Текст книги "Кузнец (СИ)"

Автор книги: Александр Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Кузнец

Глава 1

У массивных дверей застыли двое стражей – воины клана, прекрасно знавшие меня в лицо.

– Господин Юки, – чеканно произнёс тот, что справа, – Нам дан строгий приказ никого не впускать.

– Мне это известно, – твёрдо ответил я. – Но вы ведь не станете мне препятствовать?

Стражи обменялись короткими взглядами и, без колебаний, синхронно развернулись к дверям, распахивая их передо мной.

Тяжёлые створки отворились с гулким лязгом, открывая взору внутренность зала. Царившая там тишина казалась противоестественной для собрания тридцати старейшин. Они застыли, подобно изваяниям, в своих длинных церемониальных мантиях, опираясь на древние магические посохи, погружённые в тяжёлые раздумья о грядущем.

Едва я переступил порог, как из группы старейшин стремительно выступила знакомая фигура – мастер Кудо, движимый не справедливостью, а застарелой ненавистью. Весь его род издавна считал мои успехи корнем своих неудач, и сейчас он, очевидно, намеревался выплеснуть на меня всю накопленную злобу.

– Остановись, мастер Кудо! – властный голос Верховного мастера прогремел под сводами зала, замораживая старого глупца на месте. – Не забывайся! Перед тобой сильнейший воин клана. Он успеет лишить тебя жизни прежде, чем ты занесёшь свой посох.

Сильнейший воин клана... эти слова эхом отозвались в моей душе горькой иронией. Сколько битв, сколько утрат, сколько пролитой крови – и всё затем, чтобы пасть жертвой предательства и интриг.

– Верховный мастер, – лицо Кудо, и без того испещрённое морщинами, исказилось от ярости. – Это ты во всём повинен! Теперь весь клан стоит на краю гибели!

По залу прокатился возмущённый гул: обвинение в адрес Верховного мастера считалось тягчайшим преступлением.

– Возможно, – голос Верховного мастера источал смертельную угрозу. – Ты желаешь бросить мне вызов?

Я с трудом сдержал усмешку. Куда уж старому Кудо тягаться с Верховным мастером – всё равно что мотыльку бросать вызов урагану.

– Юки никогда не славился безрассудством, – размеренный голос Верховного мастера рассёк напряжённую тишину. – Уверен, у него есть веская причина для столь дерзкого появления.

Даже сейчас Верховный хранил своё легендарное хладнокровие. Артефакт "Сияние солнца" – вот истинная причина этого переполоха.

Каждый мой шаг к центру зала отдавался гулким эхом не только под сводами, но и в собственном сознании. Медленно, словно совершая древний ритуал, я извлёк из кожаной сумки сферический предмет. Внутри него, будто в завораживающем танце, кружился массивный магический камень стихии огня.

– Вот что вынудило меня пойти на этот шаг, – произнёс я, поднимая артефакт выше.

Зал мгновенно затопило пульсирующее красно-золотое сияние, исходящее от магического предмета. Старейшины невольно прикрыли глаза, защищаясь от обжигающего света, который, казалось, проникал в самую душу. По залу прокатилась волна шёпота – в их глазах читалось постепенное понимание и оправдание моих действий.

– И это даёт тебе право пролить кровь сына командира Восточного клана? – ядовитый голос Кудо, словно змея, вновь попытался отравить умы собравшихся.

– Среди нас затаился предатель, – мой голос звенел сталью, и я замечал, как большинство старейшин согласно склоняют головы. – Тот, кто передал им всю информацию. Убийство было вынужденной мерой. Им нужен либо артефакт, либо его создатель. Сын командира для них – не более чем разменная монета.

Зал взорвался многоголосым гулом – каждый начал подозрительно вглядываться в лица соседей, выискивая признаки предательства.

– Прекрати измышлять небылицы! – Кудо, словно загнанный зверь, огрызался. – Всем известно, что ты намерен подставить клан. В твоих жилах течёт скверна!

– Довольно! – громовой рык Верховного сотряс стены. – От твоей желчи тошнит даже самых стойких.

– Но Верховный... – неожиданно тон Кудо изменился до елейной мягкости. – Теперь нам нечего страшиться. Этот артефакт сделает нас неуязвимыми!

Его внезапное преображение ошеломило присутствующих. Мгновение назад он источал яд, а теперь...

– Ты отдаёшь себе отчёт в сказанном? – в голосе Верховного звучало неприкрытое потрясение. – Ты призываешь к войне?

– Войны можно избежать, – на испещрённом морщинами лице Кудо расцвела зловещая ухмылка. – Достаточно отдать им Юки как создателя артефакта. А он, доказывая верность клану, принесёт себя в жертву.

Как бы я ни презирал этого старого интригана, в его словах крылась своя извращённая логика. Он неизменно находил способ очернить меня, но сейчас... сейчас в его предложении таилось нечто пугающе рациональное.

Звук удара прогремел под сводами, подобно раскату грома. Верховный мастер, не совладав с яростью, наотмашь ударил Кудо. Старик замер, склонив голову – его серебристые пряди рассыпались, скрывая лицо, горящее от позора.

– Безумец! – голос Верховного сотрясал своды, а лицо налилось праведным гневом. – Неужели думаешь, что я слеп к твоим истинным намерениям?!

Кудо стоял, сломленный и потерянный. Его искусно сплетённая паутина интриг рассыпалась прахом.

– Что за вздор?! – отчаяние прорвалось в его надломленном крике.

– Это всё твоих рук дело, – Верховный, наконец, произнёс то, что давно витало в воздухе. – Или ты полагал, что я не замечу твоих попыток узурпировать мою власть?

Я невольно усмехнулся. Похоже, не я один страдал от зависти и интриг. Картина обретала чёткость – всё происходящее могло быть лишь частью хитроумного замысла. Кудо получил бы власть над кланом, а взамен наш некогда великий клан превратился бы в марионетку Восточных. Для Верховного утрата артефакта означала бы, как минимум, крах его авторитета.

Внезапно гробовую тишину зала разорвал чеканный строевой шаг. Двери с грохотом распахнулись и внутрь ворвались десять воинов с остриями копий наготове в сопровождении трёх боевых магов, чьи руки уже светились затаённой силой.

– Взять его! Немедленно! – возопил Кудо, решив, что нашёл гениальный выход из западни.

Свист рассекаемого воздуха – и посох Верховного обрушился на затылок старого интригана. Кудо рухнул ничком, распластавшись по ледяному полу.

– Как же ты мне опостылел, – процедил Верховный, до побелевших костяшек стискивая древко посоха. – В темницу его! И разыщите второго предателя – пусть составит компанию своему хозяину!

Стражи без церемоний подхватили обмякшее тело Кудо и поволокли прочь, уже предвкушая охоту на второго изменника.

Справедливость... Можно сказать, что она восторжествовала, но не всем суждено вкусить плоды этой победы. На плечи Верховного легло новое бремя, и внутренний голос подсказывал мне – его грядущее решение может противоречить интересам клана. В его глазах я видел тень мучительных раздумий, и это заставляло меня внутренне подобраться.

– Верховный! – мой голос рассёк гнетущую тишину. – Время принимать решение.

Он застыл у балкона, вглядываясь в горизонт, словно ища там ответы на незаданные вопросы. Его силуэт, очерченный закатным солнцем, казался высеченным из камня.

– Каковы наши шансы на победу? – спросил он, не оборачиваясь, и его голос звучал тяжело, как удары погребального колокола.

– Никаких, – произнёс я с леденящим спокойствием. – У нас пять тысяч воинов против их тридцати. Даже если каждый из наших заберёт с собой двоих, даже если артефакт испепелит столько же – у них всё равно останется не меньше десяти тысяч клинков.

Верховный приблизился к самому краю балкона, его фигура чётко вырисовывалась на фоне багрового заката. – Мне нужно время... время для верного решения.

– Время – роскошь, которой мы лишены, – я встал рядом, сжимая артефакт и опираясь спиной о балюстраду. Холодный камень перил отрезвлял, напоминая о реальности происходящего.

– И что ты предлагаешь? – в его голосе звучало показное спокойствие, но я чувствовал, как воздух вокруг него звенит от напряжения. – Даже не помышляй о безрассудствах. Я не допущу.

– Именно поэтому... прости меня за то, что последует.

Одним текучим движением я вложил артефакт в его ладони и стиснул их своими, лишая возможности использовать магию. В его глазах промелькнуло озарение – он мгновенно постиг мой замысел. Да, он сильнейший маг клана, но сейчас это утратило значение. По телу пробежала волна леденящего холода – инстинкт самосохранения отчаянно боролся с разумом. Решиться оказалось мучительнее, чем я предполагал, но выбора не оставалось.

Когда остальные старейшины ринулись к нам, я высвободил поток воздушной магии. Верховного отбросило в их сторону, а меня швырнуло за ограждение балкона.

Полёт казался бесконечным. Я летел, подобно снаряду из катапульты, и неожиданно ощутил странное умиротворение – самое трудное было решиться, а дальше всё стало кристально ясным. Внизу мелькнул конный отряд стражи, преследующий второго предателя. Горькая усмешка тронула губы: справедливость всё-таки восторжествовала, а я... я, наконец, обрету свободу от оков этого мира.

***

Всплески воды. Течение затягивает в глубину.

Паника захлёстывает сознание. Я не понимаю происходящего – моя смерть должна была быть необратимой. Почему я вообще что-то чувствую? Впрочем, раздумья подождут – нужно выбираться. Инстинкт самосохранения срабатывает безотказно, и я устремляюсь к берегу.

Маленькие конечности, детские пальцы – очевидно, я в теле мальчика лет десяти. Люди издревле верят в перерождение души, но я считал это лишь утешительной сказкой.

Тело пронизывает слабость. Последствие перерождения или недавнего погружения? Стоп. Это тело кому-то принадлежало. Прежний обитатель, должно быть, покинул его, наглотавшись воды. От этой мысли накатывает тошнота, и из меня нескончаемым потоком хлещет речная вода.

– Мишка! Миш! – раздаются детские голоса, прорывающиеся сквозь прибрежные заросли. – Вот он! На берегу!

Язык чужой, но удивительно понятный – проблем с общением возникнуть не должно.

– Как я очутился в воде?! – вырывается у меня вопрос.

Светловолосый мальчишка бросает гневный взгляд на приятеля. Его милое веснушчатое лицо даже в худобе сохраняет притягательность.

– Ваня! Он же говорил, что плавать не умеет! Зачем ты столкнул его с моста? – прищурившись, он толкает кулаком плечо товарища.

Темноволосый Ваня излучает недовольство. Его грубоватые черты и плотное телосложение контрастируют с обликом первого мальчика.

– Жень! А я тебе говорил! Всё это враньё, – Ваня отвечает ответным толчком. – Не умеет он плавать. Как же!

Знали бы они, что их друг не лгал и действительно покинул это тело.

Два настороженных взгляда впиваются в меня.

– Ребята! Что за дела? Вы меня скинули, а я же виноват?!

Лучшая защита – нападение.

– Ох и влетит же нам от Сан Саныча. – Ваня упоминает человека, вероятно, моего нового отца.

Женя вспыхивает от слов приятеля:

– Нам? – он снова атакует друга, на этот раз ногой, и тот валится в траву. – Ты столкнул. Тебе и отвечать!

– Кто такой этот Сан Саныч? – спрашиваю для достоверности.

Мои слова окончательно вгоняют их в ступор.

– Вот это да-а-а! – присев на траву, тянет Ванька. – У него память отшибло, что ли?

В такие моменты детский разум находит единственное решение: если что-то идёт не так – нужно бежать.

– Валим отсюда! – крикнул Женька.

Сперва они неуклюже карабкались на четвереньках, но вскоре уже мчались прочь на двух ногах.

– Имена-то ваши я помню, балбесы.

Эти слова мгновенно их образумили. Замерев, они принялись лихорадочно соображать.

– Вот же влипли, – Женя продолжал метать молнии в сторону друга. – Что теперь делать?

– Идите оба сюда!

Они неуверенно переминались с ноги на ногу, не зная, чего ожидать. О том, чтобы выдать их, я, разумеется, даже не думал, но это отличный шанс получить необходимые сведения.

– Вы единственные, кто способен мне помочь, поэтому выдавать вас не стану.

Они переглянулись с облегчением в глазах.

Молотов Михаил Александрович – сын кузнеца-пьяницы Александра Александровича. В истории семьи таилась загадка: отец появился в городе десять лет назад с одним чемоданом и без прошлого. Такое случается, когда люди скрываются, но никто не придавал этому значения – Саныч просто слыл человеком с тяжёлым характером и буйным нравом.

Наш дом, Российская Империя.

Империя... Она напоминает паутину, сотканную из интриг и тайн. Здесь, в этом мире показного величия и скрытой магии, кланы ведут бесконечную войну за власть над порталами в иные миры. Простым смертным достаются лишь крохи информации: обрывки газетных статей да шепотки в тавернах. Всё, что касается магических измерений, хранится под семью печатями, хотя неугомонные журналисты то и дело пытаются приподнять завесу тайны.

Наш угол этой необъятной империи – Владивосток, вернее, его дальняя окраина, затерянная среди сопок и густых лесов. Выбор этого места явно неслучаен – словно кто-то старательно спрятал нас на самом краю земли, подальше от блистательного Петербурга. Эта загадка не даёт мне покоя, и я намерен докопаться до истины, какой бы опасной она ни оказалась.

История отца, Александра Александровича, началась со службы командиром небольшого отряда городской стражи. Десять человек под его началом охраняли границы города, пока роковой инцидент не перечеркнул всё. В пылу схватки от его руки пострадал некий влиятельный аристократ – подробности того дня до сих пор окутаны мраком, но говорят, что высокородный господин затаил смертельную обиду.

После вынужденной отставки отец своими руками построил дом с просторной кузней. Поначалу дела шли неплохо – он создавал удивительное магическое оружие: изящные мечи с рунами, молоты, способные крушить камень, булавы, пылающие внутренним огнём. Старые соратники по службе частенько заказывали у него особые изделия. Но проклятая страсть к выпивке постепенно разрушила всё: клиенты один за другим отвернулись от некогда искусного мастера. Теперь в его горне калятся лишь простые подковы да кухонные ножи.

Магия в нашем мире – привилегия избранных. Ею владеют лишь аристократы, и только изредка она пробуждается в детях, чья кровь наполовину благородная. Такие случаи держатся в строжайшей тайне, ведь они могут пошатнуть устои общества.

За извилистой рекой, через поросшее полынью поле, вьётся узкая тропинка к деревне. Первые избы местных жителей выглядывают из-за старых яблонь. Мои новые знакомые, как заправские экскурсоводы, успели посвятить меня в местные тайны: кто тут слывёт первой красавицей, а кто держит в страхе всю округу своим буйным нравом.

Сердце ёкнуло, когда я увидел наш дом.

Массивная изба из потемневших от времени дубовых брёвен высилась посреди участка, словно сошедшая со страниц любой сказки. Рядом – приземистая каменная постройка кузни, из трубы которой вился сизый дымок. Ни намёка на изысканность, всё грубо и функционально.

–Только не говорите, что я здесь живу, – вырвалось у меня.

Ваня и Женя переглянулись с сочувственными улыбками.

– Ну что тут скажешь... Ты прям провидец, – Ваня добродушно похлопал меня по плечу, пытаясь подбодрить.

В груди ещё теплилась надежда на более достойное жилище, но годы странствий научили меня довольствоваться малым. Тряхнув головой, я решительно направился к крыльцу.

– Чего топчемся? Пошли внутрь.

Ребята словно примёрзли к земле.

– Нашёл идиотов, – Ваня покачал головой, пятясь назад. – Хотя у нас ещё есть шанс спастись.

– Точно! Стоит только переступить порог, и Сан Саныч мигом найдёт нам работу, – Женя уже разворачивался. – Хоть говори ему про твою амнезию, хоть нет – дело он нам всё равно придумает.

Я молча кивнул, понимая их опасения.

– И на том спасибо, – бросили они на бегу, но вдруг затормозили, – Ты же помнишь про обещание? – обернулся Женя.

– Да проваливайте уже. Я человек слова.

Собравшись с духом, я толкнул незапертую дверь, и застыл на пороге, потрясённый открывшейся картиной.

Посреди кузни возвышался настоящий богатырь – метр девяносто ростом, с плечами, способными, кажется, снести стену. Кожаный фартук едва сходился на могучей груди. Густая чёрная борода с проседью обрамляла суровое лицо, испещрённое шрамами – немыми свидетелями прошлых битв.

Дом разделялся на две половины: жилую и рабочую, соединённые коротким переходом. Кузня поражала оснащением – здесь было всё, что я помнил из прошлой жизни, и даже больше. А вот жилая часть... Спартанская обстановка да удобства на улице в виде грубо сколоченной будки над ямой – вот и весь комфорт.

Саныч был погружен в работу над каким-то мелким заказом. В одной руке он сжимал щипцы с раскалённым докрасна металлом, в другой – внушительный молот, которым орудовал с неожиданной ловкостью.

– Вот и как тебя на полчаса отпускать? – прогудел его басовитый голос, не прерывая работы. – А прошло уже всё два часа.

– Да я заблудился, – попытался я отделаться детской отговоркой.

– Ты зазвездился, – отрезал Саныч, и крыть было нечем.

– Что мне нужно сделать?

Кузнец начал заметно закипать.

– Покушай. Отдохни. Время поубивай, – с каждым словом его грудь раздувалась всё шире, делая его похожим на разгневанного медведя. – Да етить твою мать! Чан с водой для начала наполни!

Язвительное замечание про запрет детского труда застряло у меня в горле – явно не время для шуток. Да и работа казалась несложной.

На заднем дворе обнаружился старый колодец с дубовым воротом. Я начал крутить его, опуская ведро в прохладную темноту. Зачерпнул полное ведро воды и... едва не растянулся на земле, не удержав тяжесть. Детское тело предательски подвело меня. Пришлось приноровиться: наполнять ведро лишь наполовину, идти медленно, часто отдыхать. Через долгих полчаса изнурительной работы чан был наконец полон.

– Я закончил. – произнёс я с плохо скрываемой гордостью, уже мечтая об отдыхе.

Какая наивность...

Глава 2

Раскалённый воздух кузницы обжигает лёгкие. Саныч, с покрасневшим от злости лицом, сверлит меня взглядом:

– Да что с тобой сегодня не так? Тупишь больше обычного, – его голос грохочет не хуже молота по наковальне. – А уголь и металл кто будет таскать?

Быт кузнеца – не сахар. Нет времени злиться и вести себя как... Стоп. Я же и есть ребёнок. Внутренний порыв проявить юношеский максимализм мгновенно угасает под тяжестью прожитых лет.

Первый день в новом теле тянется бесконечно. Вода, уголь, металл – нескончаемый круговорот тяжестей. Мышцы горят огнём, но физическая боль сейчас волнует меньше всего. Сидя на старом крыльце, где доски поскрипывают при каждом движении, погружаюсь в размышления о будущем.

Сын кузнеца – неплохое начало. Навыки создания сложного оружия остались со мной из прошлой жизни, но теперь придётся освоить кузнечное дело с азов. Раньше я лишь передавал чертежи мастерам, воплощавшим мои идеи в металле. Но с этими знаниями нужно быть осторожнее – именно они привели меня к прыжку с балкона.

Судьба простого оружейного торговца меня не интересует. Этот навык станет лишь инструментом для достижения большего. Примкнуть к клану? Нет, хватит с меня этой внутренней грызни. Создать свой? Заманчиво, но в десять лет – это перебор.

Магия молчит. Видимо, приобретённая сила не переносится между жизнями. Что ж, начну с простого – тренировка тела и оттачивание кузнечного мастерства. К любой цели путь лежит через труд и упорство. Боевые навыки остались при мне, но в этом щуплом теле их не проявить и на слабую двоечку.

Неделю спустя дверь с грохотом ударяется о стену. Саныч, пропахший перегаром, вваливается в дом на рассвете:

– Вечно дрыхнешь! – ревёт он, врываясь в спальню. – вот же проныра, дома не ночевал!

Какие странные мысли бродят в его голове – что десятилетний может делать ночью вне дома?

Он носится по дому, как медведь по берлоге. Внезапно его осеняет, и он, пошатываясь, устремляется к кузнице. Дверь открывается медленно, со скрипом – словно крадётся охотник за добычей. Мутные глаза впиваются в меня.

– Да твою мать! – шипит Саныч. – Не слышал, что звал?

Ставлю тяжёлую тележку с углём у печи:

– На улице был, уголь таскал. Не слышал.

Конечно, слышал. Но разве можно упустить возможность слегка подразнить?

Он замирает соляным столбом, силясь найти новый повод придраться. Видно, прежний хозяин этого тела был редким лентяем, а тут я с рассветом всё приготовил к работе.

– На кой тебе уголь в такую рань?

Смотрю на него с деланным удивлением – похоже, хмель начисто отшиб память.

– Сегодня дядя Антон должен зайти.

– Тебе-то что с его прихода? – Саныч никак не может связать простейшие факты.

– Дядя Антон, мясник, – говорю медленно, будто маленькому. – Он же ножи заказал.

Точно забыл, но гордость не позволяет признать правоту мальца. Я-то не раз слышал его пьяное бурчание про никчёмный заказ мясника и штрафные санкции за просрочку.

– Без сопливых солнце светит, – цедит он сквозь зубы. – Печь лучше разожги.

Почёсываю затылок:

– Уже.

Каждое моё слово словно соль на рану. Саныч, кипя от злости, удаляется умываться и переодеваться.

Зная его как облупленного, успеваю нагнать мехами нужный жар. Через десять минут он возвращается, готовый придраться к чему угодно:

– Жара мало в печи.

Спорить? Увольте. Десять ударов по меху – и вот вам результат.

– Да где ты летаешь с утра? – не унимается Саныч. – Уголь зря переводишь!

Молча смотрю на него. Он теряется – дети не меняются за неделю так разительно.

– Пошёл вон отсюда. Только раздражаешь. – уже спокойнее произносит он.

Отлично, время для тренировки. Разминка есть, пора к серьёзным нагрузкам. Пять подтягиваний, десять отжиманий, столько же приседаний. И так по кругу до изнеможения. С подтягиваниями пока туго, но это дело наживное.

Часов через пять работа с ножами классической формы подходит к концу. Предвидя дальнейшее, уже десять минут стою на пороге с веником и шваброй.

– Да где его носит? – ворчит Саныч, стягивая рабочий фартук. – Миша! Твою мать!

Молча принимаюсь за уборку.

– Да где... – осекается он, заметив меня с веником.

Его взгляд становится пронзительным, словно пытается разгадать загадку.

– А ну, глянь сюда, – требует он.

Мои глаза излучают безмятежность и спокойствие.

– Чего задумал, сорванец? – надвигается он, пытаясь запугать.

– Я что-то не так сделал? – оглядываюсь по сторонам с невинным видом.

Саныч взрывается:

– Да всё не так! – размахивает руками. – Слишком гладко всё! Ни свет ни заря встал, всё подготовил, теперь убираешься. Что замышляешь?

Хмурю брови, как и положено десятилетке:

– Так определись, как тебе удобно! То не так, это не так. Что прикажешь делать?!

Он осознаёт нелепость ситуации, но упрямо бросает:

– Всё равно выведу тебя на чистую воду!

Дверь сотрясается от удара. Идеальная стратегия, чтобы вывести из себя – делать всё правильно. Результат гарантирован.

После тщательной уборки кузницы осматриваю результат своих трудов. Каждый инструмент на своём месте, запасы пополнены, вода натаскана. Всё как в военном гарнизоне – порядок должен быть безупречным. Это не просто педантичность, а необходимость: в моём положении каждая деталь может стать или преимуществом, или слабым местом.

Вечерние тени уже начали удлиняться, когда раздался стук в дверь.

– Саш! Открывай! – голос Антона разносится по всему дому.

Открываю дверь, мысленно отмечая каждую деталь его внешности – информация о людях никогда не бывает лишней. Передо мной стоит типичный торговец: круглое брюшко выпирает вперёд, создавая обманчивое впечатление добродушия. Среднего роста, лысина блестит в закатном солнце, щёки обвисли как у бульдога. Прямая осанка – заслуга не выправки, а противовеса в виде живота. Мой аналитический взгляд подмечает каждую деталь – в прошлой жизни умение читать людей не раз спасало мне жизнь.

– Привет, дядя Антон. Отец сейчас подойдёт.

Его хитрая улыбка не ускользает от моего внимания. Что-то задумал, но что именно – пока загадка. Впрочем, я люблю разгадывать загадки, особенно когда они связаны с человеческой природой.

Тяжело опускаясь на стул, он шумно вздыхает. Театральность движений выдаёт привычку манипулировать окружающими через жалость. Старая как мир техника.

Саныча не пришлось звать – опытный игрок знает, когда выходить на сцену. Он появляется, картинно зевая, словно только проснулся.

– Антон! А я тебя не ждал. – его деланное удивление почти искусство.

Улыбка мясника расплывается ещё шире, как у кота, уверенного в своей добыче.

– Са-а-аш! Обижаешь! Сегодня последний день заказа. – его пальцы отбивают нервный ритм по столу.

– Не поверишь. Совсем вылетело из головы, – Саныч мастерски нагнетает обстановку. – Давай лучше завтра.

Наблюдаю за этим спектаклем с растущим интересом. Теперь понятно, откуда у меня эта страсть к психологическим играм – гены не обманешь. В прошлой жизни я был более прямолинеен, а здесь приходится сдерживать врождённое желание манипулировать людьми.

– Да ничего страшного, я могу и завтра зайти, – Антон поднимается с наигранной тяжестью. – Но по условиям договора завтра ты сделаешь пятнадцатипроцентную скидку.

Саныч, погрузившись в показную задумчивость, исчезает в кузнице. Десять минут тишины – прекрасно выверенная пауза для нагнетания напряжения. Замечаю, как недоумение на лице Антона сменяется беспокойством – его план идёт не по сценарию.

Возвращение Саныча эффектно: свёрток с ножами падает на стол с металлическим лязгом.

– Как-нибудь в другой раз, товарищ аферюга, – его поза у двери излучает спокойную силу.

Прищуренные глаза Антона выдают растерянность. Его безупречный план, основанный на привычной необязательности Саныча, разбился о мою предусмотрительность. Пусть отец не идеален, но он – моя семья, а я защищаю своих.

– Зачем тогда клоунаду устроил? – в голосе мясника сквозит досада.

Басистый смех Саныча наполняет комнату. Отворачиваюсь, скрывая удовлетворённую ухмылку – такие уроки необходимы для поддержания порядка в любом обществе.

– Чтобы на твою наглую рожу полюбоваться.

– Ну ты и козёл, конечно, Саша! – Антон поспешно хватает свёрток.

– Эй! Лысый. Деньги гони. – команда Саныча останавливает его у двери.

Как я и предполагал – денег у него нет. Классическая тактика: прийти без денег, надеясь на скидку или отсрочку.

– Завтра занесу, у меня с собой нет. – хмурится он.

– Ну и кто козёл? – смех Саныча провожает покрасневшего мясника.

Мысленно анализирую произошедшее. Этот метод – прекрасный инструмент для выявления истинной сущности человека. Ценная информация для будущих взаимодействий.

– А чё ты не вмешался? – Саныч переключает внимание на меня. – Почему ты не вставил свои пять копеек?

– Тебе лучше знать. Солнце же без сопливых светит. – парирую его же словами.

Его лицо приобретает заинтересованное выражение. Похоже, моя расчётливость ему импонирует.

– Ишь какой умный. Моими же словами мне решил отвечать, – в его глазах появляется хитрый блеск. – Завтра зайдёшь к нему за деньгами, а потом и продукты заодно купишь.

Чувствую подвох, но это отличная возможность для разведки. "Сыграем в твою игру, Саныч", – думаю я, вслух произнося:

– Договорились.

– Вот что хотел уточнить, – я задумчиво потирал подбородок. – На кой чёрт ему столько ножей.

– Да торгаш он до мозга костей, – Саныч, отмахиваясь, кинул. – Ножи тоже продаёт.

Его смех и небрежный взмах руки говорят о многом. Что ж, завтрашний визит на рынок будет познавательным. Десятилетний возраст – отличное прикрытие для сбора информации. Любую ошибку можно списать на неопытность, а любое достижение будет воспринято с удвоенным удивлением. В очередной раз убеждаюсь – правильное позиционирование важнее реальных возможностей.

Душный полдень окутал крытый рынок. Два широких прохода, словно артерии, пульсировали потоком покупателей между рядами прилавков. Воздух был пропитан запахами специй, свежего мяса и летней духоты.

За мясным прилавком возвышался Антон – грузный мужчина с залысинами на висках. Он лениво отмахивался мухобойкой от назойливых насекомых, случайно отпугивая и редких покупателей. В его движениях читалась привычная властность торговца со стажем.

– Дядь Антон, здравствуйте. Я за деньгами. – произнёс я, намеренно громко.

Ноль внимания. Только мухобойка продолжала своё монотонное движение. Пришлось встать прямо перед его носом – теперь точно заметит.

– Здрасте.

– Чего хотел? – процедил он сквозь зубы, по-прежнему избегая прямого взгляда, но хотя бы признав моё существование.

– Не я хотел, а вы отцу моему деньги должны.

Антон недовольно выдохнул, его глаза продолжали рыскать по проходам в поисках покупателей.

– Я же сказал, что сам занесу.

– Отличное предложение. Давайте я вам список оставлю, вы вместе с деньгами продукты и занесёте, – в моём голосе промелькнула едва заметная ирония.

Реакция последовала мгновенно. Его лицо исказила гримаса раздражения.

– Да щас прям, делать мне больше нечего, – он презрительно фыркнул, откидываясь назад.

– Тогда передам вам сообщение отца дословно: если не даст деньги, пусть возвращает ножи.

Он расхохотался, но в смехе слышалась нервозность.

– А ты попробуй отбери!

– Тогда второе сообщение: если не отдаст ножи, он сам через час придёт и всё к чертям разнесёт.

Антона будто парализовало. Краска бросилась к его лицу, пальцы нервно забарабанили по прилавку.

– Да держи ты свои деньги! – он резким движением выдернул пачку купюр из-под прилавка. – С утра ещё ничего не продал, а тут ты...

Пока он отсчитывал банкноты, я успел заметить, что сумма неполная – всего семь тысяч.

– То есть тут десять тысяч? – спокойно уточнил я.

– Ну раз положил! – рявкнул он, пытаясь задавить авторитетом. – Считать научись, а потом предъявляй!

– Этому разводу лет сколько?! – я ловко разложил купюры веером. – Здесь семь, а ему вы скажете, что десять, и остальное я якобы на себя потратил.

Уши Антона налились багровым цветом. Он затравленно огляделся по сторонам.

– Да ты ж мелкая шпана, – прошипел он почти беззвучно и достал недостающие три тысячи. – Забирай и проваливай отсюда.

Деньги я забрал, но на этом поручения Саныча не закончились.

– А мясо-то я могу купить на тысячу?

Лицо мясника моментально преобразилось, маска делового радушия скрыла недавнюю злость. Как никак – первый покупатель.

– Вот, держи, – он картинным жестом протянул бумажный свёрток с мясом. – С тебя тысяча.

Я внимательно изучил содержимое. Вместо обещанного говяжьего ростбифа и филе – обрезки да жилы. Губы сами растянулись в холодной улыбке.

– Ах да, совсем забыл про последнее сообщение, – я аккуратно вернул свёрток на прилавок. – Какое будет мясо, такие и ножи!

Антона словно кипятком окатило. Багровая волна залила его лицо до самой макушки, вены на шее вздулись. Он схватил свёрток и с яростью швырнул его в дальний угол. Воздух наполнился отборной руганью и размашистыми жестами. Через минуту на прилавке появился новый свёрток, собранный с такой силой, что прилавок содрогнулся.

– Сделай так, чтобы я тебя больше никогда не видел! – прорычал Антон, каждое слово сочилось ядом.