у Верховного Друида против Сэпира? Уорф захихикал вновь: – О, Сэпир его так боится, так боится... При мне дон Эспиро не раз заставлял делать его то, что ему было нужно. Стоило ему произнести "Астиаль алла", как Сэпир сразу сдавался... хи-хи... – Что ты мелешь! – закричал, бледнея, Верховный Друид. – Да тебя ни разу не было при наших разговорах! Магистра Аррето передернуло. – Ни разу не было при разговорах? – переспросил он. – Так, значит, такие разговоры были? Верховный Друид опустил глаза, но Уорф с готовностью подтвердил: – О да, были, и очень часто. Дон Эспиро не видел меня, потому что обычно я присутствовал на них в виде птицы. Это одно из чудачеств моего господина превращать меня в птицу. – В стервятника, – уточнил Вианор. – В стервятника, – хихикнул Уорф. – Теперь скажи, откуда дон Эспиро знает это слово, – велел Вианор. – Он знает его от своей помощницы, барситской шаманки, – сообщил Уорф. – Все его волшебство... Но Уорф не договорил – Верховный Друид вопреки всем запретам вскочил с места и закричал: – Довольно! Довольно слушать этот пакостный тухлый рот! Да, я признаю, признаю, дон Аррето. Я вел переговоры с Сэпиром, но здесь этот колдун не солгал – я думал о вящей славе Астиаля, о благе Кардоса. Это не было изменой, Аррето. – В этом я не уверен, – резко бросил маршал Эугидо. – Тайные переговоры с врагом – уже измена. Дон Аррето смотрел на своего друга тяжелым взглядом. Он сказал: – Я хотел бы знать, о каком это слове на Сэпира шла речь. Кто мне разъяснит дело – мой церковный иерарх или те, кто пришел со мной сражаться? Видимо, заключил дон Аррето, – они скорее скажут мне правду. – Нет, – поспешно возразил Верховный Друид. – Я скажу. Это тайное слово в сочетании с жезлом Астиаля и истинной верой обратит в прах все силу и деяния Сэпира и его самого. – Так почему же ты до сих пор не наложил его на Сэпира, Эспиро? – Вианор уже объяснил это, – сказал Тикей Йор. – Верховный Друид Кардоса хотел, чтобы Сэпир сначала положил к его ногам всю Анорину. И уж потом... – Нет, не потом, – велел магистр Кардоса. – Произнеси это слово сейчас, дон Эспиро, я приказываю тебе. – Да? И чтобы какой-то Бойтур и вот эти все воспользовались моей победой? Чтобы радовались еретики Семилена? Язычники? – Дон Эспиро, – грозно начал магистр Кардоса, но его перебил Тикей Йор. – Позвольте сказать несколько слов, дон Аррето. Я думаю, мы прямо сейчас можем уладить все затруднение. То, что останавливало дона Эспиро, это желание получить под свою руку все страны Анорины. Так вот, я готов принести клятву, что приму верховенство церкви Кардоса над Семиленом, включая и ее канон, если дон Эспиро сокрушит своим словом власть Черного Сэпира и его самого. – Я присоединяюсь к такой клятве, – заговорил король Веселин, – и на тех же условиях обещаю принять вассалитет Ардоса перед Кардосом, а также его веру. – В свою очередь и я обещаю отдать под руку церкви Астиаля Большой Анорийский Круг, – промолвил Вианор, – если слово Эспиро сокрушит Сэпира. Обязуюсь и сам обратиться в его веру и служить ей всей силой мага. – Какой прок от тебя и твоего Круга, – огрызнулся Эспиро, хотя глаза его уже начали алчно блестеть. – У тебя уже отнята вся сила чародея. – Неверно, – возразил Вианор, – моя сила только до времени связана магическим щитом над рулеткой Астиаля. Но с падением Сэпира она вновь высвободится и вернется ко мне. – И сверх того, – добавил король Веселин, – мы все готовы обязаться, что приложим все силы для того, чтобы убедить короля Бойтура и Людену последовать нашему примеру. – Ну, дон Эспиро? – сурово спросил магистр Аррето. – Смотри – ты безо всякой войны получаешь почти все то, ради чего хотел втравить Кардос в Сэпировскую бойню. Покончи с Сэпиром – и я сам клянусь, что прощу тебе твою измену. Верховный Друид размышлял недолго – явное удовольствие так и проступало на его лице. – Хорошо, – произнес он наконец, – но пусть все поклянутся мне в сказанном сейчас последней клятвой. – Клянемся, – проговорили все – и из жезла Тикея Йора полыхнула молния, а небеса громыхнули. – Астиаль принял эту клятву, Эспиро, – сказал Тикей. – Итак, мы ждем. – Мне надо, чтобы Сэпир видел нас, Тикей. Убери свою защиту. В шаре отобразилось зеркало Сэпира – блестящее пятно ушло с него, и Сэпир так и подпрыгнул в своем кресле, увидев наконец вождей обеих ратей. Тикей Йор шевельнул жезлом, и изображение разделилось – теперь стал виден не только кабинет Сэпира, но и Атлан, превращенный мерзостью Сэпира в Черный Город. Затем черное пятно на месте лица колдуна побледнело, приблизилось ближе к поверхности светящегося шара, затем проступило лицо Сэпира, и было оно неописуемо безобразно. – Скорей, дон Эспиро, – поторопил магистр Аррето, – у меня нет желания долго пялиться на эту пакость. Верховный Друид Кардоса взял в руку жезл – по преданию, жезл Верховного Друида принадлежал некогда самому Астиалю – воздел его и, глядя прямо в это отвратительное лицо, возгласил: – Алла Астиаль абар! Именем Астиаля – велю тебе, Сэпир, – сгинь! Сгинь и рассыпься! Алла Астиаль абар! Тянулись мгновения, но ничего не происходило – никаких молний и грома, никакого крушения Черного Города – ничего. Все осталось, как было, только сдвинулись черты лица Сэпира, выражая замешательство, – видимо, он не мог сразу уразуметь происходящее. А вслед за тем черное пятно вновь вернулось на прежнее место, и все так же носитель его бегал взад-вперед по своей комнате, и стоял все так же обезображенный Атлан – никто и ничто не изменилось и не сгинуло после слова Верховного Друида. Над лужайкой повисла мертвая тишина – и вдруг ее разорвал смех Уорфа. Он катался по траве: – Он... хи-хи... верил! Он... верил! Верил, что может этим сокрушить Сэпира! О-ха-ха-ха!.. О-хи-хи-хи!.. Но больше не смеялся никто. Магистр Кардоса поднялся со своего места. – Эспиро, – сдержанно произнес он, – и ради этой пустышки ты был готов поставить Кардос под мечи всей Анорины? И держать руку Сэпира? И радоваться войне и смерти над всем континентом? И лгать власти и народу Кардоса? Верховный Друид стоял в ужасной бледности и ничего не отвечал. – Дон Эспиро, – сурово проговорил магистр Кардоса, – ты повинен в серьезном государственном преступлении. Я подвергаю тебя аресту и смещаю с должности Верховного Друида, пока не соберется большой синклит Кардоса. – Наконец-то! – вырвалось у Большого Дэма. Он прогудел: – Я правильно понимаю, магистр Аррето, что ты больше не идешь походом на Ардос? – Правильно, барон Кра. – И готов заключить мир с Ардосом и Семиленом? – Правильно. – И будешь судить этого изменника? – Буду, барон. – Магистр Аррето! – торжественно возвестил Большой Дэм. – Я снова у тебя на службе! Позволь – я лично пригляжу вот за этим, – Дэмдэм с отвращением указал на поникшего Эспиро. – Лучшего я не мог бы желать до начала переговоров, – произнес маршал Эугидо. – Слава Астиалю, ты наконец разобрался, что к чему, дон Аррето. Боюсь, однако, что все обстоит еще хуже... Он посмотрел на магистра Кардоса, на недавних противников, как бы сомневаясь, говорить ли далее. Вианор кивнул: – Верно, магистр Аррето, твой маршал прав. Внешняя измена – это еще не все. В Кардосе составился заговор против тебя, дон Аррето. – Даже так? Магистр попытался взглянуть в глаза дону Эспиро, но тот опустился в траву и упорно смотрел в сторону. – Я не буду объясняться перед этими еретиками и колдунами, Аррето. Клянусь, я все разъясню тебе. Я... – Желаешь ли ты выслушать, что мы имеем сообщить тебе, магистр Аррето? спросил Веселин. – Как ни противно мне общество дона Эспиро, но лучше, если он останется здесь. – Договорим уж до конца, – тяжело вздохнул магистр Аррето. – Ну, какие еще осталось вскрыть гнойники? – Вскрывать гнойники – к выздоровлению, магистр Аррето, – спокойно заметил Тикей Йор. – Что касается заговора, то, вероятно, тебе и маршалу Эугидо придется большую часть расследовать самому. Мы знаем только, что в нем состоит кое-кто из рыцарства Кардоса и едва ли не все друиды. Их цель – теократия, а не просто орден. Кардос насквозь разъеден этой язвой. Твой маршал – один из немногих людей при дворе, кто не втянут в него. И знаешь, какой у них тайный знак? – "Астиаль алла". – Признаться, – мрачно отвечал на это магистр Аррето, – я склонялся к тому, чтобы прямо здесь заключить союз с Ардосом и Семиленом для борьбы с Сэпиром. Но теперь, король Веселин, и ты, магистр Тикей, поймите меня правильно, я вижу, что Кардосу не до войны с Черным Сэпиром. Когда я выступал в поход, то думал, что Ардос идет против Кардоса. Теперь же ясно, что на нас свалилось худшее – Кардос против Кардоса. – Мы всегда готовы помочь тебе, магистр Аррето, – заверил Веселин. – Благодарю от всего сердца. Что – это, похоже, еще не все? – Не все, дон Аррето, – подтвердил Вианор. – пора рассказать о твоей семье. Видишь ли, граф Эспиро Кардиани предал тебя трижды – не только вне Кардоса и внутри его. Он предал тебя и как друг. При этих словах бывший Верховный Друид попытался вскочить с места, но могучая рука Дэмдэма Кра легко осадила его: – Сиди, друид. Сиди тихо! Вианор продолжал: – Браннбог Трор говорил тебе, что мы разыскали твоих детей. Твоя дочь Тинция уже замужем – за гарифом вастаанов Данчи, это в восточном Куманчире. Барситам было велено убить детей, но они не привыкли к такому и просто бросили ее в степи. Три дня за ней присматривала самка барса, отгоняя стервятников, а потом мимо ехали вастааны, и барсиха привела их к ребенку. Тинция выросла свободной, как член их рода, больше того – как избранная, ведь барс – это сильный зверь и сильный знак. Сейчас она уже не помнит ни своей матери, ни отца, ни того, как их захватили барситы во время набега. Но ты можешь не радоваться этому, друид Эспиро, – вдруг заметил Вианор, – Тинция все вспомнит в свой срок. – Что же до мальчика, – продолжал Вианор, – то его выходил шаман Цуйчи. Дуанти жив. Ты можешь поговорить с ним прямо сейчас. Вианор повернулся и сделал знак группе всадников из сопровождения: – Дуанти! – Огонек! – прогудел, казалось, на все поле Большой Дэм. – Иди к нам сюда! Навстречу подошедшему Дуанти поднялся магистр Аррето. Они молча стояли один против другого, молодой и старый, рыжий и седой, пожирая друг друга глазами – и наконец, так же молча шагнули навстречу и обнялись. – Отец... – Ничего, сынок, – бормотал магистр Аррето, – ничего... И вновь будто зашипела гадюка – подал голос друид Эспиро: – Кого ты слушаешь, Аррето? Да тебя же дурачат, как ребенка. Разве может что-нибудь доказывать внешнее сходство? Они нарочно подобрали этого мальчишку, чтобы водить тебя за нос. Дуанти отстранился от отца, кинул взгляд на Эспиро – и вдруг побледнел, как полотно: – Это он!.. Я узнал... я вспомнил! Он велел барситам убить меня и Тинцию. Теперь побледнел, как смерть, Эспиро, а лицо магистра Аррето будто окаменело: – Даже так? Даже так, Эспиро?!. – Кого ты слушаешь, Аррето! – снова попытался вскочить Эспиро – и вновь был перехвачен богатырской рукой. – Сиди! Сиди тихо, друид! – Медальон, – напомнил Вианор. – Браннбог передавал тебе медальон. – Верно, – признал магистр Аррето. Он полез за пазуху, порывшись, извлек цепочку с медальоном и надел на шею сына. – Возьмись за медальон указательным и большим пальцем правой руки. Должен прозвучать боевой сигнал нашего рода. Он уже звучал – тихо, но явственно, будто за металлической скорлупкой был спрятан маленький органчик. Магистр Аррето вновь обнял Дуанти: – Нашелся! Наконец-то нашелся! Тут же он повернулся к Эспиро и спросил его голосом тихим, но страшным: – Где Лоэния, Эспиро? Эспиро смотрел в землю и ничего не отвечал. – Этого он не скажет и под страхом смерти, дон Аррето, – заговорил Вианор. – К счастью, она жива, и мы теперь знаем, где она. Жаль только, что не удалось узнать это раньше. – Где же? – Она – в тайном подземелье родового замка графов Кардиани, в состоянии особого сна, почти смерти. Но ее можно вернуть к жизни. Лица дона Аррето и Дуанти посветлели. – Вся история, дон Аррето, началась тогда, когда дона Элсия, сестра Эспиро, вышла замуж за князя барситов Мерги. Род Кардиани к тому времени пришел почти в полный упадок, долги да родовая спесь – это было всем достоянием фамилии Кардиани, – впрочем, ты это помнишь и сам, магистр Аррето. На такой брак со степняком семья смотрела как на сугубо вынужденный шаг, едва ли не бедствие. Однако против ожиданий этот брак оказался выигрышем, и очень крупным. Прежде всего, Кардиани поправили свое состояние. Во-вторых, Элсия как жена князя барситов оказалась в роли некоронованной королевы степей и воспользовалась этим, чтобы поднять дом Кардиани. Ей это удалось – к примеру, движение дона Эспиро по церковным ступеням во многом дело ее рук. Еще бы – ведь теперь за спиной семьи Кардиани стояли барситы с их военной силой, богатством и с их верностью родственному долгу. Но не только это – как-то раз Элсия отрядила к Эспиро Сойги, родовую шаманку барситов, – кажется, надо было полечить кого-то из родни. Вот это-то и сыграло роковую роль. Дон Эспиро впервые соприкоснулся с настоящей, действующей магией и живо смекнул, какую пользу из этого он может извлекать в своих друидских делах. К великому горю, и злосчастная Сойги влюбилась в дона Эспиро и с радостью взялась ему помогать. Но... дон Эспиро настоял, чтобы их союз был тайным. Элсия переговорила с мужем, и тот объявил барситам о смерти Сойги. Верховным шаманом стал тогда Цуйчи, а Сойги... Сойги начала свой горестный путь. Дон Эспиро не любил ее и не собирался делать своей женой, какое там – даже любовницей. Он был влюблен в твою жену, дон Аррето, в Лоэнию, и втайне домогался ее – жаль, что щадя тебя, Лоэнья не сказала тебе о том в свое время. Ну, а дальше была эта странная война с Солонсией и этот не менее странный набег барситов. Всем руководил, конечно, наш дон Эспиро, чего Лоэнья видеть не могла. Для нее он предстал в роли нежданного избавителя – уже недалеко от границы с Куманчиром дон Эспиро, – конечно, совершенно случайно, – наткнулся на отряд степняков, смело напал на него и вызволил прекрасную пленницу. Столь же случайно неподалеку был его замок Эль-Карди, куда Эспиро и привез Лоэнью. Здесь он объявил ей печальные вести: он сказал, что ее дети убиты степняками, и хуже того – получено известие о гибели ее мужа – о твоей гибели, дон Аррето. – Негодяй, негодяй, – пробормотал маршал Эугидо. – Какой позор на все рыцарство Кардоса! – Да, я согласен с тобой, маршал Эугидо. Но продолжу. Когда Лоэния оправилась – а она несколько недель была в горячке – Эспиро предложил ей руку и сердце. Но Лоэнья отказалась даже теперь, после мнимой смерти мужа. Эспиро решил призвать на помощь чары Сойги, но отказалась и та, ведь и преданности любящей женщины есть предел, и устраивать своими руками счастье соперницы было выше сил ведуньи. Она сказала, что влюбить Лоэнью в Эспиро не во власти ее магии, и вообще-то, это было правдой. Что же сделал наш дон Эспиро? Убить Лоэнью ему было все-таки жалко, отпустить ее на волю он тоже не мог из-за неминуемого разоблачения... И по его просьбе Сойги погрузила Лоэнию в особый глубокий сон, – можно сказать, одна ее душа остается сейчас живой. – Но... Но Эспиро вызывал ко мне ее душу, – произнес магистр Аррето. – За все эти годы он несколько раз устраивал такие встречи. Я видал Лоэнью, даже немного говорил с ней несколько раз. Это было единственной отрадой в моей жизни. – И причиной, почему ты так слепо верил мнимому другу, – вздохнул Вианор. Эх, дон Аррето... Разве сейчас тебе все не ясно? Все эти встречи происходили силой магического искусства Сойги. Это ее чары облекали душу Лоэньи в зримый облик и позволяли тебе общаться с ней. И вот еще что, дон Аррето, – то, что было отрадой для тебя, было для Лоэньи нестерпимым мучением. Ведь душа ее все сознавала, но страдала от гнета оков и не могла поведать тебе о чудовищном предательстве. И между прочим, об этом мучении Лоэнии наш дон Эспиро _знал_. – Я убью его! – вскричал Дуанти. – Да он хуже Сэпира! Дуанти уже вытащил клинок, но его перехватила твердая рука отца. – Нет, – тяжело проговорил дон Аррето. – Нет, сынок. Даже я не буду этого делать, а ведь его преступление передо мной страшнее. По крайней мере, Эспиро не называл себя твоим другом. Но он не просто мой личный враг, он – враг и предатель всего Кардоса, а я – магистр Кардоса. И я буду разбирать его измены как магистр, а не как гранд Аррето Перуджион. – Поганить честную сталь о такую тварь не станет даже крестьянин, дон Дуанти, – поддержал своего магистра маршал Эугидо. – Да для такого слизняка и петля это слишком много чести. Маршал с отвращением плюнул и снова пробормотал: – Какой позор! Боже, какой позор на всех нас! – Мне остается досказать немногое, – вновь заговорил Вианор. – Это Сойги внушила Эспиро веру в чудодейственную силу слов "алла Астиаль абар". Она из вежливости повторяла это бессмысленное сочетание слов иного мира, когда занималась колдовством при Эспиро – ей хотелось потрафить ему с его верой в канон друидов. Ну, а Сэпир... Тот ловко сыграл в испуг перед могуществом дона Эспиро. Сойги знала, конечно, что ни эти слова, ни она сама не настолько сильны, чтобы тягаться с самим Черным Сэпиром, но не говорила о том Эспиро, опасаясь стать ненужной ему. И вот... Вианор сделал выразительный жест рукой. – Вот, пожалуй, и все мои вести для тебя, магистр Кардоса. Теперь тебе решать, как быть с этим всем. Мой ученик Огонек, конечно, теперь уйдет к отцу, и последнее, что я могу сделать – это дать один совет тебе, дон Аррето. – Я в долгу перед тобой за сына, Вианор, – произнес магистр Аррето. – Да и перед остальными сеньорами. И за твой совет я тоже буду весьма и весьма признателен. – Магистр как-то сразу постарел от всех свалившихся враз известий. – Мой совет о том, как проникнуть в замок Эспиро, дон Аррето. Арест Верховного Друида ты, разумеется, не сможешь скрыть от Кардоса. Но нельзя, чтобы в замке Эспиро кто-нибудь узнал, что тебе все известно о Лоэньи – иначе ее может постигнуть и смерть. Я уж не говорю, что ее сделают заложницей в торговле за жизнь дона Эспиро. – Да, да, верно. И что же делать? – Лучший способ попасть в замок – это послать туда Эспиро, якобы под домашний арест. Его-то туда пропустят. Конечно, сопровождать его должны самые надежные и бывалые люди. – Хо! Да я сам возьмусь за это, – прогудел Большой Дэм. – Можно, я поеду с ним? – немедля вызвался Дуанти. – Погоди, Дуанти, решим это позже, – отвел дон Аррето. – Да, Вианор, это дельный совет, я его принимаю с благодарностью. Дон Эугидо – проследи, чтобы начиная с этой минуты изменник Эспиро не перемолвился ни единым звуком ни с кем, кроме тех, кто будет допрашивать его. Даже видеть его никто не должен – ты понял меня, маршал Эугидо? – Я с радостью сделаю все это, – отозвался дон Эугидо. – Большой Дэм, ты не будешь так любезен закатать предателя в эту попону и воткнуть ему в рот кляп? Тем временем магистр Аррето прощался с ардоссцами. – Когда-то Кардос и Семилен считались в дружбе, а, магистр Аррето? – произнес магистр Семилена. – Эти времена вернутся, – заверил дон Аррето, обнимая вновь обретенного друга.