Текст книги "Как я пришел в Сознание Кришны..."
Автор книги: Александр Хакимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 44 страниц)
Прочитав Бхагавад-гиту пять раз, я стала искать «братьев по разуму». И Господь Кришна оказал мне милость. Через три года я узнала из радиопередачи, что у нас в городе есть и преданные, и храм, и даже сообщили его адрес.
Вот уже десять лет я связана с Сознанием Кришны и участвую в его деятельности.
Неисповедимы пути Господни!
Бхагавад дхарма дас Алматы
Это был 1990-й год. Я со своим сыном поднимался на второй этаж ЦУМа и, когда уже оставалось до конца несколько ступенек, я увидел, как внизу ярко блеснула книга! Как завороженный, я начал спускаться и увидел, как девушка распространяла духовную литературу, среди которой была Бхагавад-гита.
Помню, что я ничего не осознавал и не понимал из того, что мне говорила девушка, но уже знал, что эти книги для меня, и сразу их купил. Я всё же сохранил в памяти её слова, что в Ташкент приезжает Гуру. Найдя какую-то причину, чтобы уйти с работы, я быстро собрался, и мы с сыном поехали. Если бы несколько дней назад мне кто-нибудь сказал, что я, бросив всё, поеду в Ташкент к какому-то Гуру, я бы ни за что не поверил. Ехали туда с большими трудностями, а когда приехали и с вокзала позвонили в храм, то нам сказали, что гуру не приехал. Мы, разочарованные, собрались обратно, но наш собеседник по телефону пригласил нас в храм.
Нас очень тепло встретили, угостили прасадом. Мы до сих пор с благодарностью вспоминаем Ачьютаприю прабху, который в течение нескольких дней проводил все своё время с нами, разъясняя нам, что такое сознание Кришны. Мне очень понравилась сама атмосфера дружелюбия, которая витала там. Все преданные казались мне возвышенными, и я питал к ним неподдельное уважение. Я до сих пор помню необычный аромат специй вперемешку с запахом благовоний, исходящих от плакатов, с изображением Кришны.
Позже я посетил много храмов в Индии, в Москве. Бывал в гостях у многих преданных, но такого сочетания запахов нигде не встречал. У меня было ощущение, что я попал в другой мир, из которого я ушёл, и который был не сравним с тем миром, в котором я жил. Это ощущение сопровождало меня в течение трёх дней, и так сильно на меня повлияло, что я принял твёрдое решение: практиковать сознание Кришны. Купил чётки, мешочек, книги, и мы поехали обратно домой.
Вадим Псков
После неудачной попытки самоубийства я переживал сильную физическую и душевную боль, которая нарастала и доводила до сумасшествия...
Казалось, меня пытаются втиснуть в острый угол чего-то твердого, чтобы я просочился через него, словно капля из соковыжималки. Но от неудачных попыток боль всё увеличивалась, и, наконец, осталась только капля меня, которая начала сама себя ощущать во мраке. Потом вместо боли появился страх пустоты и тишины, который был еще более невыносим и погрузил меня в ад одиночества.
Внезапно всё прекратилось. С высоты космического пространства я увидел Землю, озаренную всеми видимыми и невидимыми цветами радуги! Это было фантастически прекрасно... На все философские вопросы, которые возникали у меня в уме, я получал откуда-то исчерпывающие ответы.
Я видел людей на планете, мечущихся из стороны в сторону в поисках счастья, которое было внутри каждого. И поэтому, казалось, что именно от него они и убегали.
Я испытывал к ним сильное сострадание, мне очень хотелось помочь... И в это время позади меня раздался голос:
– Ты уверен, что хочешь вернуться к ним? Все ли ты понял из того, что тебе преподнесла жизнь?
Я подумал: «Да..., но все же не все я познал... Мне было жалко людей, я хотел им сказать, как не противиться действию любви, которая живёт в каждом из них».
И опять вопрос:
– Ты точно хочешь этого?
Я ответил:
– Да! Я хочу им это сказать!
...У меня открылись глаза, и я увидел своего родственника, сидящего передо мной. Меня подняли с постели и посадили на стул, я увидел вокруг себя и других родственников, которые находились рядом с моим телом. Я увидел свет, подобный лучам солнца, очень теплый и ласкающий. Этот свет заливал все вокруг, он был ярко-желтый, словно солнце, и даже ещё прекраснее! Он проходил сквозь стены больницы, в которую привезли моё тело. Я видел сквозь мертвые стены домов проходящих людей, деревья, траву, все было живое! Я видел, как прекрасное сияние заливало весь мир! И я понял тогда, что это сияние исходит от кого-то настолько доброго, настолько большого и ласкового, что это мог быть только Он – Бог, Творец, Создатель. Он так сильно любит меня! Всех нас! И все живое!
Этот свет шёл от Его любви, и каждой клеточкой своего тела я чувствовал блаженство и нектар от соприкосновения к сиянию Господа. А что же говорить о том, что может чувствовать душа, соприкасаясь с Ним! Это неописуемо! И я понял, что все родилось от его Любви!
Я посмотрел на людей, которые были рядом, но они ничего не видели, они не чувствовали, что даже деревья за стенами сверкали от счастья прикосновенья с этим светом. Но почему люди не видят?! Они находились как бы в тени, и лишь один-другой лучик проскользнет быстро, незаметно по человеку... И я понял, что они не хотят и поэтому потеряли это блаженство.
Мне стало так жалко людей! Я хотел что-нибудь сделать для них, сказать им об этом. И я не знал, можно ли? Но я знал, к кому обратиться, и спросил у Него в мыслях: «Могу ли я им сказать, что Ты их так сильно любишь?»
Он ответил мне тоже в мыслях: «Конечно!», и это было понятнее, чем слова.
Я начал говорить людям о той сильной любви, которую Господь Бог к нам испытывает! Он так сильно нас любит! Почему они не видят!? Я вспомнил многих прекрасных божественных людей, я вспомнил Иисуса и понял, почему он мог лечить. Он всегда мог спросить у Бога и тут же услышать Его ответ.
И я начал говорить, потом кого-то прижал к себе...
...потом я очнулся на кровати.
Когда открыл глаза, слезы печали появлялись от той боли, что я уже больше не видел То Прекрасное, которое и сейчас со мной, которое всегда со мной, но почему я не вижу его? Я помнил все, я знал, с кем общался, я помнил сияние, я сразу же понял, что оно исходило из Сверхличности, из такой доброй, самой сильной и глубоко любящей.
Как мне вернуть хоть каплю этого, и как долго еще ждать?
Я искал это описание везде: у христиан, у буддистов, у мусульман. Я начитался духовной литературы и спорил со всеми.
Однажды я беседовал с кем-то, сначала я ему что-то говорил и доказывал, а потом он начал рассказывать про маленького Кришну и о Его играх. Я сухо спросил:
– Он ведь Бог, зачем Ему это?
Он ответил:
В том-то и дело. Он Бог, но из-за любви к нам Он хочет Сам это почувствовать, понимаешь? Он не машина, Он хочет Сам любить, переживать, понимаешь?
Я понимал, и он продолжал рассказывать о маленьком Кришне. Это было потрясающе, что-то, давно забытое, стало возвращаться ко мне и так быстро! Мне стало стыдно из-за того, что у меня появился комок в горле и слёзы на глазах. Я убежал в другую комнату, чтобы вытереть их. Когда вернулся, то сразу же попросил продолжить. Буквально через минуту я снова выбежал вытереть слезы, и это повторялось несколько раз. Я так был счастлив! То пережитое прекрасное чувство, которое я уже не надеялся испытать, стало возвращаться ко мне. Я убегал и прибегал вновь, пока не расплакался перед ним.
Как я хочу снова плакать и радоваться от рассказов о Кришне, как я хочу научиться помнить всегда, как Он меня и сейчас любит, и как я хочу Его любить, всем своим существом любить Его.
Тогда я ничего не знал о Кришне, да и сейчас не знаю. Но я хочу вернуть это чувство, увидеть то, что я видел, и не забывать никогда, и видеть это вечно, но не сквозь призму своей тени и невежества. Я теперь понимаю, что я добрался тогда до чего-то, подобного брахмаджъоти, до духовного сияния. Я понимаю, что это не предел, но даже это было так потрясающе. А общаться с Ним – это так прекрасно, это такая сильная любовь от прикосновенья к Его любви и к Его словам!
Вайшнава-прана дас Новосибирск
Я в детстве часто слушал, как родители пытались размышлять о мире, о жизни, и, подражая им, я с восьми лет часами пытался говорить с друзьями, по-детски обсуждая «глобальные» вопросы человечества.
К четырнадцати – шестнадцати годам плоды моих философских поисков стали приобретать определённые очертания. А когда из Ленинграда вернулся мой друг на каникулы и терпеливо выслушал мои взгляды на жизнь, то сказал, что я мыслю, как кришнаит.
Пора юности принесла в мою жизнь проблемы со здоровьем, ужасную атмосферу в семье и большой поток идей, связанных с культурой, эстетикой, хиппи и неформалов. В этой противоречивой каше жизни я стал настолько подавленным и угнетённым, что уже не видел смысла жить. Но какой может быть выход из этого пошлого, засаленного, «колбасного» мира? И я ушел из дома в поисках более лучшего состояния бытия, решив, что если я не найду его, то просто попытаюсь следовать православной традиции исхода: идти по земле, пока не найду свою смерть. Начав бродяжничать, я открыл удивительную вещь: миру не особо-то и нужна моя смерть.
Через два месяца такой жизни, когда на меня нашло тупое безразличие ко всему, я вдруг встретил в Москве дорогих мне друзей. Мы гуляли по Арбату, и они вдруг схватили меня за руки и куда-то потащили, говоря на ходу, что сейчас тако-о-ое мне покажут!
То, что они мне показали, было действительно чудом. В самом конце Арбата ближе к вечеру дома своими тенями обрамляли островок света. И в этом светящемся круге танцевала и пела группа преданных, образуя собою солнечное поющее озеро. По их лицам не переставая, как по волнам, переливалось и искрилось счастье.
После этого мои друзья проводили меня домой, и всё вернулось на круги своя. От моих приключений осталась только картонная карточка, на которой была написана Харе Кришна мантра.
Через год, кто-то из преданных продал моей сестре Бхагавад-гиту и «Источник вечного наслаждения». Я получил эти книги на день рождения и начал их читать. Читать было трудно, и поэтому я нашел выход в том, чтобы читать по одной странице в день. Так, приблизительно через год, я всё-таки прочел Бхагавад-гиту. Это было второе сильное потрясение в моей жизни. После этого необходимо было сделать следующий шаг – пойти к преданным по адресу, указанному в книге.
С тех пор прошло тринадцать лет, и я чувствую, что мне пока не удаётся правильно использовать шанс, данный мне Кришной и преданными. Я много оскорблял и преданных, и Кришну, и просто остальных, поэтому прошу всех, кто меня знает или знал, простить меня, негодяя, и попросить милости для меня у духовных учителей и Кришны.
Валеева Юлия Томск
С детства я не сомневалась в существовании Бога. Мы с братом перед сном читали молитву «Отче наш», но когда я поступила в университет и стала жить в общежитии, то стеснялась читать ее в присутствии соседки по комнате. Сначала повторяла молитву в уме, а потом вообще перестала.
Осенью 1999-го года у нашей семьи наступил тяжелый период. Отец ушел в глубокий запой, пропил очень много денег. Мама начала потихоньку продавать мебель, чтобы прокормить себя и моего младшего брата. Я и мой другой брат Тагир были студентами, учились в разных городах, и ничем не могли ей помочь, так как не работали. Я даже стала думать о поиске работы, но мне было очень страшно, потому что я даже не представляла, что могу делать, кроме того, что мыть полы. Однажды, после очередного запоя и разговора с мамой, отец ушел.
Выйдя на улицу, я подошла к какой-то нищенке, которых всегда было полно около главпочтамта и отдала ей всю мелочь, что выгребла из кармана, попросив помолиться за мою семью. Наверное, я была в отчаянии, если даже какую-то пьянчужку – нищенку восприняла за посредника между мной и Богом... Но, по сути, факт остается фактом: в тот момент я чувствовала, что никто мне больше не поможет, кроме Бога.
Через неделю или даже раньше, я совершенно случайно встретила в университетской роще своего бывшего одноклассника Андрея Дворецкого. Он уже полгода общался с преданными и организовывал программы «Истоки Мироздания», где Чарудешна прабху читал лекции. Но в момент встречи я этого еще не знала. Мы немного поболтали с Андреем, и он дал мне буклет на программу.
Впечатление от первой лекции особо не помню... Помню, что совершенно ничего не понимала из того, что рассказывал лектор, но мне понравилась сама атмосфера, я просто сидела в кресле, отдыхала и наблюдала за людьми. Потом меня удивила раздача сладостей в перерыве, я осталась в восторге от вкуса бурфи, и мне очень захотелось узнать их рецепт.
В общем, я стала ходить на лекции почти каждую неделю в течение двух с половиной месяцев. Сначала просто чтобы пообщаться с Андреем, а потом я вдруг стала понимать то, о чем рассказывает Чарудешна прабху, стала слушать более внимательно и даже задавать вопросы. Эта философия не была «заумной», он рассказывал все очень просто и понятно, объяснял на пальцах, как ребенку... И притом она была очень необычной, никто никогда не говорил мне такого. До сих пор помню, как он объяснил мне, что душа и тонкое тело – вещи совершенно разные.
Но больше чем философия и прасад меня поразили сами преданные. Казалось, они жили в каком-то другом мире, говорили на другом языке, и поражали меня своей лучезарностью. В общем, что-то в их обществе было не так, как в обычной жизни... И мне захотелось туда «вписаться». Я стала посещать регулярно лекции, и очень скоро все изменилось в нашей семье. Отец вернулся домой, покаялся, закодировался, начал работать... Мама вздохнула свободнее, и мы могли продолжать как-то жить дальше.
Ашвасена дас Москва
Мой старший брат Амиран приобрел книги в поезде, когда мы возвращались из Будапешта. Я в это время спал, а когда проснулся, то книги уже были на столе. Целый год брат культивировал во мне сознание Кришны, и только в конце 1991-го года мое невежественное сердце смогло принять Кришну и Его преданных.
Я стал читать книгу «Совершенные вопросы, совершенные ответы» и узнал, что нужно повторять Харе Кришна маха-мантру. В эту же ночь я вышел на балкон и, глядя на звезды, стал воспевать мантру, как вдруг, к моему удивлению, в небе загорелась еще одна звезда. Я понимал, что это была моя звезда и что Харе Кришна маха-мантра – это песня для души.
Уже 13-й год я ее воспеваю, и, поверьте, я никогда не был так счастлив, как эти годы, прожитые с Кришной и Его преданными. Если в этой жизни или в следующей у меня будет хотя бы одно желание, я выбираю жизнь с Кришной и Его преданными.
Вайрагья дас Санкт-Петербург
Я думаю, любой, искренне верующий в Бога человек, оглянувшись на свою жизнь, может с уверенностью сказать, что Господь вёл его к Себе шаг за шагом, и много интересного было на этом пути...
Учась в начальной школе, я считал себя твёрдым атеистом. Не воинствующим, но убеждённым, что любое поклонение Богу – это проявление слабости и узколобости, и глупо верить в кого-то на облаке, когда «космические корабли бороздят просторы вселенной».
Жил я в Питере, и, конечно, нас в обязательном порядке водили по разным музеям, типа «Истории религии и атеизма», как предписывала партия в начале восьмидесятых.
Летом мы ездили отдыхать в деревню, где у меня с самого «пушистого» детства был закадычный друг. В их семье, как и у моих прадедов, в избе висели иконы с вечно горящей лампадкой. И когда я узнал, что они всей семьёй верят в Бога и ходят в церковь, я поразился. Хоть это и деревня, но, в конце концов, двадцатого же века! Они были поражены не меньше, узнав, что я в Бога не верю.
Позже моё отношение к этому вопросу больше стало походить на нейтралитет – может, Он и есть где-то, но мне от этого ни холодно, ни жарко... Дома валялись принесённые откуда-то евангелистские брошюрки, где были схематически указаны три типа жизни человека. Может, кто-то видел: у «хорошего верующего» Бог был помещён в центр жизни, на трон, и вся остальная деятельность строится вокруг Него. Наводя иногда порядок в своих ящиках и натыкаясь на эти картинки снова и снова, я почему-то их не выбрасывал. Но, разглядывая, отдавал себе отчёт, что для меня такая жизнь практически нереальна.
Лет в двенадцать я впервые задумался о смысле жизни. Все праздники мы обычно отмечали на квартире у сестры моей матери. Для меня это значило, что я проведу их в обществе старшего двоюродного брата, который был тогда для меня кумиром. У взрослых собиралась своя компания – сестры, братья, родители, друзья. У нас своя, сугубо мужская: брательник, на четыре года старше, и ещё двое пацанов, чуть младше меня. Взрослые пили, ели, танцевали, перемывали кости знакомым и друг другу, и кончалось это почти всегда ссорой и обидой, хотя и выпивали немного. Мы сидели в другой комнате, слушали музыку, играли в карты или «монополию», и нас эти разборки, по большому счёту, не касались.
Но однажды мне вдруг открылась пугающая перспектива моего будущего. Вот закончу я школу, техникум какой-нибудь, женюсь, буду ходить на работу, иногда будут какие-то развлечения – такие вот праздники, в конце которых амбиции людей заставляют их только ругаться... И это всё? Это вся жизнь?! Какое-то бессмысленное существование. Я не хочу так! Не знаю, как надо, но и так не хочу!
Сидя очередным летом на печке в деревне и изнывая от скуки, я читал всё, что под руку попадалось. Попались старые пожелтевшие газеты. В одной из них говорилось, что в Ленинграде есть община кришнаитов. Когда они приходят на свои собрания, то переодеваются в традиционные индийские одежды, называют себя другими именами, песни поют, благовония воскуряют... Статья была написана в негативном тоне (шла середина восьмидесятых) со слов женщины, у которой туда ушла дочь с маленьким ребёнком. Но первая мысль, появившаяся у меня по прочтении, была: «О, эти ребята живут в Питере! Надо бы их найти».
Позже, в 1990-м, мы с ребятами из техникума пару раз ходили на лекции финских евангелистов в СКК, в Парке Победы. В тот раз я увидел их – около метро стояли два здоровых парня в оранжевых одеждах, их головы были обриты так, что, казалось, сияли, они показались мне великанами, хотя и сам я под метр девяносто. Люди шли толпой послушать финского проповедника, главным образом, как и мы с целью получить обещанную бесплатную Библию, такие подарки ещё были редкостью. Начало 90-х было отмечено перестройкой, крушением «системы», всплеском духовности и ожиданием перемен, ведущих к светлому будущему, казавшемуся таким близким... А эти ребята раздавали сладости с больших деревянных поддонов, казались совершенно невозмутимыми и выглядели как пришельцы с другой планеты. Но я был в компании однокурсников, мы торопились, и я прошёл мимо, отложив в уме на полочку: «Надо, надо будет найти этих людей и познакомиться поближе».
Проповедь евангелиста мне понравилась. Я согласился, что, да, Бог нас любит, заботится, и надо бы строить жизнь по Его законам. Начал читать подаренный Новый Завет. Пытался перестать ругаться матом... Но, в целом, жизнь моя мало изменилась. Тут надо отметить, что в свои 17 я не пил, не курил и даже не собирался, иногда «качался» и несколько лет занимался рукопашным боем и каратэ.
Ещё через полгода парень, с которым мы вместе учились в школе и жили рядом, сообщил, что его старший брат «стал йогом» – встаёт в четыре утра, обливается холодной водой, читает мантру на чётках и читает книги про йогу. На эту тему я тоже хотел что-нибудь почитать и попросил: «Спроси, если разрешит, я бы взял почитать на недельку», – не рассчитывая, впрочем, на положительный ответ – мы были знакомы, иногда вместе выгуливали их собаку, и я сомневался, что он позволит. К моему удивлению, через пару дней Сашка позвонил: «Брат сказал, что даст книги, заходи». Я пришёл к ним, зашёл в его комнату и был поражён произошедшими с ним изменениями, я не видел его два-три месяца, и сейчас передо мной стоял совсем другой человек, внимательный и готовый поделиться всем самым ценным, что у него есть. И он показал мне книги. Я рассчитывал увидеть брошюрки про йогу, которые начали появляться на лотках, но увидел Бхагавад-гиту с Кришной и Арджуной на обложке. И я тут же почувствовал: «Вот! Вот оно, что я так долго искал!» Я засел читать книгу и в этот же день, прочитав приложение «Йога приёма пищи», перестал есть мясо.
Вообще книги Шрилы Прабхупады читались просто удивительно! Глубокая философия, но подана так, что читать её было очень интересно, и аргументы неоспоримы. В «Гите» говорилось, что есть четыре типа людей, обращающихся к Богу. Один из них – любознательные. Это как раз про меня.
Но важность духовной практики я оценил и начал повторять мантру на чётках, 16 кругов, съездил в храм раз-другой, и это стало моей повседневной практикой.
Оказалось, что духовное имя даётся при получении посвящения у гуру, духовного учителя. Прошёл год моего пребывания в движении «Харе Кришна». Я продолжал учиться в техникуме, подрабатывал дворником, а в свободное время продавал книги Шрилы Прабхупады. За этот год я успел увидеть около десяти гуру, приезжавших к нам. Все они трогали сердце искренностью и духовной чистотой. Хотелось идти за ними, обретая такую же чистоту и служа миру. Но был ещё один гуру, которого я не видел, в дни его приезда я «отрабатывал практику», собирая картошку в совхозе. Про этого духовного учителя говорили, что во время его киртанов пол ходуном ходил, так все отплясывали. А истории рассказывал, животы все от хохота понадрывали. Не в этом, конечно, суть духовной жизни, она очень серьёзна, но ведь и духовного разнообразия тоже хочется. Я стал слушать лекции этого гуру в записи и понял, что они вдохновляют меня на духовную жизнь сильнее других, затрагивая что-то глубоко в сердце. Это был Индрадьюмна Махарадж. Он должен был приехать в июне 92-го. Я сказал себе: «В этот приезд надо присмотреться к нему внимательнее, послушать лекции. Не нужно слепо бросаться вперёд: выбор гуру очень важен, за этим человеком тебе идти всю жизнь. Ну, а к следующему его приезду можно будет что-то решить».
Он приехал на праздник колесниц, Ратха-ятру, и был в огромном воодушевлении. Я не знал тогда, что на протяжении многих лет он сам является организатором этого фестиваля в разных странах, от Франции до Южной Африки. К вечеру этого дня сомнения полностью оставили меня, «подобно тьме, уходящей с восходом солнца». На следующий день я получил пранама-мантру (молитву поклонения духовному учителю), а через два года посвящение, но об этом позже.
Последний год учёбы я посещал техникум с обритой головой и в дхоти. Раньше, оправляясь из техникума на харинаму на Невский, я переодевался в коридоре. Но задумка ходить так постоянно была. Останавливала только мысль: не будет ли это просто «выпендриванием» с моей стороны. Но когда я советовался с духовным учителем, стоит ли мне оканчивать техникум, потому что работы по моей специальности всё равно не найти, то гуру сам заговорил об этом. Мне оставалось учиться ещё год, духовной практике это не мешало, поэтому гуру посоветовал доучиться, но спросил:
– И ты ходишь в колледж с обритой головой? Я сказал:
– Да.
– А в дхоти!
– Нет.
– Почему? Если голова всё равно обрита, почему бы не одеть дхоти? Я, конечно, не настаиваю, но почему бы тебе не попробовать? И ещё, если ты будешь учиться, ты должен быть лучшим!
Он приводил эти аргументы, думая, что я колеблюсь, я же просто онемел от удивления – это было именно то, что я и сам хотел сделать, и потому не сразу нашёл, что ответить. Поэтому весь четвёртый курс я ходил в техникум в традиционной одежде индийского монаха. Учитывая то, что на потоке из четырёх групп я учился лучше всех, никаких нареканий у преподавателей это не вызывало. Некоторые из них, заинтересовавшись, купили книги, кто-то брал почитать, а всех ребят из группы я в свободную пару сводил в наше вегетарианское кафе «Говинда». Двое ездили со мной в храм. Один из них (маленький, но ужасно прожорливый) сказал: «О, если бы меня так кормили постоянно, никакого мяса было бы не нужно!» Напомню, это было начало девяностых, когда даже масло и сахар были по карточкам, и быть вегетарианцем в понимании обычных людей означало: быть вечно голодным.
Техникум я закончил с красным дипломом и обрадовался ожидаемой свободе. Я собирался идти жить в храм, хотя это и вызывало бурный протест матери. Но, как говорится: «Хочешь насмешить Бога, расскажи Ему о своих планах». У меня был свой план, у Кришны – Свой. Мы жили в коммуналке, её стали расселять. Для этого понадобилась справка из военкомата. Техникум я закончил, мне было девятнадцать, но ни одной повестки мне не приходило. Мать пошла в военкомат за справкой, и её там чуть не расцеловали. Оказалось, меня не было в списках. И когда другие призывники пытаются прятаться, этот дурачок сам в лапы идёт. Мать пыталась меня «отмазать» тем, что отчим был инвалидом и не мог оставаться один с маленьким ребёнком (младшему братцу тогда было четыре года), но, посочувствовав и поахав, нам сказали, что под статью Устава эта ситуация не подходит, и меня забрали.
Поскольку официально призыв уже закончился (меня забрали 7-го июля), попал я в стройбат. Часть находилась прямо в городе, неподалёку от площади Мужества. В военкомате я пытался объяснить, что вегетарианец, на что ответили, что в части вопрос решат (им надо было меня призвать и галочку поставить: «призван»). В части же задумались и в офицерских затылках стали чесать крепко. Я сказал, что есть могу только освящённую пищу. Для этого я должен готовить её сам, либо можно привозить что-то из храма или из нашего кафе, где соблюдаются все стандарты чистоты, обычной и духовной. Три дня они думали, а я постился. Бегал, конечно, со всеми, отжимался, но не ел ничего, только воду пил. При этом я сказал, что готов делать всё, что от меня потребуется (раз уж меня призвали), но есть принципы, нарушать которые не могу. Конечно, для молитвы мне два часа выделить никто не мог, но предложили вставать за пару часов до подъёма, что я и сделал. Договаривался с дневальным, он меня будил, я обливался холодной водой, горячей не было, и два часа повторял мантру. Зато ко времени подъёма я уже был одет и кровать заправлена. Через пару дней трое ребят-баптистов стали вставать вместе со мной, чтобы спокойно почитать Библию. А как-то перед сном я дочитывал мантру и услышал, как Руслан Оруджев из Азербайджана тоже что-то бормочет. Оказалось, намаз читает. Он не делал этого раньше...
В общем, три дня спустя мне сказали: «Звони своим братьям, пусть несут тебе еду». В нашей части не было столовой (столовая принадлежала соседнему полку). А заставить меня не могли: присяга ещё не принята, я, по сути, ещё гражданский человек, случись со мной что, им отвечать придётся. Но начальник штаба и комбат отнеслись с пониманием, старались помочь, я был благодарен и тоже старался их не подводить.
После двух недель в «карантине» (это называется «учебкой», и учат там два месяца) меня отправили на стройку в пригород Сертолово, и моя духовная сестра Кришна-Дживани возила мне туда прасад каждый день. Смешно оказалось в первый раз. Ротный предложил оставлять всё в офицерской, чтобы солдаты ночью не слопали, а вечером (он-то после суток отдыхать ушёл) пришла смена, нашли выпечку, подумали, что кому-то жена наготовила, и под водочку всё это «подмели», но я только рад был – ведь пища освящённая, они только благо от этого получили.
На стройке я думал: «Получив это духовное знание, я должен им делиться, чтобы другим тоже жилось легче. Но как мне быть, кому тут это нужно?». Мне хотелось общения с преданными, с этим обществом, где люди уважают друг друга, стараются друг другу служить и помогать. А тут я оказался в среде, где обращение к младшему: «Эй, полено, иди сюда» – норма.
Конечно, вопросами поначалу засыпали. Мне разрешили оставить бусы, кантхи-малы, на шее и шикху на затылке, договорились, что я её подстригу покороче, и из-под пилотки её видно не будет, и это вызывало постоянные расспросы.
На стройку нас возили на машине, привозя обратно на ночь и на обед. И вот один из «стариков», стал садиться рядом со мной раз за разом. Как-то он спросил:
– А Кришна поможет мне курить бросить?
Этот парень из Вологды воспитывался в детском доме и курил лет с пяти. Ему было двадцать три, он болел, и потому в армию его забрали позже, чем положено. В военкомате сказали примерно то же, что и мне: «Мы тебя призовём, а там разберутся. Положат в госпиталь на обследование, через месяц комиссуют, будешь свободным и с документами». К моменту нашего знакомства он отслужил уже год...
Что я мог ему ответить?
– Конечно, Кришна поможет, но ты и сам должен стараться. Это было утром. В обед он подошёл ко мне:
– Представляешь, за полдня один раз всего затянулся и вдруг вспомнил: «Харе Кришна!». Тут же сигарету бросил и больше не притрагивался.
Тут я подумал: «Да у него, похоже, не просто праздный интерес». Мы продолжали общаться, через пару дней он попросил привезти ему чётки и начал повторять несколько кругов мантры. Он был командиром отделения, а тут подошел к старшине и попросил его отстранить. На вопрос «почему?» ответил: «Так они ж не слушаются, приходится в морду бить, а Кришне, Господу нашему, это не нравится». Конечно, его сослуживцы над ним жестоко насмехались, особенно увидев, что челюсти сворачивать он больше не намерен. Пару дней при каждой встрече говорили:
– Эй, Седой, да тебя всё равно в рай не возьмут, закури или пошли самогона выпьем.
Но через пару дней, увидев, что «блажь» не прошла, озадачились:
– Серёга, ты что, правда, что ли, кришнаитом стал?
Мне стало повеселей. Я думал: «Ничего себе, я хотел, чтобы кто-то из преданных был здесь – и Кришна послал мне преданного». Утром, помимо чтения мантры, я начал проводить мангала-арати – утреннюю молитву. Серёга просил будить его, а через несколько дней, когда усталость поднакопилась, и я стал просыпать, он сам будил меня. Вечером он договаривался с дневальным: «Попробуй только не разбудить, полено, башню сломаю!», потом приходил ко мне: «Эй, вставай, пора утренние песни для Бога петь!» Он был простым и очень искренним парнем. Как-то раз он попытался ультимативно отказаться от мяса и не ходить в столовую. Но его старшина этого «не понял», солдат пришёл «нормальным», и его «прихотям» потакать не стали – заставил всю роту после отбоя бегать по плацу, и дембеля потом «выразили ему своё недовольство». Он пришёл на следующий день с синяками, и я посоветовал ему просто ходить в столовую и мяса не есть.
Две недели я провёл на стройке, после этого меня взяли в штаб на должность нормировщика, всё-таки это был стройбат, и красный диплом был не у каждого. Это означало, что у меня появился свободный выход в город, так что я сам мог ездить в наше кафе за едой и пару раз в неделю появляться на духовных программах. Поскольку эта должность подразумевала разъезды, меня сняли с довольствия и деньги за питание стали просто перечислять на счёт храма. Может показаться невероятным, но это было! Так прошло полгода. Приближался новый призыв. Меня вызвал комбат и сказал: «Я договорился в Управлении, хочу набрать целую роту кришнаитов. Для меня самые большие проблемы – это пьянки, драки, самоволки. С вами таких проблем не будет. А с питанием вопрос решим. Я помогу оформить все документы, а ты поспрашивай своих, кто там в армию идти собирается». Несколько человек из Питера ухватились за эту возможность, и к нам в часть призвались ещё трое. Комбат оформил все бумаги, и их направили прямо к нам. Тех, кто хотел призваться из других городов, не пропустили местные военкоматы, мы подготовили документы, но людей к нам не пустили. Только ещё через полгода пришёл один парнишка из Мурманска, его отец занимал какой-то пост в МВД и смог «пропихнуть» сына в нашу часть. Так нас стало больше. Ребята, правда, в основном, работали на стройке, но деньги в храм перечисляли за всех, а я приезжал в кафе с большим чемоданом (мы называли его «дирижабль») и набирал прасад на пятерых.
