Текст книги "Лестница в небо, или Рассказ очевидца"

Автор книги: Александр Катеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Она раскурил трубку, а потом долго выпускал дым колечками, ловко попадая одним в другое.

– Как у тебя так получается? – Восхищался сын.

– Я пробовал у меня не выходит…

– Чтобы так уметь, надо двадцать лет учиться, сынок! – Пошутил Христофорович и прикрыл глаза.

Я стоял в углу рубки и уводил яхту к границе. Христофорович молчал и мне показалось, что он уснул.

Это заметил и его сын Андрей, он встревожился молчанием отца и спросил:

– Батя, ты, что спишь?

– Да нет – думаю! Неправильно я все делаю…

– Что неправильно-то, батя?

– Все неправильно.

Христофорович встал с места и продолжил:

– Жил, как будто и не жил.

Сделав печальное заключение, он подошел к окну рубки.

– Туман-то какой? – Произнес он и, как будто предчувствуя что-то не ладное, добавил. – Пойду постою на мостике.

Прошел уже час, как я уводил яхту к границе. Приближалась развязка. Туман над морем стал потихоньку таять, превращаясь в рваные облака, а у горизонта появилась светлая полоска. Уже заметно посветлело и можно было рассмотреть, как волны разбиваясь о корпус лодки, превращались в белую пену.

Я посматривал на часы, висевшие в рубке и уже начал сомневаться в правильности курса, выбранного мною.

– Не уже ли ошибся? Где пограничники? – Беспокоился я.

Будто понимая мою тревогу, из тумана выскочил луч прожектора и прозвучала сирена.

– Ну, наконец-то! – Выдохнул я, а на яхте начался переполох.

В рубке ругался Христофорович, в кают-компании зашумели и на палубу выскочил встревоженный Колючий. Увидев капитана на мостике, он погрозил ему кулаком и вернулся обратно.

Я последовал за ним и услышал встревоженный голос Артура:

– Что там, Колючий?

– Сторожевой катер – пограничники!

В каюте наступила тишина.

На стене громко тикали часы, а кто-то произнес:

– Трындец, приплыли!..

– Плавает гамно, а моряки ходят. – Пошутил захмелевший Циба, повторяя выражение Христофоровича.

Его шутки не оценили, а молча ожидали решения Артура.

И когда совсем рядом заговорил громкоговоритель на сторожевом катере, он сказал:

– Так, господа, разгружаемся здесь. Ящики за борт. Оружие, стволы, ножи и прочие в море. Славик, проследи. – Обратился он к Цибе. – Ты, Колючий, – героин рыбам, а самим вести себя прилично. – Приказал Артур, скрывая волнение.

– Не отдам! – Заорал мужчина в очках, прижимая к себе чемодан с наркотиками.

– Тебе никак хорошо, дядя Вася? Отдай кейс!

– Не отдам!

Артур ухмыльнулся и произнес:

– Колючий, займись…

Тот без труда забрал чемодан, а дядя Вася, уронив очки, заплакал, как ребенок.

Двери каюты открылись и Рябой спросил:

– Что с Муслимом делать?

Артур подошел к парню – кавказцу и сказал:

– Ахмед, ты все знаешь…

Тот молча вышел из каюты, а Артуру доложили, что команда готова принять пограничников. Яхту сильно закачало, когда к ее борту пришвартовался сторожевой катер. Послышались голоса военных, которые приказали всем собраться на палубе. Артур копался в сейфе, разыскивая какой-то документ. В спешке он комкал листы бумаги и бросал их в пепельницу, а на палубе пограничники опрашивали нарушителей.

– Все? – Спрашивал молодой лейтенант.

– Все!

– Нет не все, вот еще кто-то идет, – Сказал Колючий, замечая появление дяди Васи.

За ним вышел Артур и подойдя к офицеру сказал:

– Мы тут заблудились немножко. Ты прости нас, командир. Мы больше не будем.

– Документы есть? – Строго продолжал лейтенант.

– А как же? У нас все есть! – Кривлялся Артур.

– Все! Кроме денег и счастья! – Вставил Циба.

– Отвезите меня домой, – плаксиво просил дядя Вася.

– Судно арестовано, разбираться будем на берегу. – Объявил офицер и приказал подчиненному:

– Яхту на буксир, а вы граждане к нам на катер. Сержант, проводи товарищей.

– Мы не товарищи – мы господа. – Дурачился Артур.

– Десять человек! – Доложился мичман, а офицер спросил:

– Это все?

– Нет не все. Вот еще трое бегут! – Вдруг заявил Циба и указал на крыс, пересекающих периметр яхты.

– Четверо! – Поправил его Колючий.

Грызуны проскочили палубу и скрылись за бортом яхты.

– Ни фига себе! – Продолжал Колючий. – Вы от куда?

– От верблюда! – Пошутил Циба, а Христофорович заявил:

– Плохая примета…

Пограничники не оценили юмора задержанных, и офицер строго повторил свой вопрос:

– Десять человек, это все?

– Так точно, господин лейтенант! – Отрапортовал Артур.

– А где Муслим? – Подумал я, не находя его на палубе. – Убили?

Я кинулся его разыскивать. В трюме я его не нашел, как не нашел его и в других помещениях яхты. В кают– компании, на столе в пепельнице, догорали какие-то бумаги, а рядом стояла откупоренная бутылка коньяка.

У меня родился коварный план, и я подумал:

– А не спалить ли мне эту блат-хату. Какая польза людям от нее? – Произнес я и перекинул бутылку на столе.

Бумажная скатерть быстро пропиталась спиртным, а я сдунул горящую бумагу на стол. Огонь мгновенно охватил его пламенем и, спустившись на пол, подпалил его покрытие.

Когда огонь разгорелся я выскочил из каюты.

На катере заметили возгорание и закричали:

– Пожар, пожар! На яхте пожар!

Пламя охватило яхту и последовала команда командира:

– Руби концы! Уходим! Полный вперед!

Сторожевой катер отходил от горящей «Беты», а седой мичман с сожалением произнес:

– Жаль, красивый парусник…

– Был. – Задумчиво произнес Артур.

Он так и не смог понять почему загорелась яхта, а его друзья упрекали его в поджоге. Я же медленно покидал это место, поднимаясь высоко в небо.

Уже светало, туман быстро таял под лучами солнца, а внизу догорала яхта с красивым названием «Бета».

Глава 10.

На земле быстро проходило время. У меня же оно отсутствовало, и я наблюдал, как каждый день вносил коррективы в жизнь природы большого города. Деревья стояли голыми, парки и скверы опустели, а холодный осенний ветер гулял по улицам, где совсем недавно отдыхали люди.

За все проведенное время в новом мире, я не переставал мечтать и делать для себя новые открытия. Я больше стал понимать себя и свое место в этом мире. Со многим я смерился и уже не растрачивал силы впустую, пытаясь объять необъятное. Но оставаться здесь только наблюдателем, я по-прежнему не хотел и поэтому продолжал исследовать и искать контакта с человеком.

Мои открытия были разными, и я замечал, как в новой жизни со мной происходили большие перемены. Я стал другим и многие вещи я воспринимал иначе. Происходила переоценка ценностей. То, что раньше казалось важным – сегодня не заслуживало внимания, а то, чего я опасался вчера, было большим благом в данную минуту. Не было во мне былого высокомерия и гордыни, а от жестокости не осталось и следа. Я очищался и становился легче, и это было заметно по моим попыткам подняться выше допустимого.

Я уже летал выше и дальше, но по-прежнему я смотрел на землю, в надежде найти контакт с людьми. И хотя интерес к земной жизни уже пропадал, я возвращался на землю, где частенько становился свидетелем, а то и участником определенных событий.

И вот, как-то возвращаясь от друга с Кавказа, я столкнулся с пассажирским самолетом. Конечно, это не повлекло крушения лайнера, потому что столкновения, как такого не произошло, просто я случайно попал на борт воздушного судна.

Случилось это как-то совсем неожиданно.

Возвращаясь домой, я остановился у вершины Эльбруса, чтобы понаблюдать, как снежная лавина сходила с горы. Она шумно спускалась по склону, и я даже не заметил, как очутился среди пассажиров большого самолета. Меня это чрезвычайно удивило и я, пользуясь случаем, прошелся по его салону. Зная свою способность влиять на навигационные приборы, я не пошел в кабину к пилотам, хотя для меня это было большим искушением. Посидеть за штурвалом большого Боинга – это была голубая мечта моей юности.

Когда-то я много думал о небе и даже хотел стать летчиком. Но судьба распорядилась по-другому. Я пошел в армию, потом немного коснулся войны в Афганистане, а лихие девяностые внесли свои коррективы в мою дальнейшую жизнь.

Но небо тянуло меня всегда, и я всегда предпочитал самолет любому наземному транспорту. С годами мечта ушла, а желание осталось. Но сейчас, переборов соблазн, я пошел по салону.

Люди на борту лайнера показались мне какими-то встревоженными, и я стал прислуживаться к разговору пассажиров.

– Ну, как там?.. – Спрашивала женщина бортпроводницу.

– Уже полегче – акушерку нашли…

– Надо же, где приспичило? – Удивлялась другая, а я заметил, как в хвосте лайнера собралась не большая группа людей.

Я продвинулся ближе и заметил, как одна из пассажирок принимала роды у совсем юной девушки. Та плакала и взывала о помощи. Акушерка поглаживала ей живот, давала советы и по-матерински успокаивала роженицу добрыми словами. Мне казалось не приличным наблюдать за данными действиями, и я только прислушивался к голосам женщин, изредка поглядывая на их лица.

– Давай тужься, ну еще, еще чуть-чуть, – командовала женщина – акушерка, вытирая пот со лба роженицы.

– Ну вот пошел, давай, Катюша, давай!..

Я украдкой посмотрел, на девушку и заметил, как ее страданиям приходил конец. Маленький серый комочек лежал у нее между ног, а перепуганная стюардесса произнесла:

– Это что?

– Все нормально, сейчас я его вытащу. – Успокаивала акушерка и принялась разрывать пленку плодного пузыря.

Ловко освободив ребенка, она взяла его на руки и стала массировать его тельце.

Ребенок молчал, а она, двигая его ножки, приговаривала:

– Ну давай дорогой! Ну чего ты молчишь? Давай, хороший!

Акушерка, стала делать ребенку искусственное дыхание, а я заметил, как чуть заметное пятно отделилось от тела ребенка. Превратившись в прозрачное облачко, оно поднялось к верху салона и покружившись над матерью, вылетело из самолета.

– Ну, давай! Ну, родненький! – Уговаривала ребенка акушерка, а я погнался за ним.

Догнал я его быстро, да и летело оно, как-то не спеша. Часто останавливаясь, оно делала какие-то непонятные пируэты и продолжала подъем дальше. Догнать-то я его догнал, но его нужно было вернуть в тело младенца, и это меня сильно озадачило.

Я брал его в руки и прижимал к себе, я зажимал его в ладонях и держал в объятьях, но только я начинал движение, как оно тут же просачивалось между пальцев и ускользало от меня.

Потеряв надежду, я махнул рукой, а облачко, отлетев на три метра, остановилось и стало наблюдать за моими действиями.

– Ну чего ты там висишь? – Спросил я. – Ты же такой, как я, только маленький. Что не можешь говорить? Так и не говори, я и так пойму.

Оно вдруг опустилось ниже, и я заметил, как его бока, стали наполнятся цветом и формами.

– И что ты хочешь этим сказать? – Спросил я и продолжил. – Ты хотя бы показался, а то гадаю – пацан или девка.

Облачко приблизилось ко мне, и я заметил, как оно, переливаясь перламутром приобретало человеческий облик.

– Так ты пацан!.. Одобряю – хороший выбор. Не знаю, как тебе лучше объяснить, – продолжал я, – но тебе лучше вернуться… Конечно, на земле все далеко не сахар, но хочу тебя предупредить, не познав лиха – не поймешь и блага! Мы же с тобой мужики, а мужики легких путей не ищут. – Рассказывал я и мне показалось, что он меня понимал.

Мы помолчали, и я продолжил:

– Так что возвращайся ты лучше обратно. Отца порадуешь, мать успокоишь и вообще… Ты же в рубашке родился, значит счастливым будешь! Ну так что? Убедил? – Спросил я ребенка, который – не только приобрел человеческий облик, а уже смотрел на меня своими большими голубыми глазами.

– Помоги мне догнать самолет, – попросил он, – а то я плохо ориентируюсь в пространстве.

Я прочитал его мысли и протянул ему свою руку.

Через минуту мы уже были на борту лайнера.

Акушерка по-прежнему спасала младенца, а молодая мать плакала, взывая Бога о помощи.

Я заметил, как маленькое облачко опустилось на младенца, и он сладко зевнул. Женщина – доктор, подметив это, легонько шлепнула его по попки и он, раскрывая легкие, закричал.

Я облегченно вздохнул, а акушерка сказала:

– Ну вот и хорошо! Слава Богу!

Она протянула младенца матери и сказала:

– Принимай, Катюша! Лихой казак из него получиться…

Все вокруг радовались и благодарили акушерку.

– Как вас зовут? – Спросила молодая мамаша.

Женщина улыбнулась и сказала:

– Лариса. Лариса Борисовна. – Поправилась она и улыбнулась.

– Мою маму так же зовут! Спасибо тебе, мама Лариса! – Поблагодарила Катя и вдруг заплакала.

Я тронутый таким концом, поцеловал Ларису в щеку, а она не испугалась и, погладив мой поцелуй рукой, сказала:

– Ты, Катя, Бога благодари. На все Его воля!..

Глава 11.

Была поздняя осень и казалось, что город замер в ожидании холодов. По небу низко ходили тяжелые тучи, а редкие капли дождя грозились в любую минуту превратиться в снегопад. Но этого не происходило и осень время от времени напоминала о себе мелким дождем и холодным ветром. Вот и сегодня картина не поменялась, и я отправился на природу, чтобы сменить невеселую обстановку.

За городом, когда начались садовые кооперативы, я вдруг увидел знакомый автомобиль. Желтый Жигуленок Сашки-Сапога мчался по шоссе по направлению к городу. Я догнал машину и, расположившись на заднем сидении, стал прислушиваться к его монологу.

– Трус! – Ругался Сапог. – Все хватит, пусть будет, как будет!..

Он закурил сигарету, а я спросил:

– С тобой все в порядке, Саша?

Не обращая на меня внимания, он продолжал себя ругать на чем стоит белый свет, и я заподозрил, что-то не ладное.

– Хочу жить, как люди живут. Надоело бегать и прятаться, – Эмоционально произнес он и стукнул кулаками по баранке автомобиля.

Машина дернулась на мокром асфальте, и он с трудом удержал ее на дороге.

– Ты полегче, Саша! – Посоветовал я ему, замечая, как опасно он обгонял попутные машины.

Он был сильно возбужден и это заметно отражалось на вождении автомобиля. Машина то и дело дергалась из стороны в сторону и часто цепляла обочину дороги.

Я почувствовал запах алкоголя и произнес:

– Так ты еще пьяный! Куда так спешишься, удираешь от кого?

– От себя не убежишь, – как будто услышав мой вопрос, ответил он и прибавил газу.

Он много говорил и ругался, забрасывая лобовое стекло своей слюной. Понять сразу его монолог было нелегко, да и назвать его, как таковым было неправильно. Это был набор неоконченных предложений, обрывки неуместных фраз, имена людей и отборный русский мат. Но спустя время мне все-таки удалось разобраться в причине его возбужденного поведения.

Как я и предполагал, Сапог хотел отсидеться на даче у одного из своих дружков, чтобы переждать, как говориться «бурю», поднявшуюся из-за последних событий, в которых он был непосредственным участником. Отсидеться и появиться тогда, когда все уже утихнет. Но то ли бесконечные упреки жены, то ли алкоголь, то ли еще что, заставили осторожного Сапога взбунтоваться. Он решил ехать домой вопреки опасности. Вот поэтому сейчас, подогретый алкоголем он мчался по мокрому шоссе, ругая себя за трусость и нерешительность. Я сидел тихо, не выдавая своего присутствия. Я боялся напугать или отвлечь пьяного лихача от дороги. Но он уже вошел в раж и бесшабашно гнал свой автомобиль, нарушая все правила ПДД. Развязка была близка, и я приготовился к худшему…

После крутого поворота, он необдуманно пошел на обгон фуры и встречный автомобиль помигал ему дальним светом. Сапога это не остановило и он, прибавляя газу решил таким образом уйти от лобового столкновения. Но он не рассчитал возможности своей машины и два автомобиля быстро сближались.

Я закрыл глаза, а водитель встречного Мерседеса резко ушел вправо и, вылетев с дороги, столкнулся с большой березой. Перепуганный Сапог тоже резко крутнул руля и, коснувшись своим автомобилем попутного КАМАЗа, отлетел к отбойнику. Здесь, ударившись о преграду, машина подскочила вверх и, сделав кувырок в воздухе, опустился на колеса, продолжая катиться по склону насыпи. Когда искореженный автомобиль остановился, я заглянул в салон. Бесчувственное тело Сапога сидело в кресле пристегнутое ремнем безопасности. Голова его упала на плечи, а руки крепко сжимали обод руля. Дыхания не было заметно, но бордовый комок его сердца, еще продолжал работать. Жизнь не оставила его тела, и я облегченно вздохнул.

На дороге собрались автомобили, а я произнес:

– А ведь это еще не конец истории…

Я ухмыльнулся человеческой глупости, а к машине Сапога уже бежали люди. Его вытащили из автомобиля и уложили на мокрую траву. Кто-то вызвал скорую помощь, а кто-то позвонил спасателям. У машины, где валялись вещи, выпавшие из багажника, стал собираться народ. Каждый хотел помочь пострадавшему и со всех сторон сыпались умные советы:

– Его надо поднять наверх! Его трогать нельзя!

– Надо дождаться медиков. – Советовал другой.

Зевак прибавлялось, и кто-то сказал:

– Бензином пахнет, не рванет?

– Уже нет – на колесах стоит!..

Помощь еще не приехала, а людей становилось больше.

Вскоре к месту аварии подошли два парня спортивного телосложения и один из них спросил:

– Где этот летчик?

Ему показали Сапога, и он продолжил:

– Живой?

– Живой только без сознания.

– Ну и лихач?! Еле ушел от лобового…

– Еле ушел он?.. – Передразнил его товарищ. – Ты Мерседес видел? Что шефу скажем?

– Ладно тебе, это потом. Сейчас человека спасать надо.

Прихрамывая, парень подошел к пострадавшему и, заглянув ему в лицо, произнес:

– Что-то знакомая личность. Где-то я его видел. Скорую вызвали?

– Вызвали! – Отвечали ему. – И спасателей и ГАИ!

Народ не расходился, ожидая профессиональной помощи. Кто-то звонил по телефону, напоминая о происшествии, кто-то спорил, а кто-то просто курил, участвуя в обсуждении аварии. У Сапога дежурила женщина – медсестра, она первая выскочила из своей Мазды и пришла на помощь. Имея профессиональные навыки, она утверждала, что с пострадавшим ничего страшного не произошло, а его обморочное состояние – скорей всего сильный испуг или болевой шок.

– Он скоро придет в сознание. – Утверждала она.

Я посмотрел на лежавшего на траве Сапога и произнес:

– Эх, Саша, Саша!.. Мало тебе проблем?..

Что-то похожее на тень крутилось у его тела, она напоминала человеческую. Эта тень была часть его души, выскочившая из тела.

– Сапог, Саня! – Позвал я, теряясь в догадках.

Его душа, будто привязанная, дернулась ко мне и, вернувшись обратно, остановилась где-то посередине. Она то приобретала образ Сапога, то снова становилась серой-зеленой массой. Я окликнул его повторно и он, оторвавшись от тела, приблизился ко мне. Облик его выглядел блеклым и безликим, но я легко замечал в нем черты моего бывшего одноклассника.

– Моряк! Это ты? – Удивленно спросил меня Сапог.

Я промолчал, а он продолжил:

– Я, что умер?

– Ты, чего наделал? – Спросил я его.

– А, что я наделал? Авария, с каждым может случиться.

– Я не об этом. Ты почему здесь? Ты ведь живой? Смотри твое сердце еще бьется. – Сказал я и указал на бордовое пятно в его теле.

– Ну и пусть себе бьется. Мне и здесь хорошо!..

Он поднялся в небо, а тоненький волосок жизни, прикрепленный к его запястью, потянулся за ним.

– Его душа от страха выскочила из тела. Так бывает. – Подумал я, а в памяти закрутился случай из моего далекого детства.

Когда-то давно, когда я был подростком, я решил перепрыгнуть с крыши одного дома на другую. Здания стояли рядом и расстояние между ними казалось небольшим. Но двадцать метров для прыжка мальчишки было многовато. Я не оставлял своей затеи и часто сидя во дворе, посматривал на крыши этих домов, рассчитывая траекторию полета. Один из них был пятиэтажным, другой на этаж меньше.

Я долго готовился к прыжку и очень часто стоял на краю пятиэтажки, примеряя дистанцию.

И вот этот день настал и я рано утром, когда родители ушли на работу, забрался на крышу пятиэтажного дома.

Страха не было, как не было и уверенности в успехе задуманного перелета. Зачем и главное для чего, я рисковал своей жизнью, тогда я не думал. Об этом я вспомнил только тогда, когда заметил, что не долетаю до крыши и падаю в бездну.

Мной охватил ужас и передо мной проскочила вся моя недолгая жизнь, финалом которой был этот глупый и никому не нужный прыжок. Я видел себя со стороны, я понимал, какими ошибочными были мои расчеты. И на конец я видел свою погибель.

Не долетев пол метра до крыши, я заметил, как вдруг невидимая сила, нарушая все законы физики, подтолкнула меня к верху и я уцепился за край ее кровли. Я наблюдал со стороны, как трудно было мне подняться на нее, как беспомощно я махал ногами, ища опоры, как скользили мои руки по ее гладкой поверхности. Мне не хватало духа и я метнулся на помощь. Вместе мы одолели препятствие и я уже скоро лежал на крыше и смотрел в небо.

Этот случай я запомнил на всю жизнь. И если бы такое случилось не со мной, то я бы никогда не поверил в это…

Теперь спустя время, я мог дать объяснение этому чуду. Все в нашей жизни неспроста и неслучайно и тому подтверждением являлся мой случай. От страха неминуемой смерти моя душа выскочила из тела чтобы зафиксировать всемогущество Бога, который не позволил случится тому, чему еще не подошел срок…

– Так, что задумайтесь, люди, когда вас спасает счастливый случай. А случай ли это?.. – Обратился я к присутствующим, которые хлопотали у тела Сапога.

Моего призыва никто не услышал. Никто даже не посмотрел в мою сторону. Люди продолжали бесполезно спорить у места аварии.

Вдруг кто-то закричал:

– Смотрите огонь!

Люди отступили от машины, а я заметил, как небольшие языки пламени охватили мокрую траву и быстро приближались к автомобилю. Похоже было, что кто-то из зевак бросил окурок на землю, не замечая, что трава у машины была полита бензином. То ли это было от перевернутой канистры, которая выскочила из багажника, то ли сам бензобак, сейчас это не имело значения.

– И что теперь будет? – Услышал я голос за спиной.

Я оглянулся и увидел растерянное лицо Сапога.

– Что нагулялся? – С упреком ответил я ему.

Тот промолчал, а в этот момент вспыхнула машина. Пламя в мгновение охватило весь автомобиль и его огромные языки устремились к небу. Стало жарко и люди отбежали от машины на безопасное расстояние. Я был рядом с пожаром и смотрел на брошенное тело еще живого Сапога.

– Саня! – Окликнул я его, но ответа не последовало.

– Даже здесь он струсил! – Выругался я и посмотрел на толпу зевак, которые оставили Сапога умирать у пожарища…

Все ждали взрыва и поэтому боялись тронуться с места. Вдруг из толпы выскочил парень и направился к горящему автомобилю.

– Игорек, Гарик! Ты куда? – Окликнул его товарищ.

– Сейчас рванет! – Сказал кто-то другой.

А Игорь, так звали того парня с Мерседеса, подхватил Сапога на руки и метнулся обратно. Тут же прогремел взрыв, и огненная вспышка уложила спасателя на землю.

Когда огонь стих, люди осмелели и стали спускаться к месту трагедии. Тело Игоря дымилось, издавая запахи паленного мяса. Услышав голоса людей, он что-то прошептал и перевернулся на бок, освобождая Сапога из-под своего могучего тела.

Заметив рядом с собой полупрозрачную душу Сапога, я с упреком спросил:

– Тебе не стыдно, он опять тебя спас!..

Сапог ничего не ответил, а я подумал:

– Что с него взять? Он же сейчас получеловек.

Я махнул рукой и добавил:

– Он-то и в земной жизни всегда был на половину…

Когда приехали спасатели и врачи погрузили пострадавших в машины, Сапог вдруг заговорил. Он говорил много и долго, и только после его откровенного признания в своих ошибках, я ему сказал:

– Ругать я тебя не буду, но и жалеть не стану. Я дам тебе только совет, а ты решай сам. Вот ты сейчас здесь, пока здесь. Но в этой жизни есть и другие места…

– Ад, например? – С иронией вставил Сапог.

– Ты зря смеешься, Саша! – Остановил я его и заметил, как совсем потерял интерес к дальнейшему разговору.

Это заметил и Сапог. Извинившись, он спросил:

– Так что же за совет ты хотел мне дать?

Я посмотрел на него и без всякой охоты сказал:

– Возвращайся ты, Саша, обратно. Нить твоей жизни еще не оборвалась, но натянулась до придела. Так что времени на раздумье у тебя не осталось. Там на земле, в той жизни, у тебя еще будет возможность что-то исправить и изменить. Так что спеши. Сейчас нить порвется, и мы с тобой больше никогда не увидимся.

– А если я останусь здесь? – Торговался Сапог.

– Здесь ты не останешься по любому. Тебе дали шанс, так что вернись сам – лучше будет!..

– А если… – Начал было Сапог, но я его перебил.

– Ты теряешь время, Саша!

Вдруг он как-то резко перевернулся и потерял человеческий облик. Серо-зеленая масса стала быстро удаляться от меня, и я услышал его прощальные звуки:

– А! А-а, ад!..

Я догнал его в машине скорой помощи и успел заметить, как душа входила в его тело. Смешиваясь с бордовым цветом сердца, серо-зеленый цвет, приобретал мрачные оттенки. Газообразная масса забурлила в его теле и медленно заполняла, выделенное для нее пространство. Жизнь возвращалась к нему.

Вскоре голос медсестры оповестил:

– Пульс нормализуется.

– Он открыл глаза. – Сообщала девушка, а Сапог чуть слышно спросил:

– Я, что живой?

– Живой! – Вмешался молодой реаниматор и добавил:

– Дайте ему кислород.

Вскоре Сапог закрыл глаза и уснул, а я вылетел из машины и поднялся в небо. Там, у подножия небесной лестницы я остановился, чтобы перевести дух и дать оценку увиденному.

Глава 12.

Спустя неделю я посетил больницу куда отвезли пострадавших от аварии. Это была рядовая и старая больница с ветхим зданием и незавидным медперсоналом. Ее авторитет был утерян при переделе собственности и поэтому многие из горожан выбирали другие медицинские учреждения с более лучшей репутацией.

После реанимации Сапога определили в общую палату, где он заканчивал лечение, а Игоря положили в палату для тяжелобольных. Врачи давали ему не утешительные диагнозы, а его состояние оценивали, как критическое. Он нуждался в пересадке кожи и лечении в ожоговом центре. Но это стоило больших денег, которых у Игоря не было. Поэтому он и лежал здесь в районной больнице, в отдельной палате, принимая обезболивающие, да общеукрепляющие инъекции.

Я заметил, что сиделкой у него была мать – не молодая женщина лет пятидесяти, а меняла ее молоденькая медсестра, которая проявляла к Игорю особое внимание и все свое свободное время проводила у его кровати. С матерью он говорил мало и совсем неуважительно, с Катей же, так звали медсестру, беседы имели задушевный характер и было заметно, что Игорь безгранично доверял этой девушке.

Как-то, уже ближе к вечеру, я заглянул к Игорю в палату. Он лежал в кровати на животе, а рядом с ним на стуле сидела его мать. После недолгого разговора Игорь ей что-то сказал, и она вскоре ушла, вытирая лицо платком.

Тут же в палату вошла Катя и спросила:

– Вы что поссорились?

– Нет. – Коротко ответил Игорь, а девушка продолжила:

– У нее вид такой потерянный, слезы на глазах. Ты что обидел ее? Что случилось, Игорь?

– Да, так – поговорили… – Ответил он и закашлялся.

– Ну, ладно. – Согласилась Катя. – Мы к этому еще вернемся, а сейчас давай поставим капельницу. Пойду приготовлю.

Она проверила у него пульс и направилась к выходу. В дверях она столкнулась с посетителями. Это был Артур со своей свитой.

Он, как всегда в костюме и в дорогом галстуке, а Рябой – его телохранитель, в джинсах и кожаной куртке. Остальных двоих я не знал и поэтому остановился на Артуре, который вежливо поздоровался с медсестрой и объяснил цель своего визита. Катя немного смутилась, но все же напомнила визитерам о регламенте посещения больных.

– Хорошо, хорошо, мы недолго. – Согласился Артур и попросил Катю поставить цветы в воду.

Она ушла, а он подошел к Игорю и сказал:

– Ну, как дела, герой? Как здоровье, настроение?

Игорь молчал, а он продолжил:

– Поступок ты, конечно, совершил геройский ничего не скажу, но извини ордена я тебе не дам – не в моих полномочиях.

Не получив ответа, он раздраженно спросил:

– Ты хоть знал кого спасал?

– Человека. – Чуть слышно ответил Игорь.

– Человека? – Удивился Артур. – Это Сапог-то человек? Да ты никак бредишь, Гарик! Тебя за кем посылали? – Повышая тон спрашивал Артур. – Ты должен был привезти Сапога ко мне, а не сюда…

– Человека он спасал?..

Артур вытащил из внутреннего кармана небольшую декоративную фляжку и, глотнув из нее содержимое, продолжил:

– Ты меня извини, но я все же скажу. Вот ты здесь лежишь подыхаешь, а эта сука к выписке готовиться, ты об этом знаешь?

– Человека он спасал!.. – Не успокаивался Артур. – Ты мне «мерина» разбил, а он таких, как ты – десяток стоит.

Артур опять потянулся к фляжке, а я взглянул на Игоря. Душа его пылала огнем. Местами она выскакивала далеко за пределы дозволенного, а ее черный осадок не мог потушить пожарища. Игорь был зол и это было заметно по смене цвета в его душе. Ее палитра так быстро менялась, что в данный момент определить значения цвета не предоставлялось возможности. Он был сильно взволнован и это было видно без помощи третьего глаза. Я заметил, как пот выступил у него на лбу, а сам он, тяжело вздохнув, отвернулся к стене.

Это заметил и Артур, проглотив коньяк, он продолжил:

– А теперь послушай меня. Помрешь, памятник поставлю, матери твоей помогу, а выживешь – пенсию платить не буду – не заработал.

Артур махнул рукой и продолжил:

– Я вижу тебе сейчас не до этого. Выздоравливай, а там посмотрим, что с тобой делать.

Он повернулся к своей свите и сказал:

– Ахмед, дай ему денег.

Тот положил доллары на тумбочку и спросил:

– Три косаря хватит?

– Хватит, здесь уже деньги не помогут…

Артур безнадежно махнул рукой и закончил:

– Ладно, Гарик, поправляйся!

В палату вошла медсестра, а Артур извинился и произнес:

– Все мы уходим. А то нам еще одного больного надо проведать.

В дверях он остановился и с ухмылкой сказал:

– Человека он спасал!.. Всем пока!

Он вышел из палаты и все остальные последовали за ним. Было слышно, как они шумно пошли по коридору больницы, о чем-то громко разговаривая.

Я посмотрел на Игоря, а Катя спросила:

– Это кто?

– Коллеги. – Ответил Игорь и ухмыльнулся.

Он как-то невесело пошутил, а девушка задумалась.

Мне тоже было не до смеха, и я последовал за визитерами.

В другом крыле небольшого здания, в травматологическом отделении, мы нашли Сапога.

– Палата номер шесть. – Прочитал Артур и ухмыльнулся.

– Во блин, как у Чехова. – Удивился Рябой, а Артур спросил:

– Ты что, Макс, и Чехова читал?..

– Ага, – «Му-му»! – Пошутил он, открывая двери палаты.

Мы не сразу нашли Сапога, так как в палате было много народа и кто был из них больным, а кто гостем было трудно разобраться. Было шумно; громко работал телевизор, а где-то в углу слушали музыку.

– Однако у вас весело, ребята!.. – Вместо приветствия произнес Артур, проходя в палату.

Заметив гостей, больные притихли, а он добавил:

– Душновато у вас ребята. Чем вы здесь дышите?

Рябой бесцеремонно подошел к окну и открыл фрамугу.