Текст книги "Главный противник. ЦРУ против России"
Автор книги: Александр Колпакиди
Соавторы: Олег Лемехов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)
Раздражение и обида янки за неудачу в Венгрии нашли выход в принятом конгрессом США 17 июля 1959 года законе «О порабощенных народах». Истинными вдохновителями этого закона были даже не «ястребы» из американской политической элиты, которые все-таки в большинстве своем были уроженцами США, а различные группы эмигрантов, о которых один американский политик писал: «В нашей стране есть шумные и влиятельные элементы, которые не только хотят войны с Россией, но имеют ясное представление, ради чего ее нужно вести. Я имею в виду беглецов и иммигрантов, особенно недавних, из нерусских областей Советского Союза и некоторых восточноевропейских стран. Их идея, которой они страстно, а иногда беспощадно придерживаются, проста – Соединенные Штаты должны ради выгоды этих людей воевать с русским народом, дабы сокрушить традиционное Российское государство, а они установят свои режимы на различных «освобожденных» территориях…»
Принятый верховным законодательным органом США акт имел не просто антисоветское или антикоммунистическое, а столь явное антирусское содержание, что это испугало даже автора доктрины «сдерживания» Д. Кеннана. Он следующим образом охарактеризовал этот закон: «Резолюция обязывает Соединенные Штаты в рамках, посильных для конгресса, «освободить» двадцать два «народа», два из которых вообще не существуют, а название одного, по-видимому, изобретено нацистской пропагандистской машиной во время прошлой войны… Невозможно представить худшее, чем хотели заставить нас сделать эти люди, – связать нас политически и в военном отношении не только против советского режима, но также против сильнейшего и самого многочисленного этнического элемента в традиционном Российском государстве. Это было бы безумием таких неслыханных масштабов, что при одной мысли об этом бледнеет как незначительный эпизод даже наша авантюра во Вьетнаме…». [131]131
Kennan G. Memoirs 1960-1963. V. 2. Boston, 1972. P. 99.
[Закрыть]Однако это безумие было совершено, и Америка законодательно обязалась разрушить не только коммунистическую систему, но и русское государство.
По иронии истории, в тот же самый год, когда американский конгресс Официально обязался «освободить» от советского господства 22 народа Восточной Европы, под самым боком Соединенных Штатов один народ действительно освободился – но не от советского, а от американского владычества. Собственную доктрину, развернутую на 180 градусов, американцы восприняли до невозможности болезненно. Речь идет о Кубе.
В январе 1959 года на Кубе под руководством Ф.Кастро произошла революция, низвергнувшая проамериканский режим Батисты. Латинскую Америку США издавна привыкли считать своей неприкосновенной вотчиной, и это событие встревожило Вашингтон. Но не очень. Бороться с неугодным поведением неугодных людей на этом «пылающем континенте» американцы привыкли.
Для ликвидации режима Кастро правительство Эйзенхауэра пошло, по традиционному пути. В 1959 году оно инспирировало несколько контрреволюционных заговоров, включая мятеж У. Матоса в провинции Камагуэй. Параллельно, используя почти полную экономическую зависимость Кубы от США, американцы начали оказывать мощнейший нажим в экономической области: сначала были сокращены, а затем и полностью прекращены закупки сахара – основного продукта кубинского экспорта, и прекращены поставки на остров нефти и нефтепродуктов. Однако этот разносторонний нажим не оказал желаемого воздействия на кубинское правительство по очень простой причине: оно знало, где искать помощь. По мере возрастания американского давления Гавана все больше и больше поворачивалась лицом к Москве. Быстро оценив все потенциальные выгоды, СССР начал закупать у Гаваны сахар и поставлять ей нефть и оружие. Благо нефти и вооружения у нас много… правда, сахару тоже много, но ради такого союзника можно и поменьше свеклы сажать.
Решить кубинскую проблему Эйзенхауэр не успел и передал ее в наследство сменившему его в Белом доме Д. Кеннеди. Новый президент, видя, что предпринятые меры не обуздали неукротимого Фиделя, пошел дальше. В начале 1961 года США разорвали дипломатические отношения с Кубой и объявили ей экономическую блокаду. В апреле того же года ЦРУ организовало и финансировало вторжение кубинских контрреволюционеров на Плайя-Хирон, закончившееся, правда, грандиозным провалом. Стремясь любой ценой локализовать опаснейший для себя революционный очаг, США в феврале 1962 года добились исключения Кубы из Организации американских государств. Кубинское руководство, полагая, что американцы готовятся к прямой интервенции, попросило о помощи Советский Союз. Хрущев не медля приказал отправить на остров советские ракеты среднего радиуса действия с ядерными боеголовками, бомбардировщики и несколько десятков тысяч солдат – может быть, он и стучал ботинком по трибуне ООН, но он был далеко не трус. Операция по размещению советского оружия на Кубе была проведена в обстановке строжайшей секретности, и на первых порах Америка ничего не знала.
Когда же наконец разведка обнаружила на острове советские ракеты и доложила об этом президенту, разразился знаменитый Карибский кризис. Тот самый, который ближе, чем все остальные международные конфликты, подвел обе сверхдержавы к третьей мировой войне. После Второй мировой войны американцы постоянно и неуклонно окружали Советский Союз базами с нацеленным на него ядерным оружием. Теперь же, узнав, что в ответ в 80 километрах от их берегов установлены советские ядерные ракеты, испытали сильнейшее потрясение. Страх и ярость овладели Америкой, но ярости пока что было больше, чем страха. 22 октября 1962 года президент США установил военно-морскую блокаду Кубы, задействовав свыше 180 кораблей различных классов, авиационные части, а для вторжения на остров была стянута 100-тысячная армия.
Американским кораблям было предписано осматривать все советские суда, идущие на Кубу. Москва объявила это «беспрецедентными и агрессивными действиями», ведущими к войне. Достоинство великой державы не позволяло нам разрешить американцам контролировать наши отношения с третьей страной и досматривать наши корабли в нейтральных водах. В Атлантике появились советские подводные лодки. Американские военные, верные привычке размахивать оружием, призывали президента нанести удар по Кубе, уничтожить советские ракеты и захватить остров. Кеннеди медлил, понимая, что в ответ последует советский удар по американской территории, на которой сто лет не рвались снаряды. Строить планы ядерного удара было легко, вот ударить по-настоящему…
А Америкой тем временем овладевал страх. В стране раскручивалась беспрецедентная пропагандистская истерия. Обывателю, и без того до смерти перепуганному внезапным появлением советских ракет у него под боком, усиленно внушалась мысль о смертельно опасном советском превосходстве. О масштабах лжи красноречиво свидетельствует заявление сенатора Фулбрайта (правда, сделанное им гораздо позднее). «Президент Кеннеди утверждал, что существует ракетное отставание. И действительно, такое отставание было, но в обратном порядке. У нас имелось около тысячи единиц такого оружия, а они (Советы. – Авт.) располагали примерно восьмьюдесятью, тогда как он сделал все возможное, чтобы страна поверила, что у нас 80 единиц, а у них (у Советского Союза. – Авт.) – тысяча. Это совсем не было так, но общественность поверила, что мы отстаем». [132]132
Archer J. The Russians and the Americans. N.Y., 1975. P. 193.
[Закрыть]
Однако пропаганда пропагандой, а паритет паритетом. Новую сущность этого понятия выразил тогдашний министр обороны США Р. Макнамара, написав в своей книге, опубликованной в 1986 году: «Я удивлю вас, заявив, что, по моему убеждению, советско-американский паритет существовал в октябре 1962 года во время кубинского ракетного кризиса. Соединенные Штаты имели тогда приблизительно 5 тысяч боезарядов на стратегических силах, в то время как СССР имел только 300. Несмотря на преимущество 17:1 в нашу пользу, президента Кеннеди и меня удерживало от мысли о ядерном нападении на СССР понимание, что, хотя такой удар разрушил бы Советский Союз, у него сохранились и были бы запущены по США десятки зарядов. Это привело бы к гибели миллионов американцев. Никакой ответственный политический лидер не навлек бы на свою страну подобную катастрофу». [133]133
Караганов С. Бомба и президент// Новое время. 1988. № 7. С. 39.
[Закрыть]По ориентировочным американским подсчетам, в случае начала всеобщей ядерной войны в результате Карибского кризиса общее число жертв в СССР, США и Западной Европе составило бы примерно 50-100 миллионов человек. Это не считая радиоактивного заражения, «ядерной зимы» и прочих долговременных последствий, которых тогда никто не просчитывал.
Именно эти соображения и сдерживали американского президента, не позволяя поддаться безответственному нажиму военных. Однако, когда 27 октября советские ПВО на Кубе сбили американский военный самолет «У-2», пилот которого погиб, обстановка накалилась до предела. Пентагон все настойчивее требовал нанести удар по острову, армии США и остальных членов НАТО были приведены в боевую готовность. По приказу правительства СССР министр обороны Малиновский привел в полную боевую готовность все Вооруженные Силы Советского Союза, то же сделали и другие участники Варшавского Договора. Мир балансировал на самом краю ядерной войны.
В отчаянном усилии предотвратить бойню Кеннеди направил срочное послание Хрущеву, передав его через своего брата Роберта, который подчеркнул, что президенту почти невозможно будет сдержать военных в ближайшие сутки, если Москва не даст позитивного ответа. (Однако! Представьте себе, если бы Сталин заявил, что не может сдержать маршала Жукова… Вот они, «преимущества» демократии.) Утром 28 октября Московское радио открытым текстом передало послание Советского правительства президенту Кеннеди о разрешении карибского кризиса. Счет шел уже на часы и минуты, передать его обычным дипломатическим путем уже не было времени. В последнюю минуту новую мировую бойню все-таки удалось предотвратить. В результате достигнутой договоренности СССР вернул домой ракеты, а США сняли блокаду и дали Кубе гарантии ненападения. Кроме того, по секретной договоренности Соединенные Штаты также убрали свои ракеты из Турции. Чтобы не приходилось впредь прибегать к помощи радио, для оперативного разрешения потенциальных кризисных ситуаций в будущем между обеими столицами была протянута «горячая линия».
Карибский кризис закончился вничью. Хотя американцы и добились вывода ядерного оружия, расположенного в непосредственной близости от их территории, но взамен они были вынуждены признать вхождение Кубы в советскую зону влияния. В итоге был закреплен военно-стратегический паритет: Соединенные Штаты, считавшие до этого, что только они одни могут вершить судьбы мира, были вынуждены признать равные права в этой области и за Советским Союзом.
Конец иллюзииПридя в Белый дом, новый президент с удивлением обнаружил, что у Америки в тот момент не было даже планов ведения обычной войны – любой конфликт, даже не с Советским Союзом, предполагалось решать путем тотальной ядерной войны. Американские стратеги настолько увлеклись новой атомной игрушкой, что про традиционные методы ведения войны попросту забыли. Однако карибский кризис доказал, что не все так просто.
Сделанные еще во время корейской войны теоретические выкладки в сочетании с опытом, приобретенным во время карибского кризиса, привели к появлению в американской военно-стратегической мысли начала 60-х понятия «неприемлемого» ущерба. Неприемлемым считался такой ущерб, который должен надежно удержать руководство страны от ядерной агрессии. Подсчитали и решили, что он должен равняться уничтожению 20-25% гражданского населения страны и до 75% ее промышленного потенциала. Американская доктрина стала исходить из установки: «сдерживание» нападения на США должно основываться на обладании способностью выдержать первый удар возможного противника, а потом своим ответным ударом нанести ему «неприемлемый ущерб». Это вновь введенное понятие, вкупе с усилением ракетно-ядерной мощи Советского Союза и уроками кубинского кризиса, заставило администрацию Кеннеди существенно пересмотреть официальную доктрину Вашингтона. Отказавшись от принципа «массированного возмездия», Кеннеди провозгласил новую доктрину – «гибкого реагирования».
Теперь США надлежало ориентироваться не только на большие, но и на малые войны, не только на обязательные удары «по центру», то есть по СССР, но и имеющие самостоятельное значение удары по «периферии» социалистического мира или же комбинированные атаки на «центр» и «периферийные» районы, в которые включались и несоциалистические страны. Существенное внимание предполагалось оказывать странам «третьего мира», освобождающимся от колониализма, чтобы предотвратить их выход из сферы влияния Запада. Однако исследователи уже давно отметили: «Практически каждая провозглашаемая очередная «доктрина» или стратегическая концепция в качестве главного метода противодействия Советскому Союзу предусматривала именно наращивание военной силы, которую можно было бы использовать в качестве угрозы или шантажа (в том числе и атомного), так как в Совете национальной безопасности США прежде всего военные средства рассматриваются в качестве важнейшей основы проведения в жизнь планируемых внешнеполитических решении» [134]134
Кокорев А.А. Силовая «дипломатия» Вашингтона. М., 1985. С. 19.
[Закрыть].
Чудесного преображения волка в ягненка не произошло, и на этот раз. Теперь уже, согласно доктрине «гибкого реагирования», в США началась усиленная гонка как ядерного (для удара по «центру»), так и обычных (для ведения малых войн) вооружений. Ориентир был взят на «два с половиной конфликта» – одновременного ведения двух больших и одной малой войны. Гонка ядерных вооружений пошла в масштабах, о которых Эйзенхауэр не смел и мечтать. Так, количество МБР возросло с 63 в 1961 году до 1054 в 1967 году, а запускаемых с подводных лодок «Поларисов» – соответственно с 96 до 656. В распоряжения американских ВМС тогда уже находились 2 подводные лодки с баллистическими ракетами «Поларис», а 12 других таких подводных ракетоносцев строились на верфях, но Кеннеди, однако, приказал добавить к этому числу еще 5 строящихся подлодок и запросил у конгресса ассигнования на строительство дополнительно десяти ракетоносцев. Тут-то и пригодился миф о «ракетном отставании» Америки от СССР.
Не менее стремительно наращивались и обычные вооружения, во многом ради усиления традиционной базовой политики. В результате в 60-е годы США имели «договоры о безопасности» с 43 странами и 2270 военных баз с расквартированными на них 1,5 миллиона солдат на территории 119 государств. По подсчетам экспертов, только за первые 20 послевоенных лет военные расходы Соединенных Штатов в 48 раз превысили их военные расходы за два десятилетия перед Второй мировой войной.
Однако обогнать СССР тогда так и не удалось. Аналогичный рост военной мощи Советского Союза привел президента Кеннеди к той же мысли, к которой ранее пришел и его предшественник – о насущной необходимости договориться с русскими о контроле над вооружениями. Огромную роль в понимании этого сыграл карибский кризис. Шлезингер вспоминает: «Я был свидетелем того, что после кубинского «ракетного кризиса» потрясенный Кеннеди и потрясенный Хрущев стали целеустремленно вести дело к частичному запрещению ядерных испытаний и постепенному снижению международной напряженности». [135]135
Шлезингер A.M. Циклы американской истории. М., 1992. С. 97.
[Закрыть]Самым главным итогом этого процесса стало заключение в 1963 году трехстороннего советско-англо-американского Договора о запрещении испытании ядерного оружия в трех сферах. В том же году были заключены советско-американские соглашения о сотрудничестве в исследовании космического пространства, о мирном использовании атомной энергии и другие. А для идеологического обоснования новых – с точностью до наоборот – процессов в советско-американских отношениях возникла и получила широкое распространение теория конвергенции – «слияния» капитализма и социализма на базе достигнутого в обоих лагерях высокого уровня развития производства.
Термин «конвергенция» заимствован из биологии, где он обозначает процесс образования сходных признаков и функций в строении живых организмов в результате их приспособления к сходным условиям среды. Сторонники «слияния» исходили из теории, что достижение какой-либо страной уровня технического развития, достигнутого США, приведет к формированию там тех же общественных отношений и социальных институтов, что и в Америке. Социализм и капитализм не противопоставлялись друг другу как непримиримые антагонисты, а в них отыскивались сходные черты, развитие которых должно обеспечить удушение социализма «в дружеских объятиях капитализма». Итогом и доминантой этого процесса должна была быть «социализация капитализма» и «либерализация социализма». На протекание реальных международных процессов эта теория влияла не более чем жевательная резинка на протекание кариеса, но она была выгодна, и ее поддерживали как сторонники советско-американского сотрудничества и мирного сосуществования, так и противники СССР, надеявшиеся с ее помощью размыть социализм. В Советском Союзе этот идеологический «Орбит без сахара» с готовностью восприняла часть диссидентов во главе с академиком Сахаровым.
Попытки диалога между советским и американским лидерами закончилась неожиданно. 22 ноября 1963 года во время поездки в техасский город Даллас президент Кеннеди был убит. Ясности в том, кто стоял за этим убийством, нет и по сей день. Среди многочисленных версий об истинных организаторах покушения есть и достаточно правдоподобная версия о причастности к убийству президента ЦРУ. Подобно тому как сам Кеннеди получил от своего предшественника Эйзенхауэра проблему Кубы, так и сам он оставил своему преемнику Джонсону проблему Вьетнама, куда еще при Кеннеди было послано 16 тысяч солдат и офицеров. А вскоре был отстранен от власти и Хрущев. Страница политической истории перевернулась.
Глава 8 ЭПОХА ДАЛЛЕСА В АМЕРИКАНСКОЙ РАЗВЕДКЕ
Большие проекты с малыми результатами
В первые годы президентства Эйзенхауэра в разведке по инерции еще продолжались крупномасштабные программы, начатые при Трумэне. В первую очередь это была операция «Моби Дик» – шпионская аэрофотосъемка советской территории с воздушных шаров. Каждый такой шар имел грузоподъемность в 650-700 кг и, кроме 300 кг балласта, нес аэрофотосъемочную аппаратуру, большой запас пленки и технические устройства для определения координат снимаемой местности, общим весом до 350 кг. С мая 1954-го по декабрь 1956 года в советское воздушное пространство были запущены тысячи таких шаров. За один только январь 1956 года с американских баз в Турции их было выпущено более 500 штук. Однако плохая управляемость шаров, высокая их стоимость (каждый шар обходился в 50 тысяч долларов), а также хорошая работа ПВО социалистических стран, неоднократно устраивавших выставки сбитой шпионской аппаратуры, заставили в конечном итоге свернуть эту программу.
Как мы помним по венгерским событиям, воздушные шары активно использовались и в психологической войне. Инициатива запусков первых агитационных шаров на территорию социалистических стран принадлежала печально известному «Комитету "Свободная Европа"». А вся операция, как это и положено у разведчиков, получила кодовое наименование – «Просперо». Руководил ею заместитель президента Комитета Р. Яроу. Сама же акция проводилась в рамках еще более крупной программы «Поход за свободу».
Первый воздушный шар «Свободной Европы» поднялся в небо Западной Германии 29 апреля 1954 года, и вскоре процесс принял лавинообразный характер. Когда в феврале 1956 года были подведены промежуточные итоги операции «Просперо», то Комитет «Свободная Европа»» объявил, что к этому времени им было запущено 42 тысячи воздушных шаров с 200 миллионами листовок. Любопытно, что операция «Просперо» была направлена не только против восточноевропейских стран, где в качестве программы максимум предполагалось свергнуть социализм и оторвать их от СССР, но и спецназначением – против расквартированных в этих странах советских войск. Так, власти ГДР в середине 50-х обвинили группу русских эмигрантов из ЦОПЭ в том, что они каждый месяц запускают от 15 до 20 тысяч воздушных шаров с 10-14 миллионами листовок на русском и немецком языках.
Однако по тем же причинам, что и «Моби Дик», масштабная операция с пропагандистскими воздушными шарами также вскоре была свернута. Практичные американцы подсчитали, что эффект от нее явно не оправдывает огромных затрат: с учетом того, что лишь незначительная часть листовок достигала цели, каждая из них по своей стоимости равнялась роскошно изданной книге, упавшей с неба.
Другим крупномасштабным проектом, начатым еще до смерти Сталина, стала операция со знаменитым берлинским туннелем. В 1952 году агенты ЦРУ из контролируемого американцами сектора разделенной немецкой столицы, в обстановке строжайшей секретности, прорыли туннель через границу в Восточный Берлин и подключились к магистральным телефонным линиям Западной группы советских войск в ГДР. Для работы был выбран заброшенный дом вблизи границы, откуда по ночам и рылся туннель. Как свидетельствуют участники операции, самой большой проблемой было спрятать выкопанный грунт, чтобы противная сторона (то есть наши) не заметили работ.
Хотя проект и обошелся в миллионы долларов, но зато, по словам Р. Клайна, принес горы ценной информации о Советском Союзе. Подключившись к секретному кабелю, американцы всегда были в курсе дел и намерений командования советских войск в ГДР, находившихся на одной из самых напряженных линий оформившегося к тому времени глобального противостояния Востока и Запада. Все перехваченные переговоры тщательно фиксировались и направлялись для последующего детального анализа в штаб-квартиру ЦРУ. «Улов был обилен, – свидетельствует Р. Клайн, – и очень полезен для аналитиков-специалистов по советской экономике, науке и вооруженным силам. Не менее полезен он был и для исследовательских отделов текущей разведки как ЦРУ, так и всего разведывательного сообщества». [136]136
Клайн Р. ЦРУ от Рузвельта до Рейгана. Нью-Йорк, 1989. С. 241.
[Закрыть]Эту сложнейшую операцию можно было бы считать одним из самых блестящих успехов американской разведки, если бы не одно маленькое «но»: в 1954 году знаменитый ныне Джордж Блейк, а тогда просто советский агент в английской разведке, узнал о берлинском туннеле и незамедлительно информировал об этом Москву. Поэтому можно предположить, что вплоть до апреля 1956 года, когда туннель был официально «обнаружен», советская сторона использовала его в качестве важного канала дезинформации Запада, о чем ЦРУ и не догадывалось…
Крупномасштабной операцией, по инерции продолжавшейся и при новом руководстве, была массированная заброска в СССР американских шпионов. Западный исследователь Санш де Грамон весьма точно сформулировал критерии, по которым отбирались агенты: «ЦРУ не посылает американца по происхождению с секретной .миссией в Советский Союз. Как бы агенты ни научились говорить по-русски, как бы они ни изучили обычаи Советской России, насколько бы ни выглядели подлинными их фальшивые документы, у них было бы очень мало шансов выжить в советском обществе… Агент-американец в России только благодаря чуду останется незамеченным. С 1949 года ЦРУ работало над, усовершенствованием своей техники засылки русских эмигрантов в Советский Союз. Внешне ничто не связывает этих людей с американской службой. Большинство их принадлежит к НТС, эмигрантской организации с центром во Франкфурте-на-Майне, которая посылала агентов в Советский Союз еще задолго до Второй мировой войны. С помощью НТС и других эмигрантских организаций ЦРУ контролирует этих агентов, наблюдает за подготовкой и организует их переброску в СССР». [137]137
Герэн А. Коммандос «холодной войны». М., 1972. С. 128.
[Закрыть]
Созданный еще в довоенное время НТС прочно закрепил за собой функцию главного поставщика шпионских кадров для английской и американской разведок, выдержав нелегкую конкурентную борьбу с упоминавшимся выше ЦОПЭ («Центральным объединением политических эмигрантов»). Это объединение было создано в 1952 году в Мюнхене и также активно занималось разведывательной и пропагандистской деятельностью против СССР. Между обеими организациями началась типичная эмигрантская грызня с постоянными апелляциями к общему хозяину. Однако на поприще интриг НТС оказался сильнее, и в 1963 году ЦРУ просто-напросто ликвидировало ЦОПЭ, передав НТС все его имущество.
Итак, в то время шпионы в СССР засылались в массовом порядке. Засылка в основном проводилась по воздуху (но не только), небольшими, надлежащим образом обученными и великолепно экипированными группами в 2-4 человека. Имевший отношение к этой операции Г. Розицки вспоминает: «Агенты ЦРУ засылались в Россию всеми возможными путями: по суше, морем или с воздуха, из Скандинавии, Западной Германии, Греции, Ирана и Японии. Операции ЦРУ являлись настоящим огневым рубежом. Они прорывали фронт противника, прощупывали на месте его оборону, наводняли население подрывной пропагандистской литературой, призывали его к вооруженному сопротивлению существующему режиму». [138]138
Красильников Р. Призраки с улицы Чайковского. М., 1999. С. 146.
[Закрыть]
В свое время в СССР были в моде многочисленные «шпионские» истории. Далеко не все они были вымышленными, ибо реальная жизнь в изобилии поставляла фактический материал. Одним из таких шпионов был Константин Хмельницкий. Родился он в 1924 году в Брянской области. Попал в оккупацию, где был мобилизован сначала в антипартизанскую «бригаду Каминского», а затем во власовскую армию. В конце войны, страшась ответственности, бежал в американскую зону оккупации. Начались годы скитаний по Бельгии, Франции, ФРГ в поисках работы и куска хлеба. За тяжелую работу безвестному эмигранту платили сущие гроши, и неудивительно, что Хмельницкий мечтал вырваться из замкнутого круга нищеты.
Случай свел его с русским эмигрантом, оказавшимся членом НТС, который и провел первичную политическую обработку встреченного соотечественника. Затем последовало полгода учебы в школе НТС в Западной Германии. Помимо идеологических дисциплин, слушателям преподавались такие на первый взгляд странные для мирной жизни предметы, как топография, правила конспирации, умение обращаться с оружием и изготавливать фальшивые документы. Периодически занятия инспектировали американцы из ЦРУ, приглядывавшиеся к новому человеческому материалу. По окончании школы все странности разъяснились – слушателям в открытую предложили работать на американскую разведку в Советском Союзе. Выбор был невелик – или принять предложение, или возвращаться во Францию и влачить жалкое существование безработного иностранца, без денег и без будущего. Хмельницкий, как, впрочем, и другие слушатели, согласился.
Для начала американцы перевезли будущих шпионов в Мюнхен, где в здании своей разведки пропустили через «детектор лжи». Теперь с ними работали уже только американские офицеры. Затем – обследование в госпитале и кратковременный отдых. После отдыха начались интенсивные тренировки. Учили стрельбе, радиоделу, шифровальному делу, изготовлению фальшивых документов, советским законам и порядкам, прыжкам с парашютом. Обучение окончилось в апреле 1953 года.
Перед вылетом агентам поставили задачу: «Основное – собирать сведения о военных базах, аэродромах, оборонных заводах, а также о заводах, имеющих наиболее важное значение… Затем мы должны были добыть любым путем документы, в частности настоящие паспорта, а также вербовать агентов, общаться с людьми, собирать сведения об их политических взглядах, чтобы сообщать, о чем думают советские граждане. Посылать донесения можно было двояким путем: по радио и тайнописью по почте…». [139]139
Герэн А. Коммандос «холодной войны». М., 1972. С. 106.
[Закрыть]После инструктажа, в ночь с 30 апреля на 1 мая 1953 года, их посадили в четырехмоторный американский самолет без опознавательных знаков и сбросили над территорией Белоруссии. Хмельницкий со своим напарником счел за лучшее явиться с повинной, поэтому их не осудили за шпионаж, а предоставили возможность свободно жить в Советском Союзе.
Другой группе диверсантов, в которую входили Лахно, Маков, Горбунов и Ремига, повезло меньше. Все они во время войны также сотрудничали с немецкими оккупантами, а по окончании ее бежали в Западную Германию, где и были подобраны американцами. После шпионской подготовки в ФРГ группа была переправлена на американскую базу в Греции. На этом, предпоследнем, участке пути диверсантов курировал майор американской разведки Ф.Г. Ирвинг, в 1951 году трижды приезжавший в СССР под официальным прикрытием дипломатического курьера госдепартамента США. Им было приказано пробраться в Киев и Одессу любой ценой, вплоть до убийства людей, добыть настоящие советские паспорта и по ним осесть в указанных городах. Затем они должны были по радио выйти на связь с американским разведывательным радиоцентром в ФРГ для получения дальнейших указаний. Им предстояло заниматься диверсиями и террористическими актами на территории СССР. Экипировка всех четырех шпионов была солидная: огнестрельное оружие, цианистый калий, четыре коротковолновые радиостанции американского производства, радиомаяки для наводки самолетов на цель, средства тайнописи, приспособления для изготовления фальшивых советских документов, крупные суммы советских денег, золотые иностранные монеты и клише с текстом антисоветских листовок. В ночь на 26 апреля эта группа была сброшена с американского самолета над территорией Украины. Однако, как уже говорилось, им не повезло. Лахно и Маков были арестованы уже на следующий день, а к концу дня пойманы и оставшиеся два парашютиста. Учитывая все обстоятельства дела, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила всех четырех шпионов к расстрелу.
Вскоре новое руководство ЦРУ сочло за лучшее свернуть и операцию «Редсокс» по массовой заброске агентов в Советский Союз. Американский профессор Д. Ричелсон по этому поводу отмечает: «В 1954 году заброска агентов практически прекратилась. Потери были большими, затраты – значительными, а результаты – минимальными. Появились другие возможности». [140]140
Красильников Р. Призраки с улицы Чайковского. М., 1999. С. 78.
[Закрыть]
