Текст книги "Преодоление (СИ)"

Автор книги: Александр Гор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Огромный человеческий потенциал Советской России позволил ему не бросать под пули новобранцев, а до сих пор держать в тылу третий эшелон войск, постоянно обучая солдат на основе фронтового опыта. Даже на начальном этапе войны происходила постоянная ротация войск первого и второго эшелонов, в ходе которой солдаты и командиры получали бесценный боевой опыт. А поляки, румыны, венгры, чехословаки, турки день ото дня сталкивались со всё более обученным врагом. И уже сейчас, после осеннего контрнаступления большевиков и начала зимней кампании союзников приходится констатировать, что Красная Армия практически не уступает по уровню подготовки солдат Войску Польскому, набравшимся боевого опыта за время войн с Германией.

В-пятых, боевая техника Советов оказалась выше всяких похвал, кое-в-чём даже превосходя французскую и английскую. И об этом рассказывают не только польские офицеры, но и французские, уже сталкивавшиеся на земле с русскими танками, а в воздухе – с советскими самолётами. Но это – тема для отдельного разговора.

Но в последние недели внимание всего мира приковано не к фронтам с Россией, а к Юго-Восточной Азии.

Я не знаю, чем думали представители штаба флота, направляя наши корабли в пасть японского дьявола. Как мне пояснили инспекторы, проезжающие через Минск во французские части на фронте, там не рассчитывали на то, что японцы решатся перебросить к берегам Голландской Ост-Индии столь значительные силы своего флота. По крайней мере, до того момента они не предпринимали активных шагов по уничтожению голландских боевых кораблей, оперирующих в водах Яванского, Балийского и Южно-Китайского морей. Не считать же таковыми отражение атак на японские конвои с десантом, в ходе которых Нидерланды потеряли единственный эсминец, да и то налетевший на подводную скалу.

Теперь же, после этого поражения, ситуация в регионе изменилась коренным образом. 8 декабря после повторного обстрела позиций береговой обороны в Хайфоне японцы высадили там морской десант и заняли важнейший порт Тонкинского Протектората.

В планах флотских после прекращения подвоза японских подкреплений через Батавию, необходимых «узкоглазым» для окончательного захвата острова Ява, был уход наших кораблей на строящуюся военно-морскую базу в Камрани с её прекрасно защищённой бухтой. И уже с неё заниматься крейсерскими рейдами против незначительных японских морских сил Соединения внешних морей и Флота в китайских водах. Увы, получилось так, что в Камрань не попали даже те корабли, что уцелели в побоище у вулкана Кракатау. На последних каплях топлива (танкеры снабжения тоже были либо потоплены, либо захвачены врагом) они сумели добраться до побережья Австралии, не рискуя огибать Суматру и прорываться через Малаккский пролив, на выходе их которого их могли ждать японцы.

Поскольку французская пресса не очень понимает смысл термина «военная тайна», об этих планах было прекрасно известно и врагу. Так что, помимо захвата Хайфона в Тонкинском заливе и Палембанга в голландских владениях, не заставил себя ждать и следующий удар врага. 14 декабря мощнейшими авиационными ударами и обстрелом главным калибром японских линкоров противник подавил батареи береговой обороны, защищавшие вход в бухту, и после непродолжительного боя с высадившимся морским десантом защищавшие базу войска, состоящие преимущественно из местного населения, капитулировали. Застигнутые врасплох французские корабли, находившиеся у причалов военно-морской базы, не сумели оказать серьёзного сопротивления противнику. Да и какое сопротивление линкорам и крейсерам могут оказать тральщики, канонерские лодки и эсминцы?

Но моё возмущение, как и возмущение миллионов других французов, вызывает не столько вероломство японцев, сколько позиция в данном вопросе наших основных союзников, англичан. После захвата нефтеперерабатывающего завода в Палембанге, принадлежащего британской компании «Шелл», они, вместо того, чтобы объявить войну Японии, предпринимают попытки «дипломатического урегулирования конфликта». По сути, поощряя новые завоевания японцев в регионе при условии сохранения интересов британского капитала.

Хуже того, Япония посягает на территорию уже второй французской колонии в Индокитае. И вместо того, чтобы выполнять свои обязательства по договору о совместной обороне против внешней агрессии, «лимонники» отговариваются тем, что Франция сама объявила войну Токио, а Тонкийский протекторат и Протекторат Аннам, на территории которого находится Камрань, де-юре не являются французскими колониями, как Кохинхина. Вот уж воистину – у Британии нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы! И если эти интересы противоречат правилам игры, предложенным самим же английским джентльменом, то джентльмен меняет правила.

Фрагмент 8

15

Капитан Олег Лосик, 19 декабря 1941 года

– Не торопись. Пусть этот «Панар» катится себе. Нам важнее выбить именно танки.

Ох, не зря наш экипаж вторые сутки мёрзнет на опушке, дожидаясь именно этой танковой колонны, весть о прибытии которой на станции Полевачи партизанам донесли подпольщики, а те по радио передали уже в штаб армии. Вот тогда-то там и вспомнили о нас, оказавшихся во вражеском тылу во время ноябрьского польского наступления.

Тогда, в конце ноября, близким разрывом авиабомбы повредило катки Т-55, и мы застряли на опушке леса во время отхода батальона. По инструкции, если существует угроза захвата этой боевой машины, то её следует взорвать остатками боекомплекта, чтобы она не досталась врагу. Но больно уж мне было жалко расставаться с танком, настоящим боевым товарищем, не раз выручавшим в трудных ситуациях. Потому и настоял на том, что силами экипажа мы восстановим повреждение и догоним батальон.

Догнать не успели, поскольку поляки уже отрезали путь к отступлению, ударив с запада между озёрами Заозёрцы и Сельцовское. Прорываться через позиции целого полка – глупейшее занятие. Пришлось уходить вглубь леса и заниматься пешей разведкой других путей прорыва на восток. Как оказалось, тоже безуспешно: к этому времени враги уже «обтекли» лесной массив между Сельцовским озером и Ломашами.

Зато нашли базу партизанского отряда, влившегося в Красную Армию после освобождения этих мест. К сожалению, из-за возобновившегося польского наступления, непродолжительного освобождения. Тем не менее, далеко не все партизаны отряда влились в действующую армию, часть разошлась по домам, и теперь, когда вернулись оккупанты, люди потекли на оставленную базу. Причём, нашлись на ней и оружие, и боеприпасы, и продовольствие и даже рация, при помощи которой и сообщили что мы «зависли» во вражеском тылу.

Наши войска зацепились за левый берег Западной Двины в районе Дисны, где имеется автомобильный мост через реку, и у поляков есть огромное желание ликвидировать плацдарм и на плечах красноармейцев прорваться на северо-восточный берег реки. Вот и перебросили по железной дороге целый танковый батальон поближе к месту удара. Не польский, а французский, если судить по трёхцветным кругам на броне. Причём, вооружённый какими-то новыми танками, если верить сведениям подпольщиков. На вид – немного крупнее «Сомуа С-35», и танковое орудие – не 47 миллиметров, а «трёхдюймовка» с «длинным» стволом. Насколько длинным, неизвестно: вряд ли у подпольщиков была возможность померить эту длину.

Что ж, вполне ожидаемо, что французские инженеры, столкнувшись на фронте сначала с итальянскими машинами, построенными по немецкому проекту, а потом и получив от польских союзников информацию о советской новейшей бронетехнике, не прекратили разрабатывать новинки, имеющие лучшие характеристики, чем у имевшихся у них доселе на вооружении бронированных машин. Их лёгкие, но имеющие неплохое бронирование, танки оказались малопригодными даже для борьбы с нашими «тридцатьчетвёрками», хотя и легко побеждают в бою устаревшие БТ и Т-26. Тяжёлые «Шар Б-1» плохо подходят для болотистой местности Белоруссии, а «кавалерийские» «Сомуа», хоть и относительно неплохи, но фугасного действия снарядов 47-миллиметровки (как и на целый сантиметр более тонких пушек лёгких танков) недостаточно для борьбы с окопавшейся пехотой. Так что вполне ожидаемым было бы появление у них машин с «трёхдюймовкой».

Почему я называю «Сомуа» относительно неплохими? Да из-за их одноместной башни. Командир экипажа просто перегружен, будучи вынужден и наблюдать за обстановкой, и руководить экипажем, и заряжать орудие, и наводить его на цель. Причём, без коренной переработки конструкции боевой машины что-то улучшить в ней просто невозможно: ни дополнительного члена экипажа, наводчика, не добавить, ни более мощную пушку не установить.

Но это так, «лирическое отступление».

Короче, уничтожить колонну, которую явно планируется направить в район Дисны, с воздуха не получится: погода нелётная. Для минирования дороги, по которой она пойдёт, у партизан нет мин. Это – не считая того, что подрыв одной-двух боевых машин всего лишь задержит продвижение колонны на час-полтора и не решит проблему. Вот нам и передали приказ: организовать засаду на пути её следования, по возможности, уничтожить как можно больше вражеских боевых машин, после чего снова «залечь на дно» в лесном массиве. В лучшем случае – до советского контрудара, а в худшем – до начала прочёсывания леса карателями. Что делать дальше – командование решит.

Не знаю, что именно задержало французский танковый батальон на станции Полевачи. Партизаны говорят, что французские солдаты зачастую прибывают совершенно неподготовленными к нашим зимним условиям. Их зимняя форма годится, скорее, для нашей осени, чем для морозов. Хотя они здесь, в Белоруссии, куда слабее, чем, скажем, в Подмосковье или, тем более, на Урале, где мы осваивали Т-55. Может, ждали поступления более тёплой одежды, а может, занимались проверкой боевых машин после переброски через всю Европу. Но, как я уже сказал, нам пришлось ждать танковую колонну полторы ночи и полтора дня.

Сколько за это время мимо нас проехало грузовиков и подвод с боеприпасами, пополнением и горючим, сколько польских солдат промаршировало своим ходом, я сбился со счёта. Но трогать их нам запретили категорически, как бы ни чесались руки вдарить по ним хотя бы из пулемётов. Наша цель – именно танковая колонна. И вот мы её, наконец-то, дождались.

Наш «пятьдесят пятый», замаскированный на опушке, за это время успело припорошить снежком. Как и кусты, которыми мы его прикрыли от вражеских взглядов. Чтобы не нарушить «природную» маскировку, для оправления естественных надобностей пользовались только нижним эвакуационным люком. И мёрзли, поскольку не заводили двигателя.

Нет, топлива у нас достаточно. Перед отступлением от населённого пункта Прозороки, рядом со станцией Полевачи, залили почти полные баки, а, «мотаясь» по лесу, мы потратили не так уж и много солярки. Не заводили, чтобы не раскрывать засады.

Место для неё очень удобное: от нас до дороги в самом узком месте поля, отделяющего лес от неё, всего восемьсот шестьдесят метров, как «докладывает» дальномер. И открывается целый километр дороги от вески Новинки до хутора Мирончики. Поэтому план у меня следующий: подбить сначала переднюю машину, потом заднюю, и после этого крушить заблокированную вражескую технику, пока не кончатся либо она, либо снаряды.

– А вот теперь – огонь!

Дистанция плёвая, меньше километра, наводчик опытный, а колонна движется со скоростью около двадцати вёрст в час. Так что фугас «лёг» как раз в бортовой люк на моторном отделении. А «француза» даже развернуло на месте силой взрыва.

– «Ломик», – проорал я заряжающему.

Хрен его знает, какая лобовая броня у этих новинок, действительно отличающихся по форме башни и немного – обводами корпуса от «Сомуа». Вроде, тоже из категории средних танков, но если французы на лёгких применяют лобовую броню, толщиной сорок миллиметров, то могут и на средних нарастить её до всех семидесяти. Возьмёт ли такую наш фугас?

После первого выстрела – нет у нас уже никакой маскировки. Ни приваленных к машине кустов, ни припорошившего её снега. Да и вспышка от выстрела из стамиллиметрового орудия такая, что только слепой не увидит. Поэтому, пока башня доворачивается на хвост колонны, командую механику-водителю, чтобы заводил мотор. Пусть движок прогревается, пока мы ведём огонь.

«Ломик», подкалиберный бронебойный снаряд, специально предназначенный для того, чтобы пробивать летящим с очень высокой скоростью твёрдосплавным тонким сердечником даже очень мощную броню. Выстрел, и тут же на лобовом листе французской новинки вспыхивает искра: скорость снаряда на вылете из орудия – почти полтора километра в секунду, а до цели – всего километр. Судя по клочкам, разлетающимся с противоположной стороны, «ломик» прошил танк противника навылет. Но дело сделано: вперёд из-за раскорячившейся наискосок и горящей боевой машины колонне не пройти. А назад уйти мы не дадим, подбив ещё и предпоследний танк.

Кое-кто отреагировал на обстрел: либо разворачивают в нашу сторону башни, либо, встав, доворачивают весь корпус. Вспышки на дульных срезах говорят, что нас прекрасно видят. Правда, от неожиданности торопятся, плохо целятся. Только два снаряда после первого залпа ушли в рикошет от сферической башни Т-55, остальные – мимо. Главное, что у нас гусеницы, самое слабое место нашей машины, прикрыты. А корпус и башня трёхдюймовые снаряды точно выдержат.

Горят уже четыре танка в хвосте колонны. А те, что встали в её середине, пытаются съехать на поле, чтобы атаковать нас с разных направлений. На их-то узеньких «шоссейных» гусеницах? Впрочем, подползайте, подползайте поближе, если сможете, чтобы можно было без напряжения сорвать ваши башни замысловатой формы осколочно-фугасным снарядом. Или даже проломить им люк механика-водителя в почти вертикальном лобовом бронелисте. У нас их в боекомплекте намного больше, чем бронебойных «ломов».

16

Джон Смит, 24 декабря 1941 года

Большинство людей во всём цивилизованном мире готовится ко встрече Рождества, радуются приближению этого светлого праздника, а на меня накатывает депрессия. И вместо празднования возникает желание напиться рома или виски до потери чувств, как это делают вечно пьяные русские или такие же ненавистные мне ирландцы. Останавливает лишь то, что я не хочу им уподобляться.

Поводы для депрессии имеются. Мы откровенно теряем Индию. Всего неделю назад индийскими мятежниками захвачен Бомбей, один из крупнейших городов и портов «жемчужины британской короны». Причём, захвачен не внешним ударом, а в результате восстания его жителей, устроивших на улицах настоящую резню всех, кто хоть как-то связан с колониальными властями. Не помог ни обстрел из орудий британских кораблей, ни массированные налёты авиации на жилые кварталы города.

Единственное, чего мы добились этими шагами – это осуждения со стороны Лиги Наций, правительства Соединённых Штатов Америки и множества других государств, мнением которых Британская Империя вполне может пренебречь. Пусть они и грозятся запретить заход в свои порты наших военных кораблей. Да только, как говорят на Востоке, собака лает, а караван идёт.

Позиция Америки – это намного серьёзнее. Только-только начала стихать шумиха, вызванная подавлением мятежа в Северной Ирландии, как наши дуболомы в погонах нашли способ подлить бензина в костёр американо-британских противоречий. Нет, никакой войны между нашими странами быть не может, но торговые ограничения из-за «массовых нарушений прав человека» в Индии под давлением общественного мнения президент Рузвельт вполне может ввести.

«Армия» Чандры Боса осаждает Дакку, столицу так и не состоявшейся провинции Восточная Бенгалия. Причём, к нему перебежали многие солдаты-бенгальцы, квартировавшиеся в кантонменте, располагающемся рядом с городом. Если бы не переброшенные сюда новозеландцы, то город наверняка бы уже пал. Отражать атаки мятежников удаётся лишь из-за того, что банды Боса испытывают недостаток в артиллерии. Но, как докладывают по линии военного ведомства, ситуация ухудшается, поскольку у них становится всё больше и больше лёгких горных пушек и миномётов. Преимущественно японского и американского производства.

Обвинять Японию в прямой поддержке мятежников довольно сложно, поскольку это оружие распространено по всей Юго-Восточной Азии. Оно расползлось после вторжения этой страны в Китай, где нередко попадает китайцам в качестве трофеев. Ну, а китайские солдаты готовы продать всё, что угодно, кому угодно, лишь бы кто-нибудь заплатил за это.

Не получается обвинить в поставках оружия Босу и правительство Соединённых Штатов, поскольку его в Бенгалию продают частные компании. Кабинет Уинстона Черчилля оказывает давление на американское правительство с требованием запретить такие поставки, но пока безрезультатно: для янки выгода – прежде всего.

Ситуация в северо-западных провинциях Индии не лучше, а пожалуй, ещё и хуже. Две трети Белуджистана, примыкающего к Ирану и Афганистану, уже под контролем мятежников. Нам пока удаётся сдерживать их продвижение, применяя авиацию и бронеавтомобили, но у них всё больше и больше оружия, включая недавно появившиеся русские противотанковые ружья, которые легко поражают нашу лёгкую бронетехнику. И даже уже зафиксированы случаи успешного применения этого вида вооружений против наших ударных бипланов «Глостер-Гладиатор». Уже доказано, что мятежников снабжают большевики через афганскую территорию.

Мы, конечно, тоже предпринимаем ответные меры, организуя набеги на советскую территорию узбекских, таджикских, киргизских и туркменских непримиримых «борцов за веру», но ни одного действительно массового выступления против большевиков на национальных окраинах Советского Союза добиться не удалось. А против этих головорезов-садистов, именующих себя моджахедами, участниками священной войны мусульман против неверных, выступают даже их единоверцы и единоплеменники. Как бы то ни было, а прервать поставки советского оружия в Белуджистан мы не в состоянии.

Вообще масштабы мятежа в Индии приводят в уныние. Не помогают даже самые жестокие меры, включая расстрелы заложников. В этой ситуации наименьшим злом было бы выпустить из Красного Замка лидера запрещённого с началом мятежа Индийского Национального Конгресса Мохандаса Ганди, непоколебимого сторонника концепции «непротивления злу насилием». Но, кажется, уже поздно: насилие уже настолько «разгулялось», что даже ему, прозванному индусами «Махатма», «великая душа», не по силам остановить кровавую вакханалию. Тем более, за время заключения арестованных лидеров ИНК огромный авторитет набрал уже упомянутый Бос.

Хуже другое. Никого из этих деятелей ИНК вице-король маркиз Линлитгоу не может выпустить на свободу из-за того, что командующий британскими войсками в Индии генерал Уэйвелл воспринимает их всего лишь как ценных заложников, которых необходимо расстрелять, если мятежники предпримут штурм Красного Замка. Хотя именно с ними следовало бы вести переговоры о прекращении мятежа и процедуре предоставления независимости Индии. Переговоры могут затянуться надолго, а на время переходного периода у нас появятся возможности решить другие насущные проблемы. Например, завершение разгрома большевиков.

Да, именно так. Прибытие французских дивизий на польско-советский фронт уже привело к тому, что откатившиеся в результате осенней непогоды польские войска оттеснили большевистские орды на восток. А при помощи итальянцев, действующих вместе с румынами, удалось не только ликвидировать советский плацдарм на правом берегу Днестра, но и начать наступление с севера на важнейший русский черноморский город-порт Одессу. Вот и британские дивизии могут переломить ситуацию на Востоке Турции, где соотношение сил воюющих сторон находится в неустойчивом равновесии.

Но индийские дела – это всего лишь одна из причин моей депрессии. Окончательно вывели меня из равновесия события в Юго-Восточной Азии.

Вы уже наверняка знаете и о разгроме французского флота в Сражении у Кракатау, и о высадке японских войск в Протекторате Аннам и Тонкинском Протекторате. Эти серьёзнейшие поражения наших главных союзников стали поводом для провозглашения неким агентом Коминтерна Нгуеном Тат Тханем, известным также под псевдонимом Нгуен Ай Куок, лидером военно-политической организации «Вьетминь», антиколониальной войны вьетнамского народа против французских колонизаторов. Буквально через несколько дней после этого один из отрядов «Вьетминя», вступивший в контакт с японцами и получивший от них оружие, напал на французский гарнизон небольшого городка близ Хайфона, чем облегчил продвижение японских войск вглубь территории Тонкинского Протектората.

Но и сотрудничество какой-то мелкой бандитской организации с оккупантами – это сущие пустяки. В сравнении с тем беспрецедентным давлением, которое было оказано на герцога Мальборо, возглавляющего британское правительство Великобритании, со стороны Парижа. Дошло до угроз заключить сепаратный мир с большевиками, если Британия не окажет помощи «лягушатникам» в отражении японской агрессии.

Мы, советники, предложили сэру Уинстону совершенно неуязвимую позицию: согласно положениям «Сердечного соглашения» между нашими странами, вторая сторона вступает в боевые действия против агрессора лишь в случае нападения на территорию первой. Ни нападения Японии на Францию не было, поскольку Париж сам объявил войну Токио, ни оккупации французской территории, поскольку оба Протектората Французского Индокитая, в которых высадились японские войска, формально являются самостоятельными государствами. Великобритании просто катастрофически невыгодно ввязываться ещё в одну войну на другом краю Земли. Да ещё и с государством, имеющим очень мощный флот.

Тем не менее, угрозы выхода Франции из войны с большевиками, которые мало кто воспринял всерьёз, перепугали поляков, осознавших, что без помощи французских дивизий не смогут удержать фронт. А это значит, пойдут прахом все усилия нынешнего года войны. И наша Антибольшевистская коалиция не просто не добьётся ослабления Советской России. Результат будет прямо противоположным: Советы выйдут из неё ещё более усилившимися. Последовали уже угрозы пойти на мирные переговоры со Сталиным со стороны Варшавы.

И тут сэр Уинстон принял решение, о котором, как мне кажется, мы ещё очень сильно пожалеем: под предлогом отсутствия прогресса переговоров о статусе захваченного британского имущества (имеется в виду завод компании «Шелл» в Палембанге) правительство Его Величества объявляет войну Японской Империи. А безмозглые, хоть и горячие, головы в парламенте одобрили этот самоубийственный шаг. Почти накануне Рождества.