Текст книги "Лестница в небо, или Рассказ очевидца"

Автор книги: Александр Катеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Выпил я стакан водки, закусил хлебом и стал готовиться… Нашел подходящий крюк, ящик и потянулся к веревке. Гляжу, а на ней лежит крыса – большая и черная. Она не испугалась меня, а я отскочил в сторону. С минуту мы смотрели друг на друга и я, немного осмелев, присел к своему импровизированному столу.

Я выпил для смелости и обратился к своей гостьи:

– Водки не предлагаю, а хлебом угостить могу.

– Краюху она съела, а веревку так и не отдала. Тогда я налил себе еще и рассказал ей всю свою невеселую историю. Как мы расстались я не помню – уснул, только помню, что дослушивала она мой рассказ у меня на коленях.

Я ухмыльнулся, а Виктор продолжил:

– Утром я похмелился и вспомнил для чего нахожусь здесь в подвале этого старого и разрушенного дома. Посмотрел я на крюк, подвинул ящик, а веревки-то нет… Осмотрелся, а на месте, где была приготовленная веревка лежит большой золотой перстень… Вот это метаморфоза! Удивился я тогда и подумал, – никак это моя Мышильда шутки шутит… Так я окрестил свою внезапную подругу.

– Мышильда, это та, что в Щелкунчике? – Спросил я.

– Она самая. Балет смотрел? – Спросил он, а я покачал головой.

– Много потерял. А я смотрел. В большом театре смотрел.

Тезка задумался и мечтательно произнес:

– Были же времена!..

Он еще много рассказывал мне о его дружбе с крысой. О том, как она сделала его богатым, как он баловал ее изысканными яствами, как он хотел забрать ее к себе в квартиру и, как упорно она сопротивлялась переселению. Все это конечно было любопытно и интересно для меня. Но я ждал финала, пытаясь предугадать конец этой истории. Но то, что я услышал от Виктора меня поразило.

– Как-то после посещения казино, – продолжал он, – где я оставил все свои деньги. Я поехал до Мышильды к разваленному дому. Последнее время я редко ее навещал. То одно дело меня закрутит, то другое, да и она уже не так щедро одаривала меня своими золотыми сюрпризами. Бывало по пьяни я даже просил прощения у нее за свое невнимание, но чаще я ругался и упрекал ее в скупости. Мне казалось, что она мало радовала меня своими золотыми сюрпризами. Я привык к легкой наживе и, как правило приезжал, чтобы забрать ту или иную золотую вещицу, приготовленной для меня Мышильдой. Зачастую забывая поблагодарить подругу, я уезжал.

Вот и в этот раз я приехал к ней, чтобы получить золото, которым рассчитывал расплатится в казино. Мышильда меня не встретила, а алюминиевая миска была пустой. Я разозлился и стал звать крысу, ругая ее неприличными словами. Но она не появлялась и тогда я стал отчаянно бить стену, где находилась ее нора. Труба в моей руке согнулась, а из убежища вылезла Мышильда. На шее у нее была накинута мощная золотая цепочка. Я обрадовался, когда заметил, что на ней оказался еще и золотой крест. Я взял подарок в руку и бросил трубу. Та ударила по стене, а с потолка свалился большой кусок бетонного перекрытия. Мышильда запищала, как ребенок и я заметил, как камень убил ее, раздавив ей череп. Она издохла, а я ушел, даже не освободив ее тело из-под обломков.

Довольный подарком, я выбирался из подвала. Засмотревшись на золотой крест с распятием, я зацепился за проволоку и упал, сильно ударившись головой о металлическую трубу. В голове зазвенело, а со стены на меня вдруг упал кирпич…

Стало темно и холодно. Потом быстрое падение, лампы операционной, а потом снова упала труба и запищала Мышильда.

Виктор, посмотрел на меня, а я спросил:

– А, что было дальше?

– А ничего… Это конец, Витя! – Заключил он, а я возразил:

– Это не конец. Ты еще живой и это значит, что у тебя есть шанс.

– Какой? – Спросил он и махнул рукой.

– Исправить что-то к лучшему. Ты же каешься, я же это вижу…

Он промолчал, а я, указывая на развалины, спросил:

– Это и есть тот дом?

– Да! И этот дом, и эта проволока, и этот кирпич…

– А знаешь, Виктор! Лети-ка ты лучше в больницу и помоги своему телу выкарабкаться. – Посоветовал я ему.

– Зачем?

– За тем, что ты человек, а не крыса. Подумай о будущем…

Он взглянул на меня и вдруг не попрощавшись исчез.

* * *

Я усмехнулся своим воспоминаниям и вернулся к своей теме, которая не давала мне покоя. Я не мог поверить в свою ненужность и поэтому искал свое предназначение в этом мире.

– Если я не могу помочь себе, – размышлял я, – значит я должен помочь другим. Тем, кому еще под силу что-то изменить.

Так я думал и все сходилось к одному. Я должен был донести людям всю правду о жизни после смерти, о жизни после жизни. Донести ее не навязчиво, как интересную мысль, о которой стоило задуматься. Это должно выглядеть никакой-то грандиозной сенсацией или открытием, которая удивит и напугает людей, ни каким-то новым законом, это должна быть тема для размышления.

– Эх! Если бы я был писатель! – Мечтал я. – Я бы смог написать большую книгу. И если бы хоть один человек мне поверил – я бы был счастлив. Но я не писатель и не журналист. – Сожалел я.

Но я не унывал и не опускал руки. Я продолжал собирал интересные факты и случаи из жизни людей и своих наблюдений. Я не верил в свою ненужность в этом мире, я не верил и в то, о чем говорил Алексей… Я не хотел быть простым наблюдателем в этом мире, я хотел помочь тем, кому это еще было возможно. Поэтому я искал и прорабатывал свои возможности.

Я был очевидцем реальных событий, которые на земле считали мифами и выдумками. Я видел и знал то, что простому человеку было не доступно и поэтому я должен был найти способ донести людям свой рассказ. Донести так, чтобы человек помнил не только о смерти, а и о настоящем, которое готовит его будущие.

Глава 16.

Сегодня утром после традиционного облета города, я остановился во дворе родительского дома. Обычно я пролетал это место и приземлялся на крыше высотного здания, откуда передо мной расстилалась красивая панорама приморского города. Но сегодня меня что-то остановило в знакомом дворе и я, расположившись на детской площадке, с грустью посмотрел на «раскопки» коммунальщиков.

– Ну, как всегда! – Произнес я. – Наступают холода, а мы трубы меняем…

У подъезда остановилось такси и хриплый голос Высоцкого пропел мне в открытое окошко:

«Стал метро рыть отец Витькин с Генкой.

Мы спросили: «Зачем?» – Он в ответ:

Мол, коридоры кончаются стенкой,

А тоннели выводят на свет!» …

Я ухмыльнулся и, глядя на ржавые трубы у разрытого котлована почему-то вспомнил случай из далекого детства.

Это случилось еще тогда, когда мы с родителями проживали в новом районе, на окраине города. Мне было тогда лет девять, а может и того меньше. Помниться за нашим домом укладывали большие трубы, то ли это был газопровод, то ли они были под воду, но диаметр у них был большим, и мы с мальчишками без особого труда пролезали через них, собирая всю ржавчину, хранившуюся у них внутри. Трубы были метров по восемь – десять в длину, но когда секции начали сваривать между собой, длина трубы заметно увеличивалась. Теперь далеко не каждый мальчишка мог справиться с тоннелем длинною в пятьдесят – шестьдесят метров. Я тоже не решался преодолеть это расстояние, ссылаясь на запреты родителей. Но себя не обманешь и мне становилось стыдно за свою трусость.

Я долго ходил над трубой и, меряя ее шагами, обещал себе, что обязательно пролезу через нее. Каждый раз я оттягивал свою попытку, в надежде, что не сегодня завтра ее сбросят в траншею и моим обязательствам перед собой будет оправдание. Но время проходило, а труба по-прежнему оставалась лежать на насыпи у траншеи.

И вот однажды, возвращаясь из школы, я заметил, как к траншее подогнали трубоукладчики, а рабочие готовили трубу к спуску. В душе что-то неприятно заныло, и облегченно вздохнуть не получилось. Наоборот – мной овладела непонятная тревога.

– Завтра ее закапают. – Произнес я и не весело улыбнулся.

– Я не выполнил свое обещание. – Упрекнул я себя.

И хотя ребята давно уже потеряли интерес к трубе и совсем забыли о моем обещании, мне было грустно и стыдно. Подавленный и совсем не веселый я ушел домой.

Всю ночь я думал о своем поступке. Я понимал, что обманул сам себя, ожидая такой развязки.

– Я струсил. Я трус! – Ругался я.

Пол ночи я казнил себя за свою слабость, а к полуночи я уже был готов пролезть через трубу. Я не мог дождаться утра, я боялся, что трубоукладчики опередят меня и сбросят ее в траншею.

В шесть утра я уже был на ногах.

Я сообщил родителям, что решил заняться спортом и от ныне по утрам буду бегать по районному скверу. Они приятно удивились, а я вышел из дома. Обнаружив трубу на месте, я облегченно вздохнул и не раздумывая полез в нее. Я прополз метров десять, не ощущая усталости. Мне казалось, что ползти было совсем не трудно и я, продвигался вперед, мысленно отсчитывая метры.

– Думаю, что две секции я прополз? – Размышлял я. – А вся труба будет где-то метров шестьдесят. Значит мне осталось еще метров пятьдесят. – Подумал я и остановился, чтобы немного передохнуть.

Вдруг по трубе что-то громко стукнуло и глухой грохот, будто выстрел из пушки, пролетел у меня над головой.

– Это рабочие. – Догадался я и прислушался.

За стенками трубы было тихо, а я подумал:

– Надо спешить, а то трубу сейчас опустят в траншею, и я не успею вылезти из нее.

Я пополз дальше и заметил, как больно заболели локти на моих руках. Дышать стало трудно, а в трубе почему-то стало тесно. Мне показалось, что с продвижением труба становилась только уже и уже. Движения мои затруднялись, а пульс сильно стучал в висках.

Через пять метров я остановился и обреченно произнес:

– Все, я застрял…

Я не мог поднять головы и не мог пошевелить руками. Тело мое, как будто взбухло, превратившись в живую пробку. Меня окружала полная темнота, а зловещая тишина резала слух. Безуспешно дернувшись вперед, мной овладела паника и я закричал. Я не слышал сам себя и не видел своего тела, я весь дрожал, а холодный пот заливал мне глаза. Сделав еще несколько хаотичных движений, я услышал, как сильно заколотилось сердце в моей груди. Оно стучало так громко, что его звук вылетал наружу и, ударяясь о стенки трубы, долгим эхом пролетал по тоннелю.

Я положил голову на холодное дно трубы и закрыл глаза. Вдруг в голове закрутились радужные круги, и в цветном калейдоскопе я разглядел родные мне лица. Это была мама в своем красивом красном платье и отец, который строго погрозил мне пальцем. Я открыл глаза и темный занавес закрыл от меня родителей.

Я испугался и поспешил прикрыть веки.

Где-то высоко в небе громко просвистел жаворонок, а мамин голос меня позвал:

– Сыночек!..

Я протянул к ней руки, а сильные руки отца, минуя расстояние, подхватили мои ладони и потянули меня к концу тоннеля.

– Сыночек! – Звала меня мама.

– Держись, сын!.. – Говорил мне отец.

Так я и полз по трубе с закрытыми глазами, боясь потерять из вида родных мне людей. Когда я выбрался на свободу, то еще долго валяясь на земле, боялся открыть глаза. Но солнечные лучи помогли мне преодолеть страх, и я увидел небо. С голубой высоты звонкий голос жаворонка оповестил о моей победе…

– Удивительно интересно, – произнес я, – но спустя столько время, я так и не оставил привычки закрывать глаза в полной темноте. Закрывая два глаза, я будто бы открывал другой – третий.

Глава 17.

После посещения могилы Булгакова я как-то медленно набирал высоту. Большую часть расстояния до своего родного города я пролетел над землей, цепляя линии передач и пролетая стены высотных зданий. То ли это было от посещения Новодевичьего кладбища, где лежали останки великих людей, то ли от размышления о будущем, то ли от того, что вспомнил о людях, которые в своих произведениях напоминали человечеству о вечном.

Конечно же, Михаил Булгаков в своем романе «Мастер и Маргарита» затронул большую тему о потустороннем мире. Конечно, он знал больше чем написал, но почему он этого не сделал? Потому, что не знал? Или же не хотел?

Почему Гоголь – его кумир, не написал, что скрывает от нас смерть? Он тоже не хотел? Или все-таки не знал?..

– Они могли только догадываться об этом. – Размышлял я, пролетая над волнами великой реки.

Все они, когда-то только коснулись края этого мира. Они понимали, что он есть и, что это непременно будет. Но они прекрасно знали и другое, что представлять и догадываться, это слишком мало для того, чтобы писать об этом в своих произведениях. И даже их большое познание в литературе и философии не могло им помочь передать того, что видел и знал тот, кто побывал в этом мире. Это мог сделать, только очевидец!

– Эх! Как жаль, что я не писатель! – Опять пожалел я, подлетая к знакомой набережной.

На небе уже появились первые звезды, и я подумал:

– Я могу подняться так высоко, что даже земля станет маленькой планетой, но как бы высоко я не был, дотянуться до заветной звезды было невозможно…

* * *

Как-то ночью, когда я гонялся за маленьким облачком, поднявшегося с земли, я столкнулся с бывшим своим другом и сослуживцем. Столкнулся в буквальном смысле этого слова.

Увлеченный погоней, я не заметил, как на встречу мне поспешно опускался такой же небожитель, как и я.

Мы остановились, и незнакомец недовольно произнес:

– Тебе, что места мало?

– А ты что не видишь куда летишь? – Огрызнулся я.

Каким же было наше удивление и какой была наша радость, когда мы узнали друг друга?!

– Витек, это ты?

– Валерка! – Воскликнул я.

– Вот так встреча?!

– Не ожидал тебя здесь встретить. – Удивлялся он.

Когда-то на земле мы были хорошими друзьями. Мы служили в одном батальоне и многое повидали за это время. После службы он приехал ко мне в гости и остался в городе. Я знал, что дома у него не было, что он сирота из детского дома. В приюте ему дали имя, и он стал Валерой Белкиным. Белкой его называли сослуживцы и друзья, Белкой называл его и я.

Так он и остался жить в нашем городе. Работал на механическом заводе и учился в техникуме. Потом, как-то дороги наши разошлись, и дружба стала заметно проходить где-то рядом. То ли время нас поменяло, то ли еще что, но со временем все перешло в редкие встречи и телефонные звонки. Вскоре от дружбы остались одни «приветы», а в дальнейшем и вовсе обходились без них. Первым женился я на Татьяне, а он следом на Светке, но что-то у них не получилось, и он уехал на войну в Афганистан. Вернулся он с орденом, но почему-то всегда оставался в тени.

Рассмотрев друг друга мы начали разговор с вопросов.

– Ты как попал сюда? – Спросил меня Валера. – Что со мной случилось, ты наверняка знаешь?..

– Да, не скажи, Белка! Знаю, что воевал в Афганистане, слышал, что и в Чечне побывал, а о смерти твоей разное говорили…

– А ты и про Афганистан знаешь?

– Муха рассказывал, как вы душманов мочили.

– Муха! – Воскликнул Валерка. – Да, этот точно мочил, только не духов, а штаны… Этого он тебе не рассказывал? – Ухмыльнулся Валерий. – А, как он «Звезду» получил, тоже рассказывал?

– Да, но и ты ее получил? – Возразил я.

– Орденоносец хренов! – Раздраженно продолжал он, и мне было не понятно на кого он обрушивал свой гнев. То ли на себя, то ли на своего сослуживца.

– Да ты не злись, Белка! Он мне много хорошего рассказывал о тебе. – Говорил я, пытаясь смягчить его гнев.

А Валерий продолжал:

– Хотя понять можно, вы же с ним вроде, как дружили или, как там у вас у новых Русских – компаньонами были?!

– Было такое дело. – Признался я. – Начинали вместе, а потом он ушел к афганцам. Там льготы большие. «Ветеран» – так называлось то общество, наверное, слышал о таком?

– Не только слышал, я и членом его был. Насмотрелся я на этих ветеранов. – Ответил он и махнул рукой.

– Я слышал, что ты и в Чечне побывал?

– Что, тоже Муха рассказывал?

– Нет. Русик! – Ответил я, а он воскликнул:

– Да, ты чего! Вот это мужик, вот это парняга! Где он сейчас?

– В Нальчике. Директор детского дома. Он же еще до армии педагогическое училище закончил. Что забыл?

– Ты, когда его видел? – Спросил Валерка, а я ответил:

– Да, приезжал он ко мне, как-то за год до моей смерти.

– А ты, Витя, давно здесь?

– Сентябрь нулевого года.

– Убили?

– Убили!

– А я чуть раньше. Умер, как собака. – Произнес он и задумался.

Было заметно, как неприятны были ему эти воспоминания.

Я, конечно, помнил о его жалком существовании. Он бомжовал и попрошайничал на улицах города. А умер он где-то в подвале, недостроенного дома. Я даже как-то видел его в переходе, он просил милостыню, но я не подошел к нему, я был тогда о себе большого мнения. Теперь мне, конечно, было стыдно признаться ему в этом и я промолчал, ожидая вопроса.

Он не заставил себя долго ждать и спросил:

– А ты-то чего не поделил со своими? Бизнес?

– Да, я и сам толком не знаю, – ответил я. – Но думаю, что бизнес здесь не причем.

– Вот послушай меня, Моряк! Объясни мне недалекому и глупому, что такое бизнес?

– Бизнес? – Переспросил я. – Ну это собственно – экономическая деятельность, система зарабатывания денег. Бизнес – это работа!

– Ага! Значит вы все работяги – пахари вы!

Он ухмыльнулся и продолжил:

– Что же вы бизнесмены хреновы – работяги, убиваете друг друга? Вы что работу не поделили? Или у нас в России работы больше не осталось? А может все-таки деньги, Витя?.. А я тебе так скажу. – Заявил Валерий. – Не рабочие вы, не работяги, а жулики и бандиты! Вы же за деньгами ничего не видите. Для вас человек – пыль.

Он махнул рукой и закончил:

– Работяги они…

Мы замолчали, думая каждый о своем.

Очень скоро Валерий продолжил:

– Я не могу понять, Витя, как ты, нормальный мужик с бандитами связался? Или это тоже бизнес?

– Ну, во-первых, я не бизнесмен. – Оправдывался я. – А, во-вторых, с бандитами я не работал. Может за это и убили.

– Ты чего замолчал, Витек?

– А, что говорить? Всякое бывало…

Наступила пауза, и своим молчанием мы увеличивали время для размышления. Валерий что-то рассматривал на небе, а я смотрел вниз, где лежал большой город, светящийся разноцветными огнями.

– Смотри, Ангелы! – Вдруг произнес Валерий.

По небу пролетели две большие серебристые птицы. Это они сопровождали нас до заветной лестницы. Это они забрали Алексея, это они заберут и меня…

Я вздохнул, а Валерий, прочитав мои мысли, сказал:

– Не горюй, Витек! За нами тоже прилетят.

– Скорей бы. – Ответил я, а он продолжил:

– Всему свое время!

* * *

Мы сидели на крыше высотного здания и вспоминали былые дни. Наша беседа заполняла пробелы в нашей земной жизни. Вдруг яркая вспышка осветила город и прогремел взрыв.

Через мгновение мы были на месте трагедии. Горел большой торговый центр. У его входа свисала вывеска, на которой было написано: «Торговый дом Гришина».

Из разбитых окон вырывались клубы дыма и языки пламени обжигали припаркованные машины и рекламные щиты. Огонь разгорался и уже скоро вся площадь у супермаркета была объята огнем. И хотя в магазине не было покупателей, жертв оказалось много. Ими стали прохожие и случайные люди, рассматривающие витрины магазина. Среди них были и дети. Я заметил, как два маленьких облачка, вырвавшись из пожарища, устремились к небу.

Картина выглядела ужасающей. В огне кричали люди, звенели стекла и рушились перекрытия зданий. Когда провалилась кровля я заметил, как несколько человеческих душ, выскочив из огня, промелькнули перед нами. Я видел, как черные тени ходили по пепелищу в поиске своих жертв.

Пожарные оттеснили народ на безопасное расстояние, продолжая бороться с огнем. В помощь спасателям пошел дождь. Вскоре он усилился и превратился в ливень.

Огонь усмирили, а Валерий с упреком сказал:

– Опять бизнесмены работу не поделили.

Он махнул рукой, а я усомнился:

– Может это теракт?

– Какой теракт, Витя? Вон стоят твои бизнесмены.

Он указал на группу мужчин, стоящих по одаль от пожара. Всем своим видом они показывали свое превосходство над остальными.

В костюмах и охраной, они стояли у своих дорогих автомобилей и о чем-то оживленно беседовали. Одного из них я узнал. Это был «Грыня» – хозяин этого магазина. Он был не последним человекам в городе и его уважали и ненавидели одновременно. В свое время он хорошо поднялся и открыл два ресторана и несколько точек с игровыми автоматами. Я, конечно, был далек от его дел, но знал, что он дружил с Артуром и часто пользовался его услугами. Дела Грыня вел не чистоплотно и частенько игнорировал советы местных авторитетов, что и привело его к конфронтации с конкурентами. Многим он перешел дорогу и вполне возможно, что это была чья-то месть. Я понимал, что в городе теперь станет неспокойно…

– Это разборки. Грыня этого так не оставит – это война!

Прочитав мои мысли, Валерий воскликнул:

– Война?! Да, что ты знаешь о войне?

Он махнул рукой и стал молча подниматься в небо.

– О войне я знаю немного. – Крикнул я ему вдогонку.

– Но и здесь мало не покажется…

Глава 18.

Я недолго искал Валерия в пространстве и вскоре нашел его на крыше соседнего дома.

Заметив меня, он, как ни в чем не бывало, спросил:

– Ты куда подевался, заблудился что ли?

Я пожал плечами, а он продолжил:

– Ты прости меня, Витек, за резкость. Осадок остался еще с прошлой жизни…

– Да, ладно тебе, Валерка! Ты лучше расскажи, чего ты так на бизнесменов взъелся? Что плохого они тебе сделали?

– Какие они бизнесмены? – Опять взорвался он. – Бандиты они! Самые настоящие бандиты!

– Все, Валера! Меняем тему. Успокойся! Лучше расскажи о себе, – попросил я, – я ведь о тебе толком ничего и не знаю, все понаслышке. То вы уехали с женой куда-то, то вернулись. То жили, то развелись. Я думаю, что тебе есть, что рассказать. – Сказал я и посмотрел на товарища, ожидая ответа.

Помолчав, он сказал:

– Рассказать можно, только история моя длинная получается.

– А куда нам с тобой спешить?

– С чего начать-то?

– С начала и начинай. – Подсказал я ему.

Помолчав, он начал свой рассказ.

– Светку мою помнишь, бывшую жену?

– Обижаешь, Валера. А кто на свадьбе у тебя гулял?

– Ах, да! Помню, как вы с Русиком вытанцовывали…

Он улыбнулся и тут же невесело продолжил:

– Так вот, Светка моя была классной девчонкой. Красивая, умная все из меня человека хотела сделать. В институт меня пыталась определить, ко всяким своим знакомым водила чтобы я мог понять, как надо жить. Но я был какой-то не такой. «Простачок» – называла она меня. В институт я не поступил, а ее знакомым и друзьям не понравился. В общем все у нее пошло не по плану. Тут-то и начались наши скандалы и ссоры.

Валера рассказывал, а я припоминал его бывшую жену. Она мне сразу не понравилась. Властная, строгая и всегда правильная женщина. Даже красота у нее была какой-то необыкновенной и правильной – ничего лишнего. Свадьба, конечно, у них была шикарной; лимузин, ресторан, тамада и все остальное, что надо в таких случаях… Но уже в ресторане мы с Русланом заметили, что выглядели очень блекло на фоне этих роскошных дам и богатых кавалеров. На нас посматривали с высока и мы, отсидев торжественную часть, ушли с праздника незамеченными. Валеркину свадьбу мы догуливали у друзей, в квартире одного из наших сослуживцев.

Придавшись воспоминаниям, я много пропустил из рассказа Валерия, и когда он спросил меня о жене, я ответил ему невпопад:

– Все хорошо! Расскажи лучше, как ты в Афган попал?

– Да, ты меня не слушаешь! – Упрекнул он.

Я извинился, а он продолжил:

– В общем жизнь у нас со Светланой пошла наперекосяк. Мы уже не ссорились, а жили, как соседи. Дело шло к разводу, но тут я познакомился с одним мужиком бывшим военным, он и предложил мне службу по контракту. Я подумал, что разлука все расставит по местам и поехал в Афганистан.

На войне был снайпером, стрелять я умел – сам знаешь. Так что на моем счету не одна человеческая жизнь.

Валерий задумался, а я спросил:

– А как ты «Звезду» – орден «Красной Звезды» получил?

– Если честно, я и не знаю, – ответил Валерий. – Был бой, как бой. Таких на войне много, только в этот раз нас осталось двое из всего взвода. Колонна наша была разбита и если бы не вертушки, то лететь нам с Арсеном в «Черном тюльпане». Слыхал о таком транспорте?

– «Груз 200»!? – Ответил я и упрекнул товарища. – Как-то у тебя, Валерка, все уж просто получается. «Был бой, колонну разбили», – как-то все легко?..

– Да нет, Витек, нелегко! Очень нелегко. Знаешь, как тяжело товарищей терять и пацанов хоронить? Ладно я контрактник, а почему эти мальчишки, вчерашние школьники – они-то за что?..

Валерий опустил голову и долго молчал.

Я понял, что допустил оплошность и решил исправиться:

– Я не в том смысле. Очень уж бегло ты рассказываешь об этом.

– А чего говорить? – Возразил Валерий.

– Надо помнить и понимать. Я бы этим пацанам всем давал ордена. Давал бы только за то, что они побывали в этом аду. Только дело не в наградах.

После небольшой паузы я спросил:

– Валера, а плен?

– В плен я попал по глупости. – Ответил он и мне показалось, что он даже улыбнулся.

– Плен?.. А был ли он? Пробыл я у духов часов восемь – десять.

Валерий как-то криво ухмыльнулся и продолжил:

– Только этот случай перевернул всю мою дальнейшую жизнь и не потому, что хромой стал, а потому, что Бога узнал.

– Это как же? – Удивился я.

– А я тебе сейчас все и расскажу. Были мы как-то на зачистке в одном ауле. Приметил я на одном убитом душмане золотой перстень. Красивый такой, с камнями – дорогая штуковина. А я уже домой собирался, контракт мой заканчивался. Ну думаю, чего добру пропадать, надо бы снять с пальца. Да, как? Взводный рядом крутиться, но я и пошел за ним ночью. Благо мы тогда недалеко стояли. Долго меня Арсен отговаривал, но я все же пошел.

Нашел я убитого духа сразу, да только не успел я и нагнуться к нему, как получил прикладом по голове. Очнулся я в кругу душманов. Посмеялись они надо мной и стали допрашивать. Привели переводчика, то ли узбека, то ли таджика, но парень не глупый оказался, наверное, из наших. Он-то и посоветовал мне быть поразговорчивее, мол тебе же лучше будет…

Старания духов не давали результатов и не потому, что я молчал, как партизан, а потому, что они сами не знали чего хотели. И тогда они начали меня просто избивать. Это им доставляло удовольствие и они били меня чем попало. С начало было больно, а потом, когда я потерял сознание, мне уже было все равно. После второго допроса ко мне подошел бородатый душман и дулом автомата сорвал мой нательный крестик.

– Ты, что в Бога веришь? – По-русски спросил он.

– Да верую. – Ответил я и поднял крестик с земли.

– Что же вы христиане позволили надругаться над своим Богом? – Спросил он и забрал у меня крест.

Я потянулся за его рукой, но тут же получил удар по затылку. На меня посыпались удары со всех сторон и я опять потерял сознание.

Позже избиение повторилось и я, теряя силы и терпение, сказал переводчику. Если они меня сейчас не убьют, то я обязательно убегу. Я сильно рассмешил духов своим заявлением и они долго смеялись, пиная меня ногами.

Потом бородатый подошел ко мне и сказал:

– Беги!

Я удивленно посмотрел на него, а он повторил:

– Беги, беги!..

Я побежал, а афганцы громко смеялись мне вслед. Я сильно хромал, спотыкался, хватался руками за воздух, падал и снова вставал. Автоматная очередь уложила меня на землю и мои ноги загорелись огнем. В полусознательном состоянии я пополз дальше. Душманы посмеялись над моей выходкой, а переводчик по-русски ухмыльнулся:

– Ну ты даешь русский – вылитый Маресьев…

Когда ко мне подошел бородатый душман, я обнял землю и ожидал контрольного выстрела. Но афганец не стал стрелять, он нагнулся ко мне и раскачивая крестиком сказал:

– Молись своему Богу, христианин. Может он тебе и поможет.

Он бросил крест мне на спину, и они ушли.

Из последних сил я перевернулся на спину и вздохнул полной грудью. Большое звездное небо расстилалось передо мной. Оно было таким же, как и в России и мое сердце заныло в груди. Ноги горели огнем, а душа выскакивала из тела. Силы оставляли меня, и я стал проваливаться в забытье. Потом на меня упала звезда и я открыл глаза.

Рядом со мной стоял человек во всем белом. Его серебристые одежды переливались при свете звездного неба. Седовласый старец с длинной бородой был в ореоле неземного света. От него исходил запах цветущего сада, запах моей Родины. Я заметил, что боль моя отступила, а сердце замедлило свой ход на столько, что в голове мелькнули мысли о смерти.

Старец приблизился ко мне и сказал:

– Я твой Ангел хранитель.

– Я, что умер? – Спросил я незнакомца, а он ответил:

– Ты не умер и находишься на земле афганской.

Как не странно, но я не удивился появлению старца. Больше того, в его лице я находил знакомые мне черты. Этот нос, эти губы и глаза, я когда-то уже видел.

Я спросил незнакомца:

– Ты мой Ангел? Но я не верю в Бога.

– Неправда. В Бога верят все! – Заявил незнакомец. – Просто люди забывают о Нем, хотя каждый день упоминают Его имя. Кто-то Его боится, кто-то скрывает в сердце, а кто-то выставляет свою веру напоказ. Бога не надо бояться. Его надо любить. Любить так, как Он любит вас. Придет время и каждый предстанет перед Ним. Каждый поймет, но не каждый войдет… Зачем ты здесь? Почему ты убиваешь этих людей, защищающих свою Родину? – Спросил меня старец. – Ты ищешь смерти? Но смерть – это невыход. Смерть – это вход в новую и вечную жизнь. Но без Бога туда дороги нет. Ты грешен, но ты еще молод и в тебе горит искра Божья. Поэтому я здесь и поэтому помогу тебе. А теперь послушай меня, – строго сказал он. – Уезжай домой, разберись со своими проблемами и найди себя. Будет не нелегко, но все принимай, как должное. Помни всегда об этом и люби Бога, и Он спасет тебя!

– Вот возьми. – Старец протянул мне мой крестик, что сорвал с меня бородатый афганец и продолжил. – Носи и помни, пока он с тобой – с тобой Бог! А теперь иди с Господом, тебя уже ищут твои друзья. Уезжай домой и никогда больше не возвращайся сюда.

– Я же ранен? Как я смогу? – Проговорил я, а старец махнул полой плаща и оросил меня живительной влагой.

Маленькие серебристые пылинки упали на мое израненное тело. Голова закружилась, ноги загудели, а раны на них стали затягиваться, выбрасывая свинец.

В полусознательном состоянии я услышал слова старца:

– Люби Бога и не забывай мой наказ!

Когда я проснулся, то на небе уже ярко светило солнце.

Его лучи слепили мне глаза, и я поднес руку к лицу, чтобы укрыться от света. Когда я разжал кулак, то на грудь мне упал мой алюминиевый крестик, который мне вернул загадочный старец.

– Это сон или видение? – Подумал я.

Я приподнялся с земли и посмотрел на свои ноги. Через дыры окровавленной одежды я увидел несколько свежих шрамов. Рядом я нашел три сплющенных пули.

Надев крест на шею, я поднялся на ноги и, прихрамывая, двинулся в путь. Меня слегка качало, кружилась голова, но я улыбался солнцу и радовался жизни. Очень скоро меня подобрали наши. Они уже искали меня, потому что Арсен – мой товарищ и друг, поднял тревогу. Жалко, что после войны мы с ним так и не встретились ни разу.