Текст книги "Необыкновенные приключения капитана Шпарина (СИ)"

Автор книги: Александр Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

"Прощу засранца. Нажрался, молокосос! До белой горячки".

Купюры замелькали в пальцах бывшего предателя.

– 222 рубля. Сегодня богато наиграли. Может остальные забрать? Ребята не обидятся. Потом верну. Последнее время хорошо дают.

– Этого хватит. Сергей Николаич, иди сюда! – крикнул Шпарин через дорогу и протянул деньги подошедшему Маралову. – Приступай!

Маралов растолкал людей и, как хищная птица, навис над столиком.

– Фу-фу-фу, – сказали люди, отходя подальше. – А ещё в форме.

– Прошу простить, – извинился Шпарин. – Только, только... с учений.

– Ставка? – спросил Маралов.

– Два рубля, – сказал носатый, окидывая Маралова взглядом. – Потянешь?

– Десять, – сказал Маралов.

– Ладно, положи деньги.

– Зря, – сказал Ляхов. – Он "кидала".

– Кручу-верчу, губернатора хочу, – носатый быстро перемешал карты и выстроил их в одну линию.

– Эта, – показал Маралов.

– Нет, – носатый перевернул карту. – Не эта. Проиграл. Ещё?

Маралов положил десятку.

Та же история.

В течении минуты Маралов проиграл сотню.

– Он, что, с ума сошел? – занервничал бывший лейтенант. – Это же цена отличного костюма плюс куртка и туфли из крокодильей шкуры. Пойдемте лучше в ресторан, отметим встречу.

– Тихо, – прошептал ему на ухо Шпарин, при этом не удержался и посмотрел, не остался ли за ушной раковиной рубец от штык-ножа Кесина. Уши лейтенанта были как новые. – Он его заманивает.

– На все, – вкрадчиво сказал Маралов, выкладывая на стол деньги. – Слабо?

– На кону две сотни, – кивнул носатый. – Говори.

– Эта, – показал Маралов.

– Повезло тебе, дядя. Играем дальше?

– На все, – сказал Маралов.

Через некоторое время все трое перешли на другую сторону улицы. У столика бился в конвульсиях носатый кидала. Рядом валялась его охрана.

– Поделом ему! – вытирая руки носовым платком, воскликнул Ляхов. – Он тут многих обчистил. Сколько выграли?

– Достаточно, – Маралов уклонился от прямого ответа. – Ответил так чтобы не сглазить. Ещё не вечер, образно выражаясь. Должок получите.

– Продолжите игру? Где? Я с вами, – засуетился Ляхов.

– Найдем место, – Шпарин забрал деньги у Маралова. – Где тут можно поприличней одеться? Этот район, к сожалению, мне почти незнаком. В столице бываю редко, все время по командировкам.

– Я знаю... Вот не могу вашего друга вспомнить, капитан. Одет не лучше вас.

– А ты вообще мало чего помнишь, – Шпарин усмехнулся. – Это Сергей Николаевич, тоже с нашей Базы. Специалист высокого класса, в своей сфере, но иногда заносит, как последнего пропойцу. Наверняка пропил последний костюм, поэтому так и одет. Полчаса назад встретил. Выхожу из "Клуба", а он бредёт навстречу. Как сейчас с этим делом, лейтенант? – Шпарин щелкнул пальцами по горлу.

За спинами беседующих раздался шум, крики, и из "Трёх осин" выбросили пьяного в белом костюме.

Пьяный отряхнулся и завел беседу со спасителем заблудших душ.

– Ну, что, батя, – спросил он, покачиваясь. – Почем ныне наркота для народа?

– Отойди от греха подальше, – потеряв смиренностью, набычился проповедник. – Отойди, ханыга!

– Я ханыга? – обиделся пьяный и вдруг заплакал. – Да ты знаешь, кто я? Я брокер. Я дилер. Я, может, спо-о-нсер! Я, может, храм из хрусталя построю...

Вокруг спорящих, с интересом ожидая развязки, образовалась толпа зевак. Раздвигая прохожих, медленно подъехал пятнистый автомобиль, с открытым верхом, и медвежьей мордой на капоте.

Уличного кидалу сдуло, как ветром.

– Отличный джипяра, – завистливо сказал Маралов. – Когда-то, примерно такой, я хотел себе прикупить.

Из машины, неторопясь, вылезли два накачанных сержанта. У обоих на груди, на толстых серебряных цепях, болтались полукруглые массивные жетоны с надписью "Военная полиция".

– Что происходит? – готовя заранее дубинку, спросил один из сержантов, направляясь к музыкантам. Наклонился и забрал из футляра деньги.

– Как же так, сержант? Мы уже сегодня платили, – запротестовали музыканты.

– Не мне, – бросил сержант.

– Вот этот красномордый докер, – показала размалеванная девица на брокера. – Говорит, что он спенсер, а похож на бульдога и...

– Совсем не так, Наташка, – перебила её другая девушка. – Они наркоманы. Бородатый торгует, а тот подходит и говорит, почем, мол, у тебя сегодня "дурь".

Замелькали дубинки. Проповедника и пьяного спонсора поволокли к машине.

– Нет Губернаторскому террору и военному произволу! – прокричал "спонсор" и тут же затих, получив дубинкой по голове. Полиция с пленниками уехала.

– Увиденное огорчило меня, – грустно произнес Шпарин. – Я очень чуток к несправедливости. В обществе, довольном жизнью и собой, такие слова обычно не произносят.

Маралов топтался у витрины магазина "Деликатесы".

– Яства! Буженина. Балык. Окорок, – постукивая рукой по стеклу, запричитал экстрасенс. – Рубец. Холодец. Ветчина. Накормите меня! – крикнул Маралов, понюхал стекло и затопал ногами. – Больше не могу!

– Что с ним? – Ляхов вздрогнул.

– Болезнь у него. Всё время хочет есть, пить, в основном водку и с женским полом у него напряжонка.

– С этим поможем, – сказал Ляхов. – Тут недалеко ресторанчик, кормят неплохо, публика приличная и девочки на выбор. Не чета этим "Трем осинам".

– Не надо, – сказал Шпарин. – Видел на соседней улице трактир "Простая еда". Перекусим на скорую руку. У нас сегодня ещё много дел. Приоденемся и в "Клуб". Игра до победного конца. Растребушим

денежный вертеп! Сергей Николаевич поможет. Ты наблюдал его способности. Карты видит насквозь.

– Я... я с вами, – Ляхов чуть не завизжал от восторга. – Я вам п-пригожусь, капитан!

– Пригодишься, – согласился Шпарин. – Деньги поможешь нести.

– Может и ноги, – сказал Маралов. – Их нам могут оторвать.

– И вот ещё что, лейтенант. Эти твои ребята, музыканты, кто они?

– Армейские. Лейтенанты. Ну вы, капитан, даёте! Я же рассказывал.

– Да? – озадачился Шпарин. – Может быть... Не помню. Столько воды утекло.

– Много, – согласился Ляхов. – Детство с ними провел, в школе учились. Длинный – Вова. Из летунов. А тот, с добрым лицом, Степан. Вместе начинали. Служили в комендантском полку, здесь в Губернаторске.

Меня дядя перевел на Базу. А Степу вышибли, через два года. Набил морду командиру роты за кляузы. Стучал на подчиненных и сослуживцев в вышестоящие органы. Потом я опять с ним столкнулся на Базе.

– Как командира звали?

– Капитан Супонев.

– Тесен чужой мир, – проговорился Шпарин.

– Что? – удивился лейтенант.

– Поговорка такая, – выкрутился Шпарин. – Тоже в париках?

– В париках. Как-то стыдно, военные и бряцают на гитарах. Не привыкли ещё. А что такое?

– Сходи, Лёша, к парням, переговори, пусть подежурят поблизости, пока будем играть, мы их не обидим и парички прихвати. О нас не распространяйся, кто такие, откуда. Скажешь – сослуживцы. Наймите пару

машин, ждите недалеко от входа в казино, за углом здания. Встречаемся в забегаловке, потом ведешь нас одеваться.

– Есть! Понял! – Ляхов вытянулся. – Всё так серьезно?

– А ты как думал? Хотим сорвать большой куш. "Любители денег" просто так нас не отпустят.

Ляхов сорвался с места.

В занюханном трактире на соседней улице Маралов порывался заказать выпивку, но Шпарин запретил, по понятным причинам. Из посетителей в трактире они были одни.

– Любезный, – сказал Шпарин, разглядывая грязное полотенце обернутое вокруг бедер официанта. Другое полотенце, не чище, сложенное треугольником, мордатый официант держал в руках. – Водки не надо. Нам бы поесть. Что можете предложить?

– Кура жареная с чесноком, кура варёная с кореньями, кура запеченная. Мясо жареное, мясо вареное... – изучая грязную форму посетителей, презрительно отарабанил официант с табличкой на груди "Половой

Игнат".

– Жареное мясо, – заказал Шпарин. – И руки помойте.

– Куру жареную с чесноком, – глотая слюни, заказал Маралов. – У вас на бейджике – "Половой Гигант"! Вы что же, ещё и сексуальные услуги оказываете?

– Читать не умеешь, дядя? Игнат я! Игнат! Чему вас в армии учат?

Официант гордо удалился.

– Обидел человека. Плохо со зрением?

– От голода в глазах мельтешит.

– У тебя в другом месте мельтешит, я давно заметил. Для этого и орионку домой притащил, хотел соблазнить, да она оказалась тебе не по зубам.

Маралов смутился и опустил голову.

Официант принес заказ.

– Ты, как полководец перед сражением, – польстил Шпарину быстро пришедший в себя Маралов и с вождением разорвал руками тушку жареной, обсыпанной чесноком курицы.

– Сражение будет. Жестоким и, возможно, кровавым. Ты сыграешь в нем главную роль. Готовься, – одновременно втыкая вилку и нож в огромную отбивную, сказал Шпарин.

– На сражение не согласен, снимем номерок в гостинеце. Поживем, посмотрим что к чему. Денег хватит, – Маралов впился зубами в ароматное мясо. – О-о, м-м...

– Ненадолго. Дальше, что? Просить милостыню? Рискнем. Не паникуй раньше времени, я намеренно сгустил краски, чтобы мозги у тебя заработали в нужном направлении после сытного ужина. Надеюсь обойдемся без кровопролития. Не расслабляйся. Главное ухватить за хвост удачу, а как оттуда выйти об этом позабучусь я. Понял, "экстрасенсапарапсихолог"?

– Понял, – похрустывая куриными косточками, закивал Маралов.

– Слышал, какие словечки тот "спонсор" употреблял? Храм! Дилер, брокер... Жуть берёт, будто мы дома. Хочется взглянуть на политическую карту мира, как тут все устроено. Ни одного намека на родину. Тут земная история завинтилась в другую спираль. Если мы на Земле...

– Не знаю куда она завинтилась, а мы в Соединённом Губернаторстве, – сказал Маралов, откидываясь на спинку стула. – Граничит с Конфедерацией Северных Широт. Когда-то они были одной большой страной, потом случилась кровопролитная драчка, гражданская война и Губернии, которым несть числа, разбежались по разным квартирам.

– Понятно, – сказал Шпарин. – Америка существует?

– Существует. Раз есть баксы, то и Америка есть.

– А Европа?

– И Европа на месте. Подробностей не знаю.

Маралов вытер руки краем скатерти и заявил возмущённому официанту, подошедшему за расчётом:

– Салфеток нет, к тому же, ваше покрывало не первой свежести.

Появился возбужденный Ляхов.

– Машины за углом "Клуба". Ребята согласны, ждут. Вот парики, в пакете.

– Рассчитайся за ужин, – попросил Шпарин, принимая бумажный пакет.

В туалете у зеркала примерили парики. Небритые беглецы в длинных париках и измурзаной военной форме выглядели ужасно.

– Лесные братья, потомки Маугли или нерегулярные части авантютистов, – разглядывая себя в зеркало, сказал Шпарин и поправил парик. – Выбирай.

– Не нравится мне этот пегий, – недовольно проворчал Маралов. – Давай поменяемся.

Экстрасенс натянул черный.

– Теперь ты похож на молодящегося демона в отставке. Чёрные волосы до плеч, чёрные глаза, чёрная с проседью борода, шнобель с раздутыми ноздрями, глубокие морщины. Не пойдет. Зловеще. Исчадье ада. Перепугаешь охрану, не говоря о персонале, те сами отдадут деньги, лишь бы тебя не видеть. И запаха серы не надо и так прёт, как из преисподней. Ещё курицы с чесноком нажрался. Кто, идёт на такое дело и жрёт

чеснок? Может предки у тебя не цыгане?..

– Да? – обиделся Маралов. – Тогда так и сделаем – не будем играть, просто зайдем и заберем деньги. И, вообще, раз так, я выхожу из дела.

Маралов засопел и стянул парик.

– Ну-ну-ну, – Шпарин приобнял Маралова. – Прости. Нервы, нервы, нервы. Ты хороший. Не демон. Неудачно пошутил. Прости. Теперь я вижу – план надо менять. Хотелось сделать все побыстрее, пока фарт прёт. Ну, ты меня понял. Нападение на остров сокровищ отложим до завтра.

Они вернулись в зал, откуда раздавались вопли. Ляхов сорвал со стола скатерть, скрутил в жгут и душил обезумевшего от страха полового. Из дальней двери выглядывал испуганный хозяин трактира.

– Немедленно прекратить, – скомандовал Шпарин.

– Хотел обсчитать бедных военных, – Ляхов ослабил хватку. – Семнадцать рублей? Стоит маленькая курочка и кусочек мяса таких денег? Стоит? Ряшку наел...

– Не стои-ить, – хрипел, багровея толстой ряшкой, половой. – За счет заведения... Отпусти-и-и!

– На сколько мы наужинали? – спросил Шпарин.

– Три рубли-и-и...

– Вот тебе десятка и вы про нас забыли. Хозяину передай: будете болтать, вернемся, спалим харчевню, – сказал Шпарин и похвалил Ляхова:

– Теперь, лейтенант, я вижу: ты действительно пригодишься.

Ляхов от удовольствия зарделся.

На улице Маралов поковырял пальцем в зубах, сплюнул и меланхолично произнес:

– Миша, ты превращаешься в чудовище. Стреляешь в людей. Где твой тонкий, изящный литературный язык? Вот уже и заговорил, как урка.

– Капитан, о чём он?

– Заговаривается, – Шпарин досадливо хлопнул Маралова по плечу. – Болезнь сразу не отступит. Возможны рецедивы. Предстоит долгое и обильное лечение.

Подошли бывшие лейтенанты.

– Парни! – пожимая им руки, сказал Шпарин. – Прошу извинить. Операция по изьятию денег откладывается до завтрашнего вечера. Машины отпустить. Лейтенант Ляхов вам всё обьяснит. На сегодня свободны. Спасибо.

– Не понял, капитан? – расстроился Ляхов. – Как откладывается? Передумали?

– Необходима глубокая корректировка плана, иначе спектакль не сыграть. Отшлифуем детали и только потом на штурм.

– Теперь понял.

– Лейтенант, маленькая проблемка. Перед убытием в "командировку" отдал квартиру брату с семьёй. Куча ребятишек. Не хочется стеснять. Хотелось бы привести себя в порядок, пожить в тихом укромном месте, без лишних глаз. Привычка, издержки профессии. Какая-нибудь захудалая гостиница на отшибе. Можешь посоветовать?

– Зачем гостиница? – загорелся Ляхов. – Загородный дом папаши! Их у него целых два, загородных. Нахапал. Там сейчас никто не живет. Один далековато, в сторону Боровска, другой рядом, в пяти км от черты города. Я туда девушек вожу.

– Едем! – решил Шпарин. – Только на чем? На такси?

– У меня машина, папашин подарок на день рождения, оформлена на меня. Папик не решился отобрать.

– Вижу, твоя семейная жизнь пришла в упадок.

– С папашей всю жизнь собачился. С самого детства. Самодур. Засунул меня в военное училище...

– Поехали, Лёша, остальное по дороге, будет достаточно времени рассказать о трудном детстве. Заедем в магазин, купим вкусненького на ужин. Больного нужно лечить, да, Сергей Николаевич?

Глава 9. Встречи со старыми знакомыми.

Ляхов, доставив беглецов до загородного дома, набрал код, отключил сигнализацию.

– Не беспокойтесь, капитан, сюда никто не заявится. В соседних домах обитает только обслуга. Отдыхайте спокойно. Папаша про "замок" давно забыл. Торчит все время на службе.

– С папой понятно, а пес – так и будет хрипеть всю ночь?

Гладкокожая, длиннохвостая лиловая собака на цепи, заливаясь ненавистью, морщилась складками шкуры на загривке, дыбилась и злобно рычала на чужаков.

– Тинька? Покормите, успокоится. Или намордник оденьте. Не привыкла к вам, – Ляхов протянул ключи от двери. – Значит завтра в одиннадцать ноль-ноль?

– Деньги, Леша! В "Клубе" необходимо появиться с приличной суммой. Одежду привези, попроще, не забудь план города.

– Все сделаем, капитан. До завтра.

Шпарин кивнул и закрыл за Ляховым тяжелую, инкрустированную серебристыми вставками, входную дверь.

– А лейтенант вроде тебя, тоже ищет приключений на одно место, – сказал Маралов. – И доверчивый. Я бы ни за что на его месте нас сюда не привез.

– Иди, осматривай хоромы, – Шпарин направился к зеркально-стеклянному буфету и предусмотрительно вытащил ключи из дверцы.

– А слегка накатить?

– Обойдешься! – Шпарин достал из объёмистого бумажного пакета батон варёной колбасы. – После дела хоть залейся. Пойду покормлю бритую псину, иначе сдохнет от злости. И кое-что проверю.

Шпарин снял с крючка у двери намордник и вышел из дома.

Собака рванулась вперед, захрипела, засипела и повисла на ошейнике.

Шпарин стал перед будкой.

– Оёй! Какие мы страшные. Тиня! У тебя есть выбор: успокоиться и пожрать или не успокоиться и не пожрать. Скажи что-нибудь.

Шпарин помахал намордником.

"Попробуй одень".

– Ну да, ну да... – Шпарин бросил колбасу и катнул батон ногой. – Нарезать?

"Так сойдет".

– А по-собачьи?

– Гав!.. – собака уселась на задние лапы. – "Доволен?".

– Приятного аппетита, болтливая, сварливая собака.

Маралов побегал по просторным "хоромам" и устав, нашел Шпарина сидящего у пустого бассейна и уселся рядом.

– Как там псина? Заткнулась?.. Во дворе есть что-то типа гриля, беседка и еще один бассейн, – сообщил экстрасенс. – Из окна видел.

– Скажи, колдун? Ты их слышишь? Животных? Слышишь? Как они разговаривают?

– Да ну тебя, Миша!

– А я слышу.

Маралов помолчал.

– И я слышу, Миша... Слышу.

– Мне уже легче, – сказал Шпарин.

– Да ну тебя... Жируют, шикуют, золотые унитазы. Холодильник жратвой забит. Мне такая и не снилась. Консервы. "Цесарка с оливками". "Седло муфлона с приправами", "Грудка павлина". Зря на еду трати-лись. Одних спален четыре, не говоря о других помещениях. Бильярд, библиотека огромная. Камин здоровый, можно бычка зажарить.

– Все, как у наших новых буржуев. Во времена усатого горца в домах у власть предержащих было, наверно, попроще. Людей косили, как траву, но золотых унитазов точно не было. Меня занимает вопрос: гуляет ли ещё кто-либо из наших сволочных исторических личностей по здешним просторам? Те, у кого руки по локти в крови? Мечтаю встретиться и поквитаться за предков. И с не очень историческимим сволочными мечтаю повидаться...

– Больная тема, Миша! Остынь.

– Ладно, оставим историю на некоторое время. Но без крови не обойтись. Ты облазил весь дом. Где можно смыть грязь?

– Везде. Хозяева любят поддерживать чистоту тела. Две большие туалетных комнаты наверху. С огромными ваннами, типа "джакузи". В каждой спальне по ванной комнатке с душевой кабинкой и туалетом. Живут же люди. Кто у него папаша?

– Как-то не спросил, – ответил Шпарин, поднимаясь по широкой лестнице наверх. – Ты идёшь?

За ужином Маралов выпросил у Шпарина бутылку водки. Шпарин подумал и открыл буфет.

– Выпей, Сергей Николаевич, иначе не уснешь. Будешь мечтать о бабах. Выпей, перекуси и спать. И больше ни-ни. На, глотай! Твоя норма какая? Сколько осиливаешь? Ну, чтобы совсем хорошо стало?

– Две поллитры.

– Я так и думал. А не три?

– Две в самый раз, дальше начинаются закидоны. Могу натворить... безобразий. Тебя хотел усмирить, но ты почему-то не поддаёшься.

– Страшный ты человек. Но я вот о чем думаю: мы вроде только что удрали с Базы. Так?

– Ну, удрали.

– Вчера.

– Ну...

– Уже что-то не сходится. Унесли ноги вчера, а Ляхова за это время успели доставить в столицу, выгнать со службы. Успел разругаться с отцом и подвизается в уличной музбригаде, по всему видно не первый день, даже не первую неделю. Обрадовался мне, как родному. С чего бы? Где мы были всё это время?

– Ты сидел на верхушке дуба, а я спал.

– Очень смешно. Ну-у очень...

Маралов почти ничего не ел, быстро набрался и стал зевать.

– Загадочная цепочка: полковник, танкисты, девушка, Ляхов. Как-будто кто-то ведет нас по неизвестной дорожке.

– Судьба нас ведет, Сергей Николаич. Проникаюсь этой мыслью, всё больше и больше. Слышал о "Книге Судеб"?

– Сказки всё это. Но в неё лучше не заглядывать, если попадется. Зачем нам лейтенанты? Без них справимся, товарищ Штирлиц, – Маралов клюнул носом.

– Спать! – сказал Шпарин. – Пойдем, волшебник, я тебя отведу. Но, сдается мне, проклятый "Холм" и сюда протянул свои невидимые щупальца.

Маралов засыпал на ходу и, спотыкаясь, хватался за резные перила.

– С утра – водные процедуры, брошу в бассейн для оздоровления, – пригрозил Шпарин.

– Воды не забудь... Налить... В бассейн. Кинешь в пустой, кто тогда мухлевать будет, тебе без меня не обойтись.

– Налью, налью, – пообещал Шпарин, поднимая экстрасенса на руки.

"Совсем старикан высох. Хотя какой он старик. Так и не удосужился спросить сколько ему лет. Жалкий какой-то, маленький. Вот колдун, навязался на мою голову, причем сильно пьющий. Но сегодня принял

немного. Устал бедный, совсем я его замотал".

– Ваша опочивальня, Сергей Николаич, – Шпарин свалил Маралова на широченную кровать под балдахином. – Будешь нежиться, как падишах, а я пойду, подумаю над нашей нелегкой судьбой.

Шпарин накрыл Маралова, одетого в чужой не по размеру багровый халат с золотистыми лилиями, атласным одеялом, задернул шёлковые завесы и спустился вниз. В зале убрал остатки ужина со стола, отнес на огромную кухню. Подошел к одному из окон, отодвинул штору.

Подъехала серая легковушка и, погасив фары, остановилась напротив дома, под уличным фонарем.

"Наверно к соседям кто-то приехал. Переднее крыло помято. И здорово".

Шпарин вернулся к столу. Спать совершенно не хотелось.

"Скоро сам превращусь в "зомби".

Шпарин достал из халата пистолет, телефон, положил на стол. Повертел в руках диск, подаренный орионкой. Маленький, легкий, с еле заметной утопленной кнопочкой в углублении по центру. Орнамент, символы, выпуклые треугольники по краю. В одном из треугольников сверкал зеленый кристалл.

"Франта, Франта... Красивая загорелая чёрноглазая блондиночка из неведомой дали. Где ты?.. "Возьми..." и больше ничего. Одену на шею и буду носить, вроде амулета. Не получится. Некуда продеть цепочку. Нет, это не подарок... А, что же?".

Шпарин протянул палец к утопленной кнопочке.

"Такие штучки просто так не отдают. Лучше не пробовать".

Шпарин подбросил диск. Диск завис в воздухе, сделал оборот вокруг оси и возвратился на подставленную ладонь. Шпарин бросил диск повыше. Диск повисел в воздухе и с силой шлепнулся ему на лоб.

От неожиданности Шпарин дернулся и вместе со стулом свалился на пол.

"Доигрался!".

Лежа на полу, попытался отодрать диск.

"Намертво. Это что же – она меня пометила и я принят в ряды орионских парней? Типа свой. Теперь и на улицу не выйти. Что скажет колдун, когда проснётся?".

Шпарин вскочил, заметался и побежал на кухню за ножом.

"Только с мясом".

Шпарин бросил нож.

"Будь что будет, нажимаю...".

Из диска выскочил зеленый луч, ударил в кухонное окно, прожег дыру в стёкле и срезал верхушку ёлки в лесу за оградой дома. Луч нырнул в тёмные облака. Облака осветились, оконные стёкла выгнулись и задрожали, раздался далекий звук взрыва.

"Твою мать!.. Неужели самолет сбил? Да быть не может! Гром...".

Верх ёлки загорелся.

Шпарин замер, и в отчаянии, будто орионка была рядом, завопил:

– Франта-а-а!..

Луч убрался, диск отскочил и опустился ему в ладонь. Шпарин облегченно перевел дух. Его трясло.

"Обошлось. Непонятно с какой стороны находился волшебный кристалл. Мог остаться без руки, если бы снова полез к кнопке".

Горящую ёлку погасил пошедший сильный дождь.

"Франта. Волшебное слово. Опасный подарок от опасной орионской девушки".

Дальше Шпарину опять пришлось усесться на пол. Ноги сами собой подкосились, когда он увидел орионку. Девушка появилась в неком эфемерном облачке тумана, которое выползло из диска. Франта шагнула из облачка, наклонилась, протянула руку и Шпарин почувствовал прикосновение пальцев. Шпарин, упираясь руками и ногами в пол, пополз к стене.

– Уйди-уйди... Уйди, скройся. Не может быть! – замахал Шпарин на орионку. – Я брежу... Мне это чудится... Мне вообще всё чудится... Я чудной...

Франта шагнула в облачко. Фигура орионки поблекла и исчезла. Облачко, колыхаясь, втянулось в диск.

Шпарин улёгся на бок, сложил руки на груди и подтянул колени к подбородку.

"У меня сумеречное состояние души. Наконец я спятил. Начинается медленное переползание на ту сторону... я превращаюсь в тихого идиота с пустыми глазами, доброго идиотика, дебильчика...".

Шпарин разогнул руку и разжал ладонь с диском. Диск свалился с ладони, встал на ребро, покатался по кухне, вернулся и упал возле лица.

"Волшебный диск. Читал я в детстве сказку о волшебной лампе, в которой сидел джин по имени Маймун. По-нашему бес. Прослеживается явная параллель, но вместо беса девушка со звезды по имени Франта".

Шпарин потер лоб и поднялся.

"Исключительно скудный выбор: рехнуться прямо здесь или прямо сейчас последовать примеру Маралова и не рехнуться. Выбираю буфет, забитый напитками. Короткий ночной забег в плотный алкогольный туман. Метод действенный, но скользкий. Можно забежать в такую даль откуда не вернуться, а так хочется скрыться. Разбудить Маралова для поддержки? Теперь я его понимаю. Нет, волшебник в ауте, обойдусь, хотя он был бы очень даже не против".

Шпарин походил по кухне, пооткрывал настенные ящики, нашел аптечку, залепил пластырем кнопку, вернулся в зал и осторожно положил диск на стол. Немного успокоился и чтобы отвлечься, принялся

разглядывать обстановку.

"Телефонный аппарат вижу, а где остальные средства коммуникации? Телевизор бы неплохо посмотреть...".

На стенах охотничьи трофеи, муляжи животных. Картины. Натюрморты, портреты, пейзажи. На полках скульптуры, вазы, бюсты каких-то людей. Антиквариат. Половина стены за его спиной была совершенно пуста. Темненькая, в широких квадратах.

"Вот он. От пола до потолка. Неплохо. Хотелось бы услышать местные губернские новости и узнать, в конце концов, сегодняшнее число и какой на дворе стоит год. Нет. Телевизора сегодня не хочу. Вряд ли он меня утешит".

Шпарин бросил пульт на диван, вернулся к окну и, отодвинув штору, долго смотрел на идущий дождь.

Мокрая серая легковушка переехала от уличного фонаря и остановилась через два дома на противоположной стороне.

"Как-будто специально глаза мозолит".

Капли, стекая по стеклам, образовывали причудливые узоры. Шпарин подышал на стекло. Рука сама по себе поднялась и указательный палец вывел: "Франта", "Инга", "Вика". Стёр и написал: "Инга", "Вика", "Франта". Оглянулся и махнул рукавом по стеклу. "Как мальчишка в семнадцать лет. Я о них думаю. Они сидят у меня в "подкорке", залезли и не вылазят. Я их выдавлю. Сейчас накатим, по меткому выражению

представителя потусторонних сил, и в "люлю", под балдахин. Но немного, завтра необходимо быть в форме. Кстати, где моя форма? Наверху, в ванной комнате. Не забыть вытащить шпионское удостоверение перед постирушкой".

Перебирая напитки и звеня бутылками, он не услышал, как открылась входная дверь. Когда услышал, как она захлопнулась, уронил бутылку на ковер и выдернул из кармана пистолет.

На коврике у двери стоял невысокий человек в мокром плаще до пят, в капюшоне, накинутым на голову.

– Попались! – сказал капюшон и чихнул. – Двери надо запирать, а то украдут.

– Есть кому? – поинтересовался Шпарин, возвращая предохранитель на место.

– Есть! – подтвердил капюшон. – Оружие не пригодится. Свои.

– Ляхов!? – Шпарин поднял стволом верх капюшона. – Напугал. Возникаешь ниоткуда, как приведение.

– Ляхов, – сказал Ляхов, освобождая голову. – Вас напугаешь! Тут такое дело, капитан... Вечно у меня неприятности. Какой-то гад на светлом авто несся мне навстречу, прямо в лоб. Ослепил. Я не вписался в

поворот и слетел перед мостом в речку. Хорошо мелко и невысоко. Стою, трясусь, голосую, дождь хлещет, а тут она едет...

Ляхов запнулся.

– Ну-ну... – Шпарин ободряюще кивнул.

– Мы с ней последнее время плохо общаемся. А тут такой случай. Куда деваться. Спросила, не знаю ли случайно, где вы? Ну, я и сказал где... Обрадовалась и очень настойчиво просила предварить, так сказать, её появление. Сказала, что разругались, что вы состоите в больших обидах и можете не пустить или вот это... – Ляхов посмотрел на пистолет в руке Шпарина.

– Сгущает краски. Не верь бабам, они все время врут, природа у них такая, – сказал Шпарин, опуская оружие в карман халата. – Но в женщин стрелять нельзя, разве что в некоторых, совсем стервозных. Женщины, утверждает наука, неприкасаемый и неиссякаемый источник человеческих ресурсов, а также основные объекты удовлетворения мужских сексуальных и других желаний. Это я тебе совершенно точно говорю. Всё вокруг них вертится.

– Сложновато как-то, но правда ваша, капитан, – согласился Ляхов. – Вокруг них... Был у меня случай с одной подругой... Ну, ладно, в другой раз. Заводить? Она там совсем вымокла, плащ то её на мне. Страшно переживается вашу размолвку. Не успели вернуться и сразу рассорились...

– Вот ты о ком? – наконец догадался Шпарин. – Что-то на неё не похоже, кроткость и смирение не в характере данной особы.

– Вот и я о том же... – сказал Ляхов и тут же был сбит с ног.

– Чтобы у тебя, Лёша, язык отвалился! – перепрыгивая через бывшего лейтенанта, бросила мокрая девушка в облепившем фигуру вечернем шикарном платье, и с сумочкой наперевес помчалась по лестнице наверх. На последних ступеньках запуталась в длинном платье и упала.

– Что я говорил? – Ляхов поднялся с пола и снял плащ. – Тигра... мокрая.

– Куда это она? – озадаченно спросил Шпарин.

– Она знает куда. Так, я возьму машину? – крикнул девушке Ляхов.

Девушка уселась на ступеньку, не стесняясь, задрала подол, обнажив белые бедра, и принялась его разглядывать.

– Бери, – с досадой сказала она. – Утром пригонишь. Платье порвала из-за вас... хорошо по шву.

– Приятного вечера, – лейтенант подмигнул Шпарину и выбежал из дома.

Далее события начали развиваться очень стремительно.

– Не понял? – сказал Шпарин. – Вы, что же, остаетесь?

– Остаюсь, Миша, остаюсь. Есть вопросы, которые надо обсудить. Уже на вы?

– А как вы хотели? Вы меня выгнали.

– Опрометчиво поступили, Миша. Во всяком случае я. Но не поздно припрыгать назад, на длинных задних лапках и попросить прощения. Они у меня красивые?

– Припрыгать куда?

– Хоть в постель, хоть на диван, можно и на ступеньках попрыгать. Как пожелаешь.

– Откровенно! Не знаю, что и сказать.

– А ты ничего не говори... Я сама всё исправлю. Сейчас быстренько приму душ и мы обсудим больные вопросы. У тебя ничего не болит? Что за пятно на лбу? Страдал, вспоминая меня, и бился головой?

– Не обольщайтесь. Но кое-что болит. Душа.

– Больше нигде и ничего? А я вижу, что ты меня обманываешь. Девушку нехорошо обманывать. Тем более такую, как я. Таких, как я немного. Да, Миша!?

– Из женщин, которых я встречал – вы редчайший экземпляр, – вынужден был согласиться Шпарин, немного покривив той самой душой.

– Вот и представь, что я редкое прекрасное животное, которое ты приручил, от которого ты сбежал, а животное тебя нашло и стучит хвостом об пол, как... тигрица... прося о пощаде.

"Или пантера. Но что-то мне подсказывает – это животное из семейства кошачьих вряд ли будет отбивать себе хвост об пол и о пощаде никогда не попросит".

Девушка исчезла в верхнем коридоре.

– Миш-а-а, я скоро-о... Пока представляй!..

Шпарин поднял упавшую бутылку, не глядя на этикетку, отвинтил пробку, налил полный бокал янтарной ароматной жидкости и залпом выпил.

"С Ляховым всё понятно, но как она меня нашла? Ехала именно сюда, встреча с Ляховым, по его словам, случайное совпадение. Она им воспользовалась. Но этому задастому мокрому животному с большой

грудью, той ночи и унизительного пробуждения я не прощу. Пусть хоть на колени станет, пусть хоть хвост себе отгрызёт".