Текст книги "Лагорийский гамбит"

Автор книги: Александр Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

   Ширина реки в этом месте достигала полукилометра. Поначалу я не очень понимал, зачем пенек так активно работает веслами, однако на середине реки неподалеку от нашей лодки под водой промелькнуло что-то темное и очень длинное. На наше счастье тварь не обратила внимания на плывущий по поверхности воды предмет, иначе у нас с компаньоном появился бы реальный шанс оказаться в ее желудке. Несомненно, пенек также заметил обитателя здешних глубин и приналег на весла.

   Теперь мне стало понятно, почему по реке до сих пор не снуют туда-сюда многочисленные флотилии. Речные прогулки в этих местах очень даже небезопасны и, насколько я понимаю, лодки используются исключительно для переправы. К тому же, каждое такое путешествие требует от экипажа и пассажиров суденышка огромного мужества.

   Интересно, мил друг, за какой такой надобностью ты оторвал меня от дел насущных и потащил за собой? Не думаю, что причиной сему стал какой-нибудь пустячок: ну, там цветок исключительной красоты показать гостю или бабочку особенной раскраски. Ладно, как любил говаривать один мой знакомый владелец предприятия общественного питания: "Будет день, и будет пицца".

   Тем временем, мы с приятелем достигли противоположного берега. Здесь узкая полоска каменистого пляжа упиралась в каменную стену высотой в сотню метров. Из-за вращения планеты вокруг собственной оси река обычно вгрызается в один из берегов, образуя на противоположном достаточно пологую долину. Ясен пень, на это ушло не одно тысячелетие, но результат впечатлял.

   Совместными усилиями мы с пеньком вытащили плавсредство на сушу. Затем двинулись вдоль берега вверх по течению. Никаких опасных тварей поблизости не наблюдалось, но я все равно держал копье и вибростилет наготове.

   Идти по отшлифованным рекой камням было легко, птички весело поют, рыбий крупняк малька гоняет, мелочь также времени не теряет даром, то и дело выпрыгивает из воды за комарами и мухами. Комарья кстати, тут видимо-невидимо, если бы не мой чудо-костюм, точнее штатная отпугивающая система, зажрали бы до смерти. Удивительно, но на аборигена кровососы внимания не обращали. Не по зубам им он или у них пакт о ненападении типа Риббентропа-Молотова. Кстати, недавно случайно узнал, что настоящая фамилия наркома иностранных дел СССР вовсе не Молотов, а Скрябин, как у знаменитого композитора. Впрочем, данное обстоятельство не имеет никакого отношения к нашим делам.

   Протопав километров пять, я увидел впадавший в реку приличных размеров ручей. На своем пути он умудрился промыть в прочном известняке и песчанике довольно широкое и глубокое русло с крутыми высокими стенами. Теперь наш путь пролегал вдоль русла означенного ручья.

   Мы не отошли уж очень далеко от главной водной артерии. Минут через пять я увидел темный разверстый зев уходящей вглубь горы пещеры.

   Именно к пещере и подвел меня экскурсовод и принялся весьма активно жестикулировать конечностями. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, чего именно от меня хотел пенек. Ясно, как божий день, меня приглашают внутрь, причем, сам провожатый по какой-то известной одному ему причине не собирается составить мне компанию.

   Тут всякие нехорошие мысли закрутились у меня голове. А вдруг, в пещере обитает какой-нибудь местный тотемный прародитель племени пеньков: гризли, паучара гигантская, или тот самый нехороший зверь, что сразу по прибытии в этот мир закатал меня в кокон и подвесил к потолку своей обители. Сунусь, а меня цап-царап: – Ваш билетик! Нет билетика? Сам виноват. С зайцами у нас все просто, на то они и зайцы, чтоб их кушать.

   Не, все-таки, не думаю, что абориген, которого я спас от верной гибели, станет устраивать мне такую подлянку. Пеньки хоть и негуманы, но вряд ли станут за добро платить злом. К тому же, харчи на меня изводят, жилплощадь предоставили и вообще, стараются угодить по мере своих возможностей... А может быть, все-таки, откармливали и теперь пришел мой черед расплачиваться за еду и хоромы?.. Нет, глупость, слишком сложно для примитивных дикарей. Зачем еду на жертву переводить? Не проще ли каменным топориком по темечку или дубинкой сучковатой, связать, как следует и в бессознательном состоянии доставить к пещере своего племенного божка?

   Ладно, коль приглашают, следует посмотреть, что там внутри. Может быть, подземный ход, ведущий прямиком в обжитые места обнаружится или наследие какой древней расы в виде действующего телепорта в Лагор.

   Упрекнув себя за ни чем не обоснованный полет фантазии, собирался было шагнуть внутрь пещеры, но тут еще громче забулькал пенек, извлек из своего мешка выдолбленную из небольшой тыквы плотно закупоренную деревянной пробкой баклагу и протянул мне. Я собрался убрать подарок в карман, но мой приятель еще сильнее замахал конечностями, отчаянно забулькал и даже зашипел как плевок на утюге.

   – Хорошо, хорошо, друг, – улыбнулся я, – выпью твоего зелья, только не кипятись как забытый на плите чайник. Давление повысится, моча в голову стукнет, и нате вам – инсульт со смертельным исходом. А нам оно надо? Во-во, и я думаю – не надо.

   Откупорив сосуд, я сделал несколько приличных глотков. Питье оказалось весьма и весьма недурственным на вкус. Похоже, коктейль из фруктовых соков. Явно отмечаются привкусы ананаса, цитрусовых, дыни и еще чего-то незнакомого, но приятного. Понятное дело, означенных фруктов тут отродясь не бывало, но аналогов, очень близких по своим органолептическим свойствам, предостаточно.

   – Спасибо, пенек! – я от души поблагодарил аборигена и убрал баклажку в набедренный карман, благо плод, из которого она была изготовлена, оказался плоским и не очень большим.

   Вооружившись вибростилетом (копье я посчитал орудием не очень удобным для боя в ограниченном пространстве пещеры и оставил его у входа) в одной руке и фонариком в другой, я шагнул в темнеющий на фоне серых скал проем. Фонарь, хоть и был практически разряжен, но мог светить еще несколько лет без перерыва. Мой приятель за мной не последовал, остался у входа охранять мое копье.

   Не успел сделать и десятка шагов, как понял, что фонарь мне без надобности. Я и без него мог свободно ориентироваться в пространстве. Сначала данный феномен меня здорово озадачил, однако очень скоро я сообразил, что причиной столь резкого обострения чувствительности моего зрительного восприятия является та самая смесь соков (или еще чего-то), которую я только что принял внутрь. Странно, но дневной свет, проникавший в пещеру, вовсе не слепил глаз.

   Интересно девки пляшут! Ай да пеньки! Ай да сукины дети! Такой эликсир замутили, и главное, никакого тошнотворного вкуса, как это обычно бывает у магов. Неплохо бы рецептиком разжиться. Хотя с рецептом, пожалуй, я малость погорячился, вряд ли мне удастся найти где-нибудь еще все необходимые для его изготовления ингредиенты. Ничего, бог даст надыбаю тропинку домой, потом вернусь и все досконально разузнаю. Вполне возможно, у них еще какие ценные зелья имеются.

   Удивительно, но по мере продвижения вглубь каменной горы, стены и пол пещеры как будто наливались призрачным светом, которого мне за глаза хватало, чтобы вовремя заметить любую опасность и не споткнуться о какой-нибудь валун. Впрочем, каменные обломки на моем пути попадались довольно редко. Дорога, ведущая вглубь горы, была ровной и гладкой. Кажется, она имела слабый положительный наклон, иначе говоря, вела не вниз а вверх. Резких поворотов и ответвлений на моем пути не попадалось. Пещера временами петляла, но очень и очень плавно, и если бы не мое врожденное чувство пространства, я бы считал, что все время двигаюсь только по прямой.

   Из всей живности пару раз мне встретились подвешенные к потолку гроздья тварей, похожих на летучих мышей. На мое появление они никак не реагировали, мне их присутствие также было параллельно-фиолетово. Не пытаются закусать до смерти и господь с ними – пусть себе отдыхают.

   Пройдя пару километров, я оказался в подземном зале. Красотища неимоверная: потолок высотой метров тридцати, повсюду колонны самых причудливых форм, свисающие со свода сталактиты и стремящиеся навстречу им сталагмиты. Когда-нибудь они сойдутся и превратятся в колонны.

   Из-за обилия колонн и каменных сосулек, рассмотреть помещение полностью не представлялось возможным, но и так было понятно, что масштабы его грандиозны. У самого входа в пещеру, мне попался на глаза обглоданный костяк какого-то существа. Приглядевшись повнимательнее, я понял, что передо мной скелет пенька. Так вот ты какой местный царь природы без плоти, крови и прочих недолговечных причиндалов.

   Затем еще и еще, и еще. Всего около входа в зал валялось более трех десятков дочиста обглоданных костяков.

   Картина маслом, точнее этюд в самых что ни на есть багровых тонах. Кажется, здесь действительно обитает какая-то прожорливая тварюшка, которая кушает всякого, кто отважится ступить под мрачные своды подземелья, и мой приятель – пенек, то ли послал меня на заклание чудищу, то ли подрядил на зачистку пещеры. Второе более реально, небольшая демонстрация моих скромных возможностей во время нашествия лесных обитателей, убедила булькающего товарища в моей способности совершить еще один небольшой подвиг во благо местной популяции разумных пеньков. Вот только одно они забыли – спросить у меня согласия. Пожалуй, лучше будет побыстрее отсюда смыться, пока хозяин пещеры не прознал о моем прибытии и не возжелал познакомиться поближе. Чур, меня!

   Азарт исследователя как-то мгновенно улетучился. Пещера потеряла свою привлекательность в моих глазах. Осторожно ступая тогами, я начал потихоньку отходить к выходу из зала. Однако завершить начатое у меня не получилось. Прямо из каменного пола начало вылезать нечто призрачно-туманное, отсекая путь к отступлению.

   Этого только нам не хватало. Оказывается, помимо созданий из плоти в этом мире существуют какие-то иные твари. Эта здорово напоминает плазмоидов Нанхорга. Тамошние бестии также прячутся под землей, на поверхность вылезают для охоты. Нападают на все, что движется, высасывают жизненную энергию. Вот только, кажется, плазмоидные твари питаются исключительно эфирными эманациями. Эта же, оставляет от своих жертв аккуратно обглоданные скелеты.

   Тут меня осенило. Никакой это не плазмоид, а самый настоящий магический страж-убийца. Да, да, плазмоидам жизненно необходимо регулярное поступление энергии в их организмы, иначе они попросту сдохнут с голоду, а магический страж может пробыть здесь хоть тысячу лет и никого не прикончить. Но если в его лапы попадается недотепа типа меня, он не только высасывает из него жизненную энергию, но полностью обгладывает его, дабы воспрепятствовать переходу жертвы на магический метаболизм, попадись ему продвинутый маг.

   Интересно, кому это в голову взбрело активировать здесь стража-убийцу, и что он охраняет? Насколько мне известно, артефакт с заключенной внутри демонической сущностью, выполняющей функции стража, стоит немереных денег, и приобрести его может лишь весьма состоятельный гражданин. Поэтому было бы глупо активировать столь ценную вещь, если бы в пещере не хранилось ничего ценного. Отсюда следует вывод: не зря меня сюда послал мой приятель пенек.

   Оставалось уничтожить стража-убийцу и с чувством выполненного долга начать собирать сокровища Али Бабы. Легко сказать, да трудно сделать. К тому же, в данный момент я бы все сокровища Вселенной обменял на банальную возможность перебраться к моей Айран. Тьфу ты, аж сердце защемило от тоски. Что там с ней? Переживает, наверняка. А я-то как переживаю – места себе не нахожу. Однако не время для розовых соплей. Нужно как-то избавляться от стража, поскольку своевременно удрать не получилось. Ну, пенек, ну жучара! При встрече (ежели таковая состоится) непременно выскажу ему все, что о нем думаю. Это же надо так подставить человека.

   Единственным средством борьбы с демоническими сущностями является полное их развоплощение. Эту истину мне вдолбили в голову лагорийские маги во время моих стажировок в тамошней Академии Магических Искусств. Также мне было известно, что разумное существо, далекое от магии (как раз мой случай), способно развеять демона лишь одним единственным способом – создать яркую кратковременную вспышку света с преобладанием в спектре ультрафиолетовой составляющей. Поэтому мне оставалось лишь уповать на то, что в фонарике достаточно энергии для того, чтобы, превратив какой-нибудь камушек в сгусток плазмы, получить необходимое количество ультрафиолета.

   Тем временем демон полностью вылез из-под земли и собирался наброситься на незваного гостя. Недолго думая, я направил излучатель на кончик нависшей как раз над стражем каменной сосульки и надавил на кнопку. Полыхнуло так, что на какое-то время я потерял способность видеть. Усиленно моргая и утирая рукавом слезы со щек, я с ужасом ожидал рокового удара. Если у меня не получилось спалить стража... даже думать не хочется, что произойдет в этом случае. Единственное, что меня утешало: смерть моя будет быстрой и безболезненной. Был человек и нет человека – только начисто обглоданный скелет, облаченный в трансформный комбинезон, а рядом вечный фонарь и вибростилет – отличный приз для счастливчика, коему в конечном итоге удастся разделаться с магической тварью.

   Но прошло мгновение, за ним медленно-медленно утекло второе, потом и третье, чуть быстрее, чем оба предыдущие. Смерть не наступала. Вскоре время потекло в обычном своем ритме, и кушать меня, похоже, было уже некому.

   Постепенно зрение вновь вернулось. Первым делом я тщательно осмотрел то место, где еще совсем недавно колыхалась призрачная сущность стража-убийцы. Никого нет. Вроде бы все получилось как надо. Мощности световой вспышки вполне хватило для развоплощения демона. Теперь эта тварь зализывает раны в одном из Нижних миров и благодарит своего невольного освободителя от оков артефакта, в котором она томилась неизвестно сколько времени. Отлично, демонам также иногда необходимо помогать, не хрен им делать в нормальных мирах.

   Теперь мне следовало хорошенько обмозговать сложившуюся ситуацию. Страж-убийца повержен, казалось бы, путь в пещеру свободен. Необходимо принять правильное решение: следует ли немедленно приступить к ее осмотру или будет лучше потихоньку уйти от греха подальше. Инстинкт самосохранения настоятельно рекомендовал удалиться, однако непреодолимое любопытство исследователя толкало навстречу приключениям. В конечном итоге, разум возобладал над чувствами, то есть я решил поступить в полном соответствии со своим жизненным кредо: "лучше сделать и пожалеть о содеянном, чем не сделать и пожалеть".

   Без особой надежды посмотрел на индикатор заряда батарей фонарика и с радостью отметил, что толика энергии там еще присутствует. Затем извлек из кармана подаренную пеньком флягу с чудодейственным зельем и сделал пару глотков.

   Начавшее было терять чувствительность зрение вновь обострилось. В пещере тут же стало значительно светлее – разумеется, это касается лишь моего субъективного восприятия окружающей действительности. Данное обстоятельство заметно повысило мое настроение. Мысли потекли плавно и в нужном направлении.

   Неожиданно всплыло в памяти из все того же курса лекций по теоретической демонологии, что двух демонических стражей для охраны одного помещения не используют, поскольку эти твари, неисправимые индивидуалисты, и общество даже себе подобных не приемлют. Значит, повторная встреча со стражем-убийцей в ближайшее время мне не светит. Впрочем, расслабляться не стоит, помимо магических ловушек, здесь могут присутствовать не менее опасные механические устройства. Кому-то уж очень сильно не хочется, чтобы в пещеру проник посторонний. Значит, будем продвигаться с максимальной осторожностью.

   Прежде чем направиться вглубь зала, я вошел в боевой транс – плевать на перерасход жизненной энергии, главное своевременно отскочить от летящей в голову каменной сосульки, или еще какого неприятного сюрприза.

   Сделал десяток шагов – никаких поползновений супротив моего телесного или душевного здоровья. Двадцать шагов – результат тот же. Немного расслабился. Кажется, здешние хозяева полностью полагаются на магического стража и каких-либо дополнительных убойных штуковин устанавливать не пожелали.

   Наконец я вышел к центру пещеры. Круг диаметром метров в тридцать был кем-то полностью очищен от колонн, а также сталактитов и сталагмитов. Посреди свободного пространства возвышается каменный постамент, а на постаменте (Боже праведный!) скульптура облаченного в доспех средневекового рыцаря. Мужик ростом метра два, окладистая бородища до пола, стоит и пялится на меня в оба синих как весеннее небо глаза.

   Чудеса! От ступней до пояса изваяние каменное, выше пояса доспех постепенно становится металлическим. Между прочим, металл весьма и весьма высококачественный – ни единого пятнышка ржавчины на кольчуге, шлеме и прочих деталях боевой оснастки. Впрочем, борода и лицо, кажется, также из камня. Странная техника, очень странная. Все детали проработаны самым тщательнейшим образом, даже борода – волосок к волоску, от настоящей не отличить. Ваятель был либо гений, либо сумасшедший. Впрочем, первое не исключает второго. Вот только отчего-то меч он не вложил в руку рыцаря, а небрежно бросил у его ног, символизируя непонятно что.

   Откровенно говоря, тут сплошь непонятки. Во-первых, для чего понадобилось изготавливать статую наполовину из камня, наполовину из металла и каким образом это вообще возможно? Во-вторых, зачем было помещать этот замечательный шедевр в темное подземелье, да еще приставлять для охраны демона? Воистину сумасбродом был гений, изваявший рыцаря, и вряд ли кому-то когда-нибудь удастся постичь логику неведомого мастера.

   Неожиданно рыцарь моргнул. Поначалу я глазам своим не поверил, но после того как это повторилось вновь, едва не упал на пятую точку. Быть такого не может. Статуя вдобавок еще и механическая. А вдруг как подберет свой кладенец, как двинет на меня, да как начнет им махать. Еще неизвестно, какую программу вложил в голову своему голему чокнутый скульптор-механик. Однако после того как губы рыцаря скривились в слабой улыбке, я неожиданно понял, что передо мной вовсе не статуя, а самый настоящий живой человек.

   Черт, черт, черт! Так не бывает. Бред какой-то. Лист, окстись, где это видано, чтобы люди были до пояса каменными, а выше – живыми? Пора возвращаться в пещеру и стребовать с пеньков побольше бражки, чтобы "уколоться" и забыться на пару дней. Может быть, шиза и отпустит.

   Из состояния глубочайшего психологического коллапса меня вывел скрипучий негромкий голос. Вот теперь я уж точно был готов не только приземлиться на пятую точку, но грохнуться в обморок, хоть никогда не относил себя к натурам нервическим неуравновешенным. Мужик обратился ко мне на лагорийском нижнем, хоть сильно ломаном, но, несомненно, на языке Буферного мира.

   – Кто ты, чужестранец? Каким образом тебе удалось пройти мимо стража-убийцы?

   Ага, так значит демон, охранявший вход в зал, его рук дело. Хорошо, пообщаемся. Даже приятно после трех недель полнейшей безнадеги встретить родственную душу.

   – Я Федор Листопад, человек из мира Земля. Оказался здесь совершенно случайно. "Здесь" – в смысле, в этом странном мире. А пещеру мне показал один из пеньков, извиняюсь, абориген тутошний.

   – Земля... человек, – незнакомец будто пробовал слова на вкус, – нет, не имею ни малейшего представления о твоем мире, чужак. Однако ты здорово похож на лагорийца. Странно, очень странно.

   – Уважаемый, э...

   – Драгва, милостивый государь. Мое имя Драгва. Я – рыцарь-инквизитор из Лагора.

   Вот те на! Лагорийский рыцарь, говоришь? Не, батенька, шутить изволите. Выдавать себя за коренного лагорийца с таким прононсом, пардон-с, вопиющая наглость, граничащая, как любил говаривать наш ротный старшина, с остервенелой борзостью. Я значительно лучше владею языком обитателей Лагора, но мне и в голову не придет выдать себя за рыцаря-инквизитора. Чревато, понимаете ли, разного рода неприятными последствиями. Парень явно подвинулся рассудком. Хотя я его понимаю – проторчишь в темной пещере, да еще в полном одиночестве неизвестно сколько времени, и не такое о себе возомнишь. Интересно, а, сколько он тут проторчал и почему до сих пор не помер с голодухи и не усох от жажды? Ладно, разберемся, а чтобы не травмировать психику "рыцаря-инквизитора" не стану ему перечить. Желает быть лагорийским инквизитором, пусть им будет.

   – Весьма счастлив познакомиться с тобой достопочтенный рыцарь, – надеюсь Драгва не обратил внимания на легкую ухмылку, которую мне не удалось стереть со своей физиономии. – Прошу прощения, но мне не терпится узнать подробности твоего появления в этом странном мире и причину, по которой ты оказался пленником пещеры.

   – Ты ошибаешься, Федор, – грустным голосом ответствовал Драгва, – я вовсе никакой не пленник, а добровольный отшельник. Стою и жду, когда наступит мой последний час. Окаменение продвигается слишком медленно, а покончить жизнь самоубийством я не имею возможности. Вот и пребываю здесь неведомо сколько времени.

   – Если можно, поконкретнее. Сколько?

   – Не могу сказать точно, но определенно знаю, я здесь оказался через четверть века после полного замирения с магами и подписания Конвенции...

   – Боже, милосердный! – невольно вырвалось у меня. – Это же пять тысяч лет. В те времена мои далекие предки только лишь закладывали фундамент под самую первую египетскую пирамиду, а древние шумеры только-только изобрели свою клинопись.

   Теперь кое-что прояснилось в моем сознании. Драгва вовсе не пытался ввести меня в заблуждение, он на самом деле лагорийский рыцарь-инквизитор. А странный прононс, который я принял за иномирный акцент, на самом деле – древний язык Буферного мира. Как известно, всякий язык со временем изменяется, а за пять тысячелетий трансформируется до неузнаваемости. Мне повезло, что лагорийцы – народ консервативный и не любят ничего менять в своей жизни, в противном случае с Драгвой пришлось бы объясняться жестами. Хотя вряд ли бы нас из этого что-нибудь получилось – руки рыцаря уже подверглись частичному окаменению и махать ими он, пожалуй, уже не способен.

   – Коварный колдун, – продолжал Драгва, – которого я выследил и уничтожил, напоследок подложил мне "свинью" в виде хитроумной головоломки-ловушки...

   – Подожди рыцарь, – при упоминании о головоломке встрепенулся я. – Выходит, все-таки, та штуковина была магической ловушкой. Вообще-то я подозревал, но до конца как-то не верилось.

   – Увы, мой друг, если тебе не посчастливилось оказаться в этом мире, значит, ты случайно или по чьему-то злому умыслу наткнулся на артефакт-ловушку.

   – Почему же "не посчастливилось", уважаемый?

   – Потому что отсюда невозможно бежать или хотя бы умереть, – печально усмехнулся в бороду рыцарь Драгва. – И еще, молодой человек, находясь здесь, нельзя вмешиваться в ход естественных процессов. К великому своему сожалению, я это осознал не сразу, а когда разобрался, что к чему, удалился в пещеру, оградился от внешнего мира, активировав стража-убийцу, с тех пор постепенно превращаюсь в каменное изваяние.

   – Но почему ты до сих пор жив, благородный рыцарь? По логике вещей, ты давно должен был отойти к праотцам от голода, жажды, старости, наконец.

   На что лагориец кисло усмехнулся и с горестной миной на лице констатировал:

   – Выходит, ты еще ни разу не умирал, Федор. Так знай же, что здесь невозможно умереть от голода, жажды или старости. Вообще-то тебя могут запросто растерзать дикие твари, ты можешь разбиться насмерть, упав со скалы или утонуть в реке, но... – он сделал интригующую паузу, – что бы с тобой ни случилось, ты непременно восстанешь из мертвых. Так вот, скажу тебе одну вещь: как бы ни было больно умирать, воскресать намного больнее.

   Я слушал и не верил своим ушам. А может быть, это всего лишь сон? Ну да, я попал в автомобильную аварию или еще какую передрягу и оказался в больнице. Чтобы спасти мою жизнь, врачи ввели меня в состояние искусственной комы. Как же это я раньше не догадался? Вот же дурень! Выходит, все, что я сейчас якобы воспринимаю как объективную реальность, на самом деле плод моего воображения. Крепко же мне досталось в том реальном мире, если мерещится подобное.

   Лагориец оказался неплохим физиономистом, вполне вероятно, он был одаренным эмпатом. Так или иначе, он прекрасно понял, о чем я думаю.

   – Федор, не обольщайся, – грустно сказал он, – первое время, я точно также думал, де этот мир всего лишь плод моей нездоровой фантазии, но после второго перерождения и той боли, что я испытал, подобные иллюзии сами собой развеялись. Уверяю тебя, этот мир – изощренная ловушка и существует он на самом деле. После пятого или шестого воскрешения я осознал еще одну непреложную истину – здесь, фигурально выражаясь, ничего нельзя трогать руками. Не знаю, откуда у меня появилось это понимание, но, уверяю тебя, это абсолютная истина. Именно по этой причине я и уединился в этом месте. Теперь пришел ты и дал мне надежду. Вообще-то я ждал твоего прихода, не твоего конкретно, а иномирянина, который избавит меня от мучений.

   Интересно получается, этот бессмертный Драгва, кажется, принимает меня за какого-то ангела небесного. С чего это ему вдруг втемяшилось, что я смогу ему помочь? Не, определенно, вся эта, так называемая, реальность вместе с пеньками и Драгвой – один сплошной глюк.

   Из курса практической психологии мне было известно, что если человеку начинает мерещиться всякая чертовщина, нужно как бы принять ее за истинную реальность и постепенно, не торопясь, чтобы не навредить собственному рассудку начать выходить из шизоидного состояния. Поэтому я не стал усиленно крутить головой, чтобы тут же избавиться от навязчивого морока, а как ни в чем не бывало, поинтересовался:

   – И чем же я смогу тебе помочь, уважаемый Драгва?

   – Поскольку ты, Федор, не являешься неотъемлемой частью этого мира, значит, ты и только ты способен помочь мне отправиться к праотцам окончательно и бесповоротно. Лишь Создатель знает, насколько я устал, ожидая этого мгновения. – При этих словах взгляд рыцаря стал безумным как у религиозного фанатика. – Подними меч и отруби мне голову. Молю, избавь меня от этой муки! И еще, прошу тебя об одном небольшом одолжении: после того как я окончательно умру, сожги мое тело, что бы все было, как полагается.

   Признаться, просьба рыцаря не очень шокировала меня. Некоторые шизы обладают суицидальными наклонностями и сами просят, чтобы их уничтожили.

   А если это все-таки не тотальный глюк, а происходит на самом деле? Получается, мыслящее существо толкает меня на преступление. Извините, эвтаназия в моем родном отечестве пока что вне закона. Хотя, будь сам я на его месте, наверняка попросил бы первого встречного о чем-то подобном. Проторчать пять тысяч лет в темном склепе в полном одиночестве – злейшему врагу не пожелаешь. Интересно как вообще ему удалось сохранить ясность ума?.. Ой, что-то я совсем раскис – никакой это не лагориец, а плод моего воспаленного продолжительным общением с пеньками и прочими странными организмами воображения. Господи, боже мой, совсем я запутался в собственных ощущениях.

   Хорошо, шиза ты или настоящий лагориец, хочешь аутодафе, получишь по полной программе. К тому же грех отказать страждущему в самой главной и последней в его жизни просьбе. В любом случае мы не на Земле или Лагоре и единственной правовой нормой здесь является только моя совесть. Иначе говоря, если кто-то слезно умоляет меня нарушить Шестую Заповедь, почему бы не пойти ему навстречу и не оказать последнюю услугу брату по разуму?

   – Хорошо, Драгва, я помогу тебе уйти из жизни, коль ты этого хочешь. Однако услуга за услугу. Расскажи мне все, что тебе известно об этом мире. В отличие от тебя, я пока что не собираюсь бежать отсюда столь экзотическим способом и надеюсь, что у меня это получится по-другому.

   – Уверяю тебя, Федор, – рыцарь-инквизитор посмотрел на меня с нескрываемым сочувствием, – уйти из этого мира невозможно. А что касается информации, изволь, поделюсь. Земля, на которой мы находимся в данный момент, представляет собой приличных размеров континент. Две с половиной тысячи лагорийских миль с севера на юг и четыре с запада на восток.

   Я перевел в уме меры длины Буферного мира в метрическую систему, получилось чуть больше трех тысяч километров и около пяти тысяч, соответственно. Нехилое путешествие пришлось совершить рыцарю. Хотя, они и в своем родном мире, как правило, дома не сидят – вечно их носит по Ойкумене и за ее пределами в поисках приключений.

   – Южная часть материка, – продолжал тем временем рыцарь, – сплошь – труднопроходимые джунгли, населенные опасными тварями. Севернее располагаются освоенные аборигенами территории. Местные разумные застряли на уровне позднего каменного века. Все мои титанические потуги обучить их основам металлургии или еще каким ремеслам, не увенчались успехом. Пеньки – как ты их называешь – упорно игнорировали все инновации, то как: доменная печь, гончарный круг, ткацкий станок и прочие интересные предложения. На северо-западе обширная каменистая пустыня. Со всех сторон материк омывает океан. Как-то я попытался пересечь его в поисках земель, населенных более цивилизованными существами. Для этой цели построил, как мне тогда казалось, очень надежное судно. Оснастил его парусом, изготовленным из выделанных шкур животных. Потратил уйму сил и времени. Однако через двое суток после отплытия меня вместе с посудиной проглотила походя какая-то морская тварь. На том и закончилась моя карьера морехода.

   – Хорошо, Драгва, а просвети-ка меня, каким образом происходит воскрешение из мертвых?

   – Тут все просто. После очередной гибели я возрождался в той самой пещере, куда меня перенесло из Черной башни темного колдуна. Процесс, как я уже говорил, крайне болезненный. Причем всякий раз мои вещи оказывались при мне в целости и сохранности, даже то, что я умудрялся "посеять" во время своих странствий. – После этих слов рыцарь посмотрел на меня полным надежды взглядом и спросил: – Ну что, землянин, ты готов исполнить мою просьбу?

   Вообще-то у меня была еще целая куча вопросов к лагорийцу, но я не стал далее его мучить. Все самое главное я уже знаю, а остальное увижу собственными глазами, если в перспективе мне светит бессмертие. К тому же, дорогу домой Драгве так и не удалось отыскать, а я не терял надежды выбраться отсюда, пусть для этого мне придется хоть сотню раз помереть. Я поднял излучатель и перед тем как нажать кнопку сказал: