Текст книги "Магия Изендера"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Целых четыре с половиной месяца я изо дня в день, кроме вылазок на охоту и косьбу травы фальчионом, привязанным к палке, изучал магию, одну только магии и ни хрена кроме магии. Буквально по шестнадцать, семнадцать часов, то есть до одури. Зато я выучил все боевые заклинания магии воды и земли, которыми со мной поделились рыцари, а также полностью изучил первый том "Введение в магию" и полторы сотни магических заклинаний, а всего их было сто пятьдесят семь тысяч штук на все случаи жизни. Мне даже стало интересно, смогу ли я их все запомнить и сколько на это уйдёт времени.

В первой книге я нашел то, что меня интересовало более всего, пусть и краткое, но всё же описание Большого Изендера и части Восточного, который иногда называли Закрытым Изендером потому, что дальше небольших прибрежных участков было невозможно проникнуть. Не пускал магический барьер, но меня это почему-то не смутило и я сам не знаю, почему, хотя даже матёрые маги обломались, пытаясь пройти через барьер. Вот теперь мне стало окончательно ясно, что я попал совсем не туда, куда хотел и Алвиана, которой я начал понемногу грезить, находилась в Закрытом Изендере.

Из "Введения" мне стало известно, что на Изендере живут одни только люди, причём все они имеют белую кожу и даже южане мало чем, кроме загара, отличаются от северян. В Закрытом Изендере наблюдалось то же самое. Большой Изендер, хотя я и не был уверен, что он действительно большой, был континентом добра и порядка. Интересно, как сюда вписывались разбойники и то, что бароны иногда воевали друг с другом? А чем тогда объяснить то, что в здешних лесах иногда заводятся чёрные медведи-людоеды, а в озёрах и болотах ещё более крупные и опасные чёрные гигантские жабы? Хотя, да, эта часть планеты действительно была довольно мирной. Рассматривая карту, которую повесил на стене, и читая главу под названием "Большой Изендер", я уяснил для себя, что мне в общем-то нечего бояться.

Бродячие рыцари-маги не были здесь редкостью и если мне чего нужно было опасаться, так это разбойников и тех ребят, которые умели творить заклинания боевой магии лучше меня. Поэтому уже через два месяца я через день всю вторую половину дня отрабатывал приёмы магической защиты и нападения. В этом плане магия воды и особенно земли были намного круче, ведь ты мог остановить противника, погрузив его по колени, а то и по пояс в землю, но и против этого имелись средства противодействия в виде множества артефактов. Вот и получалось, что мои огненные шары не так уж и плохи. Про лазеры в обоих перчатках, плазменный меч и магический "Винторез" я уже вообще молчу, но тем не менее благодаря тому, что я трижды причащался слегка розоватым, чуть кислым напитком из серебряного кубка, мои магические силы действительно почти утроились.

Это выражалось в том, что теперь я мог стрелять с обоих рук шарами диаметром в полметра и что самое главное, заставлял их взрываться едва коснувшись защитного щита. Хотя это и выглядело с моей стороны свинством, но я проделал следующий эксперимент. Пристроив защитный браслет на стволе соседнего дуба и включив его, я саданул по нему огненным шаром размером с грейпфрут, заставив взорваться. В результате с дуба сорвало кору и на нём образовалась проплешина диаметром в два метра. Браслет же я нашел метрах в тридцати основательно покорёженным, но на вырос он не пошел. Кору я на дубе вырастил новую, на что ушло два дня, зато понял, как именно мне нужно сражаться с помощью магии огня.

А ещё я научился разрушать с помощью магии огня всяческие водяные и земляные захваты. Мне нужно было всего лишь выстрелить себе под ноги и быстро произнести заклинание освобождения. Причём мне даже не требовало делать это с выражением. Было достаточно одной только чёткой и ясной мысли и нескольких начальных звуков, произнесённых тихим шепотом. Главное в магии Изендера было точно знать, чего ты хочешь и применять нужные, а не абы какие заклинания. Особенно хорошо это срабатывало тогда, когда я изготавливал артефакты. Теперь у меня было всего четыре основных бастона, предназначавшихся для воздуха, огня, воды и земли, а все остальные я извлекал лишь время от времени. Всё равно мои бостоны работали лучше, но теми я мог делать записи.

Все свои новые магические бастоны я изготовил из жабьего клыка, медвежьего когтя, который был прочнее стали, серебра, золота шестнадцати драгоценных камней всех четырёх видов и четырёх жемчужин. Хорошо, что у меня имелось в запасе ещё четыре жемчужных ожерелья. Новые бастоны я хранил в крагах магических перчаток, к которым так привык, что снимал их только на ночь и даже ел в них и ничего, всё нормально получалось. Над ними я ведь тоже поработал весьма основательно, практически превратив ещё и в волшебные палочки и теперь не снимал даже когда открывал ноутбук. А его я открывал очень часто, так как он у меня был с сенсорным экраном и я мог рисовать на нём с помощью электронной волшебной палочки. Да и печатал я теперь благодаря магическим перчаткам с огромной скоростью и поэтому свой гримуар магии решил сделать электронным.

Точнее я начал просто редактировать под себя гримуар Пурраса, так как это было гораздо удобнее. Может быть ещё и поэтому я так быстро прогрессировал. Во всяком случае теперь я уже не боялся, что кто-то ко мне подкрадётся незамеченным. Специальные сторожевые заклинания магии воздуха, воды и земли моментально оповещали меня о чём угодно, даже о приближении очередной эскадрильи комаров, который сгорали ещё на полёте. Ненавижу, когда меня кусает хоть кто-либо, кроме девушек, но и те должны лишь нежно прикусывать кожу, а не стараться грызнуть мясо до кости.

Когда сена Сократу осталось всего дней на шесть, я упаковал его в тюк, засунул в магическую суму, собрался, запер двери дома в дупле и поехал к людям. Выпал уже не первый, а третий по счёту снежок и потому я торопился убраться из леса как можно скорее, взяв с собой ещё двух крупных жареных подсвинков. Лес оголился и в нём было светло. Сократ бежал по слегка запорошенным снегом опавшим листья чуть ли не со скоростью хорошего галопа, но исключительно иноходью. Мой конь был хорошо ухожен и своим плащом я укрыл его поясницу, как попоной, хотя не думаю, что он мёрз, погода ведь не была слишком холодной. Через четыре дня мы наконец вышли к людям. До реки было ещё дня три пути и впереди показалась деревня Фелкапо. Раз она находилась неподалёку от леса, значит в ней точно жили охотники на медведей и другую дичь.

Деревня была большой, под полторы тысячи домов с мощёными камнем улицами и относилась к баронству Корфаворо, одному из старейших во всём Большом Изендере. Она находилась в низине рядом с озером. Остановившись, я хорошенько разглядел её с помощью электронной оптики и выбрал из пяти трактиров самый большой, трёхэтажный, с гостиницей. Через четверть часа я въехал во двор, поманил к себе рукой рослого парня и спросил:

– Ты работаешь на этом постоялом дворе?

– Да, синьор, – ответил парень, – я служу здесь конюхом.

Слегка хлопнув по магической суме латной перчаткой, я заставил вылететь из неё золотую монету достоинством в пять декаров, протянул парню и дружелюбно улыбнувшись, попросил:

– Моего коня зовут Сократ. Представь себе, что это твой сын и заботься о нём, как если бы твой сын захворал.

– Не волнуйтесь, синьор, – заулыбался парень поймав монету на лету, как лягушка мотылька, – завтра утром вы его не узнаете, таким красавцем он станет. Меня зовут Гримо, синьор, и я прекрасно разбираюсь в конской магии. Вот увидите, ваш Сократ будет доволен.

Кивнув, я тоже представился и спросил:

– А меня зовут Дио, Гримо. Рассматривай эту монету, как задаток. Что места на постоялом дворе есть?

– Да сколько угодно, синьор рыцарь, – радостно ответил конюх-маг, – весь третий этаж свободен. Если вы меня подождёте в трактире, то я и вас размещу в особом, самом уютном номере.

Постоялый двор хотя и был без вывески, внушал уважение своей капитальностью. Он был сложен из тёсаных гранитных блоков, все окна были остеклены двойным образом и что самое главное, большой двор был чисто прибран. Конюшня метрах в сорока от ворот тоже выглядела внушительно. Гримо взял поводья, сказал Сократу несколько ласковых слов и конь сразу же заулыбался. Поднявшись по ступенькам на большое крыльцо, я вошел в трактир. Время было обеденное и в нём сидело за столами человек тридцать мужчин. Все сразу посмотрели на меня. Сняв шлем, я взял его в левую руку и поздоровался:

– Приветствую вас, добрые люди. – пройдя внутрь, я подошел к большому окну, через которое в зал подавали блюда, перед ним стоял длинный стол, ловким ударом выбил из сумы на него полторы жареные туши подсвинков и громко сказал: – повар, прими мясо, оно зажарено неплохо, со специями, и ничуть не стухло, а мне подай большую тарелку своего лучшего супа, хлеба, яичницу из шести яиц, сыра, вина и фруктов. Мне уже до смерти осточертели жареные свиньи. Эдак скоро я сам начну хрюкать, а мясо раздай тем, у кого нечем заплатить за обед и выставь каждому по два кубка вина за мой счёт.

Селяне заулыбались, довольные моей щедростью и кто-то из них сказал весёлым баском:

– От жареной дикой свинины мы не откажемся, синьор рыцарь, как и от вина синьора Эмилио. Оно у него знатное. Откуда вы к нам в глухомань эдакую приехали, синьор рыцарь?

Подсев к большому столу на короткую лавку с торца, я положил справа от себя шлем и, прежде чем отвечать, с улыбкой оглядел сидевших за столом мужчин. Это были кряжистые дядьки с окладистыми бородами и лишь нескольким из них явно не исполнилось тридцати. Наверное многим из них уже было за сотню лет, но меня это нисколько не волновало. Лёгким движением руки я привёл волосы, ставшие намного длиннее, в идеальный порядок и, наконец, ответил:

– Из Урсо Арбаро. В середине лета я выехал из баронства Кионаро, в котором вместе с ещё тремя доблестными рыцарями уничтожил большой выводок чёрный жаб, а потом решил попытать счастья и отправился в этот лес, чтобы до кучи завалить ещё и его чёрного хозяина, но, увы, кто-то успел завалить его раньше меня. Пока я нашел место его упокоения, пока до вашей деревни добрался, прошло четыре с половиной месяца и всё это время мне пришлось питаться одной только жареной свининой. В жизни себе не прощу, что не взял в дорогу нормальной еды. Глупость просто несусветная.

Мужики ахнули, но один дедок, самый старый, не поверил мне:

– Ни одному магу не дано сразить чёрного хозяина.

Снова лихо ударив по суме, я заставил вылететь из неё коготь длиной в семьдесят сантиметров и плавно опустил его на стол заклинанием магии воздуха, которого никто толком не услышал, после чего, толкнув коготь вперёд по столу, с улыбкой сказал:

– Тот рыцарь, видно очень спешил, раз забрал себе одно только каменное сердце, так что мне только и оставалось, что подстричь покойному чёрному хозяину ногти, да ещё я со злости выбил ему клыки.

Вот тут-то к столу бросились все, даже повар с поварятами и хозяин постоялого двора, по виду отставной солдат. Что тут началось. В общем постоялый двор заходил ходуном, но как только я выложил на стол три золотые монеты и попросил подать обещанного вина, народ быстро успокоился и расселся за столами. Мне подали большую миску ароматной куриной лапши с грудками, сыр и вино. Сначала я осушил кубок с белым сухим вином. Оно действительно было славное, а потом ложка в моей руке превратилась в пропеллер. Яичницу я тоже уплёл за милую душу, выхлестав перед ней второй кубок вина, после чего принялся лакомиться белым сыром, яблоками и грушами, запивая их вином. Мужики слопали полтора подсвинка, выпили вина, но в таверну продолжал подтягиваться народ и вскоре меня стали донимать вопросами. Сначала по чёрного хозяина.

Весело посмеиваясь, я рассказал им о том, что этому чудовищу кто-то сначала отрубил левую заднюю лапу, а потом снёс голову и скрыл следы своего безобразия под плотно уложенным шалашом из больших веток. Меня стали расспрашивать, как нам удалось убить жаб и я рассказал о том, что три моих друга просто гениальные маги огня, которые создали такой амулет, который способен метать огромные огненные шары. Я рассказывал мужикам, какие огромные прыжки совершали жабы и как мой Сократ несколько раз успевал выскочить из под этих вонючих чудовищ в последние секунды. Помимо мужиков в таверну пришло немало молодых парней и что самое приятное, девушек. Гримо к тому времени сказал мне, что мой Сократ блаженствует и объяснил, как мне найти номер.

Вскоре начались танцы и я станцевав с одной девушкой пару кадрилей, не успел ойкнуть, как она утащила меня наверх. Так что вечер удался на славу и что самое главное, номер действительно оказался просто на редкость уютным. Девушка оказалась молодой вдовой. Её мужа задрал насмерть медведь, но она легла со мной в постель вовсе не в порядке благодарности или ради того, чтобы стать магессой. Ей просто понравился молодой рыцарь с горящими от восторга и страсти глазами. Н-да, четыре с половиной месяца это, конечно, не почти четырнадцать месяцев, но тоже не мало. Тем более, что в пересчёте на земные, это более пяти месяцев, так что я был вознаграждён сполна очаровательной хохотушкой Милоной. Она оказалась на редкость страстной девушкой и мне не пришлось ни о чём жалеть. Думаю, что она также не жалела ни минуты о том, что провела ночь с таким нежным и умелым в искусстве любви рыцарем.

Глава 6
Драка в таверне с неожиданным исходом

Когда я проснулся, девушки в моей постели уже не было. Хорошо, что уже за полночь я, словно предчувствуя её бегство, подарил ей ожерелье, на этот раз из александритов, кольцо и серьги, тоже с крупными, винно-красными александритами в пламени свечи и сочно зелёными при свете фонаря фальчиона. Они очень понравились Милоне и она сказала, что прибережет их для дочери в качестве приданого и тогда я незаметно положил в карман её тёплого жакета, отороченного лисьим мехом, десять монет достоинством в двадцать пять декаров. Думаю, что она не обидится. Хотя изендерцы не бедствовали, для деревенских жителей это были большие деньги, а как раз с золотом у меня всё было в полном порядке.

В восемь утра я почувствовал, что проголодался, умылся и начал не спеша одеваться. Окна моего номера выходили на большой сад и в том числе ещё и поэтому в нём было тихо. Однако, вскоре я услышал, что снизу доносится какой-то шум и крики. Мне это не понравилось и я стал одеваться быстрее. Через пять минут, заранее надев шлем, я вышел из номера и когда стал спускаться по лестнице, то услышал возмущённый голос хозяина заведения:

– Вы ничего от меня не получите, поняли? Лучше проваливайте поскорее, пока сюда не зашел кто-либо из моих соседей. Не на того напали, дурачьё сиволапое. И не щерься так, морда разбойничья! Тебе меня вовек не запугать. Тем более такой паршивой магией.

Услышав, что на синьора Эмилио наехали разбойники, я резко ускорил шаги и через пару минут вышел в зал таверны и увидел весьма неприглядную картину. Примерно дюжина ражих мужиков, облачённых по большей части в кольчуги, а двое и вовсе в помятых кирасах, кто с шлемами на головах, а кто и без, ввалились в таверну, скрутили повара и заломили за спину руки хозяину. Видя, что старику уже невмоготу, я ударил двоих верзил воздухом в спину и одновременно ещё одним заклинанием потащил старого солдата на себя. Быстро подняв его на ноги, я снял с рук латные перчатки, повесил их на рукояти фальчиона и ножа выживания и сходу пошел в атаку. Не в моих правилах проходить в таких случаях мимо.

Разбойники, видя, что я один, навалились на меня все скопом и даже стали применять магию. Кажется какую-то охотничью, я же просто лупцевал их кулаками. Очень уж они выглядели неважнецки и мне даже стало их жаль. А вот удары они держали здорово, да и трусами не выглядели, вот только ребята, где вы и где Алекс Дьябло? Да мы на Корсике такие толпы вчетвером гоняли, что вам такое и не снилось, а корсиканцы ребята не подарок, тоже дерутся, как черти. В общем перевес всё равно был на моей стороне, но за ножи и тем более мечи никто из разбойников на схватился. Хозяин таверны подбадривал меня:

– Дайте им, синьор Диас, всыпьте по первое число! Пусть знают засранцы, как на старика нападать. И за Лео тоже и дайте!

Мы дрались так минут тридцать, пока разбойнички не смекнули, что скоро у них у всех будут расквашены носы, а ведь я ещё не бил их в полную силу. Они дружно, разом попятились назад и тут мои перчатки взлетели в верх, перевернулись и наделись мне на руки. Из пальцев ударили в потолок пока ещё не сильные молнии и я заорал:

– Всем стоять, засранцы, а не то вы сейчас здесь все ляжете замертво. Быстро сами себя арестовали и разоружили. Я над вам сейчас суд вершить буду, так как мне не очень нравится то, что вы творите. Судя по вашим физиономиям, разбой это не ваша основная профессия, а раз так все забились в тот угол.

Вот тут-то разбойнички и проявили себя во всей своей красе. Один из них, самый здоровенный малый, положив руку на свой топор лесоруба, отрицательно помотал головой:

– Мы в баронский застенок не пойдём. Все здесь костьми ляжем, кровью своей таверну зальём, но только не в его подвалы. У нас дома семьи голодные сидят и если мы умрём, то хотя бы отмучаемся.

Поварята уже развязали повара и тот, потирая руки, сказал:

– Синьор Диас, они действительно никакие не разбойники, а жители соседней деревни Таволо. Видно прослышали, что вы вчера за вино заплатили золотом, вот и решили, что смогут у нас поживиться. Мы тоже не жируем, а вот они совсем бедствуют.

– Спасибо что разъяснил, Лео, – сказал я и снова обратился к мужикам, – в таком случае, господа вынужденные разбойники, пока не ударили морозы, вам следует сменить место жительства. Кстати, в чём корень ваших проблем? Уж не в том ли, что в баронстве стала иссякать магическая сила? Давайте присаживайтесь за стол, поговорим. Эмилио, они как, не помяли тебя? Если что, не стесняйся, я хороший лекарь и мигом вылечу тебя от чего угодно.

Хозяин честно признался:

– Есть такое дело, синьор Диас. Левую руку чуть не оторвали.

Жители Таволо, доведённые до крайней нужды, тут же стали громко голосить на все лады:

– Какое там иссякать, синьор рыцарь! Её пятый год вообще нету, этой магической силы, а без неё ни хлеб не растёт, ни яблоки не зреют. Когда-то мы ещё охотой жили, а в последние двенадцать лет чёрный хозяин так стал лютовать, что спасу нет.

Лео тут же громко крикнул:

– Всё, нету больше чёрного хозяина и мы вчера впервые за много лет поели жареной кабанятины!

Замахав руками, я тоже крикнул:

– Всё, заткнулись! Быстро садитесь за стол, сейчас нам Лео что-нибудь приготовим и у меня есть что вам сказать. А сейчас я первым делом займусь рукой синьора Эмилио. Солдат, заголяйся по пояс, я тебя быстро вылечу, поверь, не пожалеешь.

Хозяин заведения стал с болезненным кряхтением снимать с себя куртку. Откуда-то появилась средних лет женщина и принялась помогать ему. Хотя с лечебной магией я был знаком пока что чисто теоретически, мне не составило большого труда срастить надорванные связки и вправить не такому уж и старику руку, но главным лекарством была пригоршня поливитаминов. Четыре желтых шарика я дал ему сразу, а ещё две дюжины высыпал в маленький полиэтиленовый пакетик с застёжкой и велел принимать по две штуки каждое утро. Думаю, что они быстро поставят его на ноги, раз после четырёх витаминок у него моментально заблестели глаза. Синьор Эмилио повеселел, заулыбался и радостно заявил:

– Синьор Диас, вы действительно отличный маг-лекарь. Боль в руке мигом сняло и пальцы снова шевелятся.

Оделся он уже без посторонней помощи и, повелительно глядя на крестьян, насмешливо сказал:

– Повезло вам, что синьор Диас сердобольный человек.

Пока я пользовал Эмилио, Лео быстро разогрел жареное мясо, оставшееся с вечера и снова сварил мне лапши. Вместо вина всем подали горячего взвара из сухофруктов, сыр и хлеб. Для меня он ещё и пожарил яичницу на сале, которую я действительно очень люблю. Как только мы позавтракали, я попросил убрать всё со стола и протереть его от жирных пятен, после чего приступил к агитации:

– Если в вашем баронстве закончилась вся магия, то это надолго, друзья мои. Теперь в его колодец только через сто лет можно будет заложить жабий пурпур. Если, конечно, тот парень, который завалил чёрного хозяина Медвежьего Леса, не убьёт ещё восемь гигантских чёрных зверей и не создаст Большой магический посох. Тогда он сможет вручить такие посохи тысячам магов и они зарядят все магические колодцы и без жабьего пурпура, но мы об этом можем только мечтать. Поэтому вам нужно бросать здесь всё и немедленно уходить в новое баронство, пока вы все тут не околели с голоду.

Первым откликнулся старик Эмилио:

– Синьор Диас, да я бы первый всё тут бросил и отправился искать лучшей доли, вот только куда идти? – вздохнув, он огорчённо добавил – Со мной всё ясно, я за триста лет почти весь Большой Изендер обошел и объехал, пока не вернулся в родную деревню, а у этих обломов на это путешествие ни денег нет, ни силы воли. Вот если бы вы указали нам куда идти и сказали, где спрятана туша чёрного хозяина, то за одну его печень мы у хозяев реки столько денег получили, что хотя бы по одной лошади на семью купили. Хотя нет, из этого ничего не получится. Отдай им кто такой приказ, тогда они поднялись бы.

Мужики и в самом деле сидели за столом с отсутствующими лицами. Усмехнувшись, я спросил:

– И чьего же приказа они послушаются, Эмилио?

Старый солдат задумался и затем решительно сказал:

– Думаю, что того рыцаря, который убил чёрного хозяина. Он в Большом Изендере теперь самый главный рыцарь.

Да, старик меня озадачил. С задумчивой физиономией я поскрёб гладко выбритый подбородок когтями перчатки, вздохнул, достал из магической сумы чёрное сердце и негромко сказал:

– Хорошо, слушайте мой приказ, черти бородатые. Все жители баронства должны за неделю собраться и, бросив здесь всё, что будет нельзя с собой увезти, отправиться в Зелёное Двуречье через земли барона Редона дос-Кионаро. Ему вы передадите моё письмо, но любому, кто вам повстречается на пути, сразу говорите, что вы направляетесь по приказу кавалера Диаса дос-Трамона в Зелёное Двуречье, в триединое баронство баронов Рикардо дос-Табело, Эстебана дос-Маро и Марко дос-Феро. Ни к каким речникам не ходить. Я дам вам карту, на которой отмечу, как вы должны двигаться обозом через лес. На ней я отмечу, где лежит туша чёрного хозяина, но из вас всех один только синьор Эмилио, которого я назначаю главным гофмейстером триединого баронства Зелёное Двуречье, будет знать, где она находится. Ещё я дам тебе, синьор Эмилио, пять тысяч декаров. Ты должен немедленно отправиться к вашему барону и сказать ему, что если он не поможет своим людям добраться до места, то его не примут ни в одном баронстве даже лакеем и тогда пусть живёт в лесу с дикими медведями. Если он тебя послушается, то молодые бароны воздадут ему за это большие почести. А ведь может случиться и так, что я убью девять больших зверей и тогда обязательно возрожу его баронство, а на намоленное место люди быстро придут. В баронстве Кионаро, синьор Эмилио, ты найдёшь мага Пурраса и скажешь ему, где лежит туша чёрного хозяина. Он распорядится ею и даст вам всем денег на обустройство. После того, как я убью чёрную болотную хозяйку, я обязательно направлюсь в Зелёное Двуречье, вот тогда ты и вернёшь мне мои деньги. – Насмешливо оглядев ошарашенных таким известием мужиков, которые быстро смекнули, что лежит передо мной на столе, я спросил – Что вы на это скажете? Подчинитесь моему приказу или начнёте вилять хвостами и скулить, как побитые псы?

Бородачи энергично закивали, а их старшой выдохнул:

– Синьор Диас, теперь ты хозяин Медвежьего Леса, а он ведь тянется до самого Зелёного Двуречья, хвостом к нему загибается сразу за Кионарскими болотами, так что мы обязаны исполнить твою волю. И молодой барон Август тоже должен подчиниться твоему приказу, но вот беда, он и сам гол, как сокол, и только что не голодает.

– Это от того, что молод и потому не разумеет, какими богатствами владеет, – возразил ему Эмилио, – ничего, я знаю, что ему сказать, вот только примет ли он меня? И ещё меня оторопь берёт от того, синьор Диас, что вы предлагаете сейчас в путь отправляться.

На него немедленно зашикали бородачи:

– Синьор Диас всё правильно говорит. Большого снега ещё месяца два не будет, а нынешняя осень была богата на желуди. Медведи жира накопили и в берлоги залегли. Да и нам будет чем кормить в лесу скотину. До баронства Кионаро мы всего за месяц дойдём, а от него, по дорогам, быстро доберёмся и до Зелёного Двуречья. Лишь бы нас оттуда не попёрли.

Мне даже не пришлось открывать рты. Эмилио сказал за меня:

– Синьор Диас вместе с молодыми баронами семнадцать чёрных жаб изничтожил и мне сдаётся, что это он великий маг огня. Поэтому не беспокойтесь, любезные, примут нас синьоры бароны. С деньгами у молодого барона тоже всё будет в порядке.

И всё же старый солдат робел. Видно ему было страшновато встречаться с бароном Августом. Я хотел было прийти к нему на помощь и подбодрить, но в разговор вступил повар:

– Хозяин, не говори глупости. Хотя наш барон и молод, у него хватило ума выпроводить из замка хозяев реки. Ты их просто плохо знаешь, Эмилио. Купив несколько баронских реликвий сегодня, они уже завтра придумают, как объявить эти земли своими.

Хозяин заведения отмахнулся:

– Да, кому они нужны, наши земли без магии!

– Не волнуйся, они сюда столько магии притащат, что её всем с избытком хватит, – сурово возразил Леон, – вот только мало кто будет рад магии их морской хозяйки. Она же на любую половину чёрная и потому вреда от неё иной раз больше, чем пользы, но деньги мы если у кого и можем взять, то только у хозяев реки, но нам сейчас не деньги больше всего нужны, а лошади, волы и припасы, всё остальное, руки и головы, у нас и без того имеются. – присев на лавку напротив, повар пристально посмотрел на меня и спросил – Синьор Диас, вы можете ради нас пожертвовать частью своих трофеев? Только я сразу предупрежу, если вы намерены убить всех остальных больших зверей, то учтите, тем самым вы вооружите Морскую хозяйку, которой служат не служат, но поклоняются хозяева реки. Они на своих кораблях плавают ведь ещё и по океану вокруг всего Большого Изенда и даже до берегов Восточного Изенда доплывают. Морская старуха за это с каждого их корабля дань берёт, свинью, корову или лошадь, но есть особый дар, которому она будет рада больше всего – когти и клыки большого чёрного медведя. Я как вчера увидел у вас коготь, сразу же подумал, что за него вы с хозяев реки что угодно слупите, но теперь так скажу, вам ни в коем случае нельзя им продавать их.

– Почему это? – удивился я – Это же не баронские реликвии, которые нужно защищать всем миром.

Повар посмотрел на меня с сомнением и вздохнул:

– Да, потому, синьор, что даже один медвежий клык и коготь сделают зубы и когти морской хозяйки в сто раз крепче и острее.

Пожав плечами, мол, эка невидаль, я убрал со стола каменное сердце и сума послушно выбросила мне в руки голубовато белый клык, от которого отделил пластину кости размером в половину моей ладони, и целёхонький коготь. Положив их на стол, я извинился:

– Прошу прощения, Лео, но у медведя был кариес.

Шутку про кариес Леон не понял и вытаращил глаза:

– Синьор Диас, неужели вы пожертвуете эти богатством ради нас, людей, которых вы видите в первый раз?

– И ещё на всякий случай дам синьору Эмилио пять тысяч золотых декаров, – ответил я, – так, на всякий случай. А вообще-то, Лео, я провёл на этом постоялом дворе одну из лучших ночей в своей жизни, а утром так ещё и подрался вместо разминки. Поэтому мне для вас ничего не жалко, тем более какого-то там клыка и когтя.

Повар всё прекрасно понял и широко заулыбался:

– Знал бы я, что вы потасовки любите, синьор Диас, то вчера устроил бы для вас такую драку, что вы точно зуба, а то и двух не досчитались бы. – лицо Леона сделалось серьёзным и он, обведя взглядом всех сидящих за столом, строго сказал, ткнув пальцем в их незадачливого предводителя: – Джекоб, ты поедешь с нами к барону и скажешь, что нашел в лесу котомку с клыком и когтем хозяина Медвежьего Леса, после чего пришел за советом к синьору Эмилио, у которого гостил сын его старого друга. Синьор Диас уговаривал нас покинуть эти места отправиться в Зелёное Двуречье, между прочим, я там бывал, на диво приветливое место, сущий рай, а зимы там даже мягче, чем у нас. А поскольку я восемь лет плавал на галере хозяев реки коком, то сразу же сказал, какую цену с них можно слупить. На три переезда хватит. Синьора Диаса мы попросили сопровождать нас, так в нашем Приречье люди с голода разбойничать начали…

Улыбнувшись нахмурившемуся Джекобу, я подбодрил его:

– А чтобы ты не переживал, я дам тебе двести декаров и твои разбойники купят для ваших сородичей еды.

Вот ведь что делает с людьми добрая улыбка. Бородач Джекоб, на котором поверх меховой куртки была надета кольчуга ниже колен длиной, а на голове поверх мехового треуха красовалась мисюрка с длинной бармицей, обрадовался, но стал отнекиваться:

– Синьор, не надо нам денег, пусть лучше на дорогу останутся, а мои друзья сейчас же в лес отправятся и там кабанов набьют.

Затребовав у сумки мешочек с двумя сотнями декаров, я положил его на стол и насмешливо сказал:

– А ещё вы самогона из желудей нагоните… Поменьше болтай, Джекоб, и делай так, как тебе велят. Детям малым, да беременным женщинам, молоко, творог, да масло нужны, а ещё яблоки и груши, ну, и что там ещё в деревне купить можно. Синьор Эмилио, прикажи кому-нибудь заняться этим, а то я боюсь, что им вина захочется.

Недавно вошедший в трактир Гримо, который стоял неподалёку, приблизился и, положив руку на золото, сказал:

– Я позабочусь обо всём, синьор, – и так глянул на бородачей, что те втянули головы в шеи, – так позабочусь, что кое-кому сегодня будет стыдно домой возвращаться. Это мои односельчане, синьор Диас. В нашей деревне несколько лет назад побывали чёрные медведи и с тех пор лошадей там уже было не удержать, вот я и перебрался в Фелкапо. Тут мне есть за кем ухаживать, я ведь без коней не могу, и пока сегодня утром к мельнику бегал, его саврасому колено лечить, эти черти бородатые в мой дом, можно сказать, ввалились.

Мужики сразу же всполошились:

– Гримо, мы к твоей конюшне даже близко не подходили!

– Ладно, парень, угомонись, – попросил я мага-конюха, – им уже и так от меня досталось. К тому же я так думаю, что тебе надо ехать с нами в Корфаворо. Ваше приречное баронство тянется вдоль берега Блуариверы на целых сто сорок лиг, шириной оно в пятьдесят лиг и в нём, насколько мне это известно семьдесят восемь городков и деревень вместе с городом-крепостью Корфаворо. Он стоит на высоком мысе и рядом с ним расположен речной порт. Вот туда-то вам и надо, мужики, но с хозяевами реки вы будете договариваться после того, как я отправлюсь на первой же галере на восток. Эмилио, подумай, кто заменит Гримо. Не то что бы я не доверяю тавольцам, нет, не в этом дело, просто в таких случаях я вообще никому из мужиков, кроме себя, не доверяю. Они если что и купят, то не то что нужно.