Текст книги "Кузнец (СИ)"

Автор книги: Александр Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Шансов выжить у вас нет. Сейчас вас заберут эти, – я мотнул головой в сторону полицейских. – а они работают на тех же людей. Рассказывайте, что знаете, и они ответят как полагается.

Сиплый поник, осознав безвыходность ситуации.

– Лучше не лезь, целее будешь, – пробормотал он. – Сам видел, на что они готовы пойти.

– Это уже моя забота. – отрезал я.

Лютый не выдержал первым:

– Это вояка какой-то... На Златовласова работает. Лица его никто не видел – только по ночам встречались. Но от него... – он передёрнул плечами, – холодом веет. Жутким таким.

Я задал ещё несколько вопросов, которые давно крутились в голове, но без конкретики это просто догадки. Теперь же, получив ответы, я мог спокойно продолжать идти по следам.

Жар от полыхающего дома становился невыносимым. И тут, как ни в чём не бывало, вразвалочку вернулись те трое, что должны были преследовать хромого.

Я посмотрел на их наигранные рожи и понял – они даже не пытались его догнать. Просто сделали круг и вернулись. Ну конечно – зачем им ловить своего же?

– Либо ему показалось, либо он всё выдумал. В округе никого, – небрежно бросил один из вернувшихся полицейских Фролову.

Архип дёрнулся что-то сказать, но Фролов опередил его:

– Дмитрий Петрович, достаточно. Я уважаю положение вашей семьи и вашу должность в академии, но вы сейчас мешает работе полицейских.

Я заметил, как желваки заходили на лице Архипа, и поспешил разрядить обстановку:

– Всё в порядке. Простое недоразумение.

Фролов самодовольно ухмыльнулся, явно решив, что взял ситуацию под контроль.

– Товарищ лейтенант, – я постарался, чтобы мой тон звучал максимально уважительно, – давайте вместе посмотрим. Возможно, мне действительно что-то почудилось. Я помогу вам осмотреть территорию.

Когда за нами двинулся ещё один полицейский, я не удержался:

– Лейтенанту нужна охрана?

Фролов недовольно прищурился и рявкнул на рядового:

– Назад!

Мы сделали большой крюк, обходя пылающий дом. На тропинке, по которой ушёл хромой, я сразу заметил следы крови, но прошёл мимо, делая вид, что ничего не вижу. Мне нужны были факты, что Фролов продажный.

Звук чиркающей по гравию обуви заставил меня обернуться. Фролов старательно "искал улики", как он выразился, явно пытаясь затереть следы крови.

Когда это повторилось во второй раз, я даже не повернулся. Но на третьем кровавом следе указал пальцем:

– Поглядите, вот они – следы.

– Странно, что следы начинаются за тридцать метров от дома, – Фролов прищурился. – Видимо, это кого-то другого.

Ну Фролов, ты доигрался:

– Понятно...

Глава 21

Когда я понял, что у этого урода нет никаких моральных принципов, а основная задача – замести следы, я подошёл к нему:

– Товарищ лейтенант, у меня к вам есть один разговор. – я схватил его за одежду и прижал к дереву с такой силой, что у него перехватило дыхание.

В этот момент он начал брыкаться руками, отчего я усилил нажим. От меня исходила магическая аура, которая леденила кровь и в этот момент я увидел слабую голубую ауру, что его окутывала.

– Слушай сюда, кусок продажного дерьма, – я на него прошипел. – Я с самого начала за тобой наблюдаю. Предыдущие два пятна крови, что ты стёр, я специально оставил для того, чтобы посмотреть на твои действия.Глазки этого ублюдка так и бегали из стороны в сторону, понимая, что он пойман с поличным, но свидетелей нет, поэтому он может легко выкрутиться, но я продолжил:

– Я также знаю, что ты владеешь магией воды, а значит, спокойно мог погасить пожар, но это не в твоих было интересах, – продолжая вжимать его в дерево. – И я знаю, что это поручение влиятельного человека, имя которого не будем называть.

В глазах лейтенанта одновременно присутствовали страх и возмущение.

– Да как ты смеешь? – прохрипел он.

В этот момент я его отпустил. Фролов сделал два шага от дерева, пытаясь привести себя в порядок. Мне нужно было показать свою “харизму”. От отвращения к этому ублюдку я с самого начала чувствовал в руке невероятную мощь, которая копилась и просилась её высвободить.

Со всей силы я ударил по дереву. Глухой удар разнёсся окрестности, а в стволе осталась внушительная вмятина, которая очень сильно впечатлила лейтенанта.

– Лейтенант, я специально тебя отвёл, чтобы не позорить перед твоими бездельниками, – процедил я. – но в следующий раз...

Лейтенант решил промолчать, но весь его вид и взгляд говорили о смятении и затаённой обиде. Но на некоторое время это его успокоит, а я за это время обзаведусь иммунитетом.

Мы вернулись, как ни в чём не бывало, а Сиплого и Лютого уже посадили в полицейскую карету. Это была наша последняя встреча, потому что судьба их уже была предрешена. Делать что-то для их спасения у меня нет никакого желания. При других обстоятельствах я бы самостоятельно решил данный вопрос, но зачем марать руки, когда это могут сделать другие.

Всё присутствовавшие переводил взгляд с меня на лейтенанта, размышляя, что там произошло. После нашего возвращения лейтенант уже был более осторожным. С него слетела надменное отношение ко всем окружающим.

– Ну что, господа, на сегодня концерт окончен, можно расходиться.

Полина до этого удивлённая переменами лейтенанта, словно очнулась:

– Так, подождите! – она приблизилась к лейтенанту, пытаясь получить информацию. – Что их ждёт? Меня, как пострадавшую интересуют подробности!

Благо Архип полностью понимал всю обстановку и мне не пришлось дополнительно объяснять дальнейший ход действий. Он подошёл к Полине и медленно начал отводить её в сторону.

– Дмитрий! Хватит мне затыкать рот! – Полина, отбиваясь, пыталась дотянуться до Фролова.

Стоило ей пересечься со строгим взглядом Архипа, как её поразило молнией от понимания ситуации и её бунт прекратился. Возможно, в какой-то момент ей стало их жалко, но сказать это вслух она не решилась.

На предложение проводить её до оружейной лавки она отмахнулась и задумчиво ушла.

Архип предложил пройтись вместе, на что я любезно согласился. Мы шли молча, пока в какой-то момент я не решил разорвать эту тишину.

– Дмитрий Петрович, судя по всему, у вас с Полиной отношения иного рода.

Он изумился и вышел из задумчивого состояния, не понимая, о чём я говорю:

– Не понял тебя молодой человек, – его взгляд говорил о его недовольстве. – На что это ты намекаешь?

– Воу, полегче, – я развёл плечами, показывая, что не пытаюсь его задеть. – Я точно не преследовал цели вас задеть.

После таких слов он понял, что находиться в слишком возбуждённом состоянии, и успокоился, а его взгляд смягчился.

Я сменил тон на спокойны:

– Полину похитили именно из-за вас. Это было спланировано.

Недоумение Архипа для меня показалось странным, и я решил на всякий случай уточнить:

– Полина не рассказала?

Архип запустил такую мыслительную деятельность, что у меня создалось впечатление, будто он про меня совсем забыл. Его взгляд словно провалился куда-то вглубь, и я видел, как в его глазах метались какие-то призрачные образы и мысли.

Мы так стояли минут три, погруженные в полную тишину. Наконец, он вышел из транса:

– Дай мне время всё обдумать.

– Вы можете обращаться за помощью в любой момент. – ответил я, пожимая руку на прощание.

Как я и предполагал, после такой шумихи все решили затаиться, чтобы подождать и посмотреть, какой эффект возымеют их действия на меня.

Сан Саныч мне в один из дней озвучил, что свои дела пойдёт решать с момента, как я поступлю в академию. С момента зачисления внешние угрозы мне не страшны, а с внутренними я и сам в состоянии справиться.

Каких-то особых чувств или трепета к нему у меня не было, но некая привязанность появилась. Но у мужика остались крышесносные незакрытые вопросы. А что он за мужик, если он их избегает. Конечно, это ещё связано было с его сыном, тело которого я занял, но этой проблемы для него больше нет.

Время тянулось невыносимо медленно, что хотелось лезть на стену. Но вот пришёл день экзамена. Зная подлость, на которую могут пойти мои недоброжелатели, я вышел на три часа раньше до экзамена и крутился по периметру вокруг академии, потому что пропускали за час до начала.

В академию нескончаемым потоком шли кареты разных аристократов. Я мог себе позволить заказать карету, но решил, что лучше будет пройтись пешком и не рисковать, а то попытаются увезти на окраину.

На входе стоял охранник – крепкий мужик лет сорока с внушительным животом и багровым носом, типичный представитель охранного контингента. Он цепким взглядом окидывал каждого входящего и записывал в толстую книгу.

– Кто будете? – спросил он, когда я подошёл.

Назвал свои полное имя. Охранник, как обычно, начал писать, но второй, сидящий рядом в будке, неожиданно дёрнул его фразой и позвал в будку. Они начали о чём-то бурно шептаться, и я моментально понял – мне проход закрыт.

Не дожидаясь их решения, я, прикрываясь вереницей из карет, проследовал внутрь.

Я окинул взглядом площадь перед академией, которая буквально кишела нервозным ожиданием. Абитуриенты, одетые в дорогие костюмы и платья, группировались словно маленькие замкнутые королевства.

Справа от меня стояла компания в изысканных бежевых и тёмно-синих тонах – явно потомки старинных родов, которые даже в своих небольших группках источали аристократическое высокомерие.

Слева другая группа – более шумная, молодые люди которой были одеты более свободно, но от этого не менее стильно. Судя по их говору и манерам – провинциальная знать, которая прорывается в столичную академию как последний шанс на блестящее будущее.

Центральная площадка была занята самыми неуверенными одиночными фигурами. Их взгляды были холодны и потерянны.

И среди этого великолепия я. Но внутренним чутьём я понимал – это ненадолго. К гадалке не ходи, а подвоха жди.

Я поправил воротник и медленно направился ближе к центру, чувствуя десятки любопытных взглядов.

Я внимательно оглядел окружающее пространство и заметил их. Делегация Баринова стояла особняком, в тени невысоких каменных колонн академии, словно единый организм – аристократы менее знатных родов инстинктивно группировались вокруг него, создавая негласный периметр.

Моё одиночество в центре площадки было демонстративным. Никаких союзников, никаких явных покровителей – только я сам и моя репутация. Заметив эту деталь, я специально выпрямился, зная, что каждое моё движение сейчас изучается десятками любопытных глаз.

Баринов приближался медленно, с какой-то театральной грациозностью придворного хищника. Его руки непринуждённо заведены за спину, локти обхвачены – поза говорила больше, чем слова. Он демонстрировал не враждебность, скорее – лёгкое недоумённое любопытство человека, который встретил нечто провокационное.

"Интересно", – прочитал я в его глазах, прежде чем он успел что-либо произнести.

Баринов спокойным голосом выдал:

– Сам факт твоего присутствия заслуживает уважения, хоть и является безрассудным.

Я посмотрел на него хитро, с ухмылкой давая понять: как бы он ни старался, это не возымеет желаемого эффекта. На его лице появилась недовольная гримаса. Рядом стоящий Пётр процедил:

– Всё равно у него нет шансов.

Но эту фразу Баринов даже не услышал. Прищурив глаза, он величественно прошёл вперёд. Вся его делегация, проходя мимо, одарила меня презрительными взглядами.

Я думал, что на этом внимание к себе исчерпано, но снова начал ловить косые взгляды.

– Добрый день, Анна. – сказал я.

И правда, она выглядела прекрасно. Её наряд безупречно подчёркивал фигуру и статус – совсем не то, что было раньше в библиотеке. В прошлый раз она не назвала мне свою фамилию, и выяснить, кто она, у меня еще не получилось. В качестве приветствия она мне улыбнулась и, не желая привлекать лишнее внимание, прошла дальше.

Внезапно раздался сигнал колокола, возвещающий начало события.

Директором академии был Родион Валентинович Кравцов – мужчина лет пятидесяти пяти, с резкими чертами лица хищника. Седеющие волосы зачёсаны назад, строгий костюм тёмно-синего цвета подчёркивал его властную натуру. Холодные серо-стальные глаза цепко осматривали абитуриентов, словно рентгеном просвечивая каждого.

Рядом с ним – Архип, который, казалось, специально держался чуть в стороне. И совсем уж неожиданно – Виктория Златовласова.

Директор Кравцов начал свою бурную речь:

– Приветствую всех! – его голос звенел металлом. – Вы находитесь в стенах самой престижной магической академии империи. История этих стен – история величайших магов Империи!

Он жёстко усмехнулся:

– Хочу сразу предупредить: как минимум половина из вас не пройдёт. Требования для вступления – одни из самых тяжёлых.

Директор окинул всех холодным взглядом, и продолжил свою торжественную речь. Поблагодарил и передал эстафету преподавателям. Уходя, бросил многозначительно:

– До встречи с избранными.

В этот момент я почувствовал, что рядом кто-то появился. Парень небольшого роста, светлые волосы, с чересчур дружелюбным выражением лица. Я не поворачивал головы, но краем глаза наблюдал за ним.

– Привет! Я Константин. – протянул он руку.

– Фамилия? – потребовал я, не ответив взаимностью на рукопожатие.

Он лишь ухмыльнулся:

– Позже. – и также быстро исчез в первых рядах.

Олег Анатольевич начал озвучивать условия вступления. Как и говорил Архип, экзамен состоит из трёх этапов: сегодня письменный и проверка навыков в соответствии с факультетами, а через неделю – проверка наличия магической силы. На последний этап пройдут только те, кто сдадут первые два.

Внутренние коридоры академии были поразителены. Высоченные потолки с лепниной, колонны из тёмного мрамора с золотыми прожилками, огромные панорамные окна с витражами.

Полукруглая аудитория напоминала древнегреческий амфитеатр. Длинные лавки со спинками, обитые замшей, строгие ученические столы из красного дерева. Я нашёл себе местечко на предпоследнем ряду с каким-то потерянным темноволосым парнем, у которого в глазах читалось: “у меня не получится”. Это был для меня идеальный вариант.

И тут же рядом появился тот самый светловолосый Константин.

– Двинься! – он фыркнул на темноволосого и тот медленно начал двигаться. – Ты можешь быстрее.

– Валерий Николаевич Горский. – его низкий голос эхом разнёсся по аудитории.

Высокий, под два метра ростом, худощавого телосложения. Узкие плечи, жилистые руки, выдающиеся скулы и резкие черты лица. Несмотря на сорок пять лет, он выглядел молодо, но немного угрожающе. Тёмные, с лёгкой сединой волосы зачёсаны назад, короткая стрижка военного образца.

Он представился преподавателем, который будет принимать письменный экзамен, и начал зачитывать инструкции.

Вдруг входная дверь распахнулась. Преподаватель повернулся, недоумённо глядя на стоящего в коридоре. По его реакции было понятно, что его зовут жестами, но он активно сопротивляется. Не выдержав, он в эмоциях направился за дверь, с силой закрыл её.

Через пять минут он вернулся, глубоко вдохнув, и объявил, что у него срочные дела, поэтому его заменит коллега.

И тут произошло нечто, отчего аудитория буквально замерла. Виктория Златовласова грациозной походкой прошла к трибуне.

Двадцатипятилетняя блондинка – воплощение женственности и профессионализма. Её мантия, явно сшитая на заказ, идеально облегала стройное тело, подчёркивая каждую линию. Выпирающие формы и безупречная фигура моментально привлекли внимание всех абитуриентов.

Константин, похоже, не собирался оставлять свои попытки. Его настойчивость граничила с какой-то навязчивой идеей.

– Что у тебя с Бариновым? – прошептал он, склонившись ко мне. – Сын мэра не просто так тебя заметил. Многие готовы унизиться, чтобы с ним пообщаться.

Я демонстративно молчал, не желая вдаваться в его расспросы. Но Константин не унимался, продолжая сыпать вопросами.

Виктория, заметив перешёптывания, резко обратилась ко мне:

– Вы! – она уставилась на меня. – Прекратите разговаривать!

Константин мгновенно сделал вид, что разговор его не касается. Когда я удивлённо посмотрел на Викторию, она многозначительно подчеркнула, что именно ко мне обращается.

Не желая устраивать скандал, я развёл руками, демонстрируя полное непонимание происходящего. Виктория предупредила: ещё одно замечание – и я буду удалён.

Стоило ей умолкнуть, и уже я начал полушёпотом:

– Какая у тебя фамилия?

– Златовласов. – медленно ответил он.

Ну как же. Ничего удивительного.

Сделав вид, что ничего не произошло, он продолжил сыпать вопросами, на что я с холодным взглядом пригрозил кулаком. Конечно, этот жест не возымел никакого эффекта, ведь на это и расчёт.

Понимая, что это какая-то спланированная провокация, я молча собрал вещи и пересел на два ряда ближе, пока Виктория стояла спиной. Они явно пытались вывести меня из равновесия, но я не собирался поддаваться на их провокации.

Несмотря на то что в аудитории было около 50 человек, Виктория заметила мой переход, но виду не подала. Рыжий паренёк, сидевший в метре от меня, сразу же начал что-то говорить, и Виктория резко крикнула:

– А ну-ка, встань! Ты сюда разговаривать пришёл?

В этот момент я понял: против меня практически всё, и нужно действовать.

– За последние полтора часа я не сказал ни слова, – ответил я, – но могу дословно повторить каждое слово, сказанное вами.

Виктория усмехнулась:

– Ну что ж, повтори.

Я смотрел ей прямо в глаза и ни на секунду не отводил и дословно воспроизводил каждую фразу, сказанную ею ранее. Мой взгляд, казалось, гипнотизировал её. Когда я закончил и спросил, всё ли точно, она растерялась. Было видно, как её зубы скрипят от бессилия.

Виктория вынуждена была усадить меня обратно. Рыжий паренёк даже не успел открыть рот, как я пригрозил ему кулаком в более суровой форме, чем до этого Константину. Тот опешил и не рискнул продолжать разговор, видимо, из-за того, что его положение будет пониже остальных, да и он простая шестёрка.

Виктория завершила своё повествование, и мы приступили к экзамену. На написание теста давалось полтора часа, но я закончил за тридцать минут. Закрыв лист ответов рукой, я сидел и размышлял о происходящем.

Этот факт заметила Виктория. Решив, что я не знаю ответов, она подошла:

– Здесь твоя память не помогает? – произнесла она с довольной ухмылкой.

Я молча продемонстрировал все страницы ответов. Лицо Виктории исказилось от недовольства.

Желая выместить накопившееся раздражение, я решил повлиять на рыжего парня одним только взглядом. Смотрел пристально, не отводя глаз. И в какой-то момент его руки начали предательски дрожать.

Нервозность рыжего парнишки нарастала с каждым моментом. Он был не в состоянии отвечать на вопросы и умоляюще взглянул на Викторию, словно телепатически прося пересадить его. На удивление она это "услышала" и взглядом дала понять, что он может сменить место.

Ситуация сильно не изменилась – он то и дело оборачивался на меня, а я продолжал сверлить его взглядом. Пусть знают: если будут мешать, ответка не заставит себя ждать. За происходящим наблюдали практически всё, но никто не мог ничего поделать.

Я настолько вошёл во вкус противостояния, что не заметил, как быстро пролетело время. Раздался звонок колокола – экзамен окончен. Рыжий парнишка ударил кулаками по столу, явно разочарованный своим результатом и моей настойчивой харизмой.

У нас был полуторачасовой перерыв, и я решил отправиться к Архипу, чтобы уточнить некоторые моменты. Тем более следующий экзамен вёл именно он, и в его распоряжении было небольшое здание, справа от входа на территории академии.

Если раньше абитуриенты были разделены на множество мелких групп, то теперь сформировались две большие компании, которые бурно вели обсуждение.

Когда я уже направлялся к Архипу, почувствовал лёгкое прикосновение по рукаву моего костюма. Это была Анна. Она позвала меня с собой, стараясь не привлекать лишнего внимания. Вела по коридорам, словно знала их наизусть.

Но не успела она начать разговор, как я услышал многочисленные шаги большой толпы. Меня охватило любопытство: неужели и она часть этого фарса? Впрочем, я не удивляюсь – эти аристократы многолики.

Глава 22

Я стоял напротив Анны, ощущая едва уловимый аромат её жасминовых духов. Мы находились в одном из широких коридоров академии, но, на удивление, вокруг царила абсолютная тишина. Ни шагов, ни голосов.

И тут я заметил их. Пятеро парней целенаправленно двигались в нашу сторону. Впереди шёл рыжий, лицо его пылало от едва сдерживаемой ярости. Остальные молча следовали за ним, словно стая волков, ожидающая команды вожака. Румянцев чеканил шаг, всем своим видом бросая вызов. Его прищуренный взгляд, казалось, прожигал насквозь.

– Ты! – процедил он, останавливаясь в шаге от меня и сжимая кулаки. – Думаешь, тебе всё сойдёт с рук?Его низкий голос с хрипотцой эхом разнёсся по пустому коридору. Рыжий был взбешён. Аристократы, к какому бы кругу они ни принадлежали, не терпят, когда их планы рушатся. А я сделал именно это, сорвав ему экзамен.

Я усмехнулся, глядя прямо в его полыхающие гневом глаза:

– Сам виноват. Хотел меня подставить. А я… – мой голос опустился до зловещего полушёпота, – …всего лишь на тебя смотрел.

Румянцев ухмыльнулся, обнажив зубы. Его дружки повторили за ним, сверля меня недобрыми взглядами.

– Ты даже не понимаешь, во что ввязался, – процедил рыжий, брызгая слюной, – Для начала мы как следует поучим тебя манерам, – он сделал паузу, наслаждаясь моментом. – А потом превратим остаток твоей жизни в жалкое существование.

Один из парней демонстративно шагнул вперёд, хрустнув пальцами. Анна вздрогнула. Я почувствовал, как её пальцы судорожно сжали моё предплечье, но мягко высвободился из её хватки.

– Аня, – я заглянул в её испуганные глаза, стараясь взглядом успокоить. – Тебе лучше уйти.

Взгляд Анны заметался по моему лицу, не желая оставлять меня одного. Но мой решительный кивок в противоположную сторону коридора не оставлял ей выбора.

– Верно, нечего благородным девицам видеть, как избивают всякий сброд! – захохотал рыжий, обернувшись к своим приспешникам. Те радостно поддержали его издевательским смехом. – И что у такой, как она, может быть общего с этим отребьем?

Я окинул их оценивающим взглядом, отмечая манеру речи, жесты, произношение.

– Судя по всему, вы не местные. Хабаровск? – небрежно бросил я, следя за их реакцией. Переглядывания и удивлённо приподнятые брови подтвердили мою догадку.

Румянцев пренебрежительно фыркнул:

– Ну и что с того? Аристократ везде имеет власть, в отличие от такого отброса, как ты.

Я лишь снисходительно улыбнулся в ответ. Если бы он только знал, в каких переделках мне уже довелось побывать, то понял бы, что его жалкие оскорбления для меня – что назойливый писк комара для медведя.

– Вы даже не представляете, какие последствия вас ждут, – процедил я, чувствуя мрачное удовлетворение от того, как их лица на миг исказила тревога.

Но рыжий быстро взял себя в руки.

– Не знаю, что за порядки в этом городишке, если всякое отребье смеет дерзить господам, – прорычал он, демонстративно хрустнув костяшками пальцев. Его шайка напряглась, готовая по первому знаку кинуться в бой. – Но я, Иван Михайлович Румянцев, научу тебя должному почтению!

Я стоял расслабленно, скрестив руки на груди, но внутренне был готов к любому развитию событий. Пусть этот наглец ещё попробует осуществить свои угрозы. Он ещё пожалеет, что связался со мной.

– Боюсь, боюсь, – иронично протянул я, ещё больше распаляя их гнев.

Румянцев рявкнул, обращаясь к своей своре:

– Проучите его!

Первым на меня ринулся самый крупный из них, атакуя в лоб, словно Пётр при нашем знакомстве. Увернувшись от его кулака, я резко пнул незадачливого бойца под зад. Тот влетел головой в стену и сполз на пол, судорожно потирая ушибленную макушку.

Двое следующих попытались взять меня в клещи. Я ловко зашёл за спину одному из них и с силой толкнул на второго. Не ожидавший такого поворота громила впечатал своего приятеля в стену, выбив из того весь дух. Пока один, согнувшись, жадно хватал ртом воздух, я подошёл к громиле и, не тратя лишних слов, врезал ему по печени. Минус три.

– Стоять, кому сказал! – взвизгнул Румянцев и, разбежавшись, прицелился мне в нос.Ну что за манеры у этих аристократишек? Я должен подчиняться его приказам только из-за происхождения? Ладно, будь по-твоему. Резко наклонив голову вперёд, я подставил под удар крепкую лобную кость. Старый, но безотказный приём.

Румянцев застыл, ошарашенно разглядывая свою руку и пытаясь оценить ущерб. Но вскоре нервная система дала ему исчерпывающий ответ, и он взвыл от боли.

– Ты... Ты за это ответишь! – прохрипел он, мечась взглядом по сторонам. Наконец, его глаза остановились на последнем оставшемся невредимым товарище.

– Добей его!

Что, добить? Они вообще отдают себе отчёт в расстановке сил?

– Ну давай, – ухмыльнулся я, скрестив руки на груди. – Добивай.

Парень приближался ко мне мелкими нервными шажками, явно борясь с желанием дать дёру. Между нами оставалось не более двух метров, когда за спиной послышались уверенные шаги.

– Посмотрите, что здесь творится! – отчётливо произнесла Анна, обращаясь к подоспевшему Олегу Анатольевичу.

Румянцев тут же кинулся ябедничать:

– Видите, что этот отброс натворил? Да как он посмел поднять руку на благородных?!

Олег Анатольевич окинул живописную сцену тяжёлым взглядом.

– Всё. За мной. Живо! – отрывисто бросил он разворачиваясь.

В кабинете нам предстояло выслушать лекцию о хороших манерах:

– И это, по-вашему, достойное поведение для абитуриентов? Устраивать потасовки прямо в стенах академии! Где ваши мозги, я вас спрашиваю? Вы же ещё даже не студенты!

Олег Анатольевич прикрыл глаза рукой, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень разочарования. Румянцев решил, что настал его звёздный час:

– Чего тут разбираться? Вызывайте полицию! На нас, благородных, напал этот прощелыга. Мы все готовы подтвердить!

Но проницательный взгляд Олега Анатольевича уже прошёлся по перешёптывающейся компании.

– Не спешите, господин Румянцев. У меня несколько иная информация, – задумчиво протянул он, откидываясь в кресле. – Академии нужны лучшие из лучших. Поэтому предлагаю вот что: давайте-ка взглянем на результаты ваших вступительных испытаний. И на их основе решим, кто тут прав, а кто виноват.

Я расслабленно улыбнулся. Мне нечего было опасаться – в своих знаниях я был абсолютно уверен. А вот у Румянцева, похоже, назревали серьёзные проблемы.

– Елизавета Александровна, – Олег Анатольевич повернулся к бухгалтеру. – Будьте любезны, принесите-ка результаты экзаменов этих молодых людей.

– Конечно, Олег Анатольевич, – кивнула она. – Во всём нужно тщательно разобраться.

Через пятнадцать минут Елизавета вернулась, прижимая к груди внушительную папку. Олег Анатольевич бережно принял документы, разложил их на шесть аккуратных стопок и, внимательно изучив каждую, обратился к Ане:

– Анна, вы можете быть свободны. Дальше мы разберёмся сами.

В голове тревожно зазвенел сигнал опасности. Убирают единственного свидетеля, который на моей стороне? Явно затевается что-то нечистое.Аня попыталась возразить, но леденящий взгляд Олега Анатольевича мгновенно остудил её пыл. Бросив на меня полный горечи взгляд, она тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

Олег Анатольевич откашлялся и начал свою обличительную речь:

– Вот, полюбуйтесь! Этот молодчик, который не отличается ни аккуратностью, ни знаниями, избил четверых! А если бы я не подоспел вовремя, то и пятерых! – он буквально испепелял меня взглядом, сочащимся ненавистью. – Знание материала – жалкие тридцать процентов, зато какая развязность! В то время как наши уважаемые абитуриенты твёрдо усвоили базу на восемьдесят процентов. Да, есть огрехи в аккуратности, но не у всех...

Олег Анатольевич выжидающе уставился на меня, явно ожидая оправданий.

– Простите, что значит «тридцать процентов»? И почему «неаккуратный»? – спросил я, стараясь сохранять невозмутимость.

Он расхохотался с нескрываемым злорадством:

– Тебе здесь явно не место! Полюбуйся на свои так называемые ответы.Олег Анатольевич швырнул мне мои бумаги, небрежно добавив, что безупречной аккуратностью может похвастаться только Румянцев.

Да уж, «неаккуратно» – это мягко сказано. Мои правильные ответы безжалостно зачёркнуты, а галочки поставлены напротив абсолютно неверных вариантов. Я старался сдерживать закипающий гнев, но не смог удержаться от ироничной усмешки, возвращая ему испорченные листы.

– Что тут смешного? – насторожился Олег Анатольевич, сощурив глаза.

– Листы действительно мои, – кивнул я. – Но правильные ответы намеренно зачёркнуты. И сделал это, скорее всего, кто-то из моих недоброжелателей.

– Голословные обвинения! – парировал он, скрестив руки на груди.

– Хотите доказательств? Легко, – усмехнулся я. – Готов повторить по памяти все вопросы и ответы к ним.На десятом вопросе Олег Анатольевич предпочёл капитулировать.

– А Румянцеву, конечно же, не составило труда быть самым аккуратным, – язвительно добавил я. – Ведь он не утруждал себя написанием ответов. Хотите, задайте ему пару вопросов для проверки?

Олег Анатольевич поспешно скомандовал, что разбирательств на сегодня достаточно. Видимо, не хотел окончательно втаптывать в грязь «благородных» юношей.

Вдруг в дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь приглашения, вошёл Баринов Александр. С его появлением последние кусочки мозаики встали на свои места – стало ясно, кто зачинщик, кто исполнитель, а кто покрывает это безобразие. Александр подошёл к Олегу Анатольевичу своей фирменной горделивой походкой.

– Олег Анатольевич, я был невольным свидетелем инцидента и хотел бы внести ясность, если позволите.

Он заметно расслабился и благосклонно кивнул:

– Конечно, Александр, я с удовольствием вас выслушаю.

«И как только земля таких носит?» – с отвращением подумал я, глядя на Олега Анатольевича. Взрослый, солидный человек, а ведёт себя как марионетка в руках этих хитрых и наглых мальчишек...

– Михаил всего лишь защищал честь Анны от домогательств этих пятерых, – невозмутимо заявил Баринов.

Румянцев округлил глаза и начал было возмущённо перешёптываться со своими дружками, но Александр одним холодным взглядом и зловещим оскалом мигом осадил его. Поникнув, словно подбитая птица, Румянцев стушевался и опустил взгляд.

Олег Анатольевич рассыпался в благодарностях и заверил, что тщательно обдумает дальнейшие действия. Как только за Александром закрылась дверь, Олег Анатольевич выдержал многозначительную паузу, изображая глубокую задумчивость. Затем он перевёл взгляд на настенные часы и наигранно охнул:

– Ах, боже мой, вы же опаздываете! Так, с наказанием разберёмся после второго экзамена. Все свободны!

Румянцев вскочил как ошпаренный, потрясая опухшей кистью:

– Но как же я буду драться со сломанной рукой?!