355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Колпакиди » Оккультные силы СССР » Текст книги (страница 16)
Оккультные силы СССР
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 01:24

Текст книги "Оккультные силы СССР"


Автор книги: Александр Колпакиди


Жанры:

   

История

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 46 страниц)

И я себе представил, как их ведут или волокут по этой узкой лестнице, как их убивают тут же или же доводя до подвала, как баграми или веревками вытаскивают через люк трупы наверх, где их грузят в залитый кровью грузовик, накрывают брезентом и отправляют в одно из многочисленных подмосковных мест, подготовленных для захоронения трупов. Вот как, значит, закончилась жизнь Софьи Александровны… Еще я узнал про нее, что она с 1904 по 1909 год была членом партии эсеров, арестовывалась 4 раза, просидела год в тюремном заключении… Ну, все это уже не имеет значения. За свои 51 год она прошла столько жизней, драм, радостей и горестей, только вот этот конец… А зачем они скрывают то, что никогда и нигде – в средневековье, при любом царистском правлении, при немецких фашистах, – никогда не скрывалось, – дату конца жизни, дату смерти? Зачем они это делают?"

Вернувшись из лагеря, Елена Бокий начала выяснять судьбу матери. О том, что отец и отчим расстреляны, она уже знала, что младшая ее сестра умерла в этапе – тоже знала. Ничего не знала о матери. И, выяснив, что дело ее матери рассматривалось Военной коллегией, обратилась туда. Это было в августе 1956 года. Уже прошел XX съезд партии, уже жиденькими, но толпами возвращались из лагерей оставшиеся в живых жертвы Сталина и его славных соратников. В деле Софьи Александровны Л. Разгон нашел заявление Елены, адресованное Председателю Военной коллегии, и его ответ от 14 августа 1956 года: «Сообщите Елене Глебовне Бокий, что ее мать Софья Александровна Москвина-Бокий была осуждена 8 апреля 1938 года Военной коллегией и, отбывая наказание, умерла 12 сентября 1942 года». И подписано: «Председатель Военной коллегии Верховного суда, генерал-лейтенант юстиции – А. Чепцов».

ЗАКАТ «ОРДЕНОВ СВЕТА»

Третий миф нашей сегодняшней коллекции был унаследован ОГПУ от Третьего отделения. Как вы помните по первому тому, охранка столь бдительно надзирала за тайными обществами масонского типа, что зачастую оставляла вне поля зрения противников куда более реальных и опасных. Причем отнюдь не в силу некомпетентности свой. Просто слишком непреодолимым оказался страх перед «вольными каменщиками» и прочими иллюминатами, в чьих ложах – согласно расхожему мнению – была выпестована Французская революция. Впитавшись в самую плоть российских спецслужб, генетический страх этот пережил революцию и органически вписался в психологию, казалось бы, заново созданных и никак не связанных с предшественниками органов ЧК – ОГПУ – НКВД. При этом немаловажное обстоятельство, что масонство, и прежде-то не игравшее в отечестве нашем особой роли, в первой четверти XX века выродилось окончательно, никакого значения не имело.

Вырождение это было вполне закономерным. Первоначально плодотворная идея «братства вольных каменщиков» о самосовершенствовании через ритуал в силу косности последнего довольно быстро исчерпала себя. В конечном счете это привело к попытке создания нового – так называемого «кадетского» или «политического» – масонства. Однако, лишенное основополагающего элемента – того самого ритуала, который оказалось нечем заменить – оно так и не смогло стать явлением общественно значимым, оставшись по сути лишь некоей игрой, маскирующей достаточно заурядные политические кружки и салоны, в разной форме существовавшие во всех странах и во все еремена. А после 1917 года игра стала уже совершенно откровенной.

Многочисленные кружки теософов, спиритов, оккультистов разного толка, всяческие ордена и ложи – бесконечные «новые тамплиеры», «рыцари Света», «рыцари Христа» и иже с ними – были всего лишь интеллигентской забавой, в чем достаточно ясно отдавали себе отчет многие из их членов. Впрочем, смысл у этой игры, разумеется, был. Вернее, смыслы.

Во-первых, на переломе времен она создавала иллюзию единения и общности, которые можно было противопоставить окружающему кровавому хаосу разрушения – созидания. Увы, это и впрямь была лишь иллюзия, реальной опоры не дававшая да и в принципе не способная дать. Но и тень соломинки лучше, чем одинокое плавание в ледяной воде. И потому к ней тянулись умы и сердца, слишком несхожие, чтобы могла возникнуть подлинная общность. В том ведь и суть противоречия, что интеллигенция – и особенно интеллигенция творческая – по определению должна состоять из личностей предельно индивидуализированных и самодостаточных, которым любое объединение, выходящее за рамки кассы взаимопомощи, строго говоря, не только не свойственно, но даже противопоказано. Возникающие в этой среде союзы слишком избирательны, их основа слишком интимна и тонка, чтобы можно было сформировать реальные, а не номинально-игровые ордена и ложи. Впрочем, иллюзия тем и хороша, что в нашем мире является одной из наиболее устойчивых форм существования материи.

Во-вторых, все эти организации давали их участникам горестно-гордое ощущение, сформулированное Валерием Врюсовым:

А мы, мудрецы и поэты, Хранители тайны и веры, Уносим зажженные светы Во тьму, в катакомбы, в пещеры.

Они чувствовали себя последними атлантами, пережившими гибель острова и брошенными теперь в пустыни Африки и леса Европы, чтобы для неведомых потомков сохранить только им, атлантам, ведомое и сейчас никому здесь не нужное. Они ощущали себя последними римлянами, средь нашествия варваров обязанными сохранить светоч мысли и духа и – кто знает? – может быть, со временем подчинить великой римской идее эти захватившие Вечный город орды. Сколь обоснованным было такое мироощущение – отдельный вопрос, и не здесь и не сейчас его обсуждать. Ограничусь констатацией факта: оно являлось пусть далеко не всеобщим в этой среде, однако достаточно распространенным.

Но вот беда – любая подобная игра, чего ради она бы ни затевалась (разумеется, два приведенных выше ее аспекта отнюдь не исчерпывают всего спектра), в любом случае предусматривает одно: герметичность. А с точки зрения власть предержащих всякая герметичность опасна, ибо за нею может (а раз может, то и должна) скрываться враждебность. И в силу этого обстоя-i тельства всех без исключения «рыцарей Света» ожидало скорое и неотвратимое погружение в слепящую тьму. Логика, для нас с вами сегодня представляющаяся самоочевидной, но тогда постичь и принять ее «мудрецы и поэты» в большинстве своем никак не могли. И лишь немногие (вроде Мстиславского – человека, кстати, вообще уникального, в прошлом не только библиотекаря Генштаба, но и великолепного стрелка и фехтовальщика, прекрасного писателя, автора, в частности, интереснейшего авантюрного романа «Крыша мира», видного эсера, примкнувшего затем к украинским боротбистам, после чего очень вовремя ставшего беспартийным, но просившим рассматривать повесть «Грач – птица весенняя» как свой партбилет) – лишь немногие, повторяю, поняв ситуацию, сумели вовремя выйти из игры и в результате уцелеть. Однако эти исключения лишь подтверждают общее правило.

Виктор Брачев. КРАСНОЕ МАСОНСТВО

Кто в наше время не знает или по крайней мере не слышал о думском и кадетском масонстве в России и той роли, которую оно сыграло в событиях 1917 года? Однако политическое масонство (Керенский и К0) – это всего лишь вершина айсберга, с которым столкнулся в начале века громадный и неповоротливый корабль российской государственности.

Проникновение в толщу русского материка масонской «подземной реки», неумолимо и методично размывающей глубинные основы традиционного русского самосознания, началось, конечно же, задолго до февральско-мартовских дней 1917 года. Продолжалось это проникновение и в послереволюционные годы, причем как до, так и после 1917 года видная роль здесь принадлежала практически неизвестным сейчас масонским (мартинисты, филалеты, розенкрейцеры) или масонствующим (спириты, теософы, софианцы) кружкам и группам российской интеллигенции. Непросто складывались отношения тайных интеллигентских сообществ и со спецслужбами. Особенно драматичный характер приобрели они в 1920-е годы. Об этом и пойдет речь в данной работе.

Масонская традиция утверждает, что первой попыткой легализации масонства в России (после запрета его в 1822 году) явилось посвящение в 1866 году в Копенгагене во Всемирное братство цесаревича Александра Александровича – будущего царя Александра III. Руководил его посвящением будущий тесть – датский король Кристиан IX.

Большого впечатления на воспитанного в национальном духе наследника российского престола масонская церемония, однако, не произвела. «Да, все это интересно, – заявил он, – но боюсь, что преждевременно в России вводить».

Тем временем работа по распространению масонского «света» в России уже шла полным ходом. Первыми освоили русскую почву в этом плане спириты.

Спиритизм (spiritus – дух) как вера в возможность появления в мире физическом духов загробного мира был известен еще в глубокой древности. Однако в современном его звучании он берет начало с 1848 года, когда проживавшую в американском городке Гайдесвиль семью Фокс стали беспокоить некие таинственные стуки в доме. Одна из дочерей, Кэт, вступила путем перестукивания в контакт с таинственным незнакомцем. Им оказался дух человека, убитого в этом доме 31 год назад. Сестры Кэт были признаны медиумами, или посредниками между миром духов и людей. Желающих вступить в контакт с духами умерших родственников оказалось немало, и у сестер Фокс появились последователи не только в Америке, но и в Европе.

В России первые спиритические сеансы были устроены в 1853 году и сразу же вызвали горячие споры. В 1875 году по предложению профессора Санкт-Петербургского университета Д. И. Менделеева была образована комиссия для изучения спиритических явлений. Членам ее были показаны два медиума, доставленные из Англии горячим пропагандистом этого учения профессором Н. П. Вагнером, – братья Петти и женщина-медиум Кляйер. Результаты их медитации оказались плачевными, и комиссия констатировала, что спиритизм есть не что иное, как обман и суеверие. Это, однако, нисколько не охладило приверженцев учения, в числе которых был и известный химик, академик А. Н. Бутлеров. Присущая спиритизму способность увлекать неофита чудесами и необычными для обыденного восприятия феноменами способствовала популярности этого явления.

Деятельным пропагандистом его был в начале века москвич Владимир Павлович Быков. Подписка на издаваемые им журналы «Спиритуалист», «Голос всеобщей любви», «Смелые мысли» и газету оккультно-мистического содержания «Оттуда» достигла 50 000 экземпляров.

К 1910 году число спиритических кружков перевалило за 3 500, из коих только в Петербурге функционировало не менее 1 000. Основной контингент последователей учения составляли служащие и чиновники (53 %), затем следовали сельские жители (27 %), лица свободных профессий (12 %) и духовенство (8 %). Полной неожиданностью для последователей учения явилось поэтому появление в конце 1912 года в журнале «Спиритуалист» большой статьи В. П. Чистякова «К чему мы пришли?», который объявлял спиритизм «орудием дьявола».

Дело в том, что уже с первых шагов оккультного кружка Быкова его руководителю пришлось буквально отбиваться от представителей различного рода масонских структур, предла-, гавших ему в обмен на крупную финансовую поддержку организовать у себя филиал масонской ложи. «Когда же мы, – пишет он в книге „Спиритизм перед судом науки, общества и религии“, – упорно отказывались от этого, представитель этой ложи пустил было в ход угрозы, обещаясь в недалеком будущем, когда их ложа обоснуется в России, стереть нас с лица Земли. Все эти переговоры происходили не один на один, а при свидетелях. Но когда не подействовало на нас и это, он оставил нас в покое, заявив вполне откровенно, что мы все равно своей деятельностью работаем им на руку».

Прозрение пришло в 1910 году, на всемирном конгрессе спиритов в Брюсселе, где русским делегатам было прямо заявлено, что только из-за отсутствия в России политических свобод и изобилия невежества и темноты в народе у них еще держится представление о Христе как о Боге. Во всех других странах спириты (за исключением двух небольших религиозных общин в Швейцарии) уже давно развенчали Спасителя и считают его обыкновенным человеком и даже рядовым медиумом. Более того, современный медиум-целитель Пиле из Дуэ якобы имеет больше оснований называться Христом.

«И эти страшные слова, – пишет В. Быков, – при взгляде на жирного, с лоснящейся физиономией француза Пиле, присутствовавшего при этой кощунственной речи, были громовым ударом для бедных русских делегатов от русского спиритизма, уже давно катившихся по наклонной плоскости, но еще бывших на некотором расстоянии от такого конца».

Так, к удивлению многих, вчерашний горячий пропагандист этого учения в одночасье превратился в его яростного ниспровергателя.

Повальное увлечение российской интеллигенции спиритизмом и столоверчением во многом облегчило восприятие ею более сложного религиозно-мистического учения масонского характера, каким является теософия.

Основу теософской мудрости составляет герметическая философия, названная так по имени Гермеса Трисмегиста (Трижды Величайшего) – легендарного автора учения, дошедшего до нас в 14 книгах (или их отрывках) египетско-греческого происхождения. В литературе эти книги получили название герметических (Гермес, как известно, древнегреческий бог, сопровождающий души умерших в загробный мир, и покровитель тайного знания). Само учение представляет собой сплав египетского многобожия, иудейско-христианского монотеизма и греческого философского идеализма. Его элементы встречаются практически во всех религиозно-философских учениях древности от брахманизма и древнееврейской каббалы до розенкрейцеров. В современном понимании теософское учение сложилось однако только во 2-й половине XIX века. Основоположником его является Елена Петровна Блаватская (урожденная Ган) – двоюродная сестра графа С. Ю. Витте, выдававшая себя за ученицу и посланницу великих буддийских мудрецов, якобы живущих в горах Тибета.

В 1875 году вместе с английским полковником Генри Олькот-том Блаватская основывает Теософское общество в Нью-Йорке, ставящее целью образование первоначального ядра будущего всечеловеческого братства, развитие сверхъестественных сил человека, изучение и пропаганду религиозно-философских учений древности.

Главной задачей человека современные теософы считают познание им Бога в себе самом путем добродетельной и созерцательной жизни. Важной составной частью учения является вера в перевоплощение человека и многократность его существования на Земле, а также стремление к созданию мировой универсальной религии. Бог в представлении теософов есть совокупность мира, проявление которого можно наблюдать во всей природе.

В России московское и петербургское теософские общества были созданы в 1908 году. Петербургское общество возглавила А. А. Каменская. Официальным органом общества являлся журнал «Вестник теософии». Среди русских последователей этого учения был и Н.К.Рерих, развивавший в своих произведениях мысль о легендарных Учителях человечества, постигших законы эволюции мироздания, и о не менее легендарной Шамбале, где якобы живут эти Учителя.

Многие теософы были членами масонских лож. Рерих был посвящен в одной из эзотерических масонских лож в Лондоне. Отдали дань увлечению теософией и масонством Андрей Белый, Вячеслав Иванов и другие поэты-символисты. Но официально теософы отрицают свою связь с масонскими ложами. Во всемирном братстве им отведена роль своеобразного идеологического прикрытия «вольных каменщиков».

Яснее всего темная духовная сущность теософии проявляется в ее отношении к христианству; теософы решительно отрицают божественность Христа, который для них не более чем медиум.

Весьма популярным среди российской интеллигенции предреволюционных лет было и учение антропософов, объединявшее в своих рядах последователей Рудольфа Штейнера (1861 – 1925) – генерального секретаря немецкого отделения Теософского общества. Он порывает с теософией и в январе 1913 года основывает собственное Антропософское общество с центром в г. Дорнахе (Швейцария). Считается, что антропософия – это теософия, так сказать, высшего порядка, предназначенная для тех, кто хочет внести в нее дух научного знания. «Она увлекала, – как писал Н. А. Бердяев, – более культурных людей».

«Русское Антропософское общество» в Москве было открыто уже 20 сентября 1913 года в день положения краеугольного камня будущего антропософского храма Гетеанума в Дор-нахе. Первым председателем Антропософского общества стал Б. П. Григоров, в 1921 году его сменил Т. Г. Трапезников.

10 октября 1913 года было зарегистрировано и петербургское отделение общества. Возглавила его жена путейского инженера Елизавета Васильева. Секретарем общества стал Борис Леман.

Среди наиболее горячих пропагандистов антропософского движения в России – Андрей Белый (Бугаев), его вторая жена Клавдия Васильева, М. Я. фон Сивере, О. Н. Анненкова, М. А. Сабашникова (первая жена М. А. Волошина), М. А. Столяров, В. О. Анисимова (Станевич), А. С. Петровский.

В 1923 году Теософское и Антропософское общества были формально закрыты, хотя фактически продолжали существовать вплоть до конца 1920-х годов. Первый серьезный удар по ним нанесли аресты 1927 года. Окончательно их добили в 1931 году, когда большая часть участников движения оказалась в ссылках и лагерях.

Активно подвизались в начале XX века на русской почве и духовно-мистические ордена: мартинисты, розенкрейцеры, рыцари-филалеты (друзья истины), иллюминаты.

Председателем петербургского отделения ордена иллюминатов был Фриц Дезор. Среди членов – А. Маркович, А. Лос-ская, А. Трояновский, М. Исаев, Н. Дондукова и другие.

Что касается ордена филалетов, то его генеральным делегатом в Санкт-Петербурге была Варвара Авчинникова-Архангельс-кая – член ложи-матери «Карма» (Возмездие) в Париже. Русское отделение ордена открылось в 1910 году. Общее же число его членов накануне Первой мировой войны достигло 1000 человек. Известны и названия первых петербургских лож ордена: «Северная пирамида» и «Северная звезда». С 1912 года, когда В. Авчинникова уехала в Париж, ее обязанности были возложены на отставного генерал-майора Н. Н. Беклемишева – директора Музея изобретений и усовершенствований в Санкт-Петербурге.

Из высокопоставленных особ, примкнувших к ордену, можно отметить великого князя Алексея Михайловича (брата Георгия) – руководителя Морского музея в Петербурге. Основным занятием филалетов, исповедовавших крайний мистицизм, было общение с потусторонним миром. Собирались они обычно в гостинице «Англетер». Последним руководителем ордена, занятия которого продолжались вплоть до осени 1918 года, являлся бывший дипломат, служащий Кредитного общества Александр Порфирьевич Веретенников (1870 – 1936). Деятельнейшим членом собраний был секретарь германского генерального консульства Юлиус Германн.

Большую активность проявляли в предреволюционные годы и коллеги филалетов – розенкрейцеры. Каббалистический орден Креста и Розы был воссоздан в 1880-х годах во Франции Станиславом Гуайта. Его последователи считают себя наследниками традиций знаменитого Братства розенкрейцеров XVI – XVII столетий.

Розенкрейцеры, отмечает исследователь ордена Ю. П. Граб-бе в книге «Корни церковной смуты», работают, состоя не в рядах масонства, а значительно выше его: «Если франкмасонство имеет задачей захват политической власти в мире, то розенкрейцеры, объединяемые, конечно же, тем же еврейским центром, работают над захватом мозга человечества».

Особенностью ордена является чрезвычайно скрытный характер его деятельности, при этом всемерно поощряется образование вокруг него различного рода свободных групп и ассоциаций, из которых розенкрейцеры и черпают свежие силы. Имеются сведения о действовавшей с 1906 года в Москве ложе «Астрея», стремившейся к сохранению спиритуалистических и мистических традиций древности. Великим мастером «Астреи» был Петр Александрович Чистяков. Из петербургских лож ордена известно о кружке Александра Каспаровича Кординга в Озерках, основанном 30 июня 1907 года.

Непременное условие посвящения в 18-ю розенкрейцерскую степень – успешное прохождение герметической науки у мартинистов.

* * *

Традиция связывает основание ордена мартинистов (1760 год) с деятельностью известного мистика XVIII века Мартинеса Паскалиса. Большой вклад в развитие учения и становление организационной структуры внесли во второй половине XVIII века ученики и последователи Паскалиса Ж.-Б. Виллермоз и Клод Сен-Мартен, именем которого и был назван орден.

Декларируемая цель мартинистов вполне в масонском духе: нравственное возрождение личности и всего человечества. Главное средство в ее достижении они видели в личном примере, в «духовно-нравственном подъеме своих членов», что обеспечивалось неустанными поисками духовного сближения с Божеством в лице Искупителя.

Пантаклем ордена мартинистов является черный круг с двумя пересекающимися треугольниками (светлой вершиной вверх и черной вершиной вниз). Главой ордена вплоть до своей смерти в 1916 году был знаменитый Папюс (Энкос Жерар).

Начало проникновения мартинизма в Россию относится к 1894 году, когда в Петербурге появился первый делегат ордена, однако заметным оно становится лишь благодаря деятельности полковника графа Валериана Валериановича Муравьева-Амурского (брата министра юстиции). Еще будучи военным атташе во Франции, он увлекся оккультизмом был принят в орден самим Папюсом (около 1895 года). По возвращении из Парижа Муравьев-Амурский основывает в Петербурге в 1899 году первую в России мартинистскую ложу, подчиняющуюся Верховному совету ордена в Париже.

К этому же времени относятся и сведения об увлечении мартинизмом Николая II. В начале 1900 года Анастасия Николаевна, герцогиня Лейхтенбергская, по поручению Николая II посетила во Франции некоего святого старца Филиппа Ансельм-Вашо из Лиона, чтобы убедиться в его чудотворной силе. Прибыв в том же году по приглашению в Петербург, лионский старец был не только осыпан милостями при дворе, но и приобрел огромное влияние на суеверную императрицу, которая его боготворила. Главная задача, поставленная перед старцем, заключалась в даровании царской чете наследника русского престола. Замечу, что аббат Филипп оказался не только «чудотворцем», но и видным оккультистом, членом ордена мартинистов.

В открытую им (при поддержке датского короля) в Царском Селе мартинистскую ложу «Звезда и крест» (руководство ею после 1905 года приписывается графу Мусину-Пушкину) были посвящены не только великие князья и ряд придворных, но и сам царь. На медиумических сеансах по желанию царя Филипп вызвал дух его отца Александра III, «советовавшего»

Николаю II поддерживать союз с Францией и подталкивавшего его к войне с Японией.

Разоблаченный – в результате сложной дворцовой интриги – руководителем русской агентуры во Франции полковником П. И. Рачковским как «агент масонов», аббат Филипп, предсказав рождение у царской четы наследника-сына, был вынужден в 1901 году возвратиться в Лион. Влияние «лионского старца» на царя было так велико, что в начале 1903 года он вновь получает приглашение посетить Россию. Проведя весну и лето вместе с семьей Николая II в Ливадии, аббат Филипп 25 ноября 1903 года был вынужден возвратиться к себе на родину, поскольку проводимые под его руководством спиритические сеансы вредно отражались на здоровье императрицы.

Через одиннадцать лет после смерти Филиппа, последовавшей в 1905 году, императрица не только не забыла его, но и упоминала в письме к Николаю II как «одного из двух друзей, посланных им Богом» (под вторым другом подразумевался, конечно, Григорий Распутин). Во многом странную и не всегда разумную дружбу царя с Францией объясняли тесными связями царя с парижскими орденами мартинистов и розенкрейцеров.

Частым гостем в Петербурге был и глава ордена Папюс, пользовавшийся огромным успехом в среде титулованной знати. Ближайшие родственники царя князья Николай Николаевич и Петр Николаевич (внуки Николая I и двоюродные братья Александра III), а также великий князь Георгий Михайлович, будучи мартинистами высокого посвящения, продолжали свои занятия в Царском Селе вплоть до 1916 года. Заядлым оккультистом был и великий князь Александр Михайлович (брат Георгия), возглавлявший в Петербурге накануне войны масонскую ложу розенкрейцерского толка, состоявшую из придворных аристократов.

Роль ложи-матери петербургских мартинистов в 1900-е годы играл масонский кружок актрисы императорской труппы Ольги Ивановны Мусиной-Пушкиной, куда, помимо В. В. Муравьева-Амурского, входили: ротмистр лейб-гвардии конного полка Д. Ф. Левшин, библиотекарь Зимнего дворца А. И. Леман, а также «братья», укрывшиеся за инициалами П. Н. и Н. Н. Туда же входил и сам Папюс. Первоначально кружок пытался воздействовать на императорский двор через аббата Филиппа, а после его отъезда из России действовал непосредственно через Папюса.

Из других мартинистских лож Петербурга следует отметить группу академика К. К. Арсеньева (редактор журнала «Вестник Европы»), который, в свою очередь, состоял в тесной связи с Папюсом. В этот кружок входили: бывший профессор Московского университета князь Е. Н. Трубецкой, шталмейстер двора его величества князь А. Н. Оболенский, член Государственного Совета С. К. Войналаченко, адъютант великого князя Сергея Михайловича гвардейский капитан С. М. Война-Пан-ченко, полковник В. Н. Андронников, княгиня В. Ф. Гагарина и др. Как и члены кружка Мусиной-Пушкиной, К. А. Арсень-ев и его «братья» также стремились воздействовать на двор, в частности, через шталмейстера А. Д. Оболенского. Есть сведения и о связях кружка Оболенского с английскими (через некую Мари Поле) и американскими масонами. Оккультичес-кие бдения в доме К. К. Арсеньева продолжались вплоть до его смерти в 1916 году. Особый интерес вызывает дьявологичес-кая ложа «Люцифер» (1910 – 1916) розенкрейцерского толка, куда входили увлекавшиеся декадансом представители творческой интеллигенции, среди которых были поэты-символисты: Вяч. Иванов, В. Брюсов, А. Белый, А. Петровский, а в период работы над мистической пьесой «Роза и Крест», возможно, и Александр Блок.

В 1900-е годы широкое распространение мартинистских лож в стране не подкреплялось, однако, сколько-нибудь серьезной работой по руководству их деятельностью со стороны генерального делегата ордена для России графа Муравьева-Амурского. Он относился к своим обязанностям весьма своеобразно: лож не открывал, посвятительных тетрадей не вручал и посвящал сам безо всякого ритуала и часто сразу в третью степень. Кроме того, граф много играл на бирже, причем котировку бумаг предыдущего дня ему безошибочно угадывала постоянно сопровождавшая его женщина-медиум.

На этой почве возник конфликт Муравьева с Папюсом (незадачливый граф обвинил последнего в люциферанстве), приведший к тому, что Муравьев вынужден был около 1905 года оставить должность. Она была вакантной вплоть до 2 мая 1910 года, когда генеральным делегатом ордена в России назначили еще одного графа – Чеслава Иосифовича Минского, хироманта и спирита, автора популярных брошюр по этой теме («Страдания самоубийцы в потустороннем мире», «Графология» и других). В Петербурге он поселился по адресу: Кузнечный переулок, дом 16/19, в квартире Е. К. Лосской, вдовы присяжного поверенного.

Главная задача, которая стояла перед ним, заключалась в объединении мартинистских лож в стране в рамках единой организации – русского отделения ордена, в связи с чем уже 9 июля 1910 года он представил петербургскому градоначальнику заявление с просьбой о легализации мартинизма в России. Впрочем, не дожидаясь разрешения, которое так и не последовало, Минский стал открывать ложи явочным порядком, щедро раздавая высокие масонские степени своим новым знакомым. К этому времени относится знакомство Минского с выходцем из Лифляндии бароном Григорием Оттоновичем Мёбесом (родился в 1868 году в Риге) – наиболее серьезным и глубоким из оккультистов России.

Г. О. Мёбес после окончания в 1891 году физико-математического факультета Петербургского университета оставил мечты о карьере и всецело посвятил себя изучению «тайного знания». Глубокий ум, прекрасное знание древних языков (греческий, латинский, древнееврейский), не говоря уже о языках новых, а также солидная математическая подготовка позволили ему создать фундаментальный «Курс энциклопедии оккультизма» в двух томах (вышел в 1913-м) – наиболее серьезное пособие по этому предмету не только в русской, но и западноевропейской оккультной литературе того времени. В 1906 – 1917 годах Мёбес – преподаватель математики в Пажеском корпусе и Николаевском кадетском корпусе. Его женой была Ольга Евграфовна Нагорнова, с которой он порвал в 1912 году, что не помешало ей играть впоследствии видную роль в мартинизме.

Серьезное отношение Мёбеса к оккультизму и глубина его познаний в этой области произвели впечатление на Минского, и, недолго думая, тот предложил ему степень «Неведомого начальника» (полное мартинистское посвящение) и почетный диплом доктора герметизма Высшей герметической школы в Париже. В конце 1910 года Мёбес становится генеральным инспектором (секретарем) петербургского отделения ордена, Генеральной ложей (ложей-матерью) которого стала «Великая ложа Аполлония Тианского», объединявшая вокруг себя малые ложи. Другая ложа-мать – «Святого Иоанна», открытая отставным судебным чиновником П. М. Казначеевым (1854 – 1920) во Владимире, была затем перенесена в Москву. Существовала и третья мартинистская ложа – «Святого Андрея» в Киеве, которой руководил С. К. Маркотун. Известно также о существовании русской мартинистской ложи в Маньчжурии, которая, впрочем, скоро была «усыплена».

Широкая известность Ч. И. Минского привлекла внимание царя. Прибыв в октябре 1910 года по его приглашению в Царское Село, Генеральный делегат ордена, как и его предшественник, аббат Филипп, стал вызывать дух Александра III. Облачившись в ритуальные одежды мага и заключив царя вместе с присутствующими в магический круг, с мечом в руке Чинский силился вызвать потустороннюю силу, определяющую судьбу России. В конце концов ему это удалось, и дух предсказал Николаю II великую войну и невиданные потрясения империи. Когда же заинтригованный царь осведомился о собственной судьбе и стал настаивать на ответе, то, как вспоминал позднее Чинский, раздался страшный шум, потух свет, и магический алтарь опрокинулся. Царь был разочарован.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю