Текст книги "Знаменитые убийцы и жертвы"

Автор книги: Александр Лаврин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Annotation

С древних времен люди убивают друг друга. Чтобы добиться власти и богатства, расправиться с недругами, отомстить за измену, убрать соперника... Одному приглянулась золотая цепочка на чужой шее, другому – чужая жена. Кто-то хотел захватить чужой трон, кто-то – чужой заводик или фирму. Мотивы и средства разные, решение и результат одинаковы: нет человека – нет проблемы. И если душу нестерпимо жжет желание прославиться, но храм Артемиды уже уничтожен, а нее прочие объекты под охраной, надо застрелить президента или хотя бы задушить два десятка неосторожных девушек...

Эту книгу, содержащую описание самых известных и самых изощренных убийств в мировой истории, можно назвать энциклопедией жестоких человеческих страстей. И такую правду о человеке тоже нужно знать.

Александр Лаврин

УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА

НЕУТОЛИМАЯ ЖАЖДА

ВЕНЦЕНОСНЫЙ УБИЙЦА

МАТЬ И СЫН

МЕРТВЯЩАЯ ЧАША

«ВЕСЕЛАЯ» СЕМЕЙКА

ГРОЗНЫЙ ЦАРЬ

ПО ВОЛЕ ИМПЕРАТРИЦЫ

УЧАСТЬ ЛИДЕРОВ

КРОВЬ ЦЕЗАРЯ

ПРОКЛЯТЫЙ МОНАХ

ОРУДИЕ ЗАГОВОРА

ВЫСТРЕЛ В ЛОЖЕ

ВЕЩДОКИ ОТ ПАЛАЧА

ФИАЛКА И МАШИНКА

ПУЛИ ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА

ОКО ЗА ОКО

ИСПОВЕДЬ САЛЬЕРИ

СМЕРТЬ В ПАРИЖЕ

КАЗНЬ НА МОЙКЕ

СИЛЬНЕЕ ЖАЛОСТИ

МЕСТЬ СЛУЖАНОК

ПОЛКОВНИК ВАЛЕРИО

НЕВОЛЬНИКИ ЧЕСТИ

МЕТКИЙ СТРЕЛОК

ПУСТОЕ СЕРДЦЕ

ЦЕНА НАСМЕШКИ

ГАСИТЕЛИ ЗВЕЗД

ЛЮБОВЬ-НЕНАВИСТЬ

ЛЯГУШАТНИК И ПАЗОЛИНИ

РОКОВАЯ ФОТОГРАФИЯ

МЕСТЬ ЖИГОЛО

ГУБИТЕЛЬНЫЕ ИДЕИ

ПРЕДТЕЧА РАСКОЛЬНИКОВА

ПРЕПОДОБНЫЙ УБИЙЦА

РАДИ НАЖИВЫ

ИНЖЕНЕР-ДУШЕГУБ

МАРКИЗА-ОТРАВИТЕЛЬНИЦА

МНОГОЖЕНЕЦ-УБИЙЦА

АКУШЕРКА-ДЕТОУБИЙЦА

КРОВАВЫЙ АТАМАН

САШКА-СЕМИНАРИСТ

СОДЕРЖАТЕЛЬ ТРАКТИРА

ЗНАМЕНИТЫЙ НАЛЕТЧИК

БОННИ И КЛАЙД

УБИЙСТВЕННЫЙ КИДНЕППИНГ

ГРАБИТЕЛЬ НОМЕР ОДИН

БРАТЬЯ-МОКРУШНИКИ

ТРУПЫ НА ВИЛЛЕ

КОРПОРАЦИЯ КИЛЛЕРОВ

СРЕДСТВО ОТ НАСЕКОМЫХ

ВРАЧЕБНЫЕ ТАЙНЫ

ПОДРУЧНЫЙ ДЬЯВОЛА

СОЗДАТЕЛЬ ЛАС-ВЕГАСА

АДСКАЯ ТРОИЦА

СМЕРТЕЛЬНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ

СИНЯЯ БОРОДА

ПАГУБНАЯ СТРАСТЬ

ДЖЕК-ПОТРОШИТЕЛЬ

ВАМПИР ИЗ ДЮССЕЛЬДОРФА

ХВАСТЛИВЫЙ УБИЙЦА

ОПАСНОЕ ОБОЖАНИЕ

ЭЛЕКТРИК-САДИСТ

МЕХАНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

БОСТОНСКИИ ДУШИТЕЛЬ

ВИТЕБСКИЙ ДУШИТЕЛЬ

РОЖДЕННЫЙ БУНТАРЕМ

ПОХОЖДЕНИЯ УДАВА

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ОПЕРАЦИЯ «ЛЕСОПОЛОСА»

БИТЦЕВСКИЙ МАНЬЯК

НЕВЕСТЫ ПО КАТАЛОГУ

«ЛУЧШЕ БЫ ОН НЕ РОЖДАЛСЯ»

ГОЛУБОГЛАЗЫЙ «ГУРМАН»

ФАНТАЗИИ И ПРЕСТУПЛЕНИЯ

СПЕЦИАЛИСТ ПО СКАУТАМ

ДОКТОР СМЕРТЬ

ФЛОРЕНТИЙСКИЙ МОНСТР

АНТИФЕМИНИСТ

СТРЕЛЯЮЩИЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

СТРАННЫЙ ДЕВСТВЕННИК

МОРПЕХ ЧАРЛИ

ЛЮБИМЕЦ ПУБЛИКИ

ВАШИНГТОНСКИЙ СНАЙПЕР

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

Александр Лаврин

Знаменитые убийцы и жертвы

УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА

Книга об убийцах требует мужества – как от писателя, так и от читателя.

Проще всего сделать вид, что такой проблемы, как смертоубийство, не существует. В советские времена в заставке к популярному детективному сериалу пели с фальшивой бодростью: «Если кто-то кое-где у нас порой...» Увы, очень многие (а не кто-то!) везде (а не кое-где!) всегда (а не порой!) преступают закон – и юридический, и нравственный, божественный. В том числе и великую заповедь: «Не убий!»

Не чтят. Убивают почем зря. Направо и налево.

И никакая милиция-полиция, никакие религиозные лидеры, политики, деятели науки и искусства, призывающие сеять «разумное, доброе, вечное», ничего не могут с этим поделать. (Кстати, и сами «призыватели», включая даже школьных учителей и священнослужителей, нередко оказываются убийцами.)

Но как спросить с рядовых убийц, «замочивших» пару десятков «тварей дрожащих» (термин Раскольникова), если лидеры стран спокойно посылают на военную бойню тысячи, а то и миллионы людей? Политиков, проигравших войну, объявляют негодяями, выигравших – героями, великими историческими личностями. Хотя, по сути, нет никакой разницы менаду первыми и вторыми. И те, и другие ни в грош не ставят человеческую жизнь.

Да что политики! Все они, в общем-то, своего рода зомби – заложники амбиций, обстоятельств и окружения... Ужас в том, что даже великие религии, на фундаменте которых возведены целые цивилизации, смущают нас историями вроде конфликта между детьми Адама и Евы – Авелем и Каином. Вдумаемся: Книга Бытия ничего не говорит об отрочестве и юности братьев. Нам сообщают только, что Каин занялся земледелием, а Авель – скотоводством. Спустя некоторое время между братьями возник конфликт. Безусловная вина лежит здесь на Каине, однако, если быть совершенно беспристрастным, следует признать, что конфликт спровоцировал сам Господь Бог.

Итак, вспомним, как все было. Воспитанные родителями в почитании Господа, Каин и Авель решили принести Ему дары. Каин, само собой, принес плоды земледелия, а Авель – ягнят первого окота. Дары Авеля Бог принял, а дары Каина – отверг. Почему, с какой стати? – никаких объяснений. Неужели земледелие хуже скотоводства, а вегетарианцы – люди второго сорта? Молчит Бог, ничего не отвечает.

Странно было бы ожидать, что Каин не расстроится из-за опалы перед Всевышним. Между тем Бог (всеведущий!) решил «добить» Каина иезуитским вопросом: «Почему ты огорчился и отчего поникло лицо твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица?» Как будто Господь не знал причины! Вот уж поистине театральное лицемерие (да простится мне этот пассаж). По большому счету, это Каин должен был спросить Бога: «Господи, никак не пойму слабым своим разумом, чем дары мои хуже даров брата моего, Авеля? Разве не трудился я усердно в жару и холод, разве не ухаживал за каждым овощем и фруктом, разве не носил целыми днями воду на поля издалека, с реки, дабы усладить Тебя видом прекрасного урожая? Так в чем же провинился я, Господи?»

Как бы предугадывая настроение Каина (а кто не обидится в подобной ситуации?!), Господь ловко ушел от ответа, туманно заявив в стиле современных политиков: «...Если не делаешь доброго, то у дверей лежит грех; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним».

Неопределенно-благоразумные советы Бога только распалили душу Каина. Зависть затуманила его разум. Не решился он противоречить Господу. Подумал, наверное: пока нас двое, не светит мне быть любимцем Отца нашего. И тогда, осененный этой ужасной мыслью, под каким-то благовидным предлогом заманил Авеля в поле. Там между ними произошла, говоря современным языком, «разборка». Вероятно, сначала Каин пытался-таки выяснить у Авеля, почему же Бог предпочел дары брата-животновода. Но Авель этого не знал. Такова воля Господа – что еще скажешь? Каина такой ответ явно не устроил, и он, согласно Библии, «восстал на брата своего», то есть прикончил Авеля.

Согласитесь: причина убийства по-своему уникальна – приревновал Бога к брату.

Адам, очевидно, любил детей и, поскольку жил долго (930 лет), после потери кроткого Авеля еще «родил он сынов и дочерей». А от них, понятно, род человеческий размножился. Как бы то ни было, смерть Авеля, если верить ветхозаветным преданиям, означает, что многие ныне живущие люди – дети Каина и в силу этого несут на себе печать не только первородного греха, но и первого убийства на земле.

Интересно также вот что. В наказание за братоубийство Господь обрек Каина на скитания. Но почему в «сценарной разработке» не был прописан, казалось бы, более справедливый конец – гибель злодея? И Каин не сгинул где-то в другой земле. И его не настигло возмездие – его не привлекли к суду за уголовное преступление, и никто не учинил над ним самосуд. А ведь он этого боялся! «Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, – говорит убийца Всевышнему, – и от лица Твоего я скроюсь и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня».

Ну и что же Господь? Оказалось, что в Его планы не входила такая развязка. Он намеревался оставить злого Каина в живых – во-первых, чтобы того когда-нибудь начала мучить совесть и мучила бы потом всю жизнь (это, пожалуй, страшнее гильотины, электрического стула или пули в затылок) и, во-вторых, чтобы остальные люди, зная и помня о Каине, сами не впали в грех. «И сделал Господь [Бог] Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его». Вот так. Пусть теперь живет и мучается! А Каин-то наверняка поначалу обрадовался, что такой «мягкий» вынесен приговор – главное, не лишат жизни.

Более того, Господь предусмотрел и объявил еще одну важную вещь: «за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро». Это-то зачем?! Затем, что образ Каина нужен как жупел, как напоминание о страшном грехе. Что же, запретить кровную месть? Отменить смертную казнь (или хотя бы наложить на нее мораторий)? Да, запретить. Да, отменить. Не уподобляйся Каину, не убий.

И отменяют смертную казнь, накладывают на нее мораторий. Вершат суд и за убийство приговаривают к лишению свободы – на три с половиной года. Из них год убийца уже отсидел (в ожидании: докажут – не докажут, посадят – не посадят), осталось немного. В течение этого времени не успеешь раскаяться в содеянном. А ведь Господь сказал: терзаться всю оставшуюся жизнь! Да где там!..

Отморозки, садисты и маньяки продолжают плодиться и размножаться. Хотя, если беспристрастно взглянуть на историю нашей так называемой цивилизации, можно обнаружить в ней фантастическое количество всевозможных извращений и чудовищных феноменов. Так, статистика свидетельствует о том, что испокон века человеческое сообщество «заточено» на определенный процент убийств. Данный показатель может быть чуть выше или чуть ниже в определенной стране в определенное время, но в целом соотношение населения и количества насильственных смертей на планете остается неизменным вот уже многие столетия.

Смерть все время ходит рядом – под личиной доброй женщины подсыпает яд в вино, в виде милого юноши (или благопристойного мужчины), войдя вместе с вами в лифт, вдруг вынимает молоток, пистолет или нож... Может встретиться вам и в другом месте – в лесопарке, на дорожке между автобусной остановкой и домом, во дворе у подъезда. Важно то, что произойдет дальше.

Об этом читайте ниже.

Если, конечно, осмелитесь.

НЕУТОЛИМАЯ ЖАЖДА

Известно, что власть – это жажда, которую нельзя утолить. Чем больше пьешь – тем больше жажда. Быть может, поэтому те, кто хоть раз отведал «сладость власти», готовы пойти на любое преступление, лишь бы удержаться на вершине «пирамиды». Примеров тому – тьма-тьмущая, особенно в древней истории.

ВЕНЦЕНОСНЫЙ УБИЙЦА

Жил-был царь – простой древнеримский государь Сервий Туллий. Правил он в 578-534 годах до н. э. В те времена властители Рима еще не именовали себя императорами, да и республиканские идеи не смущали народные умы. Однако ж борьба за власть была не менее острой, чем позднее, в эпоху бесконечных гражданских войн и дворцовых переворотов.

И была у царя Сервия Туллия дочка по имени... Туллия. Это была младшая дочь царя, самая любимая. Выдал папа ее замуж довольно рано за весьма достойного человека по имени Аррунс. А потом Туллия влюбилась в другого человека – большого честолюбца, которого звали Луцием Тарквинием.

Вообще-то Луций имел основания для честолюбия – ведь он являлся сыном римского царя Тарквиния Приска. Отца Луция избрал на царство народ, и правитель пользовался заслуженной популярностью за добрый нрав, реформы и удачные войны с соседями. Однако ж нашлись завистники и Тарквиния Приска убили. После его смерти власть захватил Сервий Туллий. Он был сыном знатной женщины из города Корникула, некогда плененной римлянами. Случилось так, что мальчиком Сервий попал во дворец Тарквиния Приска и вырос там. Царь так полюбил его, что выдал за него замуж свою дочь. Ну, а потом, как мы уже сказали, царем стал Сервий Туллий – при содействии вдовы убитого Приска и с одобрения сената.

Сервий Туллий благополучно правил много лет, пока на пути его не встал Луций Тарквиний, решивший получить не только руку Туллии (ее сердце уже принадлежало ему), но и трон ее отца. Впрочем, Туллия была не против этого, мало того, она сама и подстрекала Луция на борьбу за власть.

Начала «преступная» парочка с организации тайного убийства Аррунса. Дело это им удалось, правда, заодно пришлось уничтожить и старшую сестру Туллии. Едва минул срок траура, как Луций и Туллия поженились. История умалчивает, прослезился ли на радостях старый папа-царь.

Однако наслаждаться любовью молодоженам было недостаточно. Безрассудная жажда власти и почестей овладела обоими. Туллия, видя, что престарелый отец не в силах противостоять ей, неустанно твердила Луцию, что следует скорее двигаться к цели, ибо совершенные уже преступления могут стать напрасными. Вдруг папаша отпишет власть кому-нибудь другому. Да еще и неизвестно, когда он помрет, старый хрыч. Может, еще всех живых переживет. Сын Тарквиния, потомок древнего аристократического рода, говорила она, должен не смиренно надеяться на милость старого царя, а взять власть в свои руки...

Луций, подстрекаемый Туллией, перешел к решительным действиям. Однажды утром во главе вооруженной толпы он ворвался на форум. Сев на царский трон, Луций Тарквиний приказал созвать сенаторов к царю Тарквинию. Ошеломленный народ, полагая, что Сервий Туллий умер, собрался на площади. Тарквиний выступил перед собравшимися с громокипящей речью, в которой поносил Сервия Туллия последними словами. Он назвал его рабом и сыном рабыни, то есть человеком, незаконно присвоившим себе царскую власть. Он также обвинил его в покровительстве людям низшего класса в ущерб богатым и достойным. Во время сбивчивой и яростной речи Тарквиния внезапно появился старый царь и потребовал, чтобы молодой негодяй немедленно покинул царский трон и удалился с форуму. Луций, естественно, отказался, и между его вооруженными сторонниками и приверженцами Сервия начались столкновения. Луций, для которого успех решался минутами, неожиданно схватил старого царя, поднял на руки и с размаху швырнул вниз по ступеням. Когда слуги и сторонники Сервия Туллия подбежали к нему, он был уже мертв, ибо посланные вдогонку убийцы оказались проворнее – они закололи оглушенного старика.

«Рассказывали даже, что убийцы были посланы самой Туллией, – повествует античный историк, – которая, вопреки обычаям, на колеснице примчалась на форум, чтобы первой приветствовать мужа как царя Рима. Когда Тарквиний, недовольный ее появлением, приказал ей возвратиться домой, возница, перед тем как подняться на Эсквилинский холм, придержал храпящих коней, объятых ужасом, так как на дороге лежало тело Сервия Туллия, возле которого хлопотали его слуги. Туллия, охваченная злорадным торжеством, выхватив вожжи, погнала лошадей через труп отца. Кровь жертвы забрызгала одежду преступной дочери, колесницу и испуганных лошадей».

При вступлении на престол Луций показал себя гордым (отсюда и прозвище – Superbus, то есть Гордый) и строгим к народу, особенно к партициям и сенату, власть которого он старался ослабить. Правил он довольно долго – почти четверь века. Однако постепенно насилием и многочисленными казнями настроил народ против себя. Во главе партии недовольных встал дальний родственник Тарквиниев – некто Брут (не путать со знаменитым Брутом, жившим позднее).

Поводом для восстания послужила гнусная история со старшим сыном царя – Секстом Тарквинием. С обнаженным мечом, под угрозой смерти, он обесчестил Лукрецию, жену одного своего дальнего родственника. Женщина, дождавшись возвращения мужа, все ему рассказала, после чего выхватила кинжал и покончила с собой.

Родственники и друзья Лукреции во главе с Брутом вынесли ее окровавленное тело на площадь и призвали римлян к восстанию против Тарквиниев. Таким образом, в 510 году до н. э. Луция Тарквиния изгнали из Рима и вместо царства учредили первую в истории человечества республику.

Меж тем Тарквиний Гордый не смирился и повел долгую борьбу за возвращение на трон. Он собирал войска, мутил провинции, и наконец в 496 году противники и сторонники Тарквиния сошлись для решающей битвы у Регильского озера. Войска, предводительствуемые Брутом, разбили приверженцев Тарквиния. Сам Тарквиний Гордый во время битвы уцелел и умер несколько лет спустя в изгнании.

МАТЬ И СЫН

Римский император Клавдий (10 год до н. э. – 54 год н. э.), как и многие правители древности, предчувствовал свою смерть. На последнем заседании в сенате он увещевал сыновей жить меж собою без раздоров, а сенаторов просил позаботиться о них, учитывая их молодость. Присутствовавшие – кто делано, кто искренне – возразили, но Клавдий повторил эту сентенцию.

Античные историки считают, что Клавдия отравила его жена Агриппина (Младшая), отличавшаяся силой характера и непомерным честолюбием. Она боялась, что муж лишит ее сына от первого брака (Нерона) права наследовать трон. Агриппина приходилась Клавдию племянницей (она появилась на свет в 15 году н. э. в военном лагере Ара Убиорум от брака императора Германика и Агриппины Старшей) и была его четвертой женой. Поженились они в 49 году, когда Агриппине было 34 года, а Клавдию – 59, то есть разница в возрасте августейших супругов составляла 25 лет.

С первыми двумя женами Клавдий развелся, третья сама ушла от него и была казнена за чрезмерно развратный даже для Рима образ жизни. От одной из первых жен у Клавдия был сын Брита– ник. Его-то и боялась Агриппина как конкурента. Женив на себе престарелого императора, она добилась того, что он отстранил от престолонаследия Британика и в 53 году назначил своим преемником пасынка, получившего имя Нерон Клавдий Цезарь.

Современники восприняли смерть Клавдия как явно неестественную.

Агриппина, жена и отравительница императора Клавдия

«Умер он от яда, как признают все, – повествует Светоний, – но кто и где его дал, о том говорят по-разному. Одни сообщают, что сделал это евнух Галот, проверявший его кушанья за трапезой жрецов на Капитолии, другие – что сама Агриппина за домашним обедом поднесла ему отраву в белых грибах, его любимом лакомстве. Что случилось потом, также рассказывают различно. Большинство сообщает, что тотчас после отравления у него отнялся язык и он, промучась целую ночь, умер на рассвете. Некоторые же передают, что сперва он впал в беспамятство, потом от переполнения желудка его вырвало всем съеденным, и отраву ему дали вновь – то ли подложив в кашу, будто ему нужно было подкрепиться после рвоты, то ли введя ее с промыванием, чтобы этим якобы облегчить его от тяжести в желудке.

Смерть его скрывали, пока не обеспечили все для его преемника. Приносили обеты о его здоровье, словно он был болен, приводили во дворец комедиантов, словно он желал развлечься».

У Тацита приведены иные подробности убийства:

«...Яд был примешан к изысканному грибному блюду; что Клавдий отравлен, распознали не сразу из-за его беспечности или, может быть, опьянения; к тому же, приступ поноса доставил ему видимое облегчение. Пораженная страхом Агриппина, опасаясь для себя самого худшего и не обращая внимания на неприязнь присутствующих, обращается к ранее предусмотренной помощи врача Ксенофонта. И тот, как бы затем, чтобы вызвать рвоту, ввел в горло Клавдия смазанное быстродействующим ядом перо, хорошо зная, что если затевать величайшие преступления невозможно, не подвергаясь опасности, то зато преуспевший в них щедро вознаграждается».

Так оно и случилось. Агриппина не объявляла о смерти мужа, пока не обеспечила себе поддержку преторианской гвардии, и очередным императором Римской империи был провозглашен ее 17-летний сын Нерон.

Нерон, трижды пытавшийся отравить свою матъ

Правда, впоследствии Агриппина пожала плоды собственного тщеславия. Когда сыночек подрос, то явно стал ускользать из-под ее влияния. В частности, он пожелал развестись с супругой Октавией, которая была «агентом влияния» Агриппины, и жениться на блестящей римской даме Поппее Сабине. Агриппина пригрозила сыну, что сделает ставку на его сводного брата Британика – предложит преторианцам провозгласить того императором. Возможно, она лишь пугала сына, но Нерон на всякий случай принял меры предосторожности. По его приказу сначала отравили Британика. Затем Нерон трижды пытался отравить мать, однако яд не действовал – видимо, опытная Агриппина постоянно принимала противоядие. Тогда агенты императора устроили кораблекрушение на судне, которое везло Агриппину. Но ей снова удалось спастись – она добралась вплавь до ближайшего острова. Тогда Нерон, испугавшийся разоблачения, послал отряд под начальством преданного человека, вольноотпущенника Аникета, со спецзаданием: «найти и обезвредить». Солдаты Аникета задачу выполнили – Агриппину убили, имитировав ее самоубийство. Представили это так, будто мать императора покончила с собой от стыда, когда ее уличили в прелюбодеянии с одним из вольноотпущенников.

Случилось это в апреле 59 года, спустя пять лет после смерти Клавдия.

МЕРТВЯЩАЯ ЧАША

Лукуста, или Локуста (I век н. э.), прославилась как самая знаменитая отравительница Древнего Рима. Ее услугами пользовались сначала Агриппина (Младшая), жена императора Клавдия, а затем ее сын Нерон.

Нерону услуги Лукусты понадобились, чтобы отправить на тот свет сводного брата Британика, который мог претендовать на престол. Император решил извести брата ядом – дабы не оставлять следов и не поднимать лишнего шума.

Первоначально яд, приготовленный Лукустой на основе отвара трав, оказался слабым. Британика прослабило – и только.

Разгневанный Нерон приказал доставить Лукусту в свой дворец и стал избивать ее, крича, что она дала Британику не отраву, а лекарство.

Лукуста оправдывалась, говоря, что не рассчитала дозу – положила яду чуть меньше, чем обычно, желая отвести подозрение в убийстве от императора.

«На это, – пишет историк Светоний, – Нерон воскликнул: "Уж не боюсь ли я Юлиева закона!" – и заставил ее тут же, в спальне, у себя на глазах сварить самый сильный и быстродействующий яд. Отраву испытали на козле, и он умер через пять часов; перекипятив снова и снова, ее дали поросенку, и тот околел на месте; тогда Нерон приказал подать ее к столу и поднести обедавшему с ним Британику. С первого же глотка тот упал мертвым; а Нерон, солгав сотрапезникам, будто это обычный припадок падучей, на следующий же день, в проливной дождь, похоронил его торопливо и без почестей. Лукуста же за сделанное получила и безнаказанность, и богатые поместья, и даже учеников».

Современная токсикология предполагает, что Лукуста, вероятно, пользовалась ядом, в основе которого был аконит. Однако римляне знали также цикуту и многие другие сильнодействующие ядовитые растения.

Позднее, когда против императора взбунтовались войска под предводительством Гальбы и Нерону грозила гибель, он послал к Лукусте за ядом для самоубийства. Яд был доставлен, но Нерон воспользовался другим способом ухода из жизни.

Гальба, сменивший Нерона, правил всего лишь семь месяцев. Но и этого времени ему хватило, чтобы казнить знаменитую отравительницу. Не доверял он ей – и все тут!

«ВЕСЕЛАЯ» СЕМЕЙКА

Средние века в Европе – времена особые. Бессмысленно судить о морали той эпохи с нашей колокольни. Жестокость, массовые убийства и казни были в порядке вещей и осуждались только в том случае, если противоречили господствовавшей религиозной доктрине. Да и само христианство было таким, что Христос, если бы и впрямь воскрес, вероятно, весьма удивился, узнав, какие преступления освящают его именем. Не секрет, например, что борьба за папский престол нередко принимала чрезвычайно криминальный характер. Подкупы, запугивания, убийства, а иногда и гражданские войны, вызванные противостоянием различных церковных и светских группировок, стали почти обыденным явлением.

Но даже на этом фоне одиозно выделялась деятельность семейства Борджа (Борджиа, Борха), аристократического рода испанского происхождения, несколько представителей которого имели отношение к руководству католической церковью на рубеже XV-XVI веков.

Первым Борджа на папском троне был Каликст III (Алонсо Борджа). Он и помог сделать церковную карьеру своему племяннику Родриго де Борджа, получившему известность как папа Александр VI.

Папа римский Александр VI (Родриго Борджа)

Родился Родриго де Борджа в 1430 году близ Валенсии. Церковного образования он не получил, но когда Родриго исполнилось 26 лет, дядя назначил его кардиналом и епископом Валенсии. В возрасте 30 лет Родриго стал жить с римской аристократкой Ваноцци Катанеи, от которой потом имел нескольких детей.

В 1492 году, когда умер папа Иннокентий VIII, освободился папский престол. Но свято место пусто не бывает, и сразу две знатные семьи, два клана повели борьбу за него. Семейству Борджа противостояло семейство делла Ровере. Борджа оказались проворнее – кардинал Родриго купил голоса выборщиков (кардинальской курии) за 50 тысяч дукатов (деньгами ему помог испанский король Фердинанд). С неподкупными или с идейными противниками Борджа боролся, тоже используя деньги, но в ином качестве. Он платил наемным убийцам. В числе его жертв были и весьма известные люди того времени – Орсини, Джанбатиста, Педро де Орандо, кардиналы Мичиело, Фаррари, Монреале.

Едва Родриго превратился в Александра VI, Борджа повели борьбу за власть не только в Папском государстве, но и во всей Италии. Под тиарой и золотым одеянием прятались когти хищника. Сына Чезаре, родившегося в 1475 году, папа сначала сделал епископом, затем кардиналом; другого сына, Джованни, женил на племяннице испанского короля. Ну а дочь Александра VI Лукреция четырежды выходила замуж – это диктовали политические интересы семейства в тот или иной момент. Кстати, одного из мужей своей сестры, герцога Бескаглиа, лично заколол в его опочивальне кардинал Чезаре. Вероятно, он же убил своего старшего брата Хуана, чье тело нашли в Тибре. Причины этому могли быть две – во-первых, старшинство Хуана ставило преграду перед карьеристскими помыслами Чезаре, а во-вторых, братья спорили за любовную благосклонность сестры.

Впрочем, и сама Лукреция отнюдь не была ангелом. Ей приписывают все пороки того времени, включая инцест. Родилась Лукреция в 1480 году. Она была хороша собой, широко образованна. Помимо стихов Вергилия и Овидия, великолепно знала технику приготовления различных ядов, обучившись этому у колдуний. Классические яды Средневековья были для нее, что для профессора математики таблица умножения. Но чаще всего Лукреция, как и другие Борджа, предпочитали «кантареллу» – фамильный яд, рецепт которого Чезаре получил от своей матери.

Лукреция Борджа

Говорят, кое-кто из обожателей Лукреции отведал напитки этого рода, поднесенные ее божественными руками. По преданию, она также владела ключом, на котором имелось незаметное острие, натираемое ядом. Ключ открывал залу с редкими произведениями искусства. Некоторым гостям вручали ключ и предлагали самим осмотреть сокровища Борджа. Открывая дверь, гость неизбежно делал царапину на коже, через которую и проникал яд. А еще у Лукреции была полая игла с каналом для яда, с помощью которой можно было в толпе незаметно уколоть намеченную жертву.

Лукреция (1480-1519) вольно или невольно была верной помощницей брату Чезаре, бешеному честолюбцу, мечтавшему объединить своим мечом всю Италию, состоявшую тогда из раздробленных княжеств. Кардинальскую мантию он с удовольствием обменял бы на военные доспехи. Но мечи были у многих, не только у Борджа, и потому нередко приходилось действовать интригами, наносить удары исподтишка. И здесь семейству не было равных. Чезаре Борджа имел специальные перстни и кольца, под их оправами скрывались миниатюрные скользящие панели с тайниками для яда. Выбрав момент, Чезаре незаметно подсыпал яд в бокал противника. Некоторые из этих колец сохранились до наших времен. На одном из них выгравированы имя Чезаре Борджа, дата – 1503 год и надпись на языке франков: «Выполняй свой долг, что бы ни случилось».

Лукреция была одарена всеми чарами богатой женской натуры, но, слабая и бесхарактерная, сделалась игрушкой страстей своего отца и брата. Отличаясь замечательной красотой, остроумием, образованием и любовью к искусствам, она считалась одной из самых блестящих женщин своего времени. Увы, при этом на нее легла тень печальной славы ее семьи. Еще не достигнув 13 лет, Лукреция была уже дважды обручена с разными испанскими грандами, но в 1493 году ее отец решил, что выгоднее выдать дочь замуж за правителя Милана Джованни Сфорцу. Скоро, однако, Борджа потребовалось породниться с Арагонской династией в Неаполе, и Джованни Сфорца с помощью своей жены едва спасся от грозившего его убить Чезаре Борджа.

Александр VI, пользуясь своим статусом папы римского, объявил Лукрецию разведенной и выдал ее за герцога Бишельи, 17-летнего побочного сына короля Альфонса II. Второе замужество Лукреции было еще менее продолжительно. Вступив в союз с Карлом VIII Французским, Борджа должны были порвать дружественные отношения с неаполитанской династией. В январе 1500 года на лестнице храма Св. Петра наемные убийцы смертельно ранили несчастного герцога Бишельи. Целый месяц Лукреция ухаживала за умиравшим мужем. Чезаре, раздраженный этим, посетил больного и произнес роковые слова: «Что не сделано за обедом, совершится за ужином». Через несколько дней герцог Бишельи был задушен в постели людьми Чезаре.

После второго вдовства Лукреция родила мальчика; в 1501 году у Лукреции воспитывается трехлетний ребенок Джованни, которого она называет «своим братом», а в двух буллах, хранящихся в моденском архиве, папа Александр VI в одной признает ребенка сыном Чезаре Борджа, а в другой – своим собственным.

Это двойное признание отцовства и общая молва современников были выражены в двустишии Санназара, сочиненном на смерть Лукреции:

Hicjacet in tumulo Lucretia nomine, sed re

Thais, Alexandrifilia, sponsa, nurus. ^[1]

После третьего замужества (в 1501 году) за Альфонсом, герцогом д'Эсте, Лукреция, удалившись от оргий папского дворца в Риме, ведет в Ферраре более скромный образ жизни, окруженная блестящим двором художников, ученых и поэтов. В числе последних был Ариосто, который посвятил ей октаву в своем «Неистовом Роланде», где воспел ее красоту и высокие душевные качества. Очевидно, впечатлительная, мягкая, слабая Лукреция весьма зависела от окружения. В ее характере было больше пассивного равнодушия к злу и добру, чем активной преступной воли; воспитание не внушило ей никаких твердых нравственных понятий, не укрепило в ней сознания своего женского достоинства и чувства женской стыдливости, а жизнь сделала ее рабою бесславных отца и брата. Виктор Гюго сделал Лукрецию героиней своей драмы, а Доницетти посвятил ей оперу «Лукреция Борджиа».

Вернемся к отцу Лукреции. Кардинал Ровере, соперник Александра VI на выборах папы, в 1494 году бежал во Францию и уговорил короля французов Карла VIII прогнать «нечестивого Борджа» силой. Осенью французская армия перешла Альпы и после нескольких легко выигранных сражений заняла Флоренцию и Милан, а в декабре вступила в Рим. Александр VI, воспользовавшись тайным ходом, укрылся в хорошо укрепленном замке Святого Ангела (папский замок) и оттуда вступил в переговоры с Карлом. Но королю к тому времени и самому надоело сидеть в Риме – вместе с войском он отправился на юг, где 12 мая примерил еще одну корону – правителя Неаполя.