Текст книги "Круглый дизельпанк (СИ)"

Автор книги: Александр Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 47 страниц)

   Фед долил стакан и опять приложился к нему, а я наморщил память и вспомнил – что такое "Алазия". Этим словом называли общую для всего Мира Природу-мать, из которой всё живое черпает жизнь, и всё туда же и уходит после смерти. Миряне придерживались концепции переселения душ, веря в то, что чем праведнее человек живет, тем больше шанс у его души возродиться в теле человека, а не какого-нибудь кольчатого червя. Кто жил праведно – тот постоянно возрождался человеком, а грешники, согласно определённой градации грехов, опускались вниз по пищевой пирамиде возрождений. Самые же злостные грешники подвергались своеобразной "дефрагментации". Их душа в конце-концов растворялась в Алазии. Фед тем временем продолжал рассказ;

  -Прошло дохрена времени и люди снова поселились поблизости. Как водится – в окрестности стали наведываться любопытные. В старых развалинах города много всяких интересных штук можно найти. А уж как вспомнилось, что там храм был, так от старателей и искателей стало непродохнуть. Все надеялись куш сорвать. Лазили по развалинам, вход в подземную часть искали. Вот тут-то и стала Голубая Девчонка людям являться. Кому поможет, а кого – накажет. Пытались всякие долбоклюи её поймать, да разве призрака поймаешь?

  -Так почему её надо бояться?

  -Потому! Очень она любопытных не жалует. Может совсем идиотом сделать, да так, что только пузыри пускать будешь и лыбиться. Вот и думайте – надо ли туда лезть?

  -А ты сам-то её видел?

  -Я-то? Видел, конечно!

   Угу, видел он. На дне стакана? А чёртиков он зелёных не видел случайно? Но Марика вполне серьёзно потребовала:

  -Расскажи.

  -Эх.

   Фед залпом выглотал целый стакан, выдохнул, обдав нас волной медовушного прегара и начал свой рассказ:

  -Давненько это было.. Да. Я тогда совсем молодой был, глупый. Всё разбогатеть мечтал по-быстрому. Скорешились мы с одним парнем. Вместе по округе шастали. А тогда как раз затишье с этими развалинами было. В город почти никто не ходил. Ну мы и промышляли со старателями, что рядом с городом самоцветы копали. Один раз в засыпанном подвале нашли ящик, старый такой, железный. Только он совсем не заржавел, а просто краска местами отвалилась. Хотели мы ящик открыть, да куда там! Замков не видно, но хрен откроешь. Помню, тогда Корней-Скупщик нам неплохо за него отвалил... Да. Так вот. Раззадорились мы. Шутка ли – за один ящик столько "капусты" поиметь? Отдохнули пару деньков и снова в город пошли. Как на зло погода тогда испортилась, дождь пошёл. Нам бы в лагерь старателей вернуться, преждать. Но жадность глаза нам совсем закрыла. Вобщем плутали, плутали и вышли к окрестностям Храма. Помню – льёт как из ведра, мокрые оба насквозь. Холодно. И темнеть начало. Вдруг глядим, нора – не нора, дверь – не дверь. Дыра в старой стене. Хоть и страшновато, но замерзать ещё страшнее. Полезли в неё. Напарник первый, я следом. Оказались мы в каком-то ветхом помещении. Хорошо, что у нас фонари с собой были. Посветили вокруг. Со стен вся краска и штукатурка давно обвалились, голые кирпичи одни. На полу кучи мусора. А в дальнем углу блестит что-то. Подошли мы. Мать моя – Шанья! Груда тряпья истлевшего, в нём пара скелетов! Один побольше, взрослый, а другой-то детский!. В руке маленького лежит прозрачный блестящий шар, примерно в два кулака. В шаре искорки какие-то плавают, что-то мелькает. Напарник подошёл поближе и шар тот в руки взял. Я испугался тогда, говорю, что не по-людски это – у мёртвых воровать. Напарник только смеётся, мол за такое диво Корней тоже хорошо заплатит, а мёртвым вещи уже ни к чему.

   Любитель выпивки осушил ещё один стакан и продолжил:

  -Вдруг смотрю – он глаза вытаращил и куда-то за спину мне показывает. Жутко мне стало, чуть в штаны не пустил. Хочу повернуться, а ноги словно отнялись. Напарник только рот открывает да закрывает, словно рыба на берегу. Слышу – сзади голос:

  -Нехорошо. Люди. Уходите. Плохо. Очень. Плохо. Плохие. Люди.

   А голос-то девчоночий! Тихий такой, но аж мороз по хребту. И тишина вокруг.

   Фед это сказал так, что я сразу вспомнил момент из фильма "Неуловимые мстители", где было про летающий гроб с покойничком, " а вдоль дороги мёртвые с косами стоять. И тишина...". Так и захотелось сказать как в фильме: "-Брехня!". Но я сдержался, а сказочник-алкаш продолжил:

  -Не знаю, как получилось повернуться. Смотрю, а прямо возле меня стоит девчонка – руку протяни. Невысокая такая, босая, в платьишке коротком, с длинными волосами. Всё бы ничего, да только девчонка полупрозрачная. Ага. Вся такая словно из голубого пара или дыма. Глаза голубыми огоньками светятся. Жуть! У меня чуть сердце не остановилось от страха. Призрак самый настоящий! Тут я и вспомнил все байки о последней настоятельнице старого Храма. А Голубая Девчонка рукой на дыру в стене показывает, а сама на нас смотрит. Вдруг снова голос:

  -Плохие. Люди. Уходите. Я. Расстроена. Вон. Отсюда. Быстро.

   Говорит Девчонка, а губы у неё не шевелятся. Наоборот – сжаты в струнку. И лицо всё мрачнее становится. Тут ноги мои сами меня до дыры донесли, оглянулся. Напарник шар осторожно так на пол положил. Девчонка приблизилась к нему, прошагав прямо по мусору, но как бы проплыла над ним. Вдруг руку к напарнику протянула и я голос снова услышал:

  -Очень. Плохо. Человек. У. Мёртвых. Воровать. Нельзя.

   Напарник затрясся, словно в лихорадке, и тут голос как грохнет:

  -Нельзя!!

   У меня чуть голова не лопнула! Словно ветром из дыры вынесло! Я не помню, как из города выбрался, как по темноте и дождю до лагеря старателей добрался. Еле меня успокоили, но я так ничего вразумительного и не смог сказать. А утром все пошли по моим следам, напарника моего искать. И я с ними. Только в город зашли, а напарник сам нам навстречу идёт. Подошел поближе, смотрим – а он лыбится, словно ему миллион на халяву подарили. По подбородку слюни стекают. А башка седая вся! Мы к нему, мол что да как? Только он нас словно и не видит. Идёт и лыбится. Связать его хотели, да он всех расшвырял, словно детей. Откуда что взялось. И пошёл. Мы за ним. А он прошел сотен пять сед и упал, словно мёртвый. Но дышит и сердце бьётся. Мы его в Счастье отвезли, в больницу. Его потом в Большой Рассен отправили. Больше я о нём не слыхал. Вот так, ребятки. А в город я никогда после той ночи не ходил.

   Пьяница замолчал, задумчиво глядя на кувшин, потом вылил в стакан остатки напитка и так же задумчиво их выпил. Я мысленно почесал макушку. Занятная сказка. Словам алкаша я не верил ни грамма. Обычная небывальщина для доверчивых приезжих. Какие-то Голубые Девчонки, развалины. Фигня короче. Марика покивала головой и сказала:

  -Спасибо, свогр Фед. Вы очень помогли.

  -Да всегда пожалуйста, краса! Ну, не буду мешать вам, ребятки. Пойду.

   Алкаш встал, покачнулся и нетвёрдой походкой отправился на выход. Я посмотрел на кузину:

  -И что это было?

  -Нормальная история. Ты что, страшилок никогда не слышал?

  -Э.. Ну.

  -Поехали. Ещё заправку искать.

   Вот и поговорили. Бляха медная, про заправку-то я и забыл!

   В лагерь мы вернулись с продуктами, заправленные "под завязку" и с бочкой компреста. Лекс был на совещании, Ню помогала варить ужин. Я занялся осмотром грузовика. Слазил под раму, осмотрел карданы. Всё вроде в порядке. Пошёл к нашим. Мишка помогал Нюте у кухни, другими словами – пинал балду. Пошёл к командирской машине. Там Марика делала какие-то упражнения. Это необычно, время не утреннее. Но мало ли какие тараканы её на это сподвигли. У неё этих тараканов целый термитник в башке. Я уселся прямо на землю и стал наблюдать. Всё-таки Марика красиво двигается. Не зря она с детства занимается борьбой. Движения то плавные, текучие, то резкие, стремительные. Не разбираюсь я в рукомашествах и ногодрыжествах. Однако всё равно смотреть интересно. Вот она прыгнула, приземлилась, низко припав к траве.

  -Ой!

   Я аж вздрогнул. Марика села, схватившись за лодыжку:

  -Фрам! Кажется я ногу подвернула.

   Она зашипела от боли и я рванул к медицинской машине.

  -Эй! Откройте!.. Эй!

   Я колотил в дверь "КУНГа", словно заведённый. Сам не знаю – чего я так испугался. От вывиха голеностопа вроде никто ещё не умирал. Тем временем дверь распахнулась, чуть не звезданув меня по лбу. В проёме возникла встревоженная Лани в синем комбезе:

  -Что случилось?! Фрам?

  -Лани, пойдём скорее. Марика, кажется, подвернула ногу.

  -Сейчас. Подожди секунду.

   Она скрылась внутри фургона и спустя некоторое время появилась вновь, с чемоданчиком в руках. Я подал ей руку, помогая спуститься по лесенке, она помощь приняла и мы быстрым, очень быстрым шагом пошли к месту происшествия. Марика так же сидела на траве, держась за ногу. Завидев нас, она отпустила лодыжку и облегчённо произнесла:

  -А. Вроде бы ничего страшного. Мне показалось.

   Марика встала и, совершенно не хромая, подошла к нам:

  -Извините за беспокойство. Но я уверена, что вам есть о чём поговорить.

   Проходя мимо вэйты, она что-то шепнула девушке на ухо. При этом у Лани глаза немного расширились, хотя было непонятно – куда уж шире? Калинина ушла, беззаботно насвистывая, а мы стояли как придурки. Я хотел выругаться, но вовремя вспомнил о девушке-вэйте и только обескураженно пробормотал:

  -И чего теперь?

   Лани выглядела не менее растерянной. Ещё бы – летела на помощь, а оказалось, что вызов ложный. Она беспомощно обернулась ко мне и хотела что-то сказать, но я опередил:

  -Лани, прости меня.

   Вэйта запнулась на почти вылетевшем полуслове. Не знаю, что она хотела сказать. Услышал только:

  -Эх.

   Я опустился на траву и голосом, полным раскаяния, сказал:

  -Лани, я понимаю твои чувства. Поверь – мне они очень дороги и приятны. Ты нравишься мне, и даже очень. Именно поэтому я не могу обманывать тебя и тем более использовать твои чувства. Лани, я боюсь тебя потерять, однако ещё больше боюсь выставить себя скотом и сволочью, боюсь тебе врать. Лани.. Трудно подобрать слова.

   Вэйта стояла словно заворожённая, помоему даже не моргая. Я не мог выносить этот полный надежды взгляд. Твою ж дивизию! Но.. Сейчас – или никогда! Второй раз я на такой разговор не решусь. Опустив голову и глядя на траву под ногами, сказал:

  -Ты хорошая, ты самая лучшая из всех девушек, которых я знал. Мне всё в тебе нравится, однако.. Я не могу назвать эти чувства любовью. Пока не могу.. Прости.

   Я ожидал плача, проклятий, звука удаляющихся шагов. Ожидал чего-то плохого, но... звук упавшего чемоданчика, шорох комбинезона. И вот тёплые ладошки ложатся на мои щёки и поднимают мою голову. Лани смотрит мне в глаза своими солнечными. Да! Солнечными! Наконец-то я подобрал слово! Смотрит глазами, полными солнечной радуги. Она улыбается, хоть в уголках глаз и блестят слезинки. Тихий, чуть дрожащий голос шелестит, словно деревце на ветерке:

  -Всё хорошо, Фрам. Всё просто отлично! Я очень рада и даже счастлива.

  -О чём ты? Почему?

  -Одно слово, Фрам. Ты сделал меня счастливой одним своим словом. Спасибо.

   Пока я мысленно прокручивал свой монолог в поисках чудодейственного слова, Лани стоявшая передо мной на коленях, неожиданно чмокнула меня в щёку и легко вскочила на ноги, подобрав чемоданчик. Блин! Неделю щёку мыть не буду! Вэйта тихо рассмеялась, глядя на мою ошарашенную морду лица. Я тоже улыбнулся. Ничего не понял, ну и ладно! Гроза миновала. Вот и всё, а ты боялся. Я поднялся, отряхнул штаны. Лани смотрела весело и ожидающе. Ладно, будем действовать по обстоятельствам:

  -Лани, давай я тебя провожу до фургона. Можно?

  -Можно.

   Любезно согласилась вэйта и мы пошли. Не за ручку, но рядом. Мне шлось намного легче и спокойней, чем раньше. До медфургона мы дошли в молчании. Лани кокетливо, как мне показалось, сказала:

  -До встречи, Фрам.

   И поднялась в фургон, а я потоптался и отправился восвояси. По дороге вспомнил, что забыл выспросить про волшебное слово. Вот же ж бхуди!

   Вечером снова были посиделки у костра. Не все присоединились. Научники не пришли. Зато пришли Лани и Клео. Вэйты были немного смущены, но все проявляли дружелюбие и вскоре девушки чувствовали себя вполне нормально. Разве что Нюта не проявила энтузиазма. И я понимал – почему. Зато Марика излучала симпатию за двоих. Украдкой подмигнула Лани, от чего та несмело улыбнулась. Восхитилась нарядами вэйт, заслужив встречный комплимент от Клео. Наряды и вправду были достойны похвалы или по крайней мере – внимания. Клео была не в дорожном костюме "ковгерл", а в скромном, но симпатичном комплекте для природы. Зелёный типа пиджак с накладными карманами и подобием погон, и довольно короткая свободная юбка в складку, тоже зелёная. На ногах симпатичные дорожные ботинки на толстой подошве. Я заметил, что мужской состав посиделок (и я тоже, чего уж греха таить), в первую очередь обратили взгляды на длинные шоколадные ноги вэйты. Это да, ноги у неё были – что надо! Но мне Лани понравилась больше. Тонкий бежевый свитер с высоким горлом и длинными рукавами так красиво сочетался с огненными хвостами волос! А эти синие шорты! (Я уж молчу про то, как они здорово натягивались на упругой попке Лани!) Эти "кроссовки" на не менее шоколадных, чем у Клео, ножках! Я откровенно любовался. Принёс из палатки спальник, свернул его как сворачивают ковры – в подобие трубы. Получилось что-то типа мягкого валика. Моему примеру последовали и другие. Как-то так получилось, что мы оказались на одном валике втроём. Я, Лани и Нюта. Причём Лани сидела справа, Ню – слева. Во, твою дивизию! Гарем. Если б я был султан... Нафига мне такое "счастье"? А если они меня делить начнут? Бр-р-р!..

   Поболтав минут десять, все затихли, задумчиво глядя в огонь. Я тихонько косился то влево, то вправо. Так и до косоглазия недалеко. Ох уж эти девчонки! По закону жанра должны были начаться таинственные и страшные истории. Я не ошибся. Марика подала голос:

  -Юр, вы ведь из этих мест. Знаете что-нибудь о Голубой Девчонке?

   Мужик ответил не сразу. Однако зловещее название уже вызвало реакцию некоторых присутствующих: к моим плечам справа и слева осторожно прижались девичьи плечики. Шоб я сдох! Пионерлагерь, твою дивизию! Ночью пойдём мазать соседнюю группу зубной пастой, пока вожатый Нэро спит.

  -О Голубой Девчонке-то? Знаю. Появилась она в здешних краях тогда, когда в развалины Старого города стали приходить искатели сокровищ. А может она там всегда была? Кто ж этих призраков поймёт?

   При упоминании призраков давление справа и слева возросло не менее чем на полатмосферы примерно, хех. Чего-то будет.

  -Вы ведь знаете, что не так уж и далеко отсюда есть развалины Старого города? Он тут задолго до Страшного был. А Храм Шаньи тут был ещё раньше. По сохранившимся упоминаниям этот храм отличался от других тем, что настоятелями, вернее – настоятельницами, там всегда были женщины. Вэйты, люди. Но всегда женского пола.

  -Почему?

   Спросила Клео. Она сидела как раз между одним из учёных и водителем помоложе. Устроились ребятки, ничего не скажешь. Сама Клео недовольной тоже не выглядела. Да она шалунья, как я посмотрю.

  -Если уж вы, учёные ребята, не знаете, так я – тем более не знаю.

   Пожал плечами Юр, подкидывая в костёр сухие сучья. Пламя весело затрещало, выбросив вверх сноп искр.

  -Да разве это теперь важно? Впервые увидели Голубую Девчонку стодов девяносто назад. Сначала она в контакт не вступала. Так, появится в отдалении от людей, словно наблюдает – что там за существа копаются? Был случай, давно. Тогда старатели искали рядом со Старым городом сверхметаллы.

   Юр сделал паузу, собираясь с мыслями, а я припомнил – что это такое. После Страшного люди утратили большинство высоких технологий. В частности был утрачен секрет производства многих металлов и их сплавов. Титана, например. Вот постепенно всякие титаны с бериллиями и стали называть сверхметаллами.

  -Ведь всем известно, что в разрушенных городах можно много интересного найти. Детали из сверхметаллов, странные предметы, самоцветы. Да мало ли что? Когда в заброшенном убежище нашли бумаги по добыче топлива со дна морей – какая буча поднялась?. Хотя вы тут молодые, вряд ли помните.. Так вот. Ковырялись эти старатели рядом с развалинами. Долго ковырялись. Нашли пару каких-то фиговин, но дальше ничего не попадалось. Хотели уж отступиться. Как-то вечером все уже лопаты собрали, да и в лагерь ушли. А один решил – покопаю, мол, ещё чуток. Копает, копает. Устал. Поднимает голову. Батюшки!

  ...(Просто синхронное вздрагивание с обеих сторон.)...

  -Батюшки! В сторонке стоит девчонка, босая, в платьице лёгоньком. Откуда тут, думает, девчонке-то взяться? Да ещё и в одном платьице – вечер на улице, прохладно уже. Пригляделся старатель и аж пот его прошиб. Девочка-то не простая! Словно из дыма она, из голубого дыма. Деревья сквозь неё видно. Понял он, что это призрак. Хотел убежать, да ноги словно отнялись. Но Голубая Девчонка ничего плохого ему не стала делать, а только рукой поманила к себе. Старатель не робкого десятка был, оклемался и решил, мол была – не была! Пошёл к ней. Идёт, а Девчонка тоже идёт. Странно так идёт. Вроде ногами перебирает, но словно над землёй плывёт. Шли они так, шли, и пришли на полянку небольшую. Старателю и страшно, и интересно. Девчонка остановилась, поглядела в землю куда-то и рукой вниз тычет, мол – копай здесь. Стал он копать, а Девчонка кругами не то ходит, не то – летает. Почти под самой травой наткнулась лопата на твёрдое. Стал обкапывать. Потом дёрн снял, а на свету лист металла поблёскивает. Да уж темнеть начинало. Старатель оглянулся, хотел Девчонку поблагодарить. Смотрит – призрак в сторону города уходит. И вдруг в его голове голос раздался: "-Предай. Огню.". Старатель не понял – чего предавать-то? Металл не горит ведь? А Девчонка уже пропала. Решил он до завтра отложить. Вернулся в лагерь, товарищам всё рассказал. Еле утра дождались. На рассвете пошли на полянку. Бригадой-то быстро копается. Откопали они остов какой-то старинной летающей машины. Военная, наверное, была. В бортах дыры рваные, с кулак. Всё перекорёжено. Но сделана из сверхметалла, даже ни пятнышка ржавчины нигде нет. Стали они остов очищать от земли и нашли в том месте, где кабина была, останки пяти человек. Тут старатель и понял – что огню надо было предать.

   Юр досказывал историю тихим голосом, но слушатели затаили дыхание, поэтому я всё разобрал. Да уж. Призрак, указавший на место гибели людей. Это вполне укладывается в нормы поведения призраков. Всеобщее молчание опять нарушила Марика:

  -Вы знаете про попытки поймать эту самую Девчонку?

  -Знаю. Но это не интересно. Разве можно поймать призрака? Могу только сказать, что ловцы стали полными идиотами. Что там с ними Девчонка сотворила – не известно, но нашли их сумасшедшими...

   Мужик снова подкинул дров, заставив костёр потрещать и поискрить. Наша любительница паранормальных явлений по имени Марика не унималась:

  -А вы сами её встречали?

  -Я-то?.. Нет. Отец мой встречал. Рассказать?

  -Конечно!

  -Ладно. Значит так. Работал как-то мой батя у искателей одних. Так, привезти-увезти, подсобить чего. Платили неплохо, работа не тяжёлая. Искали они в Старом городе какие-то штуковины. Арт.. Артефы..

  -Артефакты?

   Подсказала Клео. Юр облегчённо покивал:

  -Ага. Они самые. Так вот. Разбирали они в одном месте развалины. Камни, кирпич разбитый – всё перебирали и чуть ли не просеивали. Пару раз нашли старинные украшения, очень ценные, видимо. Ну, а ничто так жадность не подстёгивает, как ценная находка. Ковырялись они в руинах с огоньком, надеялись на ещё более крупные трофеи. Как-то вечером батя, тогда ещё мужик молодой, пошёл на раскопки. Поглазеть. Интересно же. А там как раз искатели откопали вход в старинное здание, в первый этаж. Решили проверить. Сбегали в лагерь за фонарями, за газомасками, и полезли в проход. Батя, колоброд, тоже с ними. Лезут, там коридор. Всё старое, темно как в рыбьей заднице, с потолка пыль сыплется. Натерпелись. Вылезли в какой-то зал. Сверху отделка лоскутами свисает, Фигня всякая разбосана, истлело всё. Железки проржавели, рассыпались. Сыровато в помещении-то. Плесень пятнами по стенам. Батя говорил, что страшно ему стало, но не будешь же перед приезжими позориться? Стали бродить по залу. Одна рухлядь сопревшая под ногами да осколки стекла хрустят. На той стороне зала ещё коридор. Пошли туда. Сунулись в одну дверь – там всё сгнило давно, мох какой-то странный всё облепил. Закрыли побыстрей. Сунулись в другую – канцелярия вроде, да всё тоже сгнило. Бумажки размокли давно, плесень их сожрала. Ещё дверь. Склад раньше был. Вот только вещей мало. Ящики полуразвалившиеся, банки треснувшие. В углу шкаф, железный такой. Белая краска с него пластами отвалилась, а железо-то не ржавое. Искатели обрадовались, бубнят: "-Нержавейка, нержавейка". Потянули дверцу, а внутри полки, на котрых какие-то коробочки, баночки. Еду, наверное, там хранили. Пока двое нутро шкафа очищали от лишнего да разбирать его примеривались, остальные пошли другие комнаты смотреть. В одной нашли ряд старых коек с истлевшим бельём, шкафчики со склянками. А в большом шкафу – ящик с инструментами врачебными. И тоже на них ни капельки ржавчины! Больница тут видимо была. Старшой искателей шибко обрадовался, мол мы теперь в большом плюсе. В соседней комнате целая стена из той самой "нержавейки", вся словно из дверц небольших с ручками. Решили посмотреть. Потянули за одну. Вдруг вместе с дверцей из стены стеллаж выезает, как железная доска, а на ней останки человеческие!

   (Опять почти синхронная дрожь с обеих сторон и повышение давления плеч. Это уже как-то не смешно.)

  -Батя испугался, не ожидал такого. Почти в половине дверц оказались истлевшие трупы. Старшой слово ещё сказал незнакомое такое... Как же.. Это.. А! "Морг", сказал, это место в древности называлось. Покойницкая по-нашему. Решили они позже с трупами разобраться. Пошли в последнюю комнату. Заходят, фонарями светят. Боги всемогущие! В комнате по стенам стоят рассыпавшиеся от времени диваны, а на них тоже останки. Детские!. В центре стол большой, круглый, из белого материала незнакомого. Вроде дерево, а не сгнило и не потемнело. Но не металл. На столе стеклянные стаканы. Батя их посчитал, трупы посчитал – один в один. Подумалось ему, что дети из тех стаканов попили, уснули на диванчиках и не проснулись больше. А к стене скелет в истлевшем тряпье как бы спиной привалился, словно передохнуть сел. Только в черепе дырка, а в костяных пальцах руки изоржавевший пистолет лежит. Вот тут-то бате по-настоящему страшно стало.

   А искатели – люди, видать, к такому привычные. Ходят-бродят по комнате, рассматривают останки. В складе гром стоит, там их дружки шкаф уж разбирают. Батя бочком, бочком, да и к выходу из комнаты. Только повернулся к двери и руку протянул, как в голове голос: "-Уходите. Отсюда. Не. Тревожьте. Их.". Батя говорил, что голос как будто из железной бочки был, и совсем бесчувственный. Страшный. Он повернулся. А Там!.

   (На этом месте слева раздался писк, справа приглушённое "-Ой", затем в обе мои руки вцепилось по две девичьих руки и к плечам прижались уже не плечики, а что-то мягкое и тёплое справа и более упругое, но не менее тёплое – слева. Мне стало очень жарко, потому что я не полено и сообразил, чем это ко мне прижались. Твою дивизию! Отставить неконтролируемый подъём! Сконцентрируйся на рассказе, озабоченный! Это всего лишь сиськи.. Да блин!!.)

  -А там! Там все застыли, что твои истуканы. Фонари куда попало светят. У стола стоит девочка в лёгком платьице, босая. И что главное – видно её безо всяких фонарей! Светится себе тихонько голубым светом. И тут один из искателей трясущейся рукой пистолет поднимает, да как бахнет в Девчонку! Батя оглох совершенно, звон в ушах. Девчонка стоит недвижимо, только брови кажется нахмурила, да по лицу словно тень пробежала или рябь мелкая. Батя шажок задом к двери сделал, почти в проём попал. Тут в голове как гаркнет жестяной голос: "-Плохие. Люди. Осквернители. Смерть. Вам.". И вот видит он, что искатели все фонари бросают, а одновременно пистолеты из кобур вынимают. Закричал один, потом другой, тьма комнату накрыла, и толька Девчонка у стола слабо светится. Отец вдруг глазами с ней встретился. Как ледяной водой его обдало, он аж на зад упал. Только упал, как выстрелы затрещали, вспышки замелькали. Он зажмурился и за угол отполз. Стрельба затихла. Из склада искатели прибежали, в комнату светят – а там их товарищи валяются, все словно решето. Кровь уж в лужицы натекает. И никого постороннего. Батю кое-как на поверхность выволокли, отпоили спиртом. Расспрашивают – что да как? Он правду рассказал, да только не поверили ему. Потом уж, как положено, дружинников вызвали. Утром. Те не особо долго разбирались, мол не поделили искатели что-то да и постреляли друг друга в темноте. Оставшихся под белы рученьки, на первый катер и – привет. И чтоб больше тут не показывались. Батя зарёкся в подземелья ходить. Приезжали Орденские, полазили в этом здании, да и велели вход засыпать. На том и кончилось.

   Юр замолчал. Кто-то пошевелился, птица ночная крикнула. Ко мне прижались еще плотнее. Я покосился налево. Нюта сидела зажмурившись, в обнимку с моей рукой. Хм.. Покосился направо. Лани прижалась грудью к моему плечу, словно хотела спрятаться за меня, и испуганно смотрела в темноту. Ладно хоть эта не зажмурилась. Ну и как их отлеплять-то теперь? Нафига было рассказывать все эти страшилки на ночь глядя? Марика тут ещё – "Расскажите". Бляха медная.

   Повар снова пошевелил угли, подбросил палочек. Лекс сказал, что время уже позднее, на сегодня хватит сказок. Все зашевелились, стали собирать вещи. Лани отстранилась, встала, стараясь не встречаться со мной взглядом. Нюта не отпускала руку. Пришлось вести её в палатку. Проходя мимо Лани, я успел шепнуть ей:

  -Подожди, я скоро вернусь.

  -Угу.

   Слава богам – Марика перехватила Нюту возле нашей палатки, принялась успокаивать. Я-то видел, что девчонка не так уж и напугана. Не потому она за руку хваталась, ох – не потому. Тем не менее я смог улизнуть. Спиной почуствовал укоризненный взгляд. Эх чую, что просто так дело не кончится. Но у костра ждала Лани, поэтому я отбросил неприятную мысль и прибавил шагу.

   Водила ушёл провожать Клео. Шустрые однако. Лани стояла возле костра, обняв себя руками и задумчиво глядела в огонь. Рядом никого не было. Надо же, ждёт меня! Я подошёл, позвал тихо:

  -Лани.

  -Да?

   Обернулась вэйта. Чуть смущённая улыбка осветила милое личико. Я предложил:

  -Проводить тебя?

  -Да.

   Глупый вопрос, ненужный ответ. Ритуал. И тем не менее. Мы шли не быстро, прогулочным шагом. Я вспомнил про мучивший меня вопрос:

  -Лани, что за слово тебя обрадовало сегодня?

  -М? Слово?

  -Ты сказала, что одно слово.

  -Ах это! Ну. А сам ты не догадался?

   Немножко укоризненно спросила вэйта. Я честно ответил:

  -Прости. Не догадался.

  -Эх ты. А слово-то простое.

  -Может хватит издевательств?

  -Ты сказал "пока". Значит, что не любишь меня. Пока... А в будущем...

   Как-то слишком уж мечтательно закончила Лани. Я понял. Ну, в общем-то так и есть. Вот почему она так воспряла. Ну что ж. Посмотрим. Я совсем не прочь влюбиться, если честно. Но пусть всё идёт – как идёт. Без форсажа.

  -Кто бы мог подумать?

   Вдруг пробормотала Лани. Я вопросительно хмыкнул и она пояснила:

  -Кто бы мог подумать, что я буду соперничать за любовь мужчины со школьницей? Это даже немного унизительно. Хотя нет. Это смешно.

  -Ты думаешь, что.

  -Да тут и слепому видно, что она в тебя втюрилась.

  -Чо? Правда видно?

   Поразился я. Не, замечал, конечно, что она старается внимание к себе привлечь. Но я ж думал, что это просто попытки понравиться, подростковые заигрывания и всё такое. Хотя... Не зря же она просила жениться на ней? Я-то тогда всё списал на шутку, а оно – вон как.

  -Во я дурак!

   Лани даже рассмеялась. Вот так мы и дошли до фургона, с хиханьками да хаханьками. Вэйта улыбнулась на прощанье, легко взлетела по лесенке и скрылась внутри. Я отправился назад в хорошем расположении духа, думая о всякой фигне.

   А день встретил нас суматохой. Мы перебазировались к Старому городу. Свернули лагерь, пообедали наскоро и двинулись в путь. Теперь впереди ехал проводник из местных. У него был почти такой же вездеход, как у Марики, только двухместный, в виде фургончика с брезентовым тентом. Этакий грузовой вариант ГАЗ-69 по виду. Судя по тому, как он уверенно ехал, я понял, что дорога наезженная и проверенная. Мне это было на руку. Я задраился в кабине, включил ФВУ, приотстал и ехал "одной рукой". Нюта сидела у правой дверцы, насупленная и непривычно молчаливая. Даже "сиськи" не пыталась демонстрировать. Хм. Наверное признала поражение на этом направлении и решила отступить,сравнив размеры у себя и у конкурентки Действительно, по размерам у Лани была явная "победа нокаутом в первом раунде". Тем не менее мы шли довольно ходко, стрелка скоростемера (спидометра) устойчиво держалась на двухста двадцати. На наши км/ч – сорок примерно. Для колонны на грунтовке вполне хорошо. Со слов Лекса я знал, что нам надо преодолеть около шести сотен тсед, так что проедем мы, если скорость не сбросим, около трёх часов. К вечеру будем на месте.

   Местность вокруг разнообразием не отличалась. Леса, перелески, луга. Если бы не абрикосовое небо, то можно подумать, что едем где-то по средней полосе России или по восточной Европе. Если честно, то я уж и к необычному цвету неба привык. Не замечаю. Да и леса вполне обычные. Поначалу я ждал какой-то инопланетной экзотики, чудовищ и прочих разумных слизней, хотя ещё в больнице уяснил, что местная флора и фауна – земная процентов на девяносто слишком. Не, были некоторые виды растений и животных, не имеющих аналогов на Земле, но надо быть ботаником или зоологом чтоб их опознать. Даже водящиеся в сельве Агавы динозавры были очень похожи на каких-то земных игуанодонов. Никаких тебе дыханий огнём и прочей ереси. Мирные такие динозаврики, травоядные. Живут себе, радуются и никого не трогают. Все два с половинй часа мы проехали в молчании. Начало вечереть, когда мы выехали на большую поляну. С трёх сторон её окружал лес, а с четвёртой открывался вид на далёкие развалины, поросшие лесом.

   После ужина до темноты оставалось с полчаса, и мы снова устроили посиделки. На этот раз к нам неожиданно присоединился доктор Нэро. Мы расселись вокруг костра во вчерашнем порядке. Лани и Клео снова присутствовали, так что меня опять подпирали справа и слева, хотя и не плотно. Нэро, дождавшись когда все рассядутся, обратился к присутствовавшим: