Текст книги "Следователь (СИ)"

Автор книги: Александр Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Отсмеявшись, он хлопнул Иши по спине и сказал:

– Ладно, докладывай, если что увидишь. А я пока пройдусь, подышу свежим воздухом.

– Пройдешься? – буси хохотнул. – А ты не боишься отморозить себе что-нибудь важное?

Жао бросил в него снежком, который Иши, не глядя, отбил ладонью, и неторопливо направился обходить лагерь по периметру. Не то, чтобы он сильно переживал по поводу безопасности; Жао был уверен в своих людях, к тому же слово, данное хозяину Великой Матерью, гарантировало им временную неприкосновенность. Наемнику просто было любопытно: как именно Хикару выполнит свое обещание? Действительно ли она откроет проход для глав Домов или армии Нобу и Сёрито, защищенные мощнейшими экранирующими заклятьями, просто появятся ниоткуда так же внезапно, как и вчерашняя «белая гвардия»? Но приход белых Хо Ши предсказал легко и заблаговременно, а они, вне всякого сомнения, имели к Хикару непосредственное отношение.

Но что же предпримет Великая Мать?

У шатра с добровольной пленницей Рича Жао остановился. Вокруг стояла кристальная, звенящая тишина, и в этой тишине он услышал до боли знакомый голос:

– ...так что, по большому счету, это не клетка, а защитный чехол. Знаешь что такое «эфирная экранировка»?

– Знаю, – отозвался веселый девичий голос. – Но я никогда не видела такой конструкции.

– И колдуны твоего отца тоже не видели. Именно поэтому они до сих пор тебя не нашли.

– А Хикару?

– Хикару – это другое. Я вообще сомневаюсь, что от нее можно закрыться. Слышала о «Второй Проблеме Мерлина», вундеркинд?

– Вун... Кто?

– «Самая умная девочка».

– О... Да, слышала. Чем больше энергии мы тратим на защиту от эфирного сканирования, тем больше искажений в эфире мы создаем, сводя тем самым любую экранировку на «нет». Поэтому лучшей защитой является ее полное отсутствие.

– Поразительно!

– Хм... Ну... Я просто много читаю... Кстати, эта проблема больше известна как Второй парадокс Мерлина.

– Отлично! – в голосе Рича звучало неподдельное восхищение. – А первый парадокс?

– Первый в том, что колдовство невозможно. Нарушается закон неубывания энтропии.

– Тогда почему мы колдуем?

– А это уже Третий парадокс.

– Умница! Так вот: эта «клетка», как ты ее называешь, на самом деле – защитный колпак. Она поглощает любые эфирные колебания, направленные на нее, тем самым делая себя – и, соответственно, тебя – полностью невидимой для колдовского поиска.

– А Хикару? – снова спросила девочка.

– Хикару... Далась тебе эта Хикару... Понятия не имею. Ее способности для меня – темный лес. Я бы сказал, что она – Другая, но это не так. Хикару – человек. Ее тело не суррогатное, а состоит из плоти и крови; когда она колдует, эфир идет волнами, да еще, ко всему прочему, она – старуха. Да, для своих полутора веков Хикару в прекрасной форме, но Другие ведь не стареют совсем.

– Я не хочу становиться новой Великой Матерью! Это значит, всю жизнь провести в храме на Белой горе!

– Зато она сильнее любого другого колдуна в Заоблачной...

– Не хочу! Не хочу-не хочу-не хочу!

– Ну и не надо, – Рич рассмеялся.

– Лучше забери меня с собой...

– Девочка, Университет вовсе не таков, каким ты его себе представляешь. Неклассическое колдовство там не приветствуется.

– Будто мне мало классического!

– Ладно, ладно! Хорошо! Я не привык отказывать принцессам! Тем более таким милым.

– М-м-м... Господин Рич...

– Можешь звать меня Фрэнком.

– Сейчас для нас главное – Совет?

– Да, правильно. Необходимо разыграть карты так, чтобы Дома отказались от этой дурацкой войны.

– А Хикару?

– Пока забудь про Хикару. У меня есть пара идей на ее счет, но об этом потом.

– Фрэнк?

– Что, девочка?

– Спасибо тебе.

...Тут до Жао дошло, что он стоит на лютом морозе и подслушивает чужой разговор, более того – разговор своего хозяина и его именитой пленницы. Он покраснел до корней волос, и, хотя его никто не видел, развернулся и бесшумно побежал в сторону общего шатра.

Иши все еще был там. Буси подбрасывал в костер мелкие веточки, наблюдая за тем, как налипший на них снег свистит и шипит, обращаясь в паровую капель, топчущуюся по углям. Было совершенно непонятно, как человек габаритов Иши может согреться у костерка, размером с тарелку – очевидно, наемник поддерживал огонь исключительно из эстетических соображений.

– Что, Жао, пытаешься совсем не околеть от холода? – он похлопал ладонью по подстилке рядом с собой. – Садись, у огня все равно теплее.

– У огня, – пробурчал Жао, – где ты видишь огонь? Свечка – и та сильнее горит. Дров собрал – как украл и все сырые.

– Жао...

– Да ты на меня не обижайся, Иши. Я нервничаю, понимаешь? И сам не могу понять, почему. Я не пророк, но...

– Жао... Смотри.

Что-то в голосе молодого буси заставило Жао резко вскинуть голову, одновременно стиснув рукоять меча. Он был наемник, воин, побывавший в сотнях переделок, из которых менее опытный (или менее бесстрастный) ни за что ни выбрался бы живым, и потому привык всегда ожидать... нет, не то, чтобы самого худшего, но... чего угодно. Спустись сейчас с гор оголодавший оборотень, например, одержимый голодным демоном медведь или покажись на горизонте белые с красным стяги Дома Нобу в сопровождении рокота боевых барабанов, Жао бы не удивился. Он, наверное, не удивился бы даже появлению огнедышащего дракона: хотя все до единого королевские егеря божились, что последнего дракона грохнули лет триста назад, колдуны, проводившие широкую эфирную развертку, часто натыкались на драконьи следы – как и большинство Других созданий, драконы отлично умели драпать из стандартного континуума при первых признаках опасности (те, которые не умели или вотще надеялись на свои силы, давным-давно украсили стены дворцов самых богатых Домов. Кстати, в летнем дворце Юдзиро Нобу Жао как-то видел одного такого, набитого хлопком; шкура дракона потемнела от времени и напоминала вылинявший коврик для ног).

Наемник был готов ко всему. Так, по крайней мере, думал сам Жао; но он оказался совершенно не подготовлен к тому, что произошло в следующий миг.

Там, куда показывал Иши, в воздухе дрожала быстро расширяющаяся радуга – не обычная полосатая оглобля, которую солнце иногда высекает из пелены дождя, а аморфное, лишенное четких границ сияние, похожее на полыхающее неземными цветами жидкое стекло, что какой-то Другой разлил в морозном воздухе. Радужный «клубок» висел шагах в двухстах от крайнего лагерного шатра, как раз там, где перевал плавно изгибался, образуя нечто вроде маленького каменистого плато.

– Ч-что это? – Иши схватил Жао за рукав, да так крепко, что ткань затрещала. – Что будем делать?! Какие приказы?

– Какие, к гакам, приказы! – махнул рукой наемник. – Это, похоже, колдовство, а с колдовством пусть разбирается Хо Ши – он в этом специалист.

– Но...

– Наши обязанности четко разграничены. И нечего лезть в пекло поперед папаши! Зови колдуна, быстро! И хозяина тоже!

– Уже бегу! – Иши, было, рванул с места... да так и замер с открытым ртом.

Переливающееся нечто вдруг замерло, ярко вспыхнуло и разошлось в стороны, словно театральный занавес, а на его месте... Жао не поверил своим глазам: на его месте появился огромный шатер.

Он возник из пустоты, подобно миражу, легко и беззвучно, и ни одна складка, ни один шнур на его темно-бордовых боках даже не шелохнулись. Это был, действительно, очень большой шатер и Жао стало дурно, потому что он узнал эту растянутую на обманчиво-хрупком каркасе конструкцию. Он бывал в нем дважды, оба раза в составе эскорта дипломатических миссий, но проклятый шатер никогда ранее не преследовал его, материализуясь в непроходимых горах. Жао поднял голову: так и есть – на вершине шатра развевались два вымпела: красно-белый и черно-алый. Цвета Домов Нобу и Сёрито.

Хикару выполнила свое обещание.

Жао вспомнил как однажды Рич, накурившись очень хорошей травы, объяснял ему основы высшей квазиматематики : «...математическая модель телепорта, описывающая вращение трехмерных объектов через многомерные неевклидовы пространства, объясняет, почему блиц-транспортировка крупных предметов невозможна. Можно «блицнуть» стул, можно «блицнуть» человека, но невозможно «блицнуть» гору. Для того чтобы перенести через портал слона понадобятся десять колдунов высшей квалификации и целая куча кристаллов-концентраторов; для того, чтобы перенести кита нам потребуется превратить в энергию половину всего вещества во Вселенной. Именно поэтому армия по-прежнему лопает тонны фуража и месит дорожную грязь сапогами. И слава всем богам, я так думаю...»

И вот теперь на его глазах произошло чудо, начисто опровергающее все постулаты мерлиновской теории. Вот так вот просто и буднично.

– Дорого бы я дал за то, чтобы понять, как она это делает.

Это был Рич, который, как всегда, подошел абсолютно бесшумно и теперь, потирая затерявшийся в бороде подбородок, задумчиво разглядывал шатер.

– Интересно, Хикару сумеет объяснить сам принцип?.. А вот, кстати, и она сама.

Воздух в паре шагов от них колыхнулся, и Хозяйка Белой горы шагнула в снег, появившись из легкого облачка серебристого пара. Рич и Жао поклонились, глядя как старая женщина едва заметными движениями пальцев разгоняет облака, осмелившиеся к этому времени нависнуть над перевалом небольшим серым отрядом, несущим в себе холодный снежный заряд.

– Не смогу, Рич. – Хикару едва заметно улыбнулась. – Шатер – работа Других, которые служат мне верой и правдой. Так что не волнуйтесь, Общая Теория не пострадает.

Она внимательно посмотрела дипломату в глаза и медленно кивнула.

– Да, как видите, я всегда держу свое слово. Готовьтесь. Совет Домов начнется через полчаса. Вы уже приготовили свой лучший костюм?

Рич захохотал. Он смеялся долго, со вкусом, сочно выдавливая каждый звук, точно спелую виноградину. Он фыркал, перхал, пыхтел и сопел, как целое тюленье лежбище, он смачно артикулировал каждое «ха», он грохотал гравийным карьером, он ухал филином и когда, наконец, он отсмеялся, в глазах у Рича стояли слезы.

– Фу-у-у-у! Не могу больше! Спасибо за напоминание, Хикару, но я не ношу костюмов. Мне сложно найти свой размер; приходится шить на заказ, а все портные – жуткие скряги. Особенно дорогие портные... Ладно, я понял. Через полчаса я буду на месте. Каков эскорт?

– Двое по Вашему выбору. Девочка...

– С ней все в порядке и Вы это знаете. Так что давайте перейдем сразу к делу.

Она кивнула и пошла прочь – маленькая старая женщина в потертой накидке, похожей на ветхую, рассыпающуюся от времени тунику, а Жао вновь подумал, как, все-таки, они похожи – Рич и Хикару: два человека, посвятившие всю свою жизнь адской, неблагодарной работе. Работе на других, потому что, хотя оба они обладали огромной властью, использовать эту власть для себя лично у них не оставалось ни времени, ни сил.

И внезапно его собственная судьба – судьба воина, наемника, показалась ему необычайно легкой и простой, прямой, как ровная накатанная дорога. Пораженный Жао вдруг понял, что жалеет Рича, жалеет его по-человечески, искренне, и желает хозяину лишь одного: чтобы вся эта история с девчонкой-колдуньей, войной и миротворческой миссией поскорее закончилась.

В шатре Совета было жарко.

Не так жарко, как в палатке Рича, но, все же, жарко. Судя по всему, климатические заклятия давались Хикару точно так же, как и адептам классической школы колдовства, то есть очень плохо. Жао чувствовал, как по его спине под легким, почти невесомым доспехом, к пояснице стекают крупные капли пота.

Наемник подумал, что размеры шатра можно объяснить только склонностью его строителей к гигантизму: не было никакого смысла возводить такую громадину только для того, чтобы подчеркнуть ее временную важность. Пол был завален циновками, ковриками, подушками, столиками и прочей, несомненно, дорогой, но бесполезной дребеденью. Определенный интерес представляли только семь плетеных кресел, расставленных вокруг круглого стола в центре – Жао слышал, что на них сиживали еще Императоры-Драконы. Если это действительно соответствовало истине, то основатели Заоблачной могли бы заказать себе сиденья и получше – кресла были на редкость неудобные.

Вообще-то ему сидеть в кресле не полагалось, но на протокол в этот раз просто плюнули, тем более что в шатре, кроме них с Ричем, находились только трое: Хикару, Юдзиро Нобу и Эйдзоку Сёрито. Главы Великих Домов не взяли с собой сопровождения – присутствие Великой Матери гарантировало полную безопасность. К тому же оба правителя придерживались совершенно справедливой идеи, высказанной еще Великим Драконом Ли Сином: чем меньше глаз, тем виднее Истина.

..На этом месте, казалось бы, самое время ввести в наше повествование придворного писца: нудного старикашку конторской наружности, облаченного в темное кимоно. На голове у него обязательно должна торчать дурацкая шапочка, а на затылке – засаленная косичка. В общем, такой себе тип, который возьмет в руку перо, обмакнет его в золотую чернильницу и начнет лихо черкать по рисовой бумаге стенограмму безмерной исторической ценности: «...и молвил мудрый Юдзиро: о, Эйдзоку, чей лик подобен солнечному диску, ответствуй же мне...»

Ага. Тот случай.

Юдзиро Нобу этой весной исполнилось пятьдесят пять, но выглядел он, максимум, лет на сорок: крепко сбитый мужчина, комплекции которого позавидовал бы и профессиональный борец. Здоровенные лапищи, плечи непомерной ширины, сверкающая лысина, которую Юдзиро никогда не прятал под головным убором, поскольку принципиально их не носил, воловья шея – в общем, мужчина хоть куда. Его, правда, немного портили короткие кривые ноги, но широченные штаны полностью скрывали этот недостаток. Лицом же монарх выдался – хоть сейчас на картину. «Демон Ху-Хо на охоте». Или «Демон Ху-Хо выбирает девственницу на ужин». Или даже «Демон Ху-Хо гоняет адскую знать по пеклу кочергой». Встретишь такого в подворотне – сразу вывернешь карманы. И тонкие, свисающие до подбородка усики.

Для Совета Юдзиро облачился в купальный халат весьма сомнительной свежести, расшитый драконами и самураями, машущими всевозможным колюще-режущим оружием. Полы халата протерлись и замызгались до анонимного серо-черного цвета, а на воротнике застыло нечто напоминавшее засохший яичный желток. Да и сейчас великий правитель занимался тем, что поглощал необъятных размеров кусок мяса, запивая его отваром из пятидесяти пяти целебных травок, до которого был большой охотник.

Эйдзоку Сёрито вообще явился на Совет в одних штанах. То ли монарх не успел одеться, то ли, как и Юдзиро, решил махнуть на протокол, то ли с дьявольской проницательностью предвидел что Хикару, как всегда, напортачит с отоплением, но, так или иначе, Эйдзоку сидел в своем кресле демонстрируя голый торс и босые пятки – ноги правитель Дома Сёрито положил на стол.

Худой как спичка и длинный, точно жердь, Эйдзоку редко внушал собеседнику трепет при первой встрече. Не внушал он его и при второй, да и при десятой тоже: тонкие черты лица и привычка постоянно смеяться этому не способствовали. Он был весельчак, хохмач и добряк, но, будучи, ко всему прочему, еще и весьма умным человеком, постоянно держал при себе целую свиту специально отобранных советников из числа особо приближенных к своим многочисленным родственникам. Эйдзоку постоянно одаривал свое огромное семейство, осыпая родичей подарками, титулами и прочими монаршими милостями, так что дворцового переворота он мог не опасаться: братья и сестры, а также многочисленные дядья готовы были отдать передние зубы, дабы глава Дома оставался на троне как можно дольше. Эйдзоку прославился тем, что за время его правления не было подписано ни одного смертного приговора: всех, заслуживших высшую меру правитель просто высылал на Запад, таким образом, с одной стороны, поддерживая культурную экспансию, а с другой мстя варварам, вздернувшим его именитого деда на городских воротах. Жао знал, что присутствие Эйдзоку – большая удача для Рича, который, чаще всего, вел дела именно с его Домом, заработав при дворе Сёрито репутацию честного человека и надежного делового партнера.

– Но! – Юдзиро грохнул кулаком по столу и замысловато выругался. – Но! Каков подлец! Из-под носа! Родную дочь! Мой прадед четвертовал за меньшее! Вот знал я, что никому из этих западных подхалимов доверять нельзя! Да я его... Что смешного, Зоку?!

– Сам ты «Зоку», – глава Дома Сёрито, хихикая, хлопнул в ладоши. – Браво, Рич! А ты, Ю, тоже хорош, ничего не скажешь. Кто хвастался: «моя дворцовая башня неприступна! Сокровищницу строить не надо!» И потом – вспомни, как ты умыкнул свою жену.

– Так то жену! – Юдзиро фыркнул. – Я монарх, мне можно. И что значит «умыкнул»? Должен же я был сохранять инкогнито?! За принца любая пойдет; а вот сбежать с простым парнем из крестьянской семьи – другое дело! Мы до сих пор живем душа в душу, так что не надо сравнивать тактическую хитрость и...

– ...и чужую тактическую хитрость? Этот мужик, Рич, – настоящий ниндзя! И он умеет подбирать кадры. Дайте мне его в качестве генерала, а его наемников сделайте моей личной гвардией и через год я стану Божественным Императором.

– Ну-у-у... – Юдзиро насупился. – Не отрицаю – Рич сделал практически невозможное. Но Ли – моя дочь! Единственная наследница!.. Рич, собакин сын! Ты что, не мог выкрасть кого-нибудь другого?! Украл бы моего казначея, так я б тебе еще и приплатил!

– Стоп! – Хикару хлопнула рукой по коленке. – Мы тут, вообще-то, обсуждаем другие вопросы!

Но монархов, увидевшихся после долгой разлуки в полуофициальной обстановке уже было не остановить. Эйдзоку принялся оживленно рассказывать невероятно длинную историю о похождениях своего казначея и первого советника, задумавших украсть – ни много ни мало – самого Эйдзоку. Зная, что правитель падок на молодых девушек облегченного поведения, они свели его с одной юной и очень чувственной особой, в обязанности которой входило выведать распорядок дня монарха и, самое главное: время, когда сменялась королевская охрана.

Здесь похитителей ждало первое разочарование – охрана Эйдзоку менялась, следуя совершенно хаотичному графику, который даже сам правитель не знал, а если б даже узнал, то ни в жизнь бы не запомнил. Другое дело – системы дворцовой безопасности, а конкретно – целая сеть всевозможных ловушек и сложнейших запоров, которые нужно было не просто открывать, а открывать правильно, дабы избежать скоропостижной смерти. Вскоре секреты охранных механизмов с легкой руки обаятельной шпионки стали известны, и через неделю план похищения Величества был готов.

Попытка его реализации закончилась для похитителей, можно сказать, удачно: первый советник сломал два ребра, а казначей лишился уха, но все остались живы и более-менее целы. Зато выяснилось, что глава Дома Сёрито питает страсть к хитрой английской механике, а особенно – к пружинным самострелам.

Но оставался еще один вариант – колдовство. Придворный астроном, бывший по совместительству также личным колдуном Эйдзоку, принадлежал к той довольно распространенной категории людей, которые сами по себе довольно честны и законопослушны, но бремя в виде детей, а также близких и дальних родственников не позволяет полностью раскрыться благородным сторонам их характера. Короче говоря, колдуна уломали быстро, и тот в подробностях выложил все, что ему было известно о сторожевых оберегах Величества.

По всему выходило, что задача несложная: главную дворцовую башню даже не потрудились защитить от блиц-проникновения. Эйдзоку не доверял «колдовским штучкам-дрючкам», больше полагаясь на мечи личной стражи. «Входим, оглушаем и тикаем», – как сказал казначей, бывший главным идеологом похитителей, а, поскольку никаких очевидных препятствий на пути этого плана не наблюдалось, к его исполнению приступили незамедлительно.

Первая часть – «входим» – удалась на славу: блиц-коридор открылся без проблем. А вот дальше дело пошло туго: башню, как уже говорилось, не защищали от внепространственных перемещений, однако открытие портала вызвало срабатывание сложного каскадного заклятья, превратившего похитителей в аккуратные каменные блоки, правда, ненадолго. В себя казначей с первым советником пришли уже в камере подземного каземата, где их встретил лично Эйдзоку. Правитель долго смеялся, а потом отпустил горе-террористов с миром, сунув обоим по полному кошелю золота, предварительно объяснив, что «похищение» было просто экстрим-тестом новых систем дворцовой безопасности, а молодая шпионка – агент дипломата Франклина Рича, который и придумал всю эту затею.

В итоге все остались довольны: Рич нажил небольшое состояние на поставках во дворец Эйдзоку активной колдовской сигнализации и охранной механики, сам Эйдзоку, помимо усиления безопасности своей царственной особы на порядок, получил море удовольствия от похождений незадачливых похитителей, а самим похитителям не отрубили головы.

Казначей после этой истории оставил службу и присоединился к ордену Смиренных Братьев, продав свою городскую резиденцию. Он купил маленький домик за городом, женился на молоденькой крестьянке и занялся садоводством. Говорят, он даже стал писать стихи и достиг на этой ниве небывалых высот.

Первый советник две недели беспробудно пил, методично спуская неожиданный гонорар во всех городских забегаловках, а потом вдруг неожиданно исчез. Его долго искали, но тщетно – советник как в воду канул. Многие думали, что он, повредившись рассудком, решил свести счеты с жизнью, но через пару месяцев странствующий монах принес весть в столицу: высокопоставленного чиновника нашли. Голодный, босой и пьяный, сжимая в руке кувшин крепленого вина, глухой дождливой ночью он перешагнул порог одинокого горного монастыря. Допив вино, советник разбил кувшин о пол и уселся прямо среди черепков, где и просидел три дня и три ночи, достигнув в итоге полного просветления.

...Слушая эту историю Рич молча ухмылялся в бороду. Юдзиро фыркал, плевался, но, в конце концов, развеселился и только похохатывал, стуча кулаком по столу. Хикару вздыхала; лицо Хозяйки Белой горы выражало бесконечное терпение потомственной няньки, вынужденной присматривать за оравой малолетних оболтусов: мутузят друг друга? – ничего, хоть стекла не бьют. Но Жао понимал, что Великая Мать втайне довольна происходящим. Эйдзоку, при всей своей показушной легкомысленности, был вовсе не дураком и хорошо понимал, когда обстановку следует ненавязчиво разрядить. Глава Дома Сёрито заработал репутацию тонкого политика и дипломата не просто так.

– Ну, хорошо! – воскликнул, отсмеявшись, Юдзиро. – Отлично! Замечательно! Но все равно – каков прохвост! Была бы моя дочь постарше, выдал бы ее за тебя, Рич, и все дела! А ты, как честный человек... Хотя какой ты, к гакам, «честный человек»! Вот объясни мне – чего тебе надо? Ради чего ты развел весь этот бардак?

– По-моему все и так ясно. – Рич дернул себя за бороду. – Я хочу, чтобы вы с Эйдзоку прекратили войну.

– Войну? – Юдзиро изумленно захлопал глазами. – Ты это о чем?

– Почтенный господин Рич, очевидно, имеет в виду предстоящую войну между нашими домами, дорогй Юдзиро, – вмешался Эйдзоку. – Я прав?

– А, точно! – Юдзиро хлопнул себя по лбу. – Мы же воюем. Вернее, скоро будем. А в чем, собственно, проблема?

– Я же сказал: откажитесь от этой идеи. Решите свои споры как-нибудь иначе. – Рич нахмурился.

– М-м-м... Эйдзоку! – Юдзиро озадачено почесал затылок, – А мы, вообще, из-за чего воюем?

– Думаешь, я помню? – глава Дома Сёрито фыркнул. – Это надо у военных советников спрашивать. Да и какая разница?

– Что значит, «какая разница»? – глаза Рича полезли на лоб. – Вы что, воюете друг с другом и не помните за каким хреном?!

– Как это «не помним»?! – обиделся Юдзиро. – В мелочах, может и не помним, но уж общий смысл всегда один и тот же и от века к веку не меняется, верно Эй? Холопы – как бочонки в винном погребе: затычку надо, время от времени, вынимать. Вот и все. А он – «не помните»...

– Почтенный Ю хочет сказать, – вмешался Эйдзоку, – что причины локальных конфликтов, время от времени разгорающихся между Домами, по сути, неизменны, вне зависимости от официальной версии. Если народу живется плохо – а народу всегда плохо; уровень достатка здесь ни при чем – то, рано или поздно, он начнет искать причины своего бедственного положения. Сказать правду самому себе, то есть признать, что причина неприятностей – в них самих, в этих рожах, которые они ежедневно видят в зеркале, для подавляющего большинства не представляется возможным: для этого не хватает либо мозгов, либо смелости. Поэтому виноватым всегда оказывается ответственное руководство, особенно если обывателя поддерживают соседи. «Вот какой Эйдзоку мудак, давайте побьем его камнями, и все у нас сразу станет замечательно: рис будет расти на голых скалах, деньги посыплются с неба, а молодые барышни станут ломиться во двор крестьянина Пу целыми толпами, чтобы разделить с ним ложе страсти». Ну и так далее; принцип, думаю, ясен.

– А если в правительстве, действительно, все как один – подонки, сволочи и воры? – Рич все больше мрачнел; он уже начинал понимать, куда клонит Эйдзоку.

– Да какая разница? Правительство хорошим не бывает в принципе: любого из моей свиты или свиты Юдзиро можно просто так брать и вешать – не ошибешься, потому что обязательно попадешь на вора и взяточника. Но если накопившееся социальное напряжение разрядится внутрь государства, то есть начнется революция, восстание, бунты и так далее, это приведет лишь к хаосу и ослаблению страны. Пострадает экономика, инфраструктура, долгое время формировавшийся политикум...  да все на свете! Вот например: деревню Фу каждый год затапливает по весне, потому что местная речушка выходит из берегов. Староста Фу решает возвести на реке плотину и идет к местному бо выбивать деньги. У бо, конечно же, денег нет – да и не станет он брать деньги из собственного кармана – поэтому бо, в свою очередь, идет куда повыше. А «повыше» сидит знакомый дафу, который ему то ли кум, то ли сват, то ли брат и поэтому соглашается выделить деньги, но с условием предварительного распила. И так по всей цепочке до самого низа. В итоге староста получает средства на строительство (из которых, конечно же, часть кладет в карман и себе), а все остальные – свой кусок. Конечно же, это воровство, но не будь этой проклятой цепочки, состоящей сплошь из воров, плотина в Фу вообще не появилась бы. Потому что первый же бо просто скажет «денег нет», вот и все. И если революция все-таки случается и всех этих взяточников сплавляют по течению Великой Реки, то новая бюрократия формируется тут же, причем с такой скоростью, что кажется, будто ничего не поменялось вообще. Но нет бюрократии хуже, чем бюрократия постреволюционная, потому как она мало того что ворует, но еще и макает свои перья в бочки с кровью. Поэтому необходим внешний противник – лучше всего сильный. А, да, еще коварный и наглый, виновный во всех мыслимых и немыслимых бедах.

– Вот стакнутся наши войска, наваляют друг другу по шее, и можно будет спокойно спать еще лет десять, – Юдзиро довольно потянулся в кресле. – А ты говоришь – «прекратить войну». Тоже мне, выдумщик!

– Почетнный Юдзиро хочет сказать, – Эйдзоку устало прикрыл глаза, – что «запуск» войны от нас мало зависит. Мы так же не властны над политическими процессами в своих Домах, как не властны над ветрами или закатами. Потому что если кому-то из нас вздумалось предотвратить войну, то, для начала, нам следовало бы остановить пропагандистскую машину и перебить всех своих генералов, а это невозможно. Вы, Рич, считаете нас кем-то вроде богов, но мы не боги. Мы просто кучера на козлах, и наши повозки давно и надежно едут по накатанной колее. Вот у вас есть эти... как их... пара... пароходы? Паровозы? Да, паровозы. Они, если я правильно помню, катаются по таким железным полоскам, да? Вот скажите, Рич: может паровоз сойти с пути? А если сможет, то что с ним потом станет?

Рич молчал и хмурился. С каждой минутой дипломат мрачнел все больше. Жао видел, что хозяину очень хочется возразить Эйдзоку, но он не знает как: проклятый политик был до отвращения логичен и последователен. Рич, изначально настроенный на жесткое противостояние, представлял себе этот разговор совсем не так. Он оказался в положении завоевателя, который привел свою армию под стены города, но не смог начать осаду, потому что ему снисходительно объяснили: мол, приятель, здесь совершенно нечего ловить; давай-ка лучше выпьем, и поговорим о жизни. Теперь Рич, как ни крути, выглядел идиотом и что хуже – идиотом, стремительно теряющим опору под ногами.

– Стоп! – Хикару резко хлопнула в ладоши. – Эйдзоку, хватит! У нас не вечер популярной политологии! Мы тут серьезные проблемы обсуждаем, между прочим!.. Рич, я так понимаю, что Вас беспокоит не столько политическая ситуация в Домах, сколько Ваши торговые отношения с домами Нобу и Сёрито, так?

Рич хмуро кивнул. Судя по всему, дипломата сейчас беспокоила только возможность испариться ко всем чертям. Или, хотя бы, стать прозрачным.

– Не понял? – Эйдзоку сделал брови «домиком». – О какой именно торговле идет речь?

– Эй, – Юдзиро фыркнул, – Ты, конечно, редкое трепло и умник, но иногда не понимаешь совсем простых вещей. Рич думает, что если мы устроим бучу, то его торговля накроется медным тазом. Потому что торговые пути станут небезопасны, а кое-кто из торгашей повиснет на суку.

– Обязательно повиснет, – закивал Эйдзоку. – А как же. Но в чем...

– А в том, что Рич-то у нас один. Мы же порвали все отношения с Западом, наш мир теперь упирается в Стену...

– Это твой упирается, мой восточнее...

– Не перебивай, а то я все забуду! У меня длинные мысли в голове не задерживаются... Так вот, если мы сейчас сольем Рича, то останемся без этой их западной механики, без справочников для наших колдунов, без алхимических штуковин... короче, без всего, что Рич нам таскает контрабандой.

– Почему это «контрабандой»?!

– Ну как же? Официально мы придерживаемся политики этого... как его... изо... изля...

– Изоляционизма?

– Угу, его самого. То есть со странами за Стеной не торгуем. А это значит...

– А, я понял, – Эйдзоку облегченно вздохнул. – Мы потеряем эксклюзивный источник товаров с Запада, а Рич больше не сможет наваривать барыш на наших шелках, посуде, опиатах и... ну, короче, чем он там еще спекулирует. Рич, я правильно понял?

– Правильно. – Дипломат схватился за голову. – Как-то так.

– ...и если мы официально не порвем с ним всякие отношения на время войны, то это будет против всех традиций и правил, – Юдзиро треснул кулаком по столу. – Теперь тебе все ясно, Эй?