Текст книги "К-1. Точка невозврата (СИ)"

Автор книги: Александр Гурьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Да, создана специально для АПЛ компактная высокооборотная турбина. Уже парогенераторы готовы дать на неё пар, а её всё греют и греют, чтобы она была прогрета равномерно. Потом дают пробные обороты, всё это в присутствии комдива раз, и только после того, когда убедились, что всё в норме, поехали. И засвистела родная. Окружная скорость лопаток дозвуковая, я не слышал звукового удара при переходе лопатками скорости звука, но эффект гироскопа у неё должен появиться. А это значит, что ротор будет оказывать сопротивление корпусу ПЛ через подшипники, пытающемуся изменить положение ротора в пространстве. Скажем, при волнении моря.

А, кто-нибудь когда-нибудь испытывал эту турбину, когда она вместе с главным конденсатором будет не в горизонтальном положении, как мы обычно её видим, а вертикально? Не может конденсат из главного конденсатора попасть на лопатки турбины? Что произойдёт? Эти лопатки придётся собирать по всему отсеку. А конденсатные насосы не сорвёт, оставив парогенераторы без охлаждения? Почему это, дифферент не больше 8 градусов? АЗ реактора сработает, когда парогенераторы окажутся без охлаждения. А вот смогут ли стержни АЗ реактора заглушить реакцию деления топлива, бабушка надвое сказала. Кто-нибудь испытывал сброс АЗ, когда реактор лежит, а не стоит? Долетят эти стержни АЗ до дна реактора? Не заклинит компенсирующую решётку на полпути к нижним концевикам? Не заклинят графитовые колбаски стержней автоматического регулирования мощности в лежачем положении реактора? Может, эти 8 градусов это допустимый угол для реактора?

А эти многотонные линии валов, протыкающие 3 кормовые отсека, вращающиеся на масляном клине между ними и баббитовой поверхностью опорных подшипников? При вертикальном положении корпуса ПЛ масляного клина уже не будет. Весь вес линии вала примет на себя упорный подшипник. Думал ли обо всём этом командир ПЛ Калашников, конечно нет, он, если и думал о чём-то в тот момент, то об оружии в контейнерах, торпедных аппаратах и на стеллажах, не сорвались бы штатные крепления ракет и торпед. А скорее всего он искал, за что уцепиться руками и на что встать ногами. Командир БЧ-5 Гершонюк трудно представить, о чем думал в тот момент, наверное, о том, почему он не проверил положение клапанов вентиляции и аварийных захлопок ЦГБ, и как вернуть дифферент в исходное положение. Открой клапана вентиляции кормовой группы ЦГБ, и ПЛ воткнулась бы носом в дно. Было ли в голове всё это у комдива раз Колабского Виктора Павловича, стремительно перемещающегося наперегонки с папками документации по центральному проходу 7 отсека к носовой переборке, сыплющихся из открытых дверей на деаэраторной площадке. Можно было думать обо всем этом, пролетая мимо уцепившегося за трубопроводы старшины вахты Олега Вишнякова и лежащих на колёсах управления маневровыми турбин вахтенных турбинистов? Он сам не знал, что произошло, и был бессилен что-либо изменить. Мы все, стоящие на вахте и отдыхающие в койках оказались в руках судьбы. Только ей, мы всем обязаны. Никто спящим не упал с койки и не сломал себе шею, да и само «железо», видимо, не хотело погибать. На АПЛ «К-1» произошло испытание всей ГЭУ. Доказали, что предельный дифферент на нос может быть не 8 градусов, как полагали некоторые штатские, а вообще предела нет. Но проверять это никому не следует.

Наверное, такие же мгновения из своих жизней испытали американские моряки АПЛ «Трешер», камнем летящей ко дну. Но она была на испытаниях без оружия. То же самое, наверное, испытал каждый из аварийных партий, оставленных на борту АПЛ «К-8», терпящей бедствие в Бискайском заливе в 1970 году»0, уходящей на дно кормой. У неё было оружие, и с ЯБП тоже. «К-8» прошла средний ремонт, освободив плавдок и помещение для экипажа АПЛ «К-1». Слухи о её гибели долетели и до Северодвинска, мы были ещё в заводе. Казарма, плавдок. Пока мы идём по следу АПЛ «К-8». Моряки, и особенно подводники, суеверны. Но нам в этот раз повезло.

Что произошло с нами? «Каштан» ЦП молчит, как партизан, по отсекам прошла команда «Отдраен верхний рубочный люк». Я выкрутил предохранитель, защищающий цепь, предупреждающей ЦП, что пульт на связи, включили тумблер ЦП, и пульт наполнился речами изысканной брани комдива Макарова, размазывающего Гершонюка по носовой переборке. Командир БЧ-5 прибыл в ЦП, чтобы проверить бортовые клапаны продувания ЦГБ. Сёдла этих невозвратных клапанов за 45 суток могли прикипеть, и после продувания ЦГБ некоторые клапаны могли не сработать, и ПЛ всплыла бы раком, или сикось-накось. Открыли на колонке продувания в ЦП клапан подачи воздуха высокого давления в ЦГБ кормовой группы, не проверив положение клапанов вентиляции ЦГБ и аварийных захлопок. Хотели дать пузырь в кормовую группу ЦГБ, т.е. открыть клапан продувания и сразу закрыть, а клапан на центральной колонке продувания закусило, и закрыть сразу не смогли, а клапана вентиляции ЦГБ и аварийные захлопки остались закрытыми. Кормовая группа ЦГБ продулась полностью, вытащив вращающиеся гребные винты на поверхность, сотрясающих корпус ПЛ.

В отсеках нет глубиномеров, кроме ЦП, 1 и 10. Мы не могли знать, что корма у нас на глубине 0 метров, а нос на 100. Хорошо, что в этом  месте глубина оказалась больше 100 метров. После всплытия и разборок в ЦП последовала команда из ЦП, киповца на мостик. Всё, мы погружаться уже не будем. Я поднялся на мостик во всеоружии, занялся розеткой. Поднялся на мостик Гершонюк, закурил сигарету. Предупредили мостик, что поднимается комдив Макаров. Тот поднялся, получил доклад от вахтенного офицера, повернулся к Гершонюку и с издёвкой, ну что, Майкл. Михаил Демидович промолчал, склонил чуть голову, изобразив на лице виноватую дурковатую улыбку. Я закончил эту розетку, опробовали выносной пульт, и спустился туда, где курят, и где ещё никого нет. Ох, и гадость эти папиросы. Только после третьей они уже не такие гадкие.

Вот и она, боевая тревога при проходе узкости, вот команда, швартовым командам наверх. Через прочный корпус слышно, как играет оркестр. Всем, не стоящим на вахте, наверх, построение на пирсе. 20 мая мы в родной базе. Перед глазами ещё это непредвиденное никем испытание ПЛ и ГЭУ, напоминающее, между жизнью и смертью может быть миг. Зам трясёт за плечи секретчика, с которым обитал все 45 суток в одной каюте, Слава, вставай, Юрасов на пирсе, где материалы по КВН. Поднимаюсь со всеми наверх, вот те раз, мы ошвартованы к левому борту плавбазы. Как будто вчера, а не 45 суток назад, мы отошли с этого места. Спускаемся с плавбазы на пирс под звуки оркестра, строимся около сходни, напротив уже выстроенных экипажей Дивизии. Только сейчас замечаю, что у нас у всех лица выкрашены землисто-серой краской, даже у Вовки Куракина, а он лицо кавказской национальности и у Цоя то же самое. На пирсе командующий Флотилией. Появляется на сходне командир в порыжевшей мятой шапке с позеленевшим крабом, хотя лето в разгаре. Этот  краб на шапке длительно и терпеливо набирали руки командира, когда он ещё был лейтенантом. Эта рыжая шапка с позеленевшим крабом, похожая на лепёшку, будет спутником его во всех морских походах. Ей уготовано после службы самое почётное место в доме.

Старпом подает команду «Смирно». Командир, за ним зам под звуки марша спускаются на пирс, командир докладывает командующему о выполнении задания, о состоянии материальной части, здоровье экипажа и готовности, хоть сейчас, выполнить боевое задание. Следует поздравление экипажа, вручение жареного поросёнка. На этом ритуал встречи заканчивается, командующего увозят, экипажи разводят по прочным корпусам, мы, накурившись на пирсе, возвращаемся в свой корпус. Там, внизу, началась раздача презентов. Офицеры договорились, на боевой службе не надо подавать на стол в каюткомпании зернистую икру, положенную ежедневно на обед, и тарань, которую должны выдавать по рыбке через несколько дней. Этой икры на столе в блюдце наложено, наверное, чайная ложка на пятерых. Зато за время боевой службы накапливается по 2 баночки, 150 г. каждая. К тому времени эта икра в магазинах уже была редкостью и стала деликатесом. Раньше черную и красную икру продавали в любом городе и в каждом магазине на развес, кому какая нравилась, по цене, чуть дороже самой кеты. Я с детства был к ней равнодушен, и без всякого сожаления поменял эти 2 баночки на тарань, на 2 банки. Шоколадные плитки, выдаваемые к вечернему чаю, каждый хранил персонально, это был символ прожитого дня, как зачёркнутая дата в календарике. Это подарок детям, приводящих их в неописуемый восторг. Оставалось скомплектовать картинки на упаковках этих плиток и поменяться с теми, у кого скопилось много картинок, которых у тебя нет.

Идёт обмен и торг, но этот процесс, как символ окончания боевой службы. Этот процесс заканчивается объявлением состава заступающей дежурно-вахтенной службы. ГЭУ не выводится из работы, и л.с. БЧ-5 и химической службы продолжают службу в том же режиме, поддерживая мощность реакторов на минимально-необходимом уровне. Нам надо ещё разоружиться. Дополнительно к верхней вахте назначается вахтенный офицер. Личный состав срочной службы, кроме БЧ-5 и не задействованный на вахте, убывают в кубрик на ПКЗ, офицеры и мичманы, не вошедшие в состав дежурной смены, убывают в городок. Я на вахте. У меня дома никого нет, спешить некуда. Машу с Леночкой отправил в Крым ещё в апреле. Перелётные птицы весной прилетают на Север,  жёны и дети, которые ещё не в школе, начинают улетать из городка на юг, чем раньше, тем легче с билетами. Сейчас конец июня, билетов на поезд, а тем более на самолёт, заполучить, это подвиг. Я на вахте, и меня это не волнует. Сейчас меня волнует совсем другое, мне, хоть не показывайся на пульте. С порога начинается одно и то же, Саня, иди к Гершонюку. Да не даст он мне ничего, он что не понимает, зачем я беру. Ну что ты, как красная девица. Он что, в лоб тебя ударит. Да, он и так перед выходом дал море этого, где оно это море. Саня, ну что ты упираешься, иди он в ЦП сейчас один, он уже сам созрел и ждет, когда ты придёшь. Да вы мертвого уговорите.

Беру посуду, маскирую её, как могу, продвигаюсь к ЦП. На турбине сидит Коля Пыпа, я прохожу мимо, изобразив деловой вид. Но это всё напрасно, у него на это дело дар ясновидения. Он мог в это время спать в каюте, и этот дар разбудил бы его, поставил на ноги и повёл куда надо. Захожу в ЦП, да, Гершонюк один. Подхожу к нему, Михаил Демидович, мне шила немножко надо, датчики ШПМ что-то мигают, да и мнемосхема уже требует. Нет, не дам, нет ничего, пусто. Товарищ капитан 2 ранга, я пойду сейчас и удавлюсь. Иди, давись. Поднимаюсь по трапу на мостик, тут же закуриваю, хотя ПЛ в базе у пирса, и на ходовом мостике, как бы, курить нельзя. Вот человек, как будто сам когда-то не сидел в этих креслах. Сам, небось, уже принял на грудь, ещё никто не смог определить по внешнему виду, сколько им принято. У него два положения, на ногах, или в отключке. Слышу его голос из входного люка, Гурьев, ты где. Спускаюсь вниз. Он обращается к появившемуся вахтенному ЦП, принеси верёвку, старший лейтенант удавиться собирается. Поворачивается ко мне, посуда с собой, так точно. Ползу за ним в его каюту. У него там целая цистерна из нержавейки, изготовленная за шило в Северодвинске и хорошо вписанная в шпации прочного корпуса. Он снимает шланг, наполняет мою тару, что-то записывает в тетрадке, я расписываюсь в ней, не вникая, что там написано и сколько, потому что все знают, у него на довольствии кроме нас ещё и штаб. Из всей БЧ-5 он имеет право выдавать шило только киповцам и электрикам. Захожу в 5 отсек, вызываю ПУ и докладываю, что над холодильной машиной небо ясное, что расшифровывается как, получено, готовьте закусь. Поднимаюсь на деаэраторную, не все  же нести на пульт, надо оставить и другим двум сменам. Захожу на ПУ. Всё, наконец-то мы в родной базе, живы, здоровы. При возвращении уже домой ГЭУ проработала 1000 часов после ремонта, общая наработка парогенераторов уже составила 5500 часов. Следуя традиции, это сразу объявлялось по трансляции, и кок изготавливал очень большой торт.

На следующее утро мы покинули Малую Лопаткина и ошвартовались в Большой у стацпирса для выгрузки оружия. Через неделю, проведённую там в основном по готовности №1, мы вернулись обратно в Малую, ошвартовались третьим корпусом у плавпирса и стали готовиться к выводу ГЭУ из действия. После подключения ПЛ к плавучим зарядовым станциям была сброшена АЗ обоих реакторов, отключены турбогенераторы и начато расхолаживание реакторов. Хотя все штатные поглотители уже на нижних концевиках, тепловыделение в реакторах продолжается, и будет продолжаться по времени примерно столько, сколько он находился в работе. На пульте открывается дополнительная вахта из управленцев и киповцев для контроля над работой насосов и температуры первого контура. Что может произойти, если этот контроль убрать, я не знаю. Знаю, что это будет плохо.

Я освободился поздно, хотя в этот период солнце не  заходит за горизонт. Мы уходили на боевую службу, когда все моряки были в форме №5, т.е. шинель, шапка. Сейчас была тоже фрма №5, но с белой фуражкой. Такое сочетание только на Севере. Ни на какой транспорт после 22.00 рассчитывать не приходилось, и я двинулся в направлении к дому. Не дошёл и до Большой Лопаткина, как ноги отказались нести моё тело. Из-за опустившейся в них свинцовой тяжести их невозможно было оторвать от земли. В чём дело? Я, проводивший всё свободное от занятий время в спортзале, прибегающий к финишу в одежде и с автоматом и подсумком для патронов в первой пятёрке после 5 км. дистанции кросса, вынужден сесть на землю в надежде, что ноги отдохнут, и я смогу продолжить путь. Прошло минут 15-20, и я смог продолжить движение. Интересно, впервые такое ощущение тяжести. Я же  сразу после приёма вахты делал пробежку на месте в течении 15 минут до появления пота. Моряки в отсеках качали бицепсы, подтягивались до изнеможения, мы же все трое просто бежали на месте. Надо будет спросить, как у них.

С четырьмя вынужденными остановками для отдыха я, наконец, добрался до городка. Там кипела жизнь. Открытые окна, из которых проливается музыка, на улицах полно людей, как будто ещё не ночь. Движение одиночек и целых компаний. Смех, мат, здравицы, переносные магнитофоны, гитары. Может, праздник, какой? Да нет, будний день. Просто народ отдыхает, оттягивается, превратившись в город  дураков. Женская половина городка появится здесь только к 1 сентября. Я иду по ул. Ленкома до пушки. Меня видят и знают, откуда я иду в шапке, и знают, что я несу в руках. В 15 шагах от стекляшки двухкомнатная квартира штурмана Архипенко, который сейчас живет в моей в Северодвинске, которую я так случайно нашёл, и так же потерял. Мы обосновались в одной комнате, в другой закрыты его вещи. Меня никто не ждет. Сейчас завалюсь спать, завтра рано вставать, как завтра, сегодня, и через 3 часа.

Перед нами поставлена задача, в десятидневный срок передать ПЛ второму экипажу гвардейской АПЛ «К-22», убыть офицерам и мичманам в дом отдыха в Горки Московской области, а после него в очередной отпуск, личному составу срочной службы в дом отдыха Щук-озеро Мурманской области. В дом отдыха разрешено ехать с женой и с детьми, которым более 5 лет. Мы оба никогда не были в домах отдыха, поэтому надо её предупредить, чтобы она оставила Леночку у бабушки и приезжала в Москву. После дома отдыха мы убыли в отпуск на 60 суток, плюс время на дорогу. Экипаж собрался в сентябре, принял родную ПЛ, и потекли будни флотской организации. План боевой подготовки на этот год экипаж уже  выполнил, нужно будет дождаться 1 декабря, когда с началом нового учебного года будут поставлены боевые задачи на следующий 1972 г.

ПСЕВДОАВТОНОМКА

В октябре было объявлено о начале учения ВМФ. Все корабли и ПЛ, способные выйти в море, должны быть там, оставшиеся в базе, рассредоточены и замаскированы. Нас отнесли к первой группе. Для всех кораблей и ПЛ был установлен двухчасовой режим связи. Через каждые 2 часа мы обязаны были находиться на перископной глубине с поднятой антенной связи и перископом, ждать и принимать радио с общими и персональными указаниями, кому, куда и зачем, подтверждать получение этих указаний и нырять на рабочую глубину. После случая на Дальнем Востоке, когда научно-исследовательское судно «Академик Берг» своим форштевнем разрезал прочный корпус АПЛ 675 проекта в районе 2 отсека, и погибли все, кто там в этот момент находился, ранее существовавшая практика всплытия ПЛ составом одной смены, была запрещена. Было разрешено всплывать и подвсплывать только по боевой тревоге с включёнными ходовыми огнями, предупреждая поверхность тремя воздушными пузырями. Эта авария произошла не в момент всплытия ПЛ, а она находилась в надводном положении, но был сильный туман. Это решение, всплывать с огнями и пузырями, было принято не Генсеком и не Политбюро, а адмиралами, прикрывающими свой тыл, флотоводцами, не понимающими, что является главным оружием ПЛ, и зачем их создавали, как отдельный вид ВМФ, отличный от надводных кораблей.

ПЛ запрещено использовать свою акустику в активном режиме, чтобы не обнаружить себя. Она всплывает вслепую, слыша только движущиеся цели, с которыми она может и должна разойтись сама. Неподвижные объекты, находящиеся на поверхности, айсберги, корабли и лодки, находящиеся в дрейфе, она не видит и не слышит. Для этих объектов воздушные пузыри и ходовые огни, мёртвому припарки. Ходовые огни ПЛ не прожекторы, бьющие светом из под воды, и с мостика надводного корабля их никто не увидит. Ну а если, вдруг, заметит, то куда, в какую сторону ему отворачивать. На каком расстоянии от себя смогут увидеть пузыри, и определив направление движения всплывающей ПЛ, смогут ли погасить свою скорость или отпрыгнуть от этих пузырей. А если туман, ливень, шторм. Эти ходовые огни с пузырями быстрее заметят с воздуха. Длина корпуса АПЛ равна длине футбольного поля и больше. Наклоните это поле на 3-7 градусов, на сколько метров вверх к поверхности поднимутся гребные винты. АПЛ, чтобы уйти под воду, надо после опускания выдвижных увеличить ход, чтобы с помощью горизонтальных рулей создать эти 3-7 градусов. С воздуха это очень красиво смотрится. Даже видно направление движения ПЛ. Получилась ныряющая ПЛ 30-х годов, способная находиться под водой только 2 часа. Эти 2 часа ПЛ будет изменять глубину, чтобы её не заметили, крутиться, прослушивая кормовые углы, пытаясь узнать, нет ли за ней хвоста. Ну а когда через 2 часа она появится у поверхности, её там будет ждать самолёт, вертолёт или эскадра противолодочных  крейсеров. Но Приказ не обсуждается, а исполняется.

И так, 1 октября АПЛ «К-1» вышла на учение в море, мы снова прямоугольная трапеция с хвостиком на карте Мирового океана в ГШ ВМФ. Ей приказано продвигаться в сторону Северной Атлантики, подвсплывая на перископную глубину через каждые 2  часа на сеанс связи. Если оглянуться назад, то АПЛ в основном погибали или на них происходили серьёзные аварии именно на учениях  при руководстве Главным штабом ВМФ. Как объявили боевую тревогу при первом погружении, так нет возможности её отменить. Подошло время очередного всплытия на перископную глубину. Врач Коля Алфёров, сменивший на этой должности Саню Бойцова, докладывает командиру ПЛ Калашникову, что снял пробы, обед готов. Алфёров, ты что не видишь, чем мы занимаемся. Святые люди, мать вашу. Обед задерживается. Николай Николаевич скрывается за дверью в третий отсек, он свои обязанности выполнил. Ему по-барабану, чем занимается экипаж, он, как и замполит, особист и химик, односменщик, т.е. всегда на боевом посту в любом отсеке и даже в койке. ПЛ всплывает с рабочей глубины, останавливаясь через каждые 10 метров, осматривается, прислушивается, как бы кого невзначай не толкнуть. При подходе к 100 метрам ПЛ переложило с борта на борт. Да, а что же творится на поверхности, если на 100 метрах уже начинает чувствоваться волнение моря. Осень. В весенний и осенний периоды Северная Атлантика всегда горбатая. ПЛ должна всплыть заранее назначенного срока. Мало ли что, антенна связи может не подняться или сопротивление изоляции упасть, да тысяча причин может появиться, чтобы пропустить сеанс связи. Два сеанса пропустил, объявится тревога по всему Флоту, ПЛ погибла. Поэтому лучше раньше. Всё поднялось, всё в норме, океан издевается над ПЛ, как хочет. Наконец-то радио получено, начали расшифровывать. Персонально в адрес АПЛ «К-1», как всегда, ничего нет. Зашифровываем ответ, что радио получено, отсылаем. Начинаем погружение на рабочую глубину.

Погружаемся так же осторожно, как всплывали, мало ли что, больше получаса отсутствовали на глубине. Опять же прочный корпус с бесчисленным количеством вводных сальников не футбольный мяч. Он при всплытии принял первоначальный размер, а сейчас его снова сжимают. Наконец приходим на глубину 240 метров, объявляется готовность №2, команде обедать, первая очередь офицеров приглашается к столу. После этого вторая очередь офицеров приглашается к столу, заступающей смене собраться на инструктаж в 5 отсеке. Потом второй смене заступить. Во время заступления второй смены сигнал «боевая тревога, всплываем на перископную глубину». Все разбегаются по боевым постам. Одна смена осталась без обеда. Обед, конечно, продолжается, в докладах из отсеков скрывается от ЦП о тех, кто отсутствует. Управленцы 1 смены примут пищу, запросив разрешение на подмену, а вот как первая смена в ЦП будет принимать пищу, я не знаю, не наблюдал. Полагаю, что  и у командира возникнет такая же мысль, да, пошли вы все куда подальше, война войной, а обед по расписанию.

Тем более такая напряжёнка не первые сутки, а с момента погружения. Весь экипаж на боевых постах неделями. В отсеках моряки в полудрёмном трансе, они могут спать на двух клапанах, как йоги, головой на одном, а второй клапан под ногами. Командиры отсеков на ватниках на палубе около каштана. У них на автомате приготовлен ответ ЦП, главное не пропустить, на какую глубину всплываем или погружаемся. Услышав в каштане, есть девятый, сразу, восьмой осмотрен, замечаний нет, глубина столько-то метров, как будто в 8-м есть глубиномер. Проспиртованного хлеба в базе не брали, а в муке завелись какие-то круглые белые крупные черви. Всю муку пришлось пересеивать, прежде чем пустить её для выпечки. Так мы дошли до нулевого меридиана, когда получили персональное радио, АПЛ «К-1» лечь на обратный курс. За пересечение нулевого меридиана экипажу АПЛ засчитывают, как боевую службу. До него оставалось несколько миль, поэтому Калашников принял решение до него дойти, пересечь, записать в вахтенный журнал, а уж потом лечь на обратный курс. За пересечение нулевого меридиана нам должны были часть денежного довольствия выплатить в бонах.

19 октября 1971 г мы вернулись в родную базу, боевой службой этот выход засчитан не был, и экипаж до нового учебного года жил в условиях повседневной флотской организации службы. Вопреки всем попыткам Главного штаба ВМФ угробить АПЛ «К-1», и не только  нас, а все АПЛ, находящиеся в это время в море, если не угробить, то быть обнаруженными, мы вернулись в базу живыми и незамеченными противником. Может нам помог ветер Северной Атлантики, может массовое убытие всех противолодочных сил НАТО на курорты Южной Америки. Но вопросы остались. Почему у младшего офицера БЧ-5, прослужившего на АПЛ всего 2 года, появились сомнения в том, что адмиралы, руководящие учением, знают отличия надводного корабля от АПЛ, что они видели АПЛ наяву, а не только на картинке. Он должен им разжёвывать, что собой представляет АПЛ, что происходит при её нахождении на перископной глубине и в Северной Атлантике в осенне-зимне-весенний периоды в особенности, а также при погружении. Ему почему-то показалось, что всплывать отдохнувшей одной сменой безопаснее, чем всем экипажем, находящемся на боевых постах в предложенном ими режиме выживания. И большинство ПЛ погибли на учениях при руководстве ГШ ВМФ.

АВТОНОМКА 72

1 декабря, как во всех ВС СССР, у подводников начинается новый учебный год. Парадная форма одежды, общее построение Дивизии, напутственные речи и призывы. Перед экипажем АПЛ «К-1» поставлена задача сдать в 1972 г. все курсовые задачи, включая боевую службу и ракетную стрельбу. Новый учебный год начинается с объявления всей Дивизии организационного периода. Нет никакого желания повторять, чем он заканчивается, как готовятся к сдаче задач №1,2,3, подготовке к боевой службе, которая является задачей №4, а может №5. К середине апреля АПЛ «К-1», загруженная продуктами на полную автономность, с полным комплектом оружия, при усиленной охране была ошвартована у левого борта плавбазы в ожидании сигнала к выходу в море. Я уже в апреле отправил Машу с Леночкой в Крым, если считать проводами помощь в переноске ручной клади до автобусной остановки. Маша была в положении на последних месяцах, у неё очень сильно отекали ноги, и ей было очень тяжело передвигаться. Везти их в Мурманск мне бы никто не разрешил.

За этот короткий промежуток времени произошли кадровые перемещения, как в Дивизии, так и в экипаже. Контр-адмирал Макаров после похода с нами на БС убыл на учёбу в академию ВМФ, на его место был назначен контр-адмирал Каравашкин. Его крылатое выражение, «я поцелую того в жопу, кто скажет, что будет через час», отображало не только обстановку в дивизии, но и выше, до обстановки в стране включительно. Сейчас я не могу вспомнить, уволился командир 3 дивизиона Масолов в запас или убыл на должность командира БЧ-5 на вновь строящуюся АПЛ, но его должность командира дивизиона занял самый подготовленный управленец Юрий Алексеевич Смирнов. Он покомандовал дивизионом совсем мало и был переведён на береговую службу в тыл Флотилии..

А дивизионом стал командовать управленец Виктор Семёнович Бочаров. Он не прошёл ещё точку невозврата, был холост, с чуть напыщенной крутизной, но именно ему открылась перспектива продвижения по службе. Освободившуюся должность управленца Юры Смирнова занял Евгений Семенович Тришков, протеже комдива Макарова. Появившись на экипаже, он заявил, что через неделю он будет командиром дивизиона. Ага, завтра же. Вместо Бочарова на пульт прибыл лейтенант Лёша Ефремов, воронежский казак, только сабли не хватало. И так, мы все ожидали сигнала выхода на БС. Как-то в разговоре с Юрой Крыловым, я спросил: «Как настроение перед выходом в море». Он начал: «Ты понимаешь», я не дал ему договорить: «И у меня такое же», перебил его я. Нам с ним предстояло поучаствовать в третьей БС. Две предыдущие показали, что неприятности могут выскочить там, где их не ожидаешь, и как всегда, неожиданно. На любую АПЛ можно с восторгом и бесконечно смотреть с берега, особенно когда она, выбравшись наконец-то из базы, почувствует простор и свободу. Но это, если смотреть с берега.

Оповестители прибежали утром 1 мая. Накануне, мы хорошо и долго посидели, не помню, с кем, но помню, что у меня. Я расписался в карточке, оделся и выскочил из дома. Я наизусть знал направление, куда мне надо двигаться. Площадь перед ДОФом была полна народа, из всех динамиков гремела патриотическая музыка. Этот праздник не для нас, это всё, что я смог сообразить, пробираясь через толпы отдыхающего народа. К счастью и удивлению в конце площади собирали наш экипаж в автобус. Все, находящиеся в городе и оповестители, были доставлены к борту, где уже полным ходом шёл экстренный ввод ГЭУ. Уже к полудню АПЛ «К-1» прибыла к точке погружения, превратившись в прямоугольную трапецию с хвостиком. После погружения на рабочую глубину Калашников вскрыл секретный пакет и объявил экипажу, что через пять дней за нами следом выходит АПЛ 670 проекта с Командующим Флотилии на борту. Тот из нас, кто первым прибудет к Гибралтару, пойдёт с дружественным визитом в Александрию, для показательных стрельб по мишеням в Средиземном море, отставший будет патрулировать в Атлантике около Азорских островов.

После своего выступления он переключил каштан на ПУ и сказал: «Мальчишки, давайте, сколько можете». Сразу заревели турбинные телеграфы обоих бортов с требованием обеспечить самый полный вперёд. Перевалив порог мощности реакторов в 50%, доложили в ЦП. ЦП объявил по ГГС об этом и предупредил всех, что проход через реакторный отсек запрещён. ПЛ помчалась к намеченной цели, не снижая скорости на всяких там противолодочных рубежах, останавливая свой бег только на сеанс связи, который был установлен для нас один раз в сутки в ночное время, перезарядку РДУ и стрельбу из ДУК. Мы появлялись в каюткомпании для приёма пищи, никто нас не спрашивал, как нам удавалось обойти реакторный отсек, через который запрещён проход. Этот бешенный бег на предельных скоростях с одной стороны вселял какую-то гордость за ПЛ, а с другой стороны каждый понимал, мало ли что может случиться с горизонтальными рулями, и ПЛ нырнёт с рабочей за предельную для неё глубину, мама сказать не успеешь, под килём километры. От работы многотонных механизмов на предельных скоростях прочный корпус ПЛ наполнился каким-то перегретым сухим воздухом,  который чувствовался даже в носовых отсеках, где механизмов, можно сказать, нет. На обоих рубежах опять или обедали, когда мы рвали их на скорости, или спали, а может у них на это время был запланирован ремонт аппаратуры. Мы просто проверили, что если они нас не обнаружат, то кого они вообще тут хотят поймать. А, вероятнее всего, мы их просто отвлекали на себя, прокладывая тропинку для 70-ки, менее малошумной, чем мы, и более скоростной. Нас не обнаружили, не принуждали немедленно всплывать, но к Гибралтару мы опоздали. Семидесятка сделала нас и пошла за орденами и медалями в Александрию, а мы к Азорским островам.

Прибыв в назначенный квадрат, нас ожидали там два кораблика: «Академик Вавилов» и «Академик Лебедев». Вот с ними-то нам и нужно было совместно работать. С ними была установлена звукоподводная связь. Они уже 8 месяцев находились в этом квадрате, у них давно закончилось спиртное, и мы были для них желанны, а для нас они были необходимы. Мы всплыли в надводное положение, приняли на борт делегацию, прибывшую на шлюпке с навесным мотором, обсудили план совместной работы. Мы не боялись, что будем обнаружены, т.к. эти два белых кораблика только назывались гидрографическими. На самом деле они, как никто лучше, знали обстановку в этом районе, и не только в этом. Мы должны были ходить под ними на разных скоростях и на разных глубинах, а они записывать шумы, как отдельных источников шума, так и уровня шума всей ПЛ. Это опять же мои домыслы, я не был приглашён для обсуждения плана работы, мало того, я не видел тех, кто прибыл. После их убытия нам было разрешено не то что подняться наверх, но и спуститься на корпус. ПЛ находилась в растворе фиолетовых чернил, и только спрыгнув в газоотбойник, и зачерпнув в ладони воду, убеждаешься, что это не чернила, а чистейшая вода. Стоит дать ход, как у самого борта появляются акулы, сопровождающие ПЛ, а если ночью, то ПЛ движется в море огненных светлячков.