Текст книги "Непрощенный"

Автор книги: Александр Лидин

Соавторы: Татьяна Серебряная
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Солнечная система действительно очень изменилась. Пояс астероидов заметно поредел. Юпитер и Марс, наоборот, обзавелись роскошными кольцами, от дальних планет не осталось и следа. Но Артем любовался ими недолго. Он уже заметил россыпь серебряных чечевичек там, где когда-то двигался Плутон.

Замечательно… Сколько раз он наблюдал за космическими побоищами на экране компьютера! В натуре это может оказаться не столь увлекательным зрелищем. Особенно когда инопланетные корабли начнут обстреливать ту точку пространства, где находится лично он.

Артем освободил руку и огляделся. Барон по-прежнему стоял перед компьютером, лицо превратилось в маску, на губах выступила пена.

Он тоже видит это. Видит, но ничего не сможет изменить.

А у него, Артема Вишевского, выбор есть.

Он может оставаться беспристрастным наблюдателем, не пытаясь повлиять на ход событий. Почему бы и нет? Судя по тому, что он здесь наблюдал, барона Пако, дальнего потомка капитана Паковского, трудно назвать справедливым правителем. Кто знает, может быть, при графе Сувари – или как там его зовут – обитателям Диска станет легче жить. Прекратятся жестокие казни, снимут с должностей чиновников-взяточников, а копателей примут на государственную службу, используя их знания для исследования Планеты.

Кто знает?

Но ведь все может выйти совсем наоборот. В конце концов, он в этом мире без году неделя – ему ли судить о том, что здесь хорошо, а что плохо? Это только в фильмах герой, едва окинув свежим взглядом место, в которое его забросила судьба, начинает вершить передел на радость всем окружающим. В реальности такой передел обычно оборачивается беспределом.

И вообще, коней на переправе не меняют. Если начал дело, доведи его до конца. А потом посмотрим, что из этого выйдет. По крайней мере, у него будет одно утешение. Он сможет спокойно сказать самому себе: «Я сделал все, что мог».

В противном же случае… Вряд ли ты сможешь себя простить, капитан милиции Артем Вишневский.

– Мне надо связаться с кораблем, – пробормотал он.

Кажется, его никто не услышал. Однако Жон Го Тамм выпрямился, посмотрел на него, потом бережно, словно касался чего-то хрупкого и дорогого, вытащил руку барона из «студня».

Артем огляделся, вспоминая схему расположения точек голосовой связи. Ближайшая находилась в коридоре, который проходил за стеной кабинета, и попасть туда можно было через небольшой холл. Но это означает, что для разговора с кораблем придется покинуть кабинет. Пожалуй, из дипломатических соображений стоило бы взять с собой барона и Жон Го Тамма – пусть знают, что их новый союзник не темнит. Правда, если попытка окончится провалом, положение будет не из приятных.

Он покосился на Тоара. В силу то ли привычки, то ли особенностей физиологии, правитель переносил непосредственный контакт с компьютером намного легче, чем Артем. Во всяком случае, внешне последствия никак не проявлялись.

Ладно, или пан, или пропал. Время дорого.

Приглашение на сеанс связи барон принял с большим воодушевлением. Однако, шагая по коридору к намеченной точке, Артем чувствовал, что волнуется, точно перед вступительным экзаменом.

Однако как только из динамика донесся голос ИАКа, волнение как рукой сняло. На смену ему пришло удивительное чувство уверенности, которое возникает, когда оказываешься на своем месте, знаешь, что делать, и делаешь правильно.

Он задал базовые координаты и векторы – спокойно, без малейших колебаний, потому что совершенно точно знал, как их задавать. Неважно, как давно он это знал. Он делал свою работу. И лишь когда ИАК, повторив приказ, ответил «Есть, капитан», Артем замер. Что-то сдавило горло, и он почувствовал, как начинает биться сердце. Совсем как в тот день, когда он приносил присягу.

«Капитан…»

– Будут еще какие-то распоряжения?

– Нет, ИАК.

Нет, так просто нельзя. Как с машиной – команда, подтверждение… «На том конце провода» находилось живое существо, которое в каком-то смысле являлось его подчиненным – но только в каком-то смысле. Товарищ, союзник – так сказать правильнее.

– Спасибо, Кровлев. Отбой.

Ну что, господа экзаменаторы?..

Динамик щелкнул. Артем посмотрел на барона и вдруг заметил, что глаза у того покраснели. Но от этого правитель выглядел не озлобленным – скорее очень усталым.

Молча они вернулись в кабинет. И также молча, не говоря ни слова, одновременно подошли к компьютеру и погрузили руки в пульт управления.

Картина почти не изменилась, лишь серебряная россыпь на краю Солнечной системы стала чуть гуще и образовала нечто вроде фигурной скобки. Через полминуты, однако, стало очевидно, что они движутся. «Скобка» разломилась натрое, ее крайние части превратились в полумесяцы и поплыли по слабо выгнутой дуге в стороны и вперед, к солнцу, а третья чуть увеличила скорость, но направление движения не изменила.

Дальнейшее происходило в полной тишине – слышно было лишь, как кровь стучит в висках. Ни грохота взрывов, ни боевых маршей, которые обычно сопровождают подобные сцены в кино. Просто ближайшие чечевички вдруг соединились с диском тонкими небесно-голубыми линиями. В следующий миг они погасли. Там, где находилась Шестая эскадра флота графа Сувари, больше не было ничего. Ни осколков, ни сияющих облаков пыли. Пустота.

Вторая группа кораблей мгновенно перестроилась, к ней присоединилась еще одна, но голубые линии настигли и их. Лишь несколько звездолетов укрылись за полосатым шаром Сатурна, но это их не спасло. Артем едва успел заметить, как на конце одного из лучей выросло крошечное радужное полукольцо. Луч сломался, точно люминесцентная соломинка для коктейля, и первый из уцелевших кораблей исчез.

Через какие-то десять минут все было кончено. Остатки флота графа Сувари устремились прочь от границ системы. Потом вокруг них вспыхнуло нежно-лиловое облако, а когда оно рассеялось, на ее месте снова серебрилась россыпь звездного скопления, названия которого Артем не знал.

Неужели это был не сон?

Он выдернул руку из студенистой массы пульта управления и открыл глаза. Только сейчас он понял, насколько устал. Действие лекарств, которыми его накачали после боя с Минером – или Мех медом Каты, – заканчивалось, и раны снова начали болеть.

– Победа, мой повелитель.

Голос Жон Го Тамма доносился словно издалека. Артем приподнял голову и увидел, как симбионт бережно освобождает волосатую кисть барона. До сих пор Артему казалось, что лишь он один так тяжело переносит контакт с биокомпьютером. Сейчас он убедился, что ошибался: барон выглядел немногим лучше, чем он сам.

А может быть, дело в огромном грузе, который упал с плеч правителя, едва не потерявшего свои владения? Чем больше власть, тем выше ответственность…

Тоар Гемельсоирский, барон Пако, грузно привалился к кристаллической поверхности компьютера и шумно вздохнул.

–  Полнаяпобеда, надеюсь, – он осклабился, пошевелил плечами и выпрямился. – Надеюсь, после такого разгрома графу Сувари долго не захочется повторить попытку.

Барон сделал шаг в сторону кресла… И вдруг обернулся и протянул Артему руку.

Это было настолько неожиданно, что Артем растерялся и пару секунд тупо смотрел на его широкую шестипалую лапу. Черт знает, какие изменения произошли в этом мире за пять тысяч лет. Но можно поклясться, что этот жест – предложение мира.

Он сжал серую морщинистую ладонь барона, и тот рывком поставил его на ноги.

– Отличная работа, – Тоар прочистил горло и протянул Артему бокал с ромом. – Я принимаю вас к себе на службу, капитан. Мне нужны командиры, которые… умеют быстро принимать решения. Правильныерешения.

Эпилог

Лутта встала с косметического кресла, взглянула на себя в зеркало и улыбнулась.

Она была свободна. Впервые свободна по-настоящему. Ее дом отходил государственной казне, но это к лучшему. Больше ее здесь ничто не держало.

Маски и инъекции убрали последние следы истерики, которую она, как и полагается Первой жене ныне покойного Старшего смотрителя, закатила во время казни. Судебные исполнители, появления которых она ждала так, словно они должны были казнить ее саму, принесли добрую весть: на радостях барон оставлял ей – равно как и остальным женам Отто Чаруша – все имущество и все средства, которыми она владела на момент вступления в брак. И если остальных жен это известие повергло в отчаяние – несравненно более глубокое, нежели известие о гибели супруга, – то Лутта не сумела сохранить скорбную мину. Все имущество!..

Она уже знала, как распорядиться этими средствами, чтобы удвоить свое состояние в самое ближайшее время. Живя с Отто Чарушем, она не имела возможности делать какие-либо вложения. Во-первых, выделяемых ей крох едва хватало на наряды и те маленькие удовольствия, которые она могла себе позволить, а во-вторых, сохранить эти операции в тайне ей бы не удалось. Но теперь… Теперь она наверстает упущенное.

Свободна. Богата. Красива.

Перед ней открывались все пути Галактики. И она уже знала, какой из них выбрать.

Сначала – на Висумно. Управляющий торгового дома Тоʼакирена наверняка помнит ее. Не может не помнить. Трехсотлетняя история сотрудничества ее семейства с Тоʼакирена не даст ему забыть хрупкую девушку в платье цвета драгоценной стали, которую ему однажды представили на балу. Триста лет работы, триста лет преданности – залог того, что ее состояние окажется в надежных руках.

Потом, возможно, она навестит на Кельцоле Натэту, свою давнюю подругу. Свою единственную любовь, о которой знал Отто Чаруш и с которой запретил общаться даже через голокосм. Несколько дней на крошечном спутнике, вращающемся вокруг газового гиганта… Несколько дней среди благоуханных селектитовых рощ, залитых то неверным светом Рико, то алым заревом Эледы, вернут ей душевное спокойствие и помогут почувствовать себя живой.

Ощущение, почти забытое за время брака.

И наконец…

И наконец – на Бенедетту. Туда, где ее ждет Ксан Кан.

Они познакомились чуть больше года назад. Старшему смотрителю редко поручали какие-либо миссии за пределами системы Диска, но во время этих путешествий Лутта, как Первая жена, должна была сопровождать супруга. Отто Чаруша это вполне устраивало. За Лутту не приходилось краснеть на балах и приемах. Скорее наоборот: рядом с женой толстяк выглядел как копательский бот рядом с имперской яхтой. Была еще одна причина: Лутта лишалась возможности переложить выполнение супружеских обязанностей на младших жен, и Старший смотритель отводил душу по полной.

Но когда их челнок приземлился на космодроме Пасмани, столицы Бенедетты, и к трапу вышел невысокий статный красавец в форме наместника, Лутта забыла о всех бедах, прошлых и будущих.

Ксан Кан… Его можно было бы принять за Древнего, если бы не чуть сглаженные черты лица и миндалевидные, сплошь черные глаза, выдающие примесь муланскойкрови.

Одна из обязанностей гостеприимного хозяина состоит в том, чтобы предоставить гостю и его супруге развлечения сообразно их вкусам и склонностям. И пока Отто Чаруш наслаждался искусственной невесомостью и местными опьяняющими напитками – по его мнению, это способствовало акклиматизации, – Ксан развлекал Лутту. Нет, совсем не так, как ее обычно развлекали мужчины. Но Лутте ни разу не довелось об этом пожалеть.

Он показывал ей подземный город Гурот, построенный и заброшенный давным-давно. У каждой улочки, у каждого дома в этом городе была своя легенда, и Ксан знал их все наизусть. Он рассказывал ей об исчезнувшей расе муланов,космических странниках, которые были слишком горды, чтобы делить Галактику с людьми… а может быть, их вела жажда непознанного?

Лутта любовалась радужными сталактитами, прорастающими сквозь толщу камня, и говорила о красоте, которая может нести гибель, об изменчивости и постоянстве. Они вспоминали стихи и отыскивали в имперской библиотеке отрывки голофеерий, которые приходили им на ум.

Они так и не стали любовниками, но это не имело значения. Лутта обрела нечто большее. То, что на самом деле искала всю жизнь.

Тогда она еще не осознала это. И лишь когда Отто объявил, что поставит в своем кабинете обломок радужного сталактита, покачивающийся над подставкой-антигравом – подарок Ксана, – она почувствовала, что внутри у нее что-то оборвалось. И что она не просто презирает Отто, жирного пига,который считает себя венцом творения. Что она его ненавидит.

Потом все как будто улеглось. Ксан Кан не напоминал о себе, а Лутта не находила сил сделать первый шаг. Или не считала нужным. Возможно, его чуткость, его щедрость были лишь данью обычаю, проявлением гостеприимства?

Она убедила себя, что это именно так. Что она обманывала себя, придумав безупречного возлюбленного, способного дарить наслаждение не только телу, но и сердцу, тешить не только ее самолюбие, но и занимать ее ум.

И вот сегодня…

Только что ей пришел голокосм с выражением соболезнования. Голокосм с Бенедетты.

«Я не смею надеяться, что в моих силах утешить вас в вашем горе. Но поверьте, я сделаю для этого все, что в моих силах, и даже больше. С тех пор как вы покинули Бенедетту, не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о вас, и лишь страх повредить вашей репутации замужней дамы не позволял мне сообщить вам об этом. Но теперь, когда вам, возможно, понадобится моя помощь…»

Муланы не говорят таких слов просто так. У них не бывает гаремов, а мужчина или женщина могут вступить в брак лишь раз в жизни… или не вступить вовсе, если не удастся найти ту единственную или того единственного, с кем можно связать свою судьбу навсегда.

Может ли она оказаться той единственной для императорского наместника на Бенедетте Ксана Кана?

Кто знает…

А если и нет, что с того? Перед ней тысячи, миллионы дорог. Вся Галактика. Лутта Чаруш красива, богата… и свободна, свободна, свободна…

* * *

В темноте, что-то заскреблось. Возможно, именно этот звук вывел Мехмеда из забытья.

Он не спал. Он даже не понял, когда вышел из обморока, но все это время находился в состоянии полуоглушенности. Обычно для того, чтобы сосредоточиться, он читал про себя суры Корана, но сейчас понял, что эта мысль даже не приходила ему в голову.

Ни эта, ни какая-либо другая.

Его тело понемногу начинало ощущать само себя, и первое, что он понял, было – все его раны непонятно каким образом зажили.

Нет, не так. Зажившие раны так или иначе напоминают о себе, сколько бы времени не прошло. С этим можно научиться жить, можно научиться не обращать на них внимание. Но на этот раз его раны…

Просто исчезли. Так, словно их никогда не было.

Инша Аллах…сколько же времени прошло?

Следующее, что он осознал: из одежды на нем не осталось ничего. Он был гол, как новорожденный младенец… и так же безволос. По неизъяснимой воле Аллаха, на его теле не было ни единого волоска. Даже в тех местах, где правоверный никогда не станет выводить себе волосы – разве что шайтан помрачит его рассудок.

Может быть, и его рассудок помрачен шайтаном? Может быть, он спал, и все это ему приснилось? Нелепые существа, управляющие космическими кораблями, попытка захватить трон барона при поддержке не менее нелепых созданий, схватки на гладиаторской арене… Наверно, он все еще в Севастополе, все еще лежит в подземной лаборатории, замурованной под толщами обрушившегося камня?

Странный звук повторился. Мехмед напряг зрение, но ни один луч света не рассеивал окружающую темноту.

Значит, он ослеп?

Такая возможность не пугала Мехмеда. На все воля Аллаха. Может быть, если он посмотрит, скажем, на свои руки, то сумеет что-то разглядеть? Кажется, его конечности ничем не связаны…

Он попытался согнуть руку.

Потом еще раз.

И понял, что не может даже пошевелиться.

Наверно, впервые в жизни Мехмеду стало страшно. Страшно по-настоящему.

И он закричал. Дико, истошно закричал.

* * *

Впрочем, сами танцы ему понравились, особенно кувырки в невесомости, в прозрачной сфере диаметром десять метров. Кстати, дама, которая показывала ему, как это делается правильно, была очень даже ничего… если не принимать во внимание полное отсутствие носа и тот факт, что вместо пальчиков у девушки были щупальца, как у актинии. Также Артем смутно подозревал наличие у нее четырех грудей, но особенно не приглядывался. Ее имя было совершенно непроизносимым и моментально вылетело из головы. К сожалению – или к счастью, – его абсолютная память оставалась таковой, только пока дело касалось прошлого – его собственного и прошлого Диска, а также расположения и состояния различных корабельных помещений. Запомнить все имена и безумные титулы оказалось выше его сил.

Левитирующий робот-официант, кокетливо покачиваясь, завис неподалеку. Артем задумчиво посмотрел на него, потом ткнул пальцем в экранчик и попытался разобраться в бесконечном меню.

– Вам помочь, капитан Ар-тем?

Вот она, сила мундира. При прочих равных, мужчина в мундире выглядит на порядок привлекательнее мужчины без оного. Даже если для самого мужчины мундир выглядит несколько непривычно. Все равно в глазах женщины он, то есть мундир, таинственным образом делает его, то есть мужчину, совершенно неотразимым.

Даже если у женщины вместо глаз зрительная полоска.

– Да… Может, поможете сориентироваться?..

– Сорие… что?

В точности как Матильда… Артем огляделся по сторонам, но не заметил ее. И неожиданно понял, что великанша-паучиха – единственное по-настоящему близкое существо в этом мире.

А, нет. Вон она: устроившись на странновидном пуфике, болтает с коренастым федом из Надзорного отдела… Артем почувствовал, как отлегло от сердца.

– Ну… – он снова посмотрел на меню – вид собеседницы его немного смущал. – Сориентироваться… это значит «разобраться». Вот.

«Красавица» передернула плечами.

– Ничего сложного! Коснитесь вот этой полоски – это поможет определить ваш метаболизм…

Через минуту, потягивая кремообразную пену, от которой пахло хризантемами, он смотрел на танцующих в огромной сфере гостей, из которых только двое отдаленно напоминали людей, и думал о том, что жизнь, в общем-то, вовсе не так плоха.

Как говорится, упремся – разберемся.

Вот только было бы во что упираться…

* * *

–  Куттор-боа-аэтда,куратор гнезда Хэх-ммоуу-тут из бввва…

Звуки, которые раздавались из ретранслятора на груди барона Пако, невозможно было воспроизвести с помощью человеческих органов речи. Полупрозрачное голубоватое существо, похожее на двухметровый человеческий зародыш с лицом негритянской красавицы, наполнилось призрачным сиянием, над его изящной головкой замелькали искры.

– Да будет у вас в достатке воды и света, повелитель Пако.

Из уст куратора донеслись несколько иные звуки, и барон едва ли смог разобрать в них звучание собственного имени.

Праздник был в разгаре, но Тоар Гемельсоирский уже приготовился к тому, что повеселиться ему не удастся. Каждый третий гость прибыл на Диск не только поздравить правителя с блестящей победой, но и пожаловаться на проблемы и, пользуясь тем, что он, то есть правитель, пребывает в добром расположении духа, попросить помощи. Проблема в том, что настроение правителя с каждой такой просьбой становилось все хуже.

К счастью, куратор ограничился поздравлениями от лица всего гнезда и короткой, ни к чему не обязывающей светской беседой. Покончив с ней, барон чуть более решительно, чем этого требовали приличия, зашагал в сторону палатки с напитками.

Настроение у него было отнюдь не праздничное. Причина заключалась не только в бесконечном потоке жалоб и прошений, не только в том, что ради сохранения ясного сознания он сам распорядился под видом опьяняющих напитков подавать себе безвредные коктейли с легким успокаивающим действием. Дело было в другом.

Еще никогда собственное положение не казалось таким шатким. Даже любимый «рум» не помог бы ему забыть о многократно усиленной системе безопасности, о тысячах следящих устройств, расставленных по всей столице, об операторах, ведущих наблюдение через поликомпьютеры, об усиленных отрядах стражи, которые под видом гостей или рабов патрулировали улицы.

Никому нельзя доверять. Ни операторам, ни стражам, ни Жон Го Тамму с его Надзорным отделом. Кто знает, кого он убрал во время чистки, устроенной сразу после подавления попытки переворота? Может быть, как раз тех, кто мог бы помешать симбионту осуществить собственный переворот?

Никому нельзя доверять. И тем более этому Ар-тему. Слишком велика мощь, которая находится в руках этого маленького воина. Корабль Древних, способный в течение часа уничтожить десантный флот противника… Кроме того, Ар-тем пообещал наладить поставки металлов высокого качества – правда, в ограниченных, строго оговоренных объемах. По его словам, увеличение поставок может плохо отразиться на состоянии корабля и понизить его боеспособность. И все же это будет великолепный металл, а не тот наполовину окислившийся хлам, который удавалось добывать до сих пор. Как смешно: долгие годы такое богатство в буквальном смысле слова находилось у него под ногами.

Существо, способное решать проблемы с такой легкостью, потенциально опасно.

Но у любого, даже самого сильного противника есть слабое место. Нужно только уметь его найти. Тем более что этот Ар-тем выглядит таким беспечным. Может быть, это только маска, но кто знает…

* * *

Не нравилось происходящее и Жон Го Тамму.

Подобно своему повелителю, он не получал никакого удовольствия от праздников. Разница состояла в одном: то, что барон в полной мере ощутил лишь сегодня, глава Надзорного отдела давным-давно воспринимал как данность.

Он прохаживался по огромной площади, поднимался на левитирующие площадки, беседовал с посланцами со всех концов Галактической империи. Не ради удовольствия. Это входило в его обязанности. Как известно, слово «надо» и удовольствие несовместимы.

Возможно, Го Тамм придерживался на этот счет другого мнения. Жон Го не имел ничего против того, чтобы позволить ему поразмышлять на эту тему… но только не сейчас.

Сейчас возможная проблема находилась прямо перед ним.

Виконт Полих, правитель нескольких звездных систем в районе Двойной Кохту, как бы невзначай приблизился к Ведущей Большого Роя Ией-Рутто-к-Раареха и начал разговор. Сделав едва заметное движение, которое должны были заметить операторы на экранах, симбионт направился в их сторону. То, что Артем назвал бы «шестым чувством», для Жон Го Тамма было результатом логических построений…

Неважно. Сейчас важно было лишь одно: не пропустить ни одного слова этой беседы. Одно пропущенное слово – и праздник на Диске обернется катастрофой.