Текст книги "Рулетка колдуна (Часть 2)"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Тикей Йор словно весь осветился. – Собственно, он и проводил нас едва ли не до Атлана. И он сказал... Мы с Грэмом поняли так, что он может явиться сюда. Мы решили, что это надо обязательно рассказать вам с Вианором. – Дуанти, расскажи-ка обо всем подробно, – да и ты, Грэм, о своем походе, предложил Вианор. – Как-никак, господа молодые рыцари, вы еще не закончили свое учение у старика Вианора. И вот, Дуанти и Грэм в малейших подробностях пересказали все свои приключения, а затем сами принялись расспрашивать о разных волшебных разностях, – о Башне Времен и Астиане, и прочем, что они повидали. Но Грэма все-таки больше волновало другое, и он наконец спросил Вианора: – Вианор, меня не оставляет чувство, что моей беде со зрением можно как-то помочь. Я не хочу ждать полгода. Ведь что-то можно сделать? – Ну да, – отвечал маг, – только не вздумай просить об этом Маринну. – Это я уже понял. Так как же? – Быстро заживить твою рану я не смогу, если ты об этом. Но можно другое. То, что ты уже не раз делал сам. При тебе еще есть зрение магов. – Но это годится, чтобы открыть дверь, – запротестовал Грэм, – чтобы увидеть тайную сторону вещей. Я-то хочу иного – видеть вещи, как обычно. Вианор, Тикей и Трор дружно рассмеялись. – Вспомни, принц Грэм, как вы с Дуанти сидели в темнице Уорфа, – заговорил Тикей Йор. – По твоему рассказу, вы видели друг друга, а ведь там совершенно не было света. Вы, двое молодых невежд, перешли на зрение магов, – и оба умудрились не заметить этого.

– Хм! Да? Это точно? – хором воскликнули оба. – А откуда это известно – про совершенно темно и про зрение магов? – Известно совершенно точно, – подтвердил Вианор. – И не вам, молодым невеждам, как вас тут правильно назвали, сомневаться в словах магистра Семилена.

– Ты, Грэм, – заговорил и Трор, – переходил на такое зрение даже недавно, на совете у отца. Мы-то видели, как ты поворачивался то к одному, то к другому, хотя и не мог видеть их глазами. – И что мне сделать, чтобы теперь вполне овладеть этим? – А! Тут все занятно, – отвечал Вианор. – Тебе нужно открыть дверь, но хитрость в том, что эта дверь в наш же мир, в Анорину. Понимаешь? Как бы увидеть сон, который во всем совпадает с тем, что здесь. – Ну да, – понял Грэм. – Ведь во сне у меня глаза закрыты, но я вижу. Но как мне... – Как тебе открыть дверь? – докончил вопрос за него Вианор. – Так же, как до сих пор. Попробуй сам – это лучше всего. Ну, а если не заладится... – Мы поможем, – успокоил Тикей Йор. – Любой из магов. – Значит, вот что утаила Маринна, – вслух подумал Грэм. – Ее можно понять, – заметил Вианор. – Но не послушать, – добавил Дуанти. – Небось, сама-то напросилась в отряд Данар! После этого Грэм еще побывал у отца. Их беседа была долгой – они не виделись два года, и Бойтур расспрашивал Грэма о многом, хотя почти все уже знал из рассказов Миранны и Стагги Бу. Гном, конечно, успел уже и тут – он вечер накануне провел с королем, излагая свою хронику и без обиняков титулуя себя будущим главным хронистом Анорины. Бойтур не стал спорить, он сам заговорил с Грэмом: – А вот этот проныра-гном... – Стагга Бу? О! Он очень хороший. – Я полагаю назначить его главным летописцем, как ты считаешь, он не... – Отлично! Вианор сам пригласил его в Анорийский Круг. – Ну, если Вианор, – развел руками отец. Потом Грэм еще долго сидел около палатки под открытым небом, разговаривая с Маринной. Но и внутри шатра ему не сразу дали заснуть – Дуанти тут же подсел к нему. – Грэм! Слушай, что я узнал. Он пересказал свой разговор с солдатами Кардоса. – Короче, ты предлагаешь мне вылазку на драконе. – Ну да! Следующей ночью. – Я согласен, но – мои глаза, Дуанти. – Ничего, – беспечно отвечал его друг. – До завтрашней ночи еще столько времени! Откроешь дверь, только и делов. Только никому ни слова. Следующий день, однако, выдался неспокойным. Все ожидали, что Сэпир будет теперь отсиживаться в крепости, заделывая бреши. Но нет – он вновь вывел свои рати на поле. В этот раз среди них не было металлических чудищ – только живые. Их было несколько десятков, а может, сотен – мерзких зверюг, вроде той, на которой Сэпир сражался с Трором два года назад. Только теперь они были раза в три побольше, и на спинах у них сидели арбалетчики. Как выяснилось в бою, стрелы не брали их толстую шкуру, накрытую к тому же чешуйчатой железной попоной. И все же это были не железные машины-воины – против них были средства – и огонь, и богатырский меч, – да и то оружие, что до этого готовили мастера Анорины против стального полка, тут пришлось кстати. Новый день принес новую битву, но она не была столь тяжела для анорийцев, как в первые два дня. Грэм сидел в это время на холме неподалеку от отца. По его просьбе, один из солдат пересказывал ему происходящее там, на поле. Грэм пытался это представить – и открыть дверь, но не получалось. Краем уха, он ловил также разговоры, что вели в это время предводители анорийских полков. – Признаться, я все же не понимаю Сэпира, – говорил Бойтур. – Зачем ему гробить войско? Оборона несравненно выгодней. – Да, особенно теперь, когда погибли его железные солдаты и оба дракона, согласился Трор. – С другой стороны, вон от тех тварей больше толку в чистом поле. Стены от штурма они не укроют. – Нет, причина в чем-то другом, – возразил Вианор. – Видимо, Черный Сэпир хочет решить дело уже на подступах к Атлану. Дуанти – ты не поднимешь дракона в небо? Погляди-ка, что там за стенами. – Пожалуй, я составлю ему компанию, – проговорил Тикей Йор. – Грэм, твой дракон не будет против еще одного седока? – О, что за разговор, магистр Тикей, – отвечал Грэм. Он остро позавидовал в этот момент им всем. Как бы почувствовав настроение своего ученика, к Грэму подошел Вианор. Он заговорил с ним о кипящей внизу битве. – Вон, из дальних ворот выходит еще отряд. Кто это? А, ну да, – дворянская конница. Да, доспех богатый и сработан на диво. Заметь, Грэм, – не так-то легко управляться с анорийскими лордами, потрудней даже, чем с грандами Кардоса. Заставить эту рыцарскую вольницу держать строй и слушать приказа – уже достижение. А вот Сэпиру удалось. И знаешь, почему? Посмотри-ка вон туда, где еще лежит туша сэпировского черного дракона. Видишь, как его тень ползет по полю? Вон она – уже покрыла эту конную дворянскую рать, а они-то и знать не знают про дело. Эти лорды думают, что вершат дело предков, – ну, как же, они лгут себе, что опять ведут Анорину против восставших варваров из провинций, против отложившихся бунтовщиков. На этом-то и поймал наших лордов сообразительный господин Сэпир. Смотри лучше – вон там, над ними, тень имперская спесь, – вот он, черный дракон Анорины. И Грэм внезапно увидел – увидел до сих пор витающую в небе Атлана зловещую черную тень. Она хищно щерила зубастую пасть и дышала злотворным пламенем вниз, на стены, на здания, на головы людей Атлана. И вдруг – он с изумлением осознал, что видит не только черного дракона, но и все то, что находилось под ним на земле, а вслед за тем – его зрение мага как бы сменило фокус, и видение Атлана из магического преобразовалось в обычное. Но не совсем. Поле сражения, стены, небо, Вианор справа и отец чуть дальше – все это Грэм увидел отчетливо и привычно, как будто глаза его не были закрыты повязкой. Но он видел уже не только это – а еще все ту же черную тень, о которой они говорили с Вианором. Он различал ее по-прежнему, хотя не столь ясно в свете солнца. И он видел – эта тень кружилась не одна – их было много, этих теней, этих черных пятен, черных драконов Анорины – злоба, ложь, предательство, жадность – да как и перечесть их.

– Ага! – удовлетворенно произнес Вианор. – Не так-то и трудно, правда? – Вианор, не говори пока никому, – попросил Грэм. – Я хочу еще освоиться с этим. – Наконец-то я слышу легкую просьбу, – улыбнулся маг. А меж тем из тех ворот, что были почти напротив стана Бойтура, на помощь своим войскам из Атлана вышел новый враг – собственной персоной Черный Сэпир.

ГЛАВА 15. ИСХОД.

– Мне нужен Ольсинг! – говорил вечером на совете Браннбог Трор. – Без Ольсинга не обойтись, – подтвердили маги. – А в чем причина? Почему только этот меч годится против Черного? – спросил магистр Аррето. Причина же была в том, что до конца дня, пока не утомился сам Сэпир, с ним бились поочередно многие из воинов и магов: Сиэль, Горыня, Тикей Йор и сам Трор. Не обладай Грэм теперь особым зрением, он бы не понял даже, с кем они бились Сэпир вначале выкатился из ворот крепости в обличье пылающего колеса с шипами и лезвиями. Так он врезался в строй анорийцев, раня и калеча воинов – но тут его перехватил Сиэль. Грэм видел, кто скрывался в образе колеса – его старый знакомец, с черным пятном на месте лица, которого он когда-то давно, в другой жизни, встретил в королевском зале Атлана у рулетки Астиаля. Возможно, это различал и Сиэль, но этого было недостаточно: черного колдуна не видело оружие воинов. Поначалу-то дело казалось просто – на то Сиэль и был великим воином, чтобы найти уязвимое место противника и ударить точно по нему. Несколько смертельных ударов – и скрепы колеса распались, оно развалилось на спицы и обод под торжествующие крики анорийской рати. Но рано торжествовали анорийцы – в один миг на место колеса смерти явился какой-то многорукий монстр, и набросился на Сиэля. И вновь враг был сражен – и вновь переменил обличье, уже гигантскому пауку противостоял боец с Увесты. И каждый раз, поверженный в одном своем облике, Сэпир тотчас менял его на другой – пока, наконец, не изнемог даже Сиэль. Так и убрался в свое логово Черный колдун, издевательски хохоча и обещая на следующий день прикончить всех витязей одного за другим. – А причина в том, – отвечал Вианор, – что наши витязи из раза в раз поражали только личину, но не самого сына Сэрхипа. Обличье – это не сам Сэпир, это его морок, и смерть обличья – тоже не более чем морок. – Это я понимаю, но что может сделать Ольсинг? – Это особое оружие, дон Аррето. Оно не лжет – и не принимает никакую ложь. Это _истинный_ меч. Как раз тот, что нужен против Сэпира. – Теперь понятно! Но как же его достать? – Может быть, ольски смогут выковать еще один такой? – спросил кто-то. Дуанти подтолкнул Грэма в бок. Потихоньку они удалились из большого шатра, где заседал совет. – Ну? – спросил Дуанти. – Идем? Я высмотрел сегодня нужное место в крепости. – Идем, но позже, – отвечал Грэм. – Подождем глухого часа. И вот был такой глухой час, и по счастью, звезды и луну закрывали тучи. Драконом правил Дуанти – днем он все разведал, и теперь они летели к намеченному месту, к башне по соседству с той, где, как сказал Дуанти Тикей Йор, обитал сам Черный Сэпир. – Поразительно, – негромко заметил Дуанти, – как тихо может лететь Ано. Когда мы летали днем, то крылья так и хлопали. – Он крадется, – объяснил Грэм. – Ты действительно считаешь, что нам надо вон к той башне? – А что? – Там морок вокруг. Так и клубится. Грэм видел то, что не давалось глазам Дуанти – они-то как раз и мешали ему открыть дверь. – Так куда же нам причалить? – Давай рядом, к тому вон шпилю. Друзья предусмотрительно закрепили за гребень дракона веревку, и теперь они скользнули по ней в оконце башенки. – Все, Ано, – шепотом произнес Грэм, – спасибо. Поднимайся вверх, как можно выше, и оставайся пока там. Дуанти фыркнул. – Мог бы и не шептать, – Ано все равно дышит еще громче. – Это не отличить от ветра, – возразил Грэм, – а голос есть голос. Они осторожно начали спускаться по лестнице и вышли на крышу. По ней они прошли на чердак и двинулись в ту сторону, откуда веяло холодом и чернотой. – По крайней мере, – Дуанти тоже перешел на шепот, – Сэпира мы всегда отыщем. Где больше жути и стужи, там и он. – Моя помощница, – Грэм имел в виду свою асителуи, серую птичку, – вся исщебеталась. – А у меня в ушах звенит от боя часов на ратуше, – отвечал его друг. – Так, может быть, мы на месте? Может быть, под нами его логово? – Погоди, – произнес Дуанти. – Я кое-что придумал. Он снял с шеи какую-то вещь на шнурке и застыл над ней. Минут через пять с пола послышался слабый шорох. Большой пестрый кот, встав на задние лапы, царапал штаны Дуанти и беззвучно разевал рот. Его глаза так и светились в темноте, уроки Синда и Эниты пригодились как никогда кстати. – А я-то думал, что мой талисман – кроличья лапа, – тихо сказал Дуанти. Грэму ужасно захотелось рассмеяться – как на уроках Робура Слыня, и еще более не ко времени. Он кое-как сдержался. – Кот лучше, чем кролик, – утешил Грэм друга. – То, что надо! – Шнурок, – попросил Дуанти. – Шнурок! Сходи и посмотри, что происходит вокруг. Он нагнулся, погладил коту уши и брови и поцеловал прямо в нос. Кот с послушанием, не слишком свойственным кошкам, отправился на разведку. А Дуанти достал из кармана маленькое серебряное зеркальце и какую-то проволочку с петлей на конце. Прицепив зеркальце за крючок проволочки, он нашарил рукой подходящий выступ и подвесил зеркальце за петлю. – Я уже делал так, – объяснил Дуанти. – В Ориссе, только посылал вперед Оглоблю или Скелета. Мы все увидим. – А услышим? – Да, проволочка передаст звук. Но тихо! Сначала в зеркальце была темень и слабые отсветы, затем мелькнул огонек, и потянулись какие-то серые полосы – очевидно, Шнурок забрался куда-то в дымоход или слуховую трубу. Потом послышались и голоса – ведь слух кошек острей человеческого, и магическое ухо Дуанти начало передавать все намного раньше, чем сам Шнурок добрался до места. – Ничего, вы выспитесь после, ты, лорд Ханга, и ты, лорд Роксбрик, – говорил ледяной и как будто знакомый голос. – В самое черное время приходит самое черное решение – а то есть, самое лучшее. – Я не понимаю одного, ваше величество, – прозвучал новый голос, – зачем нам выходить на поле против всех этих выскочек из провинции? Оборона куда выгодней! – Это тебе так кажется, лорд Нордквист, что выгодней. Мы должны уложиться в семь дней. Оставь своему королю знать сроки. Завтра я вырву сердце Бойтура и всех этих горе-рубак. Ты видел – они ничего не могут мне сделать. После такого удара они побегут! – А если нет? – А если нет, лорд Топкин, остается седьмой день. Тогда мы выведем Южану на стену моей столицы и пригрозим ее казнить! Ручаюсь, этот чувствительный дурак Бойтур отступит – вместе с остальными сентиментальными дураками. У Грэма похолодело сердце. – Все, господа, идите, – велел Сэпир. Кот меж тем пробрался к какому-то оконцу или щели, и в зеркальце наконец появились и образы: комната, тускло освещенная черными свечами, и спины выходящих прочь командиров. Еще был виден сам Сэпир и рыжая женщина с пугающим взглядом жгучих черных глаз – Нейана. Она сразу набросилась на своего сына: – Идиот, зачем ты упомянул про какие-то семь дней? При чем тут это? – Я оговорился, – холодно отвечал Сэпир. – Нет, ты проговорился! Я тоже не понимаю, какой смысл в этих идиотских поединках там, на Южном поле. Пусть они сами разбивают лбы о стены Атлана! Откуда ты взял эти свои семь дней? – Если уж ты хочешь знать, – неохотно отвечал Сэпир, – то есть пророчество. Если за семь дней враг не отступит от города, то он возьмет его. – Никогда не слышала такого... А ты, Хорбирут? В зеркальце появилась фигура старца в синем длинном платье. На его огромном черепе не было ни волоска, но глаза его были проницательны и умны, а седая борода доставала до пояса. – Нет, я ничего не знаю. Хотя – люденцы тоже шесть дней бились у Атлана и отступили. – Это ничего не доказывает! – возразила Нейана уже не столь уверенно. – Но у меня был гном-предсказатель, – отвечал Черный Сэпир. – Он все сказал ясней ясного. Надо признать, мама, эти – Сэпир презрительно пошевелил рукой белые колдунишки не владеют волшебством лжи. А свои предсказания гномы берут из книг Врага, из библиотеки Астиаля. – А ты что думаешь, Уорф? – Я согласен с Сэпиром, – прогнусавил еще один знакомый голос, и зеркальце отобразило и лицо Уорфа. – Эти гномы гораздо опасней, чем кажутся! Один такой напал на меня, когда я почти схватил этого мальчишку Грэма! – Да что можно сделать с таким сборищем идиотов! Ну, хорошо, – обратилась Нейана к Сэпиру, – ты будешь биться завтра – а если тебя убьют? – Как? – засмеялся Сэпир. – Ольсинг-то у меня! – А если его выкрадут? – Кто? Я утроил охрану у Запретной башни. Там не проскочит и мышь. А если проскочит... Хорбирут, ты все сделал, как велено? – Да, хозяин, – отвечал Хорбирут, согнувшись в раболепном поклоне перед Сэпиром, – и не верилось, что воля столь умного и знающего мага может быть подчинена до такой степени чужой. – Тревога поднимется даже не от шороха, а от одного только взгляда на Ольсинг! – Как это? – А так, что достаточно увидеть Ольсинг, чтобы зазвонили колокола – такое устройство я установил. А потом обрушится и мост. Ведь не на ощупь же будут отбиваться от всех этих гадюк, что стерегут меч! – Отлично, – одобрил Сэпир. – А готовы ли твои новые машины, Хорбирут? – Готовы, но их не сравнить с теми солдатами, что сгубил Туник Ра. – Смотри, Хорбирут, – пригрозил колдун, – если выскочки из Семилена победят, то тебе пощады не будет! Я даже не буду казнить тебя – я выдам тебя им на расправу. – Это то, чего я заслуживаю, – спокойно отвечал Хорбирут. – Молчать! Смотри мне в глаза – вот так. Иди и изобретай новых тварей. Уорф что ты мне посоветуешь? – То, что ты уже сам придумал, Сэпир. – Но мог бы и ты придумать что-то! – Достаточно того, что я держу щит вокруг крепости, – огрызнулся Уорф. – Без этого ты был бы у них как на ладони со всеми своими секретами. Забудь старого Уорфа, забудь наконец – теперь мы с тобой в равной доле. – Ну-ну, – примирительно проговорил Сэпир. – Я помню. Мама – ты-то мне чем-нибудь поможешь? – Да. Я решила. Завтра я помогу тебе. По крайней мере, кое-кто поплатится за то, что вздумал с нами биться. Послышался шум отодвигаемых стульев и шагов, – очевидно, зала, где находились эти четверо, была местом заседаний, и теперь черные маги ее покидали. – Запретная башня – это, наверно, та, вокруг которой морок гуще всего, предположил Грэм. – Видимо. Что ты предлагаешь? – Пока затаиться. Надо дождаться, пока Сэпир не уйдет на Южное поле, а то мы с ним не справимся, тем более, без Ольсинга. – Но справимся ли мы с охраной? На звуки колокола наверняка сбежится куча народа. – Ты забыл – я смотрю не глазами, – возразил Грэм. – Колокол не прозвучит – за Ольсингом пойду я. – Верно! А потом – на дракона и скорее к нашим. Шнурок! Шнурок! Не пойму, что с ним? В это время в зеркальце мелькнула мышь. – Где он ее откопал? – изумился Дуанти. – Нашел время! Шнурок! Сейчас же ко мне!.. – Дуанти, – через силу выговорил Грэм, валясь на пол от спазм смеха, – как ты мог забыть? Ведь котов перед разведкой положено кормить! – Он сейчас придет, – поспешно заявил Дуанти. – Грэм, как ты думаешь, этот гном-предсказатель – не наш ли Стагга? – Я бы не удивился, – отвечал Грэм. Они принялись обсуждать, как им проникнуть в башню с Ольсингом, и решили еще раз отправить в разведку Шнурка. Провинившийся кот сработал превосходно – к утру два друга уже представляли расположение постов и знали, какая дверь ведет к Ольсингу. Они не знали только, как за нее проникнуть – дверь была из литого чугуна и заперта на дюжину замков. И никакого сомнения, что у охранников не было ключей. – Допустим, я их отвлеку, и ты проскочишь, – вслух рассуждал Дуанти. – Как ее открыть? – Открыть дверь? – и Грэма озарило. – Да вот именно так, Дуанти, – открыть дверь. Другого выхода нет, а вернее, входа. – Ты сможешь? А, ну да, ты же умеешь, ты ведь прошел их целую кучу. Все умение Грэма было в том, что ему все время везло натолкнуться на друзей, но Грэм не стал этого говорить. – Значит, – продолжал размышлять Дуанти, – осталось как-то отвлечь этих дуболомов. – Может быть, привязать за хвост кота какие-нибудь погремушки и пустить мимо стражи? Дуанти подозрительно взглянул на Грэма: – Опять смеешься? – Нет, нет! – Ну, тогда... Не годится. Офицер может что-нибудь заподозрить – откуда здесь кот? А, знаю! Стагга Бу! Гном-предсказатель – в это они поверят! Потихоньку они перебрались поближе к оконцу Запретной башни и стали ждать рассвета. Когда из ворот королевского замка вышел отряд Сэпира с колдуном во главе, Грэм и Дуанти принялись за дело. Распластавшись вдоль стены, тише, чем Шнурок, собрав воедино все уроки следопыта Тинна и свои познания мага, Грэм помаленьку подвигался к месту, где толпились охранники. Он услышал наконец: – Внимайте слову прорицателя, о прислужники Сэпира! – Кто ты? Ну-ка, стой! – разнеслось по коридору. – Закрытое снаружи открыто внутри! – тараторил меж тем Дуанти в образе гнома-прорицателя, до невозможности походя на незабвенного Стаггу. – Зрячий не видит, незрячий видит! – Да держите же гнома! – Кто поймает мышь... Есть! Грэм скользнул за спиной одного из караульных и, нагнувшись, скользнул по полу у ног другого. – ...дракон или кот? Вот и дверь. Ну – пан или пропал. Грэму показалось, что время остановилось. Остановились и мысли – ничего не шло в голову. Он жарко взмолился: помоги же! Грэм звал свою асителуи, помощницу-птичку. Стоит кому-нибудь обернуться – и его увидят. И вдруг его вновь осенило: требовалось всего-навсего увидеть себя самого – увидеть там, за запретной дверью, в недосягаемости для взора стражи. Миг – и он это сделал. Литая чугунная дверь о двенадцати замках была уже не перед ним, а за спиной у него. Перед ним же было другое – несколько десятков змеиных голов, шипя, раздувая капюшоны, раскачивались, готовясь к смертельному выпаду. Они занимали сплошь весь узенький мостик, начинавшийся прямо от двери. Он был проброшен над провалом – башня внутри не имела иных перекрытий до самой земли. И этот мостик вел к противоположной стене, где слабо светилась полоска металла легендарный Ольсинг. "Освободи меня, Грэм", – попросил меч. "Помоги Ольсингу, сынок", – неясно донесся еще один голос – незнакомый и, как будто, женский. Выбора не оставалось – Грэм _не мог_ ошибиться – промахнуться или неверно ступить ногой. Он и не ошибся – меч в правой и кинжал в левой, эти двое танцевали вместе со змеями, еще стремительней и гибельней, так же точно, как в руках Черника, так же неожиданно для врага, как у Сиэля, так же победительно, как у Трора. И вот он уже держал в руках величайший меч Анорины – одно из высших чудес, когда-либо сработанных гением ольсков и освященных искрой Астиаля. В иное время Грэм мог бы целую вечность простоять с Ольсингом в руках, всю эту вечность постигая истину этого великого воина. Но – там, за дверью, на волоске висела жизнь Дуанти, а еще дальше, на Южном поле, сражались и гибли его друзья. "Мне нужен Ольсинг!" – гремел в его ушах голос Трора. И Грэм, не мешкая ни секунды, повернулся к двери – и поневоле вспомнил самодельное пророчество Дуанти: все двенадцать замков открывались не снаружи, а отсюда, изнутри. Он отпер их бесшумно, как мог, чуть-чуть подвинул дверь и на миг прислушался к тому, что происходило снаружи. А там слышался звон железа. Грэм молниеносно распахнул дверь и с громким кличем выпрыгнул вперед: – О-эй, псы Сэпира! Здесь ваша смерть! Они обернулись, и часть из них отпрянула, а кое-кто попытался броситься на него. А Грэм ринулся на подмогу Дуанти, который со ступеней лестницы отражал напор сразу нескольких сэпировских головорезов. Стремителен был натиск и грозен вид воина с повязкой на глазах, и еще грознее удары истинного меча Анорины, возникшего как бы из ниоткуда. То, что этот прошедший, казалось, сквозь стены витязь был незряч и, однако же, беспощадно точен, и вовсе устрашило громил-охранников. А меч, так чувствовал Грэм, как будто сам вел схватку – он, казалось, становился то легок, то тяжелее гири, то короче, то длиннее – и всегда шел именно в то место, где его сталь была нужнее всего. И он не командовал Грэмом, нет, – они были заодно, не споря, но сложив воедино мощь и искусство друг друга. Воодушевленный появлением Грэма, Дуанти, в свою очередь, тоже неистово накинулся на врагов – и вот, те уже бежали прочь от этих двоих, – кроме тех, для кого Дуанти и Грэм открыли последнюю дверь – в царство смерти. На миг двое друзей обнялись. – Наверх! Будем ждать Анорину! – и они поспешили к оконцу, откуда спрыгнули вниз, на крышу замка. – Анорина! Анорина! Анорина! – трижды прокричал Грэм. А меж тем, пришедшие в себя командиры Сэпира уже погнали своих солдат на захват двух дерзких лазутчиков. Из всех чердачных окон и примыкающих к крыше башен густо полезли солдаты. Сразу в двух кучках тащили сети. – Ну же, смелее! – орали офицеры с разных концов крыши. – Но там Трор и Сиэль! – послышалось сразу из нескольких солдатских ртов. – Идиоты, откуда здесь быть Трору? Они там – бьются с нашим королем. Вперед, негодяи! А тем временем с неба со свистом и гулом падал серебристый дракон, – и он подоспел, прежде чем Грэм и Дуанти вступили в новую схватку. Анорина с лету ударил по одной из башен, обрушив ее вместе с отрядом сэпировских вояк. Затем, хлопнув крыльями, он сдул с крыши еще кучку солдат и сел прямо на Запретную башню, выдыхая пламя. Какой-то дурак швырнул в него сетью – она отлетала назад и вспыхнула вместе с одеждой. Прекрасен и страшен был разгневанный дракон и так огромен, что чудилось, будто даже Запретная башня, сложенная из цельных глыб, вот-вот рухнет под его исполинским телом. Враг в панике бежал, но Грэм кинулся вдогонку и захватил одного из командиров. Он сделал это потому, что в миг, когда дракон спускался с неба, Грэму вновь послышался голос – уже гораздо отчетливей. "Освободи меня, Грэм! Приди ко мне", – звал этот женский милый голос. А вслед за тем в мозгу юного витязя вспыхнуло видение: башня без окон и в ней прекрасная женщина – Южана, его мать, он знал это. – Да оставь его, Грэм! – позвал Дуанти. – Надо скорей вернуться. – Нет, погоди, – отвечал Грэм. Он приставил к груди сэпировского офицера меч и велел отвечать: – Где леди Южана? Где королева ольсков? – Я не знаю, – но глаза негодяя выдали ложь. – Ты знаешь! Ну!!. – Я, правда, не все знаю! – торопливо отвечал офицер. – Никто не знает. Она в лабиринте, мы не знаем его план. – Где вход в лабиринт? – Я покажу, покажу! Офицер поднялся и показал рукой: – Внизу у той башни, где наш король... то есть Сэпир, – поспешно поправился он, – вход в подземелье, и там начинается лабиринт. Кроме самого Сэпира, туда никто не ходит. – Дуанти, – произнес Грэм, – лети один. – Но... – Там моя мать. Она звала меня – только что. А Ольсинг нужен там – Трору. Да бери же – ведь каждый миг дорог. И дай мне свой меч, на всякий случай. Дуанти сглотнул – и промолчал. Спустившись на спине дракона вниз, Грэм спрыгнул на землю. Анорина несколько раз дохнул пламенем в дверь cэпировской башни. От нее остались одни головешки и полосы металла. Оплавились даже камни башни, и можно было не сомневаться, что не осталось никого из желающих помешать войти внутрь. – Возьми Шнурка, Грэм! – Дуанти кинул со спины дракона кота. – Пусть ищет путь. – Спасибо! – Грэм поймал зверька левой рукой. Он бросился вперед, в зияющий чернотой провал. – Я отдам Ольсинг и сразу назад! – прозвучал ему вдогонку крик Дуанти. * * * Утро в анорийском стане началось с того, что обнаружилось исчезновение двух молодых воинов вместе с драконом. Никто ничего не сказал по этому поводу – все было ясно и так. При всей рискованности этой вылазки, она была, возможно, единственным выходом. Порицать за нее своих сыновей Бойтур и Аррето не могли но и послать их почти на верную смерть – тоже. Тикей Йор посмотрел в небо и заметил: – Дракон там, над Атланом. Очень высоко. Бойтур ничего не ответил на это. Он только поинтересовался: – Как дела у гномов и Дэма Гра? – Может, к вечеру, – отвечала матушка Станна Бу. Что ж, оставалось ждать, с чем пожалует Сэпир. И он не преминул явиться вместе со своей уже потрепанной ратью и новыми исчадиями из железа. На этот раз к недобитым вчера зверюгам добавились закрытые со всех сторон железные колесницы. Из их щелей арбалетчики осыпали стрелами рать анорийцев, сами оставаясь недосягаемы. Но из-за своей малоподвижности это была не столь грозная сила, а поле уже было изрядно изрыто и не особенно подходило для атаки этих стальных махин. Самой страшной угрозой оставался сам Черный Сэпир – и, как вчера, издеваясь и осыпая анорийских витязей презрительной бранью, колдун шел в середине своего войска. Граф-без-лица не мог и думать, конечно, что его появление и насмешки могут обрадовать вождей Анорины. Однако так оно и было – из его речей стало совершенно ясно, что Грэм и Дуанти еще не раскрыты там, в его логовище, иначе бы Черный колдун, конечно, не упустил случая похвалиться новой добычей. Оставалась надежда, что затея юных витязей удастся – и оставалось ждать, ждать, тем более что серебристый дракон по-прежнему парил на высоте, подавая пример терпения. Все это было понятно само собой, и по-прежнему, никто не заговаривал об этом с магистром Аррето и Бойтуром. Только Трор, направившись в свой черед биться с Сэпиром, ободряюще хлопнул короля Бойтура по плечу: – Ребята справятся, Бойтур! Вот увидишь! Бойтур чуть улыбнулся. А внизу меж тем битва повторяла вчерашнюю – с той разницей, что на сей раз Черный Сэпир не стал баловать своих противников разнообразием личин. Он стоял на одном месте в образе многоголовой гидры, плюясь ядом и кусая зубастыми пастями солдат. Не так трудно было подобраться к голове и отсечь ее, да только она вырастала вновь – три вместо одной срубленной. Получалось так, что само нападение на колдуна сообщало ему силу, и Черный Сэпир с удовольствием сосал ее из воинов Анорины. – Может быть, если серебристый дракон дохнет на него разок-другой, – задумчиво пробормотал князь Владигор. – Как думаешь, Тикей? Что ж, может быть – дракон Анорина носил в себе искру Астиаля и, может быть, его удар мог бы явиться выпадом истинного оружия. Но сейчас серебристый дракон парил далеко, над сэпировским логовом, ожидая знака двоих друзей. А от Черного Сэпира меж тем отступились, поняв, что это лучше, нежели питать его своей же силой. И тогда эта многоголовая ядовитая гадина поползла вперед, выбрасывая в стороны чешуйчатые когтистые лапы. Она направлялась прямо в ставку Бойтура. В этот-то миг Трор и вышел против нее – и с ним вместе отряд удальцов с запасом горящих факелов. Мысль короля Браннбога оказалась верна – огонь явился хорошим средством: опаленная пламенем, плоть морочной твари уже не могла порождать новые пасти, и мало-помалу, стала терять головы одну за другой. На подмогу Трору пришел Сиэль и иные витязи, но тогда сэпировская гвардия обрушилась на них, не давая сражаться со своим господином. К богатырям поспешили иные анорийские отряды, и вот, вокруг Черного Сэпира, перекинувшегося гидрой, закипела ожесточенная битва. О чем мог думать король Бойтур, как не о том, чтобы своей рукой поразить негодяя, захватившего его жену и королевство, – да еще в такой час, когда у Бойтура на глазах бились вставшие за него друзья. Больше выдержки и воинской мудрости было удержаться от битвы в такую минуту, но за шестнадцать лет изгнания растрачено было спокойствия короля, и вот – пришел ему ныне последний предел. И причина была этому – в то время, когда почти все богатыри собрались в схватке вокруг мерзкой твари, к ней на подмогу поползла еще одна, – это Сэпир пустил в ход свое редкостное умение, разделившись на две морочных личины. Одна, потерявшая большую часть голов, еще огрызалась, отвлекая внимание витязей, а вторая уже подобралась к ней поближе и изготовила пасть для удара. В спину она метила Трору, а воин еще бился с первой тварью, – и Бойтур, видя все это с возвышения, ринулся против этого нового врага. – Сзади, Браннбог! – прогремел его крик – и вовремя остерег он друга. Так король Бойтур схватился с гадиной, один из всех витязей – и надо признать, Сэпир счел короля достойным того, чтобы средоточить против него большую часть своей силы. Если и мог Черный колдун кого-нибудь ненавидеть и бояться еще больше, чем Трора, то именно короля Бойтура – ведь он стремился вырвать у него назад Атлан и Анорину. Хороша была битва короля Бойтура, и была она такой, какой и должна быть последняя битва. И хорошую смерть принял он, – с мечом в руке, сражаясь до последнего дыхания, убитый, но не побежденный врагом, – не сам Черный Сэпир, а его черный прислужник предательски сразил короля, напав сзади. И великий крик пронесся над войском – это витязи и вожди Анорины заметили произошедшее и поспешили к телу короля. Маги склонились над ним и лучшие из целителей-ольсков, – но нет, поздно, замерло сердце короля Анорины, уже не встречать ему сына из похода в черное сердце Черного города, не обнять жену и не сказать "прости" великолепному сказочному миру Анорины. А ободренный смертью одного из своих главных врагов, Сэпир разделился еще на две твари, и они все вместе поперли на анорийское войско, истребляя без разбору пеших и конных, знатных рыцарей и простых солдат, и пришел час витязям Анорины призвать все свое умение и волю. Одного не знал подлый колдун – что серебристый дракон уже во всю мочь машет крыльями, погоняемый горячими просьбами Дуанти. – О-эй, Браннбог! – крикнул Дуанти, снижаясь к месту битвы. И на свист крыльев гидры Сэпира подняли свои головы и злобно зашипели, поджимая их от жаркого дыхания дракона. – Ольсинг! Вот Ольсинг, Браннбог! – кричал Дуанти, размахивая мечом. Еще не снизившись до земли, он, наклонившись, протянул меч рукояткой вниз и отпустил его – и истинный меч в тот же миг сам лег в могучую ладонь истинного воина Анорины. И – дрогнул Сэпир. Уже не стало четырех гидр, уже одно черное облако стояло на поле, брызжа багровыми искрами – это Сэпир окутался завесой, лихорадочно соображая, продолжать ли ему бой или отступить. Но Трор не дал ему время на размышления – он немедленно атаковал колдуна и, как два года назад, все расступились, давая место их бою. И гибелен этот бой был для Черного Сэпира король Браннбог Трор с первой минуты начал теснить колдуна, ведь его завесы и мороки были бессильны против меча, не признающего лжи. Сэпир все отступал – и не только магам, но всякому воину был очевиден его скорый конец. И в этот миг, как два с лишним года назад, повторилось еще одно событие видение дивного мира с дивным замком и госпожой на его балконе. В этот раз солнце было не бирюзовым, нет, оно было лазурным, как в истинном мире госпожи Браннбога Трора. Однако, откуда бы ни прознала Нейана о своей ошибке с цветом солнца, на сей раз ей это не помогло. На глазах у изумленных воинов напротив ложного видения появилось еще одно – и оно было хотя и похоже, но неизмеримо прекрасней, оно было истинным, и это было очевидно для всякого, кто находился на поле и наблюдал эти два мира. И ложное видение стало блекнуть, тускнеть и превращаться во что-то пакостное и преисподнее – и вот, уже не замок то был с прекрасной госпожой, а извивался гигантский червь, и на нем сидела рыжая колдунья с отвратительным злобным лицом. И тогда фея лазурного солнца протянула руку, и казалось – само это солнце сорвалось с неба и ударило в злобную Нейану, и повергло ее в прах и испепелило. И таков был конец этой рыжей ведьмы, матери Сэпира. А прекрасная госпожа бросила со своего балкона прекрасную алую розу, и дивный цветок медленно поплыл по воздуху, переходя из мира в мир. В этот самый миг колдун отступил к самым воротам замка и просто-напросто пустился наутек. И что тут скажешь – все-таки не судьба была ему пасть от меча Браннбога Трора, видимо, слишком большая честь то была для такого выродка и негодяя. Когда Сэпир взбежал на перекидной мост и завизжал, чтобы его скорее подняли, на этом мосту его кое-кто встретил: невысокий старик со злым лицом в пестром тюрбане. – Ты узнаешь меня, сын Сэрхипа? – спросил он, преградив путь. – Маджут Оджеб, сейчас не время! Я отдам тебе рулетку, только пропусти! заорал Сэпир в ужасе. – Получай! – отвечал Маджут Оджеб и, размахнувшись, размозжил голову Сэпиру большими песочными часами – теми самыми, что Сэпир прошлой зимой запустил в лицо вождя колдунов Тунга. И таков был конец Сэпира, сына рыжей ведьмы, второго из этих двух отвратительных колдунов. А Браннбог Трор подобрал алую розу, принесенную дуновением ветра ему прямо в руки, огляделся вокруг – уже истаяло видение мира его госпожи – и вздохнул. Меж там, вокруг него собрались маги и предводители войска. И Трор спросил: – А где Грэм и Дуанти? – Дуанти улетел обратно, вероятно, на помощь Грэму, – отвечали ему. – С ним много витязей? – Нет, он сразу же повернул дракона обратно к Атлану, – отвечал кто-то, из видевших Дуанти. Трор кинул взгляд на стены крепости. – Они сейчас не сдадутся, – отвечал на его немой вопрос Тикей Йор. – Они слишком перепуганы. Верно, хотя выведенные на поле войска после гибели Сэпира пали на колени и просили пощады, но все ворота Атлана закрылись, а значит, крепость все-таки готовилась к отражению приступа. – Что с королем Бойтуром? – спросил еще Браннбог Трор. – Он погиб, – отвечал Вианор. – Теперь тебе руководить нашим войском. – Всех богатырей – в подземный ход, – распорядился Трор. * * * Когда Грэм приближался к концу лабиринта, то он уже знал, кого там встретит. Путь был непростым – Сэпир, конечно же, постарался поселить в закоулках подземелья разных хищных зверюг, а о ловушках и говорить нечего. Но и Грэм был не простым путником – его зрение мага позволяло ему различать одновременно обычную и тайную сторону вещей, и опасность он видел еще издали. Труднее оказалось найти верный ход – но тут помог Шнурок, и Грэм не раз тепло вспомнил своего друга. Порой и кот был в нерешительности, попадая в иную развилку, но тут на помощь Грэму приходила его мать, так он догадывался, – тонкий-тонкий лучик света, сущая паутинка, начинал блестеть, показывая правильный ход, – и вот, Грэм дошел почти до конца. Оставался поворот, а за ним дверь, а перед ней Уорф и его ловушка. Бесшумно приблизившись, Грэм выпрыгнул перед Уорфом. Ловушка – колодец в преисподнюю, подготовленный Уорфом, – сработала и сглотнула добычу. Но не ту, что желал бы Уорф, – а всего только тяжелый камень, брошенный Грэмом. Сам же молодой воин стоял напротив перепуганного Уорфа с мечом в руке. – Ну и дурак же ты, Уорф, – насмешливо сказал Грэм, придавая своему голосу как можно больше самоуверенности. – Какого черта ты корчил из себя великана в своем подземелье? Тебе больше пригодилось бы, умей ты превращаться в мышь! – Хе-хе, мастер Уорф, – похихикал Уорф. – Спасибо за совет, раззява! неожиданно воскликнул он. В тот же миг колдун перекинулся мышью и юркнул меж ног Грэма. Раздался слабый писк и хруст – прыжок Шнурка был молниеносен и точен. – За эту мышь, Шнурок, – обратился к нему Грэм, – Дуанти обязан кормить тебя сметаной до конца жизни. – Мяу! – согласился кот. Теперь Грэм стоял перед дверью – но не из железа или дерева. Щит света загораживал дверной проем сверху донизу – так Южана затворилась от Сэпира на шестнадцать лет. Грэму это напомнило Златожара – почти такой же щит у входа в замок госпожи Трора. Грэм шагнул в эту пленку света – и вот, он уже стоял в покое у своей матери. Сзади послышался страшный грохот: силой заклятия Сэпира, весь лабиринт рушился вниз – назад хода уже не было. – Я пришел, мама, – произнес Грэм внезапно пересохшим ртом. – Я – Грэм, твой сын. – Я знаю, – отвечала Южана. Мгновение она ласково и отчего-то печально вглядывалась в сына – и наконец обняла его. – Пойдем, здесь есть другой выход, – сказала Южана, отстранившись от сына. Они сначала спустились, а затем поднялись по другой лестнице на несколько пролетов и очутились у обычной железной двери. Она была закрыта с внешней стороны. Но им не пришлось гадать, как отпереть эту дверь. С наружной стороны послышались громкие голоса – говорящие не таились. – Ты уверен, Роксбрик, что это та самая башня? – Да, Южана здесь. Так сказал Уорф. Вот оно что! – подумалось Грэму. Сэпировский офицер не солгал – все знали, что Южана спрятана где-то в лабиринте, но никто не думал, что он выводит к обычной башне на виду у всех. – Кто бы мог подумать! – повторил и собеседник Роксбрика мысль Грэма. – Я-то думал, что это одна из башен Сэпира. Тысячу раз проходил мимо и... – И что, Ханга? – грубо вставил Роксбрик. – Не догадался зайти скоротать ночку? – Слушайте, а может, ее лучше не трогать? – заговорил кто-то третий. – Она же колдунья, и кто знает... – Помолчи, Нордквист! – хором воскликнули остальные двое. – Это наш шанс. Предложим ее Бойтуру – в обмен на свои шеи. – Роксбрик, да что ты возишься? Ну-ка, я попробую... Пыхтя и ругаясь, они наконец совладали с замками и распахнули дверь. За ней стоял юноша с мечом в каждой руке и с повязкой на глазах. – А ну, шакалы, – назад! – велел он. – Чего! – взревел Роксбрик и, вытащив клинок, кинулся вперед. Он тут же получил крепкий удар рукояткой в челюсть и отлетел назад, повалив в падении лорда Нордквиста. Вслед за тем этот странный воин, который как-то видел с завязанными глазами, сам атаковал их и тотчас оттеснил от двери на висячий мостик, проброшенный к башне с небольшого двора. Он выбил меч у Ханги и переполосовал ему лицо, а затем ранил Нордквиста. Напуганный лорд поспешил прочь, вопя во все горло: – На помощь! Все сюда!.. Ханга стоял, прислонясь спиной к перилам, протирая залитые кровью глаза. Сражался уже только Роксбрик, но из углов двора к нему на выручку уже вылазили солдаты. Не обращая на них внимания, Грэм вложил оба меча в ножны и проговорил: – Ты – сущий шакал, Роксбрик. Ты хотел прикрыться женщиной, женой своего короля, чтобы спасти свою грязную шкуру. Ты недостоин боя на мечах. Он закатил Роксбрику пощечину. Обозленный и испуганный Роксбрик кинулся на него, но Грэм уклонился и вновь хлестнул негодяя по лицу. Так повторялось несколько раз, – разъяренный лорд пытался поразить Грэма клинком, а тот отвечал пощечинами, все более увесистыми, и наконец, Роксбрик свалился с ног на мостик, а Грэм хорошим пинком проводил его в ров. Он снова вынул оба меча и подвинулся к толпе солдат, нерешительно подступающих к мостику. – Ну? Кто еще хочет войти к королеве Южане? – Вперед! – вопил Нордквист, укрывшись за спинами солдат. – Вперед, ублюдки! – Но это Трор, – угрюмо отвечал кто-то из толпы. – Нет, – возразил этот рыцарь с повязкой. – Я – Грэм Сколт, сын Бойтура и Южаны. Придите, возьмите меня. – О-эй, Грэм! – послышалось с высоты. – Я здесь, держись! Дуанти спрыгнул прямо на мостик и встал рядом с Грэмом. Он не успел обзавестись новым мечом, и Грэм вернул ему свой. Дракон меж тем кое-как взгромоздился на соседнюю башню, гневно сверкая глазами и размахивая крыльями. Он испускал грозный могучий рев вперемежку с пламенем, но не мог из-за тесноты двора спуститься и помочь своим друзьям. Но и солдаты не спешили нападать, несмотря на все понукания. Наконец, к ним подоспела кучка рыцарей в тяжелой броне. Они несли с собой длинные пики. – Справимся? – спросил Грэм. – Справимся, – спокойно отвечал Дуанти. Вслед за тем произошло и вовсе неожиданное. В дальнем конце двора вдруг зашевелилась земля, и оттуда выбрался Дэм Гра. Он заревел едва ли не громче дракона: – А ну, сэпировские свиньи, сдавайтесь! К нему уже присоединялись один за другим Трор и Сиэль, и Хорс, и Данар, и Вианор, и прочие витязи и маги. – Я сдаюсь! – истошно вопил Нордквист. – Вот мой меч! Мы только хотели вернуть леди Южану королю Бойтуру! Хорс, проходя мимо, плюнул ему в глаза.