Текст книги "Все о внешней разведке"
Автор книги: Александр Колпакиди
Соавторы: Дмитрий Прохоров
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)
выявить степень возможности вооруженного конфликта с США;
создать надежные нелегальные каналы связи с Центром, с тем чтобы исключить использование разведкой официальных советских представителей;
добывать любую информацию, представляющую интерес для внешней разведки.
14 ноября 1948 года к причалу Квебека пришвартовался пароход «Скифия», прибывший из Германии. В числе прочих на берег сошел Эндрю Кайотис. По паспорту он родился в Литве в 1895 году, давно жил в США, имел американское гражданство и проживал в Детройте. В 1947 году он решил навестить родину, а теперь возвращался назад. И никто в Квебеке не знал, что настоящий Кайотис умер в 1948 году в больнице в Литве, а по его паспорту прибыл в Канаду Фишер. Пройдя таможенный досмотр и паспортный контроль, Кайотис без помех пересек границу с США и затем бесследно исчез. А через некоторое время в Нью-Йорке появился свободный художник Эмиль Роберт Голдфус, гражданин США, родившийся в Нью-Йорке 2 августа 1902 года в семье немца-маляра, прибывший с Запада Америки. Свидетельство о рождении Голдфуса, которое использовал для своей легализации Фишер, было подлинным. И только позднее выяснится, что настоящий Эмиль Голдфус прожил чуть больше года и умер в октябре 1903 года.
Сняв на имя Голдфуса квартиру в доме № 216 по 99-й улице, Фишер начинает вживаться в среду и решать многочисленные организационные вопросы. Вскоре он убедился, что звание «свободный художник», за которого он собирался себя выдавать, не внушает людям доверие. Поэтому он стал называть себя изобретателем, который, имея небольшие сбережения, хочет запатентовать ряд изобретений и открыть свое дело. К концу мая 1949 года все организационные вопросы были решены, и Фишер доложил в Центр, что готов приступить к выполнению возложенных на него задач.
В скором времени Фишер устанавливает связь с группой «Волонтеры», которой руководил Луис, и связником Лесли. Под этими псевдонимами скрывались американцы Моррис Коэн и Лона-Тереза Петка (Элен Коэн). Фишер принял от них на связь ученого-ядерщика Теодора Холла (Млад), лично уговорил его в 1949 году не прерывать контактов с советской разведкой и сумел наладить доставку из американского центра ядерных исследований в Лос-Аламосе сверхсекретных материалов.
Кроме того, Фишер создал новую агентурную сеть на Западном побережье США. (в Калифорнии) и в Бразилии. От этой нелегальной сети, в которую входила разведчик-нелегал Патрия, она же де лас Эрас Африка, а также нелегалы Гринченко и Филоненко, к Марку поступала важная информация об американских поставках военной техники и оборудования режиму Чан Кайши. Другая агентурная сеть была создана Фишером на Восточном побережье США. В нее входили немецкие эмигранты, в частности Курт Визель, помощник знаменитого диверсанта Эрнста Вольвебера. Ему удалось Занять должность инженера судостроительной компании в Норфолке и в 1949—1950 годах сколотить надежную группу для проведения в случае необходимости диверсионных актов. Эти успехи Марка не остались незамеченными, и в августе 1949 года его награждают орденом Красной Звезды.
Выполняет Марк и вторую часть своего задания. В 1950 году Моррис и Элен Коэны были выведены из США в СССР. И сделано это было далеко не случайно. Моррис Коэн был известен как боец испанских интербригад, и это могло привлечь к нему ненужное внимание в США, где поднималась волна маккартизма. Как показали дальнейшие события, Коэны покинули Америку вовремя, так как уже 17 июля 1950 года ФБР арестовало супругов Розенберг по обвинению в шпионаже в пользу СССР. Изъятие же Коэнов из атомной сети позволило избежать дальнейших провалов.
Важность работы Марка растет с каждым годом, и в начале 50-х годов Центр направляет ему помощника – разведчика-нелегала Роберта. Однако случилось непредвиденное. Корабль, на котором Роберт плыл, потонул в Балтийском море, а сам он погиб. Тогда в 1952 году Центр направляет в помощь Фишеру другого разведчика-нелегала майора Рейно Хейханена.
Так как Хейханен сыграл важную роль в судьбе Фишера, то о нем следует рассказать особо. Он родился 14 мая 1920 года в деревне Каскисаари под Ленинградом. Карел по национальности, он окончил сначала школу, а потом педагогический техникум. Но учителей Хейханен проработал всего три месяца. В ноябре 1939 года в связи с началом советско-финской войны он был призван для работы в НКВД. Прослушав десятидневные курсы, на которых говорилось, как допрашивать военнопленных и выявлять антисоветски настроенных лиц, он был прикомандирован в качестве переводчика к оперативной группе, действующей на оккупированной в ходе войны финской территории.
По окончании боевых действий Хейханен был переведен в Карелию, где продолжил работу в качестве переводчика, а потом й кадрового сотрудника в территориальных органах НКВД-НКГБ-МГБ. К 1948 году лейтенант госбезопасности Хейханен был женат и имел сына.
В 1948 году его вызвали в Москву, где предложили стать разведчиком-нелегалом. Он ответил согласием и был командирован в Эстонию, где в течение года проходил профессиональную подготовку. В 1949 году, вернувшись в Москву, Хейханен получил очередное звание «майор» и узнал, что работать ему предстоит в США под именем Юджина Маки. Для закрепления легенды он был нелегально переброшен в Финляндию, где легализовался как Юджин Маки, проживающий здесь с 1943 года. 3 июля 1951 года он обратился в посольство США в Хельсинки с ходатайством о выдаче ему паспорта как коренному американцу для поездки в США. В посольстве Хейханен сказал, что он родился 30 мая 1919 года в Энавилле, штат Айдахо, и предъявил свидетельство о рождении. В ходатайстве он написал, что его мать Лилиан Луома Маки была американкой (родилась в Нью-Йорке), а отец, Август, натурализованный американец, родился в Оулу в Финляндии. В отдельном документе, объясняя причины длительного пребывания за границей, Хейханен указал, что в восьмилетнем возрасте он вместе со своим братом Алленом Августом и матерью приехал в Валгу в Южной Эстонии, где и жил до смерти матери в 1941 году., Он также указал, что его отец умер в марте 1933 года.
25 ноября 1951 года Хейханен женился на 27-летней финке Ханне. А получив 28 июля 1952 года американский паспорт, возвращается в Москву. В Москве он получает дополнительный инструктаж и узнает, что местом его. работы будет Нью-Йорк, где он под псевдонимом Вик будет помощником и радистом нелегального резидента Марка.
Проинструктированный таким образом Хейханен был снова нелегально переброшен в Финляндию, откуда вместе с женой Ханной отплыл на пароходе и прибыл в США 20 октября 1952 года как американский гражданин Юджин Маки. В конце ноября он установленным порядком доложил в Центр о своем прибытии и готовности приступить к организации прикрытия, а летом 1953 года, осмотревшись и убедившись, что не привлек к себе внимания, дает знак резиденту Марку, что готов встретиться с ним и приступить к выполнению задания. Следует особо подчеркнуть, что Вик не только не знал настоящего имени Марка, но и не был поставлен в известность, под каким именем действует Фишер в США. Ему было лишь известно, что Марк кадровый разведчик в звании полковника, легализованный в Нью-Йорке под видом американца, занимающегося живописью и фотографией. В Нью-Йорке Марк и Вик периодически встречаются друг с другом. Кроме того, они три раза выезжали вместе в Нью-Хайд-Парк (Лонг-Айленд), Атлантик-сити (Нью-Джерси) и Поукипси (штат Нью-Йорк). Целью этих поездок был поиск хорошего места для передачи радиосообщений в Москву. Однако все осмотренные ими места Марк отклонил. Помимо этого Марк дважды посылал Вика в командировки. Первый раз Вик отправился в Куинси (штат Массачусетс), чтобы определить местожительство одного шведского инженера-судостроителя по имени Олаф Карлсон. Вторая командировка весной 1955 года была связана с определением местонахождения сержанта армии США Роя Роудса по кличке Казбек, завербованного в Москве в январе 1952 года.
В начале 1955 года Марк дает поручение Вику открыть магазин фотопринадлежностей. Выполняя поручение, Хейханен снимает помещение в доме № 806 по Берген-стрит в Нью-Йорке и 29 марта 1955 года подписывает договор об аренде сроком на три года. Он замазывает окна мастикой, покупает кое-какое оборудование, сваливает его в один из углов, но дальше этого дело не идет. Объясняется это исключительно его пристрастием к алкоголю. К весне 1955 года эта привычка стала вызывать нехватку денег, и Вик залез в карман государства, присвоив 5000 долларов, которые передал ему Марк для помощи Элен Собель, жене Мортона Собеля, осужденного по делу супругов Розенберг.
Пьянство Хейханена стало привлекать к нему внимание соседей и полиции, и, видя дальнейшую непригодность Вика к работе, Марк неоднократно ставил вопрос перед Центром о его отзыве. Центр обратил внимание на требования Марка и передал Хейханену известие о присвоении тому звания подполковника. По словам одного из сотрудников ПГУ КГБ, это было сделано для того, чтобы безболезненно отозвать Вика в Москву. Так или иначе, но весной 1957 года Хейханен отбыл в СССР в отпуск. 24 апреля 1957 года на французском лайнере «Либерте» он отправился в Гавр, а оттуда в Париж, где 1 мая имел контрольную встречу с сотрудником парижской резидентуры КГБ, работающим под «крышей» советского посольства. На следующий день он должен был отправиться в Западный Берлин, а затем в Москву. Но вместо этого Хейханен идет в американское посольство в Париже, где говорит, что он сотрудник КГБ в звании подполковника, и просит политического убежища. В доказательство своих слов он заявляет, что в США был помощником нелегального резидента КГБ по имени Марк.
Дело о советском шпионе Марке было передано в ФБР, сотрудники которого 6 мая сняли первый допрос с Хейханена в Париже, а еще через две недели отправили его самолетом в Нью-Йорк– ловить Марка. Собственно говоря, о Марке ФБР почти ничего не было известно: Хейханен не назвал ни его настоящего имени, ни имени, под которым он жил в США. Были сведения только о том, что у него есть студия на Фултон-стрит № 252, куда он однажды заходил, попросив Вика подождать его на улице. Поэтому за домом на Фултон-стрит и всеми местами встреч и проведения тайниковых операции Вика и Марка было установлено круглосуточное наблюдение.
Что же касается Фишера, то после отъезда Вика он уехал во Флориду и вернулся в Нью-Йорк 17 мая, где зарегистрировался под именем Мартина Коллинза в гостинице «Латам», в которой жил и раньше. 28 мая агенты ФБР заметили человека, по внешним данным походившего на описанного Хейханеном советского резидента, сидевшего на скамейке как раз напротив входа в дом № 252. За ним было установлено наблюдение. Однако Марк, заметив за собой слежку, с трудом, но отрывается от «хвоста», и его личность не была установлена агентами ФБР. Но 20 июня Марк вторично приходит на Фултон-стрит и, так как дело было вечером, зажигает свет в студии, чем привлекает внимание наружного наблюдения. Теперь агенты ФБР не только фотографируют его, но и устанавливают, что посетитель в настоящее время живет в гостинице «Латам» под именем Мартина Коллинза. Сделанные фотографии показывают Хейханену, и он уверенно подтверждает, что на них снят Марк. Ранним утром 21 июня Марк, он же Мартин Коллинз, он же Эмиль Голдфус, был арестован. После ареста Фишер назвался именем своего уже умершего друга Рудольфа Абеля.
14 октября 1957 года в Нью-Йорке начался громкий судебный процесс по обвинению в шпионаже советского полковника Рудольфа Абеля. В качестве основного свидетеля со стороны обвинения выступал Хейханен. В обвинительном акте Р. Абелю вменялся в вину «заговор с целью передачи СССР военной информации», что грозило ему смертной казнью. Однако адвокату Абеля Джеймсу Доновану удалось отвести эту угрозу. Через месяц судья объявил приговор: 30 лет каторжной тюрьмы. Апелляция, поданная Донованом в Верховный суд, осталась без последствий. Срок наказания Абель отбывал в федеральной исправительной тюрьме в Атланте. Здесь он занимался математикой, живописью, работал в тюремной шелкографической мастерской. Любопытен и тот факт, что он пользовался уважением среди заключенных. Что же касается Хейханена, то 17 февраля 1964 года в «Нью-Йорк джорнел америкэн» и других американских газетах появилось сообщение о том, что он погиб в автомобильной катастрофе. Представители ЦРУ утверждали, что он умер естественной смертью. Но в городе Нью-Хемшир, где он жил, никаких следов его кончины нет, а в том месте, где, по сообщению печати, произошла катастрофа, никаких дорожных происшествий в тот день не зафиксировано.;
Этот факт и еще ряд подозрительных моментов заставляют предположить, что в деле Абеля, несмотря на кажущуюся ясность, очень многое покрыто тайной. Действительно, почему резидентура ПГУ КГБ в Берлине не забила тревогу, когда Вик не прибыл в установленное время? Почему об этом не была предупреждена нью-йоркская легальная резидентура, с которой поддерживал контакт Марк. Почему, наконец, не был предупрежден сам Фишер? Ведь с момента исчезновения Вика и до приезда Марка из Флориды в Нью-Йорк прошло 17 дней.
Бывший начальник Фишера полковник в отставке Дмитрий Тарасов утверждает, что Марка не смогли предупредить потому, что вдруг стали плохо проходить радиосигналы из-за помех в эфире. Допустим. Но почему тогда, с большим трудом освободившись от «хвоста» 28 мая, Марк 20 июня вновь возвращается на Фултон-стрит? Кому-кому, а ему должно было быть известно, что в Америке просто так не следят за пенсионером-фотографом. Важно здесь и свидетельство К. Хенкина, утвержающего, что уже в Москве, после освобождения, на вопрос, почему он назвался именем Абеля, Фишер в числе других причин сказал, что так он проверял Щведа (Орлова). Из этого можно сделать вывод, что арест Марка не только не был неожиданным провалом, но, наоборот, планировался. А так как со дня приезда Марка в Нью-Йорк до его ареста прошло чуть больше месяца, то есть время, за которое в СССР не принимались столь важные решения, то напрашивается вывод, что предательство Хейханена и арест Фишера были звеньями одной тщательно продуманной операции. Конечно, проверка благонадежности
Орлова, который с 1938 года продолжал хранить молчание, не-являлась главной задачей. Но вполне возможно, что таким образом советская разведка пыталась убедить американцев в том, что вся ее нелегальная сеть на территории США разгромлена.
После ареста Фишера Центр стал прорабатывать варианты по его освобождению. В отделе собственной безопасности Управления нелегальной разведки была создана специальная группа под руководством полковника Дмитрия Тарасова. Большую роль в этой операции сыграл и Юрий Дроздов, легендированный в ГДР как родственик Абеля Дривс. В результате 10 февраля 1962 года на мосту Глиникербрюкке под Берлином полковник Рудольф Абель был обменян на американского летчика Френсиса Пауэрса, сбитого над территорией СССР 1 мая 1960 года.
Тарасов Дмитрий Петрович
1913 – 22.08.1998. Полковник.
Работал в Управлении контрразведки НКВД-КГБ СССР – в 1952—1953 гг. заместитель начальника отдела, в 1953—1959 гг. начальник отдела. С 1959 г. в ПГУ КГБ – и. о. начальника отдела, начальник отделения отдела. С 1974 г. в отставке.
Адвокат полковника Абеля Джеймс Донован был убежден, что после возвращения в СССР тот будет назначен начальником североамериканского отдела разведки. Но этого не произошло. Руководство КГБ никогда не доверяло своим сотрудникам, арестованным за границей. Даже в тех случаях, когда этими сотрудниками были такие разведчики, как Вильям Фишер и Конон Молодый. Фишера назначили на должность заместителя начальника отдела внутренней безопасности, но до настоящих оперативных дел не допускали. Он разъезжал по СССР с докладами, выступал в областных управлениях и школах КГБ, бывал за границей в соцстранах, где выступал в роли консультанта. Об этом периоде его жизни лучше всего свидетельствует такой случай. В 1965 году в Москве Фишер случайно встретился на улице около здания КГБ со своим сослуживцем по радиотелеграфному полку знаменитым полярником Эрнстом Кренкелем. И на вопрос, чем он сейчас занимается, Фишер, показывая на здание КГБ, ответил: «Работаю здесь музейным экспонатом».
Когда в 1968 году на экраны вышел фильм «Мертвый сезон», в котором Фишер был консультантом и даже сказал несколько слов с экрана о разведке, на Западе поползли слухи о том, что Абелю присвоено звание Героя Советского Союза и что у него открытый счет в банке. Как далеко все это было от действительности. За работу в США он был награжден орденом боевого Красного Знамени. Что же касается счета в банке, то жил знаменитый разведчик исключительно на должностной оклад.
В 1971 году руководством КГБ было принято решение отправить Фишера на пенсию. Об этом он узнал случайно, подавая заявление об очередном отпуске. Обаятельная сотрудница отдела кадров неожиданно сказала ему:
– Зачем же в отпуск, Вильям Генрихович. Мы оформляем ваш уход на пенсию. Вот уйдете, тогда и отдыхайте всласть.
Он воспринял увольнение как незаслуженную обиду. Возможно, это обстоятельство ускорило его болезнь. 25 октября 1971 года он лег в больницу, а 15 ноября 1971 года его не стало.
Отдельно хочется немного рассказать о близком друге Вильяма Фишера, чьим именем он назвался в 1957 году в США, – о Рудольфе Ивановиче Абеле. Об этом разведчике пишут и говорят, только когда касаются ареста Фишера. А зря. Ибо в жизни у них было много общего.
Рудольф Иванович Абель родился 23 сентября 1900 года в Риге. Его отец был трубочистом, а мать – домашней хозяйкой. После окончания 4 классов элементарного училища юный Рудольф с 14 лет работает мальчиком-рассыльным. В 1915 году он уезжает на заработки в Петроград. Здесь он встретил Октябрьскую революцию, будучи уже матросом Балтийского флота. В Гражданскую войну Абель на миноносце «Ретивый» участвовал в боях за Казань, воевал под Царицыном. Демобилизовавшись после войны, он закончил курсы радистов, после чего продолжал плавать на судах Морфлота и одно время даже заведовал радиостанцией на Беринговых островах. А в 1925 году Абель женился на Александре Антоновне Стокалич.
В 1926 году Абель по линии Народного комиссариата иностранных дел был командирован в Китай на должность коменданта консульства в Шанхае, Именно здесь на него обратили внимание сотрудники ИНО ОГПУ, и с 1927 года он начинает работать в разведке. До разрыва дипломатических отношений с Китаем в 1929 году Абель работал радистом в посольстве СССР в Пекине, а после возвращения в Москву был зачислен в Особую группу ОГПУ, которой руководил Я. Серебрянский. Эта группа была создана в 1929 году как параллельная, не подчиняющаяся ИНО ОГПУ, разведывательная служба, задачей которой было глубокое агентурное внедрение на объекты военно-стратегического характера и подготовка диверсионных операций в Западной Европе и Японии в случае войны. Возможно; что именно тогда встретились и подружились Рудольф Абель и Вильям Фишер, пришедший в разведку также в 1927 году.
В октябре 1930 года уполномоченный ИНО ОГПУ Рудольф Абель под видом русского эмигранта вместе с женой Александрой был направлен в качестве нелегала в Маньчжурию. Для такой легенды были все основания. Дело в том, что сестра и брат жены Абеля – Нина и Григорий Стокалич– в 1919 году эмигрировали в Китай в город Тяньцзинь. В этой долгосрочной командировке Абель находился до осени 1936 года, после чего вернулся в Москву.
Начавшиеся в середине 30-х годов репрессии не обошли стороной и Абеля. В 1937 году был арестован и осужден к высшей мере наказания его родной брат Вольдемар, работавший начальником политотдела Балтийского морского пароходства. Его обвинили в участии в латвийском контрреволюционном националистическом заговоре и в шпионско-диверсионной деятельности в пользу Германии и Латвии и в феврале 1938 года расстреляли. О том, что пережил в это время Абель, можно судить по рассказу Кирилла Хенкина:
«Мне почему-то запомнился рассказ Рудольфа (его в те годы не выгнали, и он каждый день, умирая от страха, регулярно ходил на службу). За несколько месяцев из кабинета, в котором их было пятеро, исчезло четверо. Одного из сослуживцев Рудольфа вызвали к начальству. Он больше никогда не вернулся. И долго на вешалке висела его форменная фуражка. Никто не решался снять. И никто, разумеется, не решался спросить, куда делся их товарищ»[136]136
Хе нкин К. Охотник вверх ногами. М., 1991. С. 36.
[Закрыть]. А в марте 1938 года Абель в связи с арестом брата был уволен из органов НКВД. И это можно посчитать удачей, так как ему вполне могли вспомнить кроме брата и жену-дворянку, чей отец до 1917 года имел помещичью усадьбу в фольварке Осиповка Витебского пригородного района и был чиновником казенной палаты, и эмигрировавших в Китай родственников жены, не говоря уже о том, что непосредственный начальник Абеля – Серебрянский – в ноябре 1938 года также был арестован как «враг народа», французский и английский шпион и приговорен к смертной казни.
В том же 1938 году, но в декабре, из разведки был уволен и Фишер. Как уже говорилось, Фишер долго не мог никуда устроиться на работу, пока, отчаявшись, не написал письмо в ЦК ВКП(б). Абелю повезло больше – ему назначили хоть мизерную, но пенсию. И до самого начала войны он жил как пенсионер, исключая небольшой промежуток времени, когда ему удалось устроиться стрелком военизированной охраны.
Как и о Фишере, об Абеле вспомнили после июня 1941 года. Тогда, чтобы восстановить кадры разведки, обескровленной в годы репрессий, из тюрем и лагерей были освобождены многие оставшиеся в живых сотрудники ИНО НКВД. Среди них был и Серебрянский, назначенный начальником 3-го отделения 4-го управления НКВД, в задачу которого входила вербовка агентуры по глубокому оседанию в странах Западной Европы и США. Именно Серебрянский настоял на том, чтобы Абель и Фишер были возвращены в разведку. С 15 декабря 1941 года майор госбезопасности Абель снова в строю, на должности заместителя начальника 3-го отделения 4-го управления НКВД-НКГБ.
Однако и в тяжелое военное время «бдительные» кадровики не спускали с него глаз. Свидетельством тому следующий документ из личного дела Р.И.Абеля № 308797:
«В отдел кадров НКВД СССР.
РАПОРТ
Довожу до сведения, что на временно оккупированной немцами территории Латвийской ССР в г. Риге остались проживающие там мои родители и младший брат. О судьбе моих родных мне ничего не известно.
Зам. нач. 3-го отделения 4-го управления НКГБ СССР майор госбезопасности Р. Абель»[137]137
Долгополов Н. Невидимка по имени Абель // Комсомольская правда. 1994. 11 мая.
[Закрыть].
Как уже говорилось, вместе с Абелем вернулся в разведку и Фишер. Их дороги снова пересеклись. Кирилл Хенкин, воевавший в Испании, а потом учившийся с Москве в школе радистов НКГБ, так вспоминает о первой встрече с ними: «Познакомьтесь, – сказал начальник курсов радистов Женя Геништа, – товарищи Абель и Фишер».
Геништа и сам, вероятно, не знал, кто из них кто. Неразлучные товарищи, которых – как выяснилось потом – за глаза называли «Фишерабель» или «Абель-фишер», были в штатских пальто, из-под которых выглядывали заправленные в сапоги галифе. Один был атлетического сложения блондин со слегка вьющейся шевелюрой, другой – сильно полысевший тощий брюнет с длинным, красноватым, постоянно шмыгающим носом»[138]138
Хенкин К. Указ. соч. С. 23.
[Закрыть].
Так как семья Фишера была в эвакуации в Куйбышеве, то Хенкин, готовящийся к заброске в Западную Европу, по распоряжению начальства жил дома у Фишера. Там, когда выдавалась свободная минута, часто появлялся и Абель. Война сблизила этих людей, и их часто называли «тремя мушкетерами».
Что же касается конкретной работы, которой занимался Абель в годы войны, то о ней известно немного. Так, с августа 1942 года по январь 1943 года Абель в составе опергруппы находился на Кавказском фронте, а в дальнейшем неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий и участвовал в подготовке и выброске разведгрупп в тыл противника. За время войны он был награжден орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией». А в «Аттестации от 16.04.45» говорится:
«Обладает одной из специальных отраслей агентурно-оперативной работы. Тов. Абель на практической работе успешно выполнял порученные ему ответственные задания».
Однако почти сразу после окончания войны подполковник Абель был отправлен в отставку. В приказе МТБ СССР № 1867 от 27.09.1946 об увольнении Р.И.Абеля написано:
«Уволен из органов безопасности по возрасту»[139]139
Долгополов Н. Указ. соч.
[Закрыть].
Причины увольнения в запас 46-летнего опытного сотрудника неизвестны. Но стоит обратить внимание на такой факт: в мае 1946 года министром госбезопасности был назначен Абакумов и почти сразу же был отправлен на пенсию непосредственный начальник Абеля Серебрянский. Что же касается Фишера, то после войны он был переведен в ПГУ (внешняя разведка) и, скорее всего, именно поэтому избежал повторного увольнения.
После увольнения Абель продолжает поддерживать дружеские отношения с Фишером и его семьей. По воспоминаниям дочери Фишера Эвелины Вильямовны, «дядя Рудольф появлялся у нас часто. Он был добрый и общительный человек, который очень любил возиться с детьми. Играл с нами в прятки, в салочки»[140]140
Там же.
[Закрыть]. Последний раз друзья виделись весной 1955 года, когда Фишер приехал в отпуск из США. К сожалению, возвращения друга из командировки, принесшей ему всемирную известность, он не дождался. В конце 1955 года Рудольфа Ивановича Абеля не стало.
