Текст книги "Главный противник. ЦРУ против России"

Автор книги: Александр Колпакиди

Соавторы: Олег Лемехов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Генерал Гроу и его дневник

Но надо все же быть справедливыми. ЦРУ не ограничивалось использованием только англичан и немцев. Вскоре американцы начали самостоятельно вести разведку против своего главного врага. Представление, как в то время добывалась разведывательная информация о Советском Союзе, дает история бывшего американского военного атташе в Москве, генерал-майора Гроу…

Итак, генерал-майор Роберт Уолкер Гроу прибыл в Москву в августе 1950 года. До назначения в Москву он несколько лет возглавлял американскую военную миссию в Иране. Должно быть, Иран его и испортил. В современной сверхдержаве с развитой службой безопасности нельзя вести себя так же, как в «третьем мире». Этого-то генерал и не учел, поведя себя с привычной американской бесцеремонностью.

Генерал Гроу любил автомобильные поездки. Сначала он ездил по Москве и Московской области. Туризм – дело хорошее. Но почему-то генерала больше всего интересовали не дворцы и музеи, а промышленные и военные объекты, мосты, высотные здания. Все интересующие его объекты генерал исправно наносил на карту. Причем генерал не брезговал и лазить через заборы воинских частей, подглядывать сквозь дырки в заборах.

Затем генерал переключился на страну. Так, 28 ноября 1950 года он с женой и одним из сотрудников съездил в Псков, где пытался попасть, на военный аэродром, и даже сфотографировал мост через реку Великую. Сотрудники МГБ отобрали у генерала пленку. Однако это его только воодушевило. В течение 1951 года генерал побывал во Владимире, Орле, Калуге, Тбилиси, Муроме, Ельце, Пензе. И везде интересовался воинскими частями и промышленными предприятиями. Естественно, МГБ заинтересовалось энергичным генералом. И тут выяснилось нечто совершенно невероятное: военный атташе вел дневник! Сотрудники МГБ довольно быстро нашли доступ к этому интимному документу и сфотографировали его. Результаты доложили Сталину. Должно быть, вождь получил немалое удовольствие, читая страницы дневника.

«20 января. Суббота. Буш и я в течение трех часов в снегопад разъезжали по восточной и юго-восточной частям города: обнаружили три зенитные батареи.

21 марта. Среда. Поул зашел ко мне, сообщил данные о зенитной батарее в Ленинграде и подтвердил наши наблюдения, произведенные здесь. Вечером я составил проект доклада о заводе, за которым мы ведем наблюдение в течение шести месяцев». [83]83
  «Лубянка-2», М., 1999.


[Закрыть]И т.д., и т.п.

Записывал атташе в дневник и свои размышления и пожелания: «Наши разведывательные органы должны стараться постоянно выискивать и сообщать как достижения, так и слабые стороны противника. Мы должны использовать все средства, чтобы подорвать доверие и преданность советских людей к своему строю. Мы должны заставить потерять веру в коммунистическое руководство». [84]84
  Минаев В. Тайное становится явным. М., 1962. С. 179.


[Закрыть]Какое открытие, какая глубина мысли!

После этого встал вопрос: что делать с генералом? С одной стороны, полученных легальным путем доказательств его шпионской деятельности вроде как бы не было, а не пойман – не вор. Высылать американского военного атташе напрямую, еще больше обостряя и без того непростые советско-американские отношения, не хотелось. Кроме того, если действовать легально, можно было засветить используемых агентов – а они еще пригодятся. И тогда решено было скомпрометировать генерала, благо глупость его превосходила всякое разумение.

В декабре 1951 года в Западном Берлине появилась книга английского офицера Р. Сквайрса «Дорогами войны», где использовался текст дневника Гроу. Секрет прост: фотокопии дневника были переданы в министерство государственной безопасности ГДР, которое и снабдило ими автора книги, упомянувшего, в свою очередь, что материалы он получил во время пребывания военного атташе в английской зоне оккупации Германии. Скандал был колоссальный. Генерал был тут же вызван в Штаты для объяснений и обратно уже не вернулся. Летом 1952 года генерал-майор Гроу был осужден американским военным трибуналом за проведение разведывательной работы без должной конспирации. Надо бы за глупость – но за глупость не судят.

Можно привести и еще примеры. В августе 1946 года правительство США обратилось к правительству СССР с просьбой разрешить помощнику американского военно-морского атташе выполнять функции представителя по морским перевозкам и по обслуживанию команд судов США в Одессе. Ответ был положительный. Представителем в Одессе был назначен лейтенант Дрейер, кадровый офицер разведки ВМС. На новом месте службы лейтенант завербовал сотрудника одесской таможни Е., который, по его заданию, собирал секретную информацию и передавал ее вернувшемуся в Москву Дрейеру. В апреле 1948 года во время одной из таких встреч в здании московской таможни прямо в момент передачи информации Е. и Дрейер были пойманы с поличным.

Каковы данные, таковы и прогнозы

Не успело ЦРУ в январе 1946 года появиться на свет, как уже в марте получило приказ: совместно с разведкой армии, авиации и флота в максимально кратчайший срок дать самую квалифицированную оценку Советскому Союзу. Как вспоминали потом участники этого проекта, широко задуманное исследование началось в атмосфере лихорадочной поспешности. Протекало оно не лучше, чем началось, поскольку каждое из участвовавших в проекте ведомств преследовало только свои выгоды и тянуло общее одеяло на себя. (Несмотря на всю спешку, исследование заняло целых два года и окончилось лишь в марте 1948 года.)

Согласно таблице, опубликованной Рэнсомом, разведка США через своих тайных агентов получала 20% информации. 25% в совокупности давало печать, радио, туристы, опубликованные документы и другие открытые источники информации. Примерно столько же информации можно было извлечь из докладов государственного департамента и правительственных учреждений за границей. Больше всего, а именно 30%, разведывательной информации давали военные атташе, аккредитованные при посольствах. Надо думать, примерно такое же соотношение было справедливо и относительно СССР – с необходимой поправкой на, как говорили сами американцы, «беспрецедентную эффективность советских сил безопасности».

Нечего и говорить, что получаемые подобным образом данные были скудны и фрагментарны и на их основе нельзя было делать серьезные выводы. Как свидетельствует Р. Клайн, в этот период аналитические труды ЦРУ в основном сводились к составлению ежедневных докладов президенту по данным текущей разведки. Поздно, только в 1949 году, центральное «разведывательное» управление начало обращать особое внимание и на имеющее стратегическое значение положение дел в научной и технологической областях, для чего было создано специальное аналитическое подразделение.

С глобальными прогнозами американцы постоянно попадали пальцем в небо. Окончательное взятие коммунистами власти в Чехословакии, произошедшее в начале 1948 года, так напугало американцев, что они со дня. на день ждали советского вторжения в Западную Европу и, как следствие, третью мировую войну. Это не так смешно, как могло бы показаться, если учесть, что среди ожидавших начала войны был и командующий американскими войсками в Европе, генерал Лукас Клей.

Как вспоминает тот же Р. Клайн, в Вашингтоне тогда на каждом углу слышались предсказания, что третья мировая война разразится, как только Советскому Союзу удастся создать свою атомную бомбу. (Надо думать, что среди предсказателей было немало и сотрудников того ведомства, в котором служил Клайн.) На следующий год советское ядерное оружие было создано, но война, вопреки всем ожиданиям, не разразилась. Несмотря на это, ЦРУ с завидным постоянством продолжало «прогнозировать» неизбежную советскую агрессию на следующий год, а когда тот проходил, передвигало нападение СССР еще на год. Бывший член Совета национальных разведывательных оценок ЦРУ Форрест ван Слик отмечает: «В анализах разведки не было сомнений, что русские нападут в Европе. Решался лишь вопрос, когда это произойдет: в 1950 или 1951 году или они подождут до 1955 году». [85]85
  Петрусенко В.В. Белый Дом и ЦРУ. М., 1985. С. 29.


[Закрыть]

В обстановке военного психоза, постоянного ожидания советской агрессии и столь же постоянной разработки планов собственного превентивного удара, в угаре от успешных подрывных операций рождались самые бредовые замыслы. Как вспоминает Т. Пауэрс, в один прекрасный день 1950 года в одно оперативное управление ЦРУ явились три полковника связи ВВС и принесли с собой очередную «заявку», заверив, что она тщательно продумана. Исходя из того, что начало третьей мировой войны, по очередным данным американских аналитиков, было назначено на 1 июля 1952 года, военные хотели от ЦРУ, чтобы к этому сроку на каждом советском аэродроме был бы диверсант с грузом взрывчатки. Согласно тщательно продуманному гениальному плану, в момент начала войны все аэродромы взрывались, Советский Союз оставался без авиации и становился беззащитным перед американским ударом.

Несколько обалдевшие от смелости и стремительности воздушных асов разведчики уже было согласились и обещали выполнить заявку, но один из сотрудников ЦРУ, все же несколько усомнился и спросил (!!!) у военных, сколько же всего у Советов аэродромов. Полковники бодро ответили, что их около двух тысяч. Только тут до разведчиков стало доходить, что по этой заявке им менее чем за два года надо будет подготовить и отправить по крайней мере две тысячи агентов, и с ними неизвестно сколько тонн взрывчатки. «Тщательно» продуманная идея угасла сама собой, но все здесь изумительно – и тупость военных, и вопиющая неосведомленность разведчиков, не знающих даже, сколько аэродромов имеется у их главного врага, и бестрепетная готовность тут же выслать на это неведомое количество неведомо где расположенных аэродромов диверсантов. «А че?! Ты нам только укажи, боярин, а мы враз…»

Другим, может быть, менее колоритным, но не менее показательным примером могут служить глубокомысленные размышления уже упоминавшегося Гроу, записанные им в своем дневнике в 1951 году. Нисколько не сомневаясь в скором начале войны и победе Америки, военный атташе писал: «Новая проблема заключается в том, что мы должны делать, чтобы заполнить пустоту, которая образуется после уничтожения советского режима. Новое руководство не может быть образовано импровизированным способом, оно должно быть создано заранее». [86]86
  Минаев В. Тайное становится явным. М., 1962. С. 179.


[Закрыть]Учитывая, что еще продолжалось железное правление Сталина, нельзя не признать – американский разведчик нашел себе самую актуальную тему для беспокойства!

Реальная война, начавшаяся на Корейском полуострове в июне 1950 года, показала, что неплохо бы все-таки перейти от прогнозов даты нападения и забот о формировании будущего русского правительства к более тщательному изучению своего главного врага. Хотя и несколько прибедняясь, Р. Клайн пишет: «…Понадобился такой стимул, как корейская война, чтобы ЦРУ начало набирать силу, получило фонды и обзавелось штатом достаточным, чтобы действовать как поистине центральная разведывательная организация. Можно сказать, что ЦРУ в том виде, в каком оно известно теперь, оформилось и вышло на арену действительно к 1953 году». [87]87
  Клайн Р. ЦРУ от Рузвельта до Рейгана. Нью-Йорк, 1989. С. 136-137.


[Закрыть]Для усиления советского направления главой ЦРУ в октябре 1950 года был назначен генерал У.Б. Смит, сразу после окончания войны работавший американским послом в Советском Союзе и потому считавшийся знатоком русских.

Новый глава ЦРУ был фигурой колоритной и в некоторой степени даже легендарной, подобно одному нашему известному военачальнику времен Гражданской войны, ставшему героем многочисленных анекдотов. Формальное образование генерала не превышало уровня средней школы. Придя в армию еще во время Первой мировой войны, он шаг за шагом делал военную карьеру. Сослуживцы характеризовали его как человека проницательного и динамичного, обладавшего самым ровным в мире характером – он всегда пребывал в гневе. Тем не менее ему хватило ума создать (или, по крайней мере, не угробить идею создания) Управление национальных оценок – аналитическую организацию, занявшую самую верхнюю ступень в иерархии ЦРУ.

«Фабрика диссидентов»

Но еще до прихода Смита ЦРУ начало осуществлять ряд крупномасштабных проектов, направленных против Советского Союза. В первую очередь это была психологическая война – любимое детище СНБ: Официальная история ЦРУ гласит: «Дипломаты и военные, разумеется, хотели сохранить контроль за тайными операциями «психологический войны», но не хотели нести ответственности за оперативную работу. Министерства боялись разоблачения их связи с проведением этих деликатных операций. ЦРУ предоставляло все преимущества для проведения тайных операций. Больше того, по положению на 1947 год треть сотрудников ЦРУ были выходцами из УСС. Наличие кадров бывшего УСС, имевших опыт в этих делах в военное время, давало возможность ЦРУ быстро планировать и проводить надлежащие действия. Это, в сочетании с имевшимся аппаратом обеспечения за рубежом, дало возможность ЦРУ немедленно приступить к действиям. Кроме того, ЦРУ располагало неподотчетными фондами для шпионажа, следовательно, не было необходимости обращаться к конгрессу за дополнительными ассигнованиями». [88]88
  Яковлев Н.Н. ЦРУ против СССР. М., 1983. С. 104-105.


[Закрыть]

На что же расходовались как «основные», так и «дополнительные» ассигнования? Существенная часть их шла на психологическую войну. Еще в 1948 году, во время истории с итальянскими выборами, директивой СНБ 4/А этот род операции определялся следующим образом: «Ведение пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций, политические действия с привлечением лиц без гражданства, изменников и поддержка политических партий; квазивоенные методы, включая помощь повстанцам и саботаж; экономические действия, связанные с валютными операциями». [89]89
  Там же. С. 105.


[Закрыть]

ЦРУ быстро набирало опыт, и уже в 1949 году в служебных наставлениях американских спецслужб «психологическая война» определялась так: «Координация и использование всех средств, включая моральные и физические (исключая военные операции регулярной армии, но используя их психологические результаты), при помощи которых уничтожается воля врага к победе, подрываются его политические и экономические возможности для этого; враг лишается поддержки, помощи и симпатии его союзников и нейтралов или предотвращается получение им такой поддержки, помощи или симпатий; создается, поддерживается или увеличивается воля к победе нашего собственного народа и его союзников; приобретается, поддерживается и увеличивается поддержка, помощь и симпатии нейтралов». [90]90
  War Report of the Office of Strategic Services. W., 1949. P. 99.


[Закрыть]

Теперь все эти методы в превосходной степени были задействованы против СССР. Исходя из них, американцы и начали действовать. Для уничтожения воли врага к победе, как полагали советологи, прежде всего необходимо разрушить в умах советских людей так называемый «комплекс Ленина». Что это такое, знали только они, а точнее, и они не знали, поскольку, прежде чем разрушать, этот комплекс следовало изучить. ЦРУ щедро профинансировало целый ряд специальных научных проектов. Один из наиболее засекреченных носил название «Гарвардский». Профессор Стратфордского университета С.П. Новиков характеризует его так: «Об этом «Гарвардском проекте» известно, что в нем содержится обширное психологическое исследование новой эмиграции из СССР, так сказать, гомо советикус, что над ним работали лучшие американские советологи, что на этот проект было ассигновано несколько миллионов долларов и что он был подготовлен в 1945-1951 годах в основном в Мюнхене. В процессе работы над этим проектом сотни советских беженцев подверглись специальным психологическим исследованиям вплоть до интимнейших интервью на сексуальные темы, где каждое слово записывалось на магнитофон. Давались и другие тесты, где с помощью психоанализа выясняли различные психологические комплексы. Одним из таких комплексов был «комплекс Ленина». [91]91
  Широнин В. КГБ-ЦРУ. М., 1997. С. 76.


[Закрыть]Программа-минимум «Гарвардского проекта» состояла в том, чтобы посеять в будущих советских поколениях сомнения в ленинизме, являющемся «ошибкой истории». (Впрочем, против этого трудно что-либо иметь. Можно сказать, что на этой стадии «Гарвардский проект» работал на Россию.) Программа-максимум предполагала разрушение любви к Родине и замену патриотизма «общечеловеческими ценностями». Этот проект каждый год дополнялся новыми научными разработками. Гарвардский университет и созданный при нем «Русский исследовательский центр» был не единственным центром тщательного изучения Советского Союза. 1 июня 1946 года при Колумбийском университете также был открыт Русский институт, руководителем которого стал Д. Робинсон – советолог и руководитель русского отдела в УСС. К выполнению этой задачи привлекались и другие научные заведения.

Теоретики психологической войны делали ставку в первую очередь на разложение интеллигенции: «…Психологическая война – это использование способности современного мира рассуждать. Гораздо более может быть выиграно обольщением и обманом, чем принуждением. Пишущий мир, читающий мир, ученый мир – все они живут рассуждениями… Общественный разум – это что-то вроде сосуда с водой, в который фразы и мысли вливаются, как кислоты, причем заранее известно, какая должна произойти реакция… Мысли, умело внедренные в сознание людей, – это пули, разящие насмерть…». [92]92
  Минаев В. Тайное становится явным. М., 1962. С. 346.


[Закрыть]Абсолютно точное описание того, что произошло с нашей интеллигенцией, поставившей разум над совестью, не сообразив, что в интеллектуальных играх побеждает не тот, кто прав, а тот, кто более изощрен в рассуждениях. Всю перестройку можно квалифицировать как одно колоссальное обольщение. Вот уж поистине горе от ума!

Советы ученых мужей не пропали втуне. Планированием зарубежной пропаганды в Вашингтоне стал заниматься специальный орган – «Аппарат по связям с общественностью за рубежом». В 1949 году ему из государственного бюджета было выделено 31,2 миллиона долларов, а в 1950-м – 47,3 миллиона. Хотя суммы по тем временам были гигантские, но все равно этого показалось мало, и в 1951 году в США был создан новый орган – Управление психологической стратегии, подчиненное непосредственно президенту. Функции новой структуры заключались в том, чтобы «предусмотреть и обеспечить более эффективное планирование, координацию и проведение психологических операций в пределах принятой национальной политики». Управление отвечало «за формулирование общих психологических целей, программ и политики, за их распространение в качестве руководящих указаний среди департаментов и агентов, ответственных за психологические операции, и за координацию и оценку национальных психологических усилий». И снова Оруэлл и жизнь! Возглавить данное Управление психологической стратегии было предложено директору ЦРУ.

В порядке «национальных психологических усилий» в 1949 году «группа граждан» образовала в Нью-Йорке Национальный комитет за свободную Европу, в состав которого вошли будущий президент США Д. Эйзенхауэр, будущий директор ЦРУ А. Даллес, американские генералы, послы, военные. Высокопоставленные и облеченные властью американцы, трепетно пекущиеся об освобождении Европы, которая их об этом совсем не просила, внесли в международную политику ощутимый аромат паранойи. А еще говорят, что она не заразна!

Затем пошло как у Агаты Кристи – чем дальше, тем увлекательней. Радиостанция этого комитета расположилась в Мюнхене и занялась активным вещанием на социалистические страны. Эфирных ресурсов радиостанции «Свободная Европа» его учредителям показалось мало. В 1951 году, также «частными лицами», был образован Американский комитет освобождения от большевизма. Освобождать, по-видимому, предполагалось опять же не Америку, потому что радиоцентр этого комитета разместился все в том же Мюнхене. Поначалу он назывался «Освобождение», а затем был переименован в «Свободу». Эта радиостанция начала регулярное вещание на СССР, уж не знаю, по многозначительному совпадению или нет, с марта 1953 года, на 16 языках народов СССР. Американское руководство, сияя честными голубыми глазами, утверждало, что обе радиостанции не принадлежат США и содержатся на частные пожертвования. Но на самом деле их финансировало и укомплектовывало кадрами ЦРУ, что даже не особенно скрывалось.

Задачи подрывных радиостанций сформулировал один из первых руководителей Комитета освобождения Келли: «Основной целью радиостанции являются формирование мышления и направление воли народов Советского Союза на необходимость ликвидации коммунистического режима… Работая под видом эмигрантской, она имеет возможность говорить от имени соотечественников, критиковать порядки в СССР и призывать население к антисоветским действиям». [93]93
  Бирюков Д. Диверсанты от «Черной пропаганды».


[Закрыть]А политический советник комитета «Свободная Европа» О. Джексон, выступая перед сотрудниками радиостанции РСЕ в ноябре 1951 года, так определил ее назначение: «РСЕ – это служба психологической войны. Наша организация учреждена для провоцирования внутренних беспорядков в странах, на которые мы ведем вещание. Военное вмешательство вообще имеет смысл только в том случае, если народам интересующих нас стран будет привит импульс к вооруженным действиям внутри страны». [94]94
  Широнин В. КГБ-ЦРУ. М., 1997. С. 82.


[Закрыть]Откровенен, как киношный ковбой!

Помимо радиостанций, были созданы сотни других боевых организаций психологической войны. Например, в ноябре 1951 года специально для выходцев из Восточной Европы было открыто учебное заведение Колледж свободной Европы. Заместителем председателя попечительского совета там стал только что упоминавшийся Джексон, а основной курс специального обучения преподавал бывший заместитель начальника военно-морской разведки США капитан А. Сэбэлот. Нетрудно догадаться, что преподавали такие педагоги отнюдь не английскую философию и не банковское дело. Слушателей колледжа учили" даже не столько шпионажу, сколько ведению подрывной пропаганды: как маскировать свои агентурные задачи, не навлекая на себя подозрения, как вовлекать в свои сети людей, не прибегая к прямой вербовке, а используя их чувства и слабости. Чтобы будущий агент специального назначения был вне всяких подозрений, он должен был действовать самостоятельно, не поддерживая на месте никаких конспиративных связей, не собирая и не храня у себя никакой агентурной информации. Потихоньку, крайне осмотрительно следовало расширять рамки влияния. Действуя подобным образом и не занимаясь шпионажем в традиционном смысле слова, подобный агент был бы почти незаметен даже для самых бдительных спецслужб. Ну, несогласный и несогласный! Правда, при Сталине несогласным быть тоже было опасно – но ведь Сталин не вечен. Избранное население обрабатывали с помощью слухов, писем, листовок, радиопередач и иных средств. «Фабрика диссидентов» начала действовать.