Текст книги "Необыкновенные приключения капитана Шпарина (СИ)"

Автор книги: Александр Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

"Летучий Голландец". А я клялся не удивляться. Что творится? Флуктуация, кавитация, турбуленция. Чуть не угробили. Хотя кавитация не из этой оперы".

– "Первый и последний мой рейс сюда с вами, командир! – продолжал ужасаться голос. – Мне хватило той сверкающей штуки, которая зависла над нами, когда подлетели к Зоне".

Вертолёт жестко сел в один из желтых кругов в белом треугольнике.

"Здравствуй опустевшая База и Особый Охранный Отряд. Давно не видались. Жив остался и слава богу. Но, кажется, на эти края его влияние не распространяется. Интересно, сидел ли я в том вертолёте? Не будем расстраиваться. Уберусь отсюда немного позднее... Зато увижу Ингу".

– Выходите, капитан, – сказал пилот, открывая люк. – Не знаю почему, но вы мне симпатичны. На прощание хочу вам кое-что сказать. Никто не знает сколько у него жизней. Сегодня мне показалось – у меня

последняя, а у вас теперь есть кое-что в запасе. Надеюсь вы выпутаетесь. Понимаете, о чем я? Идите к своей девушке и будьте счастливы. Когда-то меня звали Дремиус. Не моё время. Bene tibi. Пусть у вас всё будет хорошо.

Шпарин поднял голову и, обхватив затылок руками, смотрел на исчезающий в небе вертолет, пока тот не превратился в маленькую стрекозу. Навстречу этой стрекозе неслась другая. Несколько секунд и они

слились, превратились в пылающий яркий ком и ссыпались вниз огненным дождем.

"Как он сказал, "не моё время"? Надеюсь, моё наступит нескоро. Он знал, что произойдет. Определенно знал и дал мне шанс. Мы все здесь похожи на кукол, которых переставляют с места на место, дергают за веревочки, заставляя кривляться и верить, что они играют в настоящую жизнь. Кукловоды сидят на "Холме". Листают чужие жизни, как книгу, вырывают страницы и вклеивают в неё листы, взятые из другой".

Шпарин снял берет и сунул за ремень.

"Пойду в столовую, навещу профессора. А где тополиный пух? Снова август?".

Шпарин обошел перевернутый кран, грузовик и увидел экстрасенсапарапсихолога.

Экстрасенс, одетый в форму без погон, с белой повязкой на рукаве, стоял у шара и с подозрительной периодичностью плевал на его поверхность. Смотрел, как шипит и испаряется слюна, и снова плевал.

– Замечательное занятие вы себе нашли, Сергей Николаевич, этак вы скоро обезводитесь, – насмешливо сказал Шпарин, вспомнив настоящее имя экстрасенсапарапсихолога. – От всей своей широкой души рад

лицезреть вас живьем, а не в виде прозрачной субстанции. Где борода?

– Просыпаюсь вчера у себя в комнатке, чую что-то не так. Хвать за бороду, а её и нет, – простодушно ответил Маралов. – Так, легкая небритость. У вас, я наблюдаю, также большие изменения в лучшую сторону.

Чему я тоже радуюсь от души. Рад, что вы живы и здоровы, в полной памяти и уме. Видел, как вы в вертолет залезли. Одно огорчает, попыточка ваша смыться не удалась, а я не так давно намекал вам, даже настаивал – нет выхода, останемся здесь навсегда. А вы, презрев мои увещевания, всё-таки попытались. Хорошо закончилось так, а не иначе. Порхала бы сейчас ваша душа в облаках.

– Я, грешным делом, увидев вас, с воодушевлением харкающего на этот круглый предмет, решил: "Всё, тронулся, слетел с катушек экстрасенс".

– Совсем наоборот. Невероятная ясность сознания. Помню перепитии некоторых прошлых превращений, что, сознаюсь, наблюдалось не часто. Одно хорошо – всегда возвращаюсь в своё тело. Хозяева "Холма"

почему-то снова пощадили меня, да и вас, товарищ капитан, тоже.

Шпарин прошелся вокруг шара.

– Забавная вещица, но зачем на неё плевать?

– Провожу небольшой эксперимент. Там внутри кто-то есть. Полагаю это какой-то контейнер. Смотри.

Маралов плюнул. Шар пыхнул розовым и слегка колыхнулся. Изнутри послышался слабый звук.

– Видишь? Реагирует даже на незначительное местное изменение температуры поверхности.

– Попробуй пописать.

– Экий ты шутник, Миша! – Маралов на мгновение задумался. – Увести на "Холм" для вскрытия не получилось. Пытались на месте сверлить, рубить, колотить, резать, ничего не выходит.

– Хочешь идейку услышать? Вода. Простая вода. Пригнать пожарную машину и обильно полить водой, если он так бурно реагирует на влагу. Обязательно что-нибудь произойдет.

– Не произойдёт. Это он на меня так реагирует. Кажется там женщина. Я с ней пытаюсь установить связь, телепатически.

Шпарин внимательно посмотрел на Маралова и вздохнул.

– Я так и сказал майору: "Послушайте старого инженера, умники!". Но он махнул рукой и приказал больше ничего не предпринимать, пусть, говорит, сами забирают. Кстати, он тебя обыскался. Но я не сказал, что ты улетел. Об этом знал только я и та девушка, медсестра из госпиталя. Она вчера приходила сюда на плац, ещё раз, вечером. Постояла, всплакнула и ушла.

– Кто обыскался? Древака? Он же с комиссией улетел на "Холм"! Ничего не понимаю. С Ингой я простился минут сорок назад.

– Миша, зачем мне врать? Ты отсутствовал почти сутки.

Шпарин схватился за подбородок.

"Щетина. Суточная. Я себя знаю. Брился сегодня утром. Значит сегодня это вчера или вчера это сегодня. Нормально дреманул в вертолете. Выспался. Если бы не вертолетный двойник и доброе сердце Дремиуса, где бы я сейчас был...".

Шпарин поведал Маралову про неудачный полет и ящики с копьями и мечами.

– Изощряются, как хотят, – согласился Маралов. – Бредятина отборнейшая, конечно, в диком, дурнейшем сне не придумать, но всё происходит именно так, как происходит и ничего с этим нам не поделать. Мы

пленники.

– Ответы на "Холме", – сказал Шпарин. – Здесь никто ничего не скажет и на "Холм" просто так не попадешь. Надо как можно скорее выбраться отсюда в большой город, тогда станет ясно, что вообще происходит. И если там творится тоже самое, тогда нам точно крышка.

Шпарин не сдержался и сам плюнул на шар.

– Эх, связаться бы с нашими, вызвать авиацию и раздолбать тут всё к "ядрёной фене"!

– Неплохая мысль.

Маралов согнулся пополам.

Глядя на него, начал смеяться и Шпарин, сначала тихо, нервно, потом во весь голос, до слёз.

– Необходимо срочно принять сто грамм, – вытирая глаза, сказал он. – Иначе не выжить. И пообедать. Постоянно морят голодом, нехорошие владельцы зазеркалья.

– Офицерская столовая или моё скромное жилище? Тут недалеко от штаба есть примечательное заведение для господ офицеров и прочего персонала Базы. Называется "Пункт обеспечения продуктами".

Ассортимент изумительный. Всё бесплатно, как при некогда постоянно обещаемом светлом будущем. Спиртное по талонам. Его же контрабандой привозят выезжающие на волю офицеры.

– В столовой орудует ультразлобный профессор. Режет людей, как скотину. Упырь от медицины превратился в повара. Но, возможно, его уже нет в живых. Я наслал на него порчу. Евпахов тоже перекрасился. В обычного врача. Не узнает. Если так, то память наши неизвестные хозяева, оставляют своим подданным очень избирательно.

– Идем в бесплатную лавку? – обрадовался Маралов. – Надоело в одиночестве водку хлебать. У меня и талончики припасены. Разжился у сожителей по домику. После предыдущего светопреставления пропали и не вернулись. Теперь проживаю один.

– Потопали. Только бы не попасться раньше времени на глаза майору.

– Не попадем. Древака торчит в поле и руководит раскопками.

– ...?

– Самое главное не рассказал, – экстрасенс хлопнул себя по лбу. – Шарик этот выпал из НЛО, когда тот задел башню где тебе устроили допрос с пристрастием, – Маралов покачал головой. – Всё совпало по

времени. Пролет НЛО и изменение реальности, запущенное на "Холме". Я уверен – изменение реальности и спровоцировало катастрофу.

– НЛО здесь не хватало! Но нечего шастать над запретной зоной. Получается и на них есть управа?

– Погоди, дослушай до конца. Я воспроизвел события прошлой ночи: "Холм" запускает изменение. Пролетающая мимо "тарелка" теряет управление, цепляет нашу башню, повреждается, отскакивает к "Холму", рушит там, что встречает на пути, возвращается и врезается в площадку с местным "освенцимом", оставляя от последнего одни воспоминания и треть корпуса на поверхности.

– Хоть это неплохо. Чужаки раздербанили крематорий! А что Древака?

– Сначала они с Треповым хотели вытащить тарелку, пригнали бульдозеры, но ничего не вышло. Бульдозеры заглохли. Древака разозлился и приказал вызвать подкрепление в виде танка, одного из трех, имею-щихся на Базе, чтобы пальнуть в тарелку. Снова "фиаско". И танк заглох, не успев прицелиться. Потом с перепугу решили забетонировать и засыпать сверху землей, чтобы и видно не было. Согнали весь личный состав Базы. Несколько солдатиков, из тех, кому стало любопытно, как устроена тарелка, попытались ломами вскрыть её, покрылись волдырями от неизвестного излучения. Фонит сильно. Трава в одночасье пожелтела и

высохла. Бета, гамма... Замеров никто не производил. Древака прекратил это дело и приказал окопать место происшествия глубокой траншеей, чтобы другим неповадно было. Потом передумал. Сказал, что это всё муть оранжевая и что они всё равно за своими вернутся, но оцепление выставил.

– Кто вернётся?

– Инопланетяне. Личным приказом майор назначил меня своим Представителем по связям с внеземными цивилизациями. Вот, дежурю, жду, когда прилетят.

Шпарин закатил глаза.

– Полный, несусветный идиотизм. Ты вроде трезвый. Или нет? Так можно и посинеть, ожидаючи гостей небесных. Пусть бы уж и раскладушку приказал поставить. Ты, что, всю ночь на поле торчал? Бродил от шара к "тарелке"? Больше некому?

– Ну не всю... Зря ты на него. Мне даже его жалко.

– А себя не жалко, остолоп забывчивый? Точно, здесь тебе лучше, чем дома.

Они подошли к штабу. Шпарин шел молча и сверкал глазами.

– Кстати, насчет порчи. Вчера, говорят, медведь из клетки порвал главного кулинара по фамилии Капустков. Офицеры пришли в столовую и застали обедающего медведя. Как раз закончил обгладывать вторую

поварскую ляжку. Миша, это ты его выпустил?

Шпарин усмехнулся.

– И что с медведем?

– Сбежал. Выломал окно и выскочил. Искали, искали, так и не нашли. Ещё новость. Грохнули Супонева, отстрелили голову. Тоже вчера, когда ты улетел. Подозревают Ляхова. Арестован и сидит в подвале под

штабом. Кто-то успел доложить наверх и тут же последовал звонок дяди из Департамента. Приказано доставить убийцу в Губернаторск. Признайся, это сделал ты? Ты ведь отчаянный! Супонев всё равно достал бы тебя. Признайся, ты провернул это, да так, что улики пали на Ляхова?

– Конечно не я. С какого дуба ты рухнул? Ночные бдения доконали тебя, колдун.

Шпарин замедлил шаги и остановился.

"Приказано доставить... Так-так-так...".

Навстречу им, огибая штаб, шла Инга. Распущенные черные волосы, белая блузка, сильно зауженые к лодыжкам, белые брюки, облегающие бедра.

Маралов тяжело засопел.

Шпарин положил ладонь на плечо экстрасенса.

– Планы резко меняются. Придется тебе и сегодня хлебать водку в одиночестве. Ты меня так и не видел, понял?

– Понял. Чего непонятного?

– Привет! – сказал Шпарин. – Вот и я.

– Здравствуйте, молодой человек! – небрежно сказала Инга. – Мы встречались?

У Шпарина вытянулось лицо.

Инга улыбнулась, чмокнула его в щеку и подхватила под руку.

– Идём, Шпарин.

– Завидую, – вздыхая, сказал им вслед Маралов. – Такая киса. Сногсшибательная.

– Ещё бы, – не оборачиваясь, сказала Инга. – Красивая и умная.

– Ко мне или к тебе? – спросила Инга и закапризничала, наморщив прямой носик. – К тебе! Хочу к тебе!

Девушка привела Шпарина в квартал однотипных одноэтажных домиков, утопающих в деревьях. Прямые улочки, невысокие заборчики, кое-где цветы.

– У меня не прибрано. Пыль там, беспорядок. Некогда было, только вернулся, – уклонился Шпарин, вспоминая, что не знает, где жил двойник.

– Понимаю. Куча пустых бутылок и грязной посуды. Отмечал возвращение. Эх, мужики!

Инга увлекла Шпарина на другую улицу, они ещё раз свернули и остановились у одного из домов. Девушка открыла калитку и вошла в палисадник.

– Не забыл? Входи.

В прихожей Инга бросилась на грудь, обнимая, впилась в губы.

– Соскучился? Я так ждала, когда ты вернешься, – прерывисто дыша, оторвалась, и, заглядывая в глаза, спросила:

– Помнишь Красносельск, четыре дня в той пустой гостинице? Нам было так хорошо вместе. Повторим? У меня недельный отпуск, потом снова командировка.

– Помню. Конечно, помню, – Шпарин осторожно снял с плеч руки девушки. – Поел бы чего-нибудь. А куда командировка?

– Ты изменился, Шпарин! У тебя всегда на уме сначала была любовь, а уж потом вопросы.

– Извини, вымотался.

– Сдаешь? Ладно, иди в душ, потом я. Легкий ужин и постель до утра, как в старые времена. Так просто от меня не отделаешься. Халат можешь взять мой, тебе подойдет, ты и правда сильно похудел, похоже

заграничные девки выжали из тебя все соки. Но я тебя быстро восстановлю, понял?!

"Что-то тут не так, – стоя под тугими струями воды, соображал Шпарин. – То она говорила про два года ожидания, теперь выплывает какая-то гостиница, командировка. Опа... Карта в кабинете. Красносельска в Губернаторстве нет. Он на территории Конфедерации. Попалась. Она была там, когда двойник с хамскими глазами портил тамошних девушек. И ещё резвее стала. Так измениться за сутки, которые я пропадал неизвестно где. Притворялась в госпитале? Кто их, баб, поймет? По собственному опыту знаю. Как хорошо всё начиналось. Обидно".

Шпарин обернул вокруг пояса полотенце и вышел из ванной комнаты.

Инга в одних белых трусиках стояла у накрытого декоративного столика и, накрутив на палец прядь волос, разглядывала удостоверение двойника

– Изменился, изменился. Неужели ты подрос? В твоем-то возрасте? Правда... Теперь, чтобы дотянуться до твоих губ, мне приходиться становиться на пальчики. Глаза какие-то другие. Усталые... И не только глаза, – сказала девушка, поворачиваясь, и уперлась взглядом в разрез полотенца.

– Ух, ты! Это конфедераты поработали? Или наши? Отложим душ на потом?

– Наши, наши, – Шпарин выскользнул из рук девушки. – Недавно закончили, буквально вчера. Для пользы дела, которому я служу.

– Надо быстрее провести испытания.

– Проведем. В душ, а я пока перекушу.

"Ёще один прокол. Испытания уже проводились".

– Пять минут и я твоя.

– Помойся тщательнее, хочу доставить тебе небывалое удовольствие.

– Ты это умеешь! – Инга показала кончик языка и скрылась в ванной.

Шпарин схватил с тарелки кусок ветчины и, не прожевав как следует, проглотил. Прислушался. В ванной плескалась вода. Засунул в рот другой кусок и чавкая, принялся за обыск.

"Почему мне здесь все время хочется есть? Знаю. Слишком большой расход энергии. Что я делал дома"?

Первым делом он повыдергивал ящики комода. Бегло осмотрел и задвинул.

"Пописывал статейки, книжки. Спортом почти не занимался. Гантельки по утрам. Пробежки – через день на третий. Раз в неделю, редко два, ходил в спортзал".

Шпарин порылся в ящиках серванта, полазил в большой красивой тумбочке. Прислушался. Вода ещё шумела.

"Поесть любил, но питался умеренно, чтобы живот не рос. Блюл фигуру. Часто ленился и много спал. Но и работал много. Спал с женщинами. Ну и что? Все спят".

Шпарин направился в спальную комнату. Кровать застелена розовым покрывалом со жгуче-чёрной пантерой. Открыл шкаф и изучил содержимое.

"Ничего. Что я ищу?".

Вернулся к кровати. Аккуратно поднял одну из подушек. Под ней лежал пистолет. Положил подушку обратно.

"Ближе к теме. Какой? Зачем девушке из госпиталя пистолет? Он меня расстроил".

Шпарин открыл дверцы стенной ниши. На плечиках висела военная форма с лейтенантскими погонами.

"Приехали!".

Шпарин сунул руку в карман мундира.

"Удостоверение!.. Не хочу открывать. Почему? А потому, что сейчас все изменится".

Шпарин тряхнул рукой, удостоверение развернулось на две половинки. На фотографии блондинка с короткой стрижкой. Та самая, что запечетлена на карточке в кабинете майора.

"Департамент Тайных Операций. Инеева Виктория Игоревна. Лейтенант. Специальный агент".

Шпарин вернулся в комнату и уселся в кресло. Машинально взял кусочек колбасы. Незаметно опустошил тарелку.

"Разберёмся. Спокойно! Варианты. Инга обманула, что она Инга. На самом деле она Вика. Зачем? Дальше. Есть ещё одна Инга, моя, а Вика сейчас моется в душе. Двойники? И обе спали с двойником. Одна давно, любила и ждала два года, другая не ждала и делала это, когда случалось встретиться. Где? Где случалось... Может они работали вместе за кордоном. Скорее всего. Есть третий вариант. Они сёстры... и обе работают в

госпитале. Эта для прикрытия. Я влип по самую макушку".

Вода перестала шуметь. Из душа, блестя капельками влаги на упругой коже, вышла нагая Вика.

– Перекусил? На полигон! – сказала девушка, ставя ногу ему на колено и показывая пальцем в сторону спальни.

– Я, собственно, пойду, наверно, – отворачиваясь и теряя голос, закашлял Шпарин. Глаза предательски косили. Вика ему помогла, повернув голову к животу.

– Куда это ты собрался, бабник несчастный? К Инге? – голос девушки задрожал. Наманекюренные длинные пальцы изящной стопы сходилились и расходились, как-будто жили отдельной жизнью.

"Вот и прояснилось".

Вика убрала ногу и сорвала полотенце. Шпарин закрыл глаза.

"Может остаться? Они ведь похожи, как две капли воды. Фигуры, лица, голос и остальное...".

– А кто обещал жениться? Там в Красносельске!

Не зная Шпарина, это был перебор.

– Я обещал? Да ты спишь со всеми подряд... – наобум брякнул Шпарин.

– Сплю! Но не со всеми и не подряд! – крикнула Вика. – Я тоже служу Родине. Сколько раз вытаскивала тебя из дерьма... Забыл? Давно бы болтался на веревке на центральной площади Красносельска, где они

вешают пойманных шпионов.

Вика схватила тарелку и разбила об пол.

– Убью-ю! – завопила девушка и, как большая дикая кошка, метнулась в спальню.

"Убьёт! – испугался Шпарин, схватил форму, ботинки и бросился в прихожую к двери. – Пристрелит, как бродячего пса".

Входная дверь сама по себе открылась. На пороге стоял исхудавший Древака, бакенбарды отросли и превратились во что-то непонятное.

"Призрак! Заболел что ли?".

– Вот ты где! – майор затолкал Шпарина в дом. – Семейные разборки?

– Не сошлись во взглядах на жизнь.

В спальне во весь голос рыдала Вика.

– Лейтенант Инеева, слышишь, после выходных, в понедельник, в девять нуль– нуль ко мне в штаб!

– Есть, господин полковник! – выходя из комнаты и одевая на ходу халат, сквозь слёзы ответила лейтенант. – Подлец, ты Шпарин! Пошёл вон отсюда!

– Хватит, лейтенант! Прими успокоительное и ложись спать. Поняла, Вика? Мы уже уходим.

– Поняла, – девушка плакала, кулачками вытирая слёзы. – Лучше бы он остался...

– Эх!.. – крякнул Древака и подергал бакенбарду. – Я, пожалуй, выйду, подожду снаружи, а вы тут договорите без меня. Не долго, капитан!

– Прости, Вика, я гад, – сказал Шпарин. – Можно я оденусь у тебя, а не на улице?

– Одевайся, – Вика села на боковушку кресла и принялась водить пальцем по столу, рисуя треугольники. – И ты меня прости, чуть не убила. Если бы убила, то и сама не стала жить. Понимаешь?

– Я люблю Ингу. Тебя я тоже люблю, но немного меньше, – Шпарин с ужасом вслушивался в свою речь. – Или так же?..

– Так не бывает, Шпарин. Не бы-ва-ет. Ладно, вали. Я всё знаю. Инга сама рассказала. Про госпиталь, чем вы там занимались, какой ты хороший... Ты думаешь она паинькой была все два года? Ага. Ты знать

ничего не знаешь!

– Тогда зачем?

– А ты догадайся!

– Я пошел, – сказал Шпарин. – Увидимся. Пока.

– Это вряд ли.

– Почему?

– Я просто тебя не узнаю.

На улице, опираясь спиной на штакетник забора, стоял Древака и дымил папиросой.

– Видел Ингу Игоревну. Заходил к ней. Отпросилась с работы и тоже плачет. Ты бы разобрался с ними, Михаил Иванович. Как-то не очень... всё получается.

– Разберусь, – Шпарин скрипнул зубами. – С этой разобрался. Застрелить хотела.

– Вика? – колыхая животом, рассмеялся Древака. – Она может. Отчаянная... Очень импульсивна, но хороша, зараза.

– Вот именно – "зараза"!

Кошки в душе у Шпарина заскреблись с новой силой. Не оборачиваясь, он знал, – она стоит у окна и сквозь тонкую тюль смотрит на него.

"Вернусь... Будто, что-то забыл. Слушай, ты и в неё влюбился?".

– Не вздумай, – сказал Древака, прочитав его мысли. – С Ингой тебе будет лучше. Она другая. Хотя, как знать.

"Вот именно. Сплошные зигзаги, плавно переходящие в тихое помешательство, во всяком случае идёт куда-то туда, но никак не придет. Может, действительно, лучше хряпнуться и тихо жить в ладу со всеми и с

самим собой? А?..".

– Отправлю её куда подальше. В Семихолмске есть вакансия помощника секретаря посольства. Пусть там задом крутит. Посол, говорят, очень любит таких баб. Неординарных и непредсказуемых.

– Говорят?

– Ну, по моим данным, если тебе так хочется.

"Блин. Уже ревную?".

– Пойдём-ка провожу тебя до Инги Игоревны, а то вернёшься. На твоем месте я бы сегодня крепко выпил. Впрочем, не стоит. Неизвестно где ты потом очутишься, у какой из сестер.

Солнце катилось к верхушкам деревьев. Появились комары. Древака сломал ветку низкорослой рябины без плодов и монотонно, в такт шагам, махал перед лицом.

– Адрес помнишь?

– 16 – 38, – быстро ответил Шпарин.

"Всё проверяет?".

– Ферапонт Максимович, вы их различаете?

– А ты, как думаешь? – Древака усмехнулся. – Влюбленные мальчишки в форме, да и не только мальчишки, взрослые воздыхатели, конечно, путаются. Зайди днём в госпиталь, поставь рядом, не отличишь. Но если захотят, отличишь. И характеры совершенно непохожи. Ты же спишь с ними, обеими!

– Да знаю я, знаю, просто так спросил.

"Отличие есть, маленькое, у Вики на попке, на правой стороне, крохотный шрамчик, успел рассмотреть, когда в спальню за пистолетом кинулась. И что-то ещё, что-то я чувствую, но не могу ухватить... Интересно, обо что она поцарапала попу?".

– И я знаю. Две таких женщины – это много, чересчур много, даже для тебя, известного жеребца. Так, что бери Ингу и катись с ней в отпуск, который тебе положен после длительной командировки.

– К конфедератам? – пошутил Шпарин и тут же пожалел.

– До сих пор ищут. Подняли шумиху в прессе. Пропал, выкрали, убили. Как же, известная личность и вдруг исчез. Даже твои бывшие пассии волнуются. Надо обдумать. И Вика там крутилась, вместе с тобой, во вражьем стане. Возьмешь Ингу и вперед. Никто не отличит. Отдохнешь с пользой для дела, – Древака хитро ухмыльнулся, остановился и вдруг спросил ледяным тоном: – Где был целые сутки?

– Честно?

– Ты уж постарайся.

– Если честно... – Шпарин запнулся. – Завис... у одной подруги.

– Ладно, поверим, – как-то быстро согласился Древака и ткнул веткой рябины в небо. – Смотри, что вытворяют!..

Над лесом возник блеклый купол света. Из купола полезли разноцветные нити. Нити, хаотично двигаясь, цепляя и обматывая друг друга, сплели разноцветные шары. Разномастные шары, маленькие и побольше, вращаясь, закружились вокруг центрального, самого большого и косматого, слепящего глаза шара.

Бледно-голубая планета, с ярко очерченными контурами неземных материков, покачиваясь, прошла над головами и врезалась, разметав малышей, в косматый шар. Вспышка. Небо мгновенно поделилось на

квадраты. Квадраты обратились в кубики и заплясали по небосводу. Новая вспышка и кубики сплавились в оранжевое облако.

В облаке беззвучно проплыл табун низкорослых чёрно-белых полосатых лошадок, важно прошествовало стадо маленьких мохнатых слонов, за ним, в невысоких жёлтых травах, потянулись кучки смешных

антилоп, с кривыми и погнутыми рожками на головках. За антилопами не особо скрываясь, протащилась, открыв пасти и тяжело дыша, семейка львов.

На африканский мираж обрушились, распугав зверей, отряды конников на лохматых лошаденках и бросились, открывая рты в крике, навстречу лавине всадников, несущихся в облаке пыли. В жестокую сечу

врезались мерно марширующие колонны людей в сверкающих доспехах, обнажили мечи, ощетинились копьями и развернулись в боевые порядки.

– Добрый вечер, Ферапонт Максимович, и приятному молодому человеку здрасте! – послышался густой женский голос из палисадника дома, возле которого они стояли. – Вы не к нам?

– Не к вам, Таисия Митрофановна, – ответил Древака. – Идем мимо, прогуливаемся.

– Зашли бы, чайку попили, – предложила дородная Таисия Митрофановна.

– Или чего покрепче, – появляясь из-за спины необхватной Таисии Митрофановны, добавил капитан Трепов, одетый в майку и мятые цивильные штаны.

– В другой раз, – сказал Древака. – Хотим навестить одного старого друга, он тут недалеко от вас проживает. Отдыхайте без нас.

– А друга, часом, не Инга Игоревна зовут? – Таисия Митрофановна усмехнулась. – Она недавно тут проходила, приодетая, накрашенная, вся из себя такая. Дошла до перекрестка и вернулась. Так, что друг ваш

сейчас дома.

Шпарин смотрел на номер дома Трепова. Номер тридцать. Через восемь домов Инга.

"Тяжёлый будет разговор. А вот интересно, окажись я здесь один, на середине пути, без полковника, куда бы я двинул? Нелегкий выбор. Подобные случаи с близняшками довольно широко описаны в литературе

и показаны в кино. Но легко и просто бывает только в вымышленном мире... А я где сейчас?".

Шпарин перемахнул через низкий заборчик.

– Таисия Митрофановна, разрешите собрать небольшой букетик, – показывая на цветник у дома, сказал Шпарин. – Очень надо.

– Да уж я сама соберу, если очень надо, – согласилась Таисия Митрофановна. – Такому симпатичному брунету, разве откажешь.

– Розы не будем, они с шипами, а красные тюльпаны в августе чудо как хороши. Добавим тёмно-синих, как глаза у друга. Вот, получайте.

– Премного благодарен, – поблагодарил Шпарин, кланяясь. – Очень любезно с вашей стороны.

– Не за что, капитан, – сказала Таисия Митрофановна. – Только выходите через калитку, у меня от ваших прыжков сердце тряхнулось.

– До завтра, Илья Никитьевич, – попрощался Древака с Треповым. – До свидания, Таисия Митрофановна.

– Узнаю старого Мишу, – одобрил Древака прыгучесть Шпарина. – А то какой-то квелый вернулся. Если бы не физиономия "дэбэшника", дырки в спине и родинки, не знал что и думать про тебя. Доведу до дома Инги Игоревны и, пожалуй, вернусь к Треповым, посидим, попьем чайку. Соскучился по семейной обстановке. Моя не за что не хочет жить на Базе.

"Ещё бы. А меня опекает как сына. Занятно".

Шпарин считал дома. Тридцать один, тридцать два...тридцать восемь.

– Не наделай глупостей, Миша, – сказал Древака и ушел.

"Дверь. За дверью Инга. За двумя улицами Вика. Ну?.."

Шпарин сел на крыльцо.

"Буду сидеть пока сама не откроет. Видела меня или нет? Пошуметь, что-ли?".

Солнце спряталось за деревья. Роились комары.

"Что я, собственно, комплексую? Как мальчишка. С Викой ничего не было. Устоял. Правда Инга об этом не знает, наверняка думает иначе. Но это сегодня не было, а раньше вовсю. Вот неутомимый двойник, как подставил. Не решаюсь зайти к любимой девушке".

Шпарин, отгоняя комаров, помахал букетом. Понюхал красный тюльпан, синий. Никакого запаха. Схватил листок губами и попробовал пожевать.

– Если кто не знает, сообщаю: букеты обычно дарят, а не едят.

Инга в длинном белом халате стояла в проёме распахнутой двери и, прищурив припухшие глаза, смотрела на него сверху вниз. Волосы завязаны в "конский хвост". Из маленьких ушек, до плеч, свисали подвески-цепочки серого металла с камнями внизу.

– Голодный, не накормили? Как там Вика? Затащила в постель? Похоже нет, если пришел.

Шпарин вскочил и протянул букет.

Инга молча отстранилась, пропуская в дом.

"Раз впустила – не все потеряно. Стены и потолки сосновые. Экологично. Обстановка идентична, разве шторы другие. Духи? Даже духами похожими пользуются".

Пока Инга занималась цветами, Шпарин плюхнулся на диван и лихорадочно соображал с чего начать разговор.

Инга поставила вазу с цветами на круглый стол, забралась с ногами в кресло напротив, поправила халат.

– Поговорим?

– Поговорим.

– Нелегкий выбор? – озвучил Инга недавнюю мысль. – Да, Шпарин? Иногда его сделать невозможно, особенно, когда женщины одинаково красивы. Хочешь, я тебе помогу? Один звонок и сюда, чем бы вы там не

закончили, примчится Вика. Звонить?

– Не примчится, – угрюмо сказал Шпарин. – Мы с ней расстались.

– Это ты так думаешь, а я её знаю, как саму себя. Примчится. Она тебя в покое не оставит. И я тоже. Решим втроем, как жить дальше. Или с кем жить. Интересный вопрос: по чьей инициативе расстались?

– По моей. Я тебя с ней перепутал. Ошибся.

– Раньше не путал, – Инга улыбнулась кончиками губ. – Или путал? Бедный, как глазки сразу забегали. Я всё про вас знаю. И она про нас. Звоню?

– Звони!

Инга набрала номер.

– Госпожа Инеева? Не желаете поучаствовать в мероприятии, посвященном окончательному выяснению отношений с любовником? – Инга отвела трубку от маленького ушка. – Ругается.

– Сама такая... Не придёшь? Нет? Бросила трубку, – Инга снова улыбнулась. – Примчится. Десять минут, не больше. Замечай время.

Инга вскочила с кресла и уселась рядом. Халат распахнулся, а рука поползла по груди Шпарина вниз.

– Слышал, Шпарин? У нас десять минут, может последний раз.

– Не успеем, – отодвигаясь, напрягся Шпарин.

– Успеем, всегда успевали, – Инга взьерошила ему волосы на голове. – Чего испугался, дурачок сероглазый? Что застанет? Пусть смотрит, как в зеркало.

"Уже и дурачок. На кой я им нужен? Других мужиков нет? В чём дело? Неужели и правда, такая любовь? А с Ингой надо поосторожней. Девушка не так проста, как казалось. Девушка с характером. Тоже резва не в меру. А глаза то, глаза какие стали, холодные и циничные!".

Стук в дверь.

– Открыто! – крикнула Инга. – Заходи, принцесса.

"Вика!".

Короткая легкая полупрозрачная юбка небесного цвета, такая же блузка-распашёнка.

"С ума сойти. Ну, что делать, что?..".

– Садись рядом, прелестница, – Инга похлопала ладонью по дивану. – Могла бы и голой заявиться.

– Могла, – Вика сбросила туфли и уселась в кресло. – Легко. Всё равно на улице темно.

– Да уж знаю. Ты и не такие номера проделывала, – сказала Инга.

– Как, впрочем, и ты, – парировала Вика. – Зачем звали? Тоже не складывается?

Шпарин криво усмехнулся.

– Тебе весело, Миша? Сейчас вместе повеселимся! – сказала Инга, темнея глазами.

– Он про тебя не всё знает, а если бы знал, не сидел рядом.

– Я могу и пересесть, а ты расскажи, – Инга и в самом деле перебралась в пустое кресло.

– Не буду, сама рассказывай.

"Что-то расхотелось мне с ними в эти игры играть. Пора признаваться. До сих пор ни одна не догадалась. Но ведь сдадут, моментально сдадут Древаке. Недавно была надежда на Ингу, что поймёт и я приобрету нового союзника, вернее союзницу, теперь нет. Вика со всей своей агрессивностью, кажется, проще будет. И ещё одно. Всё время вертится на уме. Неясные сомнения. Хуже всего. Кто на самом деле был со мной в

госпитале? У вертолета? Если начальство не различает, то, что обо мне говорить. Признаюсь. Будь, что будет!".