Текст книги "Необыкновенные приключения капитана Шпарина (СИ)"

Автор книги: Александр Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 6. База. Девушки.

Прохладное летнее утро.

"Ничего не хочу вспоминать, ни о чем не буду думать, ничего не хочу знать, ничему не буду удивляться. Буду плыть по течению. Гребок, переворот на спину, отдых, гребок, переворот на пузо. Куда-нибудь

приплывём...".

Голоса.

– Давление в норме, пульс в норме, сердце в норме. Практически здоров. Да-а, красавец!

Шпарин очнулся в просторной, ослепительно белой комнате. Голый, свежий, чистый, как младенец.

"На что они намекают?".

Двое в белых халатах.

– Профессор Агриппов.

– Доктор Лихоркин, эскулап четвертого ранга.

– С возвращением, капитан!

– Закройте окно, сквозит, – раздраженно попросил Шпарин, натягивая одеяло на подбородок.

Распахнулась дверь. Держа на вытянутых руках поднос, в палату вступила медсестра, в розовой пилотке и коротком розовом халатике.

– Завтрак господина капитана, – сообщила длинноногая медсестра чарующим голосом.

– Мы удаляемся, – профессор нехотя попрощался. – Не забудьте, капитан, ровно в двенадцать, майор Древака ждёт вас в штабе. А вы... Инга, кажется... одевались бы, поскромнее... Из-за вас, девушки, весь

госпиталь на ушах стоит.

– Пусть стоит, ничего с ним не сделается, – скосив тёмно-синие глаза на Шпарина, сдерзила девушка, аккуратно устанавливая поднос на прикроватную тумбочку. Низ розового халатика приподнялся.

Шпарин посмотрел на точёный профиль лица, на то, что было видно под халатом, поймал взгляд медсестры и понял, что попался.

Дверь с треском захлопнулась.

Шпарин почувствовал напряжение, одеяло в районе живота поднялось. Он стиснул зубы и перевернулся на живот.

– Форма господина капитана, бельё, посмотрите, – девушка открыла стенную нишу и расстегнула халат. – Господин капитан больше ничего не желает?

– Желаю! Вы даже не представляете, как желаю! – поворачиваясь на спину, простонал Шпарин.

Медсестра повернула защёлку в дверном замке и, расскачиваясь, как модель на подиуме пошла к Шпарину.

– Лежать! – приказала девушка, заметив попытку Шпарина привстать на кровати. Медсестра сбросила халат, пилотку и распустила узел блестящих чёрных волос.

Шпарин никогда не видел, как прыгает пантера на жертву, но кажется, девушка проделала именно это.

Несколько минут дикой скачки и несдерживаемых воплей.

Задергалась ручка двери.

– Инга, у тебя всё в порядке? – послышался возмущенный голос доктора Лихоркина. Инга!?.. Капитан!!..

– Я в душе! – отозвался Шпарин, сжимая талию медсестры. – Безобразие, горячая вода кипяток!.. Ошпарился!

– Не хочется, но надо, – выскальзывая из объятий Шпарина, прошептала девушка. – Если не выйду, начнётся переполох. Заканчиваю ровно в пять. Можешь встретить. Если не сможешь, мой домик тридцать

восьмой, на Шестнадцатой линии. Ты должен помнить, два года не так много, чтобы забыть. Если, конечно, не передумал... Ну, ладно, не буду. До встречи, милый. Не провожай.

Девушка оделась и выбежала из палаты. Шпарин ожесточенно поскрёб пальцами лицо и волосы.

"Два года... Милый? Выходит, мы раньше встречались, были любовниками или ещё хуже... А куда хуже или лучше... Постойте. Запутался. Раньше был не я. То есть я и не я. Теория о двойниках в действии. Опять этот вечный вопрос: что делать? Девушка чудо, как хороша. Да не найти слов описать её... Невидимая стрела "амура"? Любовь с первого взгляда? Признайся себе в этом. Когда-нибудь это должно было случиться. Но так сразу и где?.. Я в это верю? Миша, Миша...".

Сидя на кровати, мотая головой, Шпарин очередной раз понял – влюбился, окончательно, бесповоротно и навсегда.

"Расслабляться некогда".

Сделав невероятное усилие, запретив себе думать о девушке, направился в ванную комнату. Раскрыл ладонь, пощупал живот, не увидев вчерашнего разреза, недоверчиво хмыкнул. Принял ледяной душ. Побрился. Начищая зубы перед зеркалом, вывернул голову, пытаясь разглядеть затылок и остальные части тела, которым досталось больше всего. Никаких следов от недавних издевательств не наблюдалось.

Шпарин вышел из ванной. Прихватив с подноса завтрак – булочку с маслом и сыром, кофе, оставив какую-то кашку на блюдечке с цветастой каёмкой, как был голяком, так и пошел к окну.

"Осмотрим окрестности театра военных... и не знаю, каких ещё действий".

Над лесом в небо поднимался плотный столб дыма, вокруг которого кружили вертолёты, еле видимые отсюда, с четвертого этажа.

Шпарин распахнул окно и перегнулся через подоконник.

Вертолёты оккупировали плац, заняв всю его площадь. В ближнем от госпиталя углу плаца стояла группа военных, среди которых Шпарин разглядел знакомую фигуру. Это был Древака. Живой и невредимый. Древака размахивал руками, показывая офицерам то на столб дыма, то на светлый шар до недавнего времени венчавший верхушку черной башни. Шар, проделав просеку среди рядов тополей, валялся у стены штаба, там же стоял автокран и грузовик. Самой башни не было и в помине, даже развалин. Кроме башни исчезли несколько зданий и появились другие.

Предсказания Миазмова начали сбываться.

"Ночка оказалась веселой, утро началось очень неожиданно, денек, кажется, будет не хуже. Осталось примерить новую форменную одёжку и можно на выход, то есть на сцену".

Форма сидела, как влитая. Лёгкие высокие синие кожаные ботинки по ноге.

Шпарин вернулся в ванную к зеркалу, потрогал золотистый знак с медвежьей мордой, провел пальцем по орденской планке из четырёх квадратиков.

"Совсем другой человек. Здравствуйте, капитан!".

Шпарин отдал отражению честь, щёлкнул каблуками, сорвал берет с головы, сунул за поясной ремень рядом с пустой кобурой, повернулся через левое плечо и выскочил из палаты.

В коридоре новый сюрприз. Очкастый эскулап третьего ранга Евпахов, поменяв чёрный халат на белый, с висящим на шее фонендоскопом, беседуя с очкастым доктором Лихоркиным, неторопливо шествовал

навстречу.

– Капитан, – останавливаясь, вежливо кивнул доктор Лихоркин. – Хотелось бы переговорить с вами, касательно одной нашей знакомой, с которой вы провели непозволительно долгое время наедине сегодня утром. Видите ли, капитан, я питаю определённые чувства к упомянутой особе и, надеюсь, она тоже. И я не понимаю, как она оказалась не на своем этаже, в вашей палате и чем вы там могли заниматься, как я уже упомянул, так долго?

– О чувствах и непозволительно долгом времени наедине вам расскажет сама Инга! Если захочет! – отодвигая доктора Лихоркина, сказал Шпарин. – А мне хотелось бы узнать о самочувствии вашего коллеги. Не сказалось ли лежание под потолочной плитой на его здоровье?

– Простите, не имею чести знать. Вы кто? – испуганно отреагировал эскулап третьего ранга и, увлекая за собой доктора Лихоркина, побежал по коридору.

– Витязь без пальто! – рявкнул Шпарин. – Бегом по рабочим местам, пока я вас не порвал, как... – запнулся он, забыв продолжение. – Как одна собака резиновое приспособление для согревания тела в холодное

время.

Эскулапы торопливо скрылись в ближайшей палате.

– Дуэль, – приоткрывая дверь, пропищал доктор Лихоркин. – Категорически заявляю! Вечером, после работы.

– Непременно, – пробормотал Шпарин, проходя мимо. – На скальпелях.

База встретила Шпарина летящим тополиным пухом и казалась вымершей.

"Где военный народ? Странное у вас тут заведение. Настоящий театр абсурда. Вчера был август, а сегодня по всей видимости июнь, что ли. Да, ребята, вы не перестаёте меня удивлять, я зверею и зверею, всё больше и больше, с каждой минутой. И память стала подводить... А собаку ту, звали "Тузиком".

Отмахиваясь от пуха, назойливо лезшего в рот и нос, по хрустящей гравием дорожке Шпарин направился к плацу.

Материализуясь, как из воздуха, мимо него, отдав честь, молодцевато промаршировали Додоня с Кесиным.

– Воины! Где ваш командир? – поинтересовался Шпарин. – Я имею в виду капитана Супонева.

– Не можем знать, господин капитан! – в один голос ответили оба. – Сами ищем. Только не капитана, а главного сержанта. Пропал со вчерашнего дня.

– Меня помните?

– Никак нет, господин капитан. Военная тайна. Знаем лишь, что недавно вернулись из вражьего тыла.

– Следуйте по маршруту, – отпустил их Шпарин и прикрикнул, чтобы соответствовать новому облику. – Лишнего не болтать!..

Обернулся. Подручных Супонева и след простыл.

– Как корова языком слизала, – пробормотал Шпарин и грустно добавил: – Михаил Иванович, вы заметили, что все чаще разговариваете сами с собой и, если так пойдет дальше, кто поручится за ваше душевное здоровье?

Когда он добрался до плаца, группа военных уже закончила посадку в самый большой среди остальной техники вертолёт. Последним на борт поднялся начальник штаба Трепов.

– Отойдите подальше, капитан, – сказал Шпарину плотный низкорослый человек в чёрной форме, состоящей из потертых кожаных куртки и штанов. На куртке – синие погоны со звездочками и золотые буквы – "ВВС".

– Сейчас взлетаем. Столько времени потеряли из-за этой штуковины, так и не засунули, будь она не ладна, только аппарель помяли. Каждый раз сам по себе скатывается обратно. Как живой! Не хочет с нами

лететь. На вид легкий, а на самом деле тяжёлый, зараза. Тонн пять, не меньше.

Рядом с вертолётом лежал светлый шар, разрисованный непонятными знаками и символами. На боку валялся опрокинутый подьёмный кран, стоял просевший грузовик с переломанным кузовом.

Шпарин потрогал шар и отдернул руку. Поверхность модернисткого шара была горяча, как вскипевший чайник.

"Куда-то хотели уволочь... А шарик совсем не тот, что торчал на крыше башни".

Человек в лётной форме вытащил башмаки из-под колес вертолёта, забросил в люк, поднялся сам, нажал на что-то там внутри и трап, как металлическая змеюка втянулся во чрево вертолёта. Люк захлопнулся.

"Древака на борту. Трепов жив и здоров. Вчера валялся на траве с разбитым черепом и дергал ногами. Не удивлюсь если остальные участники вчерашнего хит-парада, пребывают в такой же хорошей форме".

Из иллюминаторов смотрели лица офицеров. Пробежав взглядом по борту Шпарин, увидел безучастную физиономию адъютанта Древаки, похожего, как две капли воды на предателя Ляхова.

"В штаб, – решил Шпарин. – Противник оголил фронт, пошарим у него в окопах. К тому же надо забрать личные вещи".

Помахивая грязным ведром, из боковой двери офицерской столовой вышел знакомый толстячок в переднике, забрызганным кровью, белом поварском колпаке, белых штанах и куртке.

– Жучка, Дуська, Машка, Дамка! – крикнул толстячок и оглушительно свистнул. На зов, немедленно примчалась поименованная свора собак и, усердно виляя хвостами, уселась полукругом у ног кормильца.

– Профессор Давкин собственной персоной. Ещё один оживший мертвец, – громко сказал Шпарин, подходя к толстячку.

– Да как вы такое говорите, господин капитан. Моя фамилия Капустков.

– Решил переквалифицироваться в работники кухни, перейти с обезьян на ближайших друзей человека. Чем кормим? – Шпарин заглянул в ведро. – Надеюсь не хвостами гамадрилов?

Шпарин схватил толстяка за руку.

– Бегемотин-ной, гиппопотами-ми-ной.

Толстяк вывернулся и спрятался в столовой.

– И ведь никто ни за что не сознается, – Шпарин саданул ногой по двери. – Или действительно им всем память отшибло.

– Жаль, что я тебя вчера недорезал, – глухо донеслось из столовой.

– Так-та-ак! – воскликнул Шпарин, наваливаясь на дверь. – Значит кое-что помним!

– Вызываю караул!

– Мы еще увидимся, больная сволочь!

Шпарин продолжил путь к штабу. Его мысли закрутились вокруг летающей техники.

"Отличная возможность унести отсюда ноги. Куда угодно, лишь бы убраться с Базы. Там посмотрим... Заберу отобранные вещи и вперед. Стоп! А Инга? А документы? Без документов никуда. Положим

документы, я раздобуду в штабе. Но Инга, захочет ли она?".

Шпарин остановился.

"Хоть возвращайся обратно в госпиталь и объясняйся с неожиданно возникшей ниоткуда любимой девушкой".

Шпарин повернулся и пошел к госпиталю.

"Как будто всё так просто? Сейчас приду и скажу: Инга, я прибыл с того света и, похоже, надолго, летим со мной. Нет, не так. Инга, любовь моя, я жить без тебя не могу, хотя мы знакомы двадцать минут! Это

если честно. А не честно? Остаться в шкуре двойника? Начинать отношения с вранья? Ни за что. Выясню отношения как следует всё обдумав. Сначала дедушкин "брегет", документы, оружие и карту, карту обязательно раздобыть".

Шпарин повернулся и пошел к штабу.

От штаба неслись завывания, приглушенный рёв и запах жасмина.

"Неужели медведь взбесился? Ничего удивительного, взбесишься от такой жизни".

Штаб оказался на старом месте. В клетке вместо медведя сидел Супонев в форме главного сержанта. Вчерашний коричневый узник, прикованный цепью к клетке снаружи, с обручем на косматой шее, лежал рядом.

– Здрасте! – сказал Шпарин. – Давно сидим?

– Выпусти меня, Шпарин! – прорычал Супонев, раскачиваясь и дергая прутья клетки.

– Звереем потихоньку? – спросил Шпарин.

– Ю-ю-юй... В туалет хочу. Выпусти!

– Гадь в клетке – места много.

"Хоть этот в здравом уме, хотя может и не совсем в здравом".

– В звании понизили. Снова главный сержант? Зачем ты туда забрался?

– Древака посадил, – нехотя признался Супонев.

– Ну-ну, колись, заменитель медведя.

– Хотел убить Ляхова.

– Опять? Ты уже убил его! – изумился Шпарин. – Если мне память не изменяет, совсем недавно.

– Когда это? – искренне удивился Супонев. – Живой. Сидит в кабинете. Ненавижу предателей!

– Кто их любит. Пьет?

– Каждый день. Ничего не боится. У него дядя заместитель Начальника Департамента.

– Ты навлекаешь на себя большие неприятности. Дядя племяша тебе не простит.

– Плевать, пусть делают, что хотят.

– Расскажи мне про вчерашний вечерочек. Куда вы все пропали? Не хочешь?.. Или не помнишь?

Шпарин походил возле клетки, потрогал замок.

– Зачем подбросил Ляхову папку с секретными документами?

– Не понимаю о чём ты! – в глазах Супонева мелькнула плохо скрытая ненависть.

– Понимаешь! Это я не понимаю в какие игры вы тут играете, но ты играешь не на своей стороне. Я тебя просчитал.

– На той же, что и ты, Шпарин! Если ты Шпарин... Договоримся? – осклабился капитан в форме главного сержанта.

– Вот что, Супонев! Услуга за услугу. Сейчас я поднимусь наверх, пообщаюсь с Ляховым, а затем, когда вернусь, ты расскажешь, что тут у нас происходило, пока я отсутствовал, – Шпарин сделал паузу. – И о том, о чем ты хочешь договориться.

– Докажи, что ты настоящий Шпарин! Докажи, что не "биоб", – Супонев прищурился. Противные жёлтые глаза превратились в маленькие щелочки.

– С большим удовольствием! – Шпарин завёл руку за спину, делая вид, что достает оружие. – Пристрелю тебя, как врага народа, который хотел уничтожить честного офицера, пусть и пьющего, но патриота своей родины. Дядя Ляхова орден даст, за спасение племянника из кровавых рук чокнутого дэбэшника. Как такой расклад?

– Не надо, – быстро сказал Супонев, отскакивая к задней стенке клетки. ─ Согласен. Всё сделаю.

– Почему сам не вылез? Где твои любимые отмычки?

– Древака отобрал. И удостоверение, и пистолет.

– Вот и сиди молча. Я скоро, – пообещал Шпарин, поднимаясь по ступенькам.

– Весельчак... – совсем тихо позвал Супонев.

Шпарин повернул голову.

– Найди ключи от замка. Они у него в кабинете.

– Попробую, – буркнул Шпарин, скрываясь в штабе. Остановился за дверью и прислушался.

– Нахрапом взял! Он же без ствола! Кабура пустая, – злобно и довольно громко пробормотал Супонев. Капитан присел на корточки и сжал кулаки. – Может и настоящий. Ненавижу. Надо было при встрече в лесу завалить и никаких проблем. Пришлёпок помешал. При первом удобном случае...

"Вот подлые души. И чего я им сделал? Но вопрос поставлен неверно. Что я могу сделать? Посмотрим, кто кого завалит. Отчего это я вас буду тут жалеть? Не перепутай они меня с двойником...".

Первый этаж. Дежурный по штабу и часовой на 1-м посту отсутствовали. Знамя части в малиновом чехле в арке. На полу автомат с примкнутым штыком.

"У нас бы за такое не знаю что сделали, но очень кстати, – Шпарин поднял автомат. – Совсем наш "калаш", только легче. Где штабные? По всем военным канонам в штабе должна кипеть деятельность, сновать

сотрудники, звонить телефоны...".

Второй этаж. Шпарин шел по коридору, читая таблички, и дергал подряд все ручки дверей, пока не добрался до знакомого кабинета.

Ляхов, неловко подвернув под себя руку, лежал на черном кожаном диване лицом вниз и громко храпел. Рядом с диваном валялась пустая бутылка из-под водки. Уши лейтенанта были на месте. Шпарин их

потрогал. На всякий случай.

"Холодные. Какое здоровье надо иметь, чтобы столько пить? Куда я попал? Не воинская часть, а сборище убийц, пьяниц и психов".

Шпарин положил автомат на стол и огляделся.

"Проведем небольшое расследование. На стенках кабинета следы от пуль. Перестрелка действительно имела место и Супонев не врет. Изодранный портрет Генерал-Губернатора пребывает на полу. Пустые

бутылки. Стулья повалены. Сейфы открыты. Бумаги разбросаны. Сначала пьянка, обыск, потом драка и стрельба. Видимо в этот момент и вмешались потусторонние силы в лице майора Древаки".

Шпарин подошел к открытому сейфу, который недавно прикрывал портрет Генерал-Губернатора и достал толстую желтую папку. Сейчас надпись была иной: "Свод инструкций по задержанию и препровождению "Биологических Объектов" на территорию Базы".

Шпарин хмыкнул и бросил папку в сейф.

"А что ты хотел? Театр абсурда, смена декораций. Значит и вещей моих нет. Можно не искать".

Он всё-таки заглянул в тот сейф, куда Супонев убрал его корзинку.

"Жаль "брегет". Память о деде и раритет как-никак. Вот так попадают в чужие эпохи странные вещи... "ТТ" тоже жалко, хотя в обойме было всего три патрона. Ну что же, здесь больше делать нечего, пойдем вскрывать кабинет майора".

Ляхов захрипел, перевернулся и открыл мутные глаза.

– Ключи от кабинетов, сейфов, где? – Шпарин энергично потряс лейтенанта за плечо.

– А-а-а... Кта эта-а?..

"Бесполезно. Пьяный в стельку".

– Твой кошмарный сон! – вытягивая пистолет из кобуры Ляхова, сказал зловещим голосом Шпарин и сделал страшное лицо.

– А-а-хренеть... – Ляхов зевнул, бессильно махнул рукой и отвернул голову.

"В таком состоянии ты ничего не поймешь. Гаденыш!.. Дать бы тебе в морду, но некогда приводить в чувство".

С дверью кабинета Древаки пришлось повозиться. Воткнув штык автомата в щель между замком и дверной коробкой, он долго раскачивал его, действуя, как рычагом, пока не добился своего.

Кабинет как кабинет. Стол, бумаги, ручки, телефон. В углу напольный массивный сейф. На столе приличных размеров монитор с клавиатурой.

"Комьпьютер или что-то в этом роде", – потыкав клавиши, решил Шпарин, обошел стол и раздвинул шторы на деревянной панели.

"План. База Особого Охранного Отряда. Какой, к дьяволу, план, когда всё меняется чуть ли не каждый час. Хотя, хотя... планчик соответствует действительности. Башни нет... Новые здания и казармы.

Оперативно".

Шпарин сместился правее и раздвинул другие серые шторки на панели рядом.

"Ты же хотел карту. Вот тебе и карта... Так... Губернаторск... Боровск... Я где-то здесь...".

Шпарин убрал палец, вырезал штыком кусок карты, аккуратно сложил и положил в карман. Сорвал карту с панели, скомкал и поджег зажигалкой, найденной на столе.

"Сейф двухсекционный. Комбинированная система запирания. Без сигнализации, кажется. Вот и все мои познания. Штыком не откроешь. Придется звать на помощь ублюдка из клетки".

Шпарин положил автомат на плечо и спустился вниз. Он уже знал, что будет делать.

– Выходи, "медвежатник", – Шпарин сбил замок прикладом. – Нужны твои ловкие руки. Идём в кабинет Древаки. А ты, тезка, сходи в столовую, – предложил он медведю. – Пообедай. Смотрю, ты исхудал. Там за повара, весь в белом, очень вкусный толстый дяденька с бородкой. Заходи прямо через парадный вход.

– "Спасибо, братан, – благодарно проурчал медведь. – Где столовая?".

– Вон туда беги, – показал Шпарин. – По запаху найдешь.

Медведь, звеня цепью, боком понесся по гравийной дорожке.

Шпарин подтолкнул капитана штыком автомата к ступенькам.

"Никого не удивляют говорящие животные. Никого... Или их слышу только я".

– Лихо ты дверь раскурочил, – сказал наверху Супонев.

Шпарин пожал плечами.

– Сейф? – косясь на автомат, спросил Супонев. – Наручники сними.

– Сейф, cейф, – подтвердил Шпарин, снимая наручники.

– Дорого обойдётся!

– Открывай, потом торговаться будешь.

– Я не в том смысле. Статья тяжелая. Расстрелять могут.

– Какая статья? Вы тут каждый день трупами отмечаете. Кто бы говорил, только не ты, – держа на прицеле Супонева, Шпарин сел на стул подальше от сейфа, но так, чтобы видеть внутренности, когда он откроется.

– Ключей нет и отмычек нигде не вижу. Справишься?

– Ключи в столе во втором ящике, он их с собой не носит, боится потерять, а цифры я наизусть помню.

– Вот как?

– Забыл, где я служу? – Супонев набрал код. – Давай ключи. Знаю, зачем тебе сейф нужен. Документы. Собрался смыться, пока Древака с комиссией на "Холме". Ты не настоящий Шпарин! Без документов с Базы

тебе не уйти. И бабы своей тебе не видать, как ушей!

– Не твоя забота. Работай.

– Готово! – ухмыльнулся Супонев, распахивая дверцы сейфа. – Что дальше?

– А дальше ты вскрыл сейф полковника и Ляхов тебя пристрелил.

– Шпарин, ты этого не сделаешь!

– Очень даже сделаю. Всё равно ты завтра оживёшь.

В нос ударил отвратительный запах. От Супонева несло дерьмом.

"Обгадился, подонок".

– А может и не оживешь. Такой у вас тут на первый взгляд бестолково-загадочный временной круговорот, – Шпарин достал из кармана пистолет Ляхова и выстрелил Супоневу в голову.

Шпарин сходил в кабинет помначштаба, протер пистолет носовым платком и бросил рядом с диваном, на котором храпел Ляхов.

"Прости, юный алкоголик. Тебя спасет твой дядя, меня же спасет время, которого так мало, чтобы унести отсюда ноги".

Шпарин вернулся в кабинет Древаки, обошёл тело капитана, лежащее в луже крови вперемешку с мозгами, и заглянул внутрь сейфа.

"Вот я и убийца. Самое интересное – никаких угрызений и раскаяния, будто занимался этим всю жизнь. Вообще-то занимался, когда-то, в другой жизни... А с другой стороны, если следовать всяким теориям о двойниках, реинкарнациях, параллельных мирах и прочих потусторонних вывертах, то очень может быть и в этой. И, если так, то мне очень жаль. Во всяком случае сейчас. Получается, что в каждом из нас сидит зверская зверюга, ждущая своего часа".

Шпарин доставал из сейфа бумаги, просматривал, кидал на пол.

"Досье настоящего Шпарина здесь, конечно, нет. Как хотелось бы взглянуть! Где документы? "Корочки"! Мне нужны его "корочки". Удостоверение. Насколько я знаю, документы перед уходом сдают. А двойника перебрасывали отсюда. Значит, они должны быть здесь. Оправили в архив? Или они в "секретной части"? Посмотрим в другой секции. Быстрее... Так, посмотрим внизу. Женская помада. Древака что-то говорил о ней

капитану... ".

Шпарин покрутил багровый цилиндрик и бросил в сейф.

В объемистой кожаной папке находились сине-красно-чёрные удостоверения. В каждое вложен плотный листок с фотографией. Шпарин нашел удостоверение двойника.

"У нас с ним одно лицо, но у двойника глаза наглые. Наглющие, просто хамские".

Лист из тонкого картона на первый взгляд не представлял из себя ничего примечательного. "Карточка движения". Графы с цифровыми кодами удостоверений: прибыл – убыл, сдал – получил. Все подписи в графах: сдал – убыл. Судя по девяти остающимся в папке удостоверениям, девять агентов находились на задании и он в их числе. Графы одной из карточек "прибыл, получил" были заполнены. Само удостоверение отсутствовало.

"Лицо девушки кажется знакомым. Блондинка. Темно-синие глаза. Короткие волосы... Три женщины. Пятеро мужиков. Девушки очень и очень ничего себе. Милые мордашки. Где они, что с ними, живы, работают, убиты, об этом знает только Древака. Мне какое дело? – Шпарин рассовал по карманам трупа часть удостоверений агентов. – Если опять оживет – ему не выкрутиться. Остальные уничтожу. Пусть поломают головы".

Шпарин снял штык-нож, вытер платком, протер автомат, бросил рядом с телом капитана, зашел в туалет, помучился, но порезал удостоверения на мелкие кусочки, кинул в унитаз, спустил воду. Прокрался на

Первый этаж, осторожно выглянул из двери и вышел на крыльцо штаба. Штык-нож полетел в кусты жасмина.

"Никого и тополиный пух. Медленно иду на плац. Прогулочным шагом. Если повезёт – улечу. А Инга?".

Шпарин с тоской оглянулся на госпиталь.

"Другого случая может не представится. Останусь – расколят и что со мной будет? Спалят в печке. Но я, же вернусь?".

Шпарин скрипнул зубами, ускорил шаги, подходя к плацу, вытянул из-за ремня ненавистный берет с помпоном и нахлобучил на голову.

"Вот, кажется, моя счастливая лошадка".

– Полетное задание? – показывая удостоверение, строго спросил Шпарин у лейтенанта в новехонькой черной кожаной форме с сине-золотыми погонами, наблюдающего за погрузкой. Головного убора на летчике не было.

– Летун второго класса лейтенант Дремов. Сейчас закончим и в Боровск, – не глядя на удостоверение, пробасил, отдавая честь, зеленоглазый вертолетчик. Отдал честь своеобразно, хлопнув кулаком по груди.

– Вам куда? – как таксист спросил он.

– Губернаторск.

– Из комиссии?

– Нет, – ответил Шпарин, посматривая в небо. – Срочное дело. Отпуск.

– А-а!.. ─ лейтенант улыбнулся. – Не только срочное, но и очень хорошее.

– Давай поживее! – посмотрев на часы, крикнул он солдатам, грузящих в вертолет длинные и короткие деревянные ящики. – Из Боровска улетите быстро. Из Боровска каждый час какой-либо борт идет на

Губернаторск. А если к вам попадешь – бывало и по два дня сидели. Поганые места. Как ни прилетишь – всегда что-нибудь происходит.

– Это точно, – сказал Шпарин, смотря в небо.

"Не хватало появиться Древаке и конец путешествию".

Правая нога начала выбивать дробь по бетонке плаца.

"Иду вразнос. Нервы сдают. А сколько можно? Двое суток непрерывного сумашествия плюс сегодняшняя веселая ночка. Милый доктор Евпахов, повар Давкин. Убийство. Инга! Я постоянно думаю о ней, на

автомате делая остальное и никуда от этого не деться".

– Миша-а! – услышал он женский голос, с которым уже бы не спутал никакой другой.

Бегущая женская фигурка в розовом халатике среди тополей, на краю плаца, рядом с вертолётом.

"Инга!".

Шпарин сделал несколько шагов навстречу.

– Миша! – сказала девушка, заглядывая ему в глаза, так глубоко, что Шпарину стало не хватать воздуха.

– Миша! – повторила она, хватая его за рукав. – Сбегаешь? Два года... Зачем ты это делаешь? Неужели это нельзя было сделать завтра, послезавтра или вообще никогда не делать? Что с тобой? Зачем?

Заплыв далеко в море и поймав открытым ртом случайную приличную волну, Шпарин однажды тонул. Сейчас происходило то же самое. Медленное погружение в темное, темносинее море, полное слез.

Отчаянный поиск нужных слов.

– Капитан, заканчивайте, – раздался бас лейтенанта. – На борт.

– Инга! – прошептал Шпарин, пряча лицо в волосах девушки. Нужных слов не было. – Инга!..

– Шпарин!? Ты что?.. – Инга оттолкнулась от него, как от стенки, улыбнулась, вытирая слезы, и пошла прочь, постукивая каблучками по шевелящемуся от пуха бетону.

– Жена? – спросил рыжеватый вертолетчик.

– Нет!

– Женат?

– Нет!

– Что не берешь с собой? Такую не отпускают!

– Обстоятельства, – сказал Шпарин, глядя вслед согнутой фигурке, обхватившей себя за плечи. – Пока неразрешимые. Понимаете, если поймать всех кошек, каких я видел в жизни и, выражаясь фигурально, засунуть мне в душу и они начнут там скрестись, это примерно и будет то состояние, в котором я сейчас нахожусь.

– Некоторые обстоятельства сильнее некоторых обстоятельств, – загадочно произнес лейтенант.

– А я вас помню, – Шпарин всмотрелся в лицо вертолетчика. – Легионер. Теперь пилот. Стояли недавно вместе перед аутодафе. Ну, точно. Нос с горбинкой, зеленые глаза, рыжие волосы. Запоминающаяся внешность. Дайте-ка я на вас посмотрю поближе...

– Мало ли кто с кем стоял рядом, всех не упомнишь, – вертолетчик отвернулся. – На борт! Штурман в машине, бортмеханик отсутствует по уважительной причине.

Шпарин забрался в вертолет, уселся на откидное сиденье и пока летчики запускали двигатель от нечего делать толкнул ногой ближайший к нему длинный ящик. Без маркировки. Из плохо обработанных досок. Едва закреплённая крышка ящика сдвинулась и Шпарин увидел ряды аккуратно уложенных ровных палок с металлическими наконечниками. Вскрыл другой, то же самое. Сорвал крышку у короткого ящика. Переложенные тканью обоюдоострые мечи в ножнах.

"Очень интересно. Мастерские у них тут что ли? И куда мы всё везем?".

Корпус вертолета прекратил вибрировать, двигатели шумно набрали обороты и База медленно ушла из под ног.

Шпарин одел наушники и прислонил нос к иллюминатору.

Сплошной лес. Дым от пожара уже не поднимался вверх, потерял силу и стелился понизу.

Через несколько минут справа появился комплекс окруженный антенными полями. Ряды гигантских овальных зеркал и проволочных катушек на треногах уходили за горизонт. Прямоугольнички пожарных машин под зеркалами казались букашками. Белые высотные башни. В центре – пульсирующий кокон. Внутри кокона бесновалась оранжевая масса. Кипела и набрасывалась на стенки. Верх одной из высотных башен развален. Из пролома выглядывала толстая спираль, фыркающая желтыми искрами.

Вертолёт ушел левее, солнце вышло из облаков и ударило по глазам.

"Холм", проклятый "Холм"! И почему его не разнесло совсем? Нет, подождите, Михаил Иванович, здесь вы не правы. Идейка-то уже оформилась, не до конца, но всё же... "Холм" единственный путь домой. Когда-нибудь я доберусь до него. Одному не справиться. На север через юго-запад. С Базы куда угодно, затем обратно. Пусть пока постоит на месте".

Шпарин положил руки на колени, опустил голову и под невесёлые мысли и рев турбины незаметно задремал.

Он очнулся, когда вертолет резко дернулся и провалился вниз. У Шпарина ёкнуло сердце. Он судорожно схватился за ремни и пристегнулся. Машина прекратила падать, выпрямилась и полет продолжился.

– "Проклятье! – послышался в наушниках голос Дремова. – Вот он!".

– "Не пойму, что это было? Приборы в порядке", – сказал новый голос.

Вертолет начал делать разворот и пошел на снижение.

– "Хочу сделать доброе дело. Над этими гиблыми местами может случиться самое невероятное. Можно даже увидеть свою прабабушку, сидящую на облаке или, что ещё хуже, самих себя, летящих рядом".

– "Возвращаемся, командир?".

– "Посмотри на "четверть третьего".

Мимо них, параллельным курсом, навстречу проскочил такой же вертолет, с таким же, как и у них, бортовым номером.

– "Едва не столкнулись! – простонали в наушниках. – Система оповещения не сработала. На локаторе его не было".

"Никаких запросов, никаких переговоров с наземными службами. Ладно, их здесь может и нет. Но в этом, как его, Боровске они обязаны быть. Полное радиомолчание. Просто взяли и полетели. Потом этот